Текст книги "Крысолов"
Автор книги: Борис Терехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
8
Утром, как обычно, пасмурным и промозглым, во дворе у дверей нашей конторы меня с виноватой улыбкой задержал Лаэрт.
– Хэнк, ты уж извини меня за вчерашнее. Честно, на меня потемнение какое-то нашло. Молол всякую ерунду, драться полез. Всего даже не помню – все перемешалось в голове. Извини, пожалуйста, – преданно заглядывая в мои глаза, говорил он.
– Пустяки, чего не бывает по пьяному делу, – отмахнулся я.
Впрочем, я еще не окончательно оправился от вида его кровавого оскала и кошмарных неандертальцев, ловивших меня во сне всю ночь. Но сегодняшним утром, пускай и ненастным, все представлялось мне не в столь мрачных красках, как накануне.
– Верно. Но, по-моему, она – дантист – что-то подсыпала нам в самогон. Слишком быстро я вчера вырубился. Умоляю, не рассказывай только никому.
– Я уже рассказал.
– Кому?
– Зине. Они бинтовала мне руку.
– Черт, как неудобно перед твоей женой. Но давай обо всем позабудем, – негромко произнес он. – Как твоя машина? Хочешь, помогу тебе с ремонтом?
– Спасибо. Я сам отрегулировал ее сегодня перед работой – ответил я. Все же лучше было некоторое время держаться от Лаэрта подальше. Вдруг на него снова найдет умопомрачение, и он вцепится мне куда-нибудь зубами.
Из окна конторы выглянула с раскрасневшимся лицом Венка и попросила меня срочно подняться. Галопом я вбежал на второй этаж. В углу конторы сидел, стараясь быть незаметным, практикант Егор – бледный прыщавый паренек.
– Управляющий, сердитый, ругается, – успела скороговоркой шепнуть Венка, протягивая мне телефонную трубку.
– Хэнк?! Где вы пропадаете?! Почему вас нет на рабочем месте?! – прогремел в трубке гневный голос Камерона.
– Я был во дворе, у автофургона.
– Безобразие! Вы знаете, что в районе пятидесятой улицы после взрывных работ частично обрушился свод бомбоубежища?! Крысы вылезли наверх и наводнили всю улицу! Немедленно поезжайте туда всей вашей службой и наведите там порядок!
– Каким образом нам наводить там порядок? – поинтересовался я смиренно.
На мгновение управляющий от возмущения лишился дара речи.
– Как, каким образом?! Разогнать крыс и очистить от них улицу! Разве вы не понимаете: нарушена жизнь всего округа, парализовано движение транспорта. Люди боятся выйти из своих домов. Мне уже весь телефон оборвали! Довольно болтать глупости! Немедленно поезжайте и принимайтесь за разгон крыс!
– Но как мы это сделаем? Мы не имеем для этого никаких средств. Может, подключить пожарную службу? У них есть техника.
– Какие пожарные?! Причем тут пожарные?! У них инструкции, все средства строго лимитированы и применяются ими исключительно для тушения пожаров. У них скромные ресурсы, и они вынуждены на всем экономить.
– У нас тоже инструкции. По ним мы должны либо отлавливать, либо уничтожать крыс, но про их разгон в них ничего не сказано. Здесь мы находимся наравне с любой другой службой.
Рядом со мной стоял Лаэрт и Венка, и жестами выражали свою поддержку моей позицией в объяснении с управляющим. Практикант Егор и тот одобрительно кивал из угла. Улучив момент, Лаэрт посоветовал: «Проси прибавки жалованья».
– Что же нам теперь, по вашему мнению, создавать для этого специальную службу? Я согласен, мы ошиблись, составляя вашу инструкцию, не дописали в нее несколько строк. Но крысами-то занимаетесь вы, а не пожарные. Поэтому поезжайте туда, уничтожьте их или, на худой конец, загоните назад в бомбоубежище. В общем, примите соответственные меры, – сейчас голос управляющего звучал значительно мягче, чем в начале разговора.
– Курт появлялся? – прикрыв трубку ладонью, тихо спросил я у Венки.
– Откуда? Естественно, что нет, – ответила та.
– У меня мало людей, – сказал я управляющему.
– Что, Хэнк, рожу я тебе людей? Берите тех, которые есть, и поезжайте с ними на пятидесятую улицу.
– Нет, мы, конечно, поедем, только что мы сможем сделать с одними нашими баграми?
– Слушай, не отправляться же мне туда самому, чтобы разгонять крыс? Со всеми службами у меня и без того дел по горло. Никого не заставишь заниматься своими прямыми обязанностями, – пожаловался он и добавил: – Так и быть, я выделю вам дополнительные ловушки.
– Спасибо, лишние ловушки нам пригодятся. Но одного этого не хватит. Для очистки улицы, как минимум, нам потребуется пара огнеметов. Они все равно без толку пылятся на складе у Шехнера.
– Ну и аппетиты у тебя, Хэнк! Тебе же прекрасно известно, какое ограничение наложено на применение любого вида оружия. Даже не проси, тут я тебе не помощник.
– Тогда перекиньте хотя бы нам от службы устройства дорог бульдозер и гусеничный трактор.
– Хорошо, про бульдозер и трактор я договорюсь с их начальником. Почему ты не сказал мне об этом раньше, а столько времени морочил мне голову? Давно были бы уже на месте. Да, для работ можешь привлечь сотрудников из службы общественного порядка, они стоят в оцеплении.
«Ага, покорнейше благодарю. Попробуй, привлеки для работ сотрудников Шехнера, после с ними ввек не расплатишься», – пробормотал я про себя и сказал управляющему:
– Едем.
Лаэрт, миновав жидкое оцепление из сотрудников службы безопасности, затормозил автофургон на обочине, опасаясь продвигаться дальше по пятидесятой улице. Впереди все было запружено несметными полчищами серых крыс. За низкими пустующими одноэтажными домами виднелся участок земли с осевшей почвой, где, вероятно, обвалился свод бомбоубежища, и лишенные крова зверьки стали искать спасения наверху. Сразу вспомнились недавние утверждения властей, что эти бетонные сооружения рассчитаны на тысячелетия и совершенно не подвержены разрушению. Но тысячелетий не понадобилось. Достаточно было проведения поблизости взрывных работ, чтобы они начали обрушаться. Вывод напрашивался сам собой: нужно будет обсудить с управляющим отдельную плату за каждый наш спуск в бомбоубежище. Напрасно рисковать, в моей службе охотников нет.
Выйдя из автофургона, нам не хотелось слишком отдаляться от него – мы испытывали неподдельный страх перед этой мерзкой шевелящейся массой. Никто из нас не горел желанием первым ринуться на бой с крысами. Оно и понятно. Не зря и сам я тянул время в разговоре с управляющим. Пытаться совладать с крысами нашими ограниченным средствами не меньшая глупость, чем разогнать баграми тучи над своими головами. К тому же гораздо опаснее – тучи не кусались.
Однако требовалось все же что-то предпринимать. Я отправил Венку и практиканта Егора ставить ловушки у домов, по краю движения крысиного потока. Сам с Лаэртом принялся посыпать отпугивающий порошок на пути зверьков, чтобы уменьшить количество проникающих дальше в город. Когда порошок закончился, я оставил своего напарника сражаться с крысами багром и занял командное место посреди улицы на тротуаре, у поваленной ограды одного из строений непонятного назначения.
Видя такое скопление крыс – а ведь это была всего лишь незначительная часть обитателей бомбоубежищ – я предельно ясно понял всю бесполезность и бессмысленность собственной работы. Нашей службе с ними не совладать, даже не сдержать их натиска. Необходим совершенно иной подход к этой проблеме, необходимы принципиально новые способы борьбы. Иначе всем нам дорого придется заплатить за эту постоянно растущую крысиную агрессию. Пока же не появились новые средства борьбы, следует травить их тоннами обычного яда… Да, но существует оборотная сторона медали. Погибших от яда зверьков не примут на пищевой комбинат. Потом, если крысы не будут представлять такой явной угрозы, то сократится мой и без того скудный заработок. Точно так же рассуждают и во всех других службах. Нет, конечно, они создают впечатление кипучей деятельности, но конкретно ничего не делают и не решают. В курсе происходящего и Камерон, и подобное положение вещей его по большому счету устраивает.
Интересно, подумал я, покажут ли сегодняшнее событие по телевизору? Или всего лишь кратко упомянут в газете? Лучше бы, разумеется, показали по телевизору в новостях, с подробностями и крысиными мордочками на первом плане, как девиц в репортажах с конкурса красоты. И как я отважно руковожу операцией. Вот была бы для нас реклама! Насколько бы, благодаря ней, возросли наши заработки!
В надежде я посмотрел по сторонам и увидел, что к нам приближается старый гусеничный трактор. Его вид поразил меня, пожалуй, сильнее, чем прибытие съемочной телевизионной группы. Фантастика! Надо же, приехал, и не под вечер! За какие же обещания управляющий упросил начальника устройства дорог прислать нам трактор? Любопытно, любопытно.
Трактор остановился около нашего автофургона. Не выключая тарахтящего мотора, сердитый тракторист с растрепанными волосами приотворил окрашенную некогда в желтый цвет дверцу и высунулся из кабины.
– Чем мне заниматься, командир?! – раздраженно прокричал он.
– Где бульдозер?! – строго спросил я.
– На расчистке завала! Освободится в субботу! Тогда и приедет!
– Тогда он будет нам здесь ни к чему!
– Говорите с начальством! Мне-то что делать?!
Для лучшей слышимости я сложил ладони рупором и прогремел:
– Кататься по дороге! Туда и обратно!
Скривившись в презрительной ухмылке, тракторист захлопнул облезлую дверцу. Его раздражение объяснялось просто. Наверняка это никчемное, по его мнению, занятие помешало ему заработать «левые» деньги, расчищая участок перед чьим-либо коттеджем.
Трактор фыркнул, выпустил облако выхлопных газов, рванул с места и не спеша, покатил по улице, оставляя за собой две полосы кровавых пятен расплющенных крыс. Тарахтение трактора и чинимый в рядах крыс урон не производил на них никакого впечатления. С пугающей быстротой они заполняли пустоты в своем потоке и продолжали намеченный путь.
Минут через пятнадцать на своем мощном черном автомобиле приехал Шехнер. Выбрался из него, поправил синюю форменную одежду и, огибая бегущих зверьков по краю тротуара, подошел ко мне.
– Ну и дела! Как у тебя тут, Хэнк? – спросил он, опасливо поглядывая на крыс.
– Скверно.
– Но я вижу, что потихоньку вы справляетесь с ситуацией.
– Если бы, – протянул я.
– Не прибедняйся, справляетесь. Я так и доложу Камерону.
– Передавай ему от меня огромный привет.
– Обязательно. Да, просьба, ты не бери моих парней из оцепления себе в помощь. Вдруг их еще покусают эти твари, и они подхватят инфекцию. Как им тогда служить? Нет, это мне совсем ни к чему, – заметил он. Затем достал из кобуры у пояса пистолет и, прицелившись, методично выпустил в крысиную массу всю обойму. Каждый его выстрел уничтожал сразу нескольких зверьков, разнося их в клочья.
– Ну, как?
– Выше всяких похвал, – сказал я.
– Нет, ты меня не понял. Я о том, чтобы ты не привлекал к себе в помощь моих людей. Боюсь, что их покусают.
– Значит, Шехнер, моих людей кусать можно, а твоих – нет? – поинтересовался я.
– Верно. У каждого свой род деятельности.
– Кстати, о вашем роде деятельности. Вы нашли Курта?
– Ищем. Проводим, так сказать, розыскные мероприятия, – ответил Шехнер, кивнул на прощанье и направился обратно к автомобилю. Находится дольше здесь, рядом со мной, балансируя на поваленной ограде, ему явно не хотелось. Что ж, вполне объяснимо.
Казалось, что сама природа решила нам помочь и внезапно разразилась сильным ядовитым дождем. Крысы сразу засуетились, ускорили движение и, избегая смертельных капель, принялись искать любые убежища, где бы они могли укрыться. Вскоре улица совершенно очистилась от них. В общем, наша работа с успехом завершилась. Теперь требовалось подумать и о себе. Кутаясь в свои длинные зеленые куртки и оберегая от осадков неприкрытые части тела, мы поспешили к автофургону. Ядовитый дождь ни на ком еще благотворно не сказывался – ни на людях, ни на крысах. Впрочем, то влажное и тягучее, падающее с неба и оставляющее липкие следы, лишь условно можно было назвать дождем.
Мимо нас на полной скорости прогромыхал трактор. Красноречивыми жестами тракторист показал, что на сегодня с него довольно и что он вообще видел всех нас в гробу с нашими крысами. Мы на автофургоне тоже тронулись в путь. Обгоняя трактор, Лаэрт красочно передразнил его лохматого водителя.
9
– Хэнк, как твоя рука? – встретила меня дома вопросом Зина. – Не болит рана?
– Я о ней почти позабыл.
– Отлично. Представляешь, сегодня из-за ядовитого дождя мы с детьми не смогли даже пойти погулять.
– Зато я провел весь день на воздухе, – усмехнулся я. – На пятидесятой улице обвалилось бомбоубежище, и оттуда вылезли крысы. Чуть-чуть, и наводнили бы весь округ.
Я старательно мыл в ванной лицо и ладони, где, вероятнее всего, остались следы ядовитых осадков. Зина стояла за моей спиной, расчесывала волосы и поглядывала то на меня, то на себя.
– Кошмарная история, – покачала она головой. – Я слышала о ней в новостях по телевизору. Много было работы?
– Да, уж хватило.
– Ты заметил, что на мне новый халат? Сама его сшила.
– Чудесный халатик, тебе он очень идет.
– Конечно. Но тебе не скажешь – ты и внимания не обратишь. У нас опять творится что-то неладное с водопроводом. Постоянно перебои с водой, – словно в отместку, сообщила Зина.
– Как неприятно, – вздохнул я. – Придется вызывать водопроводчика и платить ему.
– Но ты же вчера вечером сказал, что он зависит от тебя, от твоей работы, – напомнила она.
– Правильно, зависит. Но в последний раз я, на свою беду, уничтожил всех крыс в его коммуникациях, и теперь водопроводчик считает, что больше он во мне не нуждается. Вот такова его благодарность. Говорит, каждый за себя. Но ничего, посмотрю, как он запоет, когда я запущу ему новых крыс. Попрыгает у меня тогда.
– Некрасиво, Хэнк, так поступать, – заметила Зина.
– Хорошо, не буду запускать.
– Сегодня ты освободился пораньше, поможешь мне в парнике?
– Ой, Зин, нет. Я бы хотел сейчас посидеть у себя – разобрать свои бумаги. Извини, как-нибудь потом, – просительно посмотрел я не нее.
– Ладно, занимайся своими бумагами. Между прочим, в боковой комнате от дождя протек потолок. Я заперла ее на ключ, чтобы туда не заходили дети.
– Как протекает?! Ну, мастера! Всего три месяца назад мы отвалили им столько денег за ремонт крыши, а она снова протекает! Нет, честное слово, они нас разорят! – возмутился я.
– Во многом виноват нынешний климат.
– Понимаю. Пожалуйста, Зина, но поговорили сама с этими мастерами. У тебя это получается лучше, – попросил я и пошел ужинать на кухню, потрепав по дороге по голове Жака, выскочившего в коридор из туалета. Потом, поев, пока меня окончательно не замучили муки совести, сразу удалился в свою комнату. Конечно, я чувствовал себя виноватым по всем статьям. Мне бы следовало поговорить по телефону с водопроводчиком и убедить его исправить наш водопровод. Осмотреть протек на потолке в боковой комнате и объясниться с мастерами-ремонтниками. Помочь Зине в парнике и поиграть с детьми. Но мне не давала покоя одна мысль. Как заноза она сидела у меня в голове и требовала немедленного ответа.
Мою комнату обставляла добротная древняя мебель, принадлежавшая еще моему дедушке и бабушке. Эти вещи побывали в бомбоубежище и сумели уцелеть в угаре ядерной войны. Поэтому, казалось, что в них таилась мощь, неподвластная любым разрушениям. Да и сам я чувствовал себя среди них спокойнее и увереннее.
Книжные стеллажи занимали в комнате всю стену. На одной из нижних полок лежали годовые подборки нашей городской газеты. Лежали аккуратно, в стопах, номер к номеру. Хорошо, что я в свое время не поддался соблазну вознаграждения и не сдал их на вторичную переработку. Старые газеты хранили много интересного – досадно только, что у меня не хватало времени их перечитывать. Вроде бы события мелкие и незначительные через некоторый срок приобретали, случалось, характер знаковый и эпохальный. И, наоборот, события на первый взгляд важные и экстраординарные вскоре тускнели и забывались.
Размышляя подобным образом, я уселся на ковер на полу, обложился кипами газет и начал листать пожелтелые ломкие листы. Я искал, чихая от пыли, заметки о крысином синдроме или хотя бы упоминание о нем. Больше всего таких заметок было написано в газетных номерах пяти и шестилетней давности. Раньше они не встречались.
Помимо констатации самого факта, заметки иногда сопровождались суждениями и догадками по поводу причин возникновения крысиного синдрома. Помещались на газетных полосах и споры с взаимными упреками и обвинениями между сторонниками различных теорий. Но главной причиной, с которой в той или иной степени соглашались все авторы, – была минувшая война. Постигшая планету мировая катастрофа, долгое пребывание в бомбоубежищах, сложность привыкания к новым условиям существования на выжженной опаленной земле, естественно, не могли не сказаться на людской психике. Крысиный синдром – наглядный тому пример. Но человечеству еще повезло, если оно расплатилось только лишь им одним.
Бывало, что в заметках помещались цветные снимки кусавших. Как правило, у них были перекошенные свирепой гримасой лица, перепачканные кровью, маленькие безумные глаза, скошенные подбородки и длинные оскаленные зубы. Хотя, возможно, что это была одна и та же фотография, кочевавшая из номера в номер. Но каждый раз по-новому ретушированная.
Я сглотнул слюну и невольно прикоснулся к повязке на левой руке. Изображенный на снимке человек точь-в-точь походил на Лаэрта. Я еще раз пересмотрел прочитанные заметки. Но, конечно, нет. В те годы я уже работал с ним, и ни в какие такие переделки он не попадал. Однако сходство было поразительное!
С обычным шумом и грохотом в мою комнату ворвались Жак и Мак.
– Папа, папа, мы будем играть с тобой в первобытных людей?! – в один голос спросили они.
Жак размахивал над головой щеткой на трубе от пылесоса, Мак – пылесосным шлангом.
– Непременно, но…
– Ну, раздевайся тогда быстрее, до трусов. Ты нас лови, а мы будем от тебя убегать и прятаться.
Тем временем Лика без слов проворно пробралась между братьями и устроилась на полу рядом со мной.
– Ух, ты, папа, сколько у тебя газет! В них есть красивые картинки? Ты мне их покажешь? – попросила она, положив руку мне на плечо. – Разрешишь потом их вырезать?
– Закончил, Хэнк, со своими бумагами? Через пять минут начинается фильм по телевизору, пойдешь смотреть? – спросила с порога Зина. – Я пылесосила гостиную, отвернулась на мгновение – дети сломали пылесос, – бесстрастно добавила она.
– Пожалуй, нет. У меня еще куча дел, – ответил я. – Ищу в старых газетах сообщения о том, часто ли прежде крысы выбирались в массе на поверхность из бомбоубежищ, и какой они наносили ущерб. Понимаешь, это необходимо мне для обоснования выделения дополнительных средств на следующий год. – Отчасти это была правда – такое обоснование мне, действительно, вскоре требовалось написать.
– Тогда, конечно, еще поработай.
– А пылесос – вещь наживная, – сказал и я тихо добавил: – Но дешевле тебе было бы не отворачиваться от него. Жак и Мак от нас только этого и ждут, чтоб все на фиг переломать.
После ухода Зины и детей мне понадобилось время, чтобы привести в порядок свои мысли.
Итак, в очередной газете я наткнулся на пространную статью некоего специалиста о предупреждении и лечении крысиного синдрома. Рекомендации были таковы: здоровый образ жизни, рациональное питание, соблюдение режима дня, физические упражнения, закаливание организма, пребывание на свежем воздухе, прогулки перед сном, поддержание чистоты в доме, личная гигиена. При появлении повышенной раздражительности, агрессивности, чувства подавленности или беспричинной тревоги следовало обратиться к лечащему врачу, который должен был прописать соответствующие успокаивающие лекарства.
Я прочитал статью и покачал головой. Статья была просто издевательской по отношению к реальной действительности. Рациональное питание? Это – при острой нехватке всех пищевых продуктов. Пребывание на свежем воздухе? Это – при общем отравлении окружающей среды. Поддержание чистоты в доме и личная гигиена? Это – при вечных перебоях в водоснабжении.
По мере приближения к нашим дням заметок о крысином синдроме становилось все меньше и меньше, они постоянно сокращались в объеме и, наконец, исчезли вовсе. Последняя заметка была напечатана три года назад и называлась «Случай у бензоколонки». Речь в ней шла о столкновении двух легковых машин и об инциденте, возникшем между водителями. По сути, в сообщении не говорилось о самом крысином синдроме, рассказывалось только, что в ссоре один водитель укусил другого, тот же в ответ двинул кусавшего монтировкой по голове. В результате оба оказались госпитализированы.
Странно, почему в печати прекратились публикации на эту тему? Что, научились излечивать крысиный синдром? Неужели больным им помогли прогулки перед сном и закаливание организма? Успокоительные лекарства? Но как же тогда тот недавний случай с моим напарником Лаэртом? Куда его следовало отнести? Или, может, эта проблема наскучила, утратила злободневность, и о ней решили больше не упоминать?
Ладно, что я сам знал о крысином синдроме?
В принципе, не очень много. Нет, естественно, я о нем слышал и читал, но почти не придавал никакого значения. Хотя чему было удивляться? Приблизительно в то время родились наши дети, и на нас Зиной обрушилось множество забот. Например, следовало срочно перепланировать и отремонтировать наш дом. Разве мог я тогда выкроить свободный час, чтобы поразмышлять, в силу каких причин кто кого укусил в ссоре?
Короче говоря, в старых газетах я не обнаружил ответа на свой вопрос. Напротив, у меня возникли новые вопросы, требующие объяснения. Иначе исчезала целостная картина происходящего в окружающем мире – она рассыпалась на отдельные мозаичные фрагменты.
В некоторых заметках указывались имена пострадавших, и на всякий случай я их записал. Фамилии кусавших людей тактично не назывались или назывались явно измененные.
Конечно, все было бы гораздо проще, если бы у меня был компьютер – не пришлось бы рыться в газетах. Но иметь персональный компьютер у нас запрещалось под угрозой денежного штрафа. Из нашей жизни вообще исчезли многие технические завоевания прошлых лет.
Я засиделся затемно. Пора было ложиться спать, о чем, кстати, мне неоднократно напоминала посещавшая мою комнату Зина. Я решил воспользоваться советом автора заумной статьи и принять снотворные таблетки, иначе переполненный газетными впечатлениями рисковал бы всю ночь не сомкнуть глаз.
