Текст книги "Женщинам не понять"

Автор книги: Борис Виан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Она отвечает «да».

– Вот эта – это Берил?

Нет ответа.

– Это Джейн?

Да? Хорошо. Значит, Берил на воле. Или же в коридоре. Ждет, чтобы пристрелить меня из-за угла.

– А еще здесь кто-нибудь бывал?

Да.

– Но ты их не знала?

Она говорит едва слышно:

– Другие здесь не жили. Здесь штаб-квартира Луизы. Другие приходили за инструкциями в бар.

– Молчи, – прерываю ее я. – Я все понял.

Но, Боже мой, что же делает Ричи?

Как раз в эту минуту я слышу, как подъезжает машина. Бросаюсь к окну. Машина въезжает в сад и разворачивается у самого дома. Я больше ничего не вижу. Я уже готов броситься вниз. Это наверняка Ричи.

– Фрэнк…

Донна приподнимается.

– Фрэнк… берегись…

Она икает и подносит руку к груди.

– Это… это машина Луизы… Это Берил… берегись.

Этого еще не хватало. Мне нужно посмотреть самому. В конце коридора есть окно, которое выходит в сад. Я бегу.

Черт. Они уже вышли из машины и вошли в дом. Я мчусь мимо лестницы и прячусь. Наблюдаю, стараясь, чтобы меня не было видно.

Поднимаются. И тут у меня возникает резкое желание убивать. Первым идет мой братец Ричи. Лицо его все в крови. За ним – рыжий и девица с короткими волосами и грубыми чертами лица. На ней брюки и черный свитер. В руке она держит кинжал и тычет им в спину Ричи, чтобы тот побыстрее шевелил ногами. Руки у него связаны.

Они проходят, не поднимая, к счастью для меня, глаз. Но если я выстрелю, то могу ранить Ричи.

Я отступаю назад, возвращаюсь в комнату и бесшумно закрываю дверь. Они наверняка запрут его наверху, на третьем этаже.

Через дверь я слышу, как девица в черном принюхивается.

– Здесь странно пахнет, – шепчет она. – Похоже, стреляли. – Отведи его наверх, Дэн, – говорит она. – Я пойду посмотрю в кабинете.

Кабинет – это как раз то место, где я в данный момент нахожусь. Я отступаю от двери.

Она поворачивает ручку – дверь не открывается.

– Луиза!.. Джейн!..

Нет ответа. Я слышу, как она чертыхается.

Затем – тишина. Шаги наверху. Что-то падает.

И вдруг – кто-то быстро бежит по лестнице.

– Дэн!..

Это спустился верзила. Я слышу, как они быстро переговариваются.

– Выломай дверь…

Я подготавливаюсь. Тот разбегается… я прилипаю к стене. Дверь с шумом вылетает, за ней следом в комнату вваливается этот скот и падает посередине. Я же, держа двумя руками пистолет, стреляю по той, что стоит позади. Готово. Она и пикнуть не успела. На пол падает черная куча.

Рыжий встает. Он ничего не понимает.

– Не двигайся! – говорю я.

Он идет на меня.

– Я же сказал, не двигайся! – кричу я.

Все. Я пропал. Он видел, что я больше не смогу выстрелить. Меня выдают мои нервы. Он смеется.

– Ну, стреляй, – говорит он.

Я беру себя в руки. Бросаю пистолеты на стол, где лежит Донна, не подающая признаков жизни.

– Я тебя и так прикончу, – говорю я ему.

Я больше не хочу убивать. Вот так – легко и хладнокровно… не хочу. Это мерзко.

Я увертываюсь от кулака размером с баранью ляжку килограмма на три и бью ему в печень. Боже! Моя рука погружается в него на двадцать сантиметров – такое впечатление, что я ударил по пуховой перине. Я быстренько возвращаюсь в стойку.

У него страшный удар. Мне следует перейти на дзюдо или кетч. Не то мне конец. Я прыгаю вокруг него, пытаясь найти удачную позицию для захвата. Вот отсюда, пожалуй, будет хорошо…

Он как раз в нужном положении. Я бросаюсь вперед, делаю обманное движение и сбиваю его с ног. Мы оба падаем, произведя невероятный шум.

Звонит телефон…

Толстяк лежит, растянувшись на правом боку. Мне удается высвободиться. Я прижимаю ногой его шею и хватаю за левую руку. Затем подпрыгиваю вверх и, падая на пол, выворачиваю ему руку. Хорошо. Одна сломана. Сколько же я всего переломал за сегодняшний день!

Он сдается.

Я поднимаюсь и вытираю лицо. Я как во сне. Телефон продолжает звонить. Я снимаю трубку.

– Алло! Это Ричард.

– А это Господь Бог, – отвечаю я.

Я узнал голос этого подонка Уолкотта.

– Алло?.. Луиза?..

Похоже, он сильно взволнован.

– Ты не попадешь в рай, – говорю я ему, – потому что ты слишком похож на гомика. Ладно, пошутили и будет. Это Сэм, приезжай. Луиза требует тебя. Пока.

Я вешаю трубку и набираю другой номер.

– Полиция?

Попал.

– С вами говорит некто, кто желает вам всяческих благ. Приезжайте в такое-то место (я кое-как объясняю, где это находится) и вы найдете много любопытного. Захватите с собой несколько гробов.

Я снова вешаю трубку и скачу наверх посмотреть, что с Ричи. Я ищу его по всем комнатам, открывая двери при помощи ключей Виолы. Он во второй камере – сидит в углу в полной прострации. Одежда его вся изодрана. Он без куртки, рубашка превратилась в лохмотья, он не шевелится. Мне становится страшно. Я встаю на колени и перерубаю веревки кинжалом Виолы, который я прихватил с собой. Тормошу его.

– Ричи… Ричи… очнись.

Он начинает подавать признаки жизни. Но очень вялые.

– Это Фрэнк, – говорю я ему. – Фрэнк. Твой брат.

– Ричи, очнись же. Сейчас приедет полиция, нам нужно сматываться.

– Полиция? – рявкает он. – Ни за что.

Порядок. Я снова обретаю брата. Он делает усилие, и я помогаю ему подняться.

– Мои ноги… – стонет он.

Спина у него кровоточит от тычков кинжалом, которые наносила ему эта сволочь, заставляя подниматься по лестнице. Но раны, к счастью, неглубокие.

Он, пошатываясь, делает пару шагов.

– Где это мы? – спрашивает он.

Пока мы спускаемся по лестнице, я ему все объясняю, а он рассказывает мне, как рыжий и девица в черном погнались за ним на машине. На своем старом бьюике он ничего не мог поделать и просто не вписался в поворот.

– Я был почти без сознания. Они взяли меня тепленьким.

Я рассказываю ему, как Донна получила пулю в легкое, расчищая мне дорогу.

– Рана серьезная? – спрашивает он.

– Тебе надо посмотреть.

Мы подходим к кабинету. В углу тихо постанывает рыжий великан, намертво припав к стене. На полу – псевдо-Карразерс с обезображенной рожей. В кресле – Джейн, а на столе – Донна. Она не двигается. Ричи склоняется над ней.

– Ничего нельзя сделать, – говорит он мне. – С ней все кончено.

Она смутно улыбается. Я ощупываю ее лоб – она как будто смотрит на нас. Я непроизвольно вздрагиваю.

– Это была неплохая девушка, – говорю я.

– Да, неплохая, – соглашается Ричи. – Жаль, что они ни черта не понимают… Она умрет через два часа.

Мы спускаемся. Нам больше ничего не остается. Не ждать же нам фараонов.

Ключи в машине. Это паккард последней модели. Не очень-то популярная ныне марка, эту машину не хотят покупать, потому что она здорово смахивает на катафалк. Теперь я не удивляюсь больше, что Ричи дал себя поймать.

Мы садимся. Я по-прежнему в женской одежде, мне это уже начинает надоедать… У меня с собой два пистолета. Я бросаю их в бардачок. Сворачиваем на дорогу, ведущую в Вашингтон.

– Что будем делать? – спрашиваю я Ричи.

Он малость привел себя в порядок, уж не знаю, каким образом ему это удалось, и отыскал свою куртку.

Это правда… меня все это время разыскивает полиция. О! Как мне все осточертело… Думаю, это из-за Донны у меня так упало настроение.

– Джон, – говорю я Ричи. – Джон Пейн. Он был там, наверху.

– Я знаю, – отвечает Ричи – Дэн показал мне его, прежде чем запереть в камере.

Мы едем. Навстречу нам проезжает машина.

– Тормози, – говорит Ричи.

Дважды повторять не нужно. Я видел Уолкотта.

Я делаю разворот и прибавляю газу. Мы нагоняем его, не проехав и трехсот метров. Я резко жму на газ, и мы врезаемся в зад его машины. Ричи высовывает руку в окошко кабины и выпускает в него всю обойму.

Машина Уолкотта прыгает вперед. Это линкольн, я полагаю, нам будет трудновато.

– Давай, жми, Фрэнк, – кричит Ричи.

Что я и делаю без лишних слов. Мы проносимся мимо дома Луизы. На такой скорости мы уедем не дальше ближайшей канавы, но я зверски на него зол.

Я еду на пределе, но догоняю его слишком медленно, я начинаю думать, что все пропало.

– Стреляй еще, Ричи.

Он в двадцати метрах от нас. Как только я произнес эти слова, пуля пробивает наше ветровое стекло чуть правее меня. Они тоже стреляют.

Ричи не заставляет себя долго ждать. Он прицеливается и выпускает первую пулю. У нас остается еще пять. Дорога начинает петлять, и они вынуждены сбавить скорость. Я тоже, так как машину слегка заносит.

– Прибавь еще газу, – говорит Ричи.

Пуля попадает в правую стойку ветрового стекла. Раздается слащавая музыка. Это мой братец включил радио.

– Давай, – кричит он, – скорее. Об остальном не думай.

Я жму изо всех сил. Шины визжат. Мы отыгрываем шесть метров.

Поворот направо. Словно смерч, мы проносимся через поселок. Снова поворот. Мостик. Мне удается догнать Уолкотта. Я жму еще, и вот я уже поравнялся с его машиной. Я иду по левую сторону. Он явно дрейфит. Ричи делает два выстрела, и я иду на абордаж как раз перед мостом. Его машина ударяется о парапет, переворачивается в воздухе и буквально разлетается на куски. Затем раздается взрыв, загорается бензобак. Славно сработано.

Эти подробности мне рассказывает Ричи, пока я пытаюсь вывести нашу машину из этого чертова виража. Я задеваю пилон… Машину изрядно покачивает, но она продолжает ехать. Наконец я могу отпустить педаль газа.

– Едем дальше по этой дороге, – говорит мне Ричи. – У меня есть приятель, который живет чуть дальше, он может приютить нас на несколько дней.

Сколько же у него приятелей…

XX

Я еще никогда в жизни не был так счастлив физически, как в ту минуту, когда, оказавшись у приятеля Ричи, залез под теплый душ, и у меня есть мыло, полотенце… Кроме того, меня поджидают мужские одежды.

В конце концов я прихожу к выводу, что в женском я выгляжу, как красный вуалехвост, а это очень тоскливо, особенно когда речь идет о таком симпатичном парне, как я. Я стою намыленный с ног до головы, когда дверь в ванную открывается.

– Не бойся! – говорит мне голос Ричи. – Это я.

– А я уже хотел было по привычке спрятаться.

– Я позвонил папе, – заявляет Ричи.

Хм… а я бы никогда не решился.

– Что ты ему сказал?

– Все… – отвечает мой братец.

– Ну и что?

– Он сказал мне, что мы изрядные идиоты.

– Он не ошибся.

Я сразу начинаю важничать. Как замечательно иметь неглупого папашу.

– Он попробует устроить нас в полицию на должность инспекторов, – добавляет Ричи – Или следователями к окружному прокурору. Это один из его больших дружков. И поскольку дело связано с наркотиками, это будет для него хорошей рекламой. А для нас – отмазкой за все, что мы учинили.

– Очень хорошо, – говорю я.

– Мама просила отругать тебя как следует, – продолжает Ричи.

– Она тоже права.

У нас отличные родители. Если бы и Донне удалось выпутаться, я был бы совершенно счастлив. Нет… Еще ведь Джон Пейн… Бедняга Джон. Это наша вина. Но он славно провел время, прежде чем умереть.

– Ты попросил его все уладить как можно быстрее?

– Он перезвонит нам через десять минут.

– Больше он ничего не сказал?

– А! Да… он спросил меня, как так получилось, что ты оставил десять тысяч долларов на рулевом управлении. Только что приходил механик и принес их ему.

У меня просто челюсть отвисает от удивления.

– Есть еще порядочные люди… – говорю я.

– Он дал ему пять сотен в качестве вознаграждения, – продолжает Ричи, – и надеется, что ты ничего не будешь иметь против.

– A By Чанг?

– Его предупредили, – говорит Ричи – Папу, я хочу сказать. С By все в порядке, и наши родители знали, что весь этот газетный шум был устроен для того, чтобы заманить Луизу Уолкотт в ловушку.

– Отлично! – восклицаю я. – Так значит, история, которую выдумал этот негодяй Дрисколл, оказалась правдой!..

По правде говоря, мне, наверное, следовало бы предупредить вас с самого начала, что мой папа заработал себе состояние на продаже спирта тем беднягам, которые испытывали сильную жажду во время сухого закона, что, по моему разумению, было чисто филантропической акцией. Затем он стал шефом полиции Чикаго – тоже неплохое местечко для зарабатывания денег. А теперь вышел в отставку в Вашингтоне. Таким образом, защитников у него – хоть отбавляй.

Так-то вот.

– Славно мы поработали, – говорю я Ричи.

– Еще бы! Папа еще сказал, что из-за какой-то ерунды мы сорвали целую операцию. Полиция следила за Луизой в течение нескольких месяцев, а теперь она уже ничего не скажет. Но так как мы уничтожили разом почти всю банду, они не очень на нас сердиты, но как дешево-то мы отделались!..

Хм! Не будем об этом.

– Все? – спрашиваю я.

– Все.

– Принеси мне телефон.

Ричи приносит. Я набираю номер Гаи.

– Алло?

– Алло, Гая?

Я узнал ее голос.

– Фрэнк Дикон. Бери машину и приезжай.

– Куда? – интересуется она.

– К Бену Кирби. Знаешь? У меня есть то, что тебе нужно.

Я вешаю трубку и начинаю массировать мышцы и сочленения. Я весь в синяках и ушибах, а лицо припухло во всех местах сразу. Гая, должно быть, в трансе, так как у нее больше нет этой гадости для укола. Быстренько примчится. Ей надо минут двадцать, не больше.

Ричи тоже приводит себя в порядок, он весь залеплен пластырем.

– Ричи! Ты в силах задать ей взбучку?

– Кому?

– Этой дряни, Гае.

– Хм… я скорее шаркну перед ней ножкой.

– Ладно. Одно другому не мешает, – заключаю я.

Мы продолжаем массировать и зализывать раны, и ровно через двадцать минут к дому подъезжает машина.

– Привет, – говорит Гая, появляясь в дверях. – Они у тебя?

– Разве так входят к людям в дом? Иди, сначала поцелуй нас, моя милая.

Она в сильном возбуждении, ей явно не по себе. Полагаю, что лекарство, которое я ей приготовил, гораздо эффективнее.

– Закрой дверь, Ричи.

Он выполняет мою просьбу.

– Раздевайся, Гая, – продолжаю я, и так как она не подчиняется, хватаю ее за что попало и срываю с нее одежду.

Ричи приходит на помощь.

– А теперь – под душ.

Мы отводим ее в ванную и ставим под сильную струю воды. Поверьте, под душем эта девочка еще красивее, чем на воздухе.

– Ты не более наркоманка, чем я, – говорю я. – Тебе захотелось поиграть во взрослые игры. Ничего не выйдет. Что тебе нужно, так это маленькая водная процедура.

После чего я отправляю ее в кровать хорошим шлепком по заднице. Она теряет самообладание и принимается бурно рыдать.

Я задергиваю шторы, так как настает момент ее немного утешить.

Впрочем, история подходит к концу.

XXI

Перечитывая свои записи, я прихожу к выводу, что вам, пожалуй, и в голову не придет, что их автор получил кое-какое образование. Словарный запас? Нет. По-моему, это скорее из-за отсутствия латинских цитат. Вначале я очень старался, но теперь вижу, что увлекся повествованием, и хотя я изрядно работал над слогом в первых главах, далее естественное выражение моих мыслей все же взяло верх.

Ничего не поделаешь. Но теперь я хочу перейти к моральной стороне всех этих дел.

Главное, как вы понимаете, – быть честным. Мне смешно, когда рассуждают о благородстве, но все, что я сделал, было честно и правильно.

И еще, надо, конечно, уважать семейные связи. Мой брат с моей подачи отведал всего понемногу. И плохого, и хорошего… мы все делили по-братски. Рука об руку.

Вы возразите мне, что мы, пожалуй, были малость грубоваты с девчонками…

Но что вы хотите – все равно женщинам не понять…

КОНЕЦ