Текст книги "Женщинам не понять"

Автор книги: Борис Виан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Донна возвращается. Она подобрала волосы наверх, и ей можно дать не больше шестнадцати. На ней все тот же халат.

– У меня нет пижамы, – говорит она. – Я не могу спать так.

– Снимите халат, – советует Ричи. – Мы не дадим вам замерзнуть.

– Да, но на мне больше ничего нет, – говорит она.

– Ну и что. Мы закроем глаза. Ложитесь.

Она плюхается на кровать и переваливает через меня, чтобы оказаться посередине. В комнате совсем темно – лишь бледный квадратик света возле окна. Я слышу, как Донна дышит. Она не шевелится, но наверняка не спит. Ровно через десять минут она начинает протестовать.

– Мне слишком жарко, – жалуется она.

Одним взмахом ноги я отшвыриваю одеяло, Ричи делает то же самое; из этого следует, что мы лежим тесно прижавшись друг к другу, и нам ничто больше не мешает. Проходит еще пять минут, и она начинает тихонько копошиться. Поворачивается в сторону Ричи. Я уже начинаю привыкать к темноте и смутно различаю ее очертания. Ричи недвижим.

…………………………………………………………………………………………………………………………

Ну вот, все довольны. Это не значит… Вы, наверное, думаете, что я вам все это рассказываю из порочных побуждений, а дело так и не двигается. Но сами посудите, в каждой профессии есть свои теневые стороны, и я начинаю понимать, почему в мире так много сыщиков, частных, да и всяких других.

И потом, это придает нашей истории местный колорит…

ХIII

Итак, ночь прошла недурно. К моменту, когда солнце, протиснув свой лучик меж двух кирпичных стен, направило его нам прямо в лицо, мы испробовали все. Мы лежим с Донной в обнимку, параллельно друг другу, но в разных направлениях. Ричи дрыхнет, ему это полезно. Она вся размякла, как кисель. Мои ощущения таковы, что если сравнить молотилку с тем, что со мной произошло, – это все равно, что сравнить надувной матрац с каменным ложем. Но вы же знаете, сколько во мне энергии, поэтому я встаю и быстро одеваюсь.

Выхожу купить что-нибудь пожрать. Поутру в Вашингтоне трудно себя скомпрометировать. На улице лишь негры, самки да самцы, делающие покупки для своих хозяев. Я не рискую встретить кого-нибудь из знакомых. Но, похоже, я рискую чем-то большим.

– Дай-ка мне, – беру я газету у уличного продавца.

Броский заголовок. «Фрэнк Д. ударил ножом китайца».

Черт. Я просто в шоке. Они проставили только первую букву фамилии – это доказывает, что мой папочка еще имеет вес в этом городе. Но нужно что-то делать. Я быстренько возвращаюсь назад.

Вхожу, заметьте, без стука. И напрасно. Дело в том, что мой братец только что проснулся, а так как Донны нигде не видно, я заключаю, что она под ним.

– Ричи, – говорю я ему, – вылезай оттуда и слушай.

– Я и так могу слушать, – возражает Ричи. Донна ничего не говорит, только вздыхает – ох… ах… и больше ничего.

Я показываю заголовок Ричи. Донна не может его видеть, ей не до этого.

– Я без очков не вижу, – говорит мой братец.

Я сую ему газету прямо под нос. На сей раз он подскакивает.

– Черт, – кричит он и пытается освободиться, но Донна цепляет его, и он падает обратно.

– О! Донна, – стонет он, – дайте мне одеться. Фрэнк сменит меня.

– Черта с два, – заявляю я. – Я просто мертвый.

В это время Донна, к счастью, расслабляется. Ричи встает и хватает свои шмотки.

– Накрасься получше, – говорю я ему. – Дело дрянь.

– Что будем делать? – спрашивает он.

– Мне надо исчезнуть.

– Как это?

Я крепко задумываюсь.

– У тебя есть пропуск в морг? Ты знаешь какого-нибудь врача?

– Да, – кивает мой брат.

– Хорошо.

Подозреваю, он врубился. Точно.

– Берем какого-нибудь покойника и гримируем его под Фрэнка, – говорит Ричи.

– На «Кейне-младшем», – добавляю я.

– Знаешь, старина, мне уже порядком все это надоело.

– О! Мы ведь не в накладе, а? Случается, к примеру, зацепить хорошенькую девушку на дороге.

– Ты находишь, это хороший отдых… – ворчит он.

Донна потягивается. Мешки под глазами спустились аж до самого рта – она растрепана, обнажена, раскинулась на кровати – любо-дорого смотреть. Красивая бабенка.

– Что будем делать? – спрашивает она.

– Тебя это не касается, – говорю я – Мы двое разделаемся с мадам Уолкотт, но без тебя.

Она хихикает.

– Придется как следует потрудиться, – говорит она.

– Это нас не пугает.

Она садится.

– Фрэнк, – начинает она. – Мне кажется с тех пор как мы целовались, прошла целая вечность.

– О черт!.. – отвечаю я, но все же целую ее.

– Не знаю, кому из вас отдать предпочтение. У вас кожа разная, но я люблю вас обоих…

– Тебе не стыдно? – спрашиваю я. – Лесбиянка чистой воды и спит с мужиками.

Она смеется.

– Думаю, вы меня обратили.

– Ладно, с тобой все ясно. Нам нужно действовать. Куда мы тебя денем?

– Как это куда! Я остаюсь здесь. Теперь мы неразлучны.

– Именно так я и собирался с тобой поступить, но обстоятельства изменились, и у меня есть для тебя нечто лучшее.

Я беру телефон. Вспомнил, что в городе у меня есть дружок по имени Джон Пейн… Помните, у которого олдс-1910 – на зависть всем антикварам. Денег у него куры не клюют, он фантазер и до неприличия любит женщин.

– Алло! Джон Пейн у себя?

– Это я…

– Фрэнк. Хочешь, я сделаю тебе подарок?

– Блондинка или брюнетка? – интересуется он.

– И то и другое. Сверху – блондинка.

Я слышу, как он щелкает языком.

– Вези.

– Подержишь ее у себя дней пять?

– Просто так?

Он протестует.

– Как раз наоборот, – говорю я. – Можешь делать с ней все, что захочешь, она податливая.

Я слышу, как Донна недовольно визжит:

– Что это за торгашество?!

– Подожди, – говорю я Джону.

Я прикрываю трубку ладонью и обращаюсь к Донне:

– Послушай… Ричи и я вместе взятые – ничто в сравнении с одним Джоном Пейном. Плюс к этому – он красив, как Боб Хоуп, и у него до бесстыдства много денег.

– Подумаешь! Я предпочитаю вас двоих.

– Поезжай на три-четыре дня, – прошу я ее. – Так нужно. А если не согласна – я тебя выдеру.

Она смотрит на меня исподлобья.

– Заманчиво, – произносит она. – В общем, это всегда кончается хорошо.

Я смеюсь. Она тоже.

– Она согласна, – говорю я в телефонную трубку. – Но слушай. Приезжай через десять минут. Пикфорд Плейс. Кирпичи и бетон. Посигналишь, и она выйдет. Я тоже подойду.

Он вешает трубку. Он тоже согласен.

– Донна, лапушка, – говорю я, – мы еще увидимся. У нас еще все впереди.

Затем я целую ее, чтобы немного утешить, и десять минут пролетают незаметно. Подъезжает Джон, сигналит, она выбегает, я – за ней следом. Вижу, как она садится в машину рядом с ним, и возвращаюсь к лифту.

Уф! Теперь – за дело.

XIV

По всей вероятности, фараоны, а сколько их в Вашингтоне – одному Богу известно, да и вообще, до чего нелепая мысль – выбрать этот город, чтобы заниматься не очень-то христианскими делами; фараоны, говорю, не знают, что в данную минуту я переодет девушкой. И этим нужно воспользоваться. Для Ричи, если он хочет найти и стащить мертвяка по-тихому, напротив, лучше снова стать мужчиной. Поэтому первым делом нам нужно навестить нашего старого доброго «Кейна-младшего», который хранит наши одежды.

Я объясняю это Ричи, тот соглашается, и мы выходим. Бьюик здесь, шевроле тоже. Садимся в обе машины, я откатываю шевроле на почтительное расстояние, затем сажусь рядом с Ричи.

Пока мы едем, я размышляю и прихожу к выводу, что в голове у меня что-то зудит, но я с трудом могу сформулировать, что именно. Пользуясь остановкой на красный свет, я протягиваю монетку уличному продавцу и покупаю ту же газетенку. Перечитываю статью.

– Ричи.

Он смотрит на меня.

– В этой чертовой газете нет ни одного места, где было бы четко написано, что китаец умер.

Ричи вопрошающе поднимает брови.

– Тут везде написано: «получил удар ножом», – повторяю я, – но они не уточняют, что он был убит.

– Ну и что, – говорит Ричи.

– Да нет, ничего! – отвечаю я.

Я не знаю, почему это производит на меня столь сильное впечатление и почему я так уверен, что это очень важно.

– Надо бы заехать в больницу – посмотреть.

Ну конечно, это важно в любом случае, для бедного китайца будет гораздо лучше, если это всего лишь рана. С другой стороны, если меня прихватят и пришьют это дело, мне тоже будет лучше, если он выкарабкается и скажет им, что это не я… И еще мне кажется, что есть какая-то причина, по которой газета не дает точных сведений. Но какая?

– В больницу заехать можно, но потом, – говорит Ричи. – До этого тебе надо исчезнуть. В особенности если ты не передумал завершить историю с Луизой Уолкотт.

– Нет, я не передумал, но ума не приложу, как это сделать, – разве что просто поехать туда и перебить всех подряд.

– Можно всех их вернуть на путь истинный, как мы только что проделали с Донной. По очереди, – предлагает Ричи.

Я смеюсь, глядя на него.

– Если их не меньше дюжины, – говорю я, – мы просто околеем. К тому же, на днях я видел некоторых из них – это будет не так интересно. Есть такие уродины… Что же касается собственно Луизы Уолкотт, не стоит даже и пытаться – она не дастся.

Ричи сидит с задумчивым видом.

– Кто знает, кто знает. – отвечает он.

– Брось, ничего не выйдет. Лично я предпочитаю другой способ.

– Все же надо посадить ей на хвост полицию, – говорит Ричи.

– Да, но только не тогда, когда они охотятся за мной.

– Разумеется, – соглашается Ричи. – Ладно, если нам сейчас ничего не лезет в голову, обмозгуем попозже.

И тут я вспоминаю:

– А десять кусков? Черт… неужели так и оставим?

– Нужно все время быть начеку – старуха Уолкотт, должно быть, ищет тебя повсюду.

– О-ля-ля! – восклицаю я. – Кто только меня не ищет! Дети мои…

– Не сердись, – говорит Ричи. – Лучше вообще ни о чем не думать – как я.

Все это время мы едем и наконец подъезжаем к Клубу. Выходим из машины, стараясь, чтобы на нас не очень обращали внимание. Ясное дело, нас никто не признает в таком прикиде, но не следует, чтобы кто-нибудь из наших знакомых видел, как мы входим в секцию «Кейна-младшего». Отдельных секций не так уж много.

Мы незаметно пробираемся к нужной секции, и вот мы у цели.

Я сижу на стуле. Ричи переодевается в мужское платье. Это занимает у него добрых двадцать минут.

– В женском ноги гораздо свободнее, – замечает он. – Летом это очень приятно.

– Можешь переодеться снова. Никто не мешает.

Он смеется.

– И вообще, это очень удобно, – говорит он, – девицы тебя совершенно не боятся. Думаю, что все эти луизы уолкотт находят девочек без всяких хлопот.

– Да, это так, – соглашаюсь я. – Рыбак рыбака видит издалека, это известно.

Теперь Ричи готов.

– Я пойду на дело один, – говорит он.

– Надеюсь, ты подождешь до вечера? Среди бела дня стянуть труп из морга.

У меня спина холодеет, когда я понимаю, что это всерьез.

– Ты совсем спятил, – говорит мне Ричи. – Ты что, думаешь, я пойду в городской морг? У меня есть приятель, владелец частной клиники – он все сделает шито-крыто. Затребует труп для пересадки глаза или чего-нибудь еще, а если поднимется шум – скажет, что труп у него стащили. Я вижу, ты меня держишь за полного идиота.

– Черт, как хорошо, что я впутал тебя в это дело. Сам бы я точно поступил как полный идиот.

– Тем не менее мне понадобится часа два. А ты будешь меня ждать. Пойдешь на солнышко, выпьешь стаканчик-другой – это лучшее, что ты можешь сделать. Затем, часа через полтора, ты возьмешь «Кейна-младшего» и пойдешь вверх по каналу, то есть за Брукмаунт, это за «Бейсин Тейлор».

Я понимаю, что он имеет в виду, – это отделение судостроительной фирмы – у черта на куличках, рядом с бульваром Макартур.

– Остановишься между Кардерок и Кропли, – продолжает Ричи. – Там есть место, где канал граничит с дорогой.

– Да знаю, рядом еще гостиница.

– Да, – кивает он. – Там ты остановишься и будешь меня ждать.

– Это целых двадцать пять миль, – говорю я.

– Тебе понадобится час с четвертью, даже если ты всю дорогу будешь ковырять в носу.

– Хорошо, – соглашаюсь я, – А если там будет много народу?

– Это дела не меняет.

– А вернемся завтра? – интересуюсь я.

– Послушай, – говорит Ричи. – Мы что, в прятки играем или делом занимаемся?

– Я опять думаю о том, что сам позвонил китайцу, и мне становится совсем не по себе.

– Я тебе все расскажу. У меня есть другой приятель – у него лодочный гараж на Канале, как раз в том месте. Ты подождешь меня, а я подойду на другом катере с нужным нам предметом, и мы все провернем. Но ты верно мыслишь – средь бела дня трудно обезобразить труп…

Он теребит подбородок.

– Затем его нужно переодеть… и пустить кровь.

– Как это, кровь? – спрашиваю я.

Я уже ничего не понимаю.

– У мертвецов, – поясняет Ричи, – кровь больше не идет. Чтобы изуродовать малого, мы пустим ему пулю в лицо и одновременно обольем кровью… Это ювелирная работа.

– Уф… – вздыхаю я. – Я бы предпочел, чтобы это делал ты.

– Ну знаешь, мы и не такое еще видали. Ладно, давай твои шмотки.

– Какие?

– Мужские. Говорю же тебе, его надо одеть.

– О черт, мой синий костюм!..

– У нас нет выбора, – говорит Ричи. – Положи в карманы документы и дай мне свои часы и перстень.

– О!..

Тут я не выдержал.

– Давай, давай, – торопит Ричи. – Пошевеливайся!

Он засовывает все это в морскую парусиновую сумку, которую извлекает из ящика «Кейна-младшего» и сматывается.

– Теперь я остался без водительских прав. Ну на что это похоже? – кричу я.

– Ты больше не будешь водить машину, – говорит он. – Пока, до скорого.

– Ну и ну, – говорю я, – и это называется тип, который ни о чем не думает. Ты напишешь мне эти слова на цветной открытке.

– Ага. А ты повесишь ее у себя над кроватью.

Он выходит из Клуба.

Как же мне убить эти полтора часа? Бог мой, а что, если завалиться спать… В «Кейне-младшем». На скамье есть подушки. Положу их внутрь, и будет то, что надо.

Наша маленькая ночная коррида с Донной Уотсон малость валит меня с ног. Но если я засну, как же я узнаю, который час? Ба!.. не могу же я проспать все полтора часа.

Вперед… в койку.

XV

Я мгновенно просыпаюсь от какого-то шума. Что это? Тут я замечаю, что не запер секцию, словно последний болван.

Я прислушиваюсь, стараясь не делать никаких движений.

Здесь довольно светло, так как на улице ярко светит солнце. Я осторожно открываю глаза. Отсюда мне ничего не видно. Теперь я понял, что это за шум, – входная дверь поскрипывает на двух нотах: высокой и тоном пониже.

Ладно. Что бы там ни было, надо посмотреть. Я встаю безо всяких предосторожностей. Спохватываюсь, что я в женских тряпках, – как раз в тот момент, когда инстинктивно собрался застегнуть ширинку на брюках, и спрыгиваю на пол. Зажигаю свет.

В секции стоит какой-то малый. Я ору.

– Что вы тут делаете?

Он смотрит на меня и хихикает.

– Не надо так бояться, рыбонька моя, – говорит он.

– Уходите отсюда. Немедленно.

– Мы такие недотроги?

Он направляется прямо ко мне. Он высокий и крепкий. Лет тридцать пять – сорок, черные волосы, тонкие губы. На нем костюм из тика в полоску. Это ни о чем не говорит – этим летом все такие носят. Светлая шляпа. Малый как малый – ничего особенного.

– Стойте на месте, – говорю я.

– Ну, будет, глупышка, – отвечает он. – Хватит ломаться, и пошли со мной. Нам предстоит очень милый разговор.

– Стой там, – приказываю я.

Он останавливается.

– Что вы хотите знать? – спрашиваю я – Вы что, принимаете меня за справочное бюро?

– Что вы делали вчера вечером в бьюике перед домом Гаи Валенко?

– Вы что, пьяны? – удивляюсь я, а сам в это время пытаюсь занять более удобную позицию.

Похоже, он не заметил.

– Вас было двое, – продолжает он – Час назад отсюда вышел какой-то тип. Зачем вы приезжали к дому Валенко?

– Мне это имя незнакомо, – отвечаю я.

Затем делаю обманное движение вправо и бью левой. Точный удар – но он не падает. Удивительно.

– Черт!.. – восклицает он.

И тут мы начинаем яростно колошматить друг друга. Я ставлю отличный блок; этот малый тоже не промах – удар приходится мне прямо по уху, словно на него обрушилось чугунное пресс-папье. Но и мои кулаки не из ваты, я смачно бью его в нос. Одновременно падаю и хватаю его за ногу. Теперь я сижу на нем верхом и выкручиваю ему ногу способом, который ему явно не по вкусу. Но этот поросенок силен как медведь, к тому же мне мешает моя юбка. Ему удается вывернуться, и я отправляюсь лизать цементный пол. К счастью, я приземляюсь на предплечье, и теперь уже моя нога подвергается аналогичной процедуре. Но я тоже знаю, как выбраться из такого захвата. Боже, как мне больно. Все это время мы не произносим ни слова, чтобы не всполошить людей из Клуба, а мне так хочется выругать как следует эту свинью. Для подобного захвата он выбрал не совсем удачную позу и теперь пытается улучшить свое положение. Я пользуюсь этим обстоятельством и протискиваю руку в кольцо. Теперь он вынужден трудиться над моей ногой и рукой одновременно, а это гораздо сложнее… Он никак не ожидал, потому что этот трюк могу проделать только я, – нужно иметь очень гибкую талию. Если бы дело происходило на экране, сейчас я предстал бы перед вами крупным планом – мне удалось перевернуться на бок – его ляжка совсем близко от моего рта… еще рывок, и я вцепляюсь в нее зубами. Он тихонько матерится и отпускает меня.

Я встаю на ноги – хватит кетча – хватаю его за руку, и он отлетает… черт, похоже, он тоже владеет дзю-до – теперь я валяюсь у него в ногах… бац… Боже, как плохо моей спине от этого цемента. Мы снова переходим на бокс, да так лихо, что оба падаем; у меня хлещет из носа кровь, у него заплыл один глаз. Мы сидим на полу и смотрим друг на друга, затем начинаем смеяться. Это обезоруживает.

– Черт… – ругается он, – я-то вас принял за девку.

– А я вас за слабака, – отвечаю я. – Как же я фраернулся.

Он встает.

– Ладно, – говорит он. – На сегодня хватит. Я Джек Карр – частный детектив. Меня нанял Соломон Валенко, чтобы я следил за его дочерью, и я просто хотел узнать, почему вы погнались за Донной Уотсон вчера днем.

В общем-то, этот парень мне симпатичен. Я встаю.

– Это правда? – спрашиваю я.

Он протягивает мне свой бумажник – у него патент и все такое прочее. Он, оказывается, бывший полицейский.

– Зачем вы пудрите мне мозги, – говорю я. – Ни один частный сыщик так не владеет дзю-до и кетчем. Или вы из ФБР, или я не Фрэнк Дикон.

Черт… Кажется, я болтнул лишнего… Но слово – не воробей.

– Фрэнк Дикон? – переспрашивает он. – Рад с вами познакомиться.

– Будем считать, что я вам ничего не говорил. Здесь я Дайана, и через десять минут мне нужно уйти. Так что поспешите меня арестовать.

Он смеется.

– Все ясно, – говорит он. – Собственно, я сразу хочу вам сообщить…

Хорош. Будешь знать, как держать руку в кармане. Я бью его в самый кончик подбородка, а так как он без намордника – на этот раз он падает без сознания. Я подбираю его и усаживаю в угол, затем спешу завести «Кейна-младшего» и смыться подобру-поздорову. Мне нужно максимум пять минут на сборы, таким образом, я еще успею припудрить нос.

XVI

Я иду на скорости примерно двадцать миль в чаc, и на этой скорости шуму уже не оберешься. Чтобы отыскать вход в канал, нужно идти против течения – вход напротив острова Теодора Рузвельта. А на канале нужно остерегаться прогулочных шлюпок, их тащат лошадки, плетущиеся по берегу – черт знает что.

Я размышляю о своем трудном положении. Ну вот, теперь у меня на хвосте федеральная полиция, и это естественно, так как дело касается наркотиков, но Бог мой, лишь бы они не приплели сюда историю с китайцем… ну и влип же я.

Вот и вход. Полный вперед! «Кейн-младший» скачет, словно настоящий морской конек, а мотор урчит так, словно у него перед носом полная тарелка взбитых сливок.

На мне куртка моего братца из желтой промасленной ткани, и я в ней выгляжу очень славно.

Но как же это далеко. Впечатление такое, будто я вовсе не двигаюсь с места. Можно подумать, что ребята, которые строили этот канал, приложили все усилия к тому, чтобы он был как можно длиннее. Я обхожу разные лодки. И вот я уже у Водного Клуба. Здесь я прибавляю ход, чтобы меня не узнали. Но на этом чертовом катере у меня мало шансов пройти незамеченным.

……………………………………………………………………………………………………………………………………………….

Вот уже целый час я шпарю по каналу, думая о разном и засыпая прямо на ходу. Немного ориентируюсь по частным причалам по обе стороны канала. Я уже давно прошел Литл Фолз, а еще через десять минут – Кэлвин Джон Крик. Похоже, приближаюсь к цели.

Боже, как я хочу спать. Я машинально смотрю вперед, но уже ничего не соображаю.

Иногда встречаются небольшие лодки. А также растительность по краю канала. Вон там, впереди, по правую руку – ветви дерева почти касаются воды… нет… показалось. Оно в стороне от дороги. Я всматриваюсь в него, проплывая мимо, и… крак! – врезаюсь в маленький катерок.

Что за черт! Или, скорее: «тысяча чертей», раз уж я на палубе. «Кейн-младший», естественно, в порядке – он и не такое видал. Я замедляю ход. Никто ничего не видел – каким-то чудом канал делает крюк именно в этом месте, может, именно поэтому я и врезался в другое судно.

Оно идет ко дну. Я возвращаюсь на место преступления. Что-то плавает в воде, и я уже знаю – что, поэтому подцепляю и втаскиваю на катер.

Это барышня. Для разнообразия. Нет, я не издеваюсь над вами, пусть меня распнут на кресте, если вся эта история не является чистой правдой.

Я едва успел прикрыть ее куском парусины и собрать обломки лодки, которые всплыли на поверхность, как вот уже целая вереница моторных лодок спускается вниз по каналу. Я опять выхожу сухим из воды. В моторках полным-полно студентов, они кричат мне что-то ободряющее. Я машу им рукой и набираю скорость. Давай, «Кейн»… побыстрее…

По обе стороны форштевня брызжет вода, шум мотора переходит в мерное урчание. Я смотрю на часы. Чтобы добраться до места свидания, мне нужно десять минут, значит, на девицу, которую я купнул в канале, остается двадцать. Но я уже и так в дерьме по самые уши, поэтому вовсе не рад. Спасибо еще, что хоть проснулся.

Я отворачиваю край парусины и приоткрываю лицо своей жертвы… как мне еще ее называть? Похоже, она не очень-то дышит. Я нагибаюсь и, не выпуская штурвал, тормошу ее одной рукой. Эй… просыпайся, раззява…

Легкий вздох. Так уже лучше…

Далее следуют верные признаки морской болезни… давай же – я хватаю ее и нагибаю голову за борт катера. Пусть речная вода возвращается в реку – это логично и рационально. Течением все унесет.

Так. Ей уже лучше. Она открывает глаза, смотрит на меня и начинает хныкать. Это самое неприятное.

– Моя… моя лодка. – плачет она. – Что случилось?

Ей приходится кричать, так сильно гудит мотор.

Ну что ж, рискнем.

– Я не знаю, – кричу я в свою очередь, – знаю лишь, что вы здорово нахлебались.

– Это вы вытащили меня из воды?

Она явно удивлена. Ну конечно, черт меня подери! Я ведь в женском… надо выбирать выражения, черт!

– Знаете, было так трудно, – говорю я. – Меня зовут Дайана. А вас? Думаю, у вас взорвался мотор.

Уверен, она ничего не смыслит в технике, ни одна баба в ней ни черта не смыслит – вечно они путают запуск с выхлопом, а свечу зажигания принимают за запасное освещение.

– О! Так, значит, у меня больше нет лодки?

Я отрицательно качаю головой, и она вопит во все горло. Она хорошенькая, эта девица.

– У меня есть лодка, которая мне не нужна, – говорю я. – Я вам ее подарю.

– Как это – подарите? – спрашивает она. – Вы же меня не знаете.

– Ну и что, – говорю я. – Зато вы очень милая.

Я не вру. Она блондинка с голубыми глазами и короткой стрижкой, у нее маленький вздернутый носик, губы – как на картинке, восхитительные зубы, к тому же она насквозь мокрая – все видно, больше ничего не скажу. Лучше прибавлю ходу.

– О, вы просто прелесть Я должна вас поцеловать. Меня зовут Салли.

И она целует меня свежими влажными губами.

– Не простудитесь, – говорю я ей в самое ухо. – Снимите пуловер и наденьте мою куртку.

Она не колеблется ни одной секунды – девушки друг друга не стесняются. О черт! У нее такие маленькие груди… просто восторг! А я-то хорош, даю ей свою куртку, чтобы спрятать эти хорошенькие игрушки. «Кейна-младшего» заносит в сторону. Похоже, я просыпаюсь. И потом, как приятно разговаривать на ушко.

– Я отвезу вас в Кокс Инн, – говорю я. – Там вы обсохнете, и я отвезу вас домой.

– Да, так будет лучше. Я живу далеко отсюда. Куда вы едете, Дайана?

– У меня свидание в Кокс Инн, – отвечаю я. – Но через полчаса, я буду раньше времени.

И верно, я сильно опережаю график. Глушу мотор и отпускаю катер на произвол волн. Два снопа брызг постепенно опадают, катер принимает горизонтальное положение. Я подвожу его к частному причалу гостиницы. Наступившая вдруг тишина просто оглушает. В голове – полная пустота.

Я ступаю на причал и привязываю «Кейн» к стойке. Там уже колышатся две-три лодки с подвесными моторами.

Я помогаю Салли высадиться. Ноги у нее подкашиваются.

– Какая вы сильная, – замечает она.

– Просто вы очень маленькая, – объясняю я.

Мы тащимся в гостиницу, и я заказываю номер и большое количество полотенец.

Если бы я был мужчиной, заметьте, мне бы его никогда не дали. Или пришлось бы проставлять выпивку – это сразу меняет дело.

– Моя подруга упала в воду. Она передохнет здесь малость, чтобы прийти в себя. Принесите нам два сухих мартини.

– Все будет о’кей, – говорит мне служащий.

Это совсем крошечная кирпично-деревянная гостиница. Вокруг – кусты шиповника, маленькие столики на террасе, над самой водой, всего два этажа. Мебель в так называемом деревенском стиле. Скромный интерьер: обои в цветочек, деревянный пол. В комнатах все же имеются и ковры. Простота простотой, но не надо злоупотреблять. Окна выходят на канал. У меня в запасе пятнадцать минут.

– Раздевайтесь, быстро, – говорю я. – Я вас разотру. Или нет. Бегом под душ!

Я тащу ее в ванную и растираю волосяной рукавичкой под сильной струей воды. У нее упругое загорелое тело, и в самом деле очень привлекательное.

Затем я быстро-быстро отвожу ее в комнату, заворачиваю в халат и вытираю.

Все, хватит. А теперь поглядим… черт, стучат. А, это же мартини. Беру поднос и снова запираю дверь.

Мы выпиваем залпом, она закашливается и смеется.

Поглядим, все ли они такие. Я хватаю ее, кидаю на кровать и принимаюсь целовать все самые лучшие места. Таковых у нее очень много.

Бац! Я получаю пару оплеух! У меня звенит в голове.

– Вы с ума сошли! – кричит она.

– Извините меня…

Вид у меня несчастный-разнесчастный. О!.. но, черт подери, надо же, именно сейчас, когда в руках у меня… настоящая.

– Это глупо, – говорю я. – Меня зовут не Дайана. Я – мужчина.

– Я вам не верю, – говорит она.

Ну вот, дальше ехать некуда!

Я снимаю пуловер и показываю ей свои накладные груди.

– Смотрите, – говорю я и оттягиваю их. словно на резинке. Она смотрит.

– Ну и что? – говорит она. – Даже если вы и мужчина, вам никто не давал права меня целовать.

– Я не мог удержаться, – отвечаю я.

Она заворачивается в купальный халат.

– Вы свинья, – заявляет она. – Зачем вы переоделись женщиной? И почему вы взяли катер Ричарда Дикона? Он на такое не способен. И я думаю даже, не сдать ли мне вас в полицию.

Вот это да! Если вы никогда не видели совершенно обалдевшего мужика – посмотрите на меня. И, как обычно, я пробалтываюсь.

– Вы знаете моего бр…

Я останавливаюсь, но, кажется, уже поздно.

– Вы его брат?

Она быстро соображает, эта малышка.

– Не совсем, – говорю я.

– Фрэнк Дикон? Тот, кого ищут?..

– Нет, вы ошибаетесь.

Она сверлит меня глазами.

– Ну конечно. Это вы. Я издалека видела вас в Водном Клубе. Так это правда? Вы убили китайца?

Одним махом она скидывает халат. Прикрывает руками груди, улыбается, затем протягивает мне руки.

– Фрэнк… дорогой мой, – бормочет она. – Скорее, скорее… О!..

Естественно, я не заставляю себя упрашивать, но каково!..

Клянусь вам и готов подтвердить еще раз, что женщинам не понять!