Текст книги "Полоний на завтрак Шпионские тайны XX века"

Автор книги: Борис Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Борис Вадимович Соколов
Полоний на завтрак Шпионские тайны XX века

Курт Янке и Михаил Тухачевский: две судьбы, один конец

Я хочу рассказать о человеке, которому приписывали важную роль в деле Тухачевского и чья участь до последнего времени оставалась неизвестной. Только опубликованные не так давно списки лиц, отправленных на смерть с личной санкции Сталина и других членов Политбюро, помогли прояснить судьбу Курта Янке, имевшего репутацию одного из асов германской разведки в первой половине XX века.

Бывший начальник VI отдела РСХА (Имперского главного управления безопасности) Вальтер Шелленберг в своих мемуарах выставил померанского помещика Курта Янке одним из главных фигурантов «заговора против Тухачевского»: «В то время (в начале 1937 года. – Б.С.) я должен был подготовить для Гейдриха реферат о связях между Красной Армией и командованием германских сухопутных сил. Инициатором такого задания был померанский помещик Янке. До этого я очень поверхностно знал его и не подозревал, что он уже много лет является одной из руководящих фигур немецкой тайной службы… Во время Первой мировой войны Янке, являясь сотрудником немецкой разведки, организовывал крупные забастовки американских докеров и грузчиков в атлантических портах США. Вернувшись в Германию, он стал советником по вопросам разведки у Рудольфа Гесса, не опасаясь открыто высказывать свое мнение и перед Гессом, и перед Гитлером. «Есть только один человек, – сказал он мне однажды, – которого я боюсь. Это Гейдрих. Он опаснее дикой кошки».

Когда я представил Гейдриху собранный мной материал об отношениях бывшего рейхсвера… и вермахта с Красной Армией, я еще не подозревал о последствиях, к которым приведет это событие. И только спустя некоторое время шоры упали с моих глаз. Это произошло в июне 1937 года. Агентство ТАСС сообщило, что заместитель наркома обороны маршал Тухачевский предстал перед военным судом и по требованию генерального прокурора Андрея Вышинского приговорен вместе с восемью другими обвиняемыми к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение вечером того же дня. Обвинение гласило: измена родине в результате связей с военными кругами одного государства, враждебного СССР…

Гейдрих получил от проживавшего в Париже белогвардейского генерала, некоего Скоблина, сообщение о том, что советский генерал Тухачевский во взаимодействии с германским генеральным штабом планирует свержение Сталина. Правда, Скоблин не смог представить документальных доказательств участия германского генералитета в плане переворота, однако Гейдрих усмотрел в его сообщении столь ценную информацию, что счел целесообразным принять фиктивное обвинение командования вермахта, поскольку использование этого материала позволило бы приостановить растущую угрозу со стороны Красной Армии, превосходящей по своей мощи германскую армию. Упомянутый мной Янке предостерегал Гейдриха от поспешных выводов. Он высказал большие сомнения в подлинности информации Скоблина. По его мнению, Скоблин вполне мог играть двойную роль по заданию русской разведки. Он считал даже, что вся эта история инспирирована. В любом случае необходимо было учитывать возможность того, что Скоблин передал нам планы переворота, вынашиваемые якобы Тухачевским, только по поручению Сталина. При этом Янке полагал, что Сталин при помощи этой акции намеревается побудить Гейдриха, правильно оценивая его характер и взгляды, нанести удар командованию вермахта, и в то же время уничтожить генеральскую «фронду», возглавляемую Тухачевским, которая стала для него обузой; из соображений внутрипартийной политики Сталин, по мнению Янке, желал, чтобы повод к устранению Тухачевского и его окружения исходил не от него самого, а из-за границы. Свое недоверие Янке обосновывал на сведениях, получаемых им от японской разведки, с которой он поддерживал постоянные связи, а также на том обстоятельстве, что жена Скоблина, Надежда Плевицкая, бывшая «звезда» Петербургской придворной оперы, была агентом ГПУ.

Гейдрих не только отверг предостережение Янке, но и счел его орудием военных, действовавшим беспрекословно в их интересах, конфисковал все его материалы и подверг трехмесячному домашнему аресту. (Только в 1941 году мне удалось примирить Янке и Гейдриха.)

Тем временем информация Скоблина была передана Гитлеру. Он стал теперь перед трудной проблемой, которую необходимо было решить. Если бы он высказался в пользу Тухачевского, Советской власти, может быть, пришел бы конец, однако неудача вовлекла бы Германию в преждевременную войну. С другой стороны, разоблачение Тухачевского только укрепило бы власть Сталина.

Гитлер решил вопрос не в пользу Тухачевского. Что его побудило принять такое решение, осталось неизвестным ни Гейдриху, ни мне. Вероятно, он считал, что ослабление Красной Армии в результате «децимации» советского военного командования на определенное время обеспечит его тыл в борьбе с Западом».

Курт Янке в годы Первой мировой войны, судя по всему, действительно жил в Сан-Франциско и возглавлял диверсионную деятельность германской агентуры на территории Соединенных Штатов. Об этом он рассказал в ходе допросов на Лубянке, куда был препровожден после того, как в конце марта 1945 года был захвачен в плен советскими войсками в своем имении в Померании. В частности, ему приписывают подрыв в июле 1918 года американского крейсера «Сан-Диего» и еще 14 американских пароходов. Он также организовал забастовку докеров на Западном побережье США, что на некоторое время парализовало работу тихоокеанских портов. Об этом пишет американский исследователь Рассел Ван Вик, которому удалось ознакомиться с текстами допросов Янке, проводившимися в марте и апреле 1945 года. К сожалению, американскому историку дали возможность ознакомиться лишь с записями, относящимися к деятельности Янке в США и Западной Европе, но не к его работе против Советского Союза. В 1923 году Янке будто бы организовал массовые диверсии против французских войск в Руре, выведя из строя железнодорожную сеть и вынудив французов через год уйти из Рура. После 1933 года, по словам Янке, руководство его разведывательным бюро перешло к Рудольфу Гессу, заместителю Гитлера по партии. В 1939 году Янке был призван в армию и, по его словам, стал одним из организаторов и руководителем разведывательной деятельности батальона «Бранденбург-800». Тут стоит обратить внимание, что история полка «Бранденбург-800», позднее ставшего дивизией, изучена очень хорошо, и среди командиров его подразделений или штабных офицеров Курт Янке не числится, так что полной уверенности, что сообщаемые им в этой части сведения истинны, нет. По его утверждению, в 1940 году он был уволен с разведывательной службы без объяснения причин. Кстати, вместе с Куртом Янке была арестована его жена Иоанна-Доротея. О ее судьбе до сих пор ничего не известно.

В общем, то, что сообщает Ван Вик, не противоречит данным Шелленберга. Бросается в глаза, что Янке стремился всячески поднять свое значение в глазах тех, кто его допрашивал. Насчет «Сан-Диего» у американцев существуют две версии. По одной – крейсер взорвался из-за технической неисправности, по другой – его потопила мина, поставленная немецкой подводной лодкой U-156, которая сама вскоре погибла на минном поле и поэтому не смогла сообщить о своей победе. Не исключено, что Янке просто приписал себе это потопление «Сан-Диего», зная, что опровергнуть его будет довольно сложно – судно-то лежит на глубине 35 метров. Точно так же можно было приписать своей деятельности 14 потопленных пароходов – германские субмарины топили десятки неприятельских и нейтральных судов у американских берегов. Также трудно поверить, что вся кампания саботажа в Руре – заслуга одного Янке. Столь же подозрительны утверждения Янке, содержащиеся в тексте его допроса от 14 апреля 1945 года о его близости с высшими руководителями Третьего рейха: «С Гитлером я познакомился еще в 1921 году в г. Мюнхен, когда Людендорфом мне было поручено встретиться с Гитлером и выяснить, что из себя представляют национал-социалистические отряды, организацией которых в то время занимался Гитлер. В Мюнхене я вначале встретился со своим знакомым фон Пфе-фером (впоследствии руководитель отрядов СА), вместе с ним мы разыскали в одном кафе Гитлера и попросили его рассказать о сущности национал-социализма. Перед нами двумя Гитлер произнес целую речь, сопровождавшуюся выкриками и неестественной жестикуляцией. От этой встречи у меня создалось впечатление, что Гитлер не вполне нормальный человек». Геббельса Янке охарактеризовал следующим образом: «Геббельс, хотя и является одним из близких Гитлеру людей, однако, на мой взгляд, он будет его поддерживать только до тех пор, пока не убедится, что поражение Гитлера неизбежно. В этом случае Геббельс перейдет в лагерь противников Гитлера». Но, как известно, Геббельс остался с Гитлером до конца и вместе со всей семьей разделил его судьбу. Шелленберга же Янке охарактеризовал гораздо точнее: «Шелленберг Вальтер – бригаденфюрер и начальник VI управления имперского главного управления безопасности. В настоящее время ему лично подчинены отделы германской разведки – Абвер-1 и Абвер-2. Шелленберг – член национал-социалистической партии, однако в его преданности национал-социализму я сильно сомневаюсь. На мой взгляд, он большой карьерист и во имя собственной карьеры будет усердно служить не только фашистам, но и любому другому строю, который установится в Германии. Шелленберг женат и имеет трех детей». Чувствуется, что Янке тесно общался с Шелленбергом, который в мемуарах не скрывал, что всегда был карьеристом.

Шелленберг был шефом зарубежной разведки СД, а Янке – шефом разведывательного бюро ведомства Риббентропа. Нет сомнений, что по делам службы им приходилось постоянно общаться.

23 марта 1950 года министр госбезопасности Виктор Абакумов направил Сталину на утверждение список на 85 человек, которых предполагалось «пустить по I категории», т. е. расстрелять, со следующей сопроводительной запиской:

«Докладываю, что после того, как 14 марта с.г. в ЦК ВКП(б) вызывались министр юстиции СССР тов. ГОРШЕНИН, председатель Верховного Суда СССР тов. ВОЛИН и Генеральный прокурор СССР тов. САФОНОВ, – они теперь понимают и считают правильным, что в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 года они должны рассматривать дела на лиц, подпадающих под Указ и применять смертную казнь к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам, исходя из тяжести их преступления, независимо от времени его совершения, но не осужденных до дня опубликования этого Указа.

В связи с этим Министерство государственной безопасности СССР вновь пересмотрело законченные следствием деда и представляет список на 85 арестованных изменников родины, шпионов, подрывников и террористов, дела на которых велись в центральном аппарате МГБ СССР и по нашему мнению полежат рассмотрению в Военной коллегии Верховного Суда СССР с применением к перечисленным в списке арестованным смертной казни.

Заседания Военной коллегии, по опыту прошлого, считаем необходимым провести без участия сторон в Лефортовской тюрьме, с рассмотрением дел на каждого обвиняемого в отдельности, без права обжалования, помилования и с приведением приговора суда в исполнение немедленно.

Рассмотрение дел в Военной коллегии намечаем начать 27 марта с.г.

Прошу Вашего разрешения.

В этом списке Янке фигурировал под последним 85-м номером. О нем сообщалось следующее. ЯНКЕ Курт, 1890 года рождения, немец, германский подданный, из помещиков, бывший почетный член организации «Стальной шлем», депутат прусского ландтага.

Арестован 27 марта 1945 года.

Обвиняется в шпионской деятельности. Один из руководителей германской разведки, возглавлял разведывательное бюро при ГЕССЕ.

На протяжении многих лет проводил активную разведывательную деятельность против Советского Союза.

Во время Отечественной войны являлся одним из организаторов батальона спецназначения «Бранденбург-800», проводившего подрывную работу в тылу Советской Армии. Одновременно руководил разведывательным бюро при Министерстве иностранных дел Германии, которое занималось политической разведкой против СССР.

Изобличается показаниями свидетелей ШАФ, ШТАНД-ЛЕР и ТЕЦКЕ, а также вещественными доказательствами».

Однако список вернулся к Абакумову без заветной визы. Дело в том, что в него были включены члены Еврейского антифашистского комитета и некоторые другие лица, выводить которых в расход Сталин не торопился. Попали сюда и персонажи так называемого ленинградского дела» во главе с бывшим членом Политбюро Николаем Вознесенским. Их Сталин казнил несколько месяцев спустя, 1 октября 1950 года, но все-таки после хотя и закрытого, но процесса, а не в ускоренном порядке, как предлагал Абакумов. А членов ЕАК расстреляли только 12 августа 1952 года, после закрытого процесса, продолжавшегося с 8 мая по 18 июля.

Очевидно, по указанию Сталина, 11 апреля 1952 года Абакумов направил Сталину новый список на 35 человек (все они фигурировали и в первом, более длинном списке). На этот раз в сопроводительном письме говорилось:

«При этом представляю список на 35 арестованных изменников родины, шпионов и террористов, которых МВД считает необходимым в первую очередь осудить в Военной Коллегии Верховного Суда СССР к смертной казни.

Как Вам уже было доложено, после вызова 14 марта с. г. в ЦК ВКП(б) министра юстиции СССР тов. ГОРШЕНИНА, председателя Верховного Суда СССР тов. ВОЛИНА и Генерального прокурора СССР тов. САФОНОВА, – они теперь понимают и считают правильным, что в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 года они должны рассматривать дела на лиц, подпадающих под Указ, и применять смертную казнь к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам, исходя из тяжести их преступления, независимо от времени их совершения, но не осужденных до дня опубликования этого Указа.

По опыту прошлого, заседания Военной Коллегии считаем необходимым провести без участия сторон в Лефортовской тюрьме».

На этот раз сталинский одобрительный автограф был получен. Все лица, упомянутые в списке, в апреле 1950 года были пропущены через конвейер Военной Коллегии Верховного Суда и расстреляны. Так закончился жизненный путь Курта Янке, человека, будто бы погубившего «красного маршала» Михаила Тухачевского.

Характерно, что Янке у Шелленберга выступает только как автор справки о связях рейхсвера и Красной Армии в 20—30-е годы и комментатор донесения Скоблина о будто бы вынашиваемым Тухачевским плане военного переворота. Замечу, что на Западе было распространено мнение, что Янке был захвачен Красной Армией и расстрелян еще в мае 45-го. Поэтому Шелленберг, когда работал над мемуарами, не сомневался, что Янке ничего опровергнуть не сможет. То, что Гитлеру действительно потребовалось досье о советско-германских военных связях, выглядит вполне правдоподобным. Но насчет того, что до фюрера дошло донесение Скоблина о заговоре Тухачевского, и что следствием этого стало фальшивое «досье на Тухачевского», подброшенное немцами советским спецслужбам, вызывает большие сомнения. Никаких следов «красной папки» о связях Тухачевского с немецкой разведкой и его предложения о свержении Сталина, о чем тоже писал Шелленберг, так и не было обнаружено ни в следственном деле Тухачевского, ни в материале суда над ним. Между тем, это был очень выигрышный материал как для деморализации подсудимых, так и для того, чтобы убедить в их виновности судей, подавляющему большинству которых вскоре предстояло разделить участь Тухачевского и его друзей. По этой причине, кстати, можно было и не опасаться утечки информации. Показательно также, что в представлении на расстрел Янке Абакумов ничего не говорит о его связи с «военно-фашистским заговором» Тухачевского. Единственно, что по-настоящему роднит Янке и Тухачевского, так это то, что обоих расстреляли по ложным обвинениям после неправедного скорострельного суда. Вероятно, Янке расстреляли просто из мести, как человека, в свое время занимавшегося разведкой против СССР. Ведь никаких военных преступлений и преступлений против человечности он никогда не совершал, да и в абакумовской справке об этом ничего не говорится. А вот в чем именно заключалась разведывательная деятельность Янке против СССР, мы, вероятно, узнаем только после того, как будут рассекречены материалы всех его допросов.

Войны, которых не было

Патрик Бьюкенен в своей новой книге «Черчилль, Гитлер и война, в которой не было необходимости: как Британия потеряла империю, и как Запад потерял мир» высказывает мысль отнюдь не новую. Ее не раз озвучивали противники президента Франклина Рузвельта еще в годы Второй мировой войны. Они говорили, что это не та война, не в том месте и не с тем противником. Бьюкенен же сегодня утверждает, что США и Англия совершенно напрасно ввязались в войну с Гитлером, открыв тем самым Сталину путь к мировому господству. Свой основной тезис он формулирует следующим образом: «Британцы сами отвернулись от своей империи. Из-за допущенных ею колоссальных ошибок Британия дважды объявляла войну Германии, которая не только не нападала на нее, но даже и не хотела с ней сражаться; в итоге эти действия привели к десяти кровопролитным годам и потере Британией позиций на мировой арене» (http://states2008.russ.ru/v_fokuse_ dnya/byl_li_neizbezhen_holokost). Но задумаемся, что бы произошло в мире, если бы Англия не вмешалась в Первую и Вторую мировые войны. Представим себе, что Британская империя в 1914 году осталась бы нейтральной. Несложно сообразить, принимая во внимание реальный ход войны, что Германия в этом случае без труда одолела бы Францию и Россию не позднее конца 1914 года и установила бы гегемонию в Европе. В этом случае Франция была бы, скорее всего, полностью оккупирована германскими войсками, и Парижу бы навязали мир не менее тяжелый, чем тот, что на самом деле получила Германия в 1919 году в Версале. Российская империя тоже была бы ослаблена в результате поражения, наверняка потеряла бы Польшу, а возможно – и Прибалтику, но поскольку поражение случилось бы более-менее молниеносно, то революции в России, по всей вероятности, не произошло бы. Народ просто не успел бы устать от войны. Германия усилилась бы за счет аннексии пограничных французских и российских территорий, а также, возможно, Бельгии. У Франции была бы отнята значительная часть колоний. Можно не сомневаться, что в условиях, когда Англия в войне не участвовала, Италия поспешила бы выполнить свои обязательства в рамках Тройственного союза с Германией и Австро-Венгрией и напала бы на побеждаемую Францию, чтобы поживиться Савойей, а также Тунисом и другими французскими колониями. Равным образом и Япония при таком развитии событий наверняка предпочла бы выступить союзником Германии, чтобы прибрать к рукам французский Индокитай, а заодно отнять у России Северный Сахалин, а быть может – и зону влияния в Северной Маньчжурии. В итоге тот Тройственный пакт, который заключили в начале Второй мировой войны Германия, Италия и Япония, сформировался бы уже к 1915 году, причем отнюдь не как союз держав, обиженных в Первой мировой войне париев Версальско-Вашингтонской системы, а как союз победителей.

Если бы Первая мировая война, в условиях британского нейтралитета, закончилась бы с такими результатами, уцелела бы не только Российская империя, но и Османская империя, и Австро-Венгрия, причем последняя установила бы свою гегемонию на Балканах, стерев с лица земли Сербию. В распоряжение Германии наверняка попала бы хоть часть французского флота, тогда как Франция была бы лишена права иметь сильный военный флот. Вместе с австро-венгерским и итальянским флотами германский флот обрел бы господство на Средиземном море, что создало бы смертельную угрозу британскому Египту. И до начала Второй мировой войны оставалось бы только создать океанский флот, превосходящий британский. Думаю, что усилившаяся Германская империя сравнительно легко справилась бы с этой задачей за 10–15 лет. К анти-британскому блоку можно было бы привлечь и Россию, соблазнив ее британскими колониями и сферами интересов в Азии. И тогда уже к 1930 году грянула бы Вторая мировая война, в которой у Англии не было бы никаких шансов ни победить, ни сохранить свою империю.

Но случилось так, как случилось. И ситуация, складывавшаяся перед Второй мировой войной, как и в 1914 году, не оставляла перед Англией выбора. Если бы Чемберлен и Черчилль последовали бы совету Бьюкенена и позволили Гитлеру разобраться с Польшей, последствия в долгосрочной перспективе были бы для Британской империи катастрофическими. Одним данцигским коридором, как показывает опыт Чехословакии, Гитлер бы не удовлетворился и через какое-то время захватил бы всю Польшу. Именно после оккупации немцами в марте 1939 года Чехословакии, до этого безропотно, согласно Мюнхенскому соглашению, уступившей Германии Судеты, показал даже такому ярому стороннику «политики умиротворения», как Чемберлен, что никакие договора и соглашения Гитлер соблюдать не намерен. Поэтом-то и были даны английские и французские гарантии Польше, в надежде, что угроза скорой мировой войны побудит Гитлера отказаться от нападения на нее. Дальнейшее – известно. Гитлер, начиная войну с Польшей, прекрасно понимал, что это может вызвать Вторую мировую войну, но убеждал своих генералов, что позднее шансы на победу в такой войне будут для Германии гораздо меньше, чем в 39-м. Ее противники уже опомнились (это доказывают гарантии, данные Польше), и развернут настоящую гонку вооружений, которую Германии не выдержать. Единственная надежда – на блицкриг.

Если бы Англия отказалась давать гарантии территориальной целостности Польше, Франция тоже, по всей вероятности, не рискнула бы дать такие гарантии. В результате Гитлер получил бы возможность завоевать Польшу без риска немедленного начала Второй мировой войны, о чем он мог только мечтать. Не исключено, что перед нападением на Польшу Гитлер заключил бы пакт о ненападении со Сталиным, отдав ему польские восточные воеводства. А после быстрого захвата Польши фюрер, скорее всего, не стал бы немедленно нападать на Советский Союз с его обширнейшей территорией и многочисленным населением, а сначала обратил бы свой взор на более легкую добычу – Францию, у которой тогда и армия, быть может, еще не была бы полностью отмобилизована. Можно предположить, что при таких условиях вермахт легко завоевала бы Францию в ходе блицкрига еще до конца 1939 года. А потом Гитлер уже мог бы спокойно разобраться со Сталиным. В столкновении один на один у Советского Союза не было бы ни одного шанса на победу над Германией, поскольку германская промышленность значительно превосходила советскую, а вермахт по всем параметрам превосходил Красную Армию, которая к тому же не могла вести длительную войну без поставок из-за границы. В условиях британского нейтралитета Америка вряд ли бы стала воевать против Гитлера. После же покорения Советского Союза Германия, сделавшись безраздельным гегемоном на Европейском континенте, могла бы на время закончить войну, чтобы основательно, лет за 5—10, подготовиться к войне с Англией. За это время германская промышленность создала бы многочисленную авиацию, превосходящую британскую. Был бы построен мощный германский океанский флот – с авианосцами, с сотнями новейших подводных лодок, невидимых радарами и неуязвимых для самолетов. С такими силами вермахт вполне мог бы высадиться на Британских островах и оккупировать Англию. А Британская империя досталась бы Гитлеру в качестве дополнительного приза. Тут бы даже американская помощь Англию не спасла.

Что же касается возможности сохранения Британской империи, о которой говорит Бьюкенен, то ее не существовало уже и в 30-е годы. Именно тогда шла подготовка к введению «внутреннего самоуправления» (Home Rule) в Индии, что стало вынужденной мерой из-за массовых кампаний гражданского неповиновения, проводимых Индийским Национальным Конгрессом. Фактически «гомруль» привел бы к индийской независимости и без Второй мировой войны, а после отпадения Индии независимость других британских колоний становилась лишь вопросом времени. Точно так же Америка в 30-е годы готовилась к провозглашению независимости Филиппин, но из-за Второй мировой войны это случилось только в 1946 году. В отличие от британских политиков, от того же Черчилля, американские политики очень давно поняли, что Америке не нужны колонии, и пошли по пути аннексии близлежащих территорий, а не завоевания заморских колоний. При этом аннексировались как территории, на которых могли селиться в массовом количестве собственно американцы (Техас, Калифорния и другие штаты, приобретенные после Мексиканской войны 1846–1848 годов, купленная у России Аляска), так и территории, аборигенное население которых желало присоединения к США и готово было принять американский образ жизни (Гавайи, Пуэрто-Рико). Точно так же присоединялись и некоторые стратегически важные и малонаселенные острова (например, Марианские и Каролинские острова, отвоеванные у Японии в ходе Второй мировой войны или ранее отнятый у Испании Гуам). Поэтому Америка не является империей в классическом смысле слова и не испытывает угрозу дезинтеграции.

Неверен также тезис Бьюкенена о том, что в результате Второй мировой войны западные державы отдали весь мир на откуп Сталину. Ведь он получил потенциально опасного геополитического соперника – Китай, которому приходилось помогать и от которого хлебнуть лиха пришлось уже его приемникам. Обладание же США ядер-ным оружием, а в последующем термоядерное «равновесие страха» поставило предел советской экспансии, равно как и исключило всякие попытки американского силового воздействия на советскую сферу влияния. Да и созданная генералиссимусом мировая социалистическая система просуществовала лишь четыре с половиной десятилетия – до конца 80-х годов – лишь на такой срок народы Центральной и Восточной Европы были отданы в лапы советского тоталитаризма. Поэтому Сталина никак нельзя признать победителем в долгосрочной геополитической игре. Нынешний международный вес России обусловлен в первую очередь не атомными и водородными бомбами, обретенными при Сталине, а нефтяными и газовыми месторождениями, освоенными в 60—70-е годы.