Текст книги "Вы и Ваш друг Рэкс"

Автор книги: Борис Рябинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

«О СОБАКАХ

Ездовая служба. Собака-сторож. Собака-ищейка, связист, санитар. Ученые животные нам нужны и сегодня, и будут полезны завтра, – говорилось в заметке. – Оборонно-служебное собаководство – не пустячок, а дело чрезвычайно важное.

Этого, к сожалению, никак не хочет уразуметь Пермский городской совет Осоавиахима. Он смотрит на вещи узко, с точки зрения близкой выгоды. Раз комитет собаководства не прибылен, плевать на него! И комитет влачит убогое существование. Он недостаточно обеспечен собаками, инвентарем, не имеет дворов и плаца для дрессировки животных.

Безденежье. Собаки – плотоядные животные – «постятся», заболевают рахитом, катаром желудка. А мы не в состоянии даже нанять ветеринарного врача, чтобы подлечить их.

На собаководов и работников комитета в горсовете Осоавиахима смотрят сквозь пальцы. Нам даже заработной платы ни разу не выдавали аккуратно.

Я – собаковод. Дело свое знаю и люблю. В Пермском уголовном розыске 8 лет служит собака моей выучки. Я 14 лет готовлю, если так можно выразиться, «кадры» служебных собак, но еще ни разу не встречал такого несерьезного отношения к этому делу, с каким мне довелось встретиться в Перми.

Нынче зимой я с увлечением готовил ездовую упряжку из пяти собак с пулеметной установкой на нартах, ищейку, санитара, связиста. И что бы вы думали! Горсовет Осоавиахима запретилмне это делать. Хватит, дескать, одних караульных собак.

Возмутительное, наносящее ущерб обороне страны, отношение к собакам.

Садников».

Однако и это взволнованное публичное выступление, очевидно, не тронуло осоавиахимовского начальства, ибо вплоть до Великой Отечественной войны Пермский клуб рос медленно, не играя сколько-нибудь заметной роли в развитии служебного собаководства в Прикамье.

В Челябинске, в 1932 году, группа любителей (инженер-строитель В. В. Спасоломский, доктор Арнольдов и другие) объединилась в секцию при Кировском райсовете Осоавиахима. Собак было всего шесть (овчарки), в том числе производительница Гресси.

В 1934 году создали клуб, но узаконен он Центральным Советом Осоавиахима был лишь в 1940 году, а до этого платных работников в клубе не было. Все делалось силами общественности. Активисты из числа любителей сами вели регистрацию собак, родословные записи, консультировали начинающих. Тем не менее работа велась активно, и уже спустя немного времени в городе насчитывалось 170 породистых собак, в основном немецких овчарок.

Практиковалась охрана магазинов любительскими собаками. В 1940 году состоялась первая выставка, на которой было представлено около пятидесяти животных.

Как Пермский, так и Челябинский клуб, поддерживали связь со своим старшим собратом – Свердловским клубом. Оттуда привозили щенков, нередко покупали и взрослых собак.

Наиболее быстро продолжал расти Свердловский клуб. На 1-е января 1941 года он объединял в своих стенах 756 любителей. На учете состояло 812 собак.

Началась Великая Отечественная война.

Вот когда понадобились резервы, подготовкой которых занимались все учебные организации и клубы Осоавиахима.

Многие активисты и специалисты-собаководы были призваны в действующую армию. Но вокруг клубов для выполнения их задач сплотился новый актив патриотов, передовиков оборонной работы. Особенно нагляден в этом отношении пример Свердловска.

В военный период здесь выдвинулось немало общественников, надолго связавших себя с клубом и помогавших ему всеми силами: домохозяйка Н. Б. Лури, майор милиции В. Ф. Борисов, врач Серебренников, инженер Б. Д. Алексеев, неоднократно избиравшийся председателем Совета клуба, и многие другие. Н. Б. Лури, например, ставшая впоследствии экспертом третьей категории, произвела за эти годы в общественном порядке более ста операций – удалений прибылых пальцев у щенят на квартирах у любителей. Ею в последующем был выращен один из лучших производителей по восточноевропейским овчаркам Пижон ВРКСС № 8959, от которого было получено около 900 щенков. Ушел в армию начальник клуба А. А. Шевченко. Его место занял А. И. Рагозин. Активно сотрудничала молодежь. Оля Алексеева, дочь Б. Д. Алексеева, ученица-старшеклассница, член Совета клуба, организовала в школах города несколько групп юных собаководов и сама вела их, занимаясь аккуратно два-три раза в неделю. Все обученные ею ребята показали при проверке отличные знания и получили щенков.

Работа клубов в военные годы имела свои особенности. Прежде всего возникли трудности с кормами. Клубы организовали снабжение собак продуктами питания. На протяжении всей войны все наличное поголовье животных бесперебойно снабжалось крупой, мясоотходами. Производители и щенные суки получали по повышенным нормам.

Активисты-общественники сами изыскивали на базах, в столовых попорченные продукты – мясо, колбасу, рыбу свежую и соленую, тухлые яйца, не пригодные в пищу людям, но пригодные для кормления собак. Прежде чем перевести на склад клуба, все это осматривалось санврачом, зачастую также клубным активистом.

Ввиду недостатка овощей, особенно весной, вводили в рацион крапиву, молочник, осот, жабрей, репей (сердцевину, без коры и листьев), а также давали ботву редечную, картофельную, репную, свекольную, морковную. Осенью заготовляли капустный лист, коченье, словом, использовали все, что попадало под руку. Для маленьких щенков сочили морковь, подбеливали молоком и этим подкармливали.

Из-за сильного жилищного уплотнения (на Урале находилось много людей, эвакуированных из западных и южных районов страны) собаки содержались под кроватями, столами. Это требовало особого наблюдения за правильностью выращивания. Специальные уполномоченные из числа наиболее осведомленных активистов, обходя квартиры, давали владельцам советы по содержанию, кормлению и уходу, проверяли, как готовится пища из утильмяса, поскольку его требовалось тщательно проваривать, сколько раз дается корм, в холодном или теплом виде, не больна ли чем собака (если больна, то ее направляли в ветлечебницу) и т. д. Помимо этого, каждый день в определенные часы в клубе дежурил один из членов Совета, опытный собаковод, с которым могли проконсультироваться начинающие любители.

Владельцы обязаны были также через определенные промежутки времени показывать своих питомцев в клубе. Щенков обычно взвешивали, взрослых собак осматривали. Дата осмотра отмечалась в охранном свидетельстве. При этом непременно давалась оценка упитанности. При низкой упитанности животного владельцу это ставилось на вид, он получал указания, как выправить собаку, и обязан был через две-три недели снова привести ее.

Опасение, что собаку могут снять с пайка или даже отобрать за плохой уход, заставляло подтягиваться самых нерадивых хозяев.

При заболеваниях собак (поносе, запоре и др.) нехватка медикаментов восполнялась народными способами лечения. От глистов, за неимением сантонина, камалы и других средств, применяли сок тертой редьки, скипидар, рекомендовали варить редьку, заправлять ее растительным маслом и так кормить собаку.

Систематический контроль позволял даже в трудных экономических и бытовых условиях военного времени выращивать вполне качественное поголовье. За все военные годы были лишь единичные случаи заболевания чумой, не наблюдалось ни одной вспышки бешенства.

В индивидуальном содержании большинство собак жило во дворе, зимой – в утепленных будках; и характерно, что эти собаки были лучше развиты и почти совсем не болели.

Главной задачей клубов было снабжение Советской Армии животными, пригодными для использования в боевых условиях. Можно признать, что с этой задачей клубы справились с честью.

Уже первой военной осенью был отправлен из Перми десяток собак для фронта. Позднее эти отправки значительно участились. Вагонами отправлялись собаки из Свердловска.

Вот документ тех дней – короткое обращение, отпечатанное на четвертушке бумаги, которое рассылалось свердловским любителям:

УВАЖАЕМЫЙ ТОВАРИЩ!

Для скорейшего и окончательного разгрома фашистских банд срочно требуются фронту собаки. Клуб служебного собаководства Осоавиахима призывает Вас передать собаку в подарок Красной Армии, – этим Вы выполните долг патриота Родины.

Осмотр на предмет пригодности собак производится в клубе, ул. Малышева, № 36 во дворе ресторана «Ривьера», с 10 часов утра, ежедневно, включая также и выходные дни.

Взамен переданных собак в 1942 году получите щенка от лучших производителей.

Нач. Клуба с./собаководства Осоавиахима

Рагозин.

И любители откликались на этот призыв. Не было случая, чтобы требование на поставку собак для армии осталось неудовлетворенным.

Многие отдавали по нескольку собак. Так, домохозяйка г. Свердловска Леонова передала за годы войны 5 собак, домохозяйки Партина и Соловьева – по 4 собаки каждая, кладовщик Есюнина – 3 собаки, ученик Федя Бобылев – 3 собаки и т. д. Страховой инспектор Стуков вырастил сам и сдал 3 собаки, да, кроме того, заготовил в районе Уралмаша для армии еще 19 собак.

О качестве пополнения убедительно говорит следующее письмо – одно из многих, полученных клубом:

«Приношу большую благодарность Клубу служебного собаководства за переданных служебных собак для питомника вверенной мне части, а также прошу передать благодарность воспитателям их тт. Леоновой А. И. и Нечкиной Т. П. Надеюсь, что и в дальнейшем Ваш клуб будет обеспечивать Красную Армию полноценными служебными собаками для скорейшего разгрома немецких зазатчиков.

Начальник части, полковник интендантской службы

Собинов».

Члены клуба – заводчики передавали щенков от своих сук на выращивание для армии (а сдавший собаку получал взамен щенка или двух, которыми, в свою очередь, клуб снабжал тоже от любителей). Некоторые передали по нескольку десятков щенков. Домохозяйка Жемчужникова из 4-х пометов передала 58 щенков, вахтер охраны Рагозина – 42 щенка, бухгалтер Патрушева – 36 щенков, сотрудница радиоцентра Березина – 34, мать фронтовика Воробьева – 33, бухгалтер Смирнова – 34 и т. д.

Собак заготовляли и в ближайших к Свердловску городах – Камышлове, Нижнем Тагиле, Сухом Логу, Кушве, куда специально выезжали активисты и работники аппарата клуба.

Всего за военные годы Свердловский клуб (с областью) поставил фронту более 6000 собак, уступив первенство по этому виду деятельности лишь Московскому областному клубу. 1200 собак дал армии Челябинский клуб, около тысячи – Пермский.

Собак отправляли фронту и различные хозяйственные организации. Известно, что одна из упряжек ездовых собак, направленная на фронт с Верх-Исетского завода, за короткое время вывезла с поля боя 180 раненых советских бойцов с их вооружением. Отлично работал в боевых условиях ездовой отряд бывшего инструктора служебного собаководства Верх-Исетского завода А. А. Сажаева.

На Урал эвакуировалась Центральная школа собаководства Советской Армии. В небольшом уральском городке Туринске, на севере Свердловской области, был создан центр подготовки кадров собаководства для действующей армии.

Почти все ездовые собаки были заготовлены в районах Свердловской области. Таборы, Нижняя Тура, Верхотурье, Гари – все они дали много собак. Здесь же, в Туринске, комплектовались упряжки, здесь они проходили подготовку, затем с ними выходили на тренировку в тайгу. И здесь же, на одном из заводов, делались нарты-волокуши для перевозки раненых. Многие из этих упряжек дошли до Берлина. На них ездили по коридорам рейхстага, вывозя раненых.

В военные годы в Свердловск из Центральной школы дрессировщиков Советской Армии поступил новый производитель породы прекрасная восточноевропейская овчарка – Рэкс ВРКСС № 5897. Были выращены также производители: Джим (С. В. Чернякова), Сбогар (Францева), Хасан (клуба), Гурон (Овсянниковой). Воспроизводство поголовья шло как по линии использования этих производителей, так и включения в планы вязок других, наиболее лучших собак, принадлежащих любителям.

Показательно, что если на 1-е июля 1941 года в Свердловске по регистрации числилось 683 собаки служебных пород, то на 1-е июля 1945 года их было 778, а на 5-е октября того же года – уже 1010. И это – несмотря на постоянные заготовки и отправки собак!

За время войны клуб провел четыре выставки, систематически осуществлялись выводки молодняка.

Весь этот ответственный период клубом бессменно руководил Алексей Иванович Рагозин, один из тех скромных деятелей собаководства, трудами которых было взращено это дело, отец фронтовика, отмеченного несколькими правительственными наградами, тоже собаковода, отправившегося в армию с собственной овчаркой Арсланом.

Несмотря на преклонный возраст, Рагозин отличался большой неутомимостью и энергией. Он сам занимался на дрессировочной площадке с любителями, он бывал у них и дома, а нередко его видели шествующим в сопровождении подростков с собаками. Ребята заходили за своим учителем и старшим товарищем в Пионерский поселок, и они вместе отправлялись в лес готовить животных, по специальной службе.

Подготовка ребятами-школьниками собак для армии приняла в эти годы массовый характер. Архивы клуба хранят списки юных патриотов, пославших фронту свой «пионерский подарок»; все они прошли через его руки. А в свободные от служебных и общественных обязанностей часы он еще много сил отдавал своему саду.

За заслуги в области оборонного собаководства в военные годы А. И. Рагозин был награжден знаком ЗАОР, медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

Медалями были также награждены: Н. Б. Лури, домохозяйки Кузьмина, Леонова, Молокова, Хлебникова, ученица средней школы Оля Алексеева, бухгалтер клуба А. П. Костиков и ряд других товарищей.

Многие воспитанники клуба, его бывшие активисты, штатные работники, защищавшие Родину с оружием в руках, прошли испытание на фронтах Великой Отечественной войны, многие были награждены за мужество и отвагу орденами и медалями Советского Союза. Пал смертью храбрых отважный разведчик, один из зачинателей дела служебного собаководства на Урале – Г. С. Шестаков.

Для военных лет характерна сплоченность всех сил общественности. Вспоминается вечер, посвященный пятнадцатилетию существования клуба, устроенный в помещении 1-го Дома профсоюзов.

Собралось около трехсот человек. Только что окончилась война. Настроение было приподнятое. Вручали медали отличившимся собаководам-общественникам.

Все на этом вечере было сделано силами членов клуба. Вступительное слово произнес один из ветеранов собаководства, член совета клуба, Г. И. Демидов. С. А. Широкинский, только что вернувшийся по демобилизации из армии, прочитал доклад с обзором 15-летней деятельности организации. Затем группой артистов свердловских театров, тоже членов клуба, был дан большой концерт. Конферансье – заслуженный артист республики Е. А. Агуров – с серьезным видом приветствовал присутствующих от имени тех «гав-гав», по милости которых, как он выразился, «мы, собственно, и собрались здесь»… Зал дружно аплодировал этой шутке.

И действительно, не будь этих «гав-гав», очевидно, не было бы и массовой оборонной организации, в какую из любительского кружка превратился за минувшие годы клуб.

В отличие от других организаций подобного типа, например, добровольных спортивных обществ, для клубов собаководства всегда был характерен крайне разнородный состав членов. Так, в числе членов Свердловского клуба в эти годы состояли: заслуженные артисты республики Месняев и Киселевская, профессор Н. Р. Бакалейников, солистка балета Н. Ф. Млодзинская, заместитель директора драматического театра Н. С. Василевский, деятели литературы, науки. Было немало рабочих Верх-Исетского завода, Уралмаша, служащих госучреждений, пенсионеров. На Уралмаше одно время даже был создан филиал клуба, которым руководил инженер-конструктор И. Ф. Оленев.

Несмотря на эту пестроту, высокая общественная сознательность, спаянность отличала собаководов-осоавиахимовцев, и когда клуб обращался с какой-либо просьбой, они не отказывали ни в чем, – каждый, разумеется, в пределах своей сферы деятельности, своих возможностей. А как говорится, с миру по нитке – голому рубаха: один поможет вывезти продукты для собак, другой похлопочет по какому-либо сложному вопросу; понадобилось устроить вечер-концерт – и тут нашлись свои специалисты; – клуб рос и креп именно на дрожжах этой добровольной и разнообразной помощи. В системе Свердловского Осоавиахима он за эти годы неоднократно выходил на первое место по всем показателям, завоевывая переходящее Красное знамя.

В послевоенный период клуб помогал восстановлению собаководства в районах, находившихся в немецко-фашистской оккупации, отправляя туда породистых щенков и взрослых животных. Только за 1946 год было отправлено более ста щенков (из них 60 – бесплатно) и 29 взрослых молодых собак. Отбирались самые хорошие, здоровые экземпляры.

Делалось это тоже организованно, а сама процедура отбора мало чем отличалась от обычной проверки выращиваемости, которая за военные годы крепко укоренилась в клубной практике.

Владельцы приводят щенков, молодых собак. Их осматривает комиссия, щенят взвешивают на весах. Трехмесячный щенок болтается на весах вверх-вниз, свесив одно ухо, растерянно глядя на хозяина. – Пять килограммов семьсот восемьдесят граммов, – объявляет взвешивающий. – Хорошо. Следующий. – И очередного малыша сажают на скалку.

После войны значительно усилился спрос на породистых щенков: все хотят иметь хорошую собаку!

Новыми именами пополнился список энтузиастов, отдающих свой досуг общей страсти – собаководству. Среди них должны быть названы: Е. А. Пичугина, избиравшаяся председателем совета клуба, М. И. Пьянков, Галя Соколова, С. С. Эбергард, А. Н. Дятлов.

Интересно отметить, что многие общественники участвуют в работе собаководческой организации целыми семьями. Опытными заводчицами показали себя Е. А. Домбская и В. П. Чернякова, мужья которых не по одному разу избирались на пост председателя совета клуба. Активно сотрудничали на протяжении ряда лет в различных секциях муж и жена А. И. и А. Н. Соколовы, А. П. и Б. С. Подкорытовы.

Немало можно насчитать таких, которые пришли впервые в клуб подростками, с пионерским галстуком на шее. Они давно выросли, обзавелись семьями, но продолжали посещать клуб. Бывшая юная собаководка Надя Олесова выучилась на ветеринарного врача, к услугам которого нередко прибегал клуб. Можно сказать, вырос в клубе Игорь Пашкевич. Пришел школьником, ведя за собой полуторамесячного щенка. Участник Великой Отечественной войны, награжденный орденом Славы и несколькими медалями, он многократно входил в совет клуба. Его женой стала Лена Булычева, тоже бывшая юная активистка.

После войны продолжало расти число членов клуба и количество состоящих на учете собак. Стало обычным иметь к концу года от 2000 до 2500 зарегистрированных животных. Соответствующего размаха достигли и выставки. Так, на 20-й Свердловской областной выставке, проходившей летом 1955 года и приуроченной к 25-летнему юбилею клуба, экспонировалось более пятисот собак.

Наиболее сильно как порода выглядела восточноевропейская овчарка. Такие представители ее, как Ринальд (влад. Робенау), Джим и Кич (влад. С. В. Черняков), Гуппер (влад. А. Пименова), а также некоторые другие, могли с успехом поспорить (и спорили) с лучшими производителями страны, занесенными в родословные книги лучших собак Советского Союза, победителями всесоюзных выставок.

Характерно, что стал заметно расти и усиливаться класс боксеров, догов (к лучшим, бесспорно, могут быть отнесены «отличники» Самсон – В. И. Сяно и Зара, принадлежащая 3. Н. Злоказовой), появились отдельные экземпляры черных терьеров – породной группы, выведенной в центральном армейском питомнике «Красная Звезда». К сожалению, упал никем не опекаемый класс эрделей. Кроме Томми (А. А. Литвинова), регулярно выставлявшегося в этот период на выставках, пожалуй, больше некого и назвать.

Хорошую славу завоевал Свердловский клуб качеством выращиваемого поголовья животных, которые охотно берутся школами дрессировщиков, хозяйственными организациями. В массе это – крупная, смелая, злобная и выносливая собака, с развитыми мускулатурой и костяком, особенно ценимая специалистами. От представителей Центральной школы собаководства Советской Армии мне не раз приходилось слышать, что у них бытует выражение свердловскиесобаки, что обычно понимается как хорошиесобаки, говоря само за себя.

Многие любители-уральцы регулярно переписываются с пограничниками. Осенью 1959 года преподаватель лесотехнического института Л. Н. Саначева передала свою собаку в погранчасть. С этого времени завязалась постоянная связь между супругами Саначевыми и солдатом Борисом Тимушом, у которого находится Барс. Четыре овчарки подготовил для пограничной службы свердловчанин В. Н. Суслопаров. Послали собак на границу техник Г. Баталов, пенсионер А. Чураков, оформитель В. Луговых, домохозяйка Л. Гасилова. Как-то клуб получил письмо с далекой северной заставы. Командование погранпоста одобрительно отзывалось о четвероногих помощниках, полученных с Урала, и заявляло, что было бы радо получить еще…

Об авторитете Свердловского клуба говорит и такое обстоятельство: в целом ряде случаев, когда требовались опытные консультанты для тех или иных работ, привлекались специалисты с Урала. Так, при съемке кинофильма «Белый клык» начальником специальной группы по съемкам эпизодов с собаками был С. А. Широкинский. Дрессировщиком в группе был Б. А. Рагозин, сын А. И. Рагозина. Ему принадлежала овчарка Риджор, исполнявшая роль главного героя фильма – Белого Клыка, подаренная Рагозину за хорошую службу при демобилизации из армии и привезенная впоследствии в Свердловск. Широкинский привлекался как специалист и для съемки фильма «Алитет уходит в горы», где также имеется целый ряд эпизодов, в которых действуют собаки. Он же был в составе киноэкспедиции, снимавшей «Гайчи».

^{Собака на сцене Свердловского драматического театра – сцена из спектакля «Сильные духом»}

Опыт Свердловского клуба нашел отражение в книге А. Мазовера «Племенное дело в служебном собаководстве», выпущенной издательством ДОСААФ СССР в 1954 году и переизданной в 1960 году.

Однако будет неверно сказать, что все в эти годы шло гладко.

Уход на пенсию по старости А. И. Рагозина и смена руководства клуба не прошли безболезненно и повлекли за собой, как это уже было однажды в прошлом, новый кризис в деятельности клуба. В среде собаководов, появились нездоровые тенденции, актив стали разъедать раздоры, многие старые активисты отшатнулись от клуба. Это сразу же отразилось на размахе работы: резко упало количество членов и состоящих на учете собак.

Нам думается, что этот кризис не преодолен полностью еще и сейчас (имеется в виду состояние на середину 1960 года), хотя известное оживление и упорядочение работы налицо. Главная задача – собрать воедино мощный актив, и здесь не должно быть места индивидуалистическим настроениям, групповщине, попыткам тянуть в свою сторону. К этому следует добавить, что условия работы с общественностью теперь уже не те, какие были раньше, требования поднялись, – нужно больше культуры, больше гибкости и широты.

Сильно выросли за послевоенный период все уральские клубы.

В Перми, например, к 1958 году количество собак, находящихся на учете, достигло полутора тысяч, при 448 членах клуба. К этому времени было проведено 13 выставок, на которых в среднем экспонировалось по сто, сто с лишним собак.

Клуб обзавелся крепким активом. Это – тт. Н. П. Шварц, председатель совета клуба в 1957–1958 годах, П. Т. Назаров, И. Ф. Васеха, А. А. Бирюков, Е. Н. Пантюхин, 3. И. Полнякова, одно время – начальник клуба. Д. В. Неустроев, В. И. Кочетков.

Д. В. Неустроев увлекся собаками еще в армии, на Дальнем Востоке; там сторожевые собаки охраняли артиллерийские позиции на границе; демобилизовавшись, он поспешил обзавестись собственной собакой. Он – активист с довоенных лет.

Володе Кочеткову было десять лет, когда он впервые познакомился с клубом. Уже тогда у него был свой щенок. Ревел, просил мать, чтобы разрешила держать, и – добился своего. Айва стала его первой собакой. Он тоже один из постоянных активистов Пермского клуба.

Из лучших собак, выращенных пермскими любителями, могут быть упомянуты: Чингай – Шварца (оценка на выставке «отлично» и «очень хорошо»), ведущий свою родословную через Пижона – Лури, от Абрека; Майкл (Артамонова), Ома (Казанцевой), Бина (Бирюкова) и др.

По линии кровного разведения любопытно отметить разновидность восточноевропейской овчарки, выведенную и продолжаемую культивироваться в Перми, – так называемых «лохмачей». Это необычно длинношерстная, даже просто мохнатая, крупная овчарка, с сильной гривастостью на шее и длинными очесами на ногах, с массивным костяком, мощная по сложению и несколько грубоватая. По утверждению местных старожилов, родоначальниками «лохмачей» явились длинношерстный клубный кобель Джульбарс, прозванный – Джульбарс-медведь, и кобель Грей, отличавшийся также сильно развитым шерстяным покровом, ростом 75 сантиметров, принадлежавший любителю Н. А. Миронычеву.

По другой версии «лохмачи» являются продуктом сведения немецкой овчарки с шотландской овчаркой колли, имевшейся в свое время в Перми, чуть ли не в Пермском угрозыске. Эта версия может быть правдоподобной, поскольку в результате долголетнего скрещивания метисов с немецкими овчарками задатки колли были вытеснены и поглощены немецкой овчаркой; остался лишь один признак – длинношерстная псовина.

^{Оброслая овчарка пермского типа «лохмач»}

Армия, а также промышленные предприятия, которым нужны караульные собаки, берут «лохмачей» охотно, однако вряд ли их следует считать какой-то особой ветвью восточноевропейской овчарки, хотя на выставках в Перми они идут отдельной группой.

На выставках лучшие места и первые призы обычно получают собаки происхождением от свердловских. Помимо восточноевропейской овчарки, в послевоенные годы в Перми стали разводить боксеров, доберман-пинчеров. К сожалению, клуб совершенно устранился от разведения местной ценной породы – лайки, целиком передоверив эту работу Управлению по делам охотничьего хозяйства.

Длительное время нормальной учебной работе мешало отсутствие приспособленного помещения. Клуб перегоняли с места на место.

Своими силами пермяки оборудовали клубное здание и учебную площадку при нем, разрешив этот больной вопрос.

Свой дом, предназначенный для клуба, почти в центре города, на месте вросшей в землю хибары, построили методом «самстроя» в 1957 году и любители Челябинска. В том же году челябинские собаководы впервые приняли участие во Всесоюзной – первой после войны – выставке в Москве. Боксер Яхонт (владелец Мезин) получил там «отлично», боксер Люля (владелец Симаков) – «очень хорошо».

Для собаководства Челябинска последнего времени также характерно, что здесь стали разводить породы, которых раньше не было: черные терьеры, пудели, доги, – что сделало работу клуба более разнообразной. Характерен и качественный рост поголовья: так, на выставке 1957 года 67 % животных получили положительные оценки.

Несомненно, успехи в кровном разведении самым тесным образом связаны с квалификацией людей, которые им занимаются. Именно наличие компетентных кадров позволило в свое время собаководству Свердловска сделать резкий скачок вперед.

Такие кадры появились теперь у всех уральских клубов. К их числу должны быть отнесены и многие собаководы Челябинска – Н. X. Глянцев, М. М. Сафонов, Г. И. Киричёк, А. М. Смирнов и др. Выросли свои эксперты. Звание эксперта 2-й категории получил старейший активист В. В. Спасоломский, экспертов 3-й категории – начальник клуба И. Ф. Рукавишников и инструктор И. И. Алсин. Эксперты-челябинцы судили на выставках в Иркутске, Омске, Магнитогорске.

Наличие крепкого деятельного актива позволило челябинским товарищам повести работу вширь.

С 1955 года возникла секция служебного собаководства в городе Троицке, Челябинской области. С 1950 года существовала секция в Магнитогорске; в 1957 году она превратилась в клуб, заботу о котором на общественных началах приняли на себя опытные собаководы-энтузиасты, муж и жена Никитины, он – директор кинотеатра, она – врач.

Челябинцы культивируют такие, представляющие на наш взгляд большой интерес, виды использования собаки, как буксировка лыжника, что в равной степени может быть причислено и к спорту. Ежегодно устраиваются соревнования в честь Дня Советской Армии, в которых участвуют десятки людей с собаками. В 1957 году, в период выборов в Верховный Совет СССР, был устроен агитпробег от Челябинска до совхоза Митрофановского, тоже с участием собак-буксировщиков: четыре парных лыжника и шесть – буксируемых одиночной собакой. С ними же шла машина с концертной бригадой.

Ныне в работе клубов служебного собаководства начался новый этап. Клубы снова переходят на хозяйственный расчет, будут практиковаться кустовые выставки и состязания. Выставка 1960 года в Свердловске, совпавшая с 30-летием Свердловского клуба, по сути уже была кустовой: в ней приняли участие шесть городов – Свердловск, Челябинск, Пермь, Омск, Тюмень, Нижний Тагил. Организуется соревнование между клубами. Все это должно поднять деятельность клубов служебного собаководства на новую ступень.

Заканчивая эту главу о пути, пройденном служебным собаководством на Урале почти за треть века, хочется напомнить, что всякое дело зависит от усилий многих людей. Большое складывается из малого. И успехи того или иного клуба – это успехи каждого собаковода в отдельности. Как он вырастил собаку? Сколько труда вложил в это занятие? Отдавался ли ему со всею увлеченностью, на какую способен, без какой немыслим никакой серьезный успех, или же все делал с прохладцей, равнодушно? Он должен сделать не так уж много, но не так и мало…

Вот о том, что от него требуется, и пойдет разговор в следующих главах.