Текст книги "Ожерелье смерти"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– О Нинке! – зло ответил он. – Это же она позвонила и просила передать Черкесам, что Старик на Пахру собирается.

– А я тебе про Тоньку говорю! – воскликнула Лукина. – Ты думаешь, она зря со Стариком в любовь играла?

– А вот с ней сами управляйтесь! – огрызнулся Журин. – За Спицу Черкесы враз дыхание перекроют. – Увидев растерянное удивление в глазах женщины, засмеялся: – А ты что, не в курсе, что Тонька с Арсентием роман имеет?

– А как же Старик? – поразилась Рита. – Он что, не знал про это?

– Илья все знал, – сказала, входя в комнату, Эля. – И по-своему использовал ее увлечение. Кого убрать или еще что-нибудь в этом роде. Тонька шепнет Арсентию, и все дело сделано!

– Чтобы Черкесы работали на Дьячкова! – засмеялась Лукина. – Да я в это никогда не поверю.

– Он пообещал им Психа отдать, – сказала Кубинка.

– Вот оно что. Тогда вполне может быть, – согласилась Рита.

Роман посмотрел на большие настенные часы.

– Готов Старик, – уверенно сказал он. – Нинка говорила, в час они на реке будут. Так что, Илья Сергеевич, – весело проговорил Ус, – опередил я тебя!

– А если не получится? – встревожилась Эля. – Тогда он…

– У Черкесов никто не срывался! – хохотнул Роман.

– Что? – поразилась Рита, – Снова Черкесы? Только теперь они сами Старика убивают? Да что вы мне голову морочите? – рассердилась она. – То Черкесы для Старика по заказу работают, то они же его и убивают!

– Ради мести чего только не сделаешь, – засмеялся Роман. Увидев в глазах женщины злое удивление, подмигнул ей. – Я их старшего давно знаю. Работали одно время вместе. Вот я ему и объяснил. Мол, пудрит вам мозги Старик. Он послал людей в Киров. Те Психа возьмут, что-то он должен Дьячкову, пришибут, а ты с носом останешься. Тарас и взбесился. Тут я ему идейку подкинул: мол, Старик на Пахру собирается. Черкес спросил – когда. Я обещал разузнать и сообщить. – Журин потер ладони и, пригладив пальцами усики, довольно улыбнулся. – Нинель звякнула, а я с ходу Черкесам. Но сказал, чтобы по запарке не пришили Нинель и Кралина. За него она просила.

– Молодец ты, – с восхищением посмотрела на него Лукина. – Жаль, эта стерва белобрысая не поехала.

– Ее бы не тронули, – заметила Эля. – С ней Арсентий роман крутит.

Открыв дверь, Катя быстро впустила худощавого мужчину в светлом костюме и сердито спросила:

– Ты зачем ко мне пришел? А если увидит кто-нибудь?

– Фомин что-то узнал! – быстро заговорил вошедший. – Примчался ко мне и давай расспрашивать о вещдоках по делу Психа. Я под дурака сыграл. Да ты что, тронулся, мол, времени-то сколько прошло! А он, падло, прижал меня к стене и шепчет: если что-то знаешь, лучше по-хорошему говори.

– И все? – весело удивилась женщина. – Ты из-за этого в панику ударился?

– Тебе легко говорить! – возмутился худощавый. – А я уверен: разнюхал он что-то! Иначе не стал бы на помощника прокурора с кулаками лезть.

– И чего же ты от меня хочешь? – спокойно спросила она.

– Убрать его надо! – выпалил тот.

– Слушай, Фома! – гневно произнесла Сажина. – Что и как надо, я решу сама!

– Я говорю: он что-то разнюхал! – заорал мужчина. И, отступив на шаг, пообещал с кривой улыбкой: – Запомни, милая, один я сидеть не буду! Меня возьмут, и ты загремишь! – Рывком распахнул дверь и быстро вышел.

Катя задумчиво смотрела на захлопнувшуюся дверь. Потом быстро подошла к телефону. Сняв трубку, набрала номер. Услышав мужское «Да», торопливо проговорила:

– Немедленно приезжай! А впрочем… – тут же поправилась она, – сначала найди его! Ты понял, о ком я говорю?

– В последнее время я стал умный, – насмешливо ответил Киборг.

– Слышал новость? – воскликнула вбежавшая в комнату Василиса.

Пузырь удивленно уставился на нее.

Подбежав к столу, Василиса схватила бутылку сухого вина. Сорвала пробку, сделала несколько больших глотков из горлышка.

– Эй, Потина! – насмешливо окликнул ее Сулов. – Для меня это совсем не новость.

– Старика пришили, – повернулась к нему женщина.

С полуоткрытым в насмешливой улыбке ртом, толстяк как бы потерял дар речи.

– Прими своего успокоительного, – она протянула ему бутылку.

Он схватил ее и сделал несколько жадных глотков. Только после этого сумел спросить:

– В натуре Старика замочили? – Увидев утвердительный кивок, отпил еще. – А кто?

На этот вопрос Василиса неопределенно пожала плечами.

– Вот это дела! – Поднявшись, толстяк подошел к телефону.

– Кому звонишь? – закурив, спросила женщина.

– Черкесам, – ответил толстяк. – Я слышал, они через него Психа хотели выцепить. – Он злорадно хихикнул: – Пусть…

– Крыша поехала? – Она вырвала у него трубку.

– Ты чего?! – разозлился Пузырь. – Смотри, – угрожающе процедил он, – доблатуешь!

– Да тебя Черкесы первого на куски располосуют! – выпалила Василиса. – Базар идет по городу, что это они Старика ухлопали.

– А говорила, что не знаешь, – недоверчиво посмотрел на нее Пузырь.

– Я же говорю – базар идет. – Затянувшись, она выбросила сигарету в открытую форточку.

– А про Лютого что слышно? – успокаиваясь, спросил Сулов.

– Я в Киров не звонила. Услышала про Старика и поспешила тебя обрадовать.

– Да мне на их войны плевать, – с деланным равнодушием отмахнулся он. – У нас свой бизнес. Я в их игры не играю. Если кого-то тряхнуть по-крупному, пусть платят – сделаем! По мне, пусть они все перебьют друг дружку, и деньги в кружку! – Басовито хохотнув, Пузырь, обхватив толстыми руками крутые бедра женщины, уронил ее на кровать.

– Давай побалуемся… – Он учащенно задышал.

– Да ну тебя, – легко освободившись из его рук, женщина встала. – Только раздразнишь, и все! У тебя вся сила мужская в жир переплавилась.

– Так мне чо?! – вскинулся Сулов. – Опять по шлюхам канать?!

– Как хочешь. – Василиса безразлично пожала плечами. – Мы же договорились. Никакой любви, только дело.

– А это, – толстяк легонько похлопал себя между ног, – по-моему, самое прекрасное дело!

– Я уже сказала! – вспылила Василиса. – Задыхаться под тобой мне на хрен не нужно!

– Ну и черт с тобой, – обиженно проворчал Сулов.

В дверь громко постучали. Переглянувшись, оба бросились к кровати. Почти одновременно выхватили из-под подушек пистолеты. Громкий стук повторился. Подскочив к окну, толстяк осторожно оглядел двор. Обернувшись, отрицательно помотал головой и бесшумно подошел к двери. Потина, держа в правой руке браунинг, резко распахнула дверь. Через порог быстро шагнул худощавый мужчина в светлом костюме.

– Фома? – в один голос удивились Пузырь с Василисой.

– Короче, так, голуби, – хлопнув дверью, приглушенно начал тот, – нужно убрать одного мента.

– За мусора сто процентов вышак, – хмыкнул Сулов. – Я такие заказы не беру. Да и вообще… – нахмурился он. – Мы убийствами не занимаемся.

– Придется заняться! – твердо сказал Фома. – Или я вас упеку туда, где Макар телят не пас! – Подойдя к окну, он внимательно осмотрел двор. – Уберете майора Фомина. Если в течение двух дней не сделаете – мотайте из Москвы! Я вам на хвост столько легавых нацеплю, тошно станет! – Не прощаясь, он быстро вышел.

Василиса и Пузырь зло и растерянно смотрели на хлопнувшую дверь.

Притаившись за большим кустом, Псих внимательно рассматривал плохо освещенный перрон небольшой станции. Потом отполз немного назад.

– Сколько станций отсюда до Кирова? – спросил он женщин.

Переглянувшись, они одновременно покачали головами.

– Привыкли на иномарках разъезжать, – недовольно буркнул Лютый, – и не знают ни хрена.

– Впрочем, какая разница? – спросил себя Смирнов. – Мимо все равно не проедем. Короче так, – сказал он уже громче. – Как товарняк, который в сторону Кирова шпарит, остановится, я выскакиваю. Смотрите внимательно, в какой вагон полезу. И к нему по очереди. Только заранее разденьтесь.

– Мы до Кирова будем любовью заниматься? – насмешливо спросила Алла. – В этом, конечно, есть своя прелесть, но если нам обеим, – она кивнула на Гольских, – один нравится. Как тогда?

– У тебя одно на уме, – не преминула ее поддеть Нонна. Алла сказала:

– Я и с обоими управлюсь. Тем более что, как говорит твой муженек, ты фригидна!

– Заткнись! – угрожающе придвинулась к ней Нонна.

– А ты мне рот не затыкай! – дернулась ей навстречу Алла.

– Хватит! – рявкнул Псих. Обе послушно замолчали.

Услышав гудок тепловоза и увидев красный глаз светофора, Псих подмигнул подельнику. На станцию с лязгом вполз товарный состав. Смирнов выругался:

– Один лес везут, суки! – Заметив в середине остановившегося товарняка три открытых вагона, хлопнул по плечу Лютого и, пригибаясь, побежал через рельсы.

Женщины почти сразу потеряли его из виду.

– В какой вагон он сел? – спросила Нонна.

Дубов, усмехнувшись, обняв ее за плечи, пригнул почти до земли.

– Видишь между платформами с лесом три открытых вагона?

Всмотревшись в смутно вырисовывающийся на фоне темнеющего неба товарный состав, Гольских утвердительно кивнула.

– Беги к среднему. Увидишь скобы железные, лезь наверх.

– Она раздеться забыла, – вполне серьезно сказала Бочарова.

– Вперед, – не обращая на нее внимания, Лютый легонько толкнул Нонну.

Та вскочила и, перепрыгивая через рельсы, побежала к товарняку. Остановилась у среднего вагона, взялась руками за скобы. Проследив за ней взглядом и увидев, что она сделала все правильно, Лютый наклонился к Алле:

– Теперь ты. Добежишь…

– Я все слышала, – спокойно сказала Алла. – И все поняла.

Она побежала к вагону. Подпрыгнув, уцепилась за нижнюю скобу руками и встала на колесо. Потом сумела подняться на металлическую раму вагона и быстро полезла наверх.

Лютый, сунув пистолет за ремень, полез следом. Достигнув верха, Бочарова перевалилась через край вагона и опустилась на деревянные плиты.

– Это ничего, что мы одеты? – с улыбкой спросила она Психа.

– Я думал, в вагоне торф или песок, – ответил он. – Тогда лучше без одежды. А то потом все пялиться будут. В общем, видок будет еще тот.

– Почему? – удивилась Бочарова.

– Во-первых, запах, – сдержанно сказал Смирнов.

– А во-вторых? – моментально спросила Бочарова.

– Да иди ты! – огрызнулся Псих.

– Я лучше лягу, – вытягиваясь на гладкой плите, заявила она.

– И как тебя муж терпит? – удивленно посмотрел на нее Лютый.

– Понимаю! – засмеялась Бочарова. – Вопрос задан только для выяснения моего семейного положения. – Она лукаво посмотрела на растерявшегося Дубова. – Отвечаю: можешь смело ухаживать, ибо я от брачных уз совершенно свободна!

– Я бы удивился, если бы ты была замужем, – вполне серьезно сказал Смирнов.

– Это почему же? – удивилась Алла.

– Да ни один мужик, если он не идиот, не возьмет тебя замуж. Уж лучше в тюрьме сидеть.

– Благодарю за скромную оценку моих талантов, – засмеялась она. – Но смею вас заверить, что так думают далеко не все. – Ее лицо внезапно помрачнело. – Точнее, мне казалось, что кое-кто так не думает, – оставаясь верной себе, попыталась пошутить Бочарова. Но всем стало ясно: она здорово расстроена.

Некоторое время все молчали, думая каждый о своем. И эта пауза спасла их: неожиданно они услышали приближающиеся негромкие голоса.

– Какого хрена здесь ходить? – послышался молодой ломающийся голос. – Так они здесь и нарисовались! А если и появятся – их двое, и нас тоже двое! Прихлопнут, как комаров, и все!

– Да тише ты! – сердито прервал другой голос. – Пройдем до конца. Встречный проедет – назад потопаем.

Снизу послышались тяжелые шаги двух человек. Коснувшись подельника, Лютый кивнул вниз и резко провел ладонью по горлу. Смирнов отрицательно покачал головой. Послышался длинный гудок подходящего к станции встречного поезда.

В комнате, оборудованной, как спортивный зал, громко звучала ритмичная музыка. Софья в смелом купальнике, с придерживающей густые волосы широкой лентой на лбу, выполняла быстрые, напоминающие танец упражнения. Вошел Бочаров. Недовольно посмотрев на жену, что-то крикнул. Его голос утонул в грохочущем ритме ударника. Прыжком расставив длинные сильные ноги в стороны, подняв руки вверх, женщина повернулась в такт музыке. Увидев мужа, тряхнула волосами, выключила магнитофон.

– Я сколько раз тебя просил делать музыку тише, – устало проговорил Кирилл Семенович. – А еще лучше выполняла бы свои упражнения под плейер.

– Но, милый, – она подошла к мужу, – мне нужен грохот живой музыки! – Софья поцеловала мужа. Отступив на шаг, спросила: – Что с Аллой? – Увидев сразу помрачневшее лицо мужа, гневно воскликнула: – Да что же это такое! Двух головорезов найти не могут! – Затем тише, обеспокоенно спросила: – Неужели никаких следов?

Тяжело вздохнув, Бочаров отрицательно покачал головой.

– А что милиция говорит?

– Что ищут, – хмуро ответил он. – Все ищут. И милиция, и внутренние войска, и мы, и Гольских! – Кирилл Сергеевич довольно грубо выругался. – И ничего! – зло добавил он.

– Не нервничай так. – Софья, легко шагнув вперед, прижалась к нему всем телом, поцеловала в щеку. – Будь сильным! Ведь Алла с Нонной в руках отпетых бандитов. И знаешь, – окинув внимательным взглядом усталое лицо мужа, сказала она, – я бы на твоем месте хорошенько допросила Зарубина.

– Зачем? – удивился Бочаров.

– Я не исключаю, что это просто заговор против тебя! Подумай сам: почему преступники сразу захватили Аллу, а уж потом забрали и Нонну? Ведь кроме них там были еще три женщины. – Заметив, что муж хочет что-то сказать, прижала пальцы к его губам. – Подожди. Я понимаю тебя. Тем более что с Зарубиным у тебя всегда были прекрасные деловые, да и человеческие отношения. Но постарайся понять и меня. Я и Алла никак не найдем согласия. Постоянные ссоры по любым причинам. Да, я прекрасно понимаю, что не могу заменить ей мать. Ведь я старше твоей дочери всего на три года. Но почему она не хочет понять меня? – Снова прижавшись к нему, она страстным поцелуем впилась в его губы. – Я люблю тебя! И мне плевать, сколько тебе лет! Я не могу, да и не собираюсь заменить ей мать! Но ведь мы могли бы быть просто подругами. Почему она никак меня не принимает?

Бочаров внимательно смотрел на жену. Вроде бы она говорит искренне, но…

– Извини, Софи, – он осторожно снял со своей шеи ее руки, – но сейчас я ни о чем другом, кроме Аллы, думать просто не могу.

Гольских с шумом, коротко выдохнув воздух, уже с видимым напряжением выжал штангу, и тут же бросил ее. Взяв у стоящей рядом молодой девушки полотенце, протер вспотевшую плешину. Девушка обернула его руку манжетой тонометра, измерила давление. Потом проверила пульс.

– Ну и?.. – посмотрел на нее Николай Степанович.

– Как у космонавта, – весело ответила она.

– Хреново, – ухмыльнулся он. – Я же на земле, а не там, – ткнув подбородком вверх, он хлопнул ее по тугим ягодицам.

В превращенную в спортзал комнату зашел Милов. Одарив его недружелюбным взглядом, Гольских достал несколько мятых купюр и сунул их медсестре.

– Все, лапуля. Кыш отсюда.

Девушка вышла. Не глядя на Семена, прикрывая редкими волосами плешь, Гольских отрывисто спросил:

– Чем порадуешь?

– Я поэтому и пришел, чтобы узнать, есть ли какие-нибудь новости.

– Он пришел узнать! – повернулся к нему Николай Степанович. – Почему же ты ее этим уркам отдал? Или только в постели героем себя чувствуешь?

– Ты говори, да не заговаривайся, – грубо ответил Семен. – А то ведь Кирюша может и правду уз…

Договорить ему не дал мощный удар кулака. Сделав два нетвердых шага назад, Милов все же удержался на ногах.

– Ты об этом пожалеешь! – сплюнув кровь на ладонь, пообещал он.

– Руслан! – крикнул Гольских.

В комнату быстро вошел крепкий черноволосый парень и выжидательно уставился на него.

– Проводи гостя, – Гольских презрительно мотнул головой в сторону Милова.

По-кошачьи мягко шагнув к Семену, Руслан коснулся его плеча.

– Убери лапы! – рявкнул Милов. – А ты, – он протянул ладонь со сгустком крови, – еще пожалеешь об этом!

– Я сказал, проводи! – выкрикнул Гольских.

Коротко ударив Семена по шее, Руслан подхватил падающее тело и потащил к двери.

– Эй! – встревоженно окликнул Николай Степанович. – Ты не убил его?

Парень отрицательно покачал головой. Гольских махнул рукой. Руслан быстро выволок потерявшего сознание Милова из комнаты.

 
Как на Киевском вокзале чемоданы как-то взяли
У комбрига Васьки Помидора.
Кипиш страшный тут поднялся,
Кто-то с жизнью распрощался…
 

Костя, развалившись на кровати с гитарой, негромко напевал. Упершись кулаками в пол, положив ноги на спинку стула, Буров быстро отжимался попеременно на каждой руке. Заглянувшая в комнату Роза позвала:

– Пойдемте ужинать.

– Ни хрена себе ужин. – Перевернувшись через голову, Лев легко вскочил и посмотрел на часы. – Уже почти двенадцать.

– Для отжиманий, когда ноги в десять раз выше, самое время, – отложив гитару, серьезно заметил Павлов. – А вот для ужина, после такой нагрузки, конечно, поздновато. А мне, – его руки выбили быструю дробь по животу, – самое то. – Обняв Розу за плечи, он вышел из комнаты.

– Я тоже иду! – крикнул Буров.

Пятеро парней, сидя за столом, играли в карты.

– Стук, – объявил рыжеволосый крепыш.

– Сколько там? – посмотрев карту, спросил кудрявый здоровяк.

– Сто пятьдесят, – ответил банкир.

Из соседней комнаты послышался протяжный стон удовольствия.

– Во дела, – кивнул в ту сторону рыжий. – То дерутся, то…

– Ладно, – с опаской шепнул длинноволосый амбал. – Миледи услышит – хай поднимет. А здорова кобыла, – с невольным уважением отметил он. – И машется лихо!

– У нее пояс по каратэ есть, – посмотрел на него усатый здоровяк. – И у Лома тоже. Он, правда, в юности боксом занимался. Потом кикбоксингом. Лихой мужик.

Плотно прижавшись обнаженными телами, Степан и Клавдия неистово целовались. Они, слившись в живой клубок, катались по полу. В комнату вошла Лиля.

– Роман звонил, – зло взглянув на Степана, сказала она. Миледи недовольно слезла с мужчины и, подняв джинсы, надела их. Усмехнувшись, встал и Лом. Неторопливо натянул плавки, джинсы. Надел рубашку, носки, посмотрел на молча стоящую у двери Лилю.

– Чего он звонил-то?

– Интересовался, как дела, – сухо ответила Лиля.

– Это ты могла и потом сказать, – застегивая рубашку, усмехнулась Миледи. – Или ревнуешь? – Она со смехом посмотрела на Федину.

– Было бы кого, – вспыхнула Лиля.

– Зря ты так, – продолжая посмеиваться, укорила ее Клава. – Степан мужик что надо! В силе.

– Вот и пользуйся! – сердито крикнула Лиля. Повернулась, собираясь выйти. Но остановилась и громко сказала: – Роман просил тебя, Миледи, позвонить ему. Сегодня ночью. В любое время.

Полковник МВД, подняв глаза от расстеленной на столе карты, взглянул на вошедшего в кабинет майора.

– Нигде никаких следов. – Усталое грязное лицо вошедшего было хмурым. – Вертолеты тоже не обнаружили беглецов. Проверками на дорогах занимается милиция, но у них тоже ничего нового.

– Что удалось выяснить о перестрелке на дороге между Октябрьским и Мурашами? – спросил полковник.

– Милиция предполагает, что это обычная разборка кировских с мурашинскими.

– Неужели они уже миновали Киров? – вслух спросил себя полковник и сам же отверг это предположение. – Не может этого быть! Тогда где же они, черт бы их побрал! – Достав портсигар, сердито щелкнул крышкой.

– А что, если они железной дорогой подались на север? – несмело предположил рослый подполковник ОМОНа.

– А что?! – вскинув голову, воскликнул полковник. – Очень даже может быть! Немедленно сообщите в управление Архангельской области. Пусть усилят посты! – Он посмотрел на карту. – Да, скорее всего, так оно и есть.

Высокий мужчина в светлом плаще запер замок на воротах железного гаража, сунул ключ в карман и быстро пошел к подъезду многоэтажки. Навстречу ему, покачиваясь и что-то напевая, двигался пьяный. Поравнявшись с мужчиной, он неожиданно вполне трезво спросил:

– Лодочкин Фома Митрофанович?

Отскочив в сторону, человек в плаще бросил руку к карману. Пьяный, проскакивая мимо, коротко, едва уловимым в свете фонарей движением махнул рукой. Лодочкин выронил выхваченный пистолет и, схватившись за живот обеими руками, осел. «Пьяный» бежал по двору. Его догнал взревевший мотором мотоцикл. Притормозив на мгновение, уже с прыгнувшим на сиденье «пьяным» мотоциклист газанул и исчез. Скрючившийся Лодочкин неподвижно лежал рядом с подъездом. Из дома вышел пожилой грузный мужчина с овчаркой на поводке. Собака вдруг грозно зарычала, человек остановился. Увидев лежащего, встревоженно сказал:

– Гражданин! Что с вами?

Не услышав ответа, скомандовал овчарке: «Рядом!» и присел возле Фомы. Он попытался перевернуть его на спину. И тут же с криком отскочил под свет фонаря. Увидел на ладонях кровь. Подозвал собаку, тяжело побежал через арку на ярко освещенный проспект.

Мотоцикл остановился. Соскочив на асфальт, Киборг сунул в карман куртки мотоциклиста смятые купюры. Взревев мотором, «ява» поднялась на заднее колесо и рванулась вперед.

– Нужен буду – звони! – донесся сквозь треск мотора громкий крик.

Фомин внимательно смотрел на любительский снимок стоящего у моря невысокого худощавого мужчины в сомбреро.

– Извини, майор, – виновато проговорил сидящий за столом плотный мужчина в белом халате. – Это единственное, что у нас есть.

– «Ганс Гюнтер», – прочитал на обороте Александр. – Кто он?

– По национальности немец. По профессии коммерсант. Так он себя называет. На самом деле занимается скупкой и перепродажей антиквариата. У нас дважды попадался на скупке ворованных икон. Но все сходило ему с рук. Похоже, имеет высокого покровителя в России. Сейчас в стране его нет.

– С Дьячковым его связывало это? – положив фотографию в карман, спросил Фомин.

– Что-то другое, – ответил «белый халат». – Мы на их связь вышли совершенно случайно. Помогали органам в розыске одной музейной редкости. Решили проверить Гюнтера. Нашли его на Канарских островах…

– А Старик был там же, – вмешался майор. – Они, оказывается, давние друзья.

– Что их связывало? – спросил Александр.

– Чисто деловые отношения, – усмехнулся плотный. – Старик никогда не занимался церковными делами. Он валютчик, хотя, к сожалению, Бог его миловал. Он не попался ни разу. Развал СССР в какой-то мере развязал ему руки. Он организовал небольшое акционерное общество. Что-то связанное со скупкой и продажей ценных бумаг. Дело шло прекрасно. Ведь у него тесные связи с авторитетами уголовного мира. До 1978 года он был одним из самых высокооплачиваемых адвокатов. Брался за дела высокопоставленных взяточников и тому подобное. Должен признать, – губы мужчины тронула виноватая улыбка, – многих таких чиновников спас от камеры. Но в начале восьмидесятых разразился громкий скандал. Он пытался купить, а затем, когда это не удалось, и запугать важного свидетеля по делу Крупье.

– Александрова? – удивился Фомин.

Плотный молча кивнул и, откашлявшись, продолжил:

– Это был полнейший провал. Только благодаря внушительным связям и большим деньгам он остался на свободе. Хотя на карьере юриста был поставлен крест. И после этого вплотную занялся валютными операциями. Впрочем, не только ими. Он не брезговал ничем. Его сутенеры контролировали проституток почти на всех курортах России. Боевики. Дьячков открыл несколько секций восточных единоборств, члены этих секций собирали дань и одновременно охраняли новоявленных коммерсантов. А когда доллар стал единственной денежно-расчетной единицей в России, он получил в руки крупные козыри. – Мужчина горько вздохнул.

– Извини, Юрьевич, – воспользовавшись паузой, спросил Фомин, – кто такой Старик, я знаю. Меня интересует, чем он занимался последние два-три года. Что ты можешь об этом сказать? Ведь Дьячкова убили не из-за влияния на какой-то район. Последнее время Старик и его дочь… Кстати, – он с интересом посмотрел на собеседника, – почему у нее другое отчество?

– Это объясняется совсем просто… – засмеялся Юрьевич.

– Извини, – взглянув на часы, заторопился майор.

– Это ты извини, – вздохнул плотный. – Агентство открылось совсем недавно, и к нам относятся, как к играющим в сыщики пацанам. Но если появится какая-то информация о Гюнтере, первым ее узнаешь ты.

Дверь распахнулась, и в комнату заглянул взволнованный сержант милиции.

– Товарищ майор! – обратился он к Фомину. – Только что по связи передали. Возле своего дома убит помощник прокурора Лодочкин.

– Фома?! – удивленно переспросил Фомин.

Войдя в спальню, Нина сорвала с головы черный платок и швырнула его в сторону. Провожая взглядом темное, плавно опускающее на пол облачко, Кралин едва заметно улыбнулся. Шагнувшая к нему женщина увидела улыбку.

– К черту траур по убиенному папаше! – громко заявила она. – Я хочу ласки, сигарет и громкой, веселой музыки! Я хочу тебя! Слышишь? – Смеясь, Дьячкова закружилась по комнате. – Я свободна! Я отомстила за маму, за свои постоянные унижения, За чужое отчество в конце концов. Теперь я, именно я Дьячкова! И хотят этого или нет, всем придется со мной считаться! – Ее глаза вспыхнули злым торжеством. – А ее я просто раздавлю! – твердо сказала она.

Вячеслав понял: Нина имеет в виду Спицину.

– Я бы не советовал с этим торопиться, – негромко сказал он. – За ней стоят люди Электростали. Да и в Питере у нее неплохие связи. В конце концов выход на немца, этого Гюнтера, только у нее.

– Может, да, а может, и нет, – тихонько пропела Нина. Потом задумчиво прошлась по комнате. – В общем, так, – серьезно начала она, – скажи Петру, пусть вызывает своих уголовников – Валета и Филю. – Увидев в глазах Вячеслава вопрос, сказала: – Они проследят за ней какое-то время. А потом убьют. Хотя нет! – жестко возразила она себе. – Я сама убью ее!

– Это твое личное дело, – сказал Кралин. – Но, повторяю, я бы не советовал торопиться. К тому же сейчас куда важнее достать Психа.

– Надеюсь, с этим у нас особых сложностей не будет, засмеялась Нина. – Только бы ему удалось уйти от милиции! И тогда они с Лютым обязательно зайдут к Розе. А там, – ее глаза радостно вспыхнули, – наймиты свое дело знают!

– Думаешь, они поверили тебе? – Катя внимательно посмотрела на Корина.

– Да я их ни в чем и не обманывал, – засмеялся он. – Разве только преувеличил нашу с тобой ссору. Впрочем…

– Я не об этом! – перебила его женщина. – Что ты думаешь об их возможностях? Смогут они его перехватить?

– Если я правильно понял, им нужен Лютый. А так как Псих идет с ним, они возьмут обоих. Но Псих в этой компании не к месту, они просто убьют его.

– А что сможем мы? – вскочила Катя.

– Отправь в Киров своего бритого придурка, – неожиданно посоветовал Андрей. – Адрес Лильки – а люди от Романа у нее – я узнаю!

– Я тебя про Пузыря спрашиваю! – закричала Сажина. – Ведь его люди просто убьют Психа. И тогда все! Ты это понимаешь?

– Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь! – разозлился он. – Поэтому и говорю! Пусть в Киров на перехват Психа поедет твой бритый супермен!

– Но тогда в Москве я останусь без прикрытия, – невольно выдала себя Катя. Сумев понять это, она внимательно всмотрелась в лицо Корина. – А почему бы в Киров не поехать тебе? – насмешливо спросила она. – Ты знаешь адрес, куда должен прийти Владимир, тебе и козыри в руки!

– Ты не подумала вот о чем, – снисходительно проговорил Андрей, – Псих наверняка знает, что на него идет большая охота. И подловить его может только незнакомый ему человек. К тому же, – он криво улыбнулся, – моя смерть не сделает тебя богаче. И еще. Неужели ты всерьез думаешь, что этот придурок, которого ты затащила на себя, сумеет тебя защитить? Я уверен, Псих не будет становиться в стойку и заниматься мордобоем. Он просто-напросто нашпигует твоего Киборга свинцом. И, уверяю тебя, Киборг не сможет восстановиться, как это делает его тезка в кино.

В комнату бесшумной тенью скользнул Уж. Обведя сидящих за столом холодным взглядом, не мигая уставился на Романа.

– Ну? – нетерпеливо спросил тот.

– Он был у нее. Вышел злой и поехал к Пузырю, – тихо сказал Уж.

– Ты права, – Журин посмотрел на потягивающую пиво Риту, – Катька тоже играет в эту игру.

– Разумеется, она не могла остаться в стороне, – фыркнула Рита. – Ведь она знает Гюнтера…

– Что?! – вскочил Ус.

– Сажина была одной из претенденток на место переводчицы, – вступила в разговор Эля. – Мы вместе учились в Ленинградском…

– Черт бы вас побрал! – заорал Журин. – Чего ж вы молчали!

– А что бы это тебе дало? – насмешливо перебила его Лукина. – Кроме неприятностей? С Сажиной я разберусь сама! – твердо сказала она. – А пока надо просто ждать. Потому что если Псих сумеет пройти все ловушки, посты и засады, он обязательно навестит свою бывшую подружку. И здесь у нас будет больше шансов выцепить его, чем в Кирове. Но теперь возникает еще одна проблема. – Рита злобно взглянула на Журина. – Теперь, после смерти Старика, к власти будут рваться Нинель и эта белая шлюха Тонька! У той и у другой люди есть. Но до открытой войны дело не дойдет. В этом случае милиция сразу поймет, кому была выгодна смерть Дьячкова.

– Но это же очень хорошо! – весело сказала Эля. – Пока они будут делить между собой кресло покойного Старика, им будет не до Психа!

– Но Нинель послала для перехвата того каких-то людей, – вспомнила Лукина. – Она сама мне об этом говорила. К тому же, поймав Психа и получив ожерелье, она получит хороший шанс расправиться со Спициной. Мол, она может все, а та ничего!

– Нам бы с Пузырем договориться, – мечтательно произнес Роман.

– Зачем? – в один голос спросили женщины.

– Он своими людьми выхватил бы Лютого с Психом. А мы бы взяли у него Смирнова…

– Тогда на кой черт ты послал в Киров Лома с Миледи? – сердито спросила Эля.

– Действительно, – вмешалась Рита, – зачем?

– Если они пойдут к Лильке, – ответил Ус, – то от этой парочки уже не сорвутся.

– А собираешься договариваться с Пузырем, – воскликнула сестра. – Зачем?

– Вдруг у Лютого в Кирове есть свой адрес, – предположил Роман.

– Что-то не верится мне, чтобы Сулов послал людей в Киров, – засомневалась Рита. – Да и Василиса на это не пойдет. Если они и будут пытаться перехватить Лютого в Кирове, то силами местных уголовников, как-то связанных с Пузырем.

– Интересно, – задумчиво произнес Журин, – зачем Пузырю нужен Лютый? Ведь просто так он за ним гоняться не стал бы.

– Я об этом тоже думала, – сказала Рита.

– Так почему бы нам самим не заняться Лютым? – спросила Эля. – Тем более что идут они вместе. И Псих, который нужен нам, и Лютый, которым за просто так Пузырь интересоваться не будет.

– Фому пришили! – радостно объявил Пузырь. Лежащая на кровати Василиса, приподнявшись, недоверчиво посмотрела на весело оживленного толстяка.

– Чего вылупилась? – Его полные щеки обидчиво надулись. – Я что, гнать буду?

– Кто же его замочил-то? – все еще сомневаясь, спросила она.

– Я тебе не комиссар Мегрэ, – огрызнулся Сулов. – Менты и те голову ломают.

– А ты от кого узнал?

– Мусора по подозрению нескольких блатюков взяли. – Отдуваясь, он сел на стул. – Я базар мимоходом услышал, мента знакомого подцепил, на лапу ему положил, он меня и просветил. Вот у мусоров сейчас мороки! – весело хохотнул Пузырь. – Задворского мочат. Потом на Пахре Старика валят. И почти тут же помощника прокурора мочат!