Текст книги "Ожерелье смерти"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Псих встал. Посмотрел в маленькое мутное окошко, усмехнулся. В тот вечер, когда они сошли с дороги, он поджег бензин, которым залил следы. Быстрая огненная полоса, добравшись до машины, высветила ее большой ярко-желтой вспышкой. Идя за вошедшими в густые заросли женщинами, услышал голос Лютого:

– Болото началось.

Женщины наотрез отказались идти по зыбкой, плюхающей лопающимися пузырьками газа трясине. Направив на них ствол пистолета и пообещав пристрелить обеих, Псих все же заставил женщин продолжать путь. Он понимал их. Каждый шаг мог оказаться последним. Болото очень редко и весьма неохотно выпускает из своих вязких объятий оступившихся. Но отпустить он женщин не мог.

Приглушенно матерясь, Лютый шел первым. Ступая за ним след в след, учащенно дыша от страха, часто и испуганно вскрикивая, осторожно двигались женщины. Последним шел Псих. Почувствовав под ногами что-то твердое, он приказал остановиться.

Готовясь к побегу, Смирнов подробно расспрашивал местных охотников, которые сидели за браконьерство, про болота. И пусть понаслышке, но знал о них многое. Почувствовав ногой твердую, шириной с метр полосу, он вспомнил об избушках на болотах. В них жили отшельники. Или просто люди, ушедшие от людской злости, подлости и обмана. Ему не раз говорили, что подобные избушки строились почти в середине топи. А добирались к ним по проложенным в трясине деревянным тропам.

Псих велел всем идти за ним и сразу останавливаться, если он крикнет. Потом осторожно двинулся вперед по колено в болотной жиже. Рассказы старых браконьеров оказались не просто болтовней, как думал Владимир. Километра два, чувствуя под ногами твердый настил из соединенных между собой бревен, прошли они по болоту и ступили на землю небольшого зеленого островка, на котором стояла небольшая бревенчатая хижина. Обследовав ее, утомленные опасным переходом люди пришли в восторг. В добротно построенной избушке была небольшая железная печка, запас высушенных временем дров, двое широких нар. И что особенно поразило всех – в хижине не так чувствовался гнилой запах болота. Перекусив, женщины сразу улеглись спать. Псих и Лютый разместились на других нарах и тоже уснули.

Проснулся Владимир рано. Натянув на голову куртку, похрапывал Лютый. Прижавшись друг к другу и накрывшись каким-то плащом – в хижине было не по-летнему прохладно, – спали женщины. Быстро размявшись, чтобы прогнать озноб после сна, Псих полез в рюкзак, взятый у «туристов». Достал рыбные консервы, колбасу, несколько упаковок сосисок, конфеты и яркий блок сигарет. Его лицо на какое-то мгновение даже подобрело, когда он выудил из рюкзака пакет с пастеризованным пивом. Вскрыл блок, достал пачку сигарет. Прислонившись спиной к стене, чиркнул спичкой. И вдруг замер, напряженно вслушиваясь. Почти тут же взмахнув рукой – огонь спички лизнул пальцы, – вскочил и, схватив автомат, прыгнул к окну. Он уже ясно слышал приближавшиеся чавкающие шаги. Раздались негромкие мужские голоса. Еще вчера Смирнова удивила чистота хижины, но он слишком устал, чтобы искать этому какое-то объяснение. Псих подскочил к Лютому, держа ствол автомата направленным на дверь, он ногой весьма чувствительно толкнул подельника в бок.

– Какого хрена?! – взревел Лютый.

Дверь распахнулась, и в избушку ворвался чернобородый детина с обрезом. Нажав курок автомата и услышав сухой щелчок – патроны вчера расстрелял, сука! – Псих прыгнул верзиле в ноги. Грохот карабина, впившаяся в стену пуля и тяжело упавший на спину верзила – Смирнов врезался плечом ему в голень – смешались воедино. На удивление быстро вскочив, чернобородый подхватил выпавший при падении обрез карабина. Псих откатился к печке. В пол, где только что была его голова, впилась пуля. В руках Лютого одновременно ударили два пистолета. Выронив обрез, чернобородый упал. Две пули прошили его грудь. Выхватив из рюкзака запасной рожок, Псих быстро вставил его.

– Здесь они! – раздался на улице громкий голос. Вжавшись в угол, женщины громко кричали. Зазвенело разбитое стекло. Смирнов, в прыжке проскакивая мимо, врезал туда короткой очередью. От болота в хижину влетело несколько пуль. Отбросив пистолеты, Лютый выхватил из спортивной сумки еще два и, пригнувшись, встал за печку.

– Это болотники! – закричала Нонна. Вспоров доски двери, с улицы застучали выстрелы.

– Ныряйте под нары, – приказал женщинам Смирнов.

– Эй! – раздался с улицы грубый мужской голос. – Фраера!

Беглецы, переглянувшись, молчали.

– Вскройте бабам глотки, проводим туда, куда надо! – вновь прокричал голос.

Бросив быстрый взгляд на побледневших женщин, Псих ободряюще улыбнулся и подмигнул им.

– Может, добазаримся? – опять громко спросил хриплый. Вскинув автомат и ткнув подбородком в сторону окна.

Псих громко ответил:

– А чего не добазариться-то? Запросто! – и бесшумно прыгнул к двери. Поняв его кивок, Лютый направил стволы пистолетов на окно.

– Короче! – начал хриплый. – Вы нам…

Выскочив из хижины, Псих короткой очередью свалил прижавшегося к стене высокого парня с СКС в руках. Подскочивший к окну Лютый увидел поднявшего карабин сухопарого мужчину, выстрелом из пистолетов свалил его.

– Лапы в гору! – направив автомат на пытавшегося заменить обойму в СКС парня, заорал Псих.

Бросив в него карабин, парень сунул руку в карман и отпрянул за угол хижины.

С трудом протискиваясь в окно, до крови раздирая одежду и кожу на плечах, Лютый пытался выбраться на улицу. Услышал крик подельника, увидел прыгнувшего к нему мужика, отчаянно рванулся вперед и вывалился из окна. Подскочивший сильно пнул его ногой в правое плечо. Выпустив пистолет, Дубов перекатившись на спину, вскинул правую руку с оружием. Пуля впилась в макушку нагнувшемуся за пистолетом болотнику.

Рванувшись за отскочившим за угол мужиком, Псих скорее почувствовал, чем услышал шум сзади. Развернувшись в воздухе и падая на землю, нажал курок. Прогрохотав четырьмя выстрелами, автомат смолк. Смирнов вскочил, бросился вперед и с маху ударил ногой в голову гнущегося к земле лысого мужчину. Тот опрокинулся на спину и, не убирая вдавленных в живот рук, со стоном перевернулся на спину. Ухватив его за отворот легкой брезентовой куртки, Псих поддернул раненого к себе:

– На кого работаете, сучары?

Раненый открыл помутневшие глаза.

– Больно, – проскулил он.

– Кто нанял? – зло тряхнул его Смирнов и, почувствовав, как внезапно он погрузнел, разжал пальцы. Мешковато упав, парень глухо ударился о землю. Подскочивший Лютый с матом пнул его ногой в живот.

– Жмурик он, – выдохнул Псих. Размахнувшись, бросил автомат в трясину.

Лютый, достав из кармана убитого наган, коротко усмехнулся:

– Это не менты. Во влипли! – Он весело выругался. – Войска и мусора на хвосте! Да еще с мафией в войну играем! Во влипли!

Псих молча вошел в хижину. Бледные женщины с ужасом смотрели на его окровавленные руки. Он наклонился и взял банку с пивом. Вскрыл, сделал несколько глотков. Затем побрызгал изо рта на руки, протер. Вытер о джинсы, посмотрел на Нонну.

– Ты говорила про каких-то болотников. Кто они? Ответить ей помешал ворвавшийся в хижину Лютый.

– Вертолет! – крикнул он.

Прислушиваясь, Владимир приподнял голову. Треск мотора слышался все отчетливее.

– Этих в болото! – выскакивая из хижины, крикнул Псих.

Лютый выбежал следом и подхватил валявшегося у двери бородача. Едва тело последнего убитого, сопровождаемое хриплым всхлипом, скрылось в трясине, оба увидели низко летящий над болотом вертолет. Вбежав в избушку, подельники застыли. Шум мотора раздавался все ближе. Вот он загремел над хижиной. Несколько растущих на островке деревьев задрожали верхушками, пригибаемые потоком воздуха от вращающихся винтов. Вертолет на несколько секунд завис над хижиной, а потом, взревев двигателем, тронулся дальше. Переглянувшись, подельники облегченно вздохнули.

– Менты? – спросил Лютый. – Или этих шарят?

– Хрен их знает, – бросив взгляд на притихших женщин, Смирнов пожал плечами. – Нам что этим, что тем попадаться – без разницы. Если мусора выцепят, прежде чем шлепнуть, поломают трохи. А ее муженек, – он взглянул на Нонну, – или Аллочкин папуля с живых кожу спустят.

– А о чем эти дурики с нами добазариться хотели? – имея в виду убитых, спросил Лютый. – Или просто на понт брали?

– Скорее всего, понт колотили, суки! – уверенно ответил Псих. – Время тянули или эту хреновину ждали, – кивнул он в сторону затихающего шума вертолетного двигателя. Потом вдруг заторопился: – Валить отсюда надо! А то нагрянет табун, живыми в болото засунут!

Подобрав оружие, забрав сумки и рюкзак, все четверо вышли из хижины. Псих прошелся с шестом в руках по краям островка, то и дело тыкая им в зыбкую поверхность болота.

– Ты чего шаришь? – удивленно посмотрел на него Лютый. – Валить надо в темпе! А то этот козел винтокрылый вернется, и сливай воду! В трясину, что ли, нырять?!

– По насту, которым пришли, уходить тоже нельзя, – зло отозвался Псих. – Эти ухари по нему пришли! – Почувствовав, как шест уперся во что-то твердое, он уже весело позвал: – Поканали! Здесь такая же хреновина. Только в другую сторону.

– В сторону шагнешь, и никто не узнает, где могилка моя, – подходя к нему, проворчал Лютый.

– Не пой за упокой! – весело подмигнул ему подельник. – Прорвемся мы в златоглавую!

– Уж лучше с муровцами стреляться, – охотно согласился Дубов, – чем по этой хреновине шлепать.

– Денис, – негромко позвал Кирилл Семенович. Парень вошел и выжидательно уставился на хозяина.

– От Гольских ничего нет? – нервно постукивая по ботинку тростью, спросил тот.

Боевик отрицательно покачал головой.

– А от Зарубина? Черт бы их всех побрал!

Собираясь что-то сказать, Денис открыл рот. Опередив его, зазвонил телефон. Кирилл Семенович снял трубку.

– Да-да! – быстро проговорил он. – Я! Говори! – Выслушал, и на его бледных от волнения щеках выступил нездоровый румянец злого бессилия.

Бочаров молча положил трубку и, постукивая тростью, нервно прошелся по комнате. Внезапно остановился и в упор посмотрел на парня. Тому стало не по себе от злого взгляда хозяина.

– Ты веришь Софии? – коротко спросил Кирилл Семенович.

Денис, растерянно помотав головой, опустил глаза.

– И правильно делаешь, – хозяин злобно усмехнулся. – Она терпеть не может Аллу. И наверняка довольна тем, что случилось. – Трость снова сухо защелкала по полу. – А делает вид, что ищет! Звонит, стерва!

Крепкая женщина лет сорока, потянувшись красивым телом, неприятно рассмеялась:

– Он думает, я буду ее искать! Да если мои парни найдут эту сучку, они ее сами закопают. Надеюсь, уголовники в обиде не останутся, – усмехнулась женщина. – Какая им разница, сколько на них трупов повесят. Тем более что сами они будут мертвыми. – Она бросила быстрый взгляд на сидящего за столом Гольских. – Ты будешь полным идиотом, если не воспользуешься ситуацией!

– Я уже попробовал! – раздраженно отозвался Гольских. – Но эти беглые просто супермены, черт бы их побрал! Вдвоем перебили моих перехватчиков, – он зло стукнул по столу кулаком. – Парни были прекрасно подготовлены! – Лицо Гольских перекосила злобная улыбка. – Поймаю! Сам буду на медленном огне поджаривать!

– Ты должен быть им благодарен! – рассмеялась женщина. – Ведь именно они подарили тебе редкую возможность убрать Нонну. И вот тогда-то мы и будем вместе! – Она порывисто шагнула к мужчине. – Надеюсь, смерть доченьки соответствующим образом повлияет на его больное сердце. И королем станешь ты! «Ты мой король, ты мой король, – приятным голосом пропела женщина, – а я твоя королева…»

– А вдруг он сможет своими силами уничтожить уголовников и освободить доченьку и мою жену? – вкрадчиво спросил Николай Степанович. – Что тогда?

– Я убью их обеих! – вспыльчиво воскликнула она.

– Но, София, – ухмыльнулся Гольских, – ты забыла о моих перехватчиках! Я уверен: Нонна узнала их и все поняла.

– Да когда же оно кончится? – недовольно проворчал Лютый. – Уже два часа топаем, а краю не видать!

– Молись богам, чтобы вертолет не вернулся! – откликнулся идущий позади Псих. – А то нам сразу хана, как в миске с киселем. Шаг в сторону, и буль-буль!

Женщины шли молча. В растерянных глазах Нонны изредка вспыхивали злые огоньки.

– Куда мы идем? – что-то решив, спросила она.

– На твердую землю, – рассмеялась Алла.

– Я не тебя спрашиваю! – прикрикнула на нее Гольских.

– Неужели? – притворно изумилась Алла. – Но даже если и так, – насмешливо добавила она, – ответ будет примерно такой же.

Обогнув по проложенному в топи настилу большую кучу гнилых сучьев, Лютый увидел круто поднимающийся вверх склон обрыва. Обернувшись, он предупреждающе вскинул руку. Женщины сразу замолчали. Психа порой просто удивляло их поведение. Обе делали то, что им говорили, и ни разу ни одна не попыталась сбежать. Хотя на дороге, во время перестрелки, такой шанс был.

– Пригнулись, – раздался его свистящий шепот. Женщины сразу же присели в вонючую грязную жижу. В руках у Лютого появились два пистолета. Псих тоже достал из кармана второй револьвер, взятый у убитых болотников. Он всегда предпочитал револьверы пистолетам любой марки и стрелял из них почти без промаха.

Осторожно, прижимаясь к присевшим женщинам, Смирнов обошел их и приблизился к напряженно всматривающемуся в густые заросли на верху обрыва подельнику. Коснулся его плеча и, призывая выходить на берег, ткнул стволом револьвера вперед. Лютый кивнул и, не вытаскивая ног, чтобы не было слышно чавканья, двинулся вперед. Призывая женщин соблюдать тишину, Владимир, обернувшись к ним, поднес ствол револьвера к губам. Потом, прижав локти к бокам, чуть приподнял руки с наганами вверх и осторожно вышел на глинистый берег. Он внимательно всмотрелся в стоящую на краю обрыва березу, к которой довольно быстро поднимался подельник. Лютый, засунув пистолеты за ремень, легко преодолел крутой склон обрыва, на несколько секунд задержался перед березой и исчез в густой заросли. Не видя подельника, не опуская рук с револьверами, Псих внимательно всматривался в видимый ему участок обрыва. Потом, обернувшись, призывно махнул рукой. Женщины быстро зашлепали по жиже. Неожиданно Алла взмахнула руками, пронзительно крикнула и упала в болото, обдав грязными брызгами обернувшуюся на крик Нонну.

– Руки и ноги в стороны! – бросаясь к ней, заорал Псих. Ответом ему был пронзительный, полный ужаса крик. Подхватив на бегу толстую и длинную жердь, Псих осторожно вошел в болотную жижу. Ухватившись руками за невидимый в трясине настил, Бочарова отчаянно пыталась не поддаться засасывающему ее болоту.

– Держись! – медленно приближаясь к ней, крикнул Смирнов.

Появившийся на верху обрыва Лютый ухватился за ветки березы и хотел спускаться, но, услышав злой выкрик подельника: «Паси кругом!», остановился и с пистолетами в руках начал внимательно всматриваться в зеленую массу леса. С покрасневшим от напряжения лицом, чувствуя вязкое, втягивающее объятие трясины, из последних сил удерживаясь на поверхности, схватившись руками за настил, Алла с мольбой смотрела на приближающегося Смирнова. Остановившись в метре от нее, Псих негромко и спокойно сказал:

– За меня руками не цепляйся. Я тебя за под мышки ухвачу и потяну вверх. Держись за настил и что есть силы пытайся вылезти сама. Схватишь меня или сшибешь – хана обоим.

– Поняла, – прохрипела женщина.

Проверив жердью край настила, Смирнов положил жердь рядом с женщиной. Ухватил ее за под мышки и неожиданно весело подмигнул. На бледном, грязном лице Бочаровой появилась улыбка.

– Поехали, – выдохнул Владимир и с силой потащил ее к себе.

Следуя его совету, Алла что есть мочи, из последних сил напрягая уставшие руки, пыталась вылезти на настил.

– Еще чуть-чуть, и родим, – перехватывая женщину за талию, проскрипел Псих. Пятясь задом, он проволок обессилевшую Аллу по настилу до тех пор, пока не почувствовал под ногами твердую почву. Сделал для страховки еще пару шагов, отпустил ее и сел рядом, тяжело дыша.

– Спасибо, – еле слышно пролепетала она. Вся в мокрой, вонючей грязи, с благодарностью посмотрев на Смирнова, Алла громко, навзрыд заплакала. Псих встал. Увидел небольшой, чистый ручей, стекающий в болото, легко коснулся ее подпрыгивающего плеча.

– Умойся. Уходить надо.

Всхлипывая, женщина поднялась. На дрожащих от пережитого страха и напряжения ногах подошла к ручью. С трудом сняла грязную, прилипавшую к телу одежду. Наверху появился Лютый. Псих вопросительно вскинул голову.

– Тихо, как в изоляторе, – успокоил его Лютый.

Подойдя к Бочаровой, Нонна, черпая ладонями воду, стала отмывать ей спину. Вздрагивая от холодной ключевой воды и воспоминаний об объятиях трясины, Алла быстро смывала с себя грязно-желтые разводы болотной жижи.

Обнаженные Лом и Лиля, слившись в объятии, упали на кровать. И тут же длинный звонок сбросил Лома на пол. Выматерившись, он вскочил. Натянул джинсы, на ходу надел спортивную майку и вышел в коридор. Надев халат, сверкая злыми глазами, женщина подошла к зеркалу.

– Кого надо?! – с тихим бешенством в голосе спросил Лом.

– Лиля дома? – послышался женский голос.

Что-то пробурчав, парень щелкнул замком и резко распахнул дверь.

– Какой мужчина, – с насмешливым восхищением произнесла вошедшая в квартиру высокая плотная женщина. Короткая юбка открывала сильные, чуть кривоватые ноги. Во всей ее фигуре чувствовалась мощь. Оголенные до плеч руки с рельефно выступающими бицепсами, крепкая шея и уверенный взгляд говорили о том, что вошедшая знает себе цену.

– Миледи! – удивленно воскликнула вышедшая из комнаты Лиля.

– Твой ухажер? – подмигнув, спросила гостья и вполне серьезно добавила: – Пусть уматывает в темпе – нам переговорить надо.

– Слушай, ты, клуша! – Лом шагнул вперед.

Миледи с коротким выдохом ударила его в челюсть. Лом отлетел к двери и сполз по ней на пол.

– Клавка! – встревоженно воскликнула Лиля. – Сейчас его парни вернутся!

– Видела я их, – презрительно отмахнулась Миледи. – К тому же около дома моих трое!

– Ты в своем репертуаре, – покачала головой хозяйка.

– Не трясись, – по-своему успокоила ее Клава. – Я к тебе по делу приехала.

– Ах ты, дешевка! – промычал Лом, поднявшись и держась за подбородок.

– Степан! – подскочила к нему Лиля. – Успокойся! Она ко мне по делу.

Но уязвленное мужское самолюбие бросило его вперед.

– Кья! – И Миледи сильным ударом снова сбила его с ног.

– Тронулась! – завопила Лиля. – Мне трупы в квартире не нужны!

– Не боись, – успокоила ее Миледи. – Жив твой хахаль. Но еще раз дернется – пришибу! – вполне серьезно заявила она.

– Иди в комнату, – присев рядом с замычавшим Ломом, попросила хозяйка. – Я с ним поговорю, потом с тобой решим.

– Он тебе муж, что ли? – удивленно подняла густые брови Клава.

– Потом объясню! – сердито посмотрела на нее Лиля.

– Успокойся, Федина, – примирительно улыбнулась Миледи. – Поговори с этим куском мяса. Только недолго. – Она вошла в комнату и прикрыла за собой дверь.

Застонав, Лом открыл глаза.

– Где она?! – в ярости заорал он. – Убью стерву! – Вскочил, метнулся к вешалке. Выхватил из кармана кожаной куртки пистолет, сунул его под майку и бросился к входной двери.

– Степан! – Лиля остановила его злым криком. – Не дури!

– Кто она? – сплюнув кровь, спросил Лом.

– Подруга, – опередил Лилю ехидный голос Миледи.

– Шкура! – вскинув пистолет, прорычал мужчина. Лиля повисла у него на руке.

– Услышат же! Милицию вызовут!

Отбросив ее к стене, Лом бросился вперед и сильно ударил Миледи. Миледи отбила его удар и резко рубанула Лома ребром ладони. Нырнув под стремительно летевшую руку, он впечатал кулак в живот женщины. Шумно выдохнув, она отскочила назад и выбросила в ударе левую ногу. Отступив на полшага, Лом взмахнул рукой с пистолетом и подскочил к Клаве. Вскинув скрещенные руки, она поймала его кисть и ударом локтя выбила оружие. Обхватив Миледи за шею, Лом сумел ее повалить. Лиля попробовала растащить их. Сильный толчок отбросил ее назад. Схватив друг друга за горло, хрипя, мужчина и женщина боролись на полу. Лиля подхватила пистолет и снова подбежала к ним.

– Хватит! – закричала она. – Стрелять буду! – подтвердив свои слова щелчком предохранителя, вскинула «ТТ» вверх.

– Сдурела! – раздался надсадный хрип. Разжав пальцы, мужчина и женщина откатились в стороны.

– Не шевелиться! – зло крикнула Лиля. Ствол пистолета по-прежнему был направлен в потолок, а указательный палец слегка вдавил курок.

– Ты зачем, приехала? – посмотрела на Миледи Лиля.

– Психа встретить! – с яростью глядя на нее, процедила Миледи.

– От кого?

– От Уса! – сорвалась на злой крик Миледи. – Какому-то Лому помочь!

Лом, удивленно выматерившись, сплюнул кровь и хрипло захохотал:

– Так ты Миледи?

Удивленно взглянув на него, Клава тоже расхохоталась.

Роза выключила телевизор и тяжело вздохнула.

– Как же он так может? – сердито сказала она. – Марианна из-за него сына потеряла, а он…

– Это кино! – со смехом перебил ее Павел. Подхватил гитару, провел пальцем по струнам. Взглянул на недовольную женщину и запел:

 
Когда же богатые заплачут,
Который месяц жду, и все никак.
Бабы во дворе весь день про них судачат,
Прикидывают: будет этак или так.
Лично мне Эстер пришлась по нраву,
Об этом опрометчиво сказал.
Три дня носил под левым глазом фару —
Соседки мне устроили скандал.
 

Взяв последний аккорд, подмигнул вошедшему Бурову.

– Сам сочинил? – улыбаясь, спросила женщина.

– Где уж мне, – вздохнул Костя. – Листьев на «Поле чудес» вчера пел.

Недоверчиво посмотрев на серьезное лицо Павлова, Роза повернулась к Бурову.

– Правда?

Его каменно-непроницаемое лицо слегка разгладила легкая улыбка. Павлов весело и громко засмеялся.

– Да ну тебя! – обиженно отвернулась Ахмидова. Она встала и, не выдержав, тоже засмеялась:

– Какой талант в тебе пропадает! – Подошла к зеркалу, причесалась, подкрасила губы. – Пойду насчет Психа узнаю, – объяснила Роза.

– А где ты узнаешь? – спросил Буров.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – сухо отозвалась она.

– А от старости и умирают иногда, – засмеялся Павлов.

– Мне цыганка нагадала: до сорока проживу, и все, – притворно опечалился Лев. – Так что ждать осталось совсем ничего.

– А сколько тебе сейчас? – спросила женщина.

– Сорок, – обреченно кивнул Буров и, не сдержавшись, весело улыбнулся.

– Ты скоро? – проводив Ахмидову до двери, спросил Павлов.

– Через час приду, – она посмотрела на часы. – Если узнаю что-то срочное – сразу.

Хлопнув дверью, Татьяна вошла в дом. Фомин сплюнул и зло выматерился.

– Эй! Зятек! – сердито окликнула его из раскрытого окна пожилая женщина. – Матюки здесь не раскидывай!

– Мария Ивановна! – повернувшись к ней, умоляюще проговорил Александр. – Скажите же ей…

– Я в ваши дела когда-нибудь влезала? – сухо спросила теща. – Вы сами уже родители! Вот сами и решайте, что да как лучше. – Обернулась и, убедившись, что дочь слышать ее не может, она понизила голос: – Обиделась она крепко. Это ж надобно такое сказануть! – не выдержав, сорвалась женщина. – Мол, Светка…

– Да не говорил я так! – заорал и майор.

– Как же не говорил-то! – рассердилась она. – Какого же лешего свекровь говорит, что после ранения ты детей делать не можешь?!

– Кто?! – захлебнулся в яростном крике Фомин.

– Мать твоя, вот кто. Перед тем как за границу уезжала. Мне прямо так и сказанула!

– Танька! – рванув дверь, заорал Александр. – С этим потом разберемся! Я тебе правду говорю! Светланку похитить могут!

– Пусть только сунется кто, – сказала Мария Ивановна. – Я им дам Светку! – Она потрясла сухоньким кулаком.

– Таня! – Майор загрохотал кулаками в дверь. – Открой!

– Хватит фулиганить! – разозлилась теща. – А не то сейчас милицию вызову! – И, видимо вспомнив, кто ее зять, с силой закрыла ставни.

Фомин выругался и пошел к машине.

– А может, он правду говорит? – Услышав хлопок автомобильной дверцы и шум отъезжающего «москвича», мать встревоженно посмотрела на Таню.

– Мама! – Дочь обожгла ее сердитым взглядом.

– Что – мама? – недовольно спросила Мария Ивановна. – Тебе два годика было, когда отца в Москву на Петровку перевели. Он нас и оставил. Как же! – всплеснула она руками. – Я-то простая доярка, а он капитан милиции. Поверила я ему тогда. Дура! Он потешился и забыл. Я в девках славная была. – Сухое морщинистое лицо женщины тронуло тепло воспоминаний. – А ты школу кончила и к нему насовсем, – с укором посмотрела она на дочь. – Но хоть приезжала часто. И на том спасибо. Как узнала я, что и ты милиционером будешь, сердцем маялась! А ты еще за милиционера и замуж вышла! Неужели не поняла, что не ты Сашке нужна, а отец твой! Ведь он тогда уже генералом был. А сейчас, вишь… – женщина покачала седой головой, – помер отец, и все! Кончилась любовь!

– Зачем ты ему про ранение напомнила? – сердито спросила Таня.

– Как зачем? – встрепенулась та. – Он же справку какую-то своей матери показывал! Так она мне сказывала. Мол, не может Сашка детей иметь. Чтой-то повреждено у него там. А потом и тебя с работы с позором выгнали. Вот все и думают…

– Хватит! – закричала Таня. – Господи! – Она закрыла лицо руками. – Да что же это такое – родная мать не верит!

– Верю, доченька. – Старушка положила руки ей на плечи. – Да и кто же поверит, как не мать!

Фомин, с яростью в глазах, гнал машину по шоссе. «Неужели мать могла это сказать? Зачем? Ну какого хрена лезть в мою жизнь! – Достал сигарету, нажал на прикуриватель. – Да еще эти шантажисты хреновы! Листок им какой-то нужен! А тогда Фома… – От неожиданно пришедшей мысли майор резко вдавил педаль тормоза. „Москвич“, визжа шинами, развернулся на влажном после дождя шоссе. – Неужели Фома?» Выжав сцепление, он переключил скорость. Взревев мотором, машина резко развернулась и понеслась по шоссе.

Жанна вошла в квартиру и громко позвала:

– Эдгар! – Не услышав ответа, сделала шаг назад.

– Ведь говорил, – раздался за ее спиной голос Эдгара. – Не выходи на лестницу одна.

– Ты где был? – Жанна удивленно посмотрела на него.

– Неужели ты думаешь, я тебя в город одну отпущу? – снимая кроссовки, улыбнулся Волконский.

– Ты ходил за мной? – поразилась она. – Но я тебя не видела!

– Вот и прекрасно, – кивнул он. – Ты поступала так, как поступала бы любая перепуганная женщина, по необходимости вышедшая на улицу.

– Ну, знаешь ли! – возмутилась Жанна. – Может, прикажешь еще тебе и деньги за охрану платить?

– Вообще-то об этом стоит подумать, – как бы раздумывая вслух, сказал Эдгар.

Удивленно взглянув на него, женщина разулась и, подхватив сумку, прошла на кухню. Эдгар запер дверь, накинул цепочку и пошел следом.

– А за что ты… – не договорив, Жанна смущенно опустила голову. – Извини.

– Я после госпиталя к тебе хотел поехать, – понял ее вопрос Волконский. – Меня ведь комиссовали, – он криво улыбнулся. – Правда, орден Красной Звезды дать не забыли.

– Так ты орденоносец! – увидев в его глазах боль воспоминаний, уже жалея о своем вопросе, шутливо воскликнула она. – Это просто необходимо отметить!

– А по дороге я заехал к другу. Юрка руку и ноги в восьмидесятом потерял – на мину нарвался. Я вхожу, а жена его, тварь! – Его глаза полыхнули яростью. – С тремя мужиками бьет его! – Эдгар опустил голову.

– И что? – спросила Жанна.

– Мне дали двенадцать лет, – глухо ответил он.

– Почему так много? – И, догадавшись, Жанна тихо спросила: – Ты ее убил?

– К сожалению, не ее, – вновь криво улыбнулся Волконский. – Одного из тех, кто с ней был. А это ее любовник. Он во вневедомственной охране работал. Вот и вкатили мне! Хорошо, Михаил Сергеевич амнистию объявил, – коротко засмеялся Эдгар.

Жанна молчала. Она поняла: он искренне жалеет, что не убил жену своего друга.

– А где он сейчас, твой товарищ? – спросила она. Лицо Эдгара потемнело.

– Его убили. Друзья того, которого я… И она, стерва, с ними была.

Жанна поняла.

– Ты хочешь отомстить?

– Да, – глухо отозвался он. – Их всех посадили. Одному дали одиннадцать лет – это самый меньший срок. Ей, его жене, тринадцать. Я дождусь всех!

Жанна поверила, что так и будет.

– Сколько их? – спросила она.

– Трое мужиков и она.

– Ты хочешь убить того, кто выйдет первым?

– Я буду ждать, пока не выйдут все. – Кривая улыбка ненависти изломала его губы. – Они мне нужны все. Я подожду.

Телохранитель открыл дверцу «вольво», и Старик выбрался из машины. Вздохнул полной грудью.

– Красота! – Он повернулся к вышедшей из «москвича» дочери и улыбнулся. Увидев ее напряженное лицо, настороженный взгляд, удивленно спросил: – Что с тобой?

– Да так, – вымученно улыбнулась Нина. – Голова что-то побаливает.

– Пройдет, – успокоил ее отец. – Какие-то вы квелые. Никудышная теперь молодежь пошла. Больные все! То ли дело мы в свое время…

Короткая автоматная очередь прервала его приятные воспоминания о здоровой молодости своего поколения. Из прибрежных кустов выскочил рослый мужчина и, полоснув короткой очередью, свалил одного из «горилл» Старика. Дьячков, испуганно пригнувшись, проворно нырнул за толстый пень. Несколько пуль вонзились рядом, Старик понял, что его собираются убить. Нина, спрятавшись за стволом толстого дуба, достала из сумочки небольшой пистолет. Двое залегших около «вольво» боевиков стреляли из пистолетов по кустам. От «москвича» начали отстреливаться трое, приехавшие с Ниной. Атлет, присев за машиной с «Макаровым» в руке, не стрелял. Вдруг от большого валуна загрохотали выстрелы. Один из парней возле «вольво» ткнулся в траву простреленной головой. Еще один из «горилл» Дьячкова, прошитый автоматной очередью, рухнул около машины. Третий вскочил и, беспорядочно стреляя, рванулся от реки. Несколько пуль догнали его, и он упал. От «москвича» стрелял уже один. Двое его товарищей неподвижно лежали рядом. Ему удалось попасть в одного из перебегающих автоматчиков. Но это было последнее, что он сумел. Двумя выстрелами почти в упор Кралин разнес ему затылок. К «вольво» осторожно, держа автоматы на изготовку, короткими перебежками приближались пятеро парней. Илья Сергеевич, приподняв из высокой травы бледное, перепуганное лицо, дрожащей рукой вытащил из бокового кармана пиджака маленький пистолет. Прижавшаяся к дереву Нина, увидев оружие в руке отца, с кривой улыбкой вскинула руку с пистолетом. Негромко хлопнули три выстрела. На седом затылке Дьячкова запульсировала темно-красная точка. Подбежавшие автоматчики, переглянувшись, молча смотрели на женщину.

– Ее точно не убьют? – Рита вопросительно взглянула на Романа.

Он отрицательно покачал головой. Рита нервно прошлась по комнате.

– Кретин! – остановившись перед Романом, выкрикнула она. – Она же тебя в порошок сотрет!

– Я хотел ее еще тогда хлопнуть! – не сдержавшись, заорал Ус. – Сама не дала!

– Ты о ком говоришь? – не поняла женщина.