Текст книги "Ожерелье смерти"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– В доме тещи милиция, – прошептал Гольских.

– Кого-нибудь арестовали? – спросил парень и, не услышав ответа, шагнул к двери. – Не волнуйтесь. Я свяжусь…

– В доме найдены изуродованные костоломы Соловья! – заорал Николай Степанович. – А его самого нигде нет. И этот амбал, – он взволнованно прошелся по комнате, – еле жив, в реанимации отхаживают! – Резко остановившись, в упор посмотрел на боевика. – Его убрать! Остальные – неважно! Но Шкафа убрать как можно быстрее! Его наверняка захочет увидеть Зарубин. А этого допустить нельзя! Понял?

Руслан молча кивнул.

– И еще! – выкрикнул Гольских. – Найди Соловья!

– Его тоже? – спокойно спросил боевик.

– Найди! И привези ко мне! – закричал Николай Степанович. – Я с ним сам поговорю!

Бочаров внимательно смотрел на стоящего перед ним майора.

– Итог для Николая Степановича плачевен, – ехидно улыбнулся тот. – Двое убиты, пятеро изуродованы. Шкафу тоже крепко досталось. Сейчас в реанимации. Но вот что непонятно… – шумно выдохнув, он замолчал.

– Ну?! – подстегнул его криком Кирилл Семенович.

– Там же найдены шестеро людей Макинтоша. Двое утоплены в бассейне. Один убит ударом по голове. Остальные в больнице. Но, понимаете, – Люсин облизал пересохшие губы, – дрались боевики Соловья не с парнями Макинтоша. Скорее всего, так утверждают эксперты, Шкаф с парнями вмешался уже после того, как людей Макинтоша поломали.

– Что говорит сам Макинтош? – нетерпеливо спросил Бочаров.

– Его нигде нет. Но его сожительница сказала мне, что вечером он поехал по звонку вашей жены…

– Что?! – гневно вскричал Бочаров. – Зачем?!

– Она этого не сказала, – испуганно пролепетал майор.

– Найти Софию! – потребовал Кирилл Семенович. – И сразу ко мне ее!

– Но позвольте… – попробовал робко протестовать Люсин. – Как я мо…

– В наручники! – заорал Бочаров. – И ко мне!

– Люсин? – удивленно спросила телефонную трубку София. Выслушав ответ, нервно прикусила нижнюю губу. Затем согласно кивнула: – Да, да. Сделай именно так! – Положив трубку, достала сигарету. – Странно, – негромко сказала она. – Что-то не верится, чтобы два урки, пусть очень, как все говорят, лихие, могли управиться с ребятами Соловья и боевиками Макинтоша. Да и где они, Соловей с Макинтошем?

Снова подняв трубку, женщина набрала номер.

Вытерев вспотевший лоб, Роза посмотрела на лежащих у стены Соловья и мужчину в белом плаще. Вытащила из бардачка «жигулей» аптечку, достала лейкопластырь. Присела возле лежащих, поочередно проверила пульс. Облегченно вздохнув, вытащила из кармана носовой платок. Разорвала его пополам, наклонилась к Соловью.

– Мы здесь до второго пришествия сидеть будем? – ни к кому не обращаясь, спросил Павлов.

– А что ты предлагаешь? – посмотрела на него Алла.

– В свое время я предлагал тебе кое-что, – еле слышно проговорил он. Но женщина услышала его. Сердито сверкнув глазами, она хотела что-то сказать. Но, опередив ее, он уже злее и громче добавил: – Собственно, и здесь я оказался только потому, что хотел напомнить тебе об этом…

– Я не нуждаюсь в напоминаниях! – резко прервала его Бочарова. – Я все прекрасно помню!

– Неужели? – язвительно спросил Павлов.

– Тс-с! – остановил их Псих.

Гольских быстро выключила свет. Все прислушались. Из открытого люка доносился неясный шум. Неожиданно из него в потолок ударил яркий пучок света.

– Товарищ капитан! – донесся снизу мужской голос. – Здесь железная лестница наверх!

– Вот и влипли, – буркнул Павлов.

– Псих, – простонал Лютый, – дай «дуру»!

– Псих? – изумленно прошептал Костя.

– Держи, – послышался тихий голос Смирнова. В темноте раздался щелчок предохранителя.

– Идите сюда, – позвал голос Нонны. – Здесь ход на чердак есть.

– Вы предусмотрительная женщина, графиня, – похвалил ее Павлов.

– Это не я, – не приняла комплимент женщина, – моя мама сделала.

– Чудная старушка.

Смирнов чиркнул спичкой. Потом протянул коробок Алле:

– Держи. Светить будешь.

– Ты сам освещай наш путь во мраке, – отстранил его Костя. – А то потом тащить придется. Взяли, сударыня, – обратился он к Бочаровой.

– А твой друг, – наклоняясь к Лютому, насмешливо спросила она, – только драться умеет?

– И еще кое-что, – заверил ее Костя.

Псих, держа в одной руке зажженную спичку, другой помог Нонне отодвинуть свободно ушедшую в сторону на полметра стену. Удивленно выматерившись, заглянул в проем. Наверх, к квадратному люку, уходила широкая деревянная лестница.

– Быстрее! – поторопила остальных Нонна.

– Заверяю вас, графиня, – с помощью Бочаровой поднося к лестнице Лютого, успокоил ее Костя, – у нас уйма времени.

– Ты все такой же хвастун, – не преминула поддеть его Алла.

– Настоящий человек меняется только внешне, – поучительно начал он. – А посему…

– Я сам, – прервал его стонущий голос Дубова.

Присев возле люка, Буров спокойно смотрел на подрагивающую лестницу и приближающийся свет фонарика. В губах он держал тонкий шнур, конец которого опускался вниз. Двумя руками Лев удерживал поставленную вертикально тяжелую крышку люка. Услышав медленно приближающееся прерывистое дыхание, он усмехнулся.

– Тут веревка! – раздался с лестницы молодой взволнованный голос.

– Не трогать! – успел услышать Буров команду снизу. Но чуть раньше он отпустил конец шнура и с силой захлопнул люк, задвинул засов, бросился к проему в стене. Ступив на лестницу, услышал голос Нонны:

– Стену задвинь!

Обернувшись, нащупал железное кольцо, рывком закрыл проем.

– Вверху засов, – подсказала женщина. Задвинув засов, Лев вопросительно поднял голову.

– Звезды рассматривать будешь потом! – недовольно проговорил Павлов. Буров по лестнице поднялся на чердак.

– Можно надеяться, что второго хода на чердак нет? – спросил Костя.

– Есть, – со вздохом отозвалась Нонна.

– Значит, побегать все-таки придется, – заключил Константин.

– Вряд ли, – возразил Псих. – Чердак уже проверяли.

– А ты откуда знаешь? – недоверчиво спросил Павлов.

– Он прав, – поддержал уголовника Буров. – Здесь свежие следы.

– Чингачгук и Следопыт, – буркнул Костя. – Остается надеяться, что наши товарищи правы.

– А теперь куда? – негромко спросил Лютый.

– Вообще-то вопрос задан по существу, – заметил Павлов. – И весьма своевременно.

– Я не знаю, – растерялась Гольских.

– Значит, влипли, – сделал вывод Псих. Некоторое время все молчали.

– Так как у нас для общения не так уж и много времени, – заговорил Павлов, – может, мне кто-нибудь сумеет объяснить, в честь кого или чего был устроен этот грандиозный турнир по мордобою?

– Хрен его знает! – зло ответил Смирнов. – Я только в одно въехал: это не менты.

– Тебе ни в наблюдательности, ни в сообразительности не откажешь, – раздался насмешливый голос Бочаровой.

– Слушай, ты, – зло процедил Псих.

– Я вся внимание, – сказала женщина.

– Глохни! – выпалил Смирнов. – Или я тебе зубы вырву!

– Так ты еще и стоматолог? – удивилась она. – Господи! Сколько же в тебе талантов!

– Хватит вам! – сердито сказала Гольских.

– Не очень-то вы дружны! – весело подметил Павлов.

– Просто не хватало времени подружиться, – фыркнула смехом Алла и, чуть помолчав, вполне серьезно сказала: – Правда, они нам с Нонной дважды жизнь спасли. Может, и больше. Но за два раза ручаюсь! – Положив руку на плечо удивленного Психа, тихо спросила: – Не злись на меня. Просто я такая… – помолчала, подыскивая определение, но не найдя ничего, на ее взгляд, подходящего, поблагодарила: – Спасибо.

– Ты чего-нибудь понял? – подал голос удивленный Лютый.

– Увянь, – тихо попросил его ошарашенный Псих.

– Может, объясните, что к чему? – после довольно продолжительной паузы спросил Костя.

– Это не обязательно знать всем! – резковато ответила Алла.

– Понял, – согласно кивнул он.

Некоторое время все молчали. Затем Буров поднялся и беззвучной тенью двинулся к чердачному окну.

– Куда он? – спросила Гольских. Уяснив, что вопрос адресован ему, Костя ответил:

– У нас свои секреты. Вернулся Лев быстро.

– С этой стороны можно спуститься, – начал он. – Милиция в доме и у входа. Если тихо, то сможем уйти.

– Ты это всем или нам?

– Я на поле боя союзников не бросаю, – проворчал Лев.

– Лестница с крыши спускается во двор рядом с главным входом, – вмешалась Нонна. – А на противоположной стороне дома спуститься невозможно.

– По веревке, – сказал Буров, – вполне возможно.

– А где ее, эту веревку, взять? – тихо засмеялась Алла. – Или, как в приключенческом кино, будем делать ее из обрывков одежды?

Не отвечая, Лев подошел к чердачному окну.

– Пошли, – поднялся Павлов. – У Бура есть все.

– На крыше не разговаривать! – строго предупредил Лев. – Если кто сорвется, лететь молча!

– Прекрасная перспектива! – оставаясь верной себе, сказала Бочарова.

Подхватив хромающего Лютого, Псих помог ему дойти до окна. Остальные уже были на крыше. Буров бесшумно проверил край крыши, вернулся.

– Края не острые, – прошептал Лев на ухо Косте. Расстегнул куртку, достал конец тонкого прочного шнура, отдал его Косте и быстро закрутился на месте. Павлов наматывал на согнутую в локте руку шнур.

– Во капканы мочат! – с невольным уважением прошептал Лютый.

– Лихо, – согласился Псих.

Через несколько секунд в руках Павлова был моток эластичного шнура. Привязав один конец к вбитой в дверь чердачного окна железной скобе, он отдал моток Бурову. Лев стал осторожно идти к краю крыши, разматывая моток. За метр до края лег. Осторожно подполз к краю, выглянул и осмотрелся. Затем его темный силуэт исчез. Затаив дыхание, остальные напряженно вслушивались в темноту. Натянутый шнур внезапно ослаб. Костя схватил его. Почувствовав несильные частые рывки, облегченно вздохнул.

– Берись за шнур и осторожно спускайся к краю крыши, – сказал он Нонне. – Там за что-нибудь ухватись. Я начну поднимать шнур. Увидишь привязанный к нему ремень, возьми его и застегни у себя на талии. Я буду тебя спускать. Старайся все время быть лицом к стене. Ладони выстави перед собой…

– Я в свое время была неплохой альпинисткой, – улыбнулась она и, ухватившись за шнур, начала быстро спускаться. За метр до края крыши легла.

– Ты тоже альпинистка? – шепотом спросил Бочарову Костя.

– Скалолазка, – вполне серьезно ответила она.

– Вперед, скалолазка, – почувствовав подергивание шнура, сказал Павлов.

– На всякий случай – прощайте! – Ухватившись за шнур, Алла быстро заскользила вниз.

– Тебя подстраховать? – Павлов посмотрел на Лютого. – А то твоя нога…

– Бабы сами спускаются, – обидчиво прервал его Лютый. – А я что, хуже?

– Бегом к забору! – шепнул Буров женщинам.

Обе с уважением посмотрели на его едва различимое в лунном свете непроницаемое лицо и, пригнувшись, побежали к забору. Уперев ноги в землю, Буров чуть натянул шнур. Он напряженно ждал появления раненого уголовника. Им обеспечено прикрытие на земле, напарник на крыше сделает так, как надо. Первыми спустились женщины. Третьим будет раненый уголовник. Павлов пойдет последним.

Почти теряя сознание от острой, порой почти невыносимой боли в выбитом колене, отталкиваясь от стены здоровой ногой, Лютый медленно спускался по шнуру.

– Я отолью! – услышал Буров приближающийся голос.

Упав на землю, он дважды дернул шнур, и почти тут же увидел перевалившийся через край крыши темный силуэт. Сузив глаза, достал из висящих на ремне ножен узкий нож. Из-за дома, увеличиваясь в размерах, появилась тень человека. Обогнув угол, высокий мужчина остановился и начал расстегивать ширинку. В отсвете уличных фонарей тускло блеснули три маленькие звездочки на погонах.

Почувствовав два рывка в натянутом шнуре, Лютый понял: его предупреждают об опасности. Нащупав ногой какую-то выбоину в стене, уперся в нее носком здоровой ноги и замер, пытаясь слиться со стеной.

Старший лейтенант милиции, весело выругавшись, расстегнул ремень и стал снимать брюки. Буров напряженно следил за почти невидимой, висящей чуть ниже окон второго этажа фигурой. Затем бесшумно пополз вперед. Остановившись метрах в пяти от кряхтящего милиционера, взялся за лезвие ножа. Убивать не хотелось. Но если раненый уголовник сорвется, шума быть не должно. Старший лейтенант услышал призывный крик из-за дома, выругался и, подтянув штаны, побежал за угол. Облегченно вздохнув, Лев быстро вернулся назад. Отвязал от молодого тополя шнур и трижды дернул.

Чувствуя, что пальцы вот-вот разожмутся, беззвучно матерясь, Лютый ухватился за шнур зубами. В это время шнур трижды дернулся. На всякий случай обложив милицию отборным матом, Дубов начал спуск. До земли оставалось метра полтора, когда подрагивающие от напряжения пальцы не выдержали. Обдирая ладони о шнур, Лютый стремительно заскользил вниз.

Понимая, как тяжело приходится уголовнику, Буров внимательно наблюдал за ним. И когда он вдруг скользнул вниз, Лев прыгнул вперед. Ударившись о бетон ногами, Лютый вцепился зубами в воротник куртки, чтобы заглушить крик от вспышки дикой боли в поврежденной ноге, и потерял сознание. Подбежавший Буров успел поймать падающего лицом вперед уголовника. Легко забросив его на плечи, он побежал к выглядывающим из-за кустов женщинам.

Увидев мгновенно провисший шнур, Павлов понял: уголовник сорвался.

– В темпе вниз! – яростно прошептал он Психу.

– Не гони лошадей. – Псих спокойно взялся за шнур. – Не завизжит Лютый.

Это понял уже и сам Костя. Услышав в голосе уголовника обиду за товарища, буркнул:

– Извини. Но спускаться все равно надо.

– А кореш у тебя правильный, – сказал Смирнов. – С таким можно дела ворочать.

Прошептав еще что-то, он быстро и, что поразило Костю, беззвучно заскользил вниз. «Да ты и сам хоть куда», – пробормотал он. Немного выждав, прикрывая узел ладонью, щелкнул зажигалкой и поднес язычок пламени к привязанному к скобе шнуру. Как только шнур затлел, ухватился за него и, поджав ноги, на спине съехал по крыше вниз. Свалившись с нее, крепко сжал пальцы. Ободранные ладони вспыхнули горячей болью, но он сумел замедлить падение. Метра за два до земли разжал пальцы и мягко приземлился. На несколько секунд замерев, вслушался в обступившую его темноту. Поднялся, ухватил шнур обеими руками, с силой рванул его к себе. Бесшумной змейкой шнур упал рядом. Намотал его на локоть и, пригибаясь, побежал к кустам. Присевшие рядом с Лютым женщины что-то привязывали к его распухшему колену. Не увидев напарника, Костя спросил всматривающегося в сторону дома Психа с пистолетом в руке:

– Он за транспортом пошел?

– Ну, земляк! – изумленно протянул Смирнов. – Дело у вас на большой поставлено!

Взглянув на часы, Тоня подошла к раскрытому окну. Сейчас должен приехать Арсентий. Она уговорит Черкесов покончить с Дьячковой. Хотя ей, собственно, наплевать, кто займет место Старика, она найдет ожерелье и покинет Россию, но с Нинкой все же надо кончать!

Увидев в проеме раскрытого окна женщину, Валет поднял удлиненный глушителем пистолет. В руке Фили матово блеснуло лезвие длинного ножа.

– Не торопись, – прошептал он и быстро полез вверх по стоявшему под окнами дереву.

– А если Гюнтер думает, что его цена меня устроит, – презрительно улыбнулась блондинка, – он ошибается! Я узнала настоящую це…

Длинное лезвие тонкого обоюдоострого клинка, мелькнувшее в свете окна, быстрым серебряным всполохом воткнулось Спициной в горло. Вскинув руки, она успела коснуться темной рукоятки и, осев на подогнувшихся ногах, упала на бок.

Нина неторопливо спускалась по лестнице. На последнем пролете повстречала поднимавшегося с большим букетом алых роз Арсентия.

– Домой? – не останавливаясь, спросил он.

Не отвечая, Дьячкова с нескрываемой ненавистью посмотрела ему вслед. Стоявший у двери приемной Кралин, покосившись на остановившихся у лестницы двух плечистых парней, боевиков Черкеса, всем своим видом умолял женщину поторопиться. Заметив его, Нина приветливо взмахнула рукой.

– А ништяк лошадка, – бросив на нее наглый похотливый взгляд громко сказал один из парней.

– Что ты сказал? – остановившись перед ним, сердито спросила она.

– Может, тыкнемся? – усмехаясь, сказал он.

Его щеку обожгла хлесткая пощечина. Удивленно отшатнувшись, парень замер. Изумление на его лице быстро сменила гримаса ярости. Взмахнув рукой, он прыгнул к женщине. Кралин с коротким выдохом ударил его ногой в живот. Ловя широко раскрытым ртом воздух, парень грохнулся лицом вперед. Его товарищ выхватил из кармана пистолет. Вышедшая из кабинета женщина в белом халате, испуганно ахнув, бросилась обратно.

– Спрячь «дуру»! – заорал сбегавший по лестнице Арсентий. Остановившись около Нины, ожег ее злым взглядом: – Подставить хочешь? Сучка! – Повернувшись к двери, позвал: – Сюда!

Вбежали трое парней.

– Наденьте халаты, и наверх! – отрывисто приказал Черкес. Повернулся к застывшей Нине и процедил: – Я тебя, сучка, из-под земли достану! Усекла?

– Ты можешь объяснить, в чем дело? – испуганно пролепетала она.

Задержавшись, Арсентий внимательно всмотрелся в заметно побледневшее Нинино лицо.

– А впрочем, похоже, это не ты, – проворчал он и великодушно разрешил: – Хрен с тобой. Живи.

Дьячкова наконец пришла в себя и гневно спросила:

– Что все это значит? Почему ты со мной так разговариваешь?

– Слушай, ты! – снова взревел Арсентий. – Да я…

– Не уверен, что это понравится Ивану, – решительно вмешался Кралин. – Он ждет Нину у нее дома.

Услышав имя брата и вспомнив о его намерении попробовать договориться с Дьячковой насчет Психа, Арсентий замолчал. Повернулся и что-то сказал стоящим в белых халатах парням. Парни быстро взбежали вверх по лестнице.

– Может, ты все-таки объяснишь мне, что случилось? – уже требовательно спросила Нина.

– Тоньку пришили, – глухо буркнул Арсентий.

Испуганно отшатнувшись, неожиданно заикаясь, она взволнованно спросила:

– Когда?

– Как раз передо мной. Я подумал, что это ты! Потому что на лестнице тебя видел. А вошел к ней в палату – она еще теплая.

– Нет! – воскликнула Нина. – Это не я!

– Да понял, что не ты, – усмехнулся Черкес.

По лестнице, держа в руках завернутое в простыню тело, быстро спускались трое парней.

– Куда ты ее? – увидев на простыне проступившие пятна крови, тихо спросила Дьячкова.

– Куда надо! – грубо отрезал он. – Мне разборы с мусорами на хрен не нужны! – Сделал несколько шагов к двери, пропустил двух парней, которые выносили вырубленного Кралиным телохранителя.

– Пока это тебе прощается, – кивнув на дверь, сказал он атлету. – Но прими совет: не ссорься с моими людьми. А насчет Тоньки, – угрожающе процедил он, – забудьте! Если где-то что-то вякнете!.. – Он выразительно сжал жесткий кулак. – Раздавлю! – и быстро вышел.

– Это ты? – спросила Кралина Нина.

– Нет, ведь мы…

– Значит, нет, – с явным разочарованием вздохнула Нина. – Хотя, – она подбодрила его обворожительной улыбкой, – совсем недавно ты вел себя как мужчина. Спасибо, – и весело рассмеялась. – Смерть Спициной решит все вопросы. Мне не придется доказывать, что теперь истинная наследница Старика я, и только я! – Она вызывающе вскинула голову.

– Ты забыла про цеховиков Спициной, – негромко сказал Вячеслав. – А с ними нужно считаться. Иначе они сумеют договориться с Черкесами и будут платить им. А мы потеряем…

– Я смогу убедить их! – резко проговорила Нина. – Да, – вспомнила она, – ты говорил про Ивана. О чем он хочет говорить со мной?

– Думаю, о Психе. Ведь Черкесы, насколько я знаю, спят и видят Психа разрезанным на маленькие кусочки.

– А ты этому веришь? – с сомнением спросила женщина. – Я думаю, он им нужен не только для этого. Иначе почему они не убили его на тюремном режиме? Или во время следствия? Ведь все знают, что Черкесы выполняют заказы на устранение особо откровенных во время следствия. Почему же Псих остался жив?

– Если я правильно информирован, они хотят отомстить Психу за смерть брата своими руками.

– Надо бы узнать это получше, – задумчиво произнесла Нина. Затем, взглянув на часы, заторопилась: – Поехали. Согласись, что не совсем хорошо заставлять ждать Ивана. К тому же, – усмехнулась она, – я хочу первой сообщить ему о смерти Спициной.

Киборг перевел взгляд с Кати на стоящего у окна Корина.

– Я уверена, – женщина подошла к нему вплотную, – ты это сделаешь. – Положила руки на его мускулистые плечи, увидела его холодные, настороженные глаза и тихо закончила: – Иначе я могу потерять все! Ты, надеюсь, понимаешь, о чем я прошу?

– Это он посоветовал тебе отправить меня в Киров? – кивнул Киборг на Андрея.

– Я думала, ты обо мне лучшего мнения, – обидчиво сказала Катя. – Я всегда все решаю сама. Неужели за то время, что ты был со мной, ты этого не понял?

– Ну что же… – По его тонким губам скользнула улыбка. – Если ты считаешь, что мне необходимо ехать, я готов. Но мне непонятно, где искать Психа. Его почти месяц ловят солдаты ВВ, милиция, и все бесполезно. А у них есть какие-то данные о нем. Адреса, куда он может явиться. Я же не знаю ничего. Или ты располагаешь какими-то сведениями о его местонахождении?

Удивленная его необычно длинным монологом, Сажина с недоверчивым удивлением всмотрелась в невозмутимое лицо бритоголового.

– А ведь ты прав, – согласилась она. – И поэтому твоя поездка откладывается.

– Я пока тебе не нужен? – как ни в чем не бывало спросил бритоголовый.

– Ты мне нужен всегда, – ответила женщина. Отступив на шаг, спросила: – А почему ты спросил?

– Я хотел навестить одного знакомого.

– Конечно, навести, – разрешила она. – Трех дней хватит?

Киборг кивнул.

– Можешь идти. И смотри, не напивайся у товарища! – шутливо предупредила женщина. Как только за ним закрылась дверь, как бы отвечая на заданный ей вопрос, твердо проговорила: – Я уверена. Он знает все!

– Я тебе говорил об этом и раньше, – ответил Корин.

– Где Роман? – быстро входя в комнату, спросила Эля.

– Уехал в Ярославль, – небрежно ответила Лукина.

– Когда? Зачем? – недовольно спросила Журина.

– А разве он тебе не доложился? – насмешливо поинтересовалась Рита. И, не выдержав, громко засмеялась.

Эля бросилась к ней. Вцепилась в волосы и, рванув на себя взвизгнувшую от боли Лукину, вскинула колено. Приподнявшаяся Рита поймала обеими руками Элину ногу и попыталась свалить соперницу. Отпустив Ритины волосы, Эля перебросила ее через себя. Грохнувшись об пол, Рита с криком вскочила. Эля тоже. Лукина ударила ее кулаком в лицо. И получила не менее сильный удар. Некоторое время женщины отчаянно дрались. Потом резко прозвенел дверной звонок. Не слыша его, изредка обмениваясь ударами, не отпуская друг друга, женщины боролись на полу. Их сплетенные схваткой тела задели туалетный столик. Стоявшее на нем большое круглое зеркало полетело вниз. Ударившись об пол, рассыпалось на куски. Женщины вскочили.

Отпустив кнопку звонка, Ус задумчиво посмотрел на дверь.

– Где же они? – Повернувшись к стоящему рядом Глыбе, хотел что-то сказать.

В это время из квартиры донесся звон стекла. Отступив в сторону, Роман выхватил пистолет, кивнул на дверь, скомандовал:

– Делай!

Здоровяк врезался плечом чуть выше замочной скважины. Услышав грохот, женщины отскочили в разные стороны.

– Черкесы! – закричала Эля и бросилась к балконной двери.

Ворвавшийся в комнату с пистолетом в руке Журин, увидев их разорванную одежду, раскрасневшиеся и окровавленные лица, грубо выматерился. Сильным ударом кулака в плечо отбросил в сторону шагнувшую к нему Риту. Подскочил к торжествующе улыбающейся сестре, ударил и ее.

– Твари поганые! – зло заорал он. – Гладиаторши хреновы! Перестреляю к черту! – Увидев остановившегося в дверях Глыбу, рыкнул на него: – Какого хрена ждешь?! Делай дверь!

Глыба испуганно выскочил.

– Тебе из Кирова звонили, – робко сказала Эля.

– Знаю, – уже спокойнее буркнул Ус и рассмеялся: – Чего вы опять не поделили? – Не в силах сдержать смех, выронил пистолет, держась руками за живот, присел на кровать.

– Да это она! – в один голос крикнули женщины.

– Хватит! – снова закричал Журин. Вскочил и подошел к испуганно отшатнувшейся сестре. – Запомни! – потряс он кулаком перед ее носом. – Еще раз бучу затеешь – в порошок сотру! Тебя это тоже касается! – угрожающе повернулся он к державшейся за плечо Рите. Затем закурил и негромко сказал: – Звонила Лиля. Судя по всему, Псих с Лютым в Кирове. К ней пока не заходили. Но она уверена, что скоро появятся.

Василиса вошла в комнату, посмотрела на развалившегося на кровати Пузыря, громко сказала:

– Все дрыхнешь? Боишься жир растрясти?

– Вот стервоза, – недовольно проворчал Пузырь, поднимаясь. – Весь кайф поломала! Только засыпать начал.

– Я с Бочаровой базарила, – Василиса скинула туфли и стала снимать платье. – Уф, – отбросив платье в сторону, женщина помахала на себя руками. – Жара, как на юге.

Удивленно привстав, Сулов заморгал сонными глазами:

– А ты разве знаешь дочь Бо…

– У тебя крыша поехала, – засмеялась Василиса. – Я про Софку говорю, – бросившись на кровать, одобрительно добавила: – Сумела все-таки окрутить Кирюху! Уже два года его законная супруга. А ведь совсем недавно в Домодедове официанткой работала.

– Что она базарила-то? – В опухших глазах толстяка появился интерес.

– В Кирове Лютый. – Прикурив, женщина выпустила дым. Василий резко вскочил:

– Точняк? – громко спросил он.

– Он с Психом ее людей подломал, – лениво произнесла Потина. – Она хотела Алку пришить, да ни хрена не вышло. Псих с Лютым не дали, – потянувшись, она рывком села. – Дом, где бойня была, менты почти сразу окружили. Трупы еще теплые были. И ни хрена! Ушли Псих с Лютым! – Опережая вполне уместный вопрос толстяка, добавила: – Она на сто процентов уверена: были там эти двое!

– Вот, суки, шарашат! – удивился Пузырь. Он хотел что-то спросить, но, встретив ничего не выражающий взгляд женских глаз, промолчал.

– Ты чего? – наконец выдавил он.

– Череп, – тихо сказала Василиса.

– Пить меньше надо, – по-своему поняв ее, ухмыльнулся Вася, – и голова болеть не будет.

– Ох, и дурища же я! – громко сказала Василиса.

– А ты только въехала? – поддел ее Пузырь. – Я тебе давно про это говорил.

– Ты-то вообще деревянный, – отмахнулась женщина. – Я про Костю Черепа вспомнила. За приличные бабки он Лютого из-под земли достанет! – Она взволнованно прошлась по комнате.

– А ведь по натуре! – обдумав ее слова, сказал Пузырь. – Череп всех в гробу видал, он на себя пашет.

– Поехали к его бабе, – надевая платье, сказала Потина. – Она знает, где его найти.

Жанна медленно шла по перрону. Эдгар только что уехал. Остановившись, посмотрела вслед отошедшему поезду. А вот вернется ли? Тяжело вздохнув, пошла к вокзалу. «Снова одна», – чуть слышно прошептала она. Внезапно остановившись, резко повернулась. Она успела увидеть последний вагон поезда. Ее пронзила внезапная мысль: с Юрием, чью фамилию она носит уже несколько лет, они были всего одну ночь. Как и с ним.

– Эдгар! – отчаянно закричала она. – Не уезжай! Эдгар!

– Что с вами? – К ней подошел молодой сержант милиции.

– Понимаешь, – с заблестевшими от слез глазами прошептала Жанна, – он уехал…

Не выдержав охватившего ее отчаяния, прижалась к груди парня в милицейской форме и громко, навзрыд заплакала.

Парень растерянно замер. Подбежавший второй милиционер понял ее по-своему.

– Куда они побежали? – доставая переговорное устройство, быстро спросил он.

– У нее муж уехал, – негромко объяснил ему сержант.

– Тьфу ты! – с досадой плюнул тот и строго сказал: – Послушайте, гражданка, слезы будете дома лить!

– Свали на фиг! – сердито сказал ему сержант.

Взглянув на него, тот улыбнулся и хотел понимающе подмигнуть. Но, увидев злые глаза напарника, пошел к вокзалу. Жанна отстранилась от милиционера и смущенно попросила:

– Извините, ради бога. Просто нашло.

– Вы в порядке? – с участием спросил он. – Может, проводить? Я вас на такси посажу.

– Спасибо, – вытирая слезы, поблагодарила она. – И простите, пожалуйста.

– С вами точно все в порядке? – снова спросил сержант.

– Да. Все прошло. Просто, понимаешь, – она горько улыбнулась, – я снова одна. И не верь никому, что одиночество лечит. Если это и так, то это очень горькое лекарство.

– Где же твои похитители? – Таня с презрением посмотрела на майора.

– А ты хотела бы, чтобы они были? – грустно улыбнулся Фомин.

– Зачем тебе понадобилось это придумывать? Я пыталась понять. И не смогла.

– Я правду говорил! – вспылил Александр. – На кой черт мне такое придумывать?

– Вот и я хотела бы знать, зачем, – она шагнула к двери.

– Таня, – майор поймал ее руку, – постарайся понять…

– Я хотела! – выдернув руку, женщина обожгла его сердитым взглядом.

– Я не про это, – поправился он. – Я про наш последний разговор. Ну, тогда… – Александр смущенно опустил голову. – Дома. Я не… ну, в общем…

– Хватит! Я теперь знаю одно: никогда не прощу тебе того удара, слышишь? Неужели ты думаешь, что за все эти годы никто не напоминал мне о том подлом грязном скандале, когда меня обвинили в любовной связи с подследственным? Просто некоторое время все молчали, потому что был жив отец, потому что меня оправдали и клеветник получил по заслугам! А потом многие и часто напоминали мне об этом. Именно поэтому я ушла с работы. Думаешь, меня не задевали эти грязные оскорбления? – Ее глаза налились слезами. – Мне помогла твоя вера в меня! Я не устраивала скандалов, не доказывала свою порядочность, честность. Верность тебе, моему мужу. Потому что хорошо помнила твои слова, после этого нелепого и страшного обвинения. Ты помнишь? (Майор, вздохнув, опустил голову.) Ты сказал тогда: «Я верю тебе». И мне было плевать на всех, потому что рядом был ты, человек, которого я любила и который верил мне. И вдруг неожиданно, и поэтому особенно страшно, пришлось узнать, что это не так. А ведь многие злопыхатели после вмешательства республиканской прокуратуры поверили мне. Многие, но не ты! – Таня замолчала. Вытерев слезы, сухо добавила. – Я просила не приезжать. На развод подам сама. Свету тебе видеть не надо.

– Она моя дочь! – выпалил Фомин. – И я хочу…

– Она дочь Лютого! – зло прервала его жена.

Майор замолчал. Вызывающе вскинув голову, Таня несколько долгих секунд смотрела на него.

– Зачем ты так? – еле слышно спросил он.

– Я только повторила твои слова! – ответила женщина.

Закрывшаяся дверь привела в себя застывшего майора. Достав сигарету, чиркая и ломая спички, он медленно побрел к машине.

Гольских задумчиво смотрел на освещенный ярким солнцем двор.

– Где же они? – вслух спросил он себя. – И кто с ними? – Услышав звонок телефона, схватил трубку. – Слушаю! – нетерпеливо проговорил он.

– Какие новости? – раздался в трубке голос Софии.

– Опрошенные в больнице боевики говорят, что в доме было четверо мужчин, – хмуро сказал Николай Степанович.

– Какие четверо? – удивилась женщина.

– Не думаешь же ты, что моя жена и твоя падчерица, переодевшись в мужскую одежду, отделали парней Соловья и почему-то оказавшихся там людей Макинтоша? – издевательски осведомился он. – Кстати, может, ты мне объяснишь, почему там оказались парни Макинтоша?