Текст книги "Дмитрий Ульянов"

Автор книги: Борис Яроцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ С ЛЕНИНЫМ

Ранним ноябрьским утром Дмитрий Ильич с женой приехал в Москву. Ночью выпала пороша, и город выглядел нарядным. Был легкий морозец.

Настоящая северная зима разбудила в сердце Дмитрия Ильича ощущение юности. И в самом деле, здесь, на московской земле, он себя вдруг почувствовал настолько молодым и бодрым, что, не удержавшись, сказал Александре Федоровне:

– Сегодня же махнем на Воробьевы горы. Если, конечно, дома все в порядке.

Говоря так, он имел в виду самочувствие Владимира Ильича. Тревожили последние письма сестер. Собственно, ни Анна Ильинична, ни Мария Ильинична не скрывали, что брат в последнее время часто жалуется на головные боли, лекарства помогают мало. Врачи единодушны в одном: Ленину требуется длительный отдых. Дмитрий Ильич ехал с намерением повлиять на брата как врач: без настоящего отдыха работать нельзя. Человек, каким бы здоровьем ни обладал, имеет свой запас прочности.

К вагону подошел С. Г. Гиль, личный шофер Ленина. Дмитрий Ильич, поздоровавшись с ним как со старым знакомым, сразу же спросил о самочувствии Владимира Ильича. Оказалось, Владимир Ильич чувствовал себя плохо.

Отправив вещи на квартиру Анны Ильиничны, Дмитрий Ильич с женой поехали к больному. Здесь с утра разговоры были только о крымчанах. Владимир Ильич несколько раз справлялся, поехал ли Гиль на вокзал, затем позвонил наркому Семашко, поинтересовался обязанностями брата и, получив ответ, что у заместителя заведующего отделом санитарного просвещения и издательства работы более чем достаточно, кажется, остался доволен.

Супруги Ульяновы и Анна Ильинична поспели к завтраку. Дома были Владимир Ильич и Мария Ильинична. Надежда Константиновна в Наркомате просвещения принимала какую-то делегацию. Встретив брата, Мария Ильинична шепнула:

– Ты, пожалуйста, не говори с Володей о политике. Ему врачи предложили воздерживаться от таких разговоров.

– Постараюсь. – И прошел в комнату брата. Владимир Ильич сидел в глубоком кресле, прикрыв ноги шерстяным пледом. Синяя рубашка-косоворотка застегнута на все пуговицы. Бледное лицо выражало смертельную усталость. Но когда они встретились взглядами, Дмитрий Ильич заметил в глазах брата радостный блеск: Владимир Ильич не поддавался болезни. Но какого это стоило труда, одному ему, пожалуй, было известно.

Братья поздоровались, как будто расстались недавно, и Владимир Ильич сразу же засыпал Дмитрия Ильича вопросами: как там дела в Крыму? И первым был вопрос о курортах: все ли делается, чтобы трудящиеся лечились по-настоящему? Поинтересовался состоянием дел в детских санаториях. Многие бывшие беспризорные дети крайне нуждаются в санаторном лечении. Таково заключение товарища Дзержинского. А уж он-то знает…

Дмитрий Ильич рассказал, что два санатория уже действуют в Евпатории, один в Алуште. Кстати, все три открыты при содействии Крымской ЧК. Чекисты обратились к Дмитрию Ильичу с просьбой войти в комиссию по организации помощи беспризорным детям. Несмотря на загруженность в ревкоме и обкоме партии, Дмитрий Ильич охотно согласился. Он понимал, что только совместными усилиями Советов, ЧК и ЦУККа можно ликвидировать беспризорность на Крымском полуострове. Гражданская война загоняла сюда, особенно в зимние месяцы, десятки тысяч ребятишек. С потеплением большая часть, подобно перелетным птицам, возвращалась на Украину, в города Центральной России. Оставались малолетние да больные. За зиму и весну 1921 года на улицах крымских сел и городов чекисты подобрали около 15 тысяч больных и слабых детей. Их нужно было не просто накормить и обогреть, но и вернуть здоровье. Тогда Дмитрий Ильич как начальник ЦУККа «выколотил» у наркома здравоохранения 8 миллионов рублей на устройство детских здравниц. Чекисты помогли рабочей силой и материалами. Так появились в Крыму первые красные детские здравницы. Дмитрий Ильич внес предложение заложить детскую здравницу общего типа на берегу моря против Медведь-горы. Но на строительство денег не находилось. Цукковская смета, как известно, была до предела урезана в связи с голодом в Поволжье.

Голод коснулся и Крыма. При обкоме партии была создана Крымская центральная комиссия по борьбе с голодом и его последствиями, председателем которой стал Юрий Петрович Гавен, а членами Д. И. Ульянов, С. М. Поплавский, Г. А. Кереметчи и другие коммунисты. Часть средств, выделенных на устройство санаториев Крыма, была, естественно, передана в Помгол, как тогда называли комиссию.

Обо всем этом Дмитрий Ильич стал рассказывать брату и вдруг спохватился, вспомнил условие лечащих врачей Ленина: не говорить о политике. Вынужден был прервать себя, сославшись на довольно суровый запрет своих коллег по профессии.

– Чудаки, они представляют себе, что политические деятели, встретившись после долгой разлуки, могут говорить о чем-либо другом, кроме политики.

Не забыл Владимир Ильич передать брату благодарность от Губкина. Помощь Дмитрия Ильича пришлась очень кстати.

Дело было еще в апреле 1921 года. К Владимиру Ильичу обратились профессора Губкин и Ломов с просьбой оказать содействие директору Петроградского горного института геологу Мушкетову: надо было вывезти его мать из Крыма, где она терпела большую нужду. Тотчас по получении от брата телеграммы Дмитрий Ильич поручил врачу Лялину разыскать Мушкетову и сообщить ей, что билет на московский поезд будет в ближайшие дни. Но Мушкетова была тяжело больна. О скором выезде в Петроград не могло быть и речи. Ее направили в больницу. Врачи с трудом отходили истощенную недоеданием женщину. Она смогла уехать к сыну только в июне.

С приездом брата Владимиру Ильичу стало лучше. Он позвонил Фотиевой, предупредил, что завтра будет на службе. Родные просили его повременить, тем более что лечащие врачи Минц и Обух не рекомендовали браться за дело до полного выздоровления. К рекомендации лечащих врачей присоединился и врач Ульянов. Но Владимир Ильич стоял на своем, ему нужно было работать как никогда. В партии, в госаппарате нашлись люди, которые навязывали стране дискуссию о профсоюзах. Но самое опасное могло произойти, если бы они оказались у руля партии и государства. А этого допустить было нельзя, иначе – гибель рабоче-крестьянской власти. Ленин не мог быть сторонним наблюдателем. Ему нужно было во все вникать самым тщательным образом, подбирать кадры, проверять их в практической работе… На старой большевистской гвардии лежала слишком большая ответственность.

Уже на второй день по приезде в Москву Дмитрий Ильич был в Наркомздраве, на своем новом месте службы.

Работа в Наркомздраве захлестнула Дмитрия Ильича. Бумаги, бумаги… Но от них зависела помощь голодающим Поволжья, санитарное дело Средней Азии, деятельность заводских амбулаторий в Донбассе и на Урале. Дмитрий Ильич едет в агитвагоне санитарно-просветительной выставки в Ростов, Ставрополь, Батуми. И каждый раз торопится в Москву, в квартиру Анны Ильиничны.

Квартира всем была хороша, за исключением одного: на отопление требовалось много дров, а дрова отпускались по норме – по количеству жильцов. Всю зиму Ульяновы прожили в комнатах с пониженной температурой. Особенно после Крыма московская зима показалась настоящим севером. Ждали весны, чтобы отогреться, и безропотно переносили холод. Но с первым мартовским солнцем в квартире появилось маленькое существо по имени Оля. И Владимир Ильич, побывав у брата и сестры, обнаружил, что при таком скудном отоплении не уберечь ребенка от простуды. Семья Дмитрия Ильича согласно положению имела теперь право на дополнительное топливо, но хозяин за себя не умел ходатайствовать. И Владимир Ильич обратился к члену Президиума и секретарю ВЦИК А. С. Енукидзе с запиской:

«…Товарищ Енукидзе! Если можно, прошу Вас распорядиться насчет ускорения выдачи дров А. И. Елизаровой. С ней живет мой брат, у которого теперь приращение семейства, так что приходится позаботиться о большем тепле.

Черкните, если не затруднит, два слова об этом сестре, Марии Ильиничне, ибо я сейчас уезжаю в деревню…

Ваш Ленин» [51]51
  Ленинский сборник, т. XXXVIII, с. 417.


[Закрыть].

Заботясь о других, Владимир Ильич мало думал о своем здоровье.

Дмитрий Ильич был убежден, что брат нуждался в постоянном медицинском контроле. Несмотря на болезнь, Ленин всегда работал. В марте 1923 года, как вспоминала Мария Ильинична, Ульяновы всей семьей сидели у постели больного и перебирали в памяти минувшее. Владимир Ильич с грустью признавался: «В 1917 году я отдохнул в шалаше у Сестрорецка благодаря белогвардейским прапорщикам, в 1918 году – по милости выстрела Каплан. А вот потом – случая такого не было…»

По поводу этого признания стоит заметить: в шалаше у Сестрорецка Владимиром Ильичем написана книга «Государство и революция» – своего рода энциклопедия классовой борьбы. В 1918 году уже на восемнадцатый день после ранения (30 августа) он участвовал в заседании ЦК РКП(б), а 17 сентября председательствовал на заседании Совнаркома, месяц спустя писал важную теоретическую работу «Пролетарская революция и ренегат Каутский».

Однажды Владимира Ильича пригласили в совхоз «Костино». Поехали. Не заезжая в деревню, Владимир Ильич решил осмотреть скотный двор. Вышел из машины и по тропинке направился к коровнику. Рабочие совхоза еще не знали в лицо Владимира Ильича, и сторож его не пустил: на скотный двор посторонним вход был запрещен. Владимир Ильич не стал объяснять, кто он, извинившись, вернулся к машине. До деревни ехали молча, Владимир Ильич улыбался: сторож не пустил Предсовнаркома. Сторож на своем посту.

Дмитрий Ильич по этому поводу вспомнил случай, рассказанный когда-то отцом. Илья Николаевич инспектировал земскую школу. Молодая учительница проводила свое первое занятие. Директор школы не разрешил в этот день ее проверить – рано. И инспектор подчинился.

Огромный жизненный опыт, накопленный Дмитрием Ильичом за долгие годы работы с людьми, помогал ему видеть всю многогранность характера брата. Дмитрий Ильич как губка впитывал все, чем с ним делился Ленин, понимая, что он, знающий брата с детства по революционной деятельности и теперь как руководителя партии и первого рабоче-крестьянского государства, обязан будет рассказывать о нем как о вожде трудящихся. Со временем Дмитрий Ильич напишет: «У Ленина мы учимся по его литературным трудам, по его сочинениям, изучая различные вопросы ленинизма. У Ленина мы учимся на всей истории нашей партии – с ее основания до 1924 года. Мы должны также учиться у Ленина тому, как надо работать».

Владимира Ильича интересовали мысли и заботы всех граждан Советской Республики. Он не мог жить без общения, задыхался без живого человеческого слова. Он любил говорить с друзьями, знакомыми, а зачастую и с людьми, которых первый раз видел.

В последние месяцы жизни он не однажды возвращался к мысли о том, что надо чаще бывать у рабочих, у крестьян, красноармейцев. Часто говорил он о морально-политическом облике руководителя.

Как-то Дмитрий Ильич прочел ему заметку о взяточниках из уездного исполкома. Это сообщение очень взволновало Владимира Ильича. Но в заметке не было ни слова о наказании взяточников.

Пришлось звонить в редакцию. Оттуда ответили: виновников отстранили от должностей. Такую меру наказания Владимир Ильич расценил как издевательство над советскими законами [52]52
  Еще в 1918 году В. И. Ленин, возмущенный действиями судей по поводу подобного приговора, писал: «Вместо расстрела взяточников выносить такие издевательски слабые и мягкие приговоры (6 месяцев тюрьмы. – Б. Я.) есть поступок позорныйдля коммуниста и революционера» (Полн. собр соч… т. 36, с. 282).


[Закрыть].

После этого случая врачи не рекомендовали читать Владимиру Ильичу критические заметки. Всякое беззаконие должностных лиц он переживал как свою личную неприятность.

В середине января 1924 года Владимиру Ильичу стало совсем плохо. В эти дни и до последнего часа Дмитрий Ильич почти ни на шаг не отходил от брата. Он видел, как угасает его жизнь. Дмитрий Ильич терял не просто родного человека. Владимир Ильич был и оставался для него неизменным компасом в жизни.

СИЛЫ УЛЬЯНОВСКОЙ ПОРОДЫ

Весна 1924 года. Отцветала черемуха и рябина. В пойме Пахры в зарослях осины белели колокольчики ландышей. Когда-то здесь любил бродить Владимир Ильич. Весенний цвет действовал на него успокаивающе, и он быстро забывал усталость. Шутил. Смеялся. Даже когда был болен, он оставался жизнерадостным. И вот весна без Ленина.

Чувство невосполнимой потери затмевало всю прелесть весенних красок. В Горках, в доме и в парке, все Дмитрию Ильичу напоминало брата: чудилось – вот сейчас за кустами лещины послышится веселый голос Володи. Но кругом было тихо. Опустел балкон, где летом в хорошую погоду обычно работал Владимир Ильич. Одиноко стояло кресло в зале – Володино кресло. В это кресло никто не решался сесть – как будто надеялись, что хозяин еще вернется…

Летом и осенью 1924 года Дмитрий Ильич получил множество писем. Товарищи просили рассказать о Владимире Ильиче, и прежде всего о его детских и юношеских годах. Как, в какой обстановке формировался ленинский характер. Наиболее полно и точно мог ответить на эти вопросы человек, близко знавший Ленина с первых лет его жизни. И Дмитрий Ильич садится писать воспоминания о брате. Появляются миниатюры «Как работал Ленин в молодые годы», «Из минувшего», «Детские годы Владимира Ильича». Многие очерки в двадцатых-тридцатых годах были написаны по просьбе работников музеев В. И. Ленина и появились в печати уже после смерти Дмитрия Ильича. Первая попытка обобщить эти воспоминания была предпринята Ольгой Дмитриевной Ульяновой совместно с Институтом марксизма-ленинизма [53]53
  В 1964 году были опубликованы «Воспоминания о Владимире Ильиче». Затем они дважды переиздавались. Существенно дополненным и пересмотренным явилось издание к 100-летию со дня рождения Дмитрия Ильича «Очерков разных лет». Но и это издание, несмотря на его фундаментальность, представляет собой только незначительную часть литературного и эпистолярного наследия младшего брата Ленина.


[Закрыть].

С 1924 года из-под пера Дмитрия Ильича вышли десятки статей, рассказывающих о жизни и деятельности В. И. Ленина.

Дмитрий Ильич выступает в качестве консультанта при создании музеев В. И. Ленина в Москве, Куйбышеве, Ульяновске, Казани. С этой целью он выезжает на Волгу, в города Центральной России. В 1928 году рабочие Тулы приглашают его как делегата Второго съезда РСДРП от Тульской партийной организации на торжественное заседание городского партийного актива. Здесь Дмитрий Ильич выступает с докладом о создании большевистской партии.

Наряду с пропагандой ленинизма Дмитрий Ильич продолжает вести и активную медицинскую работу. Он является членом правления и заведует медицинской частью Коммунистического университета имени Я. М. Свердлова, затем с 1933 года ведет научный сектор поликлиники по обслуживанию ученых, возглавляет отдел медицинской статистики Наркомздрава. В качестве делегата принимает участие в работе XVI и XVII съездов партии, встречается с партийными и государственными деятелями, с работниками Коминтерна. Со многими товарищами у него завязывается личная дружба. Дмитрия Ильича посещает Георгий Димитров, вырвавшийся из фашистских застенков гитлеровской Германии. Димитров и младший Ульянов были заочно знакомы давно, еще с 1902 года. Тогда молодой болгарский революционер помогал молодому русскому революционеру доставлять в Россию ленинскую «Искру». В те годы им не довелось увидеться. Дмитрий Ильич не забыл Димитрова, внимательно следил за его деятельностью. И вот теперь, спустя треть века, они встретились в Москве. Проговорили всю ночь до утра. Разговор шел главным образом о фашизме. Фашисты готовились к войне против первой социалистической державы, они не скрывали своей ненависти к коммунистам и СССР. Дмитрий Ильич вспомнил, что в свое время, в 1922 и 1923 годах, Владимир Ильич, уже будучи тяжело больным, просил товарищей снабжать его как можно более полной информацией о венгерских, итальянских, болгарских фашистах. Особое подозрение вызывали итальянские фашисты. Тревожась о безопасности советской делегации, отправившейся в Геную, В. И. Ленин в секретной записке членам Политбюро предложил, в частности: «Не потребовать ли особых гарантий против фашистов (напр., либо итальянское военное судно с радио в нашем распоряжении? имена ответственных лиц итальянских военных и полиции и т. п.)?» [54]54
  В. И. Ленин.Полн. собр. соч., т. 54, с. 117.


[Закрыть].

Осмысливая социальные процессы в послевоенном капиталистическом мире, Владимир Ильич предвидел возможность фашизации Европы. Опасения В. И. Ленина вскоре подтвердились. В лице германского фашизма человечество увидело своего смертельного врага.

Георгий Димитров с гневом рассказывал Дмитрию Ильичу, как германский обыватель с удивительной быстротой превращается в воинствующего фашиста, как миллионными тиражами издается «Майн кампф». В словах болгарского товарища были горечь и тревога за немецкий народ, давший миру Маркса и Энгельса.

Дмитрий Ильич тщательно следит за событиями в Европе и на Дальнем Востоке. Уже чувствовалось близкое дыхание войны. Об этом во всеуслышание говорилось с трибуны XVII съезда ВКП(б), делегатом которого был Ульянов. О предстоящей войне писали газеты всего мира. И Дмитрий Ильич считал, что схватка с фашизмом неизбежна. Он получал письма от энергетиков Днепрогэса и тракторостроителей Челябинска, химиков Соликамска и железнодорожников Харькова. Молодые рабочие заверяли старого большевика, что сумеют достойно защитить свою Родину.

Следя за ударными делами молодых рабочих, он с гордостью называл их юной гвардией Ленина. Их письма, телеграммы, открытки были для него лучшим лекарством. Да, ему требовалось лекарство. Дело в том, что к нему незаметно подкралась беда – неизлечимая болезнь ног вызывала мучительные боли. Дмитрий Ильич проходит курс лечения в Мацесте, Кисловодске, Мухолатке. Болезнь прогрессировала. Центральный Комитет партии предложил выехать на лечение за границу. Дмитрий Ильич лечится у лучших европейских врачей. Но тщетно.

Радуют его успехи Советской Родины. Стахановское движение. Освоение Арктики. Новостройки Сибири и Средней Азии.

Особую любовь он по-прежнему питал к Крыму. Почти каждое лето выезжает в Евпаторию, пристально интересуется состоянием курортного дела. По его инициативе открыты детские санатории на западном побережье полуострова.

В 1935 году умирает старшая сестра, а два года спустя – младшая. Весть о смерти Марии Ильиничны застала его в санатории. Теперь из всей многочисленной семьи Ульяновых остался он один.

«Дорогой, родной Дмитрий Ильич! – писала ему Надежда Константиновна Крупская. – Умерла наша Маняша. Не звонила Вам потому, что было очень уж тяжело, да и врачи, по обыкновению, говорили по-разному…

Теперь надо составить ее биографию, собрать все воспоминания, составить сборник. Без Вас этого нельзя сделать, Вы лучше всех, ближе всех ее знаете. Глубокая партийка, опа отдавала себя всю работе, всю без остатка. Надо сохранить для истории ее образ, ее облик.

Надо все собрать; на Вас ложится сейчас большая задача. Поговорим об этом деле с Вами при свидании.

Крепко вас обнимаю. Берегите себя.

Ваша Н. К.».

Дмитрию Ильичу приходит много ободряющих писем. Друг юности Алексей Иванович Яковлев, в частности, писал:

«Милый Митя, только что узнал из газет о страшном ударе, Вас постигшем. Кончина Марии Ильиничны подкралась с такой молниеносной быстротой, что сразу не соберешься с мыслями…

Удар жесток, но и силы Вашей Ульяновской породы велики. Крепко тебя обнимаю и желаю тебе бодрости и твердости духа перенести ужасное несчастье… Да послужит Вам утешением то, что образ Марии Ильиничны неизгладимо врезан в летопись мировой революции возле имени ее великого брата.

Крепко тебя обнимаю.

Твой Ал. Яковлев».

Эти строки напомнили Дмитрию Ильичу его молодость. Нигде и никогда его не покидало мужество. Не покинуло его и теперь. Ведь силы ульяновской породы неисчерпаемы!

Не прерывалась дружба со старыми товарищами по партии, с друзьями детства и юности.

После многолетнего перерыва у Дмитрия Ильича возобновилась переписка с Андреем Гавриловичем Русановым. В 1938 году Дмитрий Ильич опубликовал в «Комсомольской правде» рецензию на роман Мариэтты Шагинян «Билет по истории». На эту рецензию откликнулся А. Г. Русанов, ставший уже хирургом, профессором Воронежского университета. Еще один друг юности подал о себе голос. А их осталось так мало! Но радовало, что поднялась и окрепла новая поросль, возмужали сыновья и внуки старых товарищей по партии. Многие из них уже занимали крупные государственные, партийные и военные посты.

На их плечи ложилась ответственность за судьбу пролетарской революции.

…Утром 22 июня 1941 года Дмитрий Ильич включил радиоприемник. Многоязыкий эфир был заполнен сообщениями о нападении фашистской Германии на СССР.

– Война!

Фронт продвигается к Москве. В небе висят фашистские бомбардировщики. Дымом пожаров покрылось Подмосковье.

Центральный Комитет партии предлагает Дмитрию Ильичу выехать в один из городов Поволжья. Выбор пал на Ульяновск. В сентябре с женой и дочерью Дмитрий Ильич приезжает в свой родной город, где не был тридцать пять лет. Он побывал на могиле Ильи Николаевич ча, на Старом Венце, снова увидел дорогой сердцу широкий волжский простор.

А с фронтов поступали неутешительные сводки. Враг рвался к Москве и Ленинграду, уже захватил Киев и Одессу, бои шли на Перекопе. Бомбы сыпались на приморские города, превращая в груды развалин крымские здравницы…

Не расставался Дмитрий Ильич с большим атласом командира РККА. По карте следил за изменением линии фронта. Сейчас фронт проходил через Донбасс, кольцом опоясывал город Ленина.

Дмитрий Ильич в эти дни много работает. Он пишет воспоминания о Владимире Ильиче, обращает внимание именно на такие черты ленинского характера, как стойкость, умение не теряться в трудной обстановке, неодолимая уверенность в грядущей победе. Сегодня эти черты были так нужны ленинцам!

Дмитрий Ильич ездит в местный госпиталь на встречу с воинами. Он им рассказывает о Ленине, интересуется лечением раненых.

В декабрьских боях за Калинин был тяжело ранен боец В. С. Андреев. Из беседы с ним Дмитрий Ильич узнал, что врачи готовятся ампутировать ему ногу. Пришлось лично осмотреть раненого. Оказалось, что ампутации можно избежать, если оперировать немедленно. Так и сделали. В. С. Андреев снова оказался в боевом строю. Закончив войну, он вернулся домой в Воронеж. Там до сих пор живет и работает. В день 100-летия со дня рождения Дмитрия Ильича он прислал Ольге Дмитриевне задушевное письмо, в котором признался: «Все, что для меня сделал Дмитрий Ильич, забыть нельзя. Ровно 32 года назад произошла моя встреча с самым обаятельным, чудесным человеком – Дмитрием Ильичом. Его личное внимание и вмешательство воскресили меня к жизни, труду…»

Еще одного человека, в судьбе которого принимал участие Дмитрий Ильич, хочется упомянуть. Это политработник В. А. Мельников. В марте 1942 года его привезли в тяжелом состоянии в ульяновский гарнизонный госпиталь. Перед операцией его консультировал Дмитрий Ильич. По выздоровлении В. А. Мельников воевал в должности комиссара артиллерийского дивизиона. После войны много лет работал секретарем райкома партии, сейчас он лектор общества «Знание» в городе Бендеры, ведет переписку с дочерью Дмитрия Ильича, выступает с рассказами о семье Ульяновых и, конечно же, всякий раз вспоминает о своей встрече с братом Ленина.

В апреле 1942 года Дмитрий Ильич получил приглашение принять участие в первомайском митинге молодежи города Ульяновска. И он пишет обращение к молодежи:

«Дорогие товарищи! Молодая гвардия Ленина!

Вам предстоят в это тяжелое, трудное время великие подвиги, великие дела. Дерзайте смелее, беззаветнее в боях, на фронтах, на самоотверженной работе в тылу. Берите пример с нашего учителя – великого Ильича. Он так верил в силы молодежи, в ее незапятнанную чистую душу. Беритесь за работу по вашей склонности. Интуиция не обманет вас. Пока гитлеровцы, эти враги всего человеческого, эти ненавистные проклятые звери, в России, первой задачей нашей является истребление их всех до последнего человека или изгнание за пределы своей страны.

Вперед на врага! Уничтожить это страшное зло, и тогда наш родной Советский Союз опять расцветет, как прежде, и станет еще величественнее, еще прекраснее!

В колхозах, на фабриках и заводах вступайте энергичнее в предмайское соревнование за оказание помощи фронту!

Да здравствует Ленинский комсомол!

Да здравствует великий советский народ!

Да здравствует наша победа над врагом!

С коммунистическим приветом Дм. Ульянов».

Это послание он направил в Ульяновск уже из Куйбышева. Врачи рекомендовали ему переехать сюда, так как здесь в то время находилось Лечебно-санитарное управление Кремля. Переезд был кстати. Лечение принесло свои плоды. Дмитрий Ильич стал выглядеть лучше. Он снова мог ездить по госпиталям, выступать перед ранеными.

Летом ему удалось посетить Алакаевку, он вспомнил здесь проведенные годы в кругу семьи, вспомнил дорогу, по которой выезжал на Буланке встречать брата. Здесь уже не было дома, в котором они жили. Но была школа, носившая имя Ленина. Позже своп впечатления Дмитрий Ильич изложил в письме к Андрею Гавриловичу Русанову. Кстати, профессор Русанов работал теперь в Ульяновском медицинском институте, в госпитале оперировал раненых. Не скоро старый друг откликнулся на письмо: каждая минута у профессора была расписана – и все это время предназначалось раненым. И только в конце декабря 1942 года он сел за ответ. В нем он описывал посещение Музея Ленина.

«Вы помните, как я видел «Володю», – писал А. Г. Русанов, – чай за скромным дубовым столом в Москве, невысокая фигура, сосредоточенный взгляд проницательных глаз, чуть заметная спокойная улыбка. У меня осталось впечатление, что и тогда уже все Вы видели в нем особенного человека. Помните, Вы сказали: «Володя приехал», понизив голос».

Далее Андрей Гаврилович рассказывал о себе, о том, что у него в Воронеже была книжка, были и письма родных Владимира Ильича, воспоминания о нем, его книги – все это погибло. Вырвался он из-под бомбежки, а с ним, кто в чем были, жена, дочь и двое внучат. Теперь на его плечах серая шинель с тремя шпалами и в сердце вера в то, что «новое, созданное Владимиром Ильичем, победит, победило уже, и хочется видеть полный разгром фашизма своими глазами…».

А. Г. Русанов сообщил, что он написал книгу «Лечение ран». Но книга, к сожалению, осталась в оккупированном Воронеже.

Ответ Андрея Гавриловича требовал действия, горячего участия в судьбе старого друга. Дмитрий Ильич обращается к А. И. Яковлеву:

«…У меня к тебе опять просьба: переехал из Воронежа в Симбирск мой университетский товарищ Русанов А. Г. Он профессор-хирург. Мединститут переведен временно в Ульяновск из Воронежа. Русанов вынужден был бросить весь свой дом на разграбление немцев и уйти пешком, в чем был, с женой и парой внучат… У него есть книга «Лечение ран» 1940 года, которую он собирался послать мне, но не успел. Если это московское издание Медгосиздата, то нельзя ли, чтобы выслать ему пару экземпляров ввиду постигшего его несчастья. Может быть, тебя не затруднило бы позвонить куда нужно, я был бы тебе очень благодарен…»

Друг оказался в беде. И Дмитрий Ильич своим первым долгом считал прийти к нему на помощь.

В январе 1943 года радио на весь мир огласило радостную весть: трехсоттысячная группировка фашистов под Сталинградом разгромлена! Уверенной рукой Дмитрий Ильич вывел текст телеграммы Верховному Главнокомандующему: «Желаю от всего сердца дальнейших успехов до полной ликвидации гитлеризма».

Весна 1943 года неудержимо потянула в места, где проведены были многие годы жизни, – в Москву. В апреле он с семьей возвращается в Москву. Он просит: пусть его чаще посещают бойцы и командиры. Они были для него силой, которая помогала жить. Сколько мыслей и опыта он мог бы передать каждому из них!

Он восхищался подвигами Н. Гастелло, В. Талалихина. Щитом и мечом революции называл Красную Армию. Она и только она могла разгромить гитлеровские полчища…

16 июля 1943 года Дмитрий Ильич посетил Горки. Там с ним случился приступ стенокардии, от которого он скончался.

В некрологе Центрального Комитета партии и Советского правительства Дмитрий Ильич Ульянов по праву назван старейшим революционером ленинской гвардии, отдавшим всю свою жизнь делу коммунизма.

Себя он не без гордости называл рабочим человечества…