Текст книги "Дмитрий Ульянов"

Автор книги: Борис Яроцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Борис Яроцкий
ДМИТРИЙ УЛЬЯНОВ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга Бориса Яроцкого посвящена жизни и деятельности Дмитрия Ильича Ульянова, старейшего революционера, члена партии большевиков и государственного деятеля, отдавшего всю свою жизнь делу трудового народа. Он активно боролся за Советскую власть, стоял у колыбели народного здравоохранения.

Борис Яроцкий не впервые пишет о младшем брате Ленина. Известны его публикации в газетах, в книге «Годы борьбы и побед». Он изучил большое количество статей и рукописей, исследовал разнообразные архивные материалы. Ему удалось найти ранее неизвестные документы, характеризующие Д. И. Ульянова как стойкого и последовательного революционера, страстного пропагандиста марксистских идей и организатора-практика. Воспоминания старых коммунистов, знавших Дмитрия Ильича по совместной партийной работе в годы гражданской войны, позволили установить многие важные факты непосредственного участия Д. И. Ульянова в руководстве большевистским подпольем. Итогом этой работы явилась книга «Ульянов-младший», получившая положительную оценку в печати и нашедшая живой отклик среди молодежи.

После выхода этой книги автор многие годы работал над созданием более полного образа Дмитрия Ильича, изучил его переписку с Владимиром Ильичем, красноармейцами, рабочими и крестьянами, статьи в специальных медицинских изданиях, большевистских газетах.

Широко использованы и материалы из книги моего отца «Очерки разных лет», где наиболее полно представлены его воспоминания, переписка, статьи, стенограммы.

Поэтому в новой книге Бориса Яроцкого довольно обстоятельно отражены основные периоды жизни Дмитрия Ильича.

В разделе, посвященном детским и юношеским годам, автор рассказывает о родителях Дмитрия Ильича – Марии Александровне и Илье Николаевиче, глубоко образованных и душевно щедрых людях. «Илья Николаевич был оптимистом, – писал в редакцию журнала «Молодая гвардия» Дмитрий Ильич, – страстно любил дело народного образования. Во всем и всегда чувствовалось его увлечение работой, его любовь к народу, его заботы о нем, о школах, об учителях. Всю семью, можно сказать, вдохновляло и воодушевляло создаваемое им дело. Заострял внимание всех детей на мужике, крестьянине, на тяжелой доле его, на тяжелой доле вообще всех трудящихся». В этом же разделе повествуется об учебе в университете и начале революционной деятельности Дмитрия Ильича в Москве. Как в ранние годы, так и потом, на протяжении всей своей жизни, младший брат всегда чувствовал любовь и поддержку Владимира Ильича.

Во втором разделе показана деятельность Дмитрия Ильича в рядах большевистской партии, его активное участие в работе II съезда РСДРП.

В центре третьего раздела – подполье и борьба за установление Советской власти на юге России. Автор подробно описывает крымский период, с которым связана большая революционная работа Дмитрия Ильича среди рабочих Таврии и моряков Черноморского флота. Подробно рисуется участие Дмитрия Ильича в гражданской войне в Крыму и на Украине, деятельность на партийных и государственных постах. Этот период охватывает всего лишь несколько лет. Но каждый день равнялся неделе, а то и месяцу. «…Спать удавалось не больше 3–4 часов в сутки», – писал отец Марии Ильиничне в апреле 1919 года. Это был период интенсивного труда «на пределе физических возможностей). Вполне естественно, что этому времени в книге отведено значительное место. Именно тогда в полной мере раскрылся организаторский талант Дмитрия Ильича. Документы, дополненные воспоминаниями товарищей и соратников, дают наглядное представление о нем как о человеке, для которого высшее счастье и смысл жизни – борьба за освобождение рабочего класса.

В заключительных главах книги, охватывающих последние двадцать лет жизни, рассказывается о научно-врачебной, а также публицистической деятельности Дмитрия Ильича.

В целом Борис Яроцкий отразил основные периоды жизненного пути младшего Ульянова, сумел создать многогранный образ Дмитрия Ильича – пламенного революционера и крупного государственного деятеля.

Хочется надеяться, что эта интересная и содержательная книга будет прочитана широким кругом читателей.

О. Д. УЛЬЯНОВА

СТАНОВЛЕНИЕ

ЗАЧЕМ ЖИТЬ!

Дмитрию Ильичу Ульянову, или, как его тогда называли, Мите, было тринадцать лет, когда в Симбирск пришла весть о казни его старшего брата – Саши. Такой приговор вынес суд особого присутствия Сената с участием сословных представителей по делу покушения на царя Александра III. Пять участников покушения, в их числе и Саша, были повешены…

Еще в гимназии он мечтал служить науке. И своего почти добился: поступил в Петербургский университет на естественный факультет. На третьем курсе за блестяще выполненную студенческую работу получил золотую медаль. Правда, уже тогда в семье кое-кто догадывался: в Петербурге Саша занимается не только наукой. Эта догадка подтвердилась, когда отец, Илья Николаевич, поучал Аню, уезжавшую в Питер: «Скажи Саше, чтобы он поберег себя, хоть для нас…»

Летом 1885 года, незадолго до смерти отца, Саша приехал в Симбирск на каникулы. Он и отец частенько прогуливались в саду и о чем-то сосредоточенно беседовали.

«Я совершенно убежден, – много позже писал Дмитрий Ильич, – что разговор был на политические темы, и, несомненно, он был не единичный и не случайный… Если принять во внимание, что у отца с Александром Ильичом были… самые близкие товарищеские отношения, что отца чрезвычайно интересовали все переживания брата, нельзя допустить ни в коем случае, чтобы он мог скрыть от отца свои политические убеждения».

Своей главной задачей Александр Ульянов считал революционное преобразование общества. «Я убедился, – сказал он на суде 15 апреля 1887 года, – что единственно правильный путь воздействия на общественную жизнь есть путь пропаганды пером и словом. Но… жизнь показывала самым наглядным образом, что при существующих условиях таким путем идти невозможно… Невозможна не только социалистическая пропаганда, но даже общекультурная… даже научная разработка вопросов в высшей степени затруднительна. Для интеллигентного человека право свободно мыслить и делиться мыслями с теми, которые ниже его по развитию, есть не только неотъемлемое право, но даже потребность и обязанность…»

Многие мысля старшего сына разделял и Илья Николаевич.

Внук крепостного крестьянина Нижегородской губернии, сын бедного астраханского мещанина, он с невероятным трудом выбивался «в люди». Ни отцу его, ни тем более деду учиться не довелось.

Когда Илюше исполнилось семь лет, умер отец. Единственным кормильцем семьи остался семнадцатилетний Василий. Он, по существу, отказался от личной жизни ради младшего брата. И вот сын человека из «податного сословия» благодаря своим природным способностям и исключительному трудолюбию поступает в Астраханскую гимназию и заканчивает ее с серебряной медалью. Василий Николаевич ломал перед астраханскими чиновниками шапку, просил, унижался, только бы определить брата на дальнейшую учебу.

Но те с презрением удивленно восклицали: как, сына портного – в университет?! В Астрахани такого еще не бывало.

И все же Илье Николаевичу удалось поступить на физико-математический факультет Казанского университета. Большую часть своего заработка Василий Николаевич отсылал в Казань, себе же оставлял ровно столько, чтобы не умереть с голода.

Блестяще окончив университет, Илья Николаевич проявил себя способным, подающим большие надежды ученым. Его трудовая деятельность совпала со временем, когда на смену крепостничеству шел капитализм. Начинались крестьянские волнения, вызванные реформой 1861 года.

В Центральной России, на заводах Урала и Донбасса зарождался промышленный пролетариат. Бурно шло строительство заводов и фабрик в городах Поволжья: Нижнем Новгороде, Саратове, Самаре, Астрахани. И только, казалось, в Пензе, где Илья Николаевич преподавал в дворянском институте, не происходило никаких перемен. Однако в стены этого заведения проникали новые веяния. В том же институте работали слависты В. И. Логинов и В. И. Захаров. Они увлекались произведениями Герцена, Чернышевского, Добролюбова. Через Захарова, с которым Илья Николаевич находился в дружеских отношениях, он познакомился с трудами революционеров-демократов. Не без их влияния он стал демократом-просветителем, и идеи добра и гуманизма стали основополагающими принципами его жизни.

То, о чем долгие годы думал Илья Николаевич, высказал перед казнью его старший сын. Право свободно мыслить и делиться мыслями с теми, кто тебя кормит, одевает и обувает, – разве это право не обязывает распорядиться своей жизнью таким образом, чтобы каждый твой день, каждое твое дело приближало к намеченной цели – освобождению трудящихся от гнета самодержавия?

Вскоре после гибели Александра Ильича в один из майских вечеров 1887 года вокруг Марии Александровны собрались ее дети. Тревожное предположение Володи – «А ведь дело-то серьезное, может плохо кончиться для Саши» – сбылось. Все молчали – смерть Саши не укладывалась в голове…

– Нет, мы пойдем не таким путем, – наконец тихо сказал Володя и с обдуманной твердостью добавил: – Не таким путем надо идти.

До Мити не сразу дошел истинный смысл этих слов, но он, взволнованный пережитым горем, чувствовал себя намного повзрослевшим. Гибель старшего брата, как впоследствии вспоминал он, стала для него вехой, от которой начиналась трудная, полная каждодневных лишений и забот жизнь.

В пятнадцать лет Дмитрий Ильич впервые всерьез подумал о своем призвании. Кем быть? Этот вопрос задавали себе все Ульяновы.

Владимир Ильич, например, не делал секрета из того, что он собирается стать юристом. Такой выбор был для брата не случайным, а хорошо продуманным шагом. Юридический факультет университета давал возможность глубоко и всесторонне изучить структуру буржуазного общества.

Дмитрия Ильича, однако, юридическое поприще не привлекало. Заманчиво было пойти по стопам отца. Но он не видел в себе педагогических способностей и все больше склонялся к тому, чтобы продолжить дело деда, врача Александра Дмитриевича Бланка.

Жизнь в Симбирске становилась невыносимой. После казни Александра реакционное чиновничество Симбирска отвернулось от Ульяновых. Многие знакомые, называвшие себя друзьями покойного Ильи Николаевича, начали относиться к его семье с подозрением. Все, о чем дети говорили со своими сверстниками, становилось известным классным воспитателям. За семьей Ульяновых был установлен негласный полицейский надзор.

Ульяновых попрекали не только Александром, но и Анной, которая, как и старший брат, была арестована по делу покушения на царя.

И все же педагогический совет Симбирской гимназии выдал Владимиру Ульянову аттестат зрелости и наградил золотой медалью. В списке учеников восьмого класса появилась запись: «Желаю поступить в Казанский университет…»

Мария Александровна продает дом, и в конце июня 1887 года Ульяновы покидают Симбирск. Сначала уехали Владимир с матерью и сестрой Ольгой, затем остальные. С чувством тоски и горечи Дмитрий расставался с родным городом.

На склоне лет Дмитрий Ильич вернется сюда, чтоб еще раз вспомнить и пережить радостные и горькие минуты детства.

ПЕРВЫЕ ШАГИ В РЕВОЛЮЦИЮ

Ульяновы переезжают в Кокушкино, имение отца Марии Александровны. Здесь уже жила Анна Ильинична [1]1
  По ходатайству матери ей было разрешено отбывать ссылку в Казанской губернии.


[Закрыть]. Позже все перебираются в Казань, где снимают квартиру по улице Первая гора в доме Ростовых. Владимир Ильич поступает в университет, Дмитрий – в гимназию.

Новый город, новое место учебы, новые знакомые.

Наблюдая за братом, Дмитрий видел, что он удивительно быстро сходится с людьми, и не только с ровесниками. Володя обладал какой-то неведомой притягательной силой. Его» отличал особый такт, умение слушать с тем вниманием, благодаря которому собеседник, сам того порой не замечая, становился откровенным. И может быть, поэтому, как только брат приступил к учебе, так от него сразу же потребовали подписать обязательство «не состоять членом и не принимать участия в каких-либо сообществах, как, например, землячествах и т. п., а равно не вступать членом даже в дозволенные законом общества, без разрешения на го в каждом отдельном случае ближайшего начальства». Такое обязательство брат вынужден был подписать, но тут же вступил в революционный студенческий кружок, который, по отзыву департамента полиции, являлся «кружком крайне вредного направления». Делегированный Самарско-Симбирским землячеством, он участвует в конспиративном совещании представительств землячеств Казанского университета и ветеринарного института. На этом совещании было принято обращение ко всем казанским студентам, а также назначен день выступления в знак протеста против реакционного университетского устава и циркуляра министра народного просвещения от 18 июля 1887 года, который фактически закрыл двери гимназии детям «кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и т. п. людей».

Слухи о «бунте» студентов доходили и до гимназистов, но пока Дмитрий больше интересовался книгами, которые приносил брат. Одну из таких книг – «Что делать?» Чернышевского – Владимир Ильич посоветовал прочесть «весьма вдумчиво».

«Что делать?» оказалась первой книгой, которую Дмитрий читал сосредоточенно, подолгу останавливаясь на полюбившихся местах. Каждая страница побуждала к размышлениям, заставляла смотреть на мир другими глазами.

Вскоре Дмитрий по-настоящему увлекся литературой. Глядя на старших, он старался читать много. Домашние частенько видели его то с книгой, а то и с популярным журналом. Конечно, книга книге рознь. Ряд дисциплин в гимназии приходилось просто зубрить, особенно латынь и древнегреческий язык. Хорошо еще, что для отдыха оставались шахматы. Как всегда по вечерам, соблюдая традицию, установившуюся еще при жизни отца, братья усаживались за доску, и, чтобы игра была на равных, Владимир Ильич отдавал вперед ладью или двух коней. За игрой быстро бежало время. Однажды, как вспоминал потом Дмитрий Ильич, будучи совсем замучен латынью и греческим языком, он сказал:

– Лучше бы вместо этих древностей в гимназии ввели шахматы для упражнения мозга.

Владимир Ильич весело взглянул на брата, покачал головой:

– Ну, этим ты поправишься, как говорится, из кулька в рогожку. Не надо забывать, что шахматы все-таки игра, а не дело.

К шахматам Владимир Ильич относился без особого энтузиазма, хотя в молодые годы играл много и очень хорошо. По утверждению А. Н. Хардина, выступавшего против самого М. И. Чигорина, Владимир Ильич мог стать выдающимся шахматистом.

Но у него тогда было других дел великое множество. Он пропадал то на занятиях революционного студенческого кружка, то в городской библиотеке, то просиживал дома над нелегальной литературой. Много времени отдавал изучению марксистских и русских демократических изданий. Под влиянием брата Дмитрий стал систематически читать старые номера «Современника», «Русского слова». Эти журналы ему попадали в руки после прочтения Владимиром Ильичем. Пометки брата служили своего рода указателями, на что обратить внимание, к чему следует отнестись предельно критически, а что и вовсе читать не стоит – пустое.

«Современник», конечно, был куда интереснее латыни и древнегреческого, но старший брат не однажды напоминал, что на этих языках написаны выдающиеся произведения античности, и с восхищением отмечал превосходный слог древнеримских ораторов.

И тут же, словно невзначай, напоминал, что и медицина пользуется латинскими терминами не случайно. Ни для кого в семье Ульяновых уже не было секретом, что Дмитрий по совету матери увлекся книгами по медицине, где сплошь и рядом встречалась латынь. Старший брат, словно сговорившись с матерью, горячо поддерживал увлечение Дмитрия.

И Марии Александровне было лестно, что Володя, мнением которого она особенно дорожила, поощряет увлечение младшего брата. Ульяновы стали выписывать журнал «Русский врач». Приводимая там статистика давала обильную пищу для размышлений, особенно заметки о неудовлетворительном медицинском обслуживании населения Поволжья, об угрозе эпидемий холеры и чумы.

Однажды неожиданно для матери и брата среди дня домой вернулся Володя. Он был сильно возбужден. Взял какую-то книгу и убежал в университет.

Все прояснилось к вечеру, когда брат сообщил, что участвовал в студенческой сходке.

Мария Александровна, бледная, взволнованная, слушала разгоряченного сына, словно вернувшегося с поля боя, и ужасалась: «Неужели все? Неужели исключат?» Столько стараний пропадало даром! Столько надежд!

Ночью Владимира Ильича арестовали. До рассвета Дмитрий не сомкнул глаз. Особенно он беспокоился о матери. Только бы она выдержала удар, не надломилась.

Из университета старшего брата исключили, но, освободив из-под ареста, оставили под негласным надзором полиции. Вместе с матерью и младшей сестрой он приехал в Кокушкино. Потом Мария Александровна привезла и остальных детей. В это время Дмитрий болел и гимназию не посещал.

В Кокушкине братья жили в одной небольшой, но уютной комнате. Их койки, покрытые серыми байковыми одеялами, стояли у печки – там было теплее. На некрашеном полу лежали домотканые коврики. В углу комнаты размещался верстак. На стене, за деревянной рейкой, заложены стамески, коловорот, буравчик, долото. На полке – рубанки и фуганок. Это рабочий инструмент Владимира Ильича. Он много и с удовольствием столярничал. И в комнате, особенно когда топилась печка, остро пахло свежей сосновой стружкой.

Но основное время, как и прежде, занимали книги. Исключенный из университета, Владимир Ильич, однако, не считал себя отстраненным от общественной жизни. В далеком приволжском хуторе, затерянном среди снежных просторов, он вел незримую полемику с популярными публицистами, толковавшими на свой лад социальные проблемы, стоящие перед обществом. Не последнее место среди этих публицистов занимал Н. К. Михайловский, известный теоретик народничества. Его статьи публиковались в газете «Русские ведомости» и в журнале «Русское богатство» – эти издания выписывали Ульяновы постоянно.

В 1889 году семья переехала в Самару и поселилась на хуторе недалеко от деревни Алакаевки.

Здесь Мария Александровна купила небольшой участок земли с деревянным домиком. К дому примыкал густой запущенный сад. От поля его отделял неглубокий ров, заменявший изгородь. Вокруг хутора, сколько видел глаз, простирались заволжские степи.

И опять, как и в Кокушкине, жизнь на отшибе, вдалеке от шумного города. Два лета кокушкинских да пять алакаевских – итого семь лет, проведенных братьями на природе, были периодом интенсивной умственной работы.

Жизнь в Кокушкине и Алакаевке стала своеобразным университетом на дому. Владимир Ильич, несмотря на негласный надзор полиции, с одной стороны, и на массу хуторских соблазнов (возможность охоты, дальних прогулок), с другой, организовал свои занятия таким образом, что, по существу, ни один день из семи лет не был потерян даром.

Время от времени Владимир Ильич наведывался в Самару. Часть пути – верст тридцать – нужно было ехать на лошадях, потом от станции Смышляевка – поездом. В один конец уходил почти целый день. Но с этим приходилось мириться. Дорога – помощница раздумий. В Самаре Владимир Ильич встречался главным образом с местными марксистами Алексеем Павловичем Скляренко, Исааком Христофоровичем Лалаянцем, Марией Петровной Голубевой, виделся с Вадимом Андреевичем Ионовым, одним из самых деятельных самарских революционеров.

На хуторе Ульяновы купили лошадь по кличке Буланка. Ухаживали за ней всей семьей, но больше всех Дмитрий. Обычно он ждал брата в Смышляевке и, что называется, с ветерком доставлял его домой…

Однажды, проезжая алакаевским лесом, Владимир Ильич рассказал об одной веселой истории.

Оказалось, что недавно по доносу филера жандармы произвели обыск на квартире Вадима Андреевича Ионова, самарского марксиста. Была найдена рукопись социал-демократического содержания.

Хозяина тут же арестовали и в сопровождении двух полицейских агентов отправили в Питер. В пути Вадим Андреевич заметил, что «крамольная» рукопись находится в чемоданчике одного из конвоиров. Ночью, на последнем перегоне из Москвы в Питер, Ионов притворился спящим. А конвоиры, видя арестованного в одной и той же позе, не удержавшись, под утро захрапели сами. Ионов тихонько достал из чемоданчика рукопись, вышел в тамбур, где стояла железная печурка. Через минуту от рукописи остался один пепел… Из Питера в Самару Вадим Андреевич вернулся без конвоя и со всеми подробностями рассказал эту историю товарищам.

Со многими марксистами, в том числе и с Ионовым, Дмитрий познакомился осенью, когда семья переехала в Самару. Занимаясь в гимназии, он часто стал бывать у Алексея Павловича Скляренко. Высокий, сильный, с неразлучной сучковатой палкой в руке, в темном пенсне, он очень нравился Дмитрию. И хотя, казалось, Алексея Павловича окружала какая-то особая таинственность, он был человеком общительным, превосходно знал марксистскую литературу, умел с терпением и тактом объяснить непонятное, а при случае давал из своей библиотеки книги Писарева или Чернышевского.

Зимой, особенно по вечерам, квартира Ульяновых наполнялась шумными ребячьими голосами. В большинстве своем это были одноклассники Дмитрия. Под аккомпанемент рояля они частенько пели «Быстры, как волны», «Из страны далекой»…

После одной из поездок в Самару Владимир Ильич привез новую песню, которая, по-видимому, и в Самаре появилась недавно, не раньше лета 1890 года.

Однажды утром Ольга занималась музыкой и в конце исполнила «Марсельезу». Дмитрий подбежал к роялю и попросил повторить. Просьбу брата услышал Владимир Ильич и неожиданно для домашних (по утрам, как правило, он не отрывался от книг) сказал:

– Надо спеть «Интернационал».

 
«Debout, les damnés de la terre!
Debout, les forçats de la faim…»
 

– Как это по-русски? – спросил Дмитрий. Брат запел:

– «Вставайте, каторжники мира!..»

Вдвоем с Ольгой они подобрали мотив. Так Дмитрий узнал, что у марксистов есть своя песня, ставшая затем гимном всех революционеров мира.