Текст книги "Миссия на Луне (Новые приключения Незнайки - 1)"
Автор книги: Борис Карлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Глава третья
Ясноглазка и Снежинка встречают гостей.
Тормашкин получает инструмент и становится опасен.
Секрет переписки
Ясноглазка и ее подруга Снежинка встретили гостей на пороге своего дома. В городе все уже знали о появлении свежих кавалеров, и когда снегоход еще медленно проезжал по улицам, за окнами можно было заметить множество любопытных глаз.
Снежинка проводила Взломщика и Шестеренки в дом, а Ясноглазка осталась дожидаться Карлушу, который сосредоточенно счищал с валенка несуществующий снег.
– Что же вы молчите? – произнесла наконец Ясноглазка. – Вам совсем нечего мне сказать? Да перестаньте же вы шоркать веником...
Карлуша поставил метелку, засунул руки в карманы и огляделся.
– А у вас тут, пожалуй, ничего не изменилось, – сказал он как можно более небрежно.
– Ну, кое-что, допустим, изменилось. Вот я, например, сильно изменилась с тех пор.
Карлуша посмотрел на Ясноглазку и тут же отвел глаза.
– Почему вы такой красный? Ну-ка посмотрите на меня. Вам жарко?
– Да, знаете ли... Жарковато немного.
– Отчего же вам жарко? Вы совсем не одеты, без шапки. Может быть, вы больны, у вас температура?
Ясноглазка подняла руку и заботливо приложила свою ладошку к Карлушиному лбу и щекам.
В это время из-за двери нетерпеливо высунулась Снежинка. Она сделала круглые глаза, состроила гримасу, замерла и стала ждать, что будет дальше.
Ощутив прикосновения руки на своем лице, Карлуша покраснел еще сильнее и ухватился за столбик крыльца. Нечаянно он ухватился не за столбик, а за руку притаившейся Снежинки.
– Ой! – испуганно воскликнула дама и отдернула руку.
– Ой! – испуганно воскликнул Карлуша и тоже отдернул руку.
Ясноглазка смотрела на обоих с недоумением.
– Что вы делаете! Вы меня до смерти напугали! – пожаловалась Снежинка.
– Простите, я не знал, что вы тут прячетесь, – смущенно пробормотал Карлуша.
– Я прячусь? Как это глупо! Я только выглянула, чтобы узнать, почему вы не идете в дом.
– Надеюсь, ты узнала все, что хотела, дорогая, – сказала Ясноглазка.
В доме все дышало теплом и уютом: в печке потрескивали поленья, на стене мерно стучали ходики. Карлуше сразу сделалось хорошо и захотелось сказать барышням что-нибудь приятное. Но что именно, никак не приходило на ум.
– А телефон у вас есть? – сказал он совсем не то, что хотелось.
– Нет, – ответила Ясноглазка. – Телефона у нас нет, но переписываться, мне кажется, гораздо интереснее. Вы согласны?
Она посмотрела на Карлушу многозначительно, и тот не нашелся что ответить. Разговор подхватила Снежинка:
– У нас в больнице есть один телефон, иногда оттуда мы звоним знакомым в другие города. По правде говоря, у нас были телефоны в каждом доме -гномы из Парка аттракционов однажды протянули к нам провода, чтобы мы тоже не скучали. И вы знаете, не прошло и недели, как мы попросили их смотать все обратно. Сначала мы заметили, что многие наши девочки, даже живущие в соседних домах, стали подолгу болтать по телефону, вместо того чтобы ходить в гости или вместе гулять на свежем воздухе. У многих от этого стал портиться характер, они становились ленивыми и замкнутыми. Потом и вовсе начались хулиганские звонки из Парка. Нашлись такие не очень умные гномы, для которых телефонный аппарат сделался еще одной вредной игрушкой, вроде рогатки. Они звонили наугад и говорили в трубку какую-нибудь глупость, кричали петухом или хрюкали. Конечно, они не называли своего имени, потому что были к тому же еще и трусишками... Однажды такой хулиган напугал одну барышню до истерики, сообщив ей среди ночи, что под ее кроватью прячется волк-оборотень. Спросонок бедняжка выбежала из дома в чем была и простудилась. С тех пор она боится спать одна в комнате. В общем, мы поблагодарили их за заботу и попросили свернуть это хозяйство. Неудобно, конечно, получилось, ведь многие приличные гномы в Парке тоже стонут от своих хулиганов...
– А телевизоры вам пока еще жить не мешают? – ехидно поинтересовался Шестеренка, кивнув на стоявший в комнате телевизор, который сразу можно было и не приметить, потому что он был накрыт кружевной салфеткой.
– Некоторые наши девочки действительно увлекаются телевидением, -призналась Ясноглазка. – Но это увлечение проходит, потому что читать книжки гораздо интереснее. Ведь книжки развивают ум и воображение, а телевидение все делает за вас, хотите вы того или нет.
– Это еще ничего, – сказал Взломщик. – Некоторые гномы увлеклись компьютерными играми. Таких любителей приходится буквально за уши оттаскивать от экрана, чтобы они могли хотя бы поесть и поспать. Это просто какая-то болезнь.
– Мне кажется, – сказала Ясноглазка, – что такие гномы обкрадывают себя. Что у них будет вспомнить в жизни?.. Вы знаете, у нас теперь как-то даже не модно сидеть перед телевизором. С такой дамочкой совершенно не о чем поговорить, у нее совсем не развито собственное воображение.
За разговорами никто не заметил, как стало смеркаться. Поездку домой отложили до утра, и хозяйки захлопотали насчет ужина.
Взломщик и Шестеренка отправились в больницу, чтобы навестить Тормашкина, а Карлуша остался в доме, рассчитывая все-таки выяснить, о какой переписке говорит весь город и что по этому поводу думает сама Ясноглазка.
* * *
Взломщик и Шестеренка застали Тормашкина в окружении двух нянечек и докторши. Больной лежал в кровати, укутанный одеялом, горло его было обложено компрессами, замотано бинтом и теплым пуховым платком поверх бинта. Из этого кокона высовывался раскрытый рот Тормашкина, в который тетя Груша просовывала десертную ложку с микстурой.
– Вот так, больной... Хорошо... Что такое, ну-ка немедленно разожмите зубы! Так... хорошо... Не надо делать такое лицо, больной... так...
Когда процедуру закончили, больной заметил посетителей и попытался вскочить с кровати, но нянечки удержали его за руки и уложили обратно. Облокотившись о подушки, Тормашкин с обреченным видом захлопал глазами.
– Ничего, ничего, дружище, – ободрил его Взломщик. – Все хорошо, что хорошо кончается. У нас один гном ходил за ягодами забрался в лесу на верхушку сосны. Забраться-то он забрался, а спуститься вниз не сумел. Кричал, звал на помощь, пока не сорвал голос. А сидеть на дереве пришлось всю ночь и еще полдня, пока не нашли.
Тормашкин с видимым сочувствием выслушал историю и, как казалось, силился что-то сказать. Ему дали бумагу и карандаш.
"Как теперь?" – написал он нетерпеливо.
– Что как? – не понял Взломщик.
"Голос!"
– Ах голос! Голос, конечно, появился. Не сразу, но восстановился полностью, даже лучше стал. Он теперь у нас в хоре поет, – приврал Взломщик для убедительности.
– Сколько же он лечился? – поинтересовалась Груша. – Зная методы лечения вашего несносного Глюка, могу предположить, что его промучили никак не меньше месяца.
Тормашкин беспокойно заерзал на кровати.
– Не волнуйтесь, больной, – заверила его докторша. – Моя микстура и компрессы поставят вас на ноги в считанные дни. Главное для вас сейчас соблюдать режим и не напрягать связки.
Лицо Тормашкина несколько прояснилось. Он взял карандаш и написал: "Спасибо, доктор!"
– Ладно, ладно, – проворчала растроганная докторша. – Благодарить будете после.
– А чем он будет тут заниматься? – поинтересовался Взломщик. – Ведь одуреть можно со скуки, все время лежа в постели. Если не найдете ему подходящее занятие, пожалуй, он сбежит или взбунтуется.
– Что же такое ему предложить? Телевизор, разве что, книги, настольные игры...
Тормашкин что-то быстро написал и протянул блокнот.
– "Инструменты"! – прочитал Взломщик. – Правда, давайте оставим ему инструменты; он здесь у вас что-нибудь усовершенствует.
Грушу быстро уговорили, и друзья притащили из "Метелицы" ящик с набором инструментов и деталей на все, как говорится, случаи жизни. Глаза у Тормашкина заблестели, он схватил блокнот и немедленно принялся делать в нем какие-то наброски.
– Ну, теперь вы можете быть за него спокойны, – заверил Взломщик докторшу. – Сторожить этого больного вам не придется.
За ужином много разговаривали и даже танцевали, но о загадочной переписке все еще не было сказано ни слова. Потом Взломщик и Шестеренка отправились спать в свою машину (сиденья в салоне раскладывались для таких случаев), а Карлушу уложили в одной из свободных комнат.
Едва он провалился в пуховую перину как услышал осторожный стук в дверь. Таинственно оглядевшись, в комнату проскользнула Снежинка и тихонечко прикрыла за собой дверь. Она была одета в пушистый розовый халат, перехваченный по талии, и в мягкие тапочки.
– Вы еще не спите? – прошептала она.
– Нет, знаете, почему-то совсем не хочется спать.
– Мне тоже не хочется. Давайте немножко поговорим.
– Давайте...
Снежинка присела на краешек его кровати, и Карлуша, в смущении от такого неожиданного маневра, натянул одеяло до самых ушей.
– Почему вы совсем не танцевали?
– Я, знаете ли, не очень хорошо... умею.
– А на коньках вы умеете кататься?
– Да, конечно, на коньках я умею.
– Жалко, что вы уезжаете; ведь завтра вечером у нас на пруду новогодний бал, будет очень красиво.
– Я бы остался, но у нас ведь тоже будет на реке праздник, нужно все хорошенько подготовить.
– Неужели без вас никак не обойтись?
– Почему, можно обойтись; в городе у нас еще много толковых гномов.
Карлуша подумал, что было бы хорошо и на самом деле остаться здесь на денек-другой. Возвращаться домой ему совсем не хотелось.
– Да, да, – подтвердил он уверенно. – Могут прекрасно обойтись и без нас. Если вы мне поможете, завтра я уговорю Взломщика и Шестеренку.
– Правда? Какой вы славный! – Снежинка заулыбалась. – А знаете, я бы тоже хотела с кем-нибудь переписываться. Не обязательно со знаменитостью, а просто с каким-нибудь воспитанным и скромным гномом. Ведь это так приятно -получать письмо, особенно если оно красиво написано и не про глупости...
Карлуша подумал, что сейчас все, наверное, разъяснится.
– Пожалуй, конечно... – произнес он осторожно.
– Я даже не думала, что у вас такой прекрасный слог, совсем как в книжках. Вы, наверное, не только с Ясноглазкой, а еще с кем-нибудь переписываетесь?
– Нет, – честно признался Карлуша, – не переписываюсь.
И, рассчитывая разрубить все одним махом, он сказал:
– А не могли бы вы показать мне эти письма?
Снежинка удивилась:
– Вы разве уже не помните, что сами написали?
– Я-то помню, конечно. Только, знаете ли, мне интересно посмотреть на марки, – нашелся Карлуша. – Я, знаете ли, разные марки собираю.
– Вот как? И что же, вы будете сейчас марку отдирать?
– Нет, зачем отдирать, я только посмотрю.
Снежинка пожала плечами, вышла и вернулась с конвертом. Карлуша взял его в руки и сразу достал изнутри письмо.
Сложенный вдвое листок, крупно и аккуратно исписанный только с одной стороны, был порядком истрепан и даже в одном месте, по сгибу, надорван. Легко было догадаться, что письмо читали неоднократно и скорее всего не только одна Ясноглазка.
"О прекрасная невидимая Собеседница!" – прочел Карлуша первую фразу и все понял. Это было стандартное письмо от Пухляка, рассылаемое десяткам его поклонниц. Подписи не было; почему же все решили, что письмо от него?
– А где остальные? – спросил Карлуша.
– Вы имеете в виду листок со стихотворением? Его переписывают другие дамочки. Это очень мило, что вы увлекаетесь поэзией; ваш Светик – просто прелесть, передайте ему от всех нас.
– Нет... Я говорю, остальные письма...
– Остальные? – удивленно переспросила Снежинка.
– Разве больше нет писем?
– Нет... По крайней мере, Ясноглазка другие не показывала. А вы присылали ей еще другие письма?
– Нет, нет, просто я подумал, что есть еще какие-нибудь письма с марками. Вы ведь говорили о переписке...
– Я могу поискать какие-нибудь другие, если вы так увлечены коллекционированием...
В этот момент дверь приоткрылась и в комнату заглянула Ясноглазка. Она тоже была в халате и тапочках.
– Ах! – воскликнула она, увидев Снежинку. – Извините, я, кажется, помешала...
– Вот еще глупости! – подскочила к ней Снежинка и, незаметно спрятав письмо в карман, потянула ее обратно в комнату. – Как ты могла помешать? Уже обиделась, и слезы на глазах! Мы просто договорились, что гномы останутся у нас на новогодний бал. Карлуша уже согласен, а Взломщика и Шестеренки мы утром как-нибудь уговорим. Правда, Карлуша?
Карлуша рассеянно кивнул. Он чувствовал неловкость: получилось так, будто они со Снежинкой в чем-то обманывали Ясноглазку, хотя на самом деле ничего такого не было.
Глава четвертая
Занимательная психология.
За елкой. Возведение
ледяного замка
Когда утром Карлуша вышел в гостиную, Взломщик и Шестеренка уже сидели за столом. Они пили чай с подогретыми на печи вчерашними пирожками. Снежинка тотчас подошла и шепнула: "Не забудьте, что вы вчера обещали". Карлуша перестал тереть глаза и начал вспоминать вчерашний разговор. Действительно, он пообещал, что они с Взломщиком и Шестеренкой останутся на новогодний бал. Порядком озадаченный, он поплескался у рукомойника, не спеша вытерся полотенцем и подсел к столу.
Отхлебнув чаю и потянувшись за пирожком, он как бы между прочим поинтересовался:
– А что, у вас тоже устраивают новогодний бал?
Догадавшись, что разговор затеян не из простого любопытства, Снежинка и Ясноглазка с готовностью подхватили эту тему. Они рассказали, что внизу, в самом центре города, есть большой пруд. Его называют Зимним, поскольку летом в нем никто не купается, а зимой он превращается в каток. Так вот, в канун Нового года, то есть как раз именно сегодня, на Зимнем пруду установят елку, а вокруг нее воздвигнут ледяной дворец.
Строительный материал для этого дворца в каждом дворе заготавливают заранее: достают с чердаков специальные ящики, пропитанные воском, заливают водой и выставляют на мороз. Вода замерзает и превращается в ледяной куб.
Затем, начиная строительство замка, ящики ненадолго заносят в тепло, чтобы лед слегка оттаял от стенок, выкладывают куб на санки и отвозят к пруду. Строительством руководит архитектор Стрелка. Под ее руководством построены почти все дома в Зеленой горке.
Когда ледяной кубик становится на свое место, его поливают водой и ставят сверху следующий; вода схватывается и скрепляет их так же надежно, как цементный раствор скрепляет кирпичи.
И вот так, кубик за кубиком, вырастает огромный ледяной замок с куполом и шпилем на верхушке, которые отливаются отдельно в специальных формах.
Но самое главное, – продолжали рассказывать Снежинка и Ясноглазка, -что каждая хозяйка подкрашивает свои кубики при помощи сиропов: красным из брусники или клюквы, зеленым из тархуна, желтым из яблок и груш, синим из сливы... Весной, когда замок начинает подтаивать, достаточно отбить от него кусок и положить в кастрюлю; из растаявшего льда получится вкусный и полезный напиток.
Барышни продолжали рассказывать, а Карлуша поднял глаза от вазочки с вареньем и увидел, что друзья-механики, перестав есть, слушают их внимательнейшим образом.
– Как же лед на пруду выдерживает такую махину? – поинтересовался Взломщик.
– Пруд мелкий и зимой промерзает насквозь, – объяснила Ясноглазка. -Вокруг замка мы расчищаем каток, а вдоль берега ставим скамеечки, укрытые тюфяками, чтобы можно было сидеть без опасения примерзнуть.
– А елку уже поставили?
– Еще нет, но скоро пойдем пилить.
– Как же вы дотащите елку до города? – неуверенно спросил Взломщик, начинавший заглатывать крючок.
– Ох, – вздохнули барышни. – Конечно, трудно придется. Из техники у на есть только старый грузовой автомобиль, а по снегу на автомобиле...
– Знаете что, – перебил ее Взломщик, окончательно заглотив нехитрую наживку, – мы, пожалуй, останемся вам помогать.
– Правильно! – поддержал его Шестеренка. – Надоела уже эта тягомотина на Мутной. Управятся и без нас. Правильно я говорю, Карлуша?
– Вам виднее, – отозвался Карлуша, не поднимая глаз от своей чашки. Пока все складывалось как нельзя лучше.
* * *
Взломщик позвонил из больницы Глюку и доложил, что у них случилась небольшая поломка и они ненадолго задержатся в Зеленой горке. Так его научила сказать Снежинка, которая опасалась, что кавалеров уговорят уехать обратно. Как только Глюк проворчал, что "как-нибудь управимся без вас", стоявшая возле телефона Снежинка нажала "отбой", и разговор на этом закончился.
Не теряя времени, поехали в лес.
По дороге Взломщик узнал, что спиленную елку обычно валят на расстеленный брезент, затем хватаются за края и волоком, утопая в снегу, тащат до самого города.
– А разве гномы из Парка вам не помогают? – спросил Взломщик.
– Нет, не помогают, – пожаловались дамочки. – У них там свой праздник, и только изредка некоторые бывают у нас.
– Ничего, на этот раз вам, можно сказать, повезло, – отметил Шестеренка.
Вокруг заранее облюбованной елки стояли несколько девчонок, дожидаясь обещанной механизации.
Лихо тормознув, Взломщик выпрыгнул из кабины и сразу утонул по пояс в снегу. Тут только он заметил, что все дамы стоят на лыжах, вытоптав вокруг себя небольшую полянку. Взломщика втянули обратно в кабину, после чего он тоже нацепил лыжи и осторожно приблизился к дереву. Заметив, что одна из девчонок робко держит приготовленную для работы пилу, он, повернувшись, скомандовал:
– Ну-ка, Шестеренка, давай сюда нашу пилу.
Шестеренка извлек из багажника электропилу. Взломщик включил ее и собрался одним махом перепилить ствол, но его остановили. Сначала нужно было определить место падения и расстелить брезент. В Песочном городе гномы валили елку как придется, не имея представления, куда она повалится, с криком разбегаясь в разные стороны. Кое-кого потом приходилось выкапывать из снега.
Расстелили брезент, и работа пошла слаженно. Взломщик подпилил дерево в нужном месте, елка упала на брезент, ее хорошенько укутали и обвязали, чтобы она не сползла и не растрепалась во время движения.
Затем елку прицепили к "Метелице", Взломщик пригласил барышень в салон, и они все вместе помчались вперед по пушистому простору. Крепко уцепившись за спинки сидений, дамы с восторгом смотрели по сторонам, а мимо пролетали зеленые ели, голубые проталины на болотах, белые холмы и пригорки.
* * *
Вокруг Зимнего пруда собрался, казалось, весь город. Ёлку подтянули к приготовленной в центре крестовине и отвязали от снегохода. Взломщик и Шестеренка осмотрели крепление и убедились, что под крестовиной во льду буром проверчена дыра до самого дна. Такой основательный подход к делу со стороны девчонок удивил Взломщика, и он поинтересовался, кто эта Стрелка, которая, по рассказам Ясноглазки и Снежинки, руководит строительными работами. К нему подвели бойкую барышню в пушистой ушанке, и они пожали друг другу варежки.
– Вы знаете, – сказал Взломщик, – раньше я встречал только одну даму, которая здорово разбирается в технике.
– Кто же это? – поинтересовалась Стрелка.
– Зовут ее Огонек, и если вы когда-нибудь были в Земляном городе...
– Можете не рассказывать, я с ней знакома. Правда, мы давно не виделись, и раньше ее звали Клюковка, а не Огонек. Хотя известно, что знаменитости любят придумывать себе звучные имена. Боюсь, как бы она теперь не задрала нос.
– Мне кажется, – возразил Взломщик, – что Огонек, или, как вы говорите, Клюковка, совсем не зазналась. Просто она такая необыкновенная, с фантазией...
– Вот видите, – сказала Стрелка, – выходит, что я злословлю о своей подруге, а вы ее защищаете. А потом гномы говорят, что мы любим сплетничать и ни чем не интересуемся.
– Нет, что вы, – испугался Взломщик, – я совсем так не думаю...
Тут начали поднимать елку, и Стрелка включилась в работу. Несколько девчонок удерживали ствол у основания, чтобы он точно попал в расположенную в центре крестовины дыру, а остальные при помощи длинных рогатин поднимали елку все выше и выше. Когда она встала почти вертикально, ствол ее скользнул в лунку и уперся в дно.
Дрогнув и осыпав собравшихся шишками и иголками, елка замерла в нужном положении. Она снова распушила ветки и здесь, на голом пространстве пруда, казалась выше и прекраснее, чем в лесу, среди других больших деревьев.
После этого щели в месте крепления залили водой, прочно скрепив нижнюю часть ствола с лункой и крестовиной.
Наступило время сооружать замок.
Ледяной купол и сверкающий гранями шпиль были уже готовы и лежали в сторонке. Их отлили заранее в специальных формах, которые использовали для этой цели из года в год. Дамочки привозили на санках разноцветные кубы льда, ставили один на другой, и вокруг елки постепенно стали вырастать стены, принимая нужные очертания.
Правильность линий достигалась тем, что ледяные глыбы ставили не как попало, на глазок, а ориентируясь по специальным отвесам и горизонтально натянутым веревочкам. Высоко над прудом, между деревьями, был натянут канат, служивший опорой для веревочных подъемников.
Взломщик и Шестеренка не могли сидеть сложа руки и тоже включились в работу. Перевозка и установка ледяных блоков была для слабых девчонок делом весьма обременительным. Особенно трудно было поставить куб на нужное место, потому что он был тяжелый и выскальзывал из рук. Взломщик придумал забирать лед прямо в ящиках, объезжая улицы на снегоходе. Хозяйки ставили свои ящики в багажное отделение, в тепле кубы оттаивали от стенок, и после этого их можно было переворачивать прямо на нужное место. При этом соединения не нужно было поливать водой, потому что оттаявшая поверхность была и без того достаточно мокрой.
Работа пошла быстро, и вскоре елку до самой макушки окружили сверкающие мозаичные стены с арочными проходами.
После этого купол с величайшей осторожностью подняли в воздух (веревку подъемника тянули всем поселком) и, осторожно придерживая, опустили. Острый восьмигранный шпиль взвился в небо и заискрился на солнце.
Лестницы и мостки оттащили от стен, все вышли на берег и примолкли, поглядывая на Стрелку. Дожидались ее оценки. Бывало, что из-за какой-нибудь погрешности, малозаметного перекоса приходилось все разбирать и переделывать.
Стрелка несколько раз медленно обошла постройку, рассматривая ее так и сяк, остановилась и после томительной паузы сказала:
– Годится.
– Ура-а-а!!! – разнесся торжествующий хор, в котором "басами" выделялись голоса Карлуши, Взломщика и Шестеренки.
Глава пятая
Как Пухляк выкручивался из щекотливого
положения, в которое сам себя поставил.
"Не давайте им ничего!.."
В Песочном городе тоже вовсю шла подготовка к новогоднему празднику. На Мутной реке обустраивали каток с аттракционами и иллюминацией, сколачивали горки и фанерные теремки для угощений. Доктор Глюк и еще несколько разбиравшихся в химии гномов делали ракеты для фейерверка.
Выпавший накануне большой снег накрыл реку таким толстым слоем, что о расчистке не могло быть и речи. Решили залить каток прямо на поверхности наста. Это делали и раньше, поэтому никто не опасался, что затея может провалиться в буквальном смысле.
После заливки на снегу образовался огромный ледяной блин, под которым рыли замысловатые лабиринты. Оттуда были видны катавшиеся на коньках гномы, а те в свою очередь видели плутавших подо льдом искателей приключений.
Пока светило солнце и все трудились на реке, дома сидел один Пухляк, поскольку у него, как он сам объяснял, болела спина. Карлушу никто не хватился: все думали, что он уехал вместе с Взломщиком и Шестеренкой.
Оставшись один в доме, Пухляк основательно перекусил, часика четыре всхрапнул, снова перекусил, снова поспал и, чувствуя уже в голове полнейшую одурь, принялся бесцельно бродить по дому, хлопая дверьми и заглядывая в чужие комнаты. Надо было как-нибудь скоротать время до темноты, когда можно будет отправиться на реку и принять участие в празднике – покататься с горок, поглазеть на фейерверк и, самое главное, хорошенько перекусить в специально оборудованных для этой цели теремках.
Пухляк зашел в первую комнату и огляделся. (Студент уже почти месяц находился на острове Голубой звезды, где нашли залежи селикона, необходимого для производства электонных плат.) Можно было не опасаться, что хозяин вдруг его застигнет.
Повсюду здесь – на столе, на стульях, на полках, на полу и на подоконнике – пылились стопки справочных, научных и познавательных книг. Пухляку, прочитавшему в жизни только одну книгу (кажется, она называлась "Похождения веселого поросенка Шлепа"), от такого скопления научной мысли стало не по себе. Он несколько раз чихнул и собрался уже выйти, но напоследок из любопытства выдвинул верхний ящик письменного стола. Среди прочего там лежала надкусанная плитка шоколада. Пухляк отломил кусок, сунул в рот и вышел.
В комнате Взломщика и Шестеренки все было завалено и заставлено деталями, электронными платами, инструментами и чертежами. Ничего интересного для себя не обнаружив, Пухляк вышел в коридор.
Постояв некоторое время в раздумье, он вернулся в комнату Студента, достал из ящика шоколад, отломил еще кусок и сунул в рот.
На втором этаже он побывал в комнатах Сахарка, Вихра и Хитрюги, Ловкача и Растеряшки, но также ничего интересного не обнаружил.
Таким образом ему удалось скоротать время: солнце уже опускалось за горизонт, наступал вечер.
Напоследок он заглянул в комнату Карлуши. Но там, кроме тумбочки, кровати и полок с книжками, ничего не было. Собираясь выходить, Пухляк заметил на полу листок бумаги. Он подобрал его и стал читать: "Ухожу от вас навсегда. Если замерзну в лесу и не вернусь, обо мне не беспокойтесь. Спасибо вам за все"...
Сразу узнав Карлушин почерк, он ужаснулся, губы его задрожали.
– Вот так номер... – пробормотал он. – Стало быть, он не уехал в Парк, а уже вторые сутки блуждает где-то в лесу...
Пухляк спрятал бумажку в карман, спустился в комнату Студента и в чрезвычайном волнении доел плитку шоколада. Первой его мыслью было уничтожить записку и остаться, таким образом, совершенно непричастным к этому страшному делу. Потом он сообразил, что еще лучше положить записку на место, чтобы ее нашел кто-нибудь другой...
Он сунул в карман шоколадную обертку, шагнул в дверям и... столкнулся со Студентом.
– А!! – крикнул Пухляк, и лицо его перекосилось от страха.
Студент от неожиданности тоже отпрянул.
– Ты чего орешь? – сказал он, разглядев Пухляка. – Совсем одурел от безделья?
Попав в щекотливое положение, Пухляк моментально придумал, как выкрутиться:
– А я вот... зашел поздороваться. Узнал, что ты здесь.
– Как же ты узнал?
– Так, слышал...
– От кого же ты слышал?
– Говорили...
– Ну и как, поздоровался?
– Так вот... здравствуй.
– Здравствуй, здравствуй. Значит, все в порядке?
И тут игры разума, не поддающиеся объяснению.
– Нет, – неожиданно для самого себя сказал Пухляк и нахмурился. -Все не в порядке. Все очень, очень не в порядке.
И он протянул Студенту шоколадную обертку.
На самом деле Пухляк хотел отдать записку, но в голове у него все смешалось, и он сунул руку не в тот карман.
– Вот, сейчас нашел в комнате у Карлуши...
Студент несколько мгновений рассматривал обертку. Обладая хорошей памятью даже на несущественные детали, он узнал свою шоколадку. И он подумал, что Пухляк ябедничает на Карлушу.
– Что это? – спросил он строго.
Потупив глаза и не замечая своей ошибки, Пухляк горестно причитал себе под нос:
– Вот ведь как оно бывает... А ведь все к нему хорошо относились, и чего на него нашло вдруг? Если бы раньше заметили, могли бы спасти, а он зачем-то под кровать положил...
– Ты что несешь? – Студент повысил голос, его так и подмывало влепить Пухляку подзатыльник. – С чего это он будет шоколадные обертки под кровать прятать?
Уловив в голосе собеседника нотки, не соответствующие драматизму происходящего, Пухляк быстро поднял глаза и понял свою ошибку. Он захлопал ладонями по карманам, выхватил из рук Студента обертку и дал ему записку.
Прочитав записку, Студент, не говоря ни слова, вышел. Стало слышно, как он говорит с кем-то по телефону. А в дверях комнаты появилась приехавшая вместе с ним Клюковка-Огонек. Это стало для Пухляка еще одной сильной неожиданностью.
– Привет, герой, – сказала она доброжелательно. – Что это он так разволновался?
Пухляк начал нудно и путано говорить о том, что Карлуша был, конечно, не сахар, что был он гном, как говорится, со странностями, но теперь-то чего говорить, потому что сгинул он, бедняга, в темном лесу и никто теперь не узнает...
Но тут в комнату вбежал Студент и все-таки влепил Пухляку звонкий подзатыльник.
– Это тебе за ложную тревогу. А это, – он с треском влепил еще один, – за то, что роешься в чужих вещах. Пойдемте, дорогая коллега, – обратился он к своей спутнице. – Пойдемте посмотрим, что делается на реке.
Обернувшись, Огонек жестом и взглядом выразила Пухляку свое сострадание.
Оставшись один, Пухляк долго чесал затылок, соображая, что же такое произошло и куда Студент мог звонить по телефону. Но поскольку он был очень хитрый, то подошел к телефонному аппарату и нажал кнопочку повтора.
– Аллоу? Писатель Баян вас слушает, – прозвучал бархатный голос на другом конце провода.
Пухляк положил трубку на место и в задумчивости проговорил:
– Значит, он все-таки уехал в Парк. Но почему же тогда все так запутано?..
Побывав на реке и повидавшись с друзьями, Студент и Огонек направились в Космический городок. Свои передвижения они совершали на двухместном снегоходе системы инженера Циркуля, причем Огонек была за рулем, а ее близорукий спутник – на заднем сиденье.
Звездочкин, как всегда, находился на своем рабочем месте. Он радушно принял гостей, предложив им чай с вакуумным космическим сухарем. Те поблагодарили и уселись возле электрической плитки с гудящим на ней помятым чайником. Звездочкин что-то несколько раз уронил, конфузливо извинился и сел рядом.
– Что же вы, господин ученый, – обратилась к нему Огонек, – совсем не выходите на улицу?
– Нет, – признался Звездочкин. – В том смысле, чтобы погулять, времени совсем не хватает. Вечер и ночь работаю, днем отсыпаюсь. Принес себя, так сказать, в жертву науке. Вот когда закончу работу над Большим атласом звездного неба, тогда...
– А вы уверены, что наука примет от вас эту жертву?
– А разве у вас есть основания в этом сомневаться?
– Но ведь звездное небо очень большое... – начала Огонек развивать свою мысль.
– Да, несомненно, оно очень большое, – согласился Звездочкин.
– И все звездочки, наверное, трудно даже сосчитать...
– Сосчитать можно, но только те, что находятся в пределах видимости телескопа.
– А у вас, наверное, самый лучший телескоп?
– Пожалуй, да, лучший, – с видимым удовольствием и некоторой важностью согласился Звездочкин. – Даже в Центральной директории нет такого телескопа.
– Но ведь, наверное, можно сделать его еще чуточку получше?
– Конечно, нет пределов совершенству. Я как раз собираюсь увеличить его мощность на два с половиной процента и уже заказал необходимые детали.
