Текст книги "Миссия на Луне (Новые приключения Незнайки - 1)"
Автор книги: Борис Карлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Карлов Борис
Миссия на Луне (Новые приключения Незнайки – 1)
Борис Карлов
Миссия на Луне
(ЭПИЗОД ВТОРОЙ)
КНИГА ПЕРВАЯ ДЕЛО О КОСМИЧЕСКИХ ПОСТАВКАХ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
Устройство подлунного мира.
Как поспешные нововведения едва не погубили лунатиков.
Восстановление хозяйства и появление "новых гномов"
Луна, как некоторые знают, значительно меньше Земли. Условно говоря, они соотносятся приблизительно так, как яблоко и небольшой арбуз. Внутреннее ядро Луны-"яблока", населенное крошечными человечками, и того меньше – с грецкий орех. Где же там размещаются города, леса, реки и горы? Это станет понятным, если мы, вооружившись точными приборами, обмерим "орех" по экватору. И тогда мы получим расстояние, очень приличное даже для нас с вами.
Лунные человечки тоже называют свое запрятанное в оболочку небесное тело Землей. Но поскольку они знают о существовании нашей Большой Земли, то свою называют Малой Землей или просто Землей. Внешнюю оболочку лунатики называют так же, как и мы, – Луной.
Под действием солнечных лучей оболочка светится изнутри, поэтому в подлунном мире происходят нормальные смены дня и ночи, однако солнца лунатики не видят, и небо у них всегда затянуто плотной дымкой облаков.
Если мы посмотрим на карту внутреннего ядра, то увидим, что суша здесь представлена одним большим материком. Восточную и западную границы разделяет Большой океанский пролив, стремительные течения которого связывают Северный и Южный океаны.
В центральной части материка находится самый большой лунный город, он называется Давилон. Здесь рвутся в небо высотные дома, а глубокие ущелья улиц полны электрического света даже глубокой ночью. От перекрестка к перекрестку снуют автомобили, а на мостовых полно местных жителей и приезжих зевак.
Несколько южнее расположен Брехенвиль. Это промышленный городок, и фабричных труб здесь гораздо больше, чем небоскребов. В Брехенвиле находится знаменитое макаронное заведение Скупердфильда.
На морском побережье расположились еще три курортных городка: Лос-Свинтос, Лос-Кабанос и Лос-Паганос.
С тех пор, как земные волшебные человечки впервые побывали на Луне, в жизни лунатиков произошла череда ярких, можно сказать, судьбоносных событий. Благодаря приборам невесомости всякая тяжелая работа превратилась едва ли не в развлечение. Гномы понастроили себе новых домов, засеяли поля и огороды семенами земных растений, которые, по сравнению с местными, были поистине гигантскими и, наконец, по примеру земных человечков, отменили деньги.
Вещи и продукты питания не успевали довозить до магазинов – их расхватывали прямо на складах. Всем было радостно и весело.
Но вот не прошло и половины лунного года, как в работе приборов невесомости стали проявляться признаки неисправности. Поднятые в воздух грузы плавно заваливались на землю, будто выдохшиеся воздушные шарики. Механизмы огромных заводских машин начали тревожно повизгивать и поскрипывать и вскоре совсем остановились. Один за другим приборы невесомости садились, как изношенные батарейки.
Тогда же по непонятной причине вышла из строя радиостанция, находившаяся на поверхности Луны и служившая для связи с Большой Землей. Подняться на внешнюю оболочку без прибора невесомости не представлялось возможным, помощи ждать было неоткуда.
Светила науки бросили все дела и съехались на экстренный научный совет.
Прибор невесомости, как известно, состоит из двух основных элементов: лунита и магнитного железняка. При сближении они взаимодействуют и дают эффект невесомости. Беда заключалась в том, что завезенный на Луну магнитный железняк без подпитки от мощного магнитного поля Большой Земли быстро терял свои природные свойства. Превратившись в обыкновенный кусок железа, он уже ни на что не был годен.
Опубликованный в прессе доклад произвел панику на бирже ценных бумаг. Акции заводов, производящих приборы невесомости, обесценились.
Пришла беда – растворяй ворота.
Наспех понастроенные дома стали давать трещины, а то и совсем разваливаться. После того, как нескольких жильцов едва не зашибло рухнувшими крышами, жить в них никто не захотел.
Высунувшиеся из земли ростки второго урожая гигантских растений стали вселять тревогу. Сначали они остановились в росте, а затем, будто оглядевшись по сторонам, стали быстро чахнуть. А поскольку нормальных семян никто не сеял, неминуемо приближалась катастрофа.
Экстренно был созван еще один научный совет, в который вошли светила лунной ботаники и растениеводства. Их вывод был неутешителен: для того, чтобы получить гигантские, да и просто жизнеспособные, растения, необходима кропотливая, многолетняя работа на земле. Даже растение, взятое из другого климата, трудно пересадить в свой огород; что уж тут говорить о семенах растений, привезенных с другой планеты...
Во всеобщей растерянности и начавшейся неразберихе не упустили возможности поднажиться некоторые сметливые и нахрапистые гномы. Когда отменили деньги, они не стали, по примеру других, разбрасывать фертинги направо и налево. Наоборот, они тихонечко прибрали бесхозные денежки к рукам. "Ничего, ничего, – говорили они, – все эти глупости когда-нибудь прекратятся, а денежки останутся при нас".
Так оно и вышло.
Когда всем стало ясно, что надежды на быстрое, фантастическое изобилие не оправдались, деньги снова обрели прежнюю цену. И тогда эти гномы в одночасье стали богачами – миллионерами и некоторые даже миллиардерами.
За бесценок они скупили у разорившихся хозяев фабрики, заводы и сельскохозяйственные угодья. А затем, когда работа повсюду опять закипела, начали и сами обустраиваться по-новому. Дорвавшись до вожделенных миллионов, они бросились наверстывать упущенное.
Сначала они накупили себе домов и загородных вилл, в каждом из которых могли бы разместиться со всеми удобствами десятки обездоленных гномов. Вместо них по роскошно обставленным пустым комнатам бегали сторожевые собаки.
Новые богачи скупали совершенно ненужные им картины, скульптуру, мебель, ковры, технику, яхты, автомобили и личные самолеты. Даже обыкновенный унитаз мог быть сделан из золота и оснащен сложной системой датчиков, которые в сопровождении приятной музыки докладывали, какая у сидящего на унитазе гнома температура тела, давление, чем он пообедал и чем ему следовало бы поужинать, чтобы потом лучше спалось.
Все эти дорогие излишества они покупали не столько для собственного комфорта, сколько для того, чтобы выпендриться перед окружающими. Так, например, самым шикарным считался у них не самый быстрый и надежный автомобиль, а тот, длина которого была не меньше двух обыкновенных, стоящих друг за другом. А у некоторых владельцев длина автомобиля достигала и трех, и даже четырех обыкновенных. Внутри таких неповоротливых конструкций были просторные кровати, бары и даже небольшие бассейны.
"Новые" старались выделяться согласно особым, ими самими придуманным внешним признакам. Этот стиль настоящего, заметного издалека богача сложился в их воображении еще задолго до того, как они сами стали капиталистами. Большинство этих гномов раньше жили в деревнях, и они видели миллионеров только в каких-нибудь дешевых телевизионных опереттках. Поэтому после внезапного обогащения они повели себя, с точки зрения окружающих, дико и странно.
Прежде всего, богач в их представлении был непременно упитанным. Для того чтобы побыстрее растолстеть, "новые" принялись по нескольку раз в день завтракать, обедать и ужинать, требуя самые калорийные продукты питания: торты, пирожные, сдобные булочки, намазанные маслом, и сладкое, до приторности, какао. При этом они старались как можно меньше двигаться и больше спать. Некоторые требовали подавать им завтрак прямо в постель, чтобы, не теряя времени, тут же, не отходя, всхрапнуть до обеда.
Результаты не заставили себя ждать, и вскоре даже самые неприметные заморыши приобрели вполне солидный и респектабельный вид. А те, у кого талии по каким-то причинам не хотели округляться до желаемых размеров, с нескрываемой завистью поглядывали на уже состоявшихся толстяков.
Некоторые, не желая смириться с природной несправедливостью, пускались на уловки и носили под одеждой специальные надувные жилеты. Однако такое жульничество долго скрывать было невозможно, и таких самозванцев быстро разоблачали. В обществе новых богачей ценились только настоящие толстяки.
Другой важной отличительной особенностью "новых" была шляпа. Но не какая-то обыкновенная, соломенная или фетровая, а сияющий шелком, стоящий трубой цилиндр. Настоящего миллионера они представляли себе именно таким: толстеньким, с тростью в руке, с бабочкой на шее и цилиндром на голове.
А для того, чтобы все издалека видели, с кем имеют дело, эти цилиндры (а в тон им, соответственно, и бабочки) "новые" заказывали не черными, а с какой-нибудь броской, вызывающей расцветкой – в горох, в полоску, клетчатые, крапчатые, звездочками или блестками.
Высота этих расширяющихся кверху нелепых головных уборов также имела значение; размеры их подчас становились немыслимыми и для ношения на голове чрезвычайно неудобными.
Намучившись, "новые" пришли к общему негласному соглашению о высоте цилиндров: не больше, чем расстояние, взятое от плеча до макушки его владельца. Этим решением все остались довольны, а если кто-нибудь нарушал правило, то на него специально показывали пальцем и смеялись. Тут уж бедняге становилось не по себе.
Среди новых богачей были, конечно, не только гномы мужчины, но и дамы, которым тоже хотелось похвастать своим достатком перед подругами. Для этого они даже в самую жаркую погоду надевали на себя пышные меха, обвешивались драгоценностями, а на голове сооружали какую-нибудь несусветную прическу в виде вазы с фруктами, парусного корабля или высотной башни. Кроме того, полагалось держать на руках маленькую, злобно тявкающую капризную собачонку, раскрашенную акварельными красками на манер попугая.
Завидев поблизости еще более расфуфыренную дамочку, такая богачка считала себя смертельно обиженной и немедленно отправлялась домой, чтобы в следующий раз появиться в совсем уже невообразимом наряде.
Глава вторая
Как господин Пупс стал самым богатым
и уважаемым гномом в подлунном мире
Самым богатым и влиятельным из "новых" стал некто господин Пупс. В прежние времена мало кто знал о его скромном существовании. Разве только постоянные посетители универсального магазина в захолустном Фантомасе помнили господина Пупса в лицо.
А лицо у него было широкое, гладкое, всегда расплывающееся в приятной улыбке. И голос у него был тоже приятный, бархатный и слащавый; прямо-таки не говорил, а пел этот симпатичный во всех отношениях толстенький гном.
В универсальном магазине Пупс работал управляющим. В его обязанности входило обслуживание солидных посетителей. Он должен был такого посетителя лично встретить, проводить вдоль стеллажей, рассказать о новых товарах, пошутить – короче, сделать все, чтобы покупатель не просто ушел из магазина с покупками, но и остался доволен обслуживанием. Настолько, чтобы ему захотелось заглянуть сюда еще разок и пообщаться с таким приятным продавцом.
Обладая хорошей памятью, Пупс запоминал клиентов с первого раза, и, если покупатель снова появлялся в магазине, восторгам его не было конца. "Ах! Вот и вы! – восклицал он. – Как приятно видеть вас снова! Со времени последней нашей встречи вы, несомненно, похорошели и пополнели!.." И затем, прохаживаясь с клиентом вдоль полок, Пупс рассказывал ему, как старому знакомому, местные сплетни и анекдоты, не забывая попутно расхваливать свой товар.
После такого приема посетитель чувствовал себя обязанным этому замечательному гному и, чтобы в ответ сделать ему приятное, старался купить побольше, иногда даже не очень нужных ему, вещей.
Уплатив в кассе, посетитель давал Пупсу фертинг "на чай" и прощался. А услужливый управляющий рассыпался в благодарностях и, стоя в дверях, долго кланялся и просил заходить еще.
Покупателям такое обслуживание нравилось, и многие приходили в магазин снова и снова.
И все было замечательно до тех пор, пока страна не потерпела экономический крах. Когда деньги отменили и вся торговля пошла прахом, хозяин магазина господин Фунтик, по примеру многих других, все бросил и уехал в деревню. Совсем иначе повел себя его управляющий. Понимая, что такая неразбериха долго продолжаться не может, он разыскал где-то за городом заброшенный авиационный ангар и начал свозить туда прямо со складов огромные партии бесхозных вещей и продуктов питания. Он также не стал разбрасываться обесценившимися на время фертингами и насобирал их несколько коробок из-под телевизоров, на сумму более полумиллиарда.
Затем Пупс явился к своему бывшему хозяину Фунтику и предложил купить у него всю сеть разорившихся магазинов. Не долго думая, изголодавшийся Фунтик уступил Пупсу право владения за ящик консервированной фасоли. Оба остались чрезвычайно довольны этой сделкой.
Затем Пупс разыскал разорившихся владельцев из других городов и тоже скупил у них магазины за бесценок.
Таким образом, постепенно этот обходительный гном стал единоличным хозяином едва ли не всех универсальных магазинов, расположенных в крупных и не очень крупных городах подлунного мира.
И как только деньги опять вошли в силу, он начал торговлю своими припасами.
Таким образом, когда все утряслось и встало на свои места, господин Пупс оказался самым богатым гномом на Луне. Его состояние оценивалось в десять миллиардов фертингов. После него с большим отрывом следовал господин Скарабей, у которого было пять миллиардов. До начала смуты на его секретных резервных складах хранилось несметное количество товаров – мануфактуры, хлопка, сахара, крупы, консервов и концентратов. Эти товары, в условиях тяжелого времени, он начал продавать по бешеным ценам через сеть магазинов Пупса. Став компаньонами, они работали в одной связке и нажили огромные деньги.
Интересно, что внешне эти двое выглядели совершенно по-разному. Скарабей был капиталистом "старой формации", то есть не признавал и даже с раздражением отвергал все эти новомодные штучки – уродливые сверхдлинные автомобили, пестрые шляпы и толстые животы. Скарабей ездил в нормальном, хотя и очень дорогом автомобиле, носил на голове строгий черный цилиндр, а от излишнего веса пытался избавиться при помощи различных диет и массажей.
А вот господин Пупс по всем внешним признакам выглядел как типичный "новый". Он ездил в сверхдлинном автомобиле, имел с десяток ненужных ему домов и загородных вилл, от природы он был толстенький, носил большой пестрый цилиндр на голове и пеструю бабочку на шее.
При всем этом Пупс был далеко не глуп: маскарад требовался ему для того, чтобы новые богатые принимали его за своего и в случае чего поддерживали его, а не Скарабея. Именно за "новыми" была, по его мнению, настоящая сила.
Глава третья
Господин Пупс с негодованием отвергает
гнусное предложение незваных гостей
Однажды, промозглым зимним вечером, к дверям загородной виллы господина Пупса подкатил длинный автомобиль. Хлопнули дверцы, и перед камерой слежения явились двое гномов в пестрых цилиндрах. Швейцар доложил хозяину, что гости представились как владелец парка аттракционов в Сан-Комарике господин Кролл и свободный коммерсант господин Мигель.
– Пусть подождут в гостиной, – приказал хозяин, рассмотрев их хорошенько, но не вспомнив. – Подайте им чего-нибудь согреться.
Гостей усадили и подали им горячего чаю.
Тем временем Пупс позвонил своему управляющему и попросил немедленно выяснить, что за типы к нему явились. Не прошло и пяти минут, как он держал в руках подробную распечатку личных дел обоих.
Из досье следовало, что "свободный коммерсант" господин Мигель – в прошлом мелкий мошенник и несколько раз сидел в каталажке за плутовство. Став казначеем акционерного общества "Беспроигрышная лотарея", бежал с деньгами, прихватив попутно общественную кассу.
Господин Кролл оказался бывшим управляющим делами Скарабея, также обворовавшим своего хозяина на несколько миллионов.
В настоящее время Мига занимался аферами на бирже ценных бумаг, Кролл же имел в действительности не парк аттракционов в Сан-Комарике, а игорный притон в Лос-Свинтосе, записанный на подставное лицо.
– Пусть войдут, – сказал Пупс и, чиркнув массивной золотой зажигалкой, прикурил сигару.
Зал второго этажа был обустроен со вкусом, совершенно несвойственным новым гномам. По наклонной стене сплошного тонированного стекла хлестал дождь, а хозяин сидел в огромной, пузырящейся и подсвеченной изнутри ванне в окружении разнообразных плавающих игрушек. Круглое, блестящее лицо его выражало благодушие и довольство.
При появлении незнакомцев он даже не подумал вылезти из ванны и одеться.
Когда остановившиеся в дверях Мига и Кролл робко прокашлялись, Пупс оторвал глаза от телевизионного экрана, где транслировался веселенький кинофильм, и обратился к вошедшим:
– А! Господин Мигель! Господин Кролл! Рад вас видеть, проходите, проходите! Простите великодушно, что не встречаю вас лично: необходимо, знаете ли, соблюдать назначенный докторами режим.
Про режим он соврал из соображений деликатности.
Ободренные таким приемом, Мига и Кролл заулыбались и присели на краешки стоявших недалеко от ванны кожаных кресел. Свои пестрые цилиндры они сняли и поставили на колени.
– Нет, нет! – запротестовал Пупс и замахал руками. – Ни в коем случае никогда не делайте этого! Вы рискуете попасть где-нибудь в ужасно неловкое положение. Запомните: новые гномы никогда и ни при каких обстоятельствах не снимают с головы цилиндры – ни в гостях, ни в театре, ни за обедом... Вы меня понимаете?.. Я сам сейчас, как видите, без цилиндра. Но! Если бы мне не было доподлинно известно, что вы гномы старой, я извиняюсь, формации, вы бы уж непременно застали меня вот в таком, – на голове Пупса, откуда ни возьмись, появился огромный пестрый цилиндр, – вот в таком виде!
Гости быстро нахлобучили на головы свои цилиндры и переглянулись. Они ожидали встретить здесь надутого и туповатого невежу, типичного "нового". Такая бурная словоохотливость и парадоксальность заявлений притупили их собственные мыслительные способности.
– Однако! – Пупс поднял кверху указательный палец. – При данных обстоятельствах, – Пупс доверительно понизил голос, – мы не будем идти на поводу у глупых предрассудков, верно? Шляпы долой! – воскликнул он торжествующе и ловко подбросил вверх свой цилиндр, который закрутился и плавно повис на ветвях разросшегося прямо над ванной цветущего дерева.
Гости быстро сняли головные уборы и снова поставили их на колени.
– Пользуются ли успехом у посетителей ваши аттракционы, господин Кролл? – поинтересовался миллиардер.
– Благодарю вас. Вполне, – ответил Кролл, стараясь вложить в голос как можно больше деликатности.
– Крутятся карусели?
– Да... Крутятся.
– И никаких сбоев?
– Нет. Никаких.
– Посетители довольны?
– Конечно. Вполне.
– И с полицией договорились?
– Да. Конечно. То есть... – Кролл осекся, попавшись на крючок. – А при чем тут полиция?
Пупс расхохотался:
– Ну, это дело понятное: если уж взялся содержать игорный притон, надо что-нибудь отмусоливать... – Пупс пошевелил мокрыми пальцами. – А иначе -прихлопнут! – и он радостно хлопнул во воде ладошкой.
Вода обрызгала Миге и Кроллу физиономии. Конфузливо улыбаясь, они утерлись платками. Не смея первыми заговорить, они терпеливо ждали, когда Пупс опять начнет задавать вопросы.
Досмотрев забавный эпизод транслировавшегося по телевизору кинофильма и вдоволь насмеявшись, Пупс приглушил звук и повернул свое добродушное лицо к мгновенно напрягшемуся изнутри Миге.
– Рад вас видеть, господин Мигель! – воскликнул он. – Что же вы сидите и молчите? Игра на бирже все еще приносит доходы? В этом деле главное – иметь смекалку и стартовый капитал. У вас ведь был приличный стартовый капитал?
Пупс намекал на деньги акционерного общества "Беспроигрышная лотарея". Возражать было бы глупо и рискованно. Не подтверждая и не отрицая, Мига вежливо вскинул брови, как бы выражая предельное внимание к собеседнику.
– Был? – нетерпеливо прикрикнул Пупс.
– Да, – быстро ответил Мига. – То есть нет. То есть... как вам будет угодно.
Пупс захлопал в ладоши и залился веселым смехом.
– Вы мне нравитесь, ребята! – проговорил он, чуть угомонившись. -Как приятно иметь дело с гномами старой формации! Я ведь и сам был таким совсем недавно...
Пупс чиркнул зажигалкой, пыхнул сигарой и, блаженно улыбаясь, задумался о тех временах, когда он работал управляющим в магазине и получал из рук покупателей чаевые. Эти чаевые он заботливо откладывал в специальную шкатулочку. А когда, в конце недели, накапливалось фертингов тридцать-сорок, он отправлялся в хороший ресторан. Непременно такой, где весь вечер и всю ночь бывает представление на сцене.
Он садился за отдельный столик в углу зала, который для него придерживали на субботний вечер, и, поглядывая на сцену, заказывал одно за другим свои любимые кушанья.
Потом, уже глубокой ночью или под утро, он оставлял фертинг чаевых официанту; фертинг – швейцару, который помогал ему одеваться и кланялся в дверях; и наконец, еще один фертинг – отвозившему его домой шоферу такси.
Совершенно счастливый, он укладывался в кровать и некоторое время нежился в перине на чистом, крахмальном белье. Потом он засыпал и видел во сне, как фертинги сыплются на него прямо с неба и он в них купается и в упоении подгребает под себя хрустящие бумажки...
А что он имел теперь? Деньги отняли у него все радости жизни и даже мечты. Теперь, когда он мог в любое время потребовать для себя самые немыслимые яства, еда уже не доставляла ему прежнего удовольствия. Став богатейшим гномом на своей планете, он не знал, чего еще можно желать. Любая его самая дикая причуда, прихоть исполнялись мгновенно. Окружающие только и ждали случая, чтобы ему угодить. Если он зимой требовал свежей земляники из леса, то земляника тут же находилась; если ему ночью не спалось и приходила фантазия поиграть с черепахой, то и черепаху откуда-то брали.
Такое рабское угодничество Пупсу давно наскучило, ему хотелось снова иметь какую-нибудь, пусть даже маленькую, цель в жизни. Вроде тех великолепных субботних ужинов в ресторане, которые он зарабатывал добросовестной и даже, можно сказать, творческой работой в универсальном магазине.
При всей своей сентиментальности Пупс был чрезвычайно умным, а следовательно, циничным гномом. Он только и ждал случая, чтобы найти какое-нибудь необычное приложение своему уму и бьющей ключом энергии. Именно поэтому он не побрезговал разговором с отпетыми мошенниками, каковыми, несомненно, являлись Мига и Кролл. Кто знает, думал он про себя, может быть, именно они расскажут нечто такое, от чего всколыхнется наконец медленно затягивающая его трясина скуки...
Отогнав сладостную дымку воспоминаний, Пупс неожиданно развернулся в своей круглой ванне лицом к посетителям и, глядя на них в упор, осведомился:
– Итак, господа? Чему обязан вашим посещением?
Мига и Кролл вздрогнули и принялись незаметно подталкивать друг друга локтями. Пупс смотрел на них без улыбки, лицо его было абсолютно непроницаемо. Потухшая сигара застыла у него между пальцами.
Кролл понимал, сколько может стоить минута времени такого гнома, как Пупс, и он поспешно заговорил:
– Как вам, возможно, известно, господин Пупс, некоторое время назад я служил управляющим делами и личным секретарем господина Скарабея. Я был его ближайшим помощником...
Кролл на мгновение замолк и поднял глаза на собеседника. Тот чуть заметно кивнул, подтверждая, что такой факт из биографии Кролла ему известен.
– За время нашего... м-мм... продолжительного сотрудничества я по долгу службы... был в курсе всех его дел. Я знаю, в чем его сила и в чем слабость. Господин Скарабей – необычайно хитрый и, как бы это сказать... м-мм... не очень щедрый гном.
Пупс еще раз кивнул, подтверждая, что такая черта характера господина Скарабея ему хорошо известна.
Ободренный, Кролл заговорил быстрее:
– Ну вот, вытянуть деньги у такого тертого и прожженного скупердяя -дело трудное и почти безнадежное. Однако, при определенных обстоятельствах, вполне выполнимое. Да, выполнимое. В здравом рассудке Скарабей, конечно, нипочем не расстанется со своими денежками, но в том-то и штука... Впрочем, я передаю слово господину Мигельу, который пояснит дальнейшее лучше меня.
Пупс перевел безучастный взгляд на Мигу, который в волнении крутил и без того засаленные поля своего цилиндра.
– Как-то раз, – начал Мига, – я засиделся в гостях у одного знакомого гнома, химика. Я его давно знаю, вместе мотали срок в ката... то есть я хотел сказать, что мы и раньше встречались в одном очень приличном обществе. Так вот, было уже поздно, только карта мне шла что надо: денежки так и сыпались в карман. И тогда этот гном, а его зовут Кротик, предложил выпить по стаканчику лимонада. А потом он мне вдруг говорит: "Мига, сейчас ты проиграешь мне обратно все, что выиграл, а потом еще десять фертингов в придачу".
Я говорю: "Как же, разбежался..." Но тут со мной начинает происходить какая-то ерунда: карта идет, а я ему нарочно проигрываю. Хорошие карты сбрасываю, беру мелочь, ставки увеличиваю... При этом ощущение, будто я все делаю правильно. Ну и вышло в точности, как он сказал: я проиграл обратно весь выигрыш и еще десять фертингов в придачу.
Ушел домой, лег спать. Проснулся на другой день только к вечеру. Голова ясная, все помню, а понять ничего не могу. Позвонил Кротику, тот смеется: как, говорит, самочувствие? Еще будем играть? Тут меня как обухом по голове: да ведь это он мне в лимонад вчера чего-то такого подсыпал! Ах ты, окись-перекись проклятая, думаю, сейчас я до тебя доберусь! Только в этот момент, на его счастье, ко мне явился с визитом господин Кролл, – Мига кивнул на своего спутника, – и я, конечно, сгоряча все ему рассказал.
– Да, – подхватил Кролл, – и тогда я сразу смекнул, какие выгоды может принести использование подобного снадобья моему игорному заведению... Вы меня понимаете?..
Пупс кивнул.
– Мы немедленно отправились к господину Кротику и живо обговорили это дельце. Потом все сложилось как нельзя лучше: прибыль моего заведения возросла в десятки раз, и мы, все трое, прилично разбогатели. Лос-Свинтос -городок курортный: богачи приезжают, проматывают свои денежки и уезжают. Наши счета в банках растут, местной полиции тоже кое-что перепадает...
Пупс чиркнул зажигалкой и пыхнул окурком сигары. Он все понял и теперь прикидывал "за" и "против".
– Стало быть, вы хотите прикарманить денежки господина Скарабея?
– С вашего позволения, это так, – без обиняков ответил Кролл. – Но не все, а только половину. Ведь другая половина, а это больше двух миллиардов фертингов, вам тоже не помешает?
– Не помешает.
Мига и Кролл радостно переглянулись.
– Но почему вы пришли ко мне, а не к Скарабею? Ведь мое состояние больше по крайней мере вдвое.
– Видите ли, – замялся Кролл, – дело в том, что, заручившись поддержкой господина Скарабея и попытавшись разорить, гм... я извиняюсь, вашу милость, мы тем самым восстановим против себя гильдию новых гномов. Объединенными усилиями они в два счета сотрут нас в порошок. Другое дело -при вашей личной поддержке. Ну и потом, мои личные отношения с господином Скарабеем... оставляют желать лучшего.
Кролл замолчал и в ожидании начал нервно постукивать пальцами по донышку своего цилиндра.
Пупс успел все хорошенько взвесить. Соблазн легкого обогащения уступил место тревоге. Сегодня эти двое явились к нему, завтра могут явиться к Пудлу или Циклопу, послезавтра к Скупердфильду... И когда-нибудь жертвой порошка станет он сам. Необходимо пресечь деятельность этих прохвостов и взять изобретателя под свой личный контроль.
– Идея великолепна, – сказал Пупс.
Физиономии Миги и Кролла засветились радостью.
– Однако она требует всестороннего рассмотрения.
Мигель и Кролл настороженно переглянулись.
– А потому, – Пупс нажал потайную кнопку, – я попрошу вас на некоторое время... задержаться у меня в гостях.
В тот же миг, откуда ни возьмись, из пола, из стен, с потолка -выпрыгнули, вбежали, спустились на невидимых тросах десятка два одетых в серые обтягивающие трико гномов. На их головы были натянуты маски с круглыми дырками для глаз и для рта, в руках они держали коротенькие автоматы. Ощетинившийся стволами кружок вокруг Миги и Кролла сомкнулся.
Бедняги оцепенели, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо произнести.
– Вот так, ребята! – бодро воскликнул Пупс и весело рассмеялся. – Не переживайте, будьте как дома. Постараюсь особенно не затягивать с этим делом.
Он дал знак, и обалдевших пленников вывели из дома. Под моросящим дождем, подталкивая сзади дулами автоматов, их повели в ночную тьму, откуда доносилось встревоженное блеяние, хрюканье и кудахтанье.
Пупс окунулся с головой, фыркнул, нажал кнопку связи и распорядился:
– Полотенце. Нет, нет, другое. Да, да! Желтенькое в цветочек. Несите, несите скорей... Да! Вот еще что! Прикажите сейчас же доставить сюда этого химика... Кротика. Нет, нет, не ко мне, к этим. Хорошо. Я ужинаю в "Веселом клоуне".
Минуту спустя розовенький, распаренный господин Пупс попал в объятия огромного мохнатого полотенца. Еще через час он сидел в ресторане и, потягивая в ожидании заказа свой любимый земляничный крюшон, с улыбкой следил за начинающимся на сцене представлением.
Глава четвертая
Скарабей приносит известие о том, что лунатикам
снова угрожает появление приборов невесомости
Как только в ресторане появился господинн Пупс, на сцену вышел конферансье и, остановив представление, провозгласил:
– Дамы и господа, прошу внимания! Только что – своим посещением -нас удостоил – самый богатый гном на Луне – господин Пупс!!!
Все поднялись со своих мест и, задрав головы, радостно зааплодировали. Пупс поблагодарил кивками головы и знаками выразил свою скромную признательность. Посетители снова расселись за столики, оркестр заиграл, жонглер закрутил в воздухе свои оклеенные разноцветной фольгой кегли.
В этом ресторане у Пупса был не просто столик, а целая ниша – на манер ложи в театре, которая называлась люкс-кабинетом. Она располагалась прямо напротив сцены и была изнутри очень уютно отделана и обставлена. Никто не имел права занимать ее даже во время длительного отсутствия хозяина.
Пупс очень любил сладкое, поэтому его ужин состоял в основном из всевозможных пирожных, бисквитов, запеканок, муссов, желе, самбуков, парфе, суфле и заканчивался большим тортом из мороженого.
Закусив для начала своими любимыми фирменными блинчиками с абрикосовым вареньем, Пупс принялся было за сладкий, сочащийся вишневым сиропом фисташковый рулет, как в дверь люкс-кабинета осторожно постучали. Пупс недовольно обернулся и увидел метрдотеля.
