Текст книги "Карлуша на Луне"

Автор книги: Борис Карлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

Глава десятая

Изобретатели велосипеда на пороге славы, дальнейшее сохранение инкогнито невозможно. – Ночь перед началом рекламной кампании

Вечером в дверь гостиничного номера, где жили изобретатели, громко постучали. Из коридора доносилась шумная возня и голоса. Пухляк открыл дверь, и в номер ворвалась шумная ватага гномов со свертками, чехлами, штативами, рулонами, проводами, осветительной и записывающей аппаратурой. Пухляк бросился на пол собирать железную дорогу, Карлуша вскочил с кресла.

– Вы – Карлуша, – ткнула в него пальцем энергичная дамочка, судя по всему главная.

Карлуша подумал, что всё раскрыто и теперь к ним приехали с телевидения, чтобы состряпать новый сенсационный репортаж о космических путешественниках. Пухляк, которому только что раздавили локомотив, повёл себя решительно.

– А вы кто такие? – сказал он довольно угрожающе, наступая животом на дамочку.

Та сделала шаг назад, но тут же бойко представилась, протянув руку:

– Хлопушка, старший администратор рекламного бюро «Пудл-экспресс». Ведь господин Пудл вас предупредил?

Подумав секунду, Пухляк растянул губы в улыбке и пожал протянутую руку. То же самое сделал, глядя на него, и Карлуша.

Минуту спустя Хлопушка уже уверенно всеми командовала, и Пухляк едва успевал убирать из-под ног рекламщиков и прятать в коробки своё железнодорожное хозяйство.

Рекламщики развернули белый экран, перед ним собрали и поставили на подножку новенький сверкающий велосипед – с ярко-красной рамой, кожаным седлом и хромированными деталями.

Пока настраивали аппаратуру, Хлопушка велела изобретателям одеться как-нибудь эффектно и броско.

– А это ещё зачем? – испугался Карлуша, вспомнив про инкогнито.

– Как это «зачем»? Вся рекламная кампания построена на ваших образах. Представьте: два наивных мечтателя долгое время изобретают никому не нужные и не понятные вещи, все вокруг считают их безнадёжными неудачниками. И вдруг всё меняется! Деньги, успех, благодарные лица владельцев велосипедов и всё такое, вам понятно?

Карлуша растерянно молчал, но Пухляк деловито сказал за него и за себя:

– Нам всё понятно, госпожа Хлопушка. Делайте свою работу.

В течение последующего часа Карлуша и Пухляк примеряли всевозможные яркие майки, рубашки, куртки и комбинезоны, извлекаемые из объёмистого чемодана. Но всякий раз Хлопушка морщилась, говорила «не то», и приятели снова переодевались.

Наконец, когда весь реквизит был перемерен и отвергнут, она, помолчав немного, обратилась к изобретателям:

– Слушайте, друзья, а что вы вообще-то по жизни носите?

Едва они вышли в гостиную, переодевшись из гостиничных халатов в свои обычные вещи, раздались единодушные аплодисменты. Это было именно то, что нужно. Своими собственными нарядами Карлуша и Пухляк попадали, что называется, в десятку. Теперь они выглядели так, как надо – как чудаки-неудачники, которым неожиданно подфартило.

Только после этого закипела настоящая работа.

Изобретатели по очереди садились на велосипед, облокачивались о него в разных позах, стояли рядом и неслись на велосипеде с горы. Всё это происходило на фоне леса, морского побережья, в горах, в большом городе и в пустыне. Фоном служили закрепляемые поочередно на экране яркие фотоплакаты, а велосипед в необходимом положении удерживался при помощи специальной подставки и лежащих на полу ассистентов. Колеса раскручивались на валиках, в результате чего на снимках получались «смазанные» спицы, и это создавало полную иллюзию движения. Вентилятором гнали встречный ветер, из-за которого Карлуше приходилось хвататься одной рукой за козырёк, к полному восторгу присутствовавших.

Постепенно друзья сами вошли во вкус Они раскраснелись, на лицах у них появились выражения волнения и азарта, а это и было нужно.

Когда закончили с фотоснимками, принялись за съёмку телевизионных роликов. Изобретатели встали на белом фоне экрана, и, держась за велосипед, продекламировали два заготовленных для них четверостишия. Чтобы герои чувствовали себя увереннее, одна из ассистенток держала в руках развёрнутые листы ватмана с крупно намалёванным текстом.

В первом ролике прозвучали такие слова:

 
Посторонись, лихой водитель,
На чудо рот не разевай,
Велосипед системы «нипель»
Беги скорее покупай!
 

При этом первую строчку говорил Карлуша, и камера наплывала на него; вторую говорил Пухляк, и камера показывала его крупным планом. А две финальные строчки они говорили разом и тренькали велосипедным звонком.

Слова второго ролика звучали так:

 
Не угара опьяненье,
Не источник разных бед
Всем несет оздоровленье
Верный друг велосипед!
 

По счастливым лицам рекламщиков можно было догадаться, что всё прошло как нельзя лучше.

– Отлично, снято! – сказала Хлопушка. – Все свободны.

Рекламщики быстро свернули аппаратуру с реквизитом, и они распрощались.

– Молодцы, – похвалила Хлопушка изобретателей. – Сегодня о вас узнает вся страна. Главное – не дрейфить!

– А мы и не… – сказал Карлуша. – Как сегодня?

Приятели посмотрели на часы: было уже утро.

Глава одиннадцатая

Клюковка с радостью узнает, что она не одна против всех. – Страшный замысел господина Крысса, которому не суждено было осуществиться

После торжественного ужина во дворце его сиятельства гости разошлись по комнатам, в каждой из которых имелся уже заботливо включённый телевизор, по совпадению показывавший ежевечернее наставление о послушании и любви к Верховному Правителю. Сытые, обласканные путешественники внимательно выслушали передачу и, ещё больше проникшись к Пупсу любовью и послушанием, заснули с чувством возвышенного восторга в сердцах, со слезинками на глазах и улыбками на губах.

Но Огонёк не стала слушать; с негодованием она выключила телевизор и распахнула окно. В слабых отблесках от освещённых окон ей показалось, что в кустах шевельнулись тени. Так и есть! Повсюду – и внутри и снаружи выставлена охрана.

В дверь тихонько постучались.

– Открыто, – довольно мрачно отозвалась Клюковка, полагая, что это визит кого-нибудь из здешних притворщиков.

Но это была корреспондентка Кроха, которая уже переоделась в пижаму и отчего-то не легла спать.

– Вы одна здесь? – осторожно спросила Кроха.

– Как видите… – развела руками Огонёк.

– Вы тоже ничего не ели за ужином? – Кроха внезапно перешла на шёпот.

– Тоже? – удивилась Огонёк.

– Да, да. Не вы одна догадались о том, что еда отравлена.

– Правда?

Лицо у Клюковки просветлело, она шагнула к Крохе и заключила её в объятия.

– Ладно, ладно, вы не очень-то радуйтесь. Вы вели себя крайне неосторожно.

– Да, наверное, я вела себя глупо, – огорчилась Огонёк. – Они всё поняли?

– Конечно поняли и теперь глаз с вас не спустят. Мы с Циркулем только делали вид, что едим и пьём, а сами только и делали, что переливали да перекладывали.

– Но как же они сами…

– Я вижу, дорогая профессор, вы совсем растерялись. Ведь это так просто: для каждого яда можно найти противоядие, какое-нибудь нейтрализующее вещество.

– Да, конечно…

– Дорогая, постарайтесь взять себя в руки, теперь мы должны действовать решительно и сообща.

– А вы уже что-нибудь придумали?

– Для начала необходимо хорошенько осмотреться, чтобы не наделать ошибок; враг хитёр и опасен. А сейчас нужно хорошенько выспаться.

– Есть очень хочется…

– Ах да, держите. – Кроха вынула из-под пижамы свёрток. – Это Циркуль только что принес из ракеты. Постарайтесь, чтобы никто не видел.

– Соображу.

– Ну, до завтра. – И Кроха бесшумно выскользнула из комнаты.

Огонёк достала из пакета тюбики, брикеты и пластиковые бутылочки с космическим провиантом. Она поела манной каши с вареньем из двуполостного тюбика, похрустела галетами из брикета и выпила бутылочку лимонада. Остатки она спрятала под каминную решетку и присыпала пеплом. После этого она умылась, легла в кровать и моментально заснула.

На следующий день дорогих гостей повезли на экскурсию по городу с посещением музеев, кондитерской фабрики и музыкального театра. Крысс сам выступал в роли экскурсовода, всё показывал и объяснял, а позади, за автобусом, следовала вереница чёрных автомобилей с затемнёнными стёклами. То ли это был почётный эскорт, как объяснял Крысс, то ли охранники, которые следили за тем, чтобы никто из дорогих гостей не сбежал.

Один раз Клюковка не удержалась и предложила всем разойтись, чтобы свободно погулять по городу. Ей было интересно, как на это отреагирует господин Крысс.

– Как вы можете говорить такое! – воскликнул тот в сердца'х. – Мы продумали каждый шаг, каждую минуту вашего пребывания на нашей многострадальной, но гостеприимной земле! Мы только хотели доставить вам немного удовольствия; неужели наша забота и наше гостеприимство вам настолько неприятны?..

И все посмотрели на Клюковку с укоризной. Она махнула рукой и загрустила. К ней приблизилась Кроха и шепнула, прикрываясь носовым платочком:

– Дорогая, вы ведете себя просто глупо. Время для решительных действий ещё не наступило, дождитесь вечера.

Повсюду путешественников принимали торжественно, тепло и радушно. На улицах Крысс останавливал прохожих и расспрашивал. Разумеется, что все как один говорили о своей распрекрасной жизни, через каждое слово рассыпаясь благодарностями по адресу возлюбленного Верховного Правителя. Огонёк внимательно смотрела в их глаза, похожие на пуговицы, и ей становилось страшно.

Поздно вечером, после просмотра модного в этом сезоне музыкального спектакля «Похождения Глупышкина», когда все вернулись во дворец, Кроха опять появилась в комнате Клюковки. На этот раз сверток под ее пижамой топорщился заметнее.

– Вот, – сказала она и выложила на стол небольшой рюкзак. В нем оказалась космическая провизия, перчатки и моток веревки с узлами. – Обувь у вас удобная?

– Обувь? Да я в кедах.

– Сумеете спуститься с крыши второго этажа по веревке?

– Пожалуй… конечно сумею.

– Если вам удастся сбежать отсюда, что вы предпримете первым делом?

Клюковка думала об этом постоянно, поэтому ответила не задумываясь:

– Первым делом я разыщу «Дружка» и с его помощью проведу анализ здешних продуктов питания. Вы знаете, ведь это настоящая ходячая лаборатория.

Кроха кивнула.

– Потом он будет искать противоядие, это самое нейтрализующее вещество.

Кроха кивнула.

– После этого я отправлюсь на радио или на телевидение и расскажу всем о полученных результатах.

Кроха решительно помотала головой:

– А вот это никуда не годится, профессор, вас немедленно арестуют.

– Как же быть?

– Прежде всего необходимо привести в чувство этих экскурсантов, пока они окончательно не свихнулись. Все вместе мы сможем вернуться в ракету, а благодаря защитному полю она совершенно неприступна. Находясь в безопасности, зная источник заразы и противоядие от него, мы все вместе что-нибудь придумаем.

– Годится! – сказала Клюковка, и новые подруги ударили по рукам.

В это время Крысс докладывал повелителю о проделанной за день работе. Повелитель до его появления уже почти засыпал и поэтому теперь без стеснения зевал во всю пасть. Он был в кровати, под одеялом.

– Ну что ж, – добродушно заметил Пупс, выслушав министра. – Мне кажется, пока всё идет неплохо. Ещё пару дней, и земляне отправятся в обратный путь, унося с собой наиприятнейшие воспоминания.

Крысс согласно закивал и захихикал.

– Они больше не настаивали на встрече с этими… космическими строителями?

– Даже ни разу не вспомнили, ваше сиятельство.

– Это хорошо. А найти их вообще-то удалось?

– Ищем, ваше сиятельство. Напомню вам, что, поскольку господин Фокс вплотную занят розысками банды Ханаконды, вы поручили розыск этих личностей министру Пропаганды и связи.

– Но он мне давно ничего не докладывал.

– Господин Буравчик утверждает, что его поиски пока ни к чему не привели.

– Он утверждает? У вас, что же, есть какие-то сомнения на этот счёт?

– Ни в коем случае, ваше сиятельство, на этот счёт у меня нет никаких фактов.

– Но вы всё-таки не уверены?

– Только интуиция, ваше сиятельство, ничего больше.

– Так что же подсказывает ваша интуиция? Не бойтесь, Крысс, это останется между нами.

– У меня есть ощущение, – Крысс оглянулся и заговорил шёпотом, – что господин Буравчик в последнее время недостаточно предан вашему сиятельству.

– А! – воскликнул Пупс. – Вот это уже серьёзное преступление.

– Стало быть, ваше сиятельство не будет упрекать меня за излишнее рвение? Дело в том, что со вчерашнего дня я установил слежку за господином министром.

– Ну… – Пупс опустил глаза, – если это необходимо в целях государственной безопасности… Хотя, кстати говоря, ведь это ваш выдвиженец?

Не ожидавший такого выпада, Крысс растерялся.

– Вот вы и разбирайтесь. А не то я буду разбираться с вами, господин Крысс, не правда ли?

– Абсолютно справедливо, ваше сиятельство.

Пупс протяжно зевнул и стал смотреть на министра, дожидаясь окончания его доклада.

– Ваше сиятельство… – нерешительно сказал тот.

– Говорите, Крысс, говорите.

– Эта дамочка, которая догадалась.

– Так что же?

– Вернувшись на Большую Землю, она всё расскажет.

– Увы.

– Нужно сделать так, чтобы она не вернулась.

– Что?! – Пупс подскочил на перине. – Вы отдаете себе отчёт?..

– Ваше сиятельство не так меня поняли. Я вовсе не имею в виду самые крайние меры. Я только думаю, что господин Кротик смог бы найти такой состав, от которого бы она навсегда лишилась памяти. Я даже осмелюсь доложить вашему сиятельству, что такой состав уже найден. Этой же ночью мы могли бы слегка придушить дамочку, пока она спит, и сделать ей укол.

Пупс взволнованно потер лицо руками:

– Да, но ведь при этом она забудет не только то, что нам бы хотелось, но и вообще всё. А такой гном и гномом-то быть перестанет…

– Конечно, ваше сиятельство, это ужасно. Но вопрос о государственной безопасности ставится иногда именно так.

– Послушайте, Крысс, вы меня пугаете.

Крысс собирался ответить, но тут его длинный нос зашевелился, он стал мелко принюхиваться и тревожно озираться. В следующее мгновение и сам Пупс почувствовал запах дыма.

– Пожар… – шепнул он неуверенно.

– Пожар! – крикнул Крысс.

– Пожар! Пожар! – подхватили со всех сторон.

Крысс метнулся к дверям, выбежал, но вернулся и, упав перед кроватью на колени, надрывно воскликнул:

– Я не дам погибнуть в огне вашему сиятельству! Лучше я погибну вместе с вами!..

У Пупса отлегло от сердца: он понял, что крики и запах дыма ещё не означают пожар. И действительно, дым скоро проветрился, а в одной из кладовок нашли подброшенную кем-то консервную банку с перегоревшей внутри «дымовухой» – плотного мотка фото– или видеоплёнки.

Кратковременная паника прекратилась, повылезавшие откуда-то в огромном количестве, словно тараканы, гномы в серых трико снова растворились. Слуги прошли по комнатам и успокоили каждого из проснувшихся, вскоре снова стало совсем тихо. Но Клюковки во дворце уже не было.

Глава двенадцатая

Захват телевизионной башни откладывается из-за последствий стрельбы картофельного фермера в… вдогонку дикому гному

Банда Ханаконды давно не давала о себе знать, и на то были причины. После того как картофельный фермер засадил в мягкую часть тела Росомахи заряд крупной соли, с этим полугномом начали происходить непонятные вещи. Он вдруг стал податливым и уступчивым, не огрызался на шуточки, которые любили отпускать по его адресу Хорёк и Губошлёп. А если ему поручали какую-нибудь работу – заготовку дров или сбор грибов, – он безропотно подчинялся, хотя сам не боялся холода и в рот не брал растительной пищи.

Всё остальное время, за исключением сна, Росомаха сидел в наполненной водой деревянной кадке и со стонами вымачивал из пострадавшего участка тела соль. Он ужасно страдал и постоянно грозил какому-то Ослику, ставшему якобы причиной всего того, что с ним произошло.

Росомаха был нужен Ханаконде для нападения на телецентр, откуда он смог бы объявить всем, кто на самом деле является хозяином и Верховным Правителем подлунного мира. Но вся звериная озлобленность Росомахи внезапно куда-то подевалась, а с вялым и покладистым, хотя все ещё чрезвычайно сильным и ловким сообщником на такое дело идти было нельзя.

Ханаконда подолгу дотошно выспрашивал Росомаху, что тот делал и что ел в последние дни. Но ничего, кроме мелких лесных и полевых грызунов, тот совершенно точно не ел, а воду пил прямо из лужи.

Однажды, когда Ханаконда за обедом в очередной раз ломал голову над этой неразрешимой загадкой, Кролл между прочим пожаловался на отсутствие соли. С тех пор как банда обосновалась в лесном домике, питаться приходилось одними варёными козленками – все понимали, что в любом, самом захудалом продовольственном распределителе их подстерегает засада.

И Ханаконду вдруг осенило.

– Повтори, что ты сказал! – прошипел он, подскочив с места.

– Я? – испугался Кролл, застыв с поднятой ложкой. – А я ничего такого не сказал. Я только думаю, шеф, что если бы можно было посолить грибы, есть их было бы не так противно.

– Соль! – сказал Ханаконда. – Все дело в соли…

– Конечно, шеф, – не понял его Кролл. – Росомаха наворовал бы для нас картошки, и мы бы сварили вполне приличную похлёбку.

– Болван, при чём тут похлебка… Они травят всю пищу через соль. Все дело только в ней и в водопроводной воде!

Обдумывая сказанное, все перестали есть и притихли.

– А ведь верно, шеф, – догадался Хорёк. – Росомаха сделался придурковатым после того, как у него в заду засела порция соли. Теперь выходит, что пока он её до конца не вымочит, для нашей работы он не годится. Хорошо ещё, что у нас здесь нет радио, а то бы наслушался всякой дребедени и прямиком отправился сдавать нас властям.

– Ладно, всем – цыц. Будем ждать, когда он очухается, а потом и дело. План у меня верный, и теперь, с этой солью, всё тютелька в тютельку сошлось.

И Ханаконда посвятил своих сообщников в план захвата телевизионной башни.

Глава тринадцатая

Как Карлуша и Пухляк проснулись знаменитыми. – Первый визит, который навеял воспоминания

Карлуше приснилось, что господин Пудл раскатывает вокруг него на маленьком трёхколёсном велосипеде и без устали хохочет. Он смеётся потому, что, оказывается, велосипед на Луне такое же привычное дело, как и на Земле, и Карлушу все разыгрывали только для того, чтобы посмеяться над ним. Карлуша смотрит по сторонам и видит, что на улицах полным-полно велосипедов – новых и уже совсем старых, поскрипывающих; дорожных и спортивных, и даже двухместных, – и совершенно непонятно, почему он их раньше не замечал.

Появляется Студент и все другие гномы с Земли и начинают над ним смеяться. Карлуше так стыдно, что он не знает, куда деваться от стыда. Закрыв лицо руками, он бежит прочь, налетает на какой-то столб, и это оказывается телебашня, которая вдруг окутывается клубами дыма и стартует в небо. «Стойте! – кричит Карлуша. – Стойте! Туда нельзя! Там ничего нет!..» Но башня-ракета уже скрылась из глаз, а вокруг него снова начал раскатывать на маленьком трёхколёсном велосипеде господин Пудл, смеяться и звонить в звонок. Звонок звенит громче и громче, Карлуша вдруг понимает, что это сон, и заставляет себя проснуться.

Замолкший на время телефон снова зазвенел, и Карлуша схватил трубку:

– Да!

– Господин Пухляк? Ах нет, простите, я уже понял: это господин Карлуша.

– Да, это я.

– Вас беспокоит господин Пудл. Портье сказал, что вы в номере, поэтому я решил проявить настойчивость.

Карлуша вспомнил свой сон и испугался.

– Да, господин Пудл, – пролепетал он поникшим голосом.

– Вы уже видели?

– Что?..

– Ах, значит, вы всё проспали. Включайте же скорее телевизор: это началось!

– Да?.. А что именно?

– Как это «что»! И он ещё спрашивает! Рекламная кампания, что же! Час назад велосипед поступил в продажу, и от желающих купить его нет отбоя. У магазинов выстраиваются очереди; это небывалый, невиданный успех!

У Карлуши отлегло от сердца.

– В таком случае я очень рад.

– Разбудите своего коллегу и поздравьте от моего имени. Если будут какие-то вопросы, звоните, до свидания!

– До свидания, господин Пудл. Спасибо, что позвонили.

Карлуша повесил трубку и некоторое время сидел, мечтательно глядя в окно. Быстрый и легкий успех кружил голову, о плохом думать не хотелось.

Внезапно в ушах у него зазвучал его собственный голос: «Посторонись, лихой водитель…», и так далее – тот самый стишок, который они начитывали минувшей ночью для рекламного ролика.

Выскочив из спальни, Карлуша увидел себя на экране телевизора. Это Пухляк (а он подслушивал разговор с параллельного телефона) поднялся с кровати и включил телевизор. После рекламы в новостях показали большой репортаж с центральной улицы Давилона, где перед фирменным салоном «Пудл» действительно выстроилась очередь из желающих приобрести велосипед. В перспективе улицы виднелись несколько гигантских щитов: на первом был изображён Карлуша, несущийся на велосипеде с горы; на другом – Пухляк, горделиво восседающий на велосипеде перед бурлящим водопадом. Остальные, расположенные ещё дальше, разобрать в подробностях было трудно.

– Вот это да… – присвистнул Карлуша. – Даже не верится.

– Проценты небось уже ти'кают, – заметил Пухляк с удовлетворением.

– Какие проценты?

– Наши, наши проценты. С каждого проданного велосипеда нам на счёт начисляются проценты, забыл уже?

– А-а, – сказал Карлуша. – Это хорошо. А мы, что же, всё проспали?

– Конечно проспали. Мы уже не только завтрак, но и обед уже почти проспали! А с учётом того, что мы всю ночь напролёт…

Но в этот момент в дверь постучали, и в номер зашел незнакомый гном.

– Чем обязан? – решительно шагнул к нему Пухляк, который очень быстро освоился с ролью богача и знаменитости. А богатые и знаменитые, как известно, не любят тратить время на каких-то там посетителей.

Однако посетитель, одетый, кстати говоря, очень прилично, мягко отстранил его тростью и уселся в кресло. Некоторое время он смотрел на Карлушу, а затем произнес:

– А ведь вы нисколько не изменились.

По его тону и манерам Пухляк догадался, что они имеют дело не с обыкновенным гномом, и потому счёл лучшим прикусить язык. Однако Карлуша не был столь искусным дипломатом и потому спросил напрямик:

– Послушайте, а вы кто вообще-то такой?

Гном поднялся, величественно протянул руку и представился:

– Фокс. Сыщик Фокс, если вам угодно. В те времена я был ещё рядовым сыщиком в сыскной конторе.

Пухляк, который на протяжении разговора лихорадочно шуршал валявшимися на столике газетами и журналами, стал делать приятелю отчаянные знаки, тыча пальцем в фотографии на первых страницах.

– Совершенно верно, господин Пухляк, – сказал Фокс не оборачиваясь. Это я собственной персоной, Тайный министр его сиятельства Верховного Правителя господина Пупса. Оказывается, бывает и так: начинаешь службу в Мусорном тупичке, а заканчиваешь в чине министра. Или, в конце концов, ещё в какой-нибудь дыре. Но вам, как я понимаю, жаловаться не приходится. Кстати, как вам удаётся избегать воздействия э-э… умиротворяющих добавок?

Карлуша и Пухляк молчали. Они на самом деле не знали, как это удаётся. А Фокс не стал расспрашивать.

– А помните ли вы, господин Карлуша, ту малоприятную историю с лопнувшим акционерным обществом гигантских растений, когда ваша физиономия тоже красовалась во всех газетах? Думаю, что не я один сумел сопоставить характерную внешность космического пришельца и Карлушу – изобретателя велосипеда. Я ведь не просто так сказал вам с самого начала, что вы нисколько не изменились.

Карлуша подумал, что сейчас, наверное, сюда войдут полицейские и его арестуют.

И в дверь действительно постучали.

Перейдя вдруг на шепот, Фокс сказал:

– Спросите кто!

– Кто там? – спросил Карлуша.

– Господин Буравчик, с вашего позволения, – послышался голос из-за двери. – Репортёр или министр, как вам угодно.

– Буравчик?! – прошептал Фокс. – Проводите меня в другую комнату и не говорите, что я здесь.

– Пожалуйста… – пожал плечами Карлуша.