355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Борис Михайлов » Немецкая любовь Севы Васильева » Текст книги (страница 6)
Немецкая любовь Севы Васильева
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 00:43

Текст книги "Немецкая любовь Севы Васильева"


Автор книги: Борис Михайлов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Хозяйка показала гостям их каюты, пояснила Севе, что её компания каждый год несколько праздничных ночей проводит на Рейне. Сегодня позвала только Катарину и Бригитту с приятелями.

– Могла не приглашать, побыли бы одни, – негромко заметил он.

Марика засмеялась, обняла Севу.

– Не помешают, не волнуйся! Что сказали бы родители, пригласи тебя одного?

– Надеялся всю ночь провести с тобой. Замков я насмотрелся. Днем на экскурсионном пароходике с Амалией три часа плавали мимо. В воскресенье с отцом ездили в Кобленц и к памятнику Лорелеи, по дороге встречали очень красивые замки. Так что повидал. Выглядят, конечно, сказочно. Как на рисунках в книжке сказок Братьев Гримм. Удивительно, как умудрялись возводить их в таких неприступных местах, на высоте, на скалах. Мне говорили, что ночью их освещают.

– Не всегда, – заметила Марика. – В России читают Братьев Гримм?

– В детском доме была толстая книжка с картинками.

Она привела его в свою каюту, спросила не против, расположится вместе, второй свободной каюты нет. Вместо ответа Сева поцеловал. Она обхватила его голову, притянула к себе и губы их встретились. Отпустив, прошептала:

– Мечтала об этой минуте.

Он тоже с нетерпением ждал этого мгновения. Продолжая целовать Марику, руками пытался расстегнуть застежки лифчика, Марика не протестовала и не помогала. Долго ничего не получалось, в итоге Сева все же справился с задачей, и лифчик упал на пол. Сева принялся целовать ее набухшие соски, ложбинку между грудями, а руки тем временем искали застежки на юбке. Марика расстегнула какие-то крючочки, и юбка вместе с трусиками тоже последовала на пол. Теперь ее руки взялись за ширинку его джинсов и, расстегнув молнию, потянули их вниз. Кое-как высвободившись из тесных джинсов – пришлось на время оставить любимую, Сева схватил Марику, поднял на руки и перенес на диван. Оба изнемогали от желания и без прелюдий в яростном экстазе соединились. Фантастическое чувственное наслаждение унесло их в волшебный мир, откуда не хотелось возвращаться. Но, ни с чем несравнимые ощущения, как все прекрасное, имели завершение. Так сильно хотели друг друга, что растянуть наслаждение не удалось. Оба быстро достигли пика удовольствия. Сева прошептал:

– Ты сегодня восхитительна. Спасибо!

– Никогда не получала такого удовольствия. – Они слились в долгом поцелуе.

– Вижу, там еще комната. Перейдем и продолжим? – В полуоткрытую дверь только теперь Сева заметил, что в каюте есть еще комната и в ней что-то похожее на постель. Поднял Марику на руки и понес в соседнюю комнату. Она запротестовала и вырвалась. Соскочив на ноги, принялась одеваться.

– Ночь впереди. Не стоит спешить. Пойдем к гостям, забыли о них.

Сева натянул джинсы, надел майку, Марика причесала его и они вышли на палубу. Яхта проходила мимо отвесной скалы, вершины которой не видно. На противоположном берегу открывалась панорама небольшой возвышенности с какими-то строениями, в наступавшей темноте не рассмотреть.

– Проходим мимо знаменитой скалы Дракона. Это с ним сражался легендарный принц Зигфрид. Присмотрись, еще сохранились руины замка, – заговорила она. – Район этот зовется Семигорьем, отсюда начинается романтический Рейн с замками по берегам. Стемнеет, зажгут освещение, – предупредила Марика.

Постучали в каюту к Бригитте с Клаусом. Он крикнул, что сейчас выйдут. Сева догадался – тоже занимаются любовью. Катарина с Йоханом нашлись на баке. Обнявшись, с биноклем в руках, они сидели под навесом и смотрели на реку, проплывающие берега, изредка встречавшиеся небольшие яхты и пароходики, светящиеся огнями. Познакомившись с яхтой, Сева убедился, никакой это ни катер и ни трамвайчик, как показалась в первый момент, а небольшой теплоход вроде "Москвича", перевозивший горожан на правый берег Волги в областном городе.

Совсем стемнело, теперь яхта шла мимо безлюдных диких берегов. Вдруг раздался взрыв, Марика от испуга прижалась к Севе. Вспыхнуло зарево, и головы всех повернулись к правому борту. Глазам открылось удивительное зрелище. В небе тысячами разноцветных огней взрывались петарды, вспыхнувшая гирлянда огней обрисовала контуры сказочного строения на фоне черного неба, желтые огни иллюминации осветили фасад дворца. Огни двигались, переходили из цвета в цвет, как в радуге.

Марика повернула Севу к другому борту. Там тоже пылал огнями средневековый замок с крепостными стенами и боевыми башенками. Зачарованный, Сева не мог отвезти взгляда, не в силах поверить, что видит не иллюстрацию в книжках Братьев Гримм или Андерсена, из детдомовских времен, а настоящий замок, шагнувший из прошлого в наш век электричества. Долго молчал, восторженно наблюдая за волшебными картинами, открывающимися перед ним.

– Красиво, не правда ли? – возвратила в реальность Марика, обнимая его. – Каждое лето вижу это волшебство и не могу насмотреться. И, поверь, это не самые знаменитые, дальше по берегам пойдут еще более величественные замки. Поедешь в верховья Рейна – увидишь совсем не похожие на эти.

– Не представлял, что такие чудеса можно создать руками человека.

Матрос накрыл на баке стол, принес напитки, фрукты, предложил, приготовить чего-нибудь из еды. Есть никто не хотел, налегли на напитки. Вскоре снова пришлось подняться. По левому борту открывалась панорама бело-желтого дворца одного из кюрфустов Кельна.

– На эту сторону посмотрите! – закричала Катарина. Из-за изгиба реки вырисовывался небольшой, весь в огнях замок, прилепившийся на вершине скалы, уходящей, кажется в самое небо. Замок напомнил Севе "Ласточкино гнездо" в Крыму. В медовый месяц по завкомовским туристским путевкам они с женой прошли пешком по Соколиному ущелью из Бахчисарая в Ялту, оттуда ездили на морские экскурсии вдоль южного берега Крыма, и видели знаменитый замок на скале.

Берега Рейна отдельными местами – голыми скалами, лесистыми отрогами напоминали Крым, отметил Сева.

– Замки ночью – зрелище, действительно, неповторимое, – признался он, лаская Марику в постели. До самого рассвета они не могли заснуть, Когда не занимались любовью, вспоминали веселые истории, рассказывали друг другу о себе. В иллюминатор пробились первые лучи зарождающего утра, когда сон сморил их, а яхта подходила к своему причалу.

Марика отвезла Севу к отцу, где его ждали Амалия и Марта.

Сева поблагодарил отца, за организацию ночной прогулки, на что г-н Клуге резонно заметил, что благодарить следует Марику.

– Главное спасибо, все-таки тебе. Спасибо за всё! – После этих слов следовало поцеловать отца, но Сева только обнял его, отец сам поцеловал сына

Вечером Сева с отцом и Амалией смотрели балет в театре.

***

Следующим воскресным днем, после посещения церкви, Марика с Севой продолжили знакомиться с городом. Тоном профессионального гида Марика рассказывала об исторических местах Бона. В одном из переулков оставили машину и пешком, по неширокой улочке, вышли на Мюнстерплац.

– Нас с отцом приглашали в ратушу на прием у обер-бургомистра. Так что в этих местах уже бывал.

Марика собиралась показать средневековую церковь, но путь преградила толпа митингующих, перегородившая вход.

– Жаль не попадем вовнутрь. Есть, что посмотреть. В прошлом Мюнстер была церковью при резиденции архиепископа Кельнского, как у главы русской церкви в Загорске.

– Отец привозил меня сюда и рассказывал об этой церкви. Во внутрь не заходили.

В разноголосице, усиленной мегафонами, слышались голоса в защиту Третьего рейха, требовали свободы какому-то Георгу, девицы с короткими стрижками, как у Амалии, толковали о сексе и порнографии, одна держала портрет Мао-дзе-Дуна. Марика объяснила: студенты митингуют. Недовольны всем на свете – своими профессорами, мировой политикой.

– Каждый уик-энд устраивают спектакли, а чего хотят – сами не знают.

– Полиция, куда смотрит? Ни к магазину, ни к церкви не подойти.

Марика рассмеялась.

– Митинги не запрещены. Говори, что вздумается, властям ни холодно, ни жарко. Это в СССР демонстрации только по праздникам, а выразишь недовольство, – заберут в полицию. У нас свобода.

Севе не понять.

– Зайдем пока в Дом – музей Бетховена, обещала господину Клуге сводить тебя. Это рядом.

В музее их встретила экскурсовод, знакомая Марики. Услышала, что Сева русский, заговорила по-русски с сильным акцентом. Экскурсовода звали Ритой. Рассказала, мама у нее русская с Украины, в войну ее девчонкой отправили батрачить на немецкого хозяина. После войны не решилась возвратиться на Родину и осталась в Германии, вышла замуж за сына хозяина, на которого работала, своей судьбой счастлива. У Риты есть брат Вальтер, он, как и она, немного говорит по-русски. Маргарита окончила университет вместе с Марикой и работает в музее. Услышала русскую речь и решила проверить свои знания. Кроме матери Сева первый русский, которого она встретила. Марика тоже с любопытством слушала её, Маргарита никогда не говорила, что наполовину русская.

– Людвиг ван Бетховен родился в нашем городе и прожил 22 года. Здесь оформился как личность, написал первые свои произведения, позже знаменитую "Лунную сонату", – приступила к своим обязанностям экскурсовод по-русски.

О Бетховене Сева имел смутные представления, слышал где-то, что композитор сочинял свои произведения глухим и только. Гида слушал в пол-уха, больше его интересовала старинная утварь, многочисленные фотографии на стенах и на столах под стеклом, великолепный чайный сервиз композитора, картины. Севу подвели к невзрачному инструменту, как оказалось, это рояль Бетховена, на нем играл сам композитор.

Рита вскоре поняла, Бетховен мало интересует Севу, и заговорила о России, как оказался в Бонне. Марика не позволила ему рассказать всю свою историю, вмешалась, о чем-то быстро заговорила с Маргаритой по-немецки, и та отстала от Севы. Его спросила:

– Знаешь "Лунную сонату"?

Не желая показаться темным, Сева ответил, что не раз слушал по радио, а в школе учили, эту сонату очень любил Ленин. Ему хотелось побыть еще с Ритой, поговорить, но Марика потащила на улицу, обратно на площадь к митингующим.

В толпе объявилась знакомая, подошла, обнялась и расцеловалась с Марикой. Она представила Севу.

– Ингрид, – назвала себя девушка и, продолжая рассматривать красивого, стройного молодого человека – спутника подруги, спросила: – Пришли посмотреть на наших бунтарей?

Марика поспешила объяснить, что Сева из России и по-немецки не понимает.

– Из России? – удивилась Ингрид, успев позавидовать Марике, отхватившей такого красавца.

– На фирму отца Марики приехали? – спросила на чистом русском. Сева кивнул. – Хороший русский у меня? Университет! – похвалила себя Ингрид. Сева заинтересовал её, и она загорелась познакомиться ближе. "Марика недавно объявила о помолвке, её вряд ли серьезно интересует русский парень". По-немецки попросила подробнее рассказать кто он. Марика сразу поняла, куда клонит подруга, и отбрила.

– Не мылься. Парень мой. Вон твой Эрик, – она показала на парня в толпе, – ищет тебя.

– Надоел!

Услышав, что новый знакомый подруги, приехавший из России, сын компаньона её отца, и не женат, Ингрид заинтересовалась им еще больше.

– Вы очень хорошо говорите по-русски, – согласился Сева, продолжая рассматривать подругу Марики.

– Спасибо.

– Ты не в России. У нас к собеседнику принято обращаться на ты, не раз объясняла, – заметила Марика, недовольная повышенным интересом Севы к Ингрид, и перешла с ней на немецкий.

Обсуждая свои проблемы с Марикой, Ингрид продолжала время от времени посматривать на Севу.

Сегодня ему везло на русскоговорящих. Вдруг заметил юношу, приставшего в туалете "Феникса", сносно говорившего по-русски.

Об инциденте Сева никому не сказал и сейчас лихорадочно соображал, как поступить. Незнакомец тоже его заметил.

– Ты его знаешь? – Сева показал парня Марике. Она не поняла о чем он, и продолжала беседовать с Ингрид.

"Попросить Марику поговорить? А если её поклонник? Надо выяснить, кто он. Кругом народ, полиция, бояться нечего. Да и парень, кажется, один".

Пока Сева размышлял, подойти ли самому к парню, не заметил, как парень из "Феникса" оказался рядом, а Марику и Ингрид оттеснила толпа.

Парень из "Феникса" заговорил первым.

– Ты опять с фройлен Мейер! Я предупреждал!

Сева не успел ответить, как другой здоровяк – раньше его не заметил, вдруг больно стукнул Севу в бок и выругался. Fort nach Russland! (Убирайся в Россию!) Wir haben unsere Kommunisten genug. (Своих коммунистов хватает).

Сева согнулся от боли. Что сказал немец, он не понял, понял одно – пора послать к чертям все московские наставления. Развернулся и со всего маху дал обидчику в рожу, тот упал. В тот же миг на него набросились двое и повалили на землю, принялись молотить ногами. Кто-то закричал "Полиция"! Сева выше и сильнее своих врагов, но их было трое, и Севе стоило огромных усилий изловчиться, подняться с земли и встать на ноги. Когда парни снова бросились на Севу, он сумел ловкими ударами раскидать по сторонам всех троих. Драка уже привлекла внимание толпы, на помощь бросились Марика с Ингрид. Показался полицейский, и, напавшие на Севу, поторопились скрыться в толпе. Подошел полицейский, и толпа расступилась. Пока он выяснял, что произошло, Севиных врагов и след простыл. Марика помогла Севе вытереть кровь из рассеченной губы, отряхнула ему брюки и куртку.

– С кем ты связался? – спросила она, ничего не понимая.

– Проехали.

– Что, значит, проехали? – не знала она сугубо русского выражения.

– Ничего не случилось. Забудем. – Как и после первой стычки он не понял, кто стоит за парнями. Кто-то из ухажеров Марики? Провокаторы, о которых предупреждали в Москве? Скорее всего, кто-то из поклонников, обычная история, – решил Сева, и не стал посвящать Марику. Мысль, что угрозы связаны с его появлением, как наследника г-на фон Клуге, в голову не пришла.

– Так нельзя оставлять, хулиганов следует задержать. Почему выбрали тебя?

– Неонацисты молодые. Услышали русский, подумали из Восточной Германии, – предположила Ингрид. – Они всегда задирают сверстников из русской зоны.

Марика объяснила полицейскому, что хулиганы напали на ее русского гостя, теперь все в порядке, может быть свободным. Полицейский ничего не понял, а когда она назвала себя и представила Севу, посчитал за лучшее удалиться, не разбираться в случившимся, если у пострадавшего нет претензий.

– А ты храбрец! С тремя такими здоровяками справился! На вид скромный, – заметила Марика и гордо посмотрела на Ингрид, словно это она только-что продемонстрировала свою силу.

– Как себя чувствуешь? – пожалела Ингрид. – Может отвести к врачу?

– Ничего страшного.

– Влетит мне от г-на Клуге за тебя, – призналась Марика. – Пожалуйста, больше не связывайся со шпаной. Губу тебе разнесет.

– Да, теперь не поцелуешься, – заметила Ингрид.

Марика вопросительно посмотрела на подругу и девушки вернулись к прерванному разговору о концерте американского ансамбля "Пять собак", приехавшего на гастроли в Лондон.

– Вы хотите поехать на собачьи бега? – спросил Сева, разобрав, что говорят о собаках. Ингрид рассмеялась, а он смутился.

– Что-то не то сказал?

– Американский ансамбль поп-музыки "Пять собак", – продолжая смеяться, перевела Марика. – Очень модный ансамбль. Любишь поп-музыку? Сева неопределенно пожал плечами. Марика начала что-то считать и неожиданно воскликнула:

– Решено! Ты тоже полетишь в Лондон! Надеюсь, отец разрешит.

– В Лондон? В Англию? – переспросил Сева. – Кто пустит?

– Г-н Клуге организует. – Дальше Марика не слушала, довольная своей идеей.

– Русские не знакомы с авангардной музыкой, может не понравиться, – усомнилась Ингрид, и повернулась к подошедшему приятелю – длинноволосому Эрику. Поцеловалась с Марикой, улыбнулась и кивнула Севе, взяла приятеля под руку и растворилась в толпе митингующих.

Остаться наедине с Марикой не удалось. Едва ушла Ингрид, кто-то схватил Севу за локоть, он обернулся – Евгений Бутузов. Советский журналист был с женой – Людмилой. Мужчины представили друг другу женщин.

– Что это у тебя? – удивился Евгений, когда Сева убрал руку с платком, прикрывавшим разбитую губу, чтобы поздороваться.

– Маленькое недоразумение.

– Постоял за себя. Хулиганы пристали, но он показал им, надолго запомнят! – объяснила Марика.

Людмила по-немецки принялась пытать Марику, что за происшествие, но она сама ничего не знала.

Евгений тихо, чтобы не слышала Марика, спросил Севу про переводчицу.

– Однофамилица компаньона отца, или дальняя родственница?

– Дочь самого господина Мейера. Переводчица у меня Амалия. Отец специально нанял, она и живет в доме.

– Ух, ты! Повезло тебе! – воскликнул, удивленный Евгений. – Заинтересовал одну из самых богатых барышень Германии, если, оставив светских подруг, согласилась быть тебе гидом!

Громко произнес:

– Имея такую очаровательную переводчицу, – Евгений посмотрел на Марику, – засматриваешься на заводских девчонок.

– Каких девчонок? – не сразу сообразил Сева.

– В газетах пишут.

– А… Ерунда. Сидели в клубе, трепались о том, о сём, а парень один, возьми и тисни в газету наши разговоры.

– В "Фениксе"? – спросила Людмила. – Нам там так и не удалось побывать.

– У Севы карточка члена клуба. Сводит вас, когда пожелаете, – заметила Марика.

– Посещаешь, значит, престижные клубы, – с завистью произнес Евгений. – А в обычной пивной 17-го века бывал? – спросил Евгений, когда они поравнялись со скромной вывеской над входом в невзрачный подвал.

– В этой забегаловке? – удивился вопросу Сева.

– Бедный, ничего ты не видел! Настоящая Германия, это – небольшие старинные пивные. Очень приличные, кстати. Давайте, зайдем, вы не против?

– Я собиралась как-нибудь сводить в подобное заведение, – заметила спутница Севы и повернулась к нему. – Как твоя губа, зайдем? Я бывала здесь, кстати, знаменитое пиво подают.

Сева заверил, что попробовать знаменитого пива губа не помешает, и они спустились в подвальчик. Там оказалось очень уютно и немноголюдно. Тесовые столы, стены, отделанные под дуб. За длинным столом компания человек в десять, взявшись под руки, и, раскачиваясь в такт, пела. На столе громоздились пустые и полные кружки. Сидели и несколько одиноких посетителей, не спеша, тянули темное пиво и не обращали внимания на поющих. К вновь прибывшим подошел официант и помог найти свободные места.

– Пива! Четыре светлого! – заказал Евгений. Мужчины и Марика закурили.

***

Г-н фон Клуге одобрил идею Севе поехать на концерт знаменитого ансамбля в Лондон. Кому-то позвонил, с кем-то встретился, и сын получил возможность беспрепятственно полететь в Лондон на небольшом самолете, принадлежащем концерну. Компания набралась человек в пятнадцать – все родственники и друзья служащих фирмы. Полутора часов хватило на все формальности, перелет, и Сева с Марикой и друзьями оказались в английской столице. Приземлились не в знаменитом аэропорту Хитроу, о котором Сева читал в детективных книжках и мечтал увидеть, а на поле небольшого частного аэродрома. Здесь же стоял королевский замок, какого – то по счету Георга, Марика не помнила, поясняя Севе, куда они прибыли. Теперь замок принадлежал одному из руководителей концерна "Клуге & Мейер".

После замков, виденных на Рейне, Сева представлял их обязательно с островерхими башенками, крепостной стеной, этот замок напоминал скорее дворец – длинное трехэтажное здания с колоннами, балкончиками и разными архитектурными украшениями. Марика пояснила, это все-таки замок, а крепостные стены давно разобрали, здание перестроили.

Во дворец не позвали. Подкатил микроавтобус, и всех повезли в центр города, в отель.

До начала концерта оставалось время и Марика, взяв такси, повезла Севу показывать Лондон. В первые же минуты Севу поразили красные двухэтажные автобусы, левосторонне движение. О нем он знал, но увидеть и принять не просто. Пугали внушительным видом полицейские или "Бобби" – как назвала их Марика. "Вдруг потребуют паспорт, спросят, как оказался в Англии". Она смеялась.

– Кому ты нужен? Никто ничего не спросит. Документы, кстати, в порядке.

Все же у Вестминстера Сева с опаской старался не встречаться взглядами с "бобби". Здесь они отпустили такси, остановились посмотреть смену караула, и дальше пошли пешком. Вышли к Темзе, обошли здание парламента, послушали бой Биг Бена. Взявшись за руки, влюбленные перешли по Вестминстерскому мосту через Темзу, и оказались в лабиринте узких средневековых улочек. На одной из них на глазах столкнулись три автомобиля. Сева остановился посмотреть, как будут разбираться. Кроме него никто не обратил внимания на происшествие, люди проходили мимо, не останавливаясь, и Марика поторопила его.

– В Стародубске толпа зевак собралась бы поглазеть, что да как, кто виноват.

– Страховые агенты разберутся, – заметила Марика.

Они прошли еще недалеко по узкой улочке и остановили такси – черную легковушку с высокой крышей, напомнившей Севе довоенную "Эмку". На такой машине в первые детдомовские годы разъезжал директор.

***

Огромный концертный зал был заполнен до отказа. На сцене пели, извивались в судорожных движениях несколько лохматых юнцов с электрогитарами и микрофонами. Им вторил ансамбль, всё сопровождалось цветными световыми эффектами. Зрители топали ногами, тряслись в такт визгу актеров, кричали, в экстазе вскакивали с мест, восторженно принимая "собак". Наряд полицейских сдерживал первые ряды, рвущихся на сцену, прикоснуться к кумирам. Рядом с Севой и Марикой сидели знакомые немцы, тоже, прилетевшие на концерт. Были тут Ингрид и Адель с Гансом, Генрих, другие, с кем Сева встречался в "Фениксе", яхт-клубе и еще где-то на вечеринках.

В перерыве большой компанией пошли в бар, агрессивно потеснив англичан. Пока Сева старательно прислушивался к разговору, пытаясь понять, над чем смеются соседи, его вежливо взял под руку благообразный джентльмен, и, извинившись, по-русски спросил:

– Господин Клуге, можно отвлечь вас на пару минут?

Сева обрадовался земляку и кивнул.

– Конечно.

– Что вам угодно? – вмешалась Марика, заговорив на английском.

– Можно поговорить с господином Клуге? – ответил незнакомец по-русски и вопросительно посмотрел на Севу.

– Пока не имею чести носить фамилию Клуге, – нашелся Сева.

– Пока. Позвольте представиться, сотрудник русского отдела Би – Би – Си Валерий Марков.

– Корреспондент? – вспыхнула Марика, – Сию минуту оставьте нас! Полицию позову.

Сева остановил её.

– Зачем ты так? Послушаем товарища… Простите, господина. Слышал о вашей радиостанции столько всего! Любопытно поговорить с живым корреспондентом.

– О! – Приветливо улыбнулся Марков. – Слушаете нашу станцию? Рад за вас. Самая объективная информация в мире.

Несмотря на инструкции дома и предупреждения отца, Сева не удержался от соблазна поговорить с человеком из легендарного Би – Би – Си. Корреспондент был вежлив и предупредителен, никаких провокационных вопросов не задавал. Сева не заметил и микрофона. Расспрашивал о детдомовском детстве и друзьях, как не побоялся написать г-ну Курту, что успел увидеть в Лондоне.

Во второй раз музыкальная мелодия напомнила об окончании антракта, и Марика повела Севу в зал. На сцену снова выскочили "собаки" и опять зрители балдели от восторга.

После концерта возвратились в отель. Севе и Марике заказали соседние номера. Напротив номер Ингрид, дальше по коридору номера подруг и приятелей Марики.

Знакомому уже с обстановкой в домах братьев Клуге, в особняке Мейеров, Севу все же поразила роскошь номера. Необъятная гостиная с диваном и креслами, телевизор, радиоприемник. Центр спальни занимала огромная квадратная кровать, рядом на тумбочке толстая зеленая книга с позолоченными торцами страниц. "Библия" – прочитал по-английски Сева. Эту бы книгу да на русском! Много противоречивого слышал он об этой книге и давно мечтал почитать. В Стародубске никто из знакомых её не имел, не было и в библиотеке. – Сверкала никелем и зеркалами ванная, его ждали полотенца и бритвенные принадлежности, пушистый банный халат. Ради того, чтобы хоть на минуту оказаться в таком номере отеля, стоило полететь в Лондон. Сева вернулся в гостиную и подошел к огромному окну на оживленную улицу, как днем освещенную рекламой. С высоты двенадцатого этажа открывалась широкая панорама ночного города. Далеко внизу бесшумно плыл автомобильный поток. Стены соседних домов, как живые, прыгали, двигались меняющими буквами и картинами рекламы. После Бонна и короткого знакомства с Кельном, Лондон поражал размерами и бурной ночной жизнью.

Сева включил телевизор, поиграл кнопками дистанционного переключателя программ. На всех каналах фильмы – без перевода не поймешь, или реклама. Включил радиоприемник, долго ловил и поймал Москву. Диктор бодро читал сводку о ходе заготовок кормов, покрутил настройку и остановился на "Маяке". Здесь нефтяники приступали к освоению нового нефтеносного района, а животноводы Полтавщины повышали надои молока. Он вырубил приемник, снова включил телевизор.

На ужин собирались в популярное ночное заведение, куда придут все немцы, а пока Марика переодевалась в соседнем номере. Когда она рядом, все его думы были о ней, Марика заполняла всё, а стоило Севе остаться наедине с собой, охватывало чувство неприкаянности. Не вытерпев дальше одиночества, Севе зашел поторопить её. Марика в халате, с тюрбаном на голове, перед зеркалом заканчивала макияж. Она поманила к себе, поцеловала. Второй день рядом нет Амалии, и Марика оставалась посредником в общении с миром. Каждодневные свидания, последняя поездка, очень сблизили их. Сева не ощущал, что он в чужой стране, а Марика – немка. Она мила и предупредительна, правда, часто удивляла своей непредсказуемостью, но с этим пришлось смириться – такова Марика, её не переделаешь. Для Марики не существовало никаких табу. В компании могла сказать: извините, пойду, пописаю, обнималась со знакомыми и не знакомыми. За столом в ресторане, при всех объявила, что сегодня ночь проведет не одна в холодной постели. На какое-то замечание Ингрид, сказанное по-немецки, Марика ответила по-русски, что не уступит Севу и на час, не надейся. Он не понимал таких шуток и ревновал, а она смеялась.

– Ты скоро?

– Соскучился? Заканчиваю. Пойди, пока к себе, – отправила его, и послала воздушный поцелуй.

Никак не могла выбрать, что надеть. В двух – трехдневную поездку взяла два чемодана платьев, юбок и прочей одежды. Сева заметил, могла бы в ресторан пойти, в чем была на концерте, с той же прической. В ответ Марика поцеловала и посоветовала подучить светский этикет, соблюдать самому условности, принятые в обществе.

– Кстати, запомни, что позволительно продавщице из супермаркета или рабочему парню, нам с тобой не к лицу. Ты часто шокируешь общество.

Сева обиделся, едва сдержался не наговорить в ответ грубостей, поторопился выйти.

Одет он всегда, как и остальные приятели Марики – американские джинсы, модная рубашка с короткими рукавами и широкими воротом, штиблеты на толстой подошве, в сумке есть еще свитер, но пока не потребовался. Сама предупредила: форма одежды спортивная, костюм не брать.

Вернувшись в свой номер и, немного успокоившись, понял, не стоит обижаться на избалованную богатую девчонку, выросшую в ином, нежели он, мире. Совсем недавно само слово "свет" олицетворяло для него что-то из литературы девятнадцатого века и кино. Что такое этикет, узнал и вовсе недавно.

В дверь номера постучали.

– Кам, плис! – крикнул Сева, освоенное на – английском, приглашение. На пороге вырос седой элегантный мужчина.

– Ваш соотечественник Савелий Коромыслов, – представился он. – Позвольте разделить ваше одиночество.

– Заходите, пожалуйста, – обрадовался Сева русскому гостю. Соскучился по русской речи. Коромыслов говорил на чистом русском литературном языке, четко, как дикторы радио. Сразу же за гостем в дверь опять постучали. Сева не успел ответить, вошел стюард с подносом легкого ужина и бутылками. Марика успела заказать. Стюард молча поставил поднос и вопросительно посмотрел на Севу в ожидании чаевых, Сева не понял.

– Сенкью, – поблагодарил он. Стюард вышел, Сева поднял салфетку. Бутылка виски, аперитив, сифон с содовой, шоколад, бутерброды. Ему очертели эти легкие закуски и постоянные напитки, хотелось чего-то серьезного, борща или жареной картошки, но не решался признаться. С ним и так носились, как с дорогим гостем, угадывая каждое желание. Сева налил гостю и себе виски, разбавил содовой.

– Каждый день приходится пить. Хорошо рюмки маленькие и наливают на донышко, не то спился бы. Часу прожить не могут, не приняв горячительного.

– Вы можете заказывать сок, когда другие пьют виски. Каждый пьет, что желает, никого не насилуют. Тирады типа "ты меня уважаешь?" не услышишь, – заговорил Коромыслов. – Давно в Лондоне?

За разговором с обаятельным Коромысловым время бежало незаметно. Собеседник с первой минуты произвёл приятное впечатление русской душевностью. Тронул Севу его рассказ о судьбе на чужбине. Насторожился Сева, когда гость признался, что журналист. Отец и Амалия запугали журналистами. Коромыслов рассказал, что издает в Лондоне русскую газету, и попросил пожертвовать сколько-нибудь в фонд газеты.

– Своих денег у меня нет. – Сева вытащил портмоне и в доказательство показал несколько фунтов, высыпал в руку монетки. – Если г-н фон Клуге и дал денег на поездку, они у Марики, мне ни разу не потребовались. Постоянно опекают. Эти, – он показал на вытащенные из портмоне фунты, – Марика дала на случай, если потеряюсь или другой непредвиденный случай. Вы сказали, газета на русском языке, кто же её читает?

– Не знаешь, сколько русских в Лондоне и в Великобритании! Распространяется газета и на континенте. Голос свободной России. Как "Колокол" Герцена, слышал?

Сева не сразу вспомнил, что за "Колокол". В школе на уроках истории или литературы, что-то проходили, но вспомнить не мог. Коромыслов продолжал.

– Понимаешь, как вашу "Комсомольскую правду" или "Известия", государство не финансирует, существуем на пожертвования.

– Что печатаете в своей газете?

– Как живут люди, рассказываем о России. Приводим факты, о которых не прочитаешь в советских газетах. Правду о свободном мире.

Не сразу Сева врубился, о какой газете речь. Вспомнил, как строго в Москве наставляли избегать встреч, особенно с журналистами белогвардейских газет. Коромыслов, получалось, представляет белогвардейскую газету.

– Вам лучше уйти. После встречи с вами, у меня будут неприятности.

Коромыслов не собирался уходить. Многое о Севе он уже знал.

– Окончательно решили остаться с отцом в Германии?

– Ничего я не решил. Прошу вас, оставьте меня.

– Какие взаимоотношения у вас с фройлен Марикой Мейер?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю