Текст книги "Любовная лихорадка и золото скифов"

Автор книги: Борис Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

В ее провинциальном представлении ленинградцы и москвичи были особыми людьми, не похожими на всех смертных, живших в тысячах больших и малых городах России. И теперь она, уроженка маленькой тихой Феодосии станет ленинградкой. Нет, петербурженкой! Как в девятнадцатом веке. Размечталась! Неожиданно восторженные мысли сменились тревогой. "А вдруг все неправда? Игорь одумается, поймет, она совсем не Татьяна, за которую принял".

Продолжила разбирать гардероб, вспомнила, кроме одежды, следует взять еще кучу мелочей! "Одной парфюмерии наберется сколько! Фен, массажер, сумочка к костюму, сумочка к пальто, платью. Бижутерия еще! Надо составить список всего необходимого. Не зря говорят, переезд, как и ремонт, сродни пожару". Отложила одежду и села составлять список. Поделила его пополам, что взять в первую очередь, за чем приедет позже.

17

Немцы продолжали ломать голову, как продолжить обследовать огород.

– Знаешь, – начал нерешительно Эрвин, – если прибор покажет место, без помощи Нины или Хелен не сможем ничего сделать. Может, посвятить Нину, поделимся?

– Дед, ты с ума сошел! Пошлет нас и заберет всё себе. Не знаешь, сколько там ценностей, а собрался делиться.

– Мне показалось, порядочная женщина. Без нее не обойдемся. Сумеешь объясниться без переводчицы?

– Вряд ли. Хелен посвятить? Уверен, о каждом шаге докладывает в КГБ.

– Если и ей перепадет, не продаст.

Подошла Нина и прервала их.

– Что приготовить на обед, иду на базар?

Курт спросил Эрвина.

Скажи, пусть готовит, что хочет. Мне все нравится, что подает. Курт перевел и Нина, довольная, расплылась в улыбке.

– Подумаю, чем вас еще удивить. Хорошо, что дядя ваш не соблюдает диету, можно не ограничиваться в готовке.

– Все же, очень острого не надо. Дядя рад, а потом приступы. Тетя Амалия наказала следить за ним.

– Побывали на нашем рынке? – Курт покачал головой. – Скажите Елене Николаевне, отведет. Любопытное место, наверняка заинтересует.

Нина, наконец, ушла. Оставшись одни, немцы продолжили утюжить огород. Экран ровно светился, наушники молчали. Туалет обошли вокруг во второй или третий раз, ни каких сигналов.

– Не мог лучше места найти, – выругался Курт, – дышим теперь дерьмом.

– Русские сваливали мусор рядом с туалетом. Лейтенант приказал новую яму рыть рядом. Слева или справа от туалета, не помню уже. Любил порядок, требовал, чтобы вокруг дома всегда было чисто и красиво. Хозяйка норовила весь огород засадить овощами и картофелем, а лейтенант приносил семена цветов и заставлял нас помогать делать клумбы, дорожку к дому из цветов.

– Ну, дядя, у тебя не служба была, а курорт!

– Тебе бы испытать такой курорт! – проворчал Эрвин, вспоминая, сколько пришлось перекидать земли в поисках археологического добра, дрожать от страха, участвуя в облавах на партизан. "В сравнении с отцом, погибшим под Сталинградом, старшим братом Отто, вернувшимся с войны инвалидом, мне повезло. Несколько раз несерьезно ранен. Даже в тыл не отправили, отлеживался в полевом госпитале. Посчастливилось со службой. Оказался на юге России, в Крыму. Русских морозов, от которых страдали отец и Отто, испытать не довелось. При отступлении полк перебросили в Румынию, оттуда в Нормандию. Во Франции сразу попал в плен к американцам, и война для меня закончилось".

Они удалялись от туалета и двигались вплотную с забором. Вдруг в наушниках зашипело, на мониторе забегали слабые вспышки. Гул усиливался и стал ровным, на экране все явственнее вырисовывалось темное круглое пятно правильной формы в окружении серых вспыхивающих огоньков.

– Есть! – воскликнул Курт, бросил на землю прибор и обнял дядю. – А ты: у туалета! До туалета отсюда вон сколько! Отчего оно круглое?

– Вероятно, не рассыпалось, осталось в узле. Что будем делать? – спросил Эрвин, не выразив особого восторга, как племянник. Теперь встала задача еще сложнее. Выкопать, чтобы Нина и соседи не заметили.

После обеда решили выспаться, набраться сил на предстоящую бессонную ночь. Курт быстро уснул, а Эрвину не спалось. Мучили сомнения, как копать, как переправить все, что найдут в отель. Таксисты любопытны, минуты не помолчат, начнут расспрашивать, что да как. Понести пешком – далеко. В молодости не составляло труда добираться до центра. Что ответить хозяйке и Хелен, когда увидят следы раскопок и спросят. Он начал засыпать и затрещал мобильник. Слава Богу, звонила не Алина, а Хелен. Спрашивала, не поедут ли после обеда в Судак. Когда Эрвин категорически отказался, Хелен забеспокоилась здоровьем, пригрозила привезти доктора. Эрвину с трудом удалось убедить гида оставить их с Куртом в покое.

К ужину пришла Дарья проведать невестку и немцев. Без Елены разговор с ней не получался. Эрвин пытался поделиться впечатлениями, рассказать о судьбах однополчан. Курт не мог передать детали, нюансы, которые переполняли речь Эрвина. Все же Дарья поняла, что лейтенант устроился лучше всех. Жив и невредим, известный ученый, в Мюнхене занимается любимым делом.

Пожалела Дарья Густава, вспомнила, как помогал ей с бабушкой в огороде, артистично играл на губной гармошке. Эрвина подмывало спросить про Ольгу, она жила через несколько домов у самой горы и Дария должна помнить, но не решился. Ольга на шесть – семь лет старше Дарии и вряд ли они общались.

Вернулась Катя, принесла огромную сумку крупных красных и желтых помидоров, предложила гостям. Эрвин взял желтый помидор, повертел в руках и положил обратно. Дарья отобрала себе несколько, остальные Нина спустила в погреб.

– Садись, кушать, – обратилась к дочери. – Почему поздно так?

– Как взрослых заставили работать, никакой жалости.

– Какие вы взрослые! Помидоры разрешили взять?

– По-твоему, я стащила? На выходе с поля строгий контроль. Вместо платы дали. Мне бы лучше деньгами.

По телевизору начался Нинин сериал, и она пошла в хату. Катерина, поужинав, опять умчалась. Дарья посидела еще немного с немцами и ушла к себе.

Ложиться еще рано. Потому сели с Ниной смотреть телевизор. Отсидели до конца фильма. Эрвин взялся за старые журналы, чтобы не уснуть. Курт вышел во двор, проверил противопожарный щит, на месте ли лом и лопата, довольный вернулся.

Нина после кино ушла и Курт с Эрвином приступили к делу. Верхний, недавно политый, слой земли подался легко. Дальше пошел камень. Пришлось взять кирку. Так и копали. Курт разрыхлял землю, а Эрвин лопатой отбрасывал. За час углубились сантиметров на пятнадцать, слишком твердая земля. Сели передохнуть.

После отдыха прокопали еще немного. По мнению Эрвина пора бы появиться мусору: веткам, тряпкам, бумаге – всему, что не сгнило, не превратилось в пыль, а под лопатой находилась твердая земля. Эрвин с Куртом выбился из сил, а не углубились и на полметра.

Занятые долбежкой земли, кладоискатели не видели, как во двор прокрались две тени. Думай надумал проверить подозрения Славки, прежде чем что-то предпринимать. Включая и выключая фонарь, немцы рыли яму. Ночью, втайне от хозяев. Какой смысл копаться в земле, если не искать клад? Думай знаками показал Славке не шевелиться и продолжал наблюдать за действиями немцев, соображая как быть дальше. "Позволить выкопать и заставить поделиться"?

Тем временем один из немцев сел отдыхать, а второй пошел в хату. Вскоре он принес прибор, о котором рассказывал Славка, и принялся просвечивать землю. Экран замигал, и в центре нарисовались контуры круглого металлического предмета. В Штутгарте Курта инструктировали, что золото не такое темное и плотное на экране, как металл. Золото ли это? Не поделившись сомнениями с дядей, Курт положил прибор и снова взялся за кирку.

– Хватит отдыхать! Так мы до утра не доберемся до твоего золота. Выгребай землю! – Сам принялся копать дальше.

О чем говорили немцы, Думай со Славкой не слышали, да и не поняли бы, но увидели, чем-то они озабочены. Может, заметили слежку?

– Сматываемся, – приказал Думай. – Пусть выкапывают. Никуда не денутся. Найдем. – Они осторожно обогнули дом, и вышли на улицу. Прошли немного и свернули в переулок, где оставили "Жигули".

– Никому пока ни слова! – предупредил Думай и повез Славку на Федько, где тот жил.

Курт продолжал копать. Земля пошла мягче, и он стал углубляться с каждым нажатием лопаты. Вдруг лопата ударилась о железо и зазвенела. Подошел Эрвин с фонарем и посветил в яму. Курт копнул еще несколько раз, лопата натыкалось на твердый металлический предмет.

– Что-то не то, – сокрушенно заметил Эрвин. – Копай дальше! – Лопата упёрлась в железо и вскоре из земли показался металлический крест. Эрвин светил, а Курт принялся разгребать землю вокруг крестовины.

– Стой! – вдруг во весь голос закричал Эрвин. Курт остановился, повернулся к дяде. – Неразорвавшаяся бомба! Вертикально ушла в землю, это хвост стабилизатора. Как еще не рванула!

– Бегом, – крикнул Курт, схватил дядю за руку и поволок за дом. Оказавшись за домом и оправившись от испуга, Эрвин заговорил.

– Если бы пошевелили, взорвалась. Втянул в авантюру! Всё! Утром возвращаюсь в отель и прошу Хелен отправить нас домой.

– Не взорвался же! Будем искать дальше, – пришел в себя Курт.

– Нет, нет! Больше не уговоришь! Я иду спать.

– Яму так и оставим раскрытой? Чтобы хозяева взорвались, и нас заодно отправили на тот свет?

Эрвин несколько успокоился и согласился, Курт прав, яму следует закопать.

Они вернулись к яме и закидали ее. Лопатой сгребли землю вокруг. Курт листьями почистил кирку и лопату, развесил инструмент на пожарном щите. Эрвин наломал с ближайшего дерева веток, получилось что-то вроде веника, которым замели вырытую землю под кусты и разбросали среди тыквенной ботвы. Однако, даже при свете фонаря, следы их работы оставались видны.

– Нина спросит, кто вытоптал огород и копался в земле, что ответим? – спросил Эрвин.

– Скажем, ничего не знаем. Будет подозревать – пусть думает, что хочет. Плевать. Мы уезжаем.

Курт молчал недолго.

– Нет! Так не пойдет. Надо, чтобы нас не заподозрила, тогда сможем остаться и продолжить поиски.

– Без меня.

– Дядя! – взмолился Курт – В другую сторону от клозета пройдем. Ни по какой теории вероятности не могут в одном месте находиться несколько неразорвавшихся бомб или снарядов. Давно выкопали.

– Дария или Нина рассказали бы.

Они так и уснули не помирившись. Курт настаивал остаться, если не выгонят, Эрвин требовал возвратиться в отель и готовиться к отъезду. Не оставляла и мысль расспросить про Ольгу.

***

Первой на следы раскопок наткнулась Катя.

– Лиса ночью приходила, землю вокруг раскидала, что-то искала у забора, – сказала матери.

– Тобик закопан там, почуяла, видно. Просила отца глубоко закопать.

– Не достала она Тобика. Мам, давай возьмем овчарку. У Маруськи Семеновой их Дайна ощенилась, ищут, кому раздать щенят.

– Знаешь, сколько стоит овчарка!

– Дайна у них не породистая, без паспорта. Даром дадут. А щенки красавцы. Один, так полная копия нашего Тобика.

– Если дадут, возьми, конечно. Как схоронили Тобика, просила соседей найти щенка. Всё ищут. Какой дом без собаки!

За завтраком немцы с волнением ждали, что Нина спросит, не их ли рук – вытоптанная грядка и разбросанная вокруг земля. Но она не ходила в угол огорода, где был похоронен пес. Поинтересовалась здоровьем Эрвина. Гости сегодня вышли к завтраку позже обычного. Спросила, что приготовить на обед. Вчера Эрвин дал ей вторые пятьсот марок.

К концу завтрака подъехала Елена.

– Вот и хорошо, что Хелен на машине. Перенесем вещи и вернемся в отель, – сказал Эрвин.

– Дядя, умоляю! Останемся еще пару дней, пока путевка не кончится, – взмолился Курт. Нина уже успела поделиться с ними, что ночью приходила лиса во двор и пыталась откопать Тобика, который прожил у них восемь лет и умер от старости. Значит, объяснять ничего не надо и можно продолжить поиски.

– Поздоровавшись, Елена первым делом поинтересовалась здоровьем Эрвина.

– Поедем в поликлинику.

– Зачем? – удивился Эрвин.

– Давление измерим, сердце кардиолог послушает. Не беспокойтесь, платить ничего не надо. Вы два дня никуда не ходите, я волнуюсь. Не дай Бог, с вами что случится, мне достанется, оставила одних, не усмотрела.

Эрвин был тронут, а Курт рассмеялся.

– Да дядя нас с вами переживет! Естественный отбор прошел. Пережил в войну, выжил в первые послевоенные годы. Давление как у молодого.

– Правда, Хелен, в вашем городе чувствую себя великолепно. Лучше чем дома. Горы, море, степной воздух. Вчера куда-то собирались везти нас. Поехали сейчас, если можно.

Наконец у них проявился какой-то интерес, – подумала Елена и повезла их в Судак.

Эрвин узнал крепость, едва они вошли в ворота музейного комплекса. Почти 60 лет прошло, а показалось, что ничего не изменилось. Только кое-где стены отреставрированы. Недалеко от восстановленных ворот группа археологов копалась в земле. Эрвин вспомнил, и они с Густавом по приказу лейтенанта тоже копали там, но ничего не нашли. Поднялись на стену, прошли немного и остановились. Елена пригласила посмотреть вниз.

– Видите, со стороны моря крепость непреступна. С суши обнесена двумя ярусами восьмиметровых оборонительных стен, толщиной до двух метров. Через определенные промежутки располагались 14 боевых башен. Второй ярус прикрывал цитадель крепости. Между ярусами располагался город.

Показав на вершину Дозорной башни, Елена, привыкшая к интересу туристов к легендам, собралась рассказывать о дочери властителя города, бросившейся с крепостной стены в море.

Курт невежливо перебил.

– В каждом приморском городе, где есть обрывистый берег, расскажут вам эту легенду.

Эрвин устал. Величественная панорама залива и города, открывавшаяся со стены, оставила его равнодушным. Возраст, волнение, вызванное ночной находкой, давали себя знать. Он поблагодарил Хелен за прекрасную экскурсию, благодаря которой увидел знакомые с юности места, и сказал, что сегодня они переберутся в отель.

– Не сегодня. Дядя просто хочет вымыться в ванной. Он еще не все записал, – перебил дядю Курт. – Пошли вниз. Я устал, представляю, как ты чувствуешь себя. Храбришься.

– Передохну немного, и могу подняться еще выше, на следующую террасу, – не согласился Эрвин.

– Нет смысла подниматься выше, – сказала Елена. Больше, чем отсюда, ничего не увидите.

Она поняла, старик чувствует себя неважно, Курту ничего не интересно, и не стала объяснять, что если подняться по тропинке дальше, откроется великолепный вид на залив Нового Света.

– Автобусную стоянку следовало сделать прямо у крепостной стены, а не тащится столько пешком, – заметил Курт.

– Передам ваше замечание руководству агентства, – ответила Елена с сарказмом.

Когда все разместились в тесном авто, Елена спросила.

– Посетим винные подвалы Нового Света, перед обедом? Попробуете наше шампанское.

– Спасибо. Лучше поехали домой, – сказал Эрвин.

До Феодосии добирались молча. Первым задремал Эрвин, потом захрапел Курт. Сказалась бессонная ночь. Шофер передразнил храп Курта и поинтересовался, что за туристы, такие сонные. Елена не знала, что ответить, сама не понимала, что случилось с ее подопечными. Скорее всего, поссорились. Старик хочет вернуться в отель, а молодой не торопится. Будь наоборот, понятно. "У старшего дело, материал для мемуаров собирает, а какие дела у молодого"? Машина остановилась у калитки. Экскурсанты проснулись от громких восклицаний Нины.

– Вовремя, Елена Николаевна, я уже беспокоюсь, остынет все. Эрвин удивился, что вернулись опять к Нине.

– Я же сказал, едем в отель.

– Пообедаете и поедете.

– Дядя собирается ванну принять, – пояснил Курт. Эрвин молча пошел к рукомойнику. Кастрюля с борщом на столе издавала аппетитные запахи, и Елена согласила пообедать со всеми.

Подошел шофер спросил, как быть. Нина пригласила и его за стол, но водитель отказался.

– Поезжайте пока, я позвоню. – Елена решила не держать его, пока немцы определятся, в отель возвращаться или остаться у Нины. И оказалась права. После обеда Эрвин решил полежать часок – другой и затем ехать. Курт сказал, что составит ему компанию, а Елена может быть свободна, только пусть пришлет машину.

Спустя полчаса она пожалела, что отпустила шофера.

– Нина, я посижу в тенечке, пока гости отдыхают. Вместе поедем. Старший говорил, что собираются вернуться в отель? Надоели вам, наверное, постояльцы.

– Немного. Деньги хорошие платят, потерплю. Говорите, старикашка хочет вернуться в отель? Мне ничего не говорил. Я с ним практически не общаюсь, он ведь по-русски не понимает. Все разговоры веду с племянником. Помолчав, Нина вспомнила, – Елена Николаевна, за домом Катя натянула гамак, старый немец часами в нем валяется. Я дам вам одеяльце, постелите и полежите. Они будут отдыхать, а вы на ногах ждать?

– Гамак в тени? С удовольствием отдохну.

Нина сходила во флигель принесла детское одеяло, кипу газет, протянула Елене.

– Пойдемте, провожу.

Елена вспомнила детство, покачалась, устроилась удобнее, и открыла последний номер "Кафы", одну из местных газет. Просмотрев, принялась за "Провинцию", с ней и заснула, уморенная полуденной жарой. Когда проснулась, часы показывали половину пятого. Заспались немцы! Интересно, а вода горячая в "Астории" есть? Дома летом до вечера часто не только горячей, холодной нет. Их дело, не буду ничего говорить. Пришла Катя и принесла блюдо с виноградом и персиками.

– Проснулись, Елена Николаевна?

– Я не спала, – не призналась она, и поблагодарила за фрукты. – Немцы отдыхают еще?

– Встали. Полдничают с мамой, а вас не хотели беспокоить.

Елена поднялась, забрала одеяло с газетами и пошла в летнюю столовую. Немцы все еще сидели за столом.

– Хелен, – обратился Курт, – поедем в отель, ванну примем. Ночевать вернемся к Нине.

– Я останусь в отеле, – сказал Эрвин. Достал из бумажника две сотни марок, протянул Нине, сам повернулся к Елене. – Поблагодари хозяйку, объясни, мы останемся в отеле. Скажи ей, она и Дашаа очень добрые гостеприимные женщины.

– Вы уже достаточно заплатили, – колебалась Нина, взять сотенные купюры или отказаться.

– Возьми, мама, раз дают, – вмешалась в разговор Катя. Нина взяла, поблагодарила Эрвина, попросила передать, пусть живут, сколько хотят.

– Не слушайте дядю, мы не уезжаем. Еще два – три дня поживем, – сказал Курт по-русски. – Ванну примем и вернемся.

Елена вызвала такси, привезла немцев к "Астории" и попрощалась, наказав при необходимости звонить в любое время.

Возвратятся ли немцы к Нине после купания или останутся в отеле, Елена так и не поняла.

***

Туристский теплоход отшвартовался в центре города, у Английской набережной. Знание языка помогло Игорю подняться на борт. У дежурного портье, проверив список пассажиров, нашли чету Брайенов и позвонили. В каюте их не оказалось, и Игорю предложили подождать или передать записку. Он написал Томасу, что вернулся в Питер, и в любое время рад встретиться, попросил сразу же позвонить.

Дома мама приступила к расспросам о Елене.

– Так провинциалка хороша и умна, что собрался жениться?

– И умна, и хороша. Провинциалка? Сама говорила, в провинции люди чище, благороднее. Уверен, понравится тебе. На Татьяну похожа. Те же черты лица, фигура, рост.

– Татьяна была умница. Характер покладистый. Ко мне как к родной матери относилась, тебя любила!

– Хватит мама! Не расстраивай себя и меня. Сама учила вперед смотреть, о будущем думать.

– Разве я против? Очень уж быстро все у вас. Не ухаживал, нас с отцом не познакомил и сразу: привезу жену.

– Вы подружитесь.

***

Утром Игорь познакомился с английской четой и предложил позавтракать им не на теплоходе, а с ним в русском ресторанчике "Калинка-малинка" на площади Искусств. После завтрака у группы английских туристов был запланирован Русский музей. Игорь объяснил, что ресторан рядом и сам приведет их в намеченное время в музей.

Игорь и владелец электронной фирмы Томас Брайен впервые встретились лично и не разочаровались друг в друге. Произвел впечатление и безукоризненный английский язык Игоря. После музея англичанин выразил желание посетить офис Игоря, и он привез супружескую чету к себе, познакомил с сотрудниками, показал фотографии и рекламные проспекты. На англичанина всё произвело благоприятное впечатление. У Томаса с собой были необходимые бумаги, и они подписали контракт. Отныне англичанин будет комплектовать пускозащитной электроникой электродвигатели, с которыми работала фирма "Садко", продвигать их на европейско-азиатский рынок.

***

Под вечер к Елене зашла Даша. Они расцеловались. Увидела развешанную и разбросанную кругом одежду.

– Собираешься? Самая близкая подруга покидаешь меня.

– С немцами доработаю, не волнуйся.

Даша обняла подругу.

– Не об этом я! Сколько лет мы с тобой? В третьем классе на одной парте оказались.

Лена перебила.

– Во втором посадили вместе.

– До окончания школы так и сидели рядом, затем в университетских аудиториях. Очень мне будет не хватать тебя.

– Думаешь, я не переживаю? Знала бы, как боюсь оставить маму, тебя, школу!

– Если у вас все сложится, буду счастлива. Игорь, мужчина, конечно, классный, ухоженный, по-настоящему столичный. Не будь Сашки, и я не устояла.

– Понимаешь, Дашуля, я почему-то сразу ему поверила. Поначалу, чуть не принял меня за легкомысленную провинциалку, любительницу курортных приключений. Может за проститутку. Не давала повода, а он только встретились, сразу: поехали со мной в Ялту. Составьте компанию. Спрашиваю, в качестве кого?

– Ты естественно вспыхнула, послала его?

– Про себя. Вслух ничего не сказала. Остановила машину и вышла. Не поблагодарила, не попрощалась. Он меня из Коктебеля подбросил.

– Выходит, вы давно были знакомы. Вечером на девичник явился, не поехал в Ялту?

– Уехал и, как рассказывает, три дня только обо мне думал, раскаивался за не скромное предложение. Говорю, с первой встречи произвел впечатление. Симпатичный, самоуверенный, чуть старше меня. – Она помолчала, потом заметила. – Боюсь немного, что заинтересовала, прежде всего, похожестью на красавицу – жену, которую потерял.

– Ты сама красавица!

– Ну, тебя! Если будет постоянно нас сравнивать, я не выдержу.

– Докажи, что не уступаешь ей.

– Буду стараться.

Они еще недолго посплетничали о городских новостях, коснулись необычной немецкой пары, с которой работает Елена. Даша обещала приехать в Питер на свадьбу.

Из своей комнаты вышла Евдокия Андреевна.

– Почему не угостишь Дашу чаем? Достань фрукты.

– Спасибо, Евдокия Андреевна, я на минутку забежала.

Елена встала и пошла на кухню, открыла холодильник. Даша последовала за ней.

– Если для меня стараешься, – напрасно. Я уже пошла.

Елена закрыла холодильник и проводила подругу.

18

Три дня Эрвин с Куртом жили, как они считали, в первобытных условиях. Умывались из рукомойника, которым Эрвин пользовался, возможно, в дни военной юности. Купались в море. Жить без ванны, без душа, было нелегко, но ради дела мирились с неудобствами. Когда Эрвин окончательно убедился, что ничего из остатков лейтенантских сокровищ не найти, дальше терпеть бытовые неудобства не захотел.

– Ты оставайся у Нины, я перееду в отель, – предложил племяннику.

– Один я ничего не сделаю.

Планам принять ванну не суждено было сбыться. В отеле до девяти вечера отключили горячую воду. Посоветовали сходить в сауну, что во дворе, но горничная предупредила, что и там нет воды. Курт предложил пойти на пляж, Эрвин согласился. После бессонной ночи и утомительной поездки в Судак, тело требовало окунуться в прохладную воду. Они вернулись в номер, взяли пляжные принадлежности и спустились на улицу. В дверях отеля их встретил таксист.

– Куда доставить, господа?

– На пляж с песком. Там железнодорожная станция, – медленно, подбирая слова, объяснил Курт. – Пляж номер два.

Заманить немцев в машину удалось неожиданно легко. Увидев предложенный "БМВ", немцы сами сели в машину. Слава был доволен. Немцы сами назвали направление, куда должен был везти их. Все шло, как нельзя лучше. Курт только спросил.

– Это такси? Мне сказали, у вас "Фольксваген" такси.

– Разные машины такси. Больше "Жигули". "Фольксвагены" как бы государственные, остальные все частные, – пояснил Славка, любитель поговорить. Забыл предупреждение общаться поменьше. Он оглянулся по сторонам, есть ли свидетели, как иностранцы садятся в, немало повидавший, БМВ. Лотошники, торгующие книгами и экзотическими дарами моря, агенты туристских фирм, похоже, все заняты своими делами. Лишь один таксист у билетных касс мог обратить внимание, – отметил про себя Славка. Он не хотел участвовать на этой стадии операции. Убеждал Думая, послать кого-нибудь на "Жигулях". "БМВ" в городе приметный, хоть и заменили номера на одесские. Опасался, немцы узнают в нем обращающегося за аспирином. Думай отверг все его отгородки, убедил, что в "Жигули" немцы могут не сесть, знакомую машину выберут скорее. Взяв курс на улицу Третьего Интернационала, Славка выехал на Куйбышева, затем на Маркса и после моста через Байбугу на Федько, повернул налево.

– На пляж надо прямо, – заметил Курт.

– Заедем по пути в одно место на минутку. Посмотрите, как живут простые люди. – Он проехал мимо ряда железных крашеных ворот, за которыми виднелись солидные коттеджи, и остановился перед воротами строящегося особняка Думая.

Достраивать второй этаж и мансарду хозяин не торопился, а первый этаж, и главное комфортабельный, в двух уровнях, подвал был готов. Сюда решили поместить узников. Кореша убедили Думая, что немцы быстро расколются, а не получится, ночью можно вывести и отпустить. После долгих колебаний он согласился. Других вариантов не придумали.

Славку ждали. Едва подъехал, ворота бесшумно открылись. Машина подъехала к крыльцу дома, в не совсем благоустроенном дворе. Огромный волкодав, ростом с теленка, на цепи, заливался и бросался к машине. Вышел Олег, принялся успокаивать пса и увел в глубь двора.

– Быстро, пожалуйста! Жарко в машине, – сказал Курт, не собираясь выходить.

Подошел Думай и открыл дверцу перед Эрвином.

– Прошу вас!

– Найн! – проговорил Эрвин. Он надеялся, сейчас поедут дальше. Славка тем временем обошел машину, покачал её за багажник, стукнул ногой колесо и обратился к пассажирам.

– Колесо спустило. – Знаками пытался объяснить, но немцы ничего не понимали, пока Славка не взял за руку Курта, вытащил из машины и показал на колесо. – Выходите, подкачаю, и поедем.

Немцам пришлось выйти из машины.

Курт оглянулся по сторонам. Высокий забор, железные ворота, хозяин – коренастый здоровяк бандитской наружности не внушали оптимизма. Чувство самосохранения подсказывало: они в ловушке.

– Пройдемте в хату! – предложил Думай. – Пока шофер меняет колесо, предложу холодные напитки.

"Нина называла свой одноэтажный небольшой домик хатой, этот здоровяк двухэтажный кирпичный особняк", – отвлекшись от тревожных мыслей, подумал Курт. В его представлении, хата что-то ветхое, с соломенной крышей. Так русский художник представил хату в книжке народных сказок, которую всем классом переводили в школе.

Курт не хотел заходить в дом, но пока размышлял, дядя с Думаем оказались уже внутри, и он поспешил за ними. Думай привел их в большую почти пустую комнату. Достал поднос, бокалы, из холодильника несколько банок пива, бутылки кока – колы и "Фанты".

– Прошу, господа.

Курт открыл банку с пивом, Эрвин раскупорил бутылку колы.

– Скоро? Мы желаем на пляж. Солнце уходит, – сказал Курт, поднимаясь.

– Не торопись, есть разговор, – и Думай без предисловий приступил к делу.

– Много нашего добра вы награбили в войну. Теперь собрались забрать, что не успели вывезти тогда? – Он проговорил все это решительно и быстро, боясь, что перебьют. Курт ничего не понял из его длинной речи, кроме того, что коротышка сердится, и они с дядей попали в скверную историю. Курт вскочил, Думай взял его за плечо и посадил.

– Не понимаю, что ты хочешь? Нам пляж надо.

– Откопали ценности, принадлежащие нашему народу, и собрались увезти в Германию? Не позволим! – угрожающе проговорил Думай.

– Что есть ценности? – спросил Курт. – Говори медленно.

Думай был вынужден повторить сказанное почти по слогам и Курт понял, куда вместо пляжа их привезли. К бандитам. Перевел Эрвину и дядя вскочил.

– Что эти люди хотят? – спросил он.

Думай, конечно, не понял Курта, но догадался.

– Перехожу к делу. Мы заявляем в милицию, вас сажают в тюрьму. Все, что откопали, конфискуют. Понятно?

– Мы ничего не копали, – сказал Курт и снова попытался встать. Думай продолжал держать его. Когда Курту удалось вырваться из объятий Думая, и кинуться к двери, Олег остановил его, заломил руки назад. Курт сопротивлялся, бился головой, пытаясь ударить в подбородок, а Олег будто не чувствовал его ударов. Думай обшарил карманы шорт, открыл сумку и вынул мобильник.

– Что делаешь, какое право есть! – кричал Курт, смешивая русские и немецкие слова.

Закончив обыск Курта, обыскали Эрвина. Он не сопротивлялся и испугано молчал. Последнюю надежду – телефон отобрали.

– Не хорошо обманывать, господин хороший. Мы все знаем, – медленно проговорил Думай.

Курт окончательно убедился, они в руках русских бандитов. Власти отвезли бы в другое место.

Думай продолжал:

– Есть вариант. Все, что выкопали, делим пополам, и вы спокойно уезжаете в свою Германию.

– Ничего не копали. Денег нету. На карман, на лекарство. Не забирай последнее.

– Деньги ваши не нужны! Где всё, что выкопали на огороде? – спросил Олег.

– Что откопали? – наседал Думай.

До Курта дошло, бандиты видели, как они копали огород. Отказываться бесполезно и он признался.

– Ничего не нашли. Обыскивай. Нет ничего.

– Спрятали. Пока не скажете куда, будете сидеть здесь, – сказал Олег.

– Поделитесь и свободны, – снова вступил в разговор Думай. – Не хотите делиться, заберем всё. Думайте!

Думай с Олегом вышли и закрыли снаружи дверь на ключ. Курт подергал дверь, она не шевельнулась, подошел к окну. На окнах решетки. Сквозь них виделся молодой сад, вдали розовел в вечернем свете высокий кирпичный забор. Пленники обсудили ситуацию. Эрвин вспылил и принялся кричать на Курта.

– Говорил, ничего хорошего поездка не принесет. Сказал, ничего не нашли?

– Сказал. Не верят.

Курт принялся стучать в дверь. Долго никто не откликался, наконец, щелкнул замок и появились Думай с Олегом. Вид, у них был, любой испугается. Коротко стриженные, накачанные, с тупыми рожами.

Курт старался объяснить тюремщикам, что где надеялись откопать музейные предметы, нашли бомбу, и яму зарыли. Похитители не верили.

– Проверьте!

– Заливает немчишка! – возмутился Олег. – Откопали и побежали в "Асторию" упаковывать чемоданы.

– Не понимаете ситуации. Переведи старику, не поделитесь, будете сидеть здесь неделю, две, пока не поумнеете.

– Газеты читаете, телевизор смотрите, должны знать о русской мафии.