Текст книги "Арктический удар"

Автор книги: Борис Царегородцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Четвёртая глава. Удар по Киркенесу.

Болтаемся в Баренцевом Море где то севернее Киркенеса.

Что делаем? Ну, прежде всего, ведем радиоразведку. Так что Леня Ухов и его подчиненные, сейчас самые занятые люди. Собираем базу данных – по всем немецким передатчикам: место, частоты, характерное время выхода в эфир. Место определяется – пеленгацией с разных точек моря, оттого и ходим, вперед-назад, благо обнаружить нас тут сложно, а мин вдали от берега, где глубина, нет. Пару раз впрочем, приходилось нырять, обнаружив самолеты – но это не вызывало беспокойств. Чай, не "Орионы" с их сверхчуткой аппаратурой – хрен заметят!

Ну, вот Андрей Витальевич и дождался дела, а то твои ребята, наверное бунтуют без дела.

– Да, Михаил Петрович, вот ещё чуть-чуть посидим, в этой стальной коробке, и мои ребята, чтобы не потерять боевых навыков, устроят охоту на ваших подводников, прямо здесь.

– И так, сегодня, мы подходим поближе к проходу, ведущему к Киркенесу, высаживаем вас на полуостров, где находиться аэродром, а сами отходим. На всё операцию, вам отводиться сутки. После того, как вы достигаете объектов, и всё будет подготовлено к подсветке целей, дадите условный сигнал. Как только мы ответим, подсвечиваете цели.

– С каким интервалом пойдут ракеты?

– А какой вам нужен интервал.

– С полминуты хватит.

– Тогда договорились.

А вот в порту, придется действовать по другому, там с подсветкой ничего не выйдет, так как порт можно сказать, стоит почти на острове, нам придётся высаживаться в порту и устанавливать радиомаяки.

– А получится?

– Получится.

– Сколько у тебя бойцов пойдет на задание?

– Все и пойдем, двумя группами, Одна во главе со старшим лейтенантом Гавриловым к аэродрому, а я значит, в порт поведу остальных.

– И вот что ещё, мы подождем вас на месте высадки часа два, на всякий случай будем сканировать все радиочастоты, если что, дадим знать, если вдруг пойдет не все так гладко, то вернетесь обратно на лодку. И смотри, ваше снаряжение и оружие, не при каких обстоятельствах не должно попасть в руки немцам, вам понятно.

– Так точно, я понимаю всю ответственность и серьёзность этого задание, если что всё будет уничтожено.

– Ну, вот и хорошо, можете идти, готовьтесь к высадке.

Место было выбрано тщательно. Правда, в миле от него по берегу находился немецкий пост СНиС (наблюдения и связи). Что в сочетании с полярным днем – создавало проблемы. Однако же, за нас было то, что в этом времени боевые пловцы были очень редкой экзотикой, а значит немцы прежде всего смотрели за плавсредствами, идущими к берегу – а не за самой чертой воды. А также то, что по карте, там была очень удобная бухточка, подходы к ней просматривались с поста, а вот сама она – нет.

– Пройдем, командир! – уверенно сказал Большаков – на учениях последних, ТАМ, тяжелее было! Там нас, между прочим, контрдиверсанты ловили, специально натасканные, с техникой – камеры, датчики наблюдения – и вертолеты! А все ж – не поймали!

Тем не менее, кошки на душе скребли. Потому что самое худшее, что могло быть – это если, кого-то из наших, в плен. Да и просто – оставить оружие и снаряжение двадцать первого века, немцам! Потому у Большакова был строжайший приказ – встретив серьезное противодействие, не геройствовать, возвращаться! Мы также были в полной готовности – решив что, в случае чего, истратить торпеду на тральщик или даже охотник, будет много меньшим злом, чем потерять наших парней. А ТриЭс подготовил данные – на стрельбу Гранитом по упомянутому посту СНиС, если по обстановке, потребуется и такое.

Хорошо хоть, тут не было мин. Проверили гидролокатором – да и не способствует этому, глубины сразу от берега, и большой перепад прилив-отлив! Подошли максимально близко, насколько возможно – чтобы сэкономить батареи подводных буксировщиков. И две четверки последовательно выскользнули из торпедных аппаратов, экипированные по-полной.

Мы отошли на десять миль, выставили антенну. И погрузились в ожидание.

– Высадились нормально. Немцев в точке (месте высадки) нет. Выходим на маршрут. Пришло подтверждение от Гаврилова.

Все ж техническое превосходство – великая вещь! Не было, в начале войны – "сжатия" передач, когда сообщение в записи, выстреливается в эфир за миллисекунды! Что-то похожее появилось, лишь в сорок четвертом – и то, на кораблях. Так что, даже если немецкий слухач, на этих частотах – что само по себе проблематично, не использовались они ТОГДА – бдит, он поймает лишь коротенькое "пик". И запись на магнитофон (а вот они тогда уже были) с замедленной прокруткой – не поможет, при частотной модуляции и "цифре". Так что Гаврилов теоретически, мог мне хоть "Войну и мир" в прямом эфире читать – но привычка изъясняться коротко, брала свое. Вскоре пришло подтверждение и от самого Большакова, что он прошел противолодочные сети и вошел в залив.

Через четыре часа пришло сообщение от Гаврилова:

– Дошли до точки два. Отдыхаем.

Все правильно, подумал я, вспоминая, что знал про тактику диверсантов в тылу врага. Идут "перекатом", от точке к точке – пока одни выдвигаются к следующей, другие страхуют, готовые прикрыть снайперским огнем. Затем вторые подтягиваются тоже, осматриваются куда дальше – и по новой.

Еще через три часа:

– Дошли до конечной, "точка зет". Цель вижу отлично. Ставим подсветку.

Точка зет – это выбранная по карте рельефа, очень характерная, чтоб к местности привязаться. А "подсветка" – это инфракрасно-лазерный дальномер, от этой точки до выбранной цели, дистанция и пеленг – чтоб их тоже на карту. Ну и для проверки – координаты соседних вершин гор. Затем, если обстановка позволит – то же самое, с резервного места "точка игрек".

Ухов уже работает – с картой, карандашом, линейкой и транспортиром. Принимает координаты и описание целей. Как мы и ждали – а где еще немцам летный состав селить? До города все ж – не рядом. Палатки – холодно, здешней зимой. Блиндажи – грунт каменистый, долго и трудно. Так что, стоят возле аэродрома пара домов барачного типа, довольно больших, двухэтажных, явно жилых – штаб и казарма. Склад топлива, склад боеприпасов, ремонтные мастерские, несколько сборных железных ангаров, склады какого-то имущества, казармы охраны, позиции зениток – как "ахт-ахтов", так и двадцатимиллиметровок, доты…

Проходит два часа. Вот – вся картина, как на ладони. Уже – с привязкой, к координатам. Цели – для Гранитов. ТриЭс тут же – наготове.

Чего ждем?

Молчание. Напряжение нарастает. Первой вышла четверка Большакова цели установлены можем начинать как только получим подтверждение от Гаврилова.

И вдруг:

– Третий – Первому. Молоты по целям один и пять, сейчас скорее! Мы отходим!

– Первый – Третьему. Принято, подлетное, две минуты. У вас – в порядке?

– В порядке, блин! Счас два и три рванут, кипеж будет, скорее!

Ничего себе!! Они там – успели склады ГСМ и БК, заминировать? И конечно, часовых – надеюсь, что по-тихому! Потому что, если фрицы успеют найти жмуров, весь берег будет стоять на ушах! А если ГСМ и бомбы взорвутся до, фрицы из бараков вылезут все на шум. Потому что цель один – это как раз, те самые, общежитие-штаб. Пять – это скопление самолетов, уж очень удачно стоят, кучно, явно не боятся ничего фрицы!

– Боевая тревога, ракетная атака! Отсчет пошел..

Что ж – с богом!

Дрожь корпуса, рев. Граниты ушли. Интересно, что подумают немцы на посту? А плевать что подумают – потому что никому ничего не сообщат. Не сообщат – потому что Леня врубил установку помех, на полную. Теперь волна, на которой вылезет любой передатчик, определенный как немецкий, будет тут же забит "белым шумом".

Была вообще-то идея, в качестве шума выбрать, немецкие ругательства, и даже – "Рамштайн"! Но по размышлении, отбросили. Все ж лучше, если фрицы хоть поначалу, будут считать помехи – природными. Север, тут рации вообще, иногда работают, непредсказуемо. А это может при случае, подарить нам – время.

– Третий – Первому. Цели поражены!! Цель Один вообще, взлетела как… Мы отходим, ждите!

Артисты! А мне – счас за сердце держаться и валидол пить? Случись что, с кого бы тащ Сталин спросил бы? Ну, погодите у меня – вот только вернитесь! Ох, только б вернулись, скорее и все!

Ждем. Сейчас нам к берегу – нет смысла. Пока они там, спустятся с горы. И подадут сигнал. Тогда мы – выйдем в установленное место. Придется всплывать – плохо, что фрицы с поста увидят, но, ни сделать нам что-то, ни передать – они не смогут.

Пришло подтверждение и от Большакова все ракеты в порту сработали штатно в самум порту огненный ад.

Капитан 2 ранга Большаков Андрей Витальевич

Ну вот, дождались! Сидели без дела, едва не рехнувшись, когда вокруг творилось такое – и вот, наконец, наш выход! Командовать – решил сам. Пойдем на Сиренах (подводный двухместный транспортер габаритами с торпеду). Вот они, мои орлы, вхожу в отсек и вижу, как ребята убивают время. Два гиганта, Степан Ведерников и Борис Рябов по кличке Рэмбо, оба мичмана под 1,95м росту и более центнера весу, но не грамма лишнего жира, боролись на руках. Два Андрея, Сушко и Низиньков, два младших лейтенанта, те ещё кадры, про таких говорят, что у них иголки в заднице. Ни когда, ни сидят спокойно, или кого-то разыграют, или лезут со своими советами или хохмами, к каждому из членов команды, кроме командира естественно. Да и клички у них соответственные, Блоха и Муха, но они оба классные спецы, один минер, другой спец по электроники. Следующая пара. Это два брата погодки из поволжского города Звенигово, Юрий и Владимир Смоленцевы, оба классные рукопашные бойцы, как начнут отрабатывать боевые приёмы, просто загляденье и стрелки отменные. А вот и два моих старлея, командиры групп, одному 27, а другой на год младше, эти доки на все руки, за их плечами уже не одна операция, особенно у Василия, да и Валентин не промах.

Мужики, сегодня идем на задание, так что подходим все к схеме предстоящей операции. Ты Василий берёшь Брюса, Рэмбо и Стёпку, высаживаетесь в этом районе, показывая на схеме примерное место, и проникаете скрытно и бесшумно на авиабазу, надо подсветить цели. В первую очередь лётный персонал, склады и самолетные стоянки. Возьмите с собой пластиду и кое-что до чего не дотянутся ракеты, надо по возможности заминировать. По возможности, возвращаетесь по этому маршруту. Самое главное, ни в коем случае, не снаряжение, тем более оружие, не должно попасть в руки противника.

– Понятно.

– Так точно.

– Лодка будет ждать на том же месте в течение суток.

– Со мной идут трое, нам предстоит проникнуть в порт и установить радиомаяки. Оставшаяся четверка переглянулась, кто-то из них должен остаться, но вопрос на эту тему никто не задал. Понимают, что командир сам объявит о своём решение. Как только мы их устанавливаем и отходим, даем сигнал на обратный отчёт. Надо постараться сделать так, чтоб удар вышел одновременно по обеим целям, тогда фрицам будет не до нас. Выход через час. Вопросы есть, вопросов нет, это хорошо.

Четыре "Сирены", подводных буксировщика, возьмут лишь восьмерых, плюс снаряжение – потому, Валентин остался на лодке. С моим приказом:

– У тебя важная задача, немца охранять! А вдруг он, сбежит и как кок Сигал, весь экипаж, голыми руками? Так что – бди!

Но Валька кажется, все равно, обиделся.

Два часа назад, лодка подошла к берегу метров на 600, и мы покинули её через торпедные аппараты. Одна группа пошла на лодке на право, их выпустят чуть позже, а мы на своих брёвнах налево. И если вы считаете, что поскольку мы, со всей нашей тренировкой, имея неоднократный опыт подобных заплывов – получали удовольствие от процесса, то вы сильно ошибаетесь!

Водичка в Баренцевом море – очень холодная, даже летом. А на глубине пяти метров – не прогревается никогда. Обогреваемые гидрокостюмы позволяли не замерзнуть вусмерть – но ощущение было мерзейшее. Представьте, что вы, в час пик, едете в переполненном – даже не автобусе, а открытом кузове грузовика – причем не в Москве, а в Норильске, да еще зимой и в пургу. Получите примерную картину, как себя чувствовали мы.

Одно лишь было хорошо: обнаружить нас было, решительно невозможно! Не было в этом времени, ни соответствующих технических средств, ни отработанной тактики. Ну если только – поставить в угрожаемом месте на берегу часового с ящиком гранат, которые кидать в воду через произвольные интервалы

Было тесно, очень холодно и мокро, не спасал даже обогреваемый гидрокостюм, вот уже два часа мы подбираемся к своей цели, на глубине пяти метров. Представьте себе езду в переполненном автобусе в час пик, но без крыши под дождем, а ещё и осенью, вот и мы, в таком же положении, только верхом на торпеде.

. Вскоре подошли к противолодочной сети, которая закрывала проход к порту, преодолев её без проблем, так как ячейки были больше, чем диаметр нашего транспортного средства. Мы направились вглубь фьорда к портовым сооружениям. Иногда подвсплывая к поверхности и беря правильное направление, мы двигались дальше. Не доходя до города примерно километр, мы разделились, одна пара на правую сторону города, другая налево. Вскоре мы пристали к маленькому островку, который находился позади Киркенеса на левой его стороне, в 300-ах метров от маленького заливчика, который врезался в город. Оставив своего коня, мы стали пробираться под водой, к порту. Ещё на подходе к порту, мы заметили большой транспорт, примерно 4-5 тысячь тонн, стоящий под разгрузкой. А в этом заливчике стоял другой, на 1.5-2 тысячи и пара каких-то вооруженных корабликов.

– Муха ты пробираешься в заливчик, и ставишь маячок под пирсом, потом вон к той площадке, которая заставлена ящиками и тюками и всяким барахлом. А я обойду этот мысок, и установлю маяк на том крупном транспорте, и на пирсе. Который завален весь каким-то оборудованием, но поближе к портовому крану, чтоб и ему досталось тоже. Потом встречаемся на островке. Вдруг вдалеке раздались выстрелы, но тут же, оборвались.

– Товарищ капитан, а это не наши засветились?

– Не знаю Муха, не могли они так подставиться, да и стрельба уже затихла.

– Тогда, что это было.

– Не знаю, ладно пошли, а то время едёт.

Подплыв под водой к транспорту, я прикрепил первый маяк под кормовым свесом, где он был незаметен с палубы. А вот выбраться на пирс долго не удавалось, было слишком людно. Пришлось проплыть дальше вдоль пирса, и найти менее людное место. Проплыв ещё метров 200, я обнаружил наподобие пролома в пирсе, наверное, сюда попала бомба вовремя бомбежки, и её ещё не успели заделать, вот здесь я и выбрался на пирс, предварительно притопив акваланг. Осторожно поднявшись на пирс и прячась за грузами, выгруженными тут же, я начал пробираться поближе к крану. И когда, оставалось метров двадцать пять, на меня из-за ящика неожиданно для нас обоих, вышел солдат. У него отвисла челюсть, и застыл ужас в глазах, гладя на что-то в черном, стоящее передним, он стал судорожно сдергивать винтовку с плеча, но не успел, так как мой нож вошел ему в горло. Захрипев и хватаясь руками за рукоять, торчащую из горла, повалился на землю. Подхватив его складывающие тело, чтоб не так сильно загремел, я затащил его за какие-то тюки, накрытые брезентом. Этим брезентом и накрыл труп. Вот черт, так и накрыться не долго, вот значит как бывает, когда долго сидишь без практики, чуть все навыки не подрастерял. И что он тут делал? и скоро его схватятся или нет? Пока тихо, и никто его не зовет, зовущих голосов не слышно. Надо двигать дальше. Крадусь дальше, ещё более осторожно. Вот и кран, до него оставалось метров десять открытого пространства, которое надо проскочить, но тут торчал ещё один фриц. Как же его отвлечь? Кручу головой в поисках, чего-то на подобия камня, вот это подойдет, глядя на попавший, на глаза, не знай как попавший сюда костыль для шпал. Подобрав костыль, и изо всех сил забросил его подальше за ящики, моля чтоб он ударился обо что-то, только не попал на тюк. Немец сразу же скинул винтовку, как только услышал глухой удар об доску, куда видимо попал костыль.

Немец двинулся в сторону источника шума, как только он скрылся за ящиками, я пробрался к крану и установил маячок и стал пробираться обратно к тому же месту, где оставил акваланг. Обратно я потратил больше времени, так как этот звук удара услышали и другие, да и звали этого Курта, который почему-то не отзывался, а мы-то знаем, почему он не может с дырявым горлом ответить.

Через час, мы уже сидели верхом на своём бревне, и плыли подальше от порта, в точку встречи со второй группой. Отойдя от порта с километр, я вызвал сначала свою вторую двойку, они ответили сразу, и сказали, что находятся рядом и сейчас прибудут. А потом я вызвал Гаврилова.

Вася как дела? Вася отвечай как у вас дела.

В порядке Андрей Витальевич, через пять минут можно подавать сигнал о готовности. Вот только подымимся повыше, откуда вид открывается на всю базу.

Подаем сигнал на лодку, о готовности.

Пятая глава. Разгром Авиабазы

Из рассказа старшего лейтенанта Гаврилова.

Пару раз приходилось осторожно подвсплывать, чтобы уточнить курс. Вход в фиорд, на юго-запад, слева открывается залив – аэродром расположен на полуострове, отделенном этим заливом от города, ближе к основанию. Место, выбранное еще по карте (спутниковой, из нашего времени – но вряд ли за это время изменились очертания берегов) – нашли без проблем. Под скалой, нависшей над водой – сверху нас было не разглядеть. Рядом удобная площадка, как галечный пляж – и расщелина, ведущая наверх, только опытному скалолазу по силам, ну и нам – поскольку штатная ситуация: на Севере скалы у берега считай всюду, иной пейзаж встречается редко.

Спрятав наших подводных коней и снаряжение, мы в темпе экипировались по-сухопутному. Схрон однако, заминировали – на тот невероятный случай, если кто-то найдет, "так не доставайся же никому". Прислушались – если наверху, фриц с гранатами, мы тут как в мышеловке, уже разоблачились, быстро не нырнуть – но это уже паранойя: ну никак не могли нас тут ждать! Поднявшись по расщелине наверх, мы оказались в 25метрах над водой, а вокруг только камни да валуны. Осмотревшись и никакой опасности не обнаружив, в виде патрулей и нежелательных свидетелей поблизости, мы двинулись вглубь тундры, подальше от моря, в сторону аэродрома

Горная тундра – скалы, валуны, болотца и озера. Присутствовала однако и "зеленка" – если считать таковой карликовые березки, местами растущие довольно густо, да кусты черники и голубики, высотой по колено и даже выше. Мы шли очень осторожно, тщательно изучая местность, – по которой, возможно, придется отходить с погоней на хвосте. И очень медленно – потому что не имели права быть обнаруженными до.

И как здесь живут люди, вокруг одни только валуны да камни, скалы вперемешку с мелкими озерами и болотами – возмущался Степан, перепрыгивая с валуна на валун.

Сам он городской житель, родился и жил в МОСКВЕ, и привыкший к асфальту.

– Командир, мы так скоро горными козлами станем, если ещё пару часов поскачем по этим камням. Мы же не горные егеря, а морские дьяволы.

– Давай козлик, скачи дальше, уже немного осталось, вон кустик голубики видишь, вот обглодаешь его, тогда и полегчает.

Патруль мы видели, лишь один раз. Пятеро немцев шли вдоль берега, мы же были выше и дальше, на склоне – так что нас не могли заметить. В целом же, идти было приятно и легко. Ну не надо, в этом времени – опасаться датчиков движения и скрытых камер, на какой-нибудь глухой тропе – после чего над вами через пять минут повисают вертолеты, из которых ссыпается спецназ, а по дорогам уже мчатся машины с мотострельцами, оцепляя весь район. Как на тех учениях, еще там, "Север – две тысячи какой-то", которые армейские острословы прозвали "Путин – две тысячи какой-то", из-за присутствия Самого – и между прочим, тогда нас так и не поймали, а мы прошли куда надо и сделали что надо – хотя побегать пришлось очень.

Сообщение на лодку, короткий отдых перед последним броском. И вот, мы – на вершине! Точнее, в точке "зет". Ставим аппаратуру, срисовываем картинку, скидываем инфу. Заканчиваем здесь, переходим на запасную, "игрек". Попутно, внимательно наблюдаем за обстановкой.

Немцы здесь, непуганые. Ну не было тут, в текущей реальности – партизан, подпольщиков, да и наши диверсы сюда не наведывались. Нет, ордунг есть ордунг – объекты огорожены колючкой, вон вышка торчит с пулеметом, блокпост на въезде, со шлагбаумом и двумя пулеметными гнездами, часовые стоят, бдят. Но вот поведение их – ну как вам объяснить понятнее?

Представьте, что вас поставили – бдить. А ничего не происходит. И время – идет. Долго. И пусто. И – что?

Вы – "оптимизируетесь". Выработаете для себя программу, как на автопилоте – наиболее экономичную. Одинаковые действия – по заведенному алгоритму. Не задумываясь над смыслом – потому что "так положено". Иногда говорят, "замыливается глаз" – но это еще опаснее. Потому что ваши действия становятся предсказуемыми – и умный противник, всегда может найти "дыру".

Так вот, немцы вели себя именно так – неся патрульно-постовую службу, как давно заведенный и неизменный церемониал, в миллион первый раз. А мы были – как раз таким, опытным и творчески мыслящим врагом.

Поначалу – мы намеревались держаться, строго в рамках задания. Отметить на карте – общежитие и штаб, два здания барачного типа, над одним из которых болтается флаг, кинуть ЦУ для Гранитов – и делать ноги. Но фрицы сами спровоцировали нас – своим злостным неуважением к советскому спецназу (ну а пластит у нас был, взятый, "на всякий случай").

Уж очень удачно располагалась "точка Игрек" – как раз над складом ГСМ! Пара зарытых в грунт цистерн, несколько штабелей бочек – и все это, огороженное колючкой, охранялось всего одним часовым, уныло болтающимся по периметру! Причем часть его пути – была не видна с других постов. Со складом боеприпасов, располагавшимся в полукилометре, было сложнее – там была и упомянутая вышка с пулеметчиком наверху, и часовой на воротах, и целых два патрульных, ходящих по периметру вокруг, навстречу друг другу. Но подходы были такие – что подобраться почти вплотную незаметно, при нашей тренировке и некотором везении, было вполне реально. Так же на руку нам было, полное отсутствие здесь сигнализации самой древней и простой системы "гав-гав", этих поганых четвероногих тварей, по недоразумению называемыми "друзьями человека". Короче – работаем, мужики!

– Рядовой охранной роты, Эрих Ашман, уже пятый раз проследовал по тропинке, вдоль забора из колючей проволоки, за которой стояло множество бочек, и пара зарытых в грунт цистерн. Это был его участок охраны, 40метров туда и столько же обратно, он был рад, что стоит здесь, а не на шлагбауме при въезде на аэродром, где надо, перед каждым корчившимся из себя надутого индюка, офицером, тянуться. Тут, у склада с горючим, спокойно, боятся некого, эти рыбоеды и не помышляют не о какой пакости. Одно плохо, что закурить нельзя, но можно пару часов потерпеть, а вот если фельдфебель поймает. А это зверь ещё тот, за провинность может такую пакость устроить, я бы лучше месяц на шлагбауме простоял, чем неделю отрабатывал его придуманное наказание. Так он шагал размышляя о превратностях службы, до смены караула оставалось более часа, и уже предвкушая отдых. И тут кто-то хватает его сзади, закрывает ладонью рот, крик застревает глубоко в горле, так как адская боль пронзает правый бок, и сознание вместе с душой, улетучивается из его тела.

Часового снял Брюс. Юрка Смоленцев, из Звенигова – классный рукопашник, получивший свой позывной оттого, что случись ему встретиться с киношным Брюсом Ли, китайского чемпиона гарантированно унесли бы, и хорошо если не ногами вперед. Еще он виртуозно владел ножом – на короткой дистанции, предпочитая его "бесшумке". Так что фриц, который мирно брел вдоль забора, с винтовкой за плечом, и думал наверное о своем звере-фельдфебеле, который на этом посту категорически запрещает курить – умер быстрее, чем успел понять, что случилось. Неплохая цель, сколько здесь бочек понаставили, парочка сюрпризов не помешает, если мы уничтожим этот склад, то на несколько дней полеты точно прекратятся Время пошло – вперед! Сменить этого, должны не раньше чем через полтора часа, уж график-то мы срисовали. Колючка простая, без датчиков движения, не под током, и даже без всяких подлостей, вроде стальных поводков с рыболовными крючками, или подвешенных пустых банок – это, для профессионала, не преграда (ну а кто не знает, как – тому этого и не требуется). А немцы здесь, совсем не пуганы, ходят как у себя по квартире, даже не оглядываются. И этот придурок, видно было, что в облаках где-то витал, за это и поплатился. Быстро и незаметно пробравшись на территорию склада, забитого множеством бочек, и прячась за бочками, направился к одной из цистерн. Заряд пластида под цистерну, установить на тройной взвод – радиокоманда, время, неизвлекаемость – теперь, предотвратить бабах, фрицы теоретически могут, лишь не дыша и не чихая вблизи, в темпе вывезти весь склад. Здесь все – быстро, ко второму! А мы идем внаглую, понизу – Брюс накинул шинель часового, в расчете на то, что один вроде бы свой, и трое при нем, будут менее подозрительны на взгляд издали, чем четверо неизвестно кто, странного вида (хотя форма наша, при некотором воображении, издали могла сойти за немецкую летную). Встречи лицом к лицу, это конечно не выдержит, но – не сказать, что тут оживленно. Пару минут, ну только пару минут! Вряд ли нам попадется группа фрицев – тем более, что технари тут часто ходят без оружия – а у одного-двух, столкнувшихся с нами, путь один – на тот свет!

Соседним со складом ГСМ был домик, как оказалось, электростанции. Слышалось тарахтение дизелей, часового у входа не было! Естественно, мы расценили это как приглашение зайти – внутри оказался только один немец, чумазый, без оружия, ковырялся в каком-то агрегате. Рэмбо (мичман Борис Рябов) выстрелил ему в затылок из "бесшумки". Шварц (мичман Степан Ведерников) за полминуты приладил под станинами обоих дизелей по такому же "сюрпризу", что на складе горючки; еще несколько секунд ушло, чтобы оттащить тело моториста в дальний угол – где нельзя заметить сразу, при взгляде из дверей.

Дальше – домик с антенной. И тоже – снаружи никого! Подходим. И – дверь открывается сама! За ней рослый фриц, на шее висит МР-40. Мы – на адреналине. Не останавливаясь, даже не успев задуматься – бью фрица ножом, самому непонятно как оказавшимся в руке! Впихиваем тело внутрь, не дав ему упасть – врываемся сами. Коридорчик. Первая дверь – какая-то подсобка, никого. Дальше сразу две – налево и направо. Вместе со Шварцем, врываюсь в левую, пока Рэмбо и Брюс – одновременно, в правую. Передо мной – аппаратная, горят лампочки, что-то гудит, старинная аппаратура, приемники-передатчики, размером со шкаф, полки с какими-то железками, провода. И – фриц, как паук, во всем этом – "ну точно, сисадмин в офисе", мелькнула неуместная мысль. Даже обернулся на меня, так же возмущенно – как на вторгшегося в его епархию. Стреляю ему – в голову. Кажется, он так и не понял – выражение на лице, так и застыло.

– Порядок, командир! – это уже Брюс.

– Шварц Рэмбо, разберись! – указываю на аппаратную.

Пока ребята все там минируют, заглядываю в правую дверь. Мертвый офицер, узкий серебряный погон, навалился на стол. Бумаги – а вот, похоже, шифры, и журнал – сую в сумку. Здесь все – уходим!

А вот сейчас – настоящая работа. От нас, до склада боеприпасов – метров сто. Все зависит от наших снайперских способностей, нас четыре стрелка – и четыре цели, риск конечно, но нельзя иначе! Дистанция – вполне, два "Винтореза" и два "Вала" у нас. Завалить всех – так, чтобы никто не выстрелил, не вскрикнул. Выждать время – чтоб ходившие, оказались на простреливаемой стороне. Щелчок по рации. Начали!

Удалось. Главное, пулеметчик наверху – так и сел внутрь своей конуры, не вылетел наружу! Лежит охранник у шлагбаума, лежат двое ходивших. Вперед!

Быстрым шагом – бежать нельзя, вдали все ж иногда мелькают, техники, или еще кто, по своим делам. Мы тоже – идем, будто у нас там законное дело. Жмуриков быстро, или внутрь, или в канаву, с глаз долой. А Шварц – внутрь! Через пару минут выскакивает, довольный.

– Сделал!

Мы уходим. До домика радиостанции – тем же, быстрым деловым шагом. Дальше – увидев, что никого в поле зрения – бежим. Господи, дай еще три минуты! Если у кого-то из фрицев, зацепится глаз, что на вышке нет часового! Если кому-то понадобится зайти по делу – на радиостанцию, на любой из складов! Фрицев сейчас уже ничто не спасет – все взорвется. А мы уйдем, при любом раскладе – но вот удастся ли уйти без потерь?

Удалось. Вот мы уже на гребне, между точками "Зет" и "Игрек". Залегли, Рэмбо уже вызывает лодку, и подтверждает готовность. Через тридцать секунд снова защёлкала рация, это подтверждение с лодки, пошел обратный отчёт.

– Стёпа, в первую очередь, подсвечиваешь домики, там находятся и летчики и механики, чтобы не успели разбежаться. Брюс, наводи на стоянку бомбёров. А я, как только взорвется первая ракета, взвываю мины. Степан, вторая твоя цель, стоянка истребителей. Приготовились. Цели подцвечены, смотрим, ждем ракетный удар по штабу с жильем летчиков, и скоплению самолетов в конце полосы. Через четыре минуты, в районе домиков, прогремел первый взрыв, ракета попала в самое большое строение, оно просто исчезло. Это было похоже на мгновенное торнадо, из голливудских фильмов-катастроф. Взрыв 750-ти килограммов мощной взрывчатки, разобрал строение на камешки и поленья, которые, подобно поражающему элементу МОНки (мина осколочная, направленного действия, зона сплошного поражения – сто метров), плюс чудовищная взрывная волна, смела со своего пути остальные строения. Тут же, по радиокоманде, начали взрываться другие объекты. Взметнулся огромный столб пламени на складе ГСМ, взлетела электростанция, следующим был домик с радиостанцией и с мачтой радиоантенны. Ещё один мощный взрыв, потряс стоянку Юнкерсов, от ударной волны их переворачивало вверх колесами, гнуло винты, срывало обшивку, самолеты вспыхивали, так как из поврежденных баков вытекало топливо. Потом ад начался там, где стояли истребители, которые начали уже расползаться, как тараканы на кухне, когда включили свет, их даже взрывная волна, подбрасывала в воздух.

И напоследок, рванул склад, уж рванул, так рванул, несмотря на расстояние, нас чуть с вершины не снесло, похоже на этом складе был не хилый запас бомб и торпед – так и не будет сброшен на головы нашим!

И в завершение, немецкие зенитчики открыли бешеную стрельбу по облакам. Которые покрывали небо, не таким уж плотным одеялом – но вполне могли спрятать, один или несколько, вражеских самолетов. Что было нам, лишь на руку – по понятной причине.