Текст книги "Арктический удар"

Автор книги: Борис Царегородцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Тут в центральный, даже не знаю как сказать, вломился, вбежал, влетел, но только не вошел, наш комиссар с круглыми глазами, испуганным лицом, правой рукой держась за локоть левой руки, видимо вовремя удара не удержался и ударился обо что-то.

– Что случилось? Кто-то нас протаранил? Повреждения есть? Что будем делать?

И это, как ни парадоксально, разрядило обстановку. По крайней мере, сделало ее намного менее напряженной.

Успокойтесь товарищ капитан 2 ранга, сейчас все выясним – ответил я.

– Глубина? – это уже вахтенному.

Перископная, тащ капитан 1 ранга – послышался ответ.

– Акустики, прослушать пространство вокруг лодки и включить видеонаблюдение и доложить.

– Есть объект, лево 20, погружается, слышны шумы вырывающего воздуха.

– На сонаре что видно. Объект, дальность 250 метров на север, товарищ командир, похоже он тонет, и больше вокруг ничего не наблюдаю всё чисто.

– До этого тоже ничего не наблюдал. Всплываем, аварийная команда наверх.

– Так это мы, кого-то протаранили, как такое могло случиться, мы же шли на глубине. Что рули вышли из строя, и поэтому мы так быстро всплыли? И эта лодка, только что после капремонта. Надо об аварии сообщить в штаб.

– Сейчас всплывем, все выясним и доложим о происшествии. А что у вас с рукой?

– Да ударился о переборочный люк, и похоже, не слишком удачно.

– Тогда пройдите в медблок, пусть наш медик посмотрит, что с вами.

Через несколько минут лодка показалась над водой, вода стекала с неё бортов серебряными струями, на ограждении рубки имелась не хилая вмятина от удара, более половины стекол на ходовой выбито, хотя она и была спроектированная для подламывания льда и имела большой запас прочности, но удар о препятствие, не прошел бесследно. И вот туша лодки, покачивалась в такт волнам на поверхности моря. Открылась массивная дверь сбоку рубки, и дюжина матросов в оранжевых жилетах, одетые на теплые куртки, выбежала на палубу. Сверху на ходовом мостике, также показались несколько тепло одетых человек.

Когда я поднялся наверх, глядя на выбитые стекла, и проломленную переднею стенку ограждения, выругался молча, и промолвил – Ну вот, только из ремонта, и опять придётся вставать на ремонт, будь оно не ладное. И кому это там, угораздило подставиться под нас.

Осматриваюсь вокруг, вдали, у самого горизонта, на западе проглядывала полоска суши, которой по идее не должно быть, но она была. А так, на сколько глаз хватало, горизонт был чист. А вот в не менее двухстах метрах, расплывалось масляное пятно, а посреди его плавали какие-то обломки. Кого это нам посчастливилось протаранить, сейнер что ли, или ещё кого-то, пронеслось у меня в голове.

– Что за черт, вам не кажется что здесь слишком тепло для АРТИКИ – заметил наш второй штурман Дима Мамаев по кличке (Мамай). И солнце стоит высоко, – в наших широтах, так не бывает! Это не север, так куда же мы попали.

А правда, где это мы вынырнули? – проговорил я,– какая-то аномалия? не может быть так тепло, хоть и лето сейчас.

– Определится, где мы находимся – сказал я, повернувшись к штурману.

– Человек за бортом – раздался голос сигнальщика.

Мы посмотрели в сторону обломков, там прыгала голова в волнах.

– Бот на воду и спасти человека – скомандовал Петрович.

– Товарищ командир – раздался голос второго штурмана – Спутниковая система не работает, спутники не отвечают как будто их там нет.

– Как не работает? может после столкновения, антенны повреждены – предложил я.

– Да нет, все в порядке, повреждений нет, просто спутники исчезли, как будто и не было – выдохнул Мамай.

– А другие спутники как?

– Да не как, их просто нет.

– Как нет, и куда же они делись?

– Да не знаю я, куда они все подевались, ни чьих нет! Ни Глонасс, ни ДжиПиЭс, ни гражданских, связных!

– Остальные системы работают?

– Да, остальные все в рабочем состоянии.

– Задействовать все системы и определиться где мы находимся.

Через несколько минут, наверх поднялся Сан Саныч с озадаченным лицом, осматривает море вокруг лодки, посмотрел на солнце зачем-то.

– Командир, я конечно, извиняюсь, но мы заплыли черт знает куда. Так как глубины под лодкой, и рельеф дна не совпадает с Баренцевым морем до удара о препятствие. Глубины и рельеф не могут так быстро изменится за такое короткое время. А все данные указывают на то, что мы в Атлантике где-то недалеко от побережья Северной Америки, где точно, потом доложу.

И вот ещё одна сцена из Ревизора, наверно с минуту была тишина, а потом она прервалась матом.

– Ты это серьёзно.

– Обижаешь, Командир.

Мне больше всего сейчас хотелось ляпнуть что-то типа – "да как мы сюда попали, только что были в Баренцевом море, а теперь за тысячи миль, да ещё находимся где-то около Америки. Да этого не может быть, да что тут за бля… происходит, кто-то может нам хоть это объяснить?". Но я сдержался – потому, как командир по должности обязан знать ВСЕ – ну а если нет, так, ни в коем случае не показывать подчиненным. Потому я авторитетно изрек, указав на возвращающийся бот:

– А вот мы у того, спросим. Он местный? Значит, должен что-то знать! Вот тогда и решим, что наверх докладывать!

Спасатели подняли на борт какого-то бородатого типа, в некогда белой рубашке, и вроде бы форменных брюках, босого. Он был в шоке – его трясло так, что был слышен стук зубов, он таращился на нас с жутким испугом, и что-то причитал себе под нос.

– Узнали, кто он и откуда?

– Нет, все время молчал. Никаких документов при нем не было – вообще, ничего в карманах.

– Этого – вниз в медблок, обтереть, обогреть, переодеть – командую я – а нам, срочно убираться отсюда, пока не прихватили. Все вниз, погружение!

Погрузились неглубоко – под перископ. Но вели сканирование – и эфира, и окружающего пространства – так что могли быстро нырнуть на глубину. Решив, что срочных дел больше нет – вернее, самое срочное, это установить, КАК мы сюда попали, решили вместе с Петровичем навестить нашего "гостя" в медицинском отсеке. Войдя, я сначала увидел нашего комиссара с загипсованной рукой, который что-то доказывал нашему бортовому медицинскому светилу, по имени Святослав, по кличке Князь. А уж потом, нашего спасённого, сжавшегося на койке в углу,

Док, что с Григоричем?

– Перелом лучевой кости, не менее месяца походит в гипсе. Вот я ему предлагаю пока далеко не ушли, надо вызывать вертолет, чтобы переправить на берег и подождать замену. А он, ни в какую. Говорит, что тут останется до конца похода. Это его последний поход и в отставку. Если его мы сейчас снимем то всё – говорит – пойдет прахом. А возвращаться плохая примета, удача отвернется.

– От нас и так удача отвернулась, с этим инцидентом, или как его назвать помягче, не прибегая к другим словам. Ну а как он, с ним всё в порядке? – показав на второго пациента

– Да в принципе все в порядке, наглотался воды, шок, несколько царапин да ссадин и большой синяк на спине, переломов нет. Но, похоже, ударился головой обо что-то. Хотя на голове, ни ссадин, ни шишки нет, – сделал заключение наш эскулап.

– Это еще почему? – спросил Петрович – четверть часа в воде, рановато чтоб рехнуться. Чай, не десять суток на плоту один.

– Так мне пришлось его обследовать с помощью двух матросов – не давался. Думал, серьезно – что с ним что-то ОЧЕНЬ плохое хотят сделать – кастрировать, например. Сейчас вроде успокоился, но все равно, вы только посмотрите на него, глаза выскакивают из орбит, всё время крутит головой, то и гляди, сейчас отвалится. Похоже что это немец, так как немецкий не спутаешь ни с каким языком, он всё твердит что-то одно и то же на своём собачьем языке, а что это он там лается, надо нашего снабженца спросить, он знает немецкий.

По громкоговорящей связи раздалось, старший мичман Сидорчук, срочно зайти в медблок.

Мы что, какое-то корыто или шхуну с немцами утопили, пошутил Князь – ну так им и надо, пусть не подглядывают, когда российский флот напрягает мышцы. А то каждый норовит в наш огород залезть. И все же, откуда они здесь взялись, вот будет шуму на всю округу, и начнут у нас выкручивать яйца, мало не покажется.

– Князь помолчи, и так тошно без тебя, а ты со своими приколами лезешь.

Тут входит Сидорчук. Начинает доклад, но тут же, замолкает, смотрит на нас, ничего понять не может. Видит, утопленник в угол забился, с маской ужаса на лице, смотрит на всё происходящее с широко раскрытыми глазами, как на племя людоедов, которые сейчас подвесят его на вертел и начнут его поджаривать.

– Доктор, дай чего-то такого, чтоб успокоиться и прийти в себя, после таких известий, от которых в голове ролики за шарики заскакивают, и серое вещество вскипает. Не часто такое в природе встречается, когда лодка за мгновение перемещается за тысячи миль. И природу этого феномена, ни кто не сможет объяснить.

– Как за тысячи? Какие тысячи. А мы что, разве не в Баренцевом море?

– Нет, Князь! Мы где-то в Атлантике, у берегов Америки.

– Ну не х… себе, и как мы сюда попали?

– Если бы мы знали, как это всё произошло. Доктор! ну ты даёшь или нет, что-то для снятия стресса. После минутной задержки, пока наш доктор переваривал в себе, только что полученное известие, он сказал, глядя куда-то в стенку, и как будь-то к чему-то, прислушиваясь.

– Самое лучшие лекарство от всех стрессов, это стопка спирта, командир. А может быть и две.

– Ты опять со своими шутками.

– Нет, я не шучу, какие тут могут быть шутки, после таких известий. А как же наш клиент, он тогда откуда.

– Сейчас и расспросим, может он что-то знает и расскажет.

– Товарищ капитан 1 ранга, вы только что произнесли про какую-то Америку.

– Да, Валентин Григорьевич, по каким-то не ведомым нам природным или дьявольским причинам, я не знаю как это ещё назвать, но мы оказались в Атлантике.

– Но это же не возможно, что о нас скажут, если мы об этом доложим наверх. Да нас после этого всех посчитают, мягко говоря, тронутыми и упрячут в психушку. Всего-то три часа прошло после погружения, а вы уверяете, что мы кого-то протаранили у берегов Америки.

– Вот и мы не верим, и хотим поговорит с этим немцем. Богдан Михайлыч, расспроси его, с какого он судна, что здесь делали, сколько их было, куда шли, ну и всё такое.

Поначалу мичман, ничего не мог добиться, от этого пришибленного. Тот таращил глаза и молился чему-то, но вот ответ его, нас снова поставил в шоковое состояние. Оказывается мы, протаранили подводную лодку (и откуда, только она здесь взялась) Германии, и большего добиться, пока не удалось.

Ну, всё. Приплыли. Пиз…ц котёнку, срать не будет – изрёк Петрович – теперь точно, с дерьмом смешают. Весь цивилизованный мир, будет вопить, что русские пиратством занимаются, и с Германией теперь, отношения могут испортиться.

А может этого фрица, отправим к Нептуну, а сами рванем до дому – снова пошутил доктор – нет человека, нет проблем.

– А что, всего-то как полдня, как вышли из базы. Да за это время мы сюда не только дойти, даже долететь не могли, рванем домой, и пускай доказывают, что это мы здесь были – высказался Петрович.

– Да вы что такое говорите, это же подсудное дело, мы все можем под трибунал попасть – негодовал наш комиссар – как можно, взять поначалу спасти, а потом взять и снова утопить человека.

Я понял, что мои офицеры решили немного разыграть нашего комиссара, поэтому отвернулся, чтобы он не заметил моей улыбки на лице, и чтоб ещё больше не разошелся.

– Так! Все, пошутили и хорош. Что будем делать? это очень хреновое положение, думайте, давайте думайте, как будем выпутываться из этой ситуации. Давай мичман, расспроси его поподробнее обо всём, (кивнул головой я в стороны немца) надо узнать, какого черта они здесь делали, и что за лодка была у них? Мы даже до самого столкновения её не обнаружили, что, новый тип покрытия, что не на одном экране они не отражались. Чуть из-за них, лодку свою не угробили. Что здесь какие-то маневры с америкосами проходили? А теперь из-за них, нам надо делать ноги, пока весь их флот не сел нам на хвост, а то будет второй Карибский кризис, за потопление немецкой подлодки, в территориальных водах америкосов.

– Эй! Сидорчук, когда немца допрашивать будешь, только до смерти не забей – это опять наш доктор. Ну не может он без шуток.

Хотя глядя на нашего снабженца, любой бы, поостерёгся с ним связываться, рост под два метра кулаки как пудовые гири, косая сажень в плечах, в рубочный люк с малым зазором проходит. Недаром он наш снабженец, всегда выбивает все и сверх того, что положено, а как он там это проворачивает, не наше дело

– Гитлер капут, Гитлер капут залепетал наш немец подходящему к нему мичману,– меня не надо убивать, он есть простой моряк, я есь призвать с торгого судно. Я есть, бывать ваш страна до война.

Оглядываюсь. Князь, твою мать! Разложил на столике свои инструменты, самого жуткого вида, для непосвященного очень похожие на пыточные, медленно перебирает, задумчиво поглядывая на "клиента". Прекрати – а то его сейчас кондратий хватит!

– Да я просто так, решил протереть немного от пыли.

И где это он нашёл у себя в отсеке пыль, приколист хренов.

Немец, наконец, стал что-то говорить мичману, глядя на него, как кролик на удава, а мичман нам переводить. Теперь мы, вытаращили глаза на немца, даже не знаю, как передать наше состояние об услышанном. Как это всё переварить, в голове проносились всякие сумасбродные предположения. От того, что мы все чем-то надышались, и у нас глюки, до пресловутых зелёных человечков из космоса, с их экспериментами, до конца света, который так все ждали в этом году. Хотя – может у немца и впрямь, крыша съехала, после того как мы его яхту, или что там еще, утопили, и он себя сейчас героем кригсмарине вообразил? Это был удар обухом по голове, от которого можно прийти, только в психушке. Или мы повалились в прошлое, или немцы попали к нам в будущее, или мы и немцы в параллельный мир попали, и это надо срочно выяснять.

– Что это за х….ю он там несёт, какой на х… Гитлер, и что за бл…во тут происходит? Немедленно выясни, что он тут сейчас пролепетал.

Из рассказа немца выяснилось, что сейчас лето 1942 года. Так, значит идет война, и пошел второй год, как немцы напали на СССР. После того как немцы в декабре получили по мордам под Москвой, тогда они повели наступление на юге, и теперь рвутся к Волге в районе Сталинграда, захватили Крым, окружили Ленинград. Ну, в точности как в нашей реальности. Сам он штурман, на подводной лодке минном заградителе U-215, которая вышла в первый поход, для неё и последний, более месяца назад к берегам Америки. Видно лодка случайно нами была протаранена, после чего она затонула. Вот этого, уж точно никто из нас не ожидал, что такое может случиться, да ещё с целой подлодкой куда-то провалиться, да некуда-то, а в прошлое.

– Да доктор, после такого, что мы сейчас услышали, одной стопкой не обойтись, и стакана мало будет.

– Это точно, а выпить не помешает, так что наливай Док – и это сказал борец за нравственность, наш комиссар.

Я посмотрел на него и понял, передо мной был совсем другой человек, не тот, что пришел к нам на лодку. В глазах появился какой-то огонек, можно сказать азарт. Я тогда не понял о его приподнятом настроении, это выяснилось потом. Док протянул мне мензурку, а Григорича предупредил, что он получил укол успокаивающего со снотворным и пить ему нельзя. Тут я кое-что вспомнил.

– Богдан Михайлыч! Что он там сказал насчет штурмана.

– Командир так он и есть штурман той подлодки.

– Значит он штурман. А раз он штурман, тогда он должен знать, куда нас забросило. Сан-Саныч, зайди в медблок – вызвал я его по телефонной связи.

Пока дожидались Сан-Саныча, наш немец немного пришел в себя и успокоился. Он уже осмыслено разглядывал, все происходящее вокруг него. С любопытством смотрел на приборы и предметы, находящие в медблоке. Но вот пришел и наш штурман, и немец опять весь подобрался, ожидая, что последует дальше.

Как только штурман зашёл, я без всякого вступления – Сан-Саныч, вот он, штурман с подлодки – кивком головы показал я на спасенного моряка – поговори с ним.

– Откуда!?

– Да-да, штурман с немецкой подводной лодки – делаю жест рукой, чтоб остановить встречный вопрос готовый сорваться с уст Сан-Саныча – фашисткой Германии. Мой штурман секунд 15 молчал, обводя всех взглядом, думая, что его разводят, и кто-то смехом сейчас это выдаст. Но все были серьёзны, и смеяться никто не собирался. А наш комиссар совсем прибывал в прострации, этого действовало на него лекарство, а вскоре он уже спал.

– Что как рыба на суше рот раскрываешь, но ничего не слышно. Вот и мы в таком же положении были, когда все это услышали.

– Командир, какая нахрен Германия, да ещё фашистская, когда на дворе 2012. Они что где-то до сих пор все скрывались. Я слышал, как будто у них база где-то в Антарктиде подо льдом была. Они что оттуда?

– Нет Сан-Саныч, это мы сюда.

– Как сюда, куда сюда, я что-то не пойму

– Ладно, Сан-Саныч, не буду я тебя мучить, это мы провалились в прошлое, а точнее сегодня 3 июля 1942 года.

– Ну не ху.. себе, девки пляшут.

– Вот– вот и у нас такое мнение. Давай Сан-Саныч, порасспроси это немца, нам надо знать, где именно мы вынырнули.

Штурман, начал расспрашивать немца, а мичман переводить. Вот от него они и узнали, последнее место и время, когда он определялся, а также примерное место столкновения.

– Командир теперь мы знаем примерную точку нашего нахождения с погрешностью в полмили. А эта точка находится в 15-и милях восточнее Бостона, в заливе Массачусетс. Я предлагаю, осторожно спустится южнее на 6-ь миль, там есть очень приметный мыс с маяком, и вот тогда у нас будут точные координаты.

– Давай спустимся, посмотрим, правда это, или нет, что мы тут очутились. А то я до сих пор не верю что такое, может быть.

Оставив нашего немца в медблоке, предварительно вызвав лейтенанта Игоря Малышева, чтобы он присмотрел за ним. А сами направились на центральный пост. Через 50 минут Сан-Саныч уже высчитывал наши координаты, и скоро мы их будем знать. Я до последнего не верил, всё надеялся, что это ошибка. А нет, это не ошибка, мы находились на расстоянии видимости с мысом. Да это Атлантика и вот оно побережье США. В какой-то паре миль от нас, прошел, коптя небо угольным дымом, старинный пароход. Это для нас старинный, а для этого времени, может и нет. Я наблюдал в перископ, за всем что происходило на воде и над водой, и никак не мог в это поверить, что все это правда. А после того как наша радиотехническая служба поймала радиостанцию где передавали новости, где рассказывалось о героической борьбе англичан в северной Африке и также было упомянуто о тяжелом положении русских на фронте. Значит все это, правда. После этого, мы стали понемногу верить, что всё происходящее вокруг нас, это на самом деле реальность, а не сон.

Это верно, что командир, а особенно в автономке – царь и бог. Его слово, его воля – закон для подчиненных. Но и отвечает он, в случае чего – тоже, один за всех.

Вот только перед кем и за что сейчас отвечать?

– Всех командиров БЧ, а также капитан 3 ранга Большаков прибыть в центральный – прозвучало по внутрикорабельной связи. Половина вызываемых и так находилась здесь же, на своих постах. Ну что, подождем, когда подойдут остальные. Третьим пришёл кап-3 Большаков, я сразу его озадачил. Андрей Витальевич, там у нас в медблоке сидит немец, под присмотром лейтенанта Малышева, сейчас выдели парочку ребят, пусть сажают этого немца в изолятор, и к нему, чтобы никого близко не подпускали без моего или твоего приказа. После назад сюда.

Вот собрались все, переборочные люки в центральный перекрыты.

– Товарищи офицеры!

Все смотрели на меня. Петрович, старпом, а также Сан Саныч, командиры всех БЧ, Князь, Сидорчук, а также Большаков и сегодняшняя вахта, – все, кто ЗНАЛ. Прочие конечно, активно обсуждают – после такого-то, да и верхняя вахта, видевшая теплое солнце, и берег вдали, и "спасение утопающего" – не станет молчать. Но вот точную информацию, что именно случилось, не имел никто – кроме присутствующих здесь…

Еще конечно немец – сейчас запертый в изоляторе, у двери которого был поставлен кто-то из ребят Большакова, с категорическим приказом, никого не пущать! И дежурный радист – который сейчас ловил на перископную антенну все, что удавалось вытянуть из эфира – также со строжайшим приказом, ничему не удивляться, молчать как рыба, и доложить после лично мне или старпому.

– Примем как данность: сегодня 3 июля 1942 года. У кого-нибудь есть соображения – по поводу, как мы сюда провалились, и можем ли вернуться обратно?

Если не знаешь, что делать – действуй по уставу и инструкции. Если нет инструкции – делай, что учили. Хуже нет, чем метаться без плана, попав в переплет – огребешь гарантированно, по-полной, причем со всех сторон. А потому, надо выработать план, – которому неукоснительно следовать.

– А что тут может быть? – подал, наконец, голос Петрович – да что угодно! Умники на коллайдере могли чего-то запустить – а мы, побочным результатом. Или умники из какого-нибудь тридцатого века, на том коллайдере, или что у них там, доигрались! Или вообще, какая-то природная аномалия. Мы ж выходит, в Бермудском треугольнике, ну почти – а что если и те, зелёные человечики. Гадать можно – до бесконечности.

Остальные – все молчали. Но видно было – что они полностью согласны со мной.

Надеяться, что нас может выкинуть обратно – нет смысла. Во-первых, ждать можно до ишачьей пасхи, а во-вторых, где гарантия, что повторно нас не бросит куда-то в палеозой? Тогда я принимаю решение. Мы – остаемся здесь. В смысле – в этом времени.

Смотрю на Сидорчука. Принять у него доклад – а впрочем, зачем? Я не хуже него знаю, что у нас принято на борт. А так как наш поход лишь начался – то почти все должно и остаться. Месяца на четыре, а если растянуть, то и на полгода – хватит.

Так же как и полный боекомплект. Включая шесть ядерных боеголовок.

– Надеюсь, у нас не будет РАЗНЫХ мнений – к какой стороне присоединиться?

– Обижаешь, командир – говорит Сан Саныч – а что, у нас есть выбор? К фашистам что ли – или к тем, кто с 49 года будет планы разрабатывать, сколько атомных бомб на Москву сбросить? Смотрю наш док, собирается что-то сказать, только подумал, этот приколист сейчас такое сморозит, хоть стой, хоть падай и точно.

– Командир, а может в Бразилию. Захватим её, тебя диктатором сделаем, с нашим-то вооружением нам никто не страшен. Я футбол люблю смотреть, а от наших кривоногих толку никакого. А когда эта заварушка закончится, то наши бразильские футболисты, не один раз, будут чемпионами мира, вот тогда и порадуемся.

Секунд десять стояла гробовая тишина, соображали шутка это или нет. Потом грохнул смех.

После этого продолжил уже серьёзно.

– Даже хотели бы в какую-нибудь Бразилию, или на экзотические острова – так ведь Отечество, какое-никакое – оно одно: не нам его менять!

– Вот только, как бы не в Гулаг, загреметь – буркнул под нос Триэс (командир БЧ-2, кап-3 Скворцов)

– А кто у нас Сталина больше всех ругал? – вскинулся Саныч – новодворская и прочие "правозащитники". Что они там, про Россию и русских говорили? Ну а если это все вранье, так значит…

– И впрямь, командир – поддерживает Петрович – это ж было, "принял разоренную страну с сохой, оставил сверхдержаву с ядрен батоном". Одним самодурством такое не сделаешь. Крут был мужик, к врагам беспощаден – но все ж, человек серьезный, вполне адекватный и вменяемый. С таким, можно дело иметь. Ну, если только не под горячую руку…

– Да был крут да были перегибы, но только не во всем этом он виноват, я присоединяюсь – сказал Большаков – Саныч, ты вот мне книжку дал, "Красный монарх". Я Бушкова уважаю – Если хоть половина того, что он про Сталина написал – правда. То он и Лаврентий Палыч – и впрямь, Вожди, нашим дерьмократам, строителям капитализма – не чета! Вдруг – и в самом деле, историю переиграем? Что бы стоило социализму, еще двадцать лет продержаться – до кризиса, когда вся их система, в штопор? Хотя там они нас в девяностые здорово ограбили – а так, свалились бы раньше..

– Погоди, а как же будущее? – спросил Бурый (Кап-3 Буров, командир БЧ-3) – или ты считаешь, что это параллельный мир?

– А какая разница – повернулся к нему Большаков – НАШ это мир, если МЫ сейчас здесь! А параллельный он, или перпендикулярный – мне это, по барабану! Посмотрю – как он под нас, гнуться будет.

Я подвожу итог.

– Со вторым вопросом решили. Теперь конкретика. Куда – и как?

– Ну, тут выбора нет! – отвечает Петрович – черноморские проливы для нас закрыты. Балтика – тоже: мелковато для наших размеров. Так что, остается, Север!

– Ну, еще во Владивосток можно – задумчиво произносит Бурый – вокруг мыса горн, и наискосок. Они там, на Гуандаканале скоро рубятся начнут, хрен нас перехватят! А если по дороге встретим, Саратогу или Энтерпрайз, как раз для нас цели! Тихо утопим – и уйдем. Спишут все на японцев – доказывай, что мы вообще там были!

– Погоди, не понял? – едва не вскакивает Петрович – ты что, хочешь за японцев сыграть?

– А что, за штатовцев? – огрызнулся Бурый – они ж такие союзники, что с ними и врагов никаких не надо. Я бы помог япошкам ещё и Мидуэй переиграть, только мы на месяц опоздали. Пусть застрянут на Тихом, еще годика на два,. Чтоб после Япония была, как Финляндия – и никакой корейской войны!

– Ты во Владике был? – спрашиваю я – а мне вот приходилось. Там памятник стоит, нашим морякам торгфлота, погибшим в Отечественную. На постаменте, памятные доски, на каждой рисунок корабля, и список экипажа – кого самураи утопили, БЕЗ ВОЙНЫ. Последним был "Трансбалт" – его в июне сорок пятого.

– А вот его-то как раз подшумок амеры и утопили, и до этого ещё, несколько наших судов угробили, и молчали два десятка лет.

– Ладно, это эмоции – но вот по жизни, ТАМ наши отлично справились сами. Без чьей-то помощи. И это будет – через три года, а может и раньше. А немцы сейчас на наших сильно жмут и они обливаются кровью.

– Да я-то что, командир – виновато отвечает Бурый – я про то лишь, что целей для нас, на Севере нет! Тирпиц вроде, Луниным уже битый. А кто там еще был?

– А вот это – у Сан Саныча спросим.

У нашего штурмана, конек – военная история. И история Отечественной – в частности. Из-за чего он в свое время, переживал нешуточные баталии с женой, очень недовольной долей Санычевой зарплаты, уходящей на "эту макулатуру" – которую она не раз грозилась, выбросить вон. В конце концов, Саныч решил эту проблему радикально – перетащив три больших ящика книг, на борт. Вместе с личным ноутом, хранящим кучу скачанного по теме из инета – после того, как любимая доча, ставя на домашний комп Висту вместо старой ХР, нечаянно отформатировала весь винт, а не один раздел С. А значит – быть Сан Санычу, главным нашим советником.

– Саныч, твоя ГЛАВНАЯ сейчас задача. Прошерсти всю свою информацию – но найди. Какая обстановка на северном театре, на данный период, крупные военные корабли Германии – где находятся, будут ли совершать переходы, Тирпиц помню, долго еще не выйдет, а вот там еще Шарнхорст был, и Лютцов, и конечно же, Шеер, "герой" Диксона.

– Шарнхорста, там нет пока – сразу отвечает Сан Саныч – перейдет только в январе сорок третьего. А вот Лютцов, Шеер, и Хиппер – в Нарвике. Шеер выйдет в конце июля, в Карское море. А Лютцов, якобы винты повредивший при выходе на PQ-17 – вроде должен, начать переход в Киль для ремонта. Но может, я ошибаюсь..

– Вот и узнай! Помню, ты же мне показывал, подборку по всем кораблям кригсмарине, с историей службы – выбери, и распиши мне, КТО, КОГДА и КУДА пойдет! Также – про весь северный театр. Военно-морские базы, аэродромы, минные заграждения, береговые батареи – все как полагается, ну не мне тебя учить, товарищ КАПИТАН ТРЕТЬЕГО РАНГА. Исполняй – к тому времени, когда мы подойдем туда, я должен знать ВСЕ.

– Расход боеприпаса – недовольно говорит Петрович – может, все ж потомкам? Они решат, если что.

– Бурый, ТриЭс: сколько ваши "изделия" без нормального ТО проживут? Чтоб не рванули при пуске. Так.. теперь вопрос второй – кто-нибудь считает, что нам это сумеют обеспечить на берегу ЗДЕСЬ? Не говоря уже – о воспроизводстве. Конструкция, это ладно – а материалы, технология?

– Когда в сорок четвертом на Балтике У-250 подняли, это ведь очень хорошо было – замечает Бурый – кроме акустических самонаводящихся, там на торпедах, даже обычных, были всякие полезные штучки. Приборы маневрирования например..

– Потому я решил. Оставим потомкам, для ознакомления – по одному образцу. Остальные – по немцам. Кроме спецбоеприпасов, конечно.

– А почему собственно?

– Триэс, если мы встретим авианосец "Мидуэй" под германским флагом, я сам прикажу тебе, бить ядрен батоном. Иначе – в кого ты собираешься стрелять? По берегу – вони будет – я не про радиоактивную, а международную, говорю. Вот это – пусть решает САМ. Когда ему доложат – что за оружие он получил, за семь лет до.

– Тирпиц еще – может вылезти. Если мы здесь – значит, может пойти не так. И Тирпиц выйдет раньше. И конечно, не один – с эскортом. У нас – торпед не хватит. А вот один ядерный Гранит – накроет ВСЕХ. Вдали от берега – никто не узнает.

– Хм, а ведь ты прав. Считаю Тирпиц – ЕДИНСТВЕННОЙ целью, по которой не жалко и спецбоеприпас. Есть возражения?

Возражений не было. Я встал.

– Ну что Петрович, теперь надо всем остальным рассказать, что с нами случилось, все должны, это знать. Так что, объявляй сбор.

– Всем свободным от вахты, собраться в столовой – по всем отсекам лодки разнеся голос Петровича по громкой связи. Через 10 минут все собрались, у многих на лицах было не понимание происходящего.

– И так, товарищи подводники – начал я речь – до некоторых из вас наверно дошли слухи, и этого никак не скрыть, что мы не на нашем севере, а у берегов Америки (послышались удивлённые возгласы). Но не это самое невероятное, а то, что мы перенеслись на 70-ть лет назад. И это чистая, правда. Сейчас за бортом 1942-ой год, и идет война, и мы только что протаранили и потопили немецкую подлодку. Сами конечно получили незначительные повреждения, но на нашу боеспособности, они не повлияют.

После этих слов, в помещении поднялся словесный шторм, вперемешку с русским лексиконом, многие были поражены услышанным, кто-то шокирован, а кто-то отнёсся спокойно, как будто он это предвидел, и был готов, к чему-то подобному. После минутного замешательства все притихли, ожидая, что ещё тут командир скажет. Да, это чистая правда, но как это все произошло, мы незнаем. А вернёмся назад, этого тоже не могу знать. Может через минуту или час, а может через год или никогда. А если нас чья-то неведомая сила сюда забросила, кому-то так значит было угодно, нас сюда переместить. А раз мы попали в самое трудное время для нашей страны, и неспроста я думаю, нас сюда закинуло. Нам придется воевать.