Текст книги "Арктический удар"

Автор книги: Борис Царегородцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Борис Царегородцев
Арктический удар

Первая глава.
20 июля 2012 год. Где-то в Баренцевом море.

Глядя со стороны на эту большую подводную лодку, может показаться, что она медленно движется по поверхности океана. Как-то нехотя, не спеша, расталкивая волны океана своим тупым носом, похожая на огромного кита, который пригрелся на солнышке и ему лень шевелить своим хвостом. Это был подводный крейсер 1 ранга с крылатыми ракетами на борту. Да, это не стремительный сторожевик или эсминец, который режет своим форштевнем водное пространство. Это она на поверхности медленна и неуклюжа, но там, на глубине, в водах океана, она почти такая же шустрая, как корабль на поверхности. И смертельно опасна, для любого корабля, не дай бог попасти под удар её оружия.

На ходовом мостике, среди присутствующих подводников, находился её командир, капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович, и о чем-то задумавшись, смотрел вдаль морскую. Это был, как говорят, мужчина красавец в самом расцвете сил, мечта любой женщины. Глаза голубые, а вот волосы были очень густые и черные с небольшой сединой на висках, хотя по идее волосы должны быть русые. Капитан всегда шутил на эту тему, дескать, он невиноват, а виновата бабка. А в чем виновата, он не говорит, а вот его супруга как-то рассказала своей подруге, жене старпома этой же подлодки. Была, говорит такая семейная история, это было перед войной под Житомиром, влюбилась бабка в цыгана или цыган в неё, но это не важно. И сколько она не скрывала, всё стало известно родителям, было много шума, ругани, слёз, но отговорить не смогли, но и свадьбу сыграть не успели, началась война. Вовремя эвакуации, при переправе через Днепр налетели немецкие самолеты, была паника, в которой они и потеряли друг друга, и оказалось навсегда. В 42-м родился отец Михаила, а бабка в конце войны вышла замуж за морского офицера, который и усыновил мальчонка. После войны перебрались они в Одессу на родину отчима, потом лет через пять в Севастополь. Где через двадцать лет, в семье капитан-лейтенанта Черноморского флота Петра Лазарева и родился наш герой. Вот откуда и появилась у Михаила любовь к морю, когда все в семье связаны с морем. И когда он поступал в военно-морское, надеялся что вернётся сюда же, но судьба забросила его с теплого и ласкового южного моря, на холодный и неприветливый север.

Хочется сказать, что не подфартило мне с этим выходом в море, эх ещё бы недельку подождать с этим походом, вот тогда бы мне крупно повезло. Успел бы отпраздновать своё день рождение дома, в кругу родных и друзей, а теперь придётся в море. Хотя я, даже себя обманываю, ещё как мне повезло. Скоро будет ровно год, как последний раз выходил в море, далее чем на сто миль от базы. Можно сказать на якоре стою и ракушками обрастаю. И вот наконец-то идём в такой долгожданный поход – размышлял полный тёзка адмирала Лазарева, но пока не адмирал, а только капитан 1 ранга, командир подводной лодки К-119 "Воронеж". Но кто не мечтает стать адмиралом, если ты стал морским офицером.

Чуть более пяти месяцев, как я вступил на должность командира этой лодки. До этого командовал одной из лодок типа "Щука-Б" но проекта 791 – (но на Северном флоте их прозывали "Барсами" по названию головной, вступившая там), – которую полгода назад, как списали. И вот выход в море (ну не будем вспоминать три выхода на сдаточные испытания после ремонта). А вот почему мне повезло? Так ведь, после длительного пребывания на берегу, идем в поход. Засиделся уже на этом берегу, очень хочется в море. В поход это хорошо, это даже отлично, но у меня пока не полностью спаянный экипаж. Много новичков пришло на лодку, так как она только четыре месяца назад вступила в строй, после капремонта. Более трёх лет, длился этот капремонт. За это время, на лодке полностью заменили гидроакустический комплекс, установили новый, из последней разработки. Также смонтировали новый навигационный комплекс и БИУС. Установили в переделанной рубке в задней части, две четырёхконтейнерные установки, модного по теперешним меркам вооружение. Это малогабаритный противолодочный комплекс – "ПАКЕТ-Э/ПК". А в место "Шквала" приняли ракеты РК-55 (Гранат) 6 штук, две из них с ядерной начинкой. Да и основное вооружение ракеты "Гранит" также модернизированы и загружены в шахты. Заменили активную зону в реакторе, да и по мелочи кое-что, хотя понятно, какая может быть мелочь на лодке, если она вступила в строй 18 лет назад. Да теперь, по начинке, мы ни в чем не уступаем новейшим подлодкам, вступающим в строй в настоящее время. А ещё нам, перед самым выходом в море, зачем-то прикомандировали девятерых подводных диверсантов. Да ещё с полным техническим обеспечением, под командой коренного мурманчанина, капитана 3 ранга Большакова Андрея Витальевича. Что они собираются на Средиземном море делать, я не в курсе. У них свой приказ. А он будет зависеть от конкретной обстановки. Может нашим адмиралам, не даёт спокойно спать слава князя Боргезе. Это наш первый выход на боевое дежурство. Конечно не мой, а наш, я имею в виду экипаж, именно в этом составе. На лодке есть и такие, кто в первый раз идёт в дальний поход. А как они там себя поведут, все же три месяца под водой не видя солнца да в замкнутом пространстве, не каждый сможет выдержать. А много ли я сам ходил, так как начало моей службы, совпало с развалом страны. Тогда было не до походов, флот сокращался, корабли списывались. Офицеры или уходили сами, или их увольняли в запас. Флот приходил в упадок, еще чуть-чуть и не было бы у России флота. Но спохватились, и поняли, что без флота России нельзя, и лет 10 назад начали возрождать. Вступали в строй новые корабли, или достраивались те, что были законсервированные из-за нехватки денег. Флот хотя и медленно, но пополнялся новыми кораблями. И вот, за эти последние десять лет, я три раза ходил в дальние походы. А всего у меня, четыре дальних, да раз пять ходил поблизости, вот и всё. А если это сложить, то из двадцати четырёх лет моей службы включая училище, примерно два с половиной года, я пробыл в море, а может чуть больше. А это так мало.

И вот, теперь нас решили послать на Средиземное Море, чтобы вести наблюдение за их АУГ. Так мы там будем, как слон в посудной лавке. Туда надо что-то поменьше, а не нас. Ведь они решили нами попугать НАТО, так как те ввели туда ещё дополнительно свои авианосцы, во время беспорядков в арабских странах, а теперь не думают убирать. А мы будем изображать метелку, чтоб их оттуда вымести. Ага, так они нас и испугались, как бы нам самим не испугаться. Тогда надо не одну лодку, а как минимум пяток посылать. Вот бы вернуть времена тридцати – сорокалетней давности, когда эти все поборники демократии не так уютно себя чувствовали на Средиземном море, когда тут находилась 5-я эскадра ВМФ СССР.

А тут, перед походом, решили провести учения, на которых нас гоняли наши противолодочники, изображая корабли охранения авианосной группы. А нам, предстояло прорваться, как можно ближе, к изображающему американца, "Кузнецову". Чем ближе подберемся, тем лучше для нас, так как в реале, чем ближе будешь, тогда появится шанс, что твои ракеты не успеют перехватить. А там наверху, нас ждали четыре корабля, плюс самолеты и вертолеты с "Кузнецова". А у нас, сами понимаете, какая лодка, это вам не "Лада", это железнодорожный вокзал, погруженный под воду. Да это и ежу понятно, что нас слышно за сто миль, но и мы не лыком шиты. Нас просто так, за яйца не взять, так что прорвёмся.

В течение трое суток, мы пытались, найти, прорваться и уничтожить нашего (противника). По итогам этих самых учений, стало ясно, как долго мы сможем продержаться в реальной обстановке, необнаруженными кораблями противника. За эти учения, мы заработали оценку хорошо, ну а я думаю, что её нам поставили авансом на будущее. Как ни как, а на 120-ь миль, нам удалось подобраться к нашему противнику, незаметно. И вот после пополнения всех припасов, мы наконец-то вышли в море. Конечно, я себя чуть-чуть обманываю, у меня подобрался отличный экипаж, с которым я готов хоть в огонь хоть в воду. Хорошо хоть, в комсостав удалось собрать самых лучших. Тут и говорить нечего, все отличные специалисты, а про моего старпома и говорить не будем. Старпом, "первый после бога и командира" – капитан 2 ранга Золотарев Иван Петрович, или просто, Петрович, один из троих с моего прежнего экипажа. Жаль, после этого похода мы с ним расстаемся. Он получит новое назначение, и получит под своё командование, собственную лодку. Кроме Петровича, ссылаясь – на важность задания я забрал с предыдущей лодки и своего штурмана, капитана 3 ранга Головина Александра Александровича (Сан Саныч), с которым мы вместе, пятый год. А также, лучшего снабженца на флоте, Сидорчука Богдан Михайловича (старший мичман). Кто смотрел старый советский фильм (Командир корабля), вот там, тоже упоминалось об одном мичмане снабженце. Так его все командиры хотели на свой корабль. Вот и нашего мичмана тоже все хотят переманить к себе. Он снабженец хороший и моряк отличный. А вот ещё с одним из офицеров мне придется расстаться, но только без сожаления. Это переведённый из штаба флота на должность зама по воспитательной работе, капитан 2 ранга Елезаров Валентин Григорьевич. После этого похода ему пообещали, с повышением отправить в отставку. Это самый старый по возрасту член экипажа, я даже не знаю, как он выдержит этот поход, последний раз он ходил на лодке лет двадцать назад. В середине восьмидесятых закончил, Киевское высшее военно-морское политическое училище. В начале карьера у него была стремительна, к началу девяностых, то есть за шесть лет он уже он уже капитан-лейтенант, а после развала СССР уволился, можно сказать по политическим мотивам, был не согласен с политикой правительства. После увольнения подался в коммерцию, неплохо начал, но плохо закончил. Как понял, коммерция это не его стихия, тут законы волчьи, если не ты съел, тебя съедят. Вот и сожрали. В конце девяностых опять пошел на флот. Через старых знакомых, которые ему помогли, вернутся в ряды военно-морского флота. С тех пор он всё время при штабе, и там приобрёл своё прозвище "Комиссар". А теперь ему понадобился плавстаж перед увольнением, и нашли же куда его засунуть, к нам на лодку. И уже у нас на лодке, он получил новую кличку, "затычка в заднице". Но только за глаза, когда его рядом нет. С ним будет тяжело в походе, это не Петрович или другой из офицеров.

Ну, вот и Петрович, глядя на подымающего, на ходовой мостик сорокалетнего офицера, подумал командир.

– Давай Петрович, подымайся. Как у нас там, на борту, всё в порядке?

– Да, всё в порядке, все доложили о готовности, да и сам обошел все отсеки. Так что лодка к дальнему походу готова.

– А как наша молодёжь себя чувствует перед долгим походом.

– Да все настроены по-боевому. Там комиссар, всех на путь истины наставляет.

– Ну, раз все настроены по-боевому, значит задание, выполним.

.-Сан-Саныч, сколько осталось до точки погружения?

Минут сорок хода, товарищ командир,– ответил наш штурман.

– А как на счет рыбаков Петрович.

– Заранее все были предупреждены, но им это предупреждение до одного места, вот поэтому впереди идут два корабля обеспечения, будут распугивать всех, чтоб нам не мешали до погружения. Командир, но мы то, знаем этих рыбаков, они и в базе норовят идти на таран, так что надо смотреть в оба глаза.

– За рыбаками пускай сигнальщики посмотрят, а мы с тобой давай подумаем, как пойдем. Будем действовать по тому плану, с которым ходили на доклад? Или тот, что посоветовали в штабе. А давай придумаем что-то новенькое, с учетом всех вариантов.

Мы начали перебирать все варианты, их плюсы и минусы, в наше обсуждение подключился и наш штурман. Было два варианта, уходить сразу на север подо льды, посидеть несколько дней там, потом дождаться, когда окно в космосе на пару часов закроется, выскочить между Шпицом и Гренландией. А потом, потихонечку полегонечку, медленно на юг к Гибралтару. Или идем в наглую. Поворачиваем сразу на запад, вдоль Норвегии, между Англией и Исландией выходим в Атлантику.

Обсуждение шло до тех пор, пока штурман не объявил – Все отцы-командиры, закончите обсуждение внизу, подходим к точке погружения.

Все вниз, погружение – объявил я

Быстро все спустились в низ, во чрево лодки, которая постепенно начала погружаться в морские глубины холодного Баренцева моря. Спустя какое-то время, на том месте, где была подлодка, опять проходила волна за волной, и ничего не напоминало о том, что она здесь была. И вот она уже крадется в темных и холодных водах Арктики, как будь-то, к чему-то принюхивалась, и прислушиваясь. Её путь лежал на север. Весь экипаж находился на своих местах по боевому расписанию, занимаясь своими обязанностями. Вдруг впереди лодки, по её курсу, в воде стало происходить что-то необъяснимое, но на экранах гидроакустического комплекса было всё чисто. А примерно в ста метрах появилось что-то, не то, проблески какого-то свечения, не то, какая-то субстанция, похожая на гигантскую медузу, в которую, лодка вошла с одной стороны, но не вышла с другой, а просто исчезла или растворилась в этом НЕЧТО. Как будто была проглочена, этой самой медузой. Наверное, так это выглядело бы на взгляд каких-нибудь "зеленых человечков" со стороны. Но мы, находясь внутри лодки, не видели ничего – зато очень хорошо почувствовали. А после того как исчезла подводная лодка, вскоре из этой точки исчезла и аномалия. Но вскоре, она снова появилась, но теперь недалеко от входа в Белое море, над водой, в виде огромной арки, концы которой погружены в воду. Эту арку окутывал плотный туман, стелющийся над водой, на много миль в обоих направлениях. И тут из тумана, с интервалом в несколько минут, показались два морских судна старой постройки. Палубы которых, были заставлены военной техникой, времён прошедшей почти 70лет войны.

3 июля 1942 год Атлантика, 15 миль к востоку от Бостона.

Подводная лодка серой тенью скользила по поверхности моря, заряжая батареи. На мостике, находились пятеро подводников чуть ли не в трусах, почти у каждого была борода. И вот эта компания, пристально вглядываясь в линию горизонта, что-то высматривая вокруг лодки. Но на много миль вокруг море было чисто. Очень далеко на западе, по горизонту, проступала полоска земли. Это была Америка. Само море было относительно спокойно, небольшие волны размеренно покачивали лодку на волнах. Погода была очень теплая, даже не теплая, а было жарко, все же сейчас на дворе было лето и солнце стояло довольно высоко.

– Ну до чего же хорошо, так воевать? – размышлял штурман Эдгар Херман, разглядывая спокойный океан, блестящий в лучах солнца – болтаемся тут, как лиса в курятнике! И хоть бы одна собака нас заметила, и прогнала.

Насчет этого, Херман был неправ. Довольно далеко, на трехкилометровой высоте, пролетала патрульная летающая лодка, с которой заметили на поверхности моря, длинный продолговатый предмет. Но так как горючее было на исходе, летчики лишь передали на базу координаты. И после информация путешествовала по линиям связи от одного штаба в другой, пока решали, кого именно направить в тот район. Летом сорок второго, противолодочная оборона флота США еще не была организована так, как станет всего через год – и очень много времени уходило на всякого рода согласования. Так что у немцев, до появления противолодочных сил, было еще достаточно времени, чтобы уйти – даже не заметив, что их обнаружили.

Но судьба распорядилась иначе. Устроив так, что в этот промежуток времени случилось очень много всего.

Херман этого не знал. И самолета – не заметил. Оттого, продолжал благостно размышлять.

Нет, все ж хорошо воевать с таким командующим, как наш "папа" Дениц! Бережет корабли и людей – ведь что есть, субмарина на море? Не солдат, который в атаку, на пулемет, или в траншее, под танки – а партизан, диверсант. Нападающий там, где его не ждут – и потому, наносящий противнику большие потери, при минимальных своих. Стало тяжело вблизи Британии – "папа" оперативно перебросил нас к Америке. Где эти тупые янки, словно не знали, что наш фюрер вообще-то, объявил им войну!

Казалось, вернулось "жирное время", лето сорокового! Горели маяки, все навигационные огни – и транспорты шли без всякой охраны, с положенными огнями ночью! Никакой ПЛО не было в природе – и можно было даже высадиться на берег, посидеть в ресторане, сходить в кино, снять девочку – и под утро вернуться на подлодку, сытым и довольным! Вот были времена, не война, а просто приключения в стиле Дюма или Сабатини. Некоторые парни наглели настолько – что ходили на берег, в форме кригсмарине, со всеми регалиями. И сорили долларами, которые совсем нетрудно было достать в оккупированной Франции, на "черном рынке". (Прим. – Это было! Когда одну из потопленных у восточного берега США подлодок подняли, в карманах мертвых немцев нашли оплаченные счета ресторанов и использованные билеты в кино. Уже после этого, какой-то ушлый репортер, где-то добыв форму офицера кригсмарине, целый день ходил по Норфолку – главной базе ВМФ США, причем громко говорил по-немецки. Никто его не остановил – В.С.). А потом – топили суда, этих кроликов-янки. Часто работали артиллерией, жалея торпеды. Делали в тех водах, что хотели – нет, до чего же славно быть, доблестным героям кригсмарине, время пройдет – и об нас легенды будут слагать, о "белокурых рыцарях морей"!

Нет, сейчас стало хуже. Огни погасили, стали все чаще встречаться противолодочные самолеты и корабли. Правда, самолеты обычно были безоружны, и могли лишь сообщить об обнаруженной лодке – а корабли часто представляли из себя, наспех вооруженные траулеры и даже яхты. Ну а взаимодействие и организация этих "сил" вызывала лишь ухмылку "волков" Денница, уже знакомых с беспощадной травлей в английских водах. Да близ Британии в сороковом, поначалу было так же.

А, к дьяволу – что будет после, плевать! Хорошее, есть сейчас! Неделю назад, остановили в море яхту – где путешествовал какой-то богатый янки, считающий, что война не для него! С ним была его жена с дочкой, и трое матросов – ну, последних сразу пристрелили, затем и хозяина, убедившись в его бесполезности, что ценного может знать торгаш, разбогатевший на продаже автомобильных шин! – а вот с женщинами, развлеклись всей командой! Дочка, светловолосая и пухленькая, была совсем как немка, да и мамаша еще не старая, вполне ничего! Парни даже хотели, взять их в Сен-Назер – но командир, капитан-лейтенант Хекнер, решительно воспротивился. Женщина на корабле – к несчастью! Погуляли – и хватит! Хорошего – понемножку. А нашим леди – пора домой.

Что ж, воля командира – ордунг! Женщин галантно вывели на палубу – затем закрыли люки, и погрузились. До берега было миль пятнадцать, как сейчас. Интересно, дамы утопли сами – или их съели акулы по пути? А яхту кстати, не топили – так и оставили плыть, пустой. Говорят, у этих вод, отсюда и до Бермуд, дурная слава, исчезают люди и корабли – ну так мы прибавим к легендам еще одну, когда яхту найдут, вот будут гадать газетеры!

– Командир! скоро домой? Кажется, этот поход нам удался, для первого выхода. Продукты, почту, боеприпасы, топливо, передали нуждающимся в этом. Даже удалось, один транспорт потопили, в 7000 тонн. А это для минного заградителя, который изображает дойную корову, даже очень прилично – высказался штурман.

– Да и эта борода, честно говоря, меня уже достала, чешется, уже невмоготу. А главное, хочется залезть в ванну, и отмочить эту грязь, а потом в кровать, на 24 часа с девочкой. Командир, следующий раз лучше пойдем на север, а то от этой жары и духоты в отсеках, скоро экипаж будет падать в обморок от теплового удара.

Не надо загадывать Херман, о счастливом завершении похода, у нас осталось, ещё три торпеды и их надо использовать наверняка – ответил капитан Хекнер. А то эти янки, ещё не поняли, с кем они связались. Вот подзарядим батареи, а ночью подойдем поближе к порту, там легче выбрать цель пожирнее, и вот тогда домой. А то с одним транспортом на счету, когда другие чуть ли не десятками топят, возвращаться не много нам чести. А после этого будет тебе и ванна и кровать с девочкой. А на счет севера. Я бы не сказал, что там слаще. Там холод и почти всё время штормит, а про английские противолодочные корабли я молчу. Или ты имел в виду русский север, но там мороз и льды. А здесь тепло, противодействия почти никакого, чем не курорт. Некоторые товарищи даже высаживались на пляжи Флориды, понежится на песочке.

Ленивые и приятные размышления штурмана были прерваны воплем из рубочного люка:

– Шум винтов с левого борта, совсем близко! Подводная лодка!

– Наши что ли? – недовольно спросил Хекнер, стоящий рядом с Херманом – или нам повезло, встретить лодку янки, у них они вообще, есть?

– Срочное погружение, скомандовал командир подлодки, и все ринулись к люку.

Но не все успели спуститься вниз. Как что-то огромное ударило в левый борт, и послышался звук раздираемого железа. Такой звук, штурман слышал уже не раз в своей жизни. Первый раз, когда он был матросом на рыболовном траулере, и их в тумане протаранил какой-то сухогруз. И он, выжил один из команды, благодаря тому, что хорошо умел плавать. А второй раз, не так давно, перед самой войной, когда он ходил вторым штурманом на транспортном судне в Швецию за рудой. И в Ботническом заливе напоролись на подводную скалу, но здесь обошлось без жертв, и купания в холодной воде.

И вот снова этот звук. Легкий корпус лодки был распорот на протяжении 12-и метров, а трещины пошли и дальше. Была вскрыта главная балластная цистерна и часть топливных, а также образовалась небольшая пробоина в дизельном отсеке, из-за повреждения заборной арматуры. Корма лодки ушла под воду – и вода хлынула с палубы в открытый люк в дизельном отсеке – по инструкции, этот люк нельзя было держать открытым, но так часто делали здесь, чтобы проветрить, провентилировать машинное. И это оказалось смертельным – иначе, возможно, лодка бы спаслась. Всех кто был на лодке, этот удар сбил с ног.

Все, кто не успел проскользнуть в рубочный люк, попадали. Хекнер, не удержавшись от таранного удара, когда лодку, сперва бросило на один бок потом на другой, он упал и ударился головой о люк. Повиснув оглушенным или уже мёртвым, вниз головой в отверстие люка, заблокировал его. Подлодка в это время стала крениться на левый борт. Внизу, в центральном посту, старший помощник орал, отдавая команды. Штурмана, тоже приложило о борт, но более удачно. Видя, что лодка погружается, и он не успеет пропихнуть капитана, и самому спустится, да в принципе он и не хотел спускаться в этот стальной гроб. Он понял, что лодка сейчас уйдёт на дно, и ничто её не спасет. Он сбежал на палубу, на ходу пытаясь сбросить ботинки, а когда это удалось, прыгнул в море и поплыл подальше от лодки. Через минуту, лодка скрылась пор водой, и на месте её погружения, вырывались пузыри воздуха и солярки. Ее экипаж еще отчаянно боролся за жизнь – но это уже была агония: не зная о разрушении кормовых цистерн, они лишь тратили драгоценный воздух, пытаясь их продуть – результатом были лишь пузыри на поверхности, вместе с соляркой. А рядом барахтался в воде ошалевший Херман.

Господи, неужели ты решил так наказать меня – я ведь притронулся к тем бабам, по одному лишь разу, ну и еще…, другие грешили больше! – вот потому, они и задыхаются сейчас, заживо замурованные на дне, а я – еще могу дышать! Только бы не акулы, нет! Вода теплая, пятнадцать миль, но ведь сумел же какой-то британец, в тридцать четвертом.. или в каком другом? – переплыть Ла-Манш – а я ариец, герой кригсмарине!

Херман огляделся. Он был один. Куда делись командир и те трое, что были наверху? Акульих плавников, к счастью, тоже не было видно. И надо было плыть – пока они не появились.

Что будет на берегу? Вот будет юмор, если ему не поверят – и будут гнать вон, как беспаспортного бродягу? А он будет доказывать в тамошней полиции, что он моряк кригсмарине, и согласно конвенции о военнопленных, должен быть обеспечен казенным содержанием – крышей, едой, одеждой? Но об этом после – сначала, доплыть. А уж там – найти первого же полицейского, или иного представителя власти, и сдаться ему в плен. Американцы все ж – цивилизованный народ. Простой и незлобивый, как деревня – и пока не имеют оснований быть так же злы на нас, как лимонники. А там и война кончится, через год или два, когда фюрер завоюет достаточно жизненного пространства на востоке, загнав всех этих азиатов-русских, за уральские горы – оставив разбираться с ними, японскому союзнику: пусть те сами захватывают Сибирь, если она будет им нужна!

Тут Херман поблагодарил судьбу, что его U-215 не включили в состав 11й (арктической) флотилии. Это было бы воистину страшно – потому что там альтернативой смерти, мог быть только русский плен. А это, по словам пропагандистов, было что-то настолько ужасное – что и представить нельзя. Сначала жидо-комиссары будут страшно пытать, показывая свою звериную суть недочеловеков. Затем погонят в страшную ледяную Сибирь, в их концлагеря, которые у них называются Гулаги – и будут морить в шахтах, непосильной работой – и тела умерших укладывать в вечную мерзлоту, вместо шпал железной дороги, или скармливать сторожевым белым медведям. Нет, Херман был здравомыслящим человеком – и знал, что нельзя полностью верить пропаганде. Но даже если малая часть того, была правдой – этого хватало с избытком.

Берег не приближался – совсем. Лёжа на спине и отдыхая, он думал, что это было, на что напоролись или кто на нас напоролся. А также, что теперь делать дальше. До берега очень далеко, можно не доплыть, если только какой-то корабль не заметит его, или патрульные самолеты, которые здесь пролетают. Тогда выходит, он зря прыгал в море, так как, тоже утонет, только чуть позже.

И тут что-то заставило Хермана повернуть голову, оглянуться назад.

Из моря всплыла – огромная подводная лодка. Каких просто, не могло быть – если верить справочникам. Удивляли непривычно "сглаженные" очертания – и отсутствие орудий на палубе, кажется на рубке, были какие-то надписи и номер – но отсюда, не разобрать. Вот от лодки отвалил быстроходный катер, матросы в оранжевых спасжилетах, кто-то указывает рукой в мою сторону. Точно, американцы – не было у Англии таких подлодок, участия их в тяжелейшей для лимонников войне – а вот американцы, при высоком уровне техники, всегда отличались страстью к гигантизму, у них двадцать лет назад, уже подлодки были, под три тысячи тонн! Нет, еще у японцев есть большие подлодки, с которых даже самолеты могут взлетать – но что делать самураям, в Атлантике, и как бы они сюда прошли? Американцы, без сомнения – вот почему они нас и протаранили, не заметив – лодку построили, а моряки из них, как из п… рукав.

Зато – не надо плыть пятнадцать миль, рискуя попасться акуле. Да здравствует американский плен! В соответствии с Гаагской конвенцией – надо сразу потребовать, как положено, медицинскую помощь, еду, сухую одежду! Ну вот, меня уже кто-то хватает за шкирку и тянет наверх, ещё кто-то тащит за руки – и вот я в лодке. Лодка надувная, похожа на резиновую, но очень плотная, незнакомой конструкции, с подвесным мотором, таких я нигде не видел, на боку написано латинскими буквами YAMAHA. Так что же это получается, нас потопили японцы, и как они здесь оказались, это не Тихий океан. Но эти, ни сколько не похоже на них, может за исключением вон того, который сидит справа от меня. Но у остальных же, лица вполне европейского вида. Один из них что-то спрашивает – но я не слышу, вода в ушах, да и шок. Смотрю на приближающую подлодку, да она, ну очень огромная, глядя на её палубу, кажется, что на ней можно играть в футбол. Трясу головой. И вот тут, меня охватил ужас, я услышал русскую речь. Так это русские, и что они здесь делают, и как смогли построить такую огромную лодку. А говорили что они кроме как, как это, плести лапти и пить водку, ничего не могут. И так, я попал к русским, лучше бы я утонул, всё ровно мне не жить. Меня начал бить озноб, как будто я, голым попал на тридцатиградусный мороз.

О, боже, нет, лучше за борт – не дают, хватают, укладывают лицом вниз! Лучше бы я утонул – всё равно, мне не жить!

– Ой, мой бог, я пропал, ой мой бог, вырвалось из груди. И вот я не помня как, оказался палубе. Кто-то что-то крикнул сверху, но я от шока не понял, что именно. Но тут матросы подхватили меня под руки, и повели к двери рубки, и тут я, от шока или переживания, может и от страха, а может от всего вместе, потерял сознание.

Атлантика1942 год это же время.

Все, кто был в лодке, почувствовали, как она слегка затормозила, как будто кто-то попытался удержать двадцать тысяч тонн стали и сто тысяч лошадей, на месте. И вот казалось, что лодка удержится под водой, и ничего не произойдет, и она, как и раньше будет двигаться по своему курсу в водах океана. Но тут её, какая та сила подхватила, чуть не выкинула с глубины 180 м на поверхность океана.

– На рулях, держать глубину, олухи царя морского – выкрикнул я.

Но лодка не слушалась рулей и стремительно всплывала. Но вот, стремительный подъём закончился у самой поверхности, и лодка перешла в горизонтальное положение.

И что это могло быть, – произнес старпом, окидывая всех взглядом, как будь-то, ожидая ответ, от кого-то из присутствующих, в центральном отсеке.

И в этот момент, все ощутили удар ограждением рубки, и скрежет разрываемого железа. Не все устояли на ногах, от этого удара.

И страшный скрежет разрываемого железа – над нашими головами. Честно скажу – мне было страшно. И любому, на моем месте, было бы страшно. Когда ожидаешь, что на голову сейчас хлынет водопад ледяной воды – и все!

Стоп машина – заорал Петрович, опомнившись первым – да вы что глазастые куда нах… смотрели. Спите что ли.

– Так все же было чисто на экране тащ, капитан 2 ранга, – оправдывается оператор ГАКа.

Осмотреться в отсеках и доложить – скомандовал я.

Блин, вот вляпались! Айсберг, что ли? Южная часть Баренцева моря, летом?

Спустя несколько секунд, стали поступать доклады из отсеков, что повреждений и поступления воды нет. Энергоустановка в норме, видимых повреждений нет.

– Так Петрович, и куда это мы приплыли, кого поцеловали? – обратился я к старпому.

– Да черт его знает. Ну, рыбаков здесь не должно быть, всех предупредили, что будут проходить учения в этом районе. Хотя нашим рыбакам, это до одного места, они на все запреты, кладут с прибором. Может янки или их шавки решили подсмотреть, что мы тут делать будем, вот кого-то и зацепили – ответил Петрович.