Текст книги "Останься со мной"

Автор книги: Бонни Перселл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 11

Бо закончила готовить текст, радуясь, что до эфира у нее остается около часа свободного времени. В другое время ее взволновало бы предложение вести выпуск новостей, пока остальная команда будет готовить репортаж о кубке США по американскому футболу, но сейчас, казалось, ничто не могло заставить забиться ее сердце.

Она достала косметичку и направилась в гримерную. Как хорошо, что ей не надо спешить, даже если она задержится в гримерной дольше обычного.

По дороге Бо остановил директор:

– Я слышал, ты одно время преподавала в Когсуэлле?

Бо удивилась. Странное время для необязательного разговора, когда ей вот-вот предстоит вести вечерние новости.

– Да. Я около двух лет вела там физкультуру. По существу, это была физиотерапия. Почему вы спрашиваете?

– У нас намечается срочный материал. Я хочу, чтобы ты занялась им.

Встревоженная Бо не знала, что и сказать. Когсуэллская школа – учебное заведение для детей с задержкой умственного развития. Обычных спортивных занятий там не было, только особые «Олимпийские игры», но в другое время года.

– А в чем дело?

– Один из родителей подал в суд, обвинив преподавателей в жестоком обращении с ребенком. Ты знаешь тамошний народ и сможешь разобраться лучше, чем любой из нас.

Мысль о том, что придется грубо вторгаться в жизнь друзей, была неприятна. А информация, сопровождаемая видеокадрами, не ее конек. Но если для заявления были какие-то основания, лучше, если этим займется она, а не Недра и не Том Хакаби, второй специалист по расследованиям. По крайней мере она не сделает из мухи слона.

– Ладно, но в это время дня я вряд ли смогу найти кого-нибудь. В школе уже никого нет.

– Администрация еще должна быть на месте. Делай, что тебе говорят. Пока ты стоишь разинув рот, 13-й канал перехватит материал.

– Есть, сэр. – Бо удержалась от желания отдать честь и уселась за стол. Сунув косметичку в ящик стола, она задумалась – что могло там стрястись? Однако Лонни прав. Она ничего не узнает, сидя здесь и понапрасну тратя время. Бо набрала номер телефона школы.

Ответил сам директор. У него был усталый голос. Бо не хотелось давить на него, но если можно получить материал, заслуживающий освещения на телевидении, она хотела получить его. Она назвала себя и попросила о встрече. К ее удивлению, директор согласился.

Бо положила трубку, взяла блокнот и свою большую сумку.

– Мистер Милликин согласился поговорить со мной. Я туда, – сказала она Лонни Хендерсону, проходя мимо его кабинета.

– Прекрасно. Возьми Бутча и передвижную телестанцию. Если раздобудешь что-нибудь стоящее, мы выпустим сюжет в прямой эфир.

Бо кивнула, а затем остановилась:

– А как же новости?

Лонни скривился:

– Мы дадим их Кривски.

Бо не понравилось, что ее материал передадут стажеру, но не ей решать. Она заторопилась – еще нужно зайти за Бутчем и забрать оборудование.

– Эй, Бо! Тебе звонят, – крикнул кто-то.

Бо обернулась к женщине, прижимающей к груди трубку:

– Это из Когсуэлла?

Женщина отрицательно покачала головой как раз в тот момент, когда сумка соскользнула с плеча Бо и грохнулась на пол. Расстроенная Бо не расслышала ее ответ.

– Не важно. Запиши номер. Я потом перезвоню.

Мики страшно важничал, рассказывая о том, что происходило в тот день в компьютерном классе, но Митч слушал невнимательно.

– Честно, па. Я сам мог бы вести занятия в классе.

– Уверен, ты смог бы, – невнимательно отвечал Митч, целиком погруженный в мысли о той, которая так и не перезвонила ему. Он слышал, как женщина, снявшая трубку, позвала Бо к телефону, а та ответила, что звонок не важный.

Это терзало его.

– …Мне все время приходилось призывать себе на помощь хорошие манеры, чтобы не назвать его идиотом.

Митч взглянул на сына:

– Кто идиот? – Он подумал, не идиот ли он сам.

– Учитель по информатике. Он не может отличить оперативную память от постоянной.

– Совсем как я, – добавил Митч в защиту бедолаги-учителя. Конечно, на службе он каждый день пользовался компьютерами, но знал о них гораздо меньше, чем Мики.

Мики возбужденно продолжал:

– Я думаю, ты бы был лучшим учителем, чем мистер Барман. Я ничему не научился у этого болвана за целый год.

Митч поднял бровь и удивленно уставился на сына.

– По-моему, ты все-таки забыл о хороших манерах.

– Ладно, – поскучнел Мики. – От него я ничего не узнал. Пришлось осваивать все самостоятельно, – договорил он и вышел.

Настало время вечерних новостей, и Митч, хотя понимал, что ему следовало бы продолжить разговор с сыном, почувствовал облегчение. Он не знал, каково ему будет увидеть Бо, пусть даже на экране телевизора. Лучше, чтобы рядом никого не было.

Почему она не перезвонила ему?

Митч включил телевизор. Он знал, что Бо могла быть очень занята. Умом он понимал, что час перед выходом новостей в эфир – очень беспокойное время, но могла же она выкроить минутку из своего рабочего графика? Прошло несколько месяцев, может, он вообще ее больше не интересует?

Тем временем ведущий программы прочитал несколько строчек своего текста и представил Бо.

Странно, подумал Митч. Обычно спортивные новости идут в самом конце, а сейчас, судя по всему, Бо будет вести прямую передачу, не из студии.

Митч слушал, стараясь вникнуть в то, о чем шла речь, а не просто смотреть на Бо.

Теперь он получил ответ на вопрос, почему Бо не перезвонила ему. По всей видимости, когда он звонил ей, она уже уходила.

Но как Митч ни старался, он не мог сосредоточиться на том, о чем говорила Бо. Его глаза были прикованы к ее лицу, а в голове прокручивались последние несколько часов, которые они были вместе.

За то время, пока он не видел Бо, она изменилась. Или он начал забывать ее? Волосы отросли и теперь не стояли торчком, а лежали вокруг лица мягкими волнами. Лицо как будто стало тоньше – хотя это можно объяснить тем, что изменилась прическа. Нет, Митч чувствовал, что дело не только в этом. Бо казалась более зрелым человеком.

Мать позвала Митча к столу, и он поднялся со стула. Он подождал, пока Бо закончила свою часть программы, выключил телевизор и отправился на кухню.

– Как тебе идея пригласить к нам Бо на воскресный обед? – спросила Кейт, передавая ему блюдо с колбасным хлебом. – Баку хотелось бы познакомиться с ней.

– Неплохо придумано, – согласился Митч, накладывая себе на тарелку толстый кусок мяса и передавая блюдо Мики. – У меня не будет причин ревновать, как ты думаешь?

Кейт рассмеялась:

– Этого никогда нельзя знать наверняка.

– Послушай, па. – Мики показал на переносной телевизор, стоящий на кухонном столе. – Они говорят о Бо.

Митч положил вилку и посмотрел на экран. За спиной ведущей Недры Бауэр весь экран заполнила фотография Бо, на которой она была необыкновенно хороша.

– Мы, сотрудники 37-го канала, всегда рады, когда кто-то из коллег добивается успеха. Сегодня особый день для Бо Боханнон. Ее репортаж «Отец и сын снова вместе» получил престижную награду Рамбо в номинации «Общественный интерес». Фонд Рамбо награждает репортеров, работающих во всех средствах массовой информации, за работы, которые приводят примеры добра в человеческих отношениях. Поздравляем тебя, Бо. Мы надеемся, что это первая награда из многих.

Митч потрясенно смотрел на экран. Неудивительно, что Бо не писала и не позвонила. Может, ей и поручили сделать этот репортаж, но даже если это так, ее, наверное, интересовал совсем не он. Теперь совершенно очевидны причины, по которым Бо встречалась с ним осенью. Она просто использовала его. Использовала свой шанс отличиться, и у нее это получилось. Он помнит, как она говорила, что не удовлетворена своей жизнью, работой репортера маленькой телекомпании. И как это он не понял, что именно она собиралась сделать, чтобы добиться своего! Неудивительно, что Бо сказала той взявшей трубку женщине: «Не важно».

Всю дорогу после интервью с Джимом Милликином Бо испытывала воодушевление. Пока Бутч вез ее к телестудии, она прокручивала в голове свой новый репортаж. Она была рада, что сделала это интервью и сумела осветить точки зрения обеих конфликтующих сторон. Она выслушала претензии родителей и мнения педагогов и представила их точно и без предвзятости. Недра не смогла бы сделать этого. Повезло даже с погодой: начавшийся было дождь так и не пошел, пока Бо не закончила вести передачу.

И она узнала еще одну вещь, над которой стоило подумать: в школе появилась вакансия преподавателя. И Джим Милликин попытался заинтересовать ее этим местом.

Бо не дала согласия, но для себя ничего не решила. Может, пришло время менять свою жизнь?

Даже обещание сделать ее ведущей вечерних спортивных новостей больше не казалось ей очень привлекательным, хотя Бо пожалела, что из-за срочного задания ей так и не удалось появиться на экране в этом качестве.

Но по большому счету все это ее не очень интересовало.

Когда они подъехали к телестанции, Бо удивилась, как много машин еще стояло на парковке. Обычно сразу после последних новостей почти все телевизионщики разъезжаются.

Что-то произошло: в студии осталась даже группа, готовившая утренние передачи. Бо размышляла над этим, пока устало брела от парковки к входу под моросящим дождем. Стоило ей распахнуть дверь, как раздалось:

– Сюрприз!

В редакции новостей собрались почти все сотрудники. Они смотрели на стоящую в дверях Бо. Что бы это значило? Бутч недоуменно пожал плечами, ошарашенный не меньше ее.

Лонни Хендерсон вышел вперед, взял Бо под локоть и подвел к Недре, которая водрузила ей на голову бумажную корону, скорее всего позаимствованную в ближайшей закусочной.

– Я знаю, что Недра уже сообщила тебе о награде Рамбо, а теперь прими официальное поздравление, – сказал Лонни.

Пораженная обрушившимся на нее градом добрых пожеланий, Бо застыла на месте.

– Мы, команда 37-го канала, всегда рады поместить на нашу Доску почета нового победителя конкурса. Но особенно я рад тому, что награду получила Бо Боханнон. – Он вручил Бо почетный значок.

– Речь! – закричали несколько человек из собравшихся.

– Давай, дружочек. Ты должна сказать что-нибудь, – подбодрил ее Лонни.

Бо попыталась заговорить, но в горле стоял комок. Она проглотила его и начала снова:

– Никто не был так удивлен, как я, когда сегодня утром мне позвонила Недра и сказала, что я победила на конкурсе. – Она посмотрела на Недру. – Ведь я не подавала заявку.

Недра рассмеялась:

– Кто-то же должен был подобрать мяч.

– Недра Бауэр заговорила спортивными терминами? – заулыбалась Бо.

– Я употребляю такие термины, которые вы, зеленые новички, способны понять, – сказала Недра под неодобрительный возглас Кривски. – Но, – не без иронии добавила она, – есть и другой способ прийти к взаимопониманию. Это еда. – Она показала на большой торт, украшенный логотипом телестанции и именем Бо. – Поздравляем, Бо! Ты это заслужила.

– Довольно разговоров. Давайте примемся за торт, – прервал ее Лонни.

Пока все толпились у торта, Бо сидела за своим столом, зажав в руке значок, все еще переживая неожиданную награду и дружеское отношение коллег, которые явно были рады за нее. Она положила почетный значок на середину стола и рассматривала его. На нем действительно значилось ее имя.

Бо собралась присоединиться к остальным, когда заметила на столе розовую полоску бумаги. Записка, которую она не получила. Она взяла ее в руки и прочитала: «Митч Таггард».

Бо не могла поверить счастью: удачное интервью, награда и Митч в городе! Она не стала размышлять, как он здесь оказался. Он звонил, и это главное.

Может быть, Бо Боханнон наконец попала в полосу удач?

– Ты уверен, что не хочешь подкрепиться, сын?

Кейт заглянула в гостиную, застав Митча перед телевизором. Он равнодушно переключал каналы. Ему было все равно, что смотреть. Как он мог попасться на удочку Бо?

– Нет, ма. Я не голоден, – медленно ответил Митч.

– Но ты ведь любишь колбасный хлеб…

– Я сказал, что не хочу есть! – раздраженно выпалил он. – Прости, ма. Я устал. Долгая дорога и все такое. Может, позже… – Митч с трудом улыбнулся. – Я сам подогрею.

В это время зазвонил телефон.

– Я подойду! – крикнул Мики. – Мне должна позвонить Кэтрин.

Митч пожал плечами. Сейчас девочки звонят мальчикам.

Когда он был в таком возрасте, звонить полагалось парням. А потом гадать, почему нет ответных звонков.

Митч фыркнул, испытывая к себе отвращение. Нечему удивляться, жесткая правда заявила о себе черным по белому.

Устав от телевикторины, которую он не очень-то и смотрел, Митч переключился на другой канал.

Мики, явно расстроенный, заслонил собой экран.

– Это тебя. – Он протянул Митчу радиотелефон. – Не занимай линию слишком долго, па. Я все еще жду звонка Кэтрин.

– Уж постараюсь, – сказал Митч и, когда сын вышел, поднес трубку к уху. – Алло?

Взволнованный, задыхающийся голос Бо Митч слушал с ожесточенным сердцем и сжав зубы.

Когда она замолчала, он приготовился говорить ровно и жестко.

– Поздравляю с наградой, – сказал он ледяным тоном. – Никогда бы не подумал, что репортеры в погоне за успехом способны заходить так далеко. Но падать для этого на спину – уж совсем экстремальный случай. – Он прервал разговор и, нажав на кнопку, отключил связь.

Бо посмотрела на трубку. Конечно, она плохо расслышала. Но щелчок в трубке ошеломил ее холодной неумолимостью.

Как Митч мог так подумать о ней?

Она держала трубку в руках, слушая длинные гудки, причинявшие почти физическую боль, напоминавшие, как глупо она выглядела.

Бо сняла бумажную корону.

Как она могла вообразить, что в ее жизни может случиться что-то хорошее?!

К ней подошла Недра с куском торта на красной бумажной салфетке.

– Возьми торт, пока эта компания не уничтожила его без остатка. – Она внимательно посмотрела на Бо. – Что с тобой?

– Он думает, что я спала с ним, чтобы заполучить этот сюжет. Что я просто хотела заработать награду. – Прерывающийся голос Бо, казалось, застревал у нее в горле.

– Кто? – Недра взяла трубку из руки Бо и осторожно положила ее на место.

– Митч Хаггард. Ты не поверишь, какие гадости он мне наговорил.

– О, дорогая моя! Не знаю, что и сказать.

Бо окаменело замерла в объятиях Недры, не испытывая облегчения от излившейся на нее неожиданной доброты. Она смотрела прямо перед собой, ничего не видя, стараясь удержать льющиеся слезы.

– А я даже не подавала заявку на участие в конкурсе!

– Я знаю. И я сделаю так, чтобы Митч Таггард тоже это узнал.

Митч уже был готов переключиться на другой канал, потому что Недра Бауэр повторяла репортаж о награждении Бо в последних новостях. Но что-то остановило его.

Недра добавила несколько предложений:

– Бо не намеревалась подавать заявку на рассмотрение Фонда Рамбо, поэтому мы, сотрудники 37-го канала, сделали это за нее. – Она взглянула на фотографию Бо за ее спиной. – Ты рада, что мы это сделали, а, Бо?

Слова Недры, казалось, были обращены прямо к нему. Митч протер уставшие глаза. Господи, это же все меняло! Он чудовищно виноват перед Бо, ему надо просить прощения.

Недру сменил Коннор Блак, и Митч решил, что в его распоряжении будет несколько минут, пока Недра не вернется на экран. Конечно, она может не взять трубку, но он попробует.

Митч бросился к телефону в прихожей и с проклятиями принялся лихорадочно перелистывать телефонную книгу. Держа указательный палец одной руки на строчке с нужным номером, большим пальцем другой он набрал номер.

– Пожалуйста, Недру Бауэр. На одну секунду.

Ему показалось, что прошла вечность, пока Недра взяла трубку. Ничего не объясняя, он назвал себя и задал вопрос.

Мисс Бауэр с облегчением засмеялась и сообщила ему то, что он хотел знать. И еще кое-что: где он сможет сейчас найти Бо.

Не теряя время на изъявления благодарности, Митч положил трубку. Он кинулся к двери, сорвал куртку с вешалки и выбежал наружу. Он на миг задержался в дверях, чтобы крикнуть, что уезжает, но не побеспокоился узнать, слышит ли его кто-нибудь.

Митч мчался через мглистую ночь со скоростью намного больше дозволенной, радуясь, что в этот поздний час дороги пусты и нет патрульных машин, потому что больше всего он боялся задержки в пути. Он и так потратил уйму времени из-за своей тупоголовости, ведь он уже мог быть с Бо! Больше он не хочет терять ни минуты.

Митч почти пропустил поворот, пришлось резко тормозить, а потом сбросить скорость.

Поискав место, где можно было бы припарковаться, он с трудом втиснулся в первую попавшуюся щель между автомобилями, открыл дверь машины еще до того, как смолк двигатель, и бросился к входу по скользким каменным плиткам. Перепрыгивая через ступеньки, Митч взбежал вверх по лестнице.

В окнах у Бо не было света, но это его не беспокоило. Ее машина стояла у дома, значит, Бо здесь. А если ему придется разбудить ее, он разбудит.

Митч нажал на звонок, подождал, нажал еще раз, затем нажал несколько раз подряд – никакого ответа.

Митч заметил движение у окна, но Бо не отвечала. Проклятие, он ведь знал, что она дома! Он увидит ее, даже если ему придется вышибить эту чертову дверь!

Митч постучал по двери ладонью, потом постучал сильнее, потом заколотил кулаками. По-прежнему никакого ответа. Он постоял на лестничной клетке, прислонившись к деревянным перилам, готовясь взять дверь штурмом и надеясь, что это будет так же легко, как изображают в кинофильмах.

Но ему не пришлось этого делать, потому что дверь неожиданно распахнулась.

В проеме, как в рамке, в тусклом свете лампочки, горевшей на лестничной клетке, стояла Бо. Такая милая в длинном фланелевом халате, слегка собранном на талии.

– Прекрати, а не то я вызову полицию.

Митч задохнулся. Он не мог оторвать от нее глаз. Ее волосы больше не торчали, а лежали гладко, убранные на одну сторону; глаза были красными и опухшими от слез, причиной которых был он сам.

– Прости меня. Я самый большой дурак на свете, – сдавленно выговорил Митч. – Я не знал. Недра помогла мне понять это.

Бо молчала, но попятилась внутрь, в темноту, тем самым приглашая Митча войти.

По крайней мере он так понял.

Приняв приглашение, Митч шагнул через порог, остановился, чтобы прикрыть за собой дверь, а затем последовал за Бо к дивану.

– Нет, вот сюда, – приказала она, указывая на кресло напротив. Она недоверчиво смотрела на Митча широко раскрытыми глазами.

Ему хотелось прижать Бо к себе, но она не была готова к этому. Он нанес ей глубокую рану и должен залечить ее.

Митч опустился в кресло, положив руки на подлокотники, вытянув пальцы на грубой ткани. Пальцы у него сжимались и разжимались. Ему надо найти нужные слова.

Он должен все исправить.

Бо не отрываясь смотрела на него, недоумевая, почему он молчит, раз уж пришел.

Ей хотелось ударить его за нанесенную обиду. Пока она услышала только невнятное извинение неизвестно за что. Может быть, за то, что побеспокоил ее так поздно? Она боялась надеяться, пока не услышит, что он имел в виду.

Митч тоже смотрел на нее, и это напомнило Бо игру, в которую они играли в детстве. Надо было смотреть друг другу в глаза до тех пор, пока кто-нибудь не моргал первым. Бо заставила себя спокойно сидеть на месте и предоставить обидчику искать выход из тупика.

Митч сделал вдох и открыл рот. Закрыл его, облизнул губы и сглотнул. Попытался заговорить снова.

– Я самый большой дурак, – начал он, но остановился, покачал головой и провел рукой по волосам.

– Ты уже говорил это – и я не стану возражать, – не удержалась Бо.

– Я не знаю, как это делается. – Он перевел взгляд на темный потолок, вздохнул.

– Продолжай. – Бо заставляла себя оставаться невозмутимой, хотя ее сердце бешено стучало, казалось, оно вот-вот выскочит из груди.

– После отъезда у меня было много времени для раздумий… – Митч перевел дыхание. – Черт, это трудно. Я уверил себя, что принял назначение, потому что так лучше для моей карьеры и моей семьи, хотя что хорошего в том, что меня не было рядом с Мики? Может, я продвинулся бы по службе, но я понял, что это мало меня заботит. Все эти военные игры стали представляться мне просто дурацкими.

Бо хотела сказать что-то, но Митч остановил ее.

– Я должен сказать это. С тех пор как умерла Нора, я прятался. От жизни. Я не был уверен, что когда-нибудь оправлюсь после ее смерти, но прошло время, и я начал приходить в себя. Тут в мою жизнь вошла ты, и назначение на дальнюю авиабазу перестало казаться удачным. Я убедил себя, что продвижение по службе пойдет на пользу моей семье, но в глубине души знал, что это не так.

– Ты уверен? – вырвалось у Бо, хотя она понимала, что нельзя прерывать его.

– Да. – Митч грустно улыбнулся. – Я много говорил с капелланом, и я решился… – Он помолчал. – Я испугался.

Бо не могла представить себе испуганного Митча, но она ждала дальнейших объяснений.

– Я уже потерял одного близкого человека и, черт побери, могу потерять другого, когда Мики поступит в колледж. Я боялся связать свою жизнь с женщиной…

Бо остановила его.

– Меня ты тоже потерял, – заключила она.

– Да, – хрипло ответил Митч.

Бо вертела в руках конец пояса и ждала.

– Я должен сказать тебе спасибо, – прошептал он.

– За что?

– За то, что ты вернула мне способность чувствовать.

Она открыла рот, чтобы заговорить.

– Я люблю тебя, Бо! – выпалил Митч. – Я хочу провести остаток жизни с тобой… и я, наверное, все испортил, – добавил он безнадежно.

– Ты выбрал странный способ признаться в любви. Я ждала и ждала – письма или звонка. – Голос Бо прервался, она не могла найти слова, чтобы передать, что она чувствовала.

– Я думал, тебе все равно, – сказал Митч. – Ты блестящий репортер, перед твоей дверью толпятся поклонники. А я так, увлечение.

– Я? Блестящий репортер? Какие поклонники? – Бо смотрела на Митча во все глаза. – Ты ушел той ночью, оставив меня в неизвестности. Хотел что-то сказать, но смолчал. – Она перешла в наступление. – Я так и не узнала, бросаешь ты меня или я для тебя что-то значу.

Митч грустно рассмеялся:

– Нас обоих стоит пожалеть. Я не признался тебе в любви той ночью потому, что был уверен – такой обычный человек, как я, не может быть тебе интересен. В конце концов, ты работаешь на телевидении, а я никто.

Теперь засмеялась Бо.

– Я стою на самой нижней ступеньке лестницы, ведущей к известности на телевидении, – сухо сказала она. – Как мог мужчина, повидавший мир, воевавший, заинтересоваться таким ничтожеством, как я? Я все время думала о бойких и смекалистых женщинах в щегольской униформе, из которых ты мог выбирать.

Митч покачал головой:

– Я не смотрел на них – если тебе это важно. Знаешь, если бы один из нас доверял другому настолько, чтобы сделать первый шаг, не случилось бы этого недоразумения. – Митч грустно улыбнулся и потер подбородок. – Конечно, я все равно не смог бы вернуться домой раньше. Мне нужно было сначала во всем разобраться, понять, что для меня важнее всего.

Бо в недоумении смотрела на Митча в ожидании объяснений, что все это значит. Она не могла понять, почему он здесь, ведь он должен был еще долгие месяцы оставаться за рубежом.

– Важнее всего?

Митч разжал пальцы, лежавшие на подлокотниках кресла.

– Я убедил себя и долгое время искренне заблуждался, считая, что принял назначение на дальнюю авиабазу в интересах семьи. Я обманывал сам себя, думал, что, если продвинусь по службе, смогу оплатить обучение Мики. – Он помолчал, затем продолжил: – Та кассета показала мне, что все не так.

– Я рада, что смогла помочь.

– О, ты очень помогла, Бо! Больше, чем думаешь. Не только потому, что благодаря тебе я понял – нет ничего важнее семьи, сына, но и потому, что ты показала мне, в какой тупик зашла вся моя жизнь. – Митч замолчал. – Я приехал домой, чтобы здесь и остаться. Я ушел в отставку, – мягко сказал он.

Бо так и застыла с открытым ртом, не зная, что и сказать.

– Я люблю тебя. Я очень люблю тебя. – Он закрыл глаза и покачал головой. – Черт, я хотел бы найти особенные слова.

– Нет, – шепнула Бо. – Ты сказал это просто замечательно. – Она затаила дыхание. – Скажи еще раз.

– Сказать что?

– То, что ты сказал, глупый.

– Я люблю тебя, – повторил Митч низким и хриплым голосом.

Бо ничего не сказала в ответ, она бросилась к нему и обвила его руками.

– О, Митч, я так долго ждала, чтобы ты сказал это!

– С тех пор как я уехал, я думал только…

Бо не дала ему закончить, она прижала свои губы к его губам. Она устала ждать, когда он сделает это первым.

Их поцелуй длился и длился. Наконец Митч легонько отстранил Бо:

– Я тоже хочу услышать что-то.

Бо не заставила себя ждать:

– Я люблю тебя, Митч. Всем сердцем! Я люблю тебя с той минуты, когда ты в первый раз поцеловал меня у этой двери.

Митч взял ладошку Бо в свои руки и покрыл ее поцелуями, продвигаясь от кончиков пальцев к чувствительной складочке на внутренней стороне локтя.

Бо задрожала, почувствовав знакомые иголочки, пробравшиеся в глубины ее тела. Но она положила ладонь на грудь Митча, отстраняясь.

– Ты говорил что-то о планах на будущее? – напомнила она.

Митч спрятал лицо на ее шее, целуя пульсирующую жилку, пока Бо не стало казаться, что она не может больше выдерживать этого.

– Мне так не хватало тебя, Бо. Я хочу жениться на тебе. Мне плохо одному.

Слезы выступили на глазах Бо, но она не старалась сдержать их. Рот ее скривился в улыбке.

– Да, – прошептала она.

Митч снова коснулся ее губ, но Бо отстранилась.

– Мы можем прямо сейчас начать все сначала?

– Конечно, – не задумываясь, сказал он. – Как только Мики поедет учиться и начнет самостоятельную жизнь, я последую за тобой повсюду. Даже если это будет Нью-Йорк или Калифорния.

– Нью-Йорк?

– Но ведь тебя не удовлетворяет работа репортера в нашем маленьком городке? Я могу это понять.

– Понять что?

– Если ты захочешь найти другую работу в телесети, я согласен.

– Все еще думаешь, что мне нужна большая охота?

Митч отпрянул, и Бо стало холодно и одиноко.

– Разве не так? – спросил он с недоверием в голосе.

– Не так. Я попала на телевидение по счастливой случайности, когда потеряла место в школе – перестали выделять деньги на преподавателя лечебной физкультуры. А по счетам платить надо было. Я совсем не собиралась становиться репортером. Может, несколько месяцев назад у меня возникали мысли о карьере, но когда я делала репортаж о вас с Мики, я на многое стала смотреть по-другому. История с Когсуэллом окончательно поставила все точки над i. – На губах Бо заиграла полуулыбка. – Мистер Милликин из Когсуэлла сказал мне, что у них открывается вакансия. Он предложил ее мне. – Бо помолчала. – Я подумываю о том, чтобы согласиться.

Митч широко заулыбался и обнял ее.

На полпути к кровати Бо вспомнила – она не спросила его, что он собирается делать сейчас, когда оставил службу. Но это подождет. У них впереди вся жизнь, чтобы думать об этом.