Текст книги "Останься со мной"

Автор книги: Бонни Перселл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 5

Бо растворилась в объятиях Митча и поняла, что ожидание делает поцелуй еще слаще.

«Разве может женщина испытать что-то подобное, если ее целуют каждый день?» – промелькнуло у нее в голове, а поцелуй все длился и длился. Сильные пальцы Митча поддерживали ее запрокинутую голову, другой рукой он еще сильнее прижимал ее к своей широкой груди. Она не хотела, чтобы поцелуй закончился. Но, надеясь на это, не была уверена, что сможет выдержать такой наплыв чувств. Дрожь пробежала по ее телу. Она ощущала, как рядом с ее сердцем сильно и ровно бьется сердце Митча. Если это любовь, пусть она не кончается.

Митч мучительно застонал и отпрянул, и это было похоже на смерть. Все чувства прекратились. Длить поцелуй оказалось гораздо легче, чем жить без него.

Бо не без удовлетворения заметила, что дыхание у Митча стало неровным. Потом он вздохнул – вздох вышел глубоким и долгим.

– Если я не уйду сейчас, я уже никогда не уйду, – сумел сказать он хриплым от волнения голосом.

– Тогда останься, – почти неслышно сказала Бо, умирая от желания и удивляясь, как она смогла выговорить эти слова.

Двумя пальцами Митч взял ее за подбородок – так бережно, как будто Бо была очень хрупкой и могла разбиться, и приподнимал его, пока она не смогла посмотреть в его ослепительные синие глаза.

– Очень соблазнительное предложение, моя дорогая, но мне кажется, будет лучше, если мы подождем до другого дня.

«Но другой день уже наступил! – хотелось ей возразить. – Разве сегодня не кончилось и не началось завтра?» Но Бо не сказала этого. Она уже знала, что ожидание делает осуществление желаемого еще прекраснее. Она кивнула и потерлась щекой о ладонь Митча.

– Хорошо, – почти беззвучно прошептала она, а больше не смогла сказать ничего, потому что у нее перехватило дыхание.

Митч поцеловал Бо еще раз, в макушку, и повернулся, чтобы уйти.

– Поговорим завтра.

– Сегодня, попозже, – поправила она его с бьющимся сердцем.

Митч повернулся к ней и с улыбкой сказал:

– Попозже, – отдал честь и ушел.

Бо прислонилась к косяку и смотрела вслед. На этот раз он спускался по лестнице гораздо медленнее. Она знала – Митч придет снова.

Бо вошла внутрь, закрыла дверь, медленно и вяло двигаясь, потушила свет, подошла к окну и стала смотреть, как Митч садится в машину. И пока задние огни его машины не скрылись за поворотом, она все стояла у окна…

Подъезжая к старому дому, Митч все еще улыбался. Знакомый ритуал возвращения домой дополнительно поднял ему настроение. Дом даже ночью приветствовал его. Почему он захотел покинуть родные места? Почему вообще люди уезжают? Он возвращался сюда снова и снова. Каждый раз, чтобы уехать. Может, в следующий раз он вернется и останется здесь?

Митч выключил двигатель и посидел в темноте, перебирая подробности вечера. Удовлетворенно вздохнул. Пора домой.

Поднимаясь по крыльцу, Митч старался ступать осторожно, чтобы не потревожить доску, которая всегда скрипела. Он научился этому в шестнадцать лет, когда свобода и девочки вступили в противоречие с заведенным порядком.

Старый пес Гроувер, лежавший на своем посту, даже не поднял головы. Парадная дверь, как Митч и предполагал, была не заперта и беззвучно подалась, как только он дотронулся до нее. Он запер дверь и вошел в темную прихожую. Ничто не изменилось.

Митч широко улыбался, вспоминая приглашение, которое Бо произнесла задыхающимся шепотом. Он не воспользовался им, но, черт возьми, как приятно было его получить. При одной мысли об этом брюки становились тесными.

– Немножко припозднился, да?

При звуках голоса Мики сладкие мысли испарились, брюки вернулись к первоначальному размеру. Митч замер там, где стоял, чувствуя себя ребенком, схваченным за руку, когда он шарил в банке с конфетами.

– Я думал, ты спишь, – пробормотал Митч, моргая, потому что зажегся свет, поначалу ослепивший его.

Сам того не желая, тыльной стороной ладони он вытер губы. Как будто сын мог увидеть свидетельства того, что он провел вечер с Бо. Как если бы он хотел избавиться от вкуса ее губ.

Мики сидел, скрестив ноги, на старом диване. На нем были футболка и тренировочные брюки, на коленях он держал чашку с попкорном.

– Вижу.

– Мне надо было поговорить с мисс Боханнон о репортаже, который она хотела бы сделать о тебе. О нас, – поправился Митч.

Черт! Почему бы не признаться сыну, что он приятно провел время с привлекательной женщиной? И почему у него вдруг появилось чувство, что он предал Нору?

– До половины второго ночи? – Во взгляде сына смешались удивление и скепсис.

Внезапно Митч снова ощутил себя шестнадцатилетним, в первый и последний раз застигнутым на месте преступления – нарушающим домашний комендантский час. Он потряс головой, стараясь избавиться от ощущения, что все это уже было.

Ему и в голову не приходило, что Мики будет волноваться.

– Она не могла уйти с телестудии раньше одиннадцати, – запинаясь, выговорил он.

– Ты мог бы позвонить, – с укором сказал сын. Уголки его губ подрагивали, а в глазах плясали бесенята.

– Я не подумал, – пробурчал Митч. Он не мог поверить, что его отчитывает семнадцатилетний юнец, который и бреется, наверное, раз в две недели.

Губы Мики перестали подрагивать, потому что он дал себе волю и теперь уже насмешливо улыбался.

– Ты попался, па. – Он посерьезнел. – Тебе ведь она нравится, правда?

Митч поднял бровь и рассмеялся.

– Да, нравится. Тебе это неприятно?

Мики поморщился:

– Ты имеешь в виду – из-за мамы?

– Да. – Голос Митча дрогнул. – Из-за мамы.

Мики пожал плечами:

– Нет. Вовсе нет. Сразу после маминой смерти я не мог бы вообразить тебя и какую-то другую женщину. – Он вздохнул. – Но я больше не мальчик. Я кое-что знаю о влечении к женщине. – Мики понимающе улыбнулся, и Митчу осталось гадать, насколько хорошо сын осведомлен.

– У меня с этим все в порядке, – добавил Мики.

– В самом деле? – поддразнил его Митч.

– В самом деле. – Мики похлопал по диванной подушке. – Ты будешь стоять так всю ночь или все-таки сядешь? – Он протянул миску с попкорном. – Здесь еще осталось.

Напряжение покинуло Митча, ему стало легко.

– Рад слышать. Так почему ты еще не спишь? – спросил Митч, запуская руку в банку.

– Смотрел фильмов ужасов.

– В темноте?

– Так лучше всего, – ответил сын, широко улыбнувшись. – Он как раз кончился, когда ты подъехал.

– И ты решил устроить засаду?

– Что-то вроде того.

– Гнусная шуточка, но тебе следует быть поосторожней. Я не так молод, как раньше. Ты мог бы напутать меня до смерти, – говорил Митч, тиская Мики.

– Прекрати вести себя как взрослый с дитятей. А потом – это было очень смешно. Ты бы видел свое лицо.

Митч растерялся, не зная, что и сказать.

Мики спас его от необходимости объясняться.

– Я так понял, ты знаешь о той скрипящей ступеньке, – сказал он, подмигнув.

Митч похлопал Мики по спине.

– Сын, я знал о ней задолго до того, как ты появился на свет. – Он притянул к себе Мики в дружеском объятии. – Хочешь узнать, что придумала мисс Боханнон? Или подождем до утра?

– Сейчас, – только и сказал Мики.

Митч кратко обрисовал идею Бо и, затаив дыхание, ждал, что решит Мики. Если сын не согласится, ему труднее будет наладить отношения с Бо.

– Кру-у-уто! – сказал Мики. Зевнув, он потянулся и вскочил на ноги. – Я иду спать.

Митч облегченно вздохнул.

– Значит, ты согласен?

Уходя, Мики бросил через плечо:

– Ну, скажи ей «да».

Прямо в уши завыла сирена. Бо хлопнула по кнопке будильника, но звук не пропал. Бо поискала его источник и наконец поняла, что это телефон.

– Алло, – просипела она, борясь со сном.

– Доброе утро, – сказал бодрый голос. Бо никак не могла понять, кто это. – Не разбудил?

Бо кашлянула, прочищая горло.

– Нет, – солгала она, гадая, почему приличие обязывает не признаваться в таких случаях. Открыв наконец глаза, Бо взглянула на часы. Восемь тридцать? – Чем могу служить в такую рань? – добавила она.

– Я говорил с Мики. Он сказал, что идея крутая.

Мики? О нет. Она разговаривает с Митчем Таггардом. Бо натянула простыню, чтобы прикрыть свое обнаженное тело, и поймала себя на намерении взбить волосы. Она не знала, что ответить, и ухватилась за обычную схему:

– Замечательно. В понедельник я переговорю с шефом и дам тебе знать. – Она прикрыла трубку, подавляя зевок.

– Бо? Я все-таки разбудил тебя, ведь так?

Признаться или снова отрицать? Она уже один раз солгала. Почему бы не ответить честно? В конце концов, что плохого в том, что в субботу утром она еще спала? К тому же, по ее меркам, это страшная рань.

– Да. Ты застал меня врасплох.

Трубка замолчала. Неужели их прервали?

– Митч?

– Мне очень жаль. Я придумывал предлог для раннего звонка, но единственное, что я могу сказать в свое оправдание, – я не подумал. Мы, военные, поднимаемся рано, а на ферме день начинается еще раньше – если, конечно, можно назвать фермой хозяйство, в котором несколько куриц и небольшой огород. Я не посмотрел на часы, прежде чем снять трубку.

Бо удивилась. Митч лег так же поздно, как и она, но уже давно проснулся и полон энергии?

– Мне помнится, кто-то сказал, что превратится в медведя, если не отоспится.

Митч засмеялся, и от звуков его голоса голые руки Бо покрылись пупырышками.

– Пяти часов мне достаточно, но обычно я предпочитаю восемь.

– Вот как. – Что бы еще сказать? Нужно сказать что-нибудь, а то он нажмет на отбой. Бо вцепилась в трубку, как какая-нибудь безумно влюбленная девчушка, счастливая уже тем, что слышит дыхание любимого. – Теперь понятно.

– Ладно, я лучше оставлю тебя в покое. – Телефон замолчал, и Бо испугалась, что Митч уже повесил трубку. Затем она услышала, что он говорит с кем-то из домашних, но не могла разобрать слов. – Хорошо, – расслышала она одно слово, прозвучавшее, как из колодца.

– Митч? Ты еще здесь?

Голос вернулся, отчетливый и бодрый:

– Я говорил с мамой. Она спрашивает, не могла бы ты отобедать с нами в воскресенье.

Бо так удивилась, что чуть не выронила трубку. Сердце у нее подпрыгнуло, она сглотнула и только тогда смогла спросить:

– В какое время?

Митч назвал время и пообещал заехать за ней.

Разговор был закончен, а потрясенная Бо продолжала сидеть, прижимая к груди трубку и улыбаясь.

Митч стоял у дверей квартиры Бо, чувствуя себя неуютно в белой крахмальной рубашке с длинными рукавами, и поправлял галстук. Четвертый раз он оказывался на этом месте, но непринужденность и легкость не приходили. Он нажал на кнопку звонка.

Дверь отворилась так быстро, как будто Бо ждала по другую сторону.

– Я видела, как ты подъехал, – призналась она, задыхаясь. – Подожди минутку. – Она стремительно повернулась, отчего юбка на ней заколыхалась, и бросилась в крошечную кухню.

Митч смотрел вслед, завороженный грациозными движениями ее бедер. Яркая юбка обвивалась вокруг невообразимо длинных ног. Красивая блузка кремового цвета свободно ниспадала к поясу, который подчеркивал тонюсенькую талию. Достаточно открытая блузка не скрывала углубление между грудями. Наряд Бо Митчу определенно понравился.

– Мама учила меня не приходить в гости с пустыми руками, – объявила Бо, возвращаясь с тортом, благоухающим корицей. – Я приготовила десерт.

Митч не мог решить, что ему нравится больше: женщина или десерт? Женщина, решил он, и торт при ней.

Бо вручила ему блюдо, и он втянул в себя ароматный воздух. Торт был еще теплым. Митч представил себе Бо за его приготовлением, и его рот наполнился слюной.

– Я беру сумочку, и мы пойдем, – заспешила Бо.

– Поторопись, меня нельзя оставлять наедине с тортом. – Митч еще раз вдохнул божественный аромат.

Бо возвратилась и удивила его, быстро чмокнув в щеку.

– Я ничего не знаю о твоей маме, но уверена – ей не понравится, если ты испортишь себе аппетит и будешь плохо есть то, что она приготовила.

Митч заулыбался и повел ее к двери, его рука уютно легла на талию Бо.

– Ты уверена, что вы раньше не встречались? Ты говоришь ее словами.

– Ничего удивительного. Все женщины говорят одно и то же. Старые и молодые – возраст не имеет значения. Нам нравится, когда нас ценят. – Бо хитро улыбнулась, удовлетворенно вскинула голову и заперла дверь.

– У тебя чудесная юбка, – заметил Митч, когда они спускались вниз.

– В самом деле? – обрадовалась Бо. – Я не знала, как ты будешь одет, поэтому решила надеть что-нибудь универсальное, то, что подойдет почти к любому случаю. Когда я увидела, что ты в галстуке, то расстроилась, что оделась слишком просто.

Митч ухмыльнулся.

– Это мой воскресный наряд, – шутливо-торжественно произнес он, снимая воображаемую шляпу. – Как только мы предстанем перед ма, я стащу с себя галстук. – С этими словами он усадил в машину Бо вместе с ее тортом.

Обед у Таггардов очень напоминал Бо воскресные обеды в ее семье. Только людей за столом собралось меньше. Пока Кейт Таггард читала молитву, она незаметно рассматривала всех.

– Аминь, – вместе со всеми произнесла Бо, когда молитва закончилась.

Кейт Таггард властвовала за столом как хороший сержант. Она руководила передачей блюд и одновременно умело поддерживала светский разговор, что выдавало в ней истинную южанку. Стальная магнолия, определила ее Бо и пожалела, что современные молодые женщины не получают такого воспитания.

Образование и работа – само по себе это замечательно, но Бо понравилось, что немолодая дама все время напоминала Мики о манерах. Точь-в-точь как ее бабушка, подумала Бо.

Верный слову, Митч снял с себя галстук, как только они вошли в дом. Кроме того, он закатал рукава рубашки, и Бо могла обозревать его загорелые мускулистые руки, покрытые темными волосками. Некоторым женщинам нравится волосатая грудь, но Бо находила, что волосатые руки гораздо сексуальнее.

– Положить вам бобов?

Бо очнулась от своих мыслей, сконфуженная, что проявила невнимание к хозяйке. Она взяла протянутое дымящееся блюдо.

– Спасибо. – Только бы не покраснеть. – Я задумалась.

Сказав это, она тут же пожалела о своих словах. Едва ли хозяйке понравится, если гостью не интересуют предлагаемые блюда. Чтобы загладить вину, Бо положила себе на тарелку побольше бобов и попросила передать ей картофельное пюре.

– Приятно видеть молодую женщину с таким здоровым аппетитом, – заметила Кейт. – Не понимаю тех молодых, которые копаются в еде и стараются выглядеть как ходячие палки.

Бо замерла, перестав накладывать пюре на свою тарелку, и робко улыбнулась.

– У нас говорят, что камера прибавляет десять фунтов веса. Может показаться, что я ем слишком много, но, боюсь, мне нужно больше, чем средней девушке. – Она передала блюдо Кейт.

– Работать на телевидении, должно быть, интересно? – спросила Кейт.

– Так может показаться, но по большей части это рутина.

– Вам, наверное, хорошо платят? – вмешался Мики.

– Совсем нет, – быстро ответила Бо. – На самом деле я получала больше, когда была малооплачиваемой школьной учительницей.

– Должно быть, приятно все время быть на виду у многих людей? – с надеждой спросил Мики.

– Возможно, мне бы это понравилось, если бы у меня было больше возможностей вести прямые передачи, оказываться в кадре. Иногда я жалею, что взялась за эту работу. – Бо сама удивилась тому, что сказала. Она никогда не думала о причинах неудовлетворенности, которую испытывала в последнее время, а ведь ее слишком скромные успехи на телестудии могли объясняться именно неудовлетворенностью.

– Митчелл говорит, что одно время вы работали в сетевой новостной программе. Может, вы сможете снова вернуться туда?

Бо вздохнула:

– Хотелось бы. У меня мало шансов заняться чем-нибудь стоящим на 37-м канале.

– Я думаю, все уладится. Ешьте, ешьте. Мне нравится видеть молодую особу, которая с удовольствием ест мою стряпню.

Бо поднесла ко рту вилку с картофельным пюре.

– Я уверена, оно очень вкусное. – Она попробовала и улыбнулась. – Так и есть.

– В мое время мы предпочитали округлости, а не мышцы. Митчеллу всегда нравились немного пухленькие женщины. Нора была невысокой, но…

– Ma! – Ужас в голосе Митча не соответствовал веселому блеску его глаз.

– Да, сын. Пришло время тебе снова начать жить.

– Я подумаю об этом, если ты последуешь собственному совету, – сухо сказал он. – Бак Бланкеншип много лет склоняет тебя к этому, а ты никогда не откликаешься на его зов.

– Хорошо, я подумаю, может, я соглашусь.

Мики оторвался от своей доверху наполненной тарелки.

– Мистер Бланкеншип приходит к нам обедать каждое воскресенье, – с трудом выговорил он, потому что рот его был набит кукурузным хлебом.

– Молодой человек, прежде чем говорить, сначала проглоти то, что во рту, и я буду тебе благодарна, если ты не станешь повторять сплетни. – Щеки матери Митча покраснели то ли от замешательства, то ли от негодования.

Митч сдвинул свои темные брови.

– Расскажи-ка о визитах мистера Бланкеншипа, сын.

Мики поспешно проглотил то, что было во рту, и начал было говорить, но закрыл рот, когда почувствовал на себе неодобрительный взгляд бабушки.

Бо прилагала усилия, чтобы оставаться невозмутимой, но ее рот кривился от сдерживаемого смеха.

– Если это правда, то это не сплетни, сын, – наставительно произнес Митч.

Мальчик переводил глаза с отца на бабушку и обратно. Он сглотнул и, избегая взгляда Кейт, выпалил:

– Мистер Бланкеншип обедает у нас каждые две недели. – Он смотрел вниз и принялся отрезать толстый кусок ростбифа. – А когда не обедает, приглашает бабушку пойти куда-нибудь.

– Каков старый плут, – протянул Митч и ухмыльнулся: – С тех пор как я здесь, он ни разу не попался мне на глаза. – Он откинулся на стуле назад так, что две ножки оказались на весу, и сложил руки на своей широкой груди. – Вот, значит, чем тут занимаются.

Хотя Бо была рада, что перестала быть центром внимания, она посочувствовала Кейт. Зачем домашние так ведут себя по отношению к ней в присутствии постороннего человека? Да ведь то же самое могло происходить и в их семье, призналась она себе.

– Я ничего не скрывала, – с негодованием заявила мать Митча. – Бак сейчас в Бирмингеме у своей дочери. Она родила. Девочку, – добавила она.

Митч подмигнул Мики и опустил глаза.

– Понятно. До тех пор, пока вы не пытаетесь что-то утаить. – Он потянулся за чаем со льдом. – Если бы я не знал вас, я бы подумал – вы что-то замышляете.

Кейт прикрыла рот, стараясь скрыть улыбку, но разливающуюся по щекам краску скрыть было невозможно. Она замахала на Митча рукой, давая понять абсурдность его высказываний.

– Хватит, ешьте, а то все остынет.

Митч отставил стакан.

– Ладно, ма. Я знаю, как ты старалась.

Он посмотрел на Бо и подмигнул – она почувствовала, как к щекам прихлынула кровь.

Кейт, должно быть, заметила обмен взглядами и догадалась, что это значит.

– Мне кажется, что у вас двоих есть собственные секреты.

Митч снова взялся за стакан с чаем и поднес его ко рту.

– Без комментариев, – только и смог сказать он.

А когда Мики перенес свое внимание на Бо, ее щеки опять запылали.

– Почему бы нам не поговорить о футболе? – жизнерадостно предложила она.

– Мне жаль, что ма поставила тебя в неловкое положение, – произнес Митч, который, пока Бо вынимала ключи, стоял, прислонившись к двери, и вертел в руках блюдо, на котором прежде был торт. Он снова остро почувствовал исходящий от блюда аромат.

Бо бросила на Митча быстрый взгляд.

– Все в порядке. На обеде у Боханнонов было бы еще хуже. Испанская инквизиция нас не перещеголяет. А мой братец-священник переплюнет всех.

– Но это показывает, что ма одобрила тебя. – Пока Бо открывала замок, Митч накрыл ее руку своей. – И я тоже, – шепнул он, а его вторая рука легко коснулась ее груди. Между Митчем и Бо проскочил электрический разряд.

– Спасибо, – пролепетала Бо. Тепло разлилось у него в паху, и Митч заспешил сменить тему перед тем, как распрощаться. Как бы он ни желал Бо, он был убежден, что им еще рано вступать в интимные отношения. Он передал блюдо из-под торта и ждал, что Бо будет делать.

– Как насчет той лампочки? Все еще не горит? – Почему он ощущает потребность продолжать разговор? Особенно таким глупым образом?

– Я вчера заменила ее. Все в порядке.

– Это хорошо. Но почему ты должна была заниматься этим, а не хозяйка?

– Ей почти семьдесят лет, – ответила Бо. – Зайдешь выпить кофе?

Митч интуитивно чувствовал, что она имеет в виду что-то еще, ему и самому весь день хотелось поцеловать Бо. Но не под дверью же, как жалкому юнцу?

– Конечно. – И он вошел внутрь.

– Через несколько минут будет готов. – Бо взяла блюдо и направилась было на кухню.

Но Митч остановил ее за руку и сжал прохладные тонкие пальцы. Бо взглянула на него – в глазах стоял вопрос.

Митч отобрал у нее блюдо и поставил на столик.

– Не хочу кофе, – прошептал он, ногой закрывая дверь.

– Чего же ты хочешь? – Широко распахнув глаза, Бо замерла в ожидании. Но разве она не понимала, что произойдет дальше?

– Тебя, – снова шепотом сказал Митч, притянул Бо к себе и наклонился. – Я ждал этого весь день.

– Ох! – вырвалось у Бо с коротким вздохом. Она подставила ему лицо и закрыла глаза. – Бери меня.

Митч нежно коснулся ее губ, ощущая их желанную мягкость, но этого ему было мало. Такой удивительный рот хотелось целовать без конца.

Глаза у Бо оставались закрытыми, но губы призывно приоткрылись.

Митч пылал, а поцелуи не могли погасить пламя. Иногда мужчине необходимо оказаться в огне, хотя бы для того, чтобы почувствовать себя живым.

Митч все ниже наклонял голову. Все потеряло смысл, за исключением женщины, которую он держал в руках.

Он языком очертил контур ее губ, затем проник глубже, туда, где таилась сладость. Был ли это торт или что-то другое – не имело значения, но сладкая прелесть в глубине ее рта лишала Митча рассудка. Он привлек Бо ближе, прижав к себе трепещущее тело.

Его пальцы нащупали пояс, стягивающий талию, и развязали его. Руки сами собой оказались под блузкой, ощущая бархат кожи. Бо срасталась с ним, вжималась в Митча.

Он стал твердым, он жаждал.

Бо, должно быть, ощущала то же самое, потому что, прижимаясь к нему, извивалась в сладком ритме желания. Она слабо застонала, подчиняясь чему-то глубоко внутри ее существа.

Митч застонал в ответ, но мягко отодвинулся, хотя это усилие почти убило его. Он часто дышал, грудь его ходила ходуном.

Покинуть ее, оставить вот так было невыносимо тяжело.

Он почувствовал трепет движения – ее ладошка легла ему на грудь, на то место, под которым колотилось его сердце.

– Нет, – прошептала Бо, пытаясь увлечь Митча к дивану. – Останься.