Текст книги "Сердце ирландца"

Автор книги: Бонни Винн (Уинн)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Бонни К. Уинн

Сердце ирландца

Дорогие читатели!

Будучи истинным, романтиком, я просто затрепетала от радости, когда мой издатель Джудит Стерн попросила меня написать историческую повесть, посвященную Дню св. Валентина. И мысли мои, впрочем, как и у многих других, тотчас же сосредоточились на самом знаменитом символе этого праздника – поздравительных открытках. Но меня занимали не столько красота и огромная известность самодельных открыток той эпохи, как те люди, что изготовляли их – фабриканты, предприниматели и бедные иммигранты, которые нанимались для выполнения этой совсем не легкой работы. Но через все сословия и слои населения неизменно, красной нитью, проходила вечная любовь.

И, в знак преклонения перед этой любовью, а также, чтобы почтить память наших предков – переселенцев из Европы, я представляю на ваш суд свою книгу «Сердце ирландца», посвященную нашим далеким праотцам, которые прокладывали через тернии ту тропинку, по которой мы шагаем теперь с такой легкостью, а кроме того, человеку, который был моей единственной настоящей любовью, – моему мужу Ховарду.

Я надеюсь, вам доставит удовольствие встреча с Брианной Макбрайд, девушкой, не совсем похожей на ирландских иммигрантов, и Майклом Донованом, предпринимателем, изготовителем открыток, и вы пройдете вместе с ними их особой тропинкой в страну любви.

Пусть ваша жизнь будет полна любви, а каждый новый День св. Валентина живет долго в ваших сердцах, согревая их целый год. Самых наилучших вам пожеланий в День Валентина.

Бонни К. Уинн

Я буду рада, если вы мне напишете. Вот мой адрес:

С/о the Publicity Dept., The Berkley Publishing Group, 200 Madison Avenue, New York, NY 10016.

I

Нью-Йорк, I860

Сжимая в одной руке газету, Брианна Макбрайд подняла вторую руку, чтобы постучать в дверь. Строки объявления так и стояли у нее перед глазами:

«Требуется: для издательства Гриффита художник литографий, серьезный, усидчивый человек, не моложе тридцати лет. Ирландцам не обращаться. Зарплата гарантируется.»

Из всего перечисленного она обладала лишь одним достоинством – художественным талантом. Тридцати ей еще не было, не отличалась она также особой серьезностью и усидчивостью. А гордая осанка девушки выдавала в ней самую настоящую ирландку, и это мешало ей получить какую-либо более или менее приличную работу. Счастье еще, что няня-англичанка помогла девочке полностью избавиться от характерного акцента, но замаскировать свое, такое типично ирландское имя было никак невозможно.

Разглядывая обветшалое здание из красного кирпича, где ютилось издательство Гриффита, она думала о том, что владелец вряд ли смог позволить себе заплатить другим художникам столько, сколько те запросят, и это обстоятельство было в ее пользу. Постучав в двери, она услышала, как гулко отозвался ее стук в утреннем морозном воздухе.

Изнутри донесся звук приближающихся шагов, затем дверь рывком отворилась. Брианна уставилась на молодого человека лет девятнадцати, возникшего на пороге. Тот, соответственно, тоже во все глаза рассматривал девушку, весьма довольный тем, что видел. Когда Брианна, очнувшись, вспомнила, зачем пришла, то улыбнулась и произнесла:

– Я здесь по поводу работы художника.

Парень смущенно поскреб затылок, затем раскрыл дверь пошире. Изнутри дом выглядел ненамного лучше фасада. В пустых просторных помещениях раздавалось эхо, Поцарапанные незанятые столы были расставлены вдоль стен, которые были покрыты обычной, уже начинающей осыпаться, краской. Зашарканный деревянный пол очень нуждался в полировке, а затертую и испачканную дорожку, покрывавшую его, нужно было либо хорошенько вычистить, либо сжечь. Огромная черная плита, стоящая у одной из стен, пыталась согреть чертежное помещение. Молодой человек повел Брианну мимо тускло освещенных конторок, а затем вниз по ступенькам, мимо погрузочных помещений, по направлению к производственным цехам. В огромном складе, как и в конторе, царила та же самая запущенность. Работающий на древнем печатном станке мужчина, седоволосый и выглядевший значительно старше ее проводника, заметив девушку, прекратил работу. Поверх его одежды был надет огромный фартук, защищавший его от пыли и брызг краски. Позади, на разнообразных станках, выстроившихся в ряд, трудилось с десяток человек, но они никак не отреагировали на появление Брианны.

– Она пришла по поводу рисунков, – громким голосом пояснил молодой человек, сопровождавший Брианну, стараясь перекричать шум работающих прессов.

– Ладно, Джимми. Но закрой-ка дверь, пока не выдуло последнее тепло! – приказал тот, что был старше. Он отошел от своего станка и вытер руки и тряпку, прежде чем поприветствовать прибывшую. – Вам необходимо поговорить с боссом, – сказал он.

– Спасибо, это было бы чудесно, – ответила Брианна, пытаясь придать своему голосу побольше заинтересованности. Если бы она не провела все свободное время с момента своего приезда в Америку в неудачных поисках работы, то сейчас, несомненно, поддалась бы все более растущему желанию броситься отсюда вон, не разговаривая ни с каким боссом.

– Пойдемте со мной, – велел человек с серебристыми волосами. Брианна проследовала за мужчиной несколько шагов, вдруг он внезапно остановился и, повернувшись к ней, произнес: – Я – Финниган.

– Очень приятно с вами познакомиться, мистер Финниган, – застенчиво улыбнулась в ответ Брианна, почувствовав на себе его испытующий взгляд.

– Зовите меня просто Финниган, – отозвался тот. Он снова повернулся к ней спиной и направился дальше, по направлению к небольшой комнатке, которую Брианна не заметила раньше, так как она не попадала в поле ее зрения. – Сюда, – жестом показал он.

Проглотив комок, который от страха подкатил к горлу. Брианна постучала в покрытое толстым слоем пыли стекло, которое составляло добрую часть двери.

– Войдите, – послышалось изнутри.

Голос был грубым и сильно напоминал собачий лай. Брианна подчинилась.

– Что угодно? – спросил хозяин кабинета, не поднимая головы.

Брианна рассматривала сидящего за столом человека, который так еще и не удостоил ее вниманием. Голова его была наклонена вперед, и рыжие волосы с затылка свесились на лоб. Брианна оценивающе осмотрела его безупречно скроенный сюртук и хорошо накрахмаленную рубашку со складками, затем взгляд ее переместился на чисто выбритое лицо. Но прежде чем Брианна успела как следует рассмотреть его черты, сидящий за столом человек быстро откинул голову назад и пронзил девушку острым взглядом темно-синих глаз. Проглотив возникший от его взгляда в горле ком, Брианна внезапно захотела, чтобы и остальные условия приема на работу у нее совпали.

– Вы что-то хотели? – снова спросил хозяин, и в его голосе появились нетерпеливые нотки.

Быстро собравшись с мыслями, Брианна чуть подалась вперед:

– Да, я пришла сюда, чтобы попросить должность художника.

– Но ведь вы же – женщина, – он нахмурился, словно пораженный тем, то она не понимала столь очевидного факта.

Брианне пришло в голову, что она вовсе бы не удивилась, если бы у нее выросла вторая голова. Это, пожалуй, было единственным, чего ей не хватало.

– Я, кроме того, еще и художник, – отпарировала она, вспомнив о папке с эскизами, которую она сжимала в руках.

Его черные брови нахмурились еще больше.

– Я отчетливо помню, что в объявлении был указан возраст – не моложе тридцати лет.

Брианна вспыхнула под его пристальным, изучающим взглядом, но тем не менее бросила на стол папку с эскизами. После долгой паузы – Брианна была уверена, что хозяин конторы успел выявить все ее недостатки, – он протянул руку за папкой. Однако вместо того, чтобы небрежно пробежать по ним взглядом, он аккуратно изучал один рисунок за другим, а на последнем, на котором были наброски цветов и купидонов, его взгляд задержался наиболее долго. Глупо, конечно, но она положила этот рисунок к остальным в самую последнюю очередь, повинуясь какому-то импульсу, когда собиралась попытать счастья по предлагаемой в газете работе, единственной, которая соответствовала ее квалификации.

– А еще что-нибудь подобное у вас есть? – резко спросил он.

Брианна вспомнила о всех тех набросках, которые остались дома, за океаном. Те рисунки, что она принесла, были выполнены уже после ее приезда в Америку для дядюшки и тети. И их, наверное, было мало для того, чтобы ее приняли на эту должность. С замиранием сердца она отрицательно покачала головой:

– Нет, больше нет.

– А сколько времени вам потребуется, чтобы нарисовать еще несколько? – спросил он, не выпуская из рук последнего рисунка с цветами и купидонами.

Чуть прикинув, она выпалила:

– Да совсем немного.

Он поднялся из-за своего массивного стола, отодвинув в сторону стул. Его высокий рост и крепкое телосложение произвели на Брианну внушительное впечатление.

– Ну что же, посмотрим, – произнес он.

Не успев моргнуть от удивления, Брианна оказалась усаженной за один из покореженных столов в пустом закутке, а под рукой у нее лежали карандаши, краски и тампоны. Она заглянула в темно-синие глаза босса, ожидая дальнейших разъяснений.

– Я собираюсь печатать новую серию открыток к Дню Валентина, – начал тот. Переваривая эту информацию, Брианна постепенно начинала понимать, почему он так долго разглядывал ее последний набросок. – Нарисуйте мне такую открытку, которую нельзя бы было не купить.

Брианне пришлось приложить немало усилий, чтобы не открыть от удивления рот. А хозяин, больше не вымолвив ни слова, развернулся на каблуках и покинул закуток, оставив ее один на один с работой. Когда же девушка вновь оторвала свой взгляд от листа бумаги, то встретилась глазами с Финниганом и прежде, чем тот повернулся к ней спиной и направился к своему прессу, Брианне показалось, что в глазах старика мелькнула подбадривающая искорка. А молодой человек, которого Финниган называл Джимми, сцепил руки и потряс ими над головой в знак победы, но услышав, как старик что-то рявкнул в его сторону, поспешил вслед за ним. Брианна стянула перчатки и, отложив их в сторону вместе со своей сумочкой-торбой, сосредоточилась вновь на чистом листе бумаги, собрав всю свою волю в кулак.

Через два часа она уже внимательно рассматривала результаты своей работы. В верхней части открытки красовался овальный голубой диск, его зубчатый край чуть возвышался над другим диском, побольше, красного цвета, который выглядывал из-за головы купидона. На заднем плане по небесной лазури были рассыпаны золотые и серебряные медальоны. Яркие звездочки под словами «Не забывайте меня», казалось, качаются на волнах.

Но на смену первому ощущению успеха пришла неуверенность. А вдруг он хотел увидеть что-нибудь другое? Упавшая на стол тень подала ей знак, что пора заканчивать. С опаской Брианна подняла голову, чтобы посмотреть в глаза вошедшему, но обнаружила, что взгляд босса был устремлен на ее рисунок.

Девушка неотрывно следила за движением его рук, когда он брал со стола набросок. Его сильные пальцы крепко сжали тоненький лист бумаги.

– Ничего, пойдет, – наконец заключил он, все еще разглядывая ее рисунок. Брианна облегченно выдохнула. Однако его лицо снова нахмурилось. – Но я ведь не собирался нанимать женщину!

Девушка выпрямилась на стуле:

– Но ведь вам понравился мой рисунок!

Босс снова уставился на листок бумаги.

– Да, – подтвердил он ее слова.

Брианна поднялась со стула, решив, что настала пора переходить в наступление. Присущая ей вежливость до сих пор мешала девушке получить какое-либо приличное место.

– Тогда, быть может, нам стоит обсудить оплату, – начала она.

От сильного удивления его густые черные брови приподнялись. Только работодатель мог начать разговор об оплате, и Брианне это тоже было известно. Но ей, кроме того, пора было коснуться и того факта, что она была женщиной всего лишь двадцати двух лет.

– Если бы я предложил вам работу, то ваша зарплата составила бы двенадцать долларов в месяц, – произнес он сухо, не допуская никаких компромиссов. Брианна почувствовала, что перед ней стоял человек, умеющий торговаться.

Девушка с удивлением выслушала названную сумму. Это было всего на несколько долларов выше того, что зарабатывали слуги.

– Я думаю, – заметила она, – что немногие художники согласились бы на столь низкое жалование.

– А это уже не ваше дело, – жестко одернул ее скупой хозяин.

Решив, что лучше было бы придерживаться дипломатического курса, Брианна кивнула ему в знак согласия.

– Вы правы, это – не мое дело. Однако мне бы нужно было пятнадцать долларов в месяц.

Легкое подергивание уголков его губ подсказало Брианне, что ее дерзость одновременно озадачивала и забавляла его.

– Может быть, нам удалось бы договориться на тринадцати с половиной? – спросил он.

Решив больше не испытывать судьбу, Брианна протянула руку в знак согласия. Казалось, какое-то мгновение он колебался, прежде чем пожать ее. Рукопожатие с женщиной было для него делом, несомненно, новым.

– Когда вы сможете приступить к работе, мисс…?

Она набрала в грудь побольше воздуха.

– Макбрайд. Меня зовут Брианна Макбрайд. Я могу начать работать уже сегодня. Или когда…

– Я же специально указал в объявлении, чтобы ирландцы меня не беспокоили, мисс Макбрайд! – его лицо потемнело от гнева, и Брианна невольно отпрянула назад.

– Я все понимаю, мистер Гриффит. Однако, я полагаю, вы убедились, что у меня есть талант, и если вы дадите мне возможность, я сумею доказать вам, какой я старательный работник.

Финниган как раз в это время появился из-за угла, шагая от своего станка. Он притормозил около них, вытирая руки о засаленную тряпку.

– Его имя не Гриффит, мисс. Это – Донован. Майкл Донован.

Брианна и Майкл, оба переполненные эмоциями, повернули головы к Финнигану. Взгляд Брианны был полон любопытства, глаза же Донована пылали гневом и отчаянием.

– Мистер Донован? – тихим голосом спросила Брианна, недоумевая, почему этот человек с такой нетерпимостью относится к своим соотечественникам. Но тем не менее, она решила воспользоваться неожиданным поворотом событий.

– Только не подумайте, что это что-нибудь изменит, мисс Макбрайд, – строго произнес Майкл. – Я в особенности не желаю нанимать на работу ирландцев, – его лицо пылало от нового приступа нахлынувшего на него гнева.

– Ваша верность принципам очень трогательна, – не удержалась Брианна, тоже распаляясь в свою очередь. – Тем не менее, мы с вами только что скрепили нашу сделку рукопожатием. – Это прозвучало как вызов; девушка инстинктивно догадалась, что Донован был очень гордый человек, весьма серьезно относившийся к своей чести.

В наступившей оглушительной тишине Финниган и Брианна ожидали реакции Майкла Донована.

– Но ведь это произошло до того, как вы сообщили мне свое имя, – сопротивлялся тот, и было видно, что он явно огорчен, что ей удалось провести его своими уловками.

– А нет ли у вас привычки скрываться от исполнения взятых на себя обязанностей? – спокойным голосом спросила Брианна. Ей очень нужна была эта работа. Конечно, было бы лучше, если бы ее приняли, оценивая лишь ее способности. Но так не получалось и требовалось немного настойчивости.

– Я не отказываюсь от своих слов, – процедил он сквозь зубы, и Брианна улыбнулась. Но выражение ее лица постепенно менялось по мере того, как он продолжал говорить: – Есть, однако, несколько условий при приеме на работу. Я дам вам шестьдесят дней испытательного срока. Если в течение этого времени вы не сможете справляться со своими обязанностями, то будете уволены. Это, надеюсь, понятно?

Сглотнув, Брианна кивнула в знак согласия. Все пережитые волнения этого утра начали сказываться на ней. Она растратила всю свою энергию на эти непривычные для нее торги, и теперь запас ее жизненных сил иссяк.

– Хорошо, – произнес Донован. – Теперь я хотел бы посмотреть на другие рисунки.

Брианна как раз собиралась снова опуститься на стул, когда Майкл внезапно резко обернулся к ней.

– В полдень у вас будет десятиминутный перерыв на обед. Смотрите, не задерживайтесь дольше. А утром я буду ждать вас здесь ровно в семь часов. – Широко раскрыв глаза, она опять кивнула. – Вам понятно? – и, как бы между прочим, он бросил через плечо свои последние слова: – Вы можете убрать свою шляпку и накидку в посудный шкаф.

Дверь в его кабинет захлопнулась, и Брианна осталась сидеть за столом одна, уставившись в пустое пространство. В комнатку вошел Джимми, улыбаясь, словно щенок, рассчитывающий на благосклонность нового хозяина.

– Шкаф вон там, мисс. И вам нечего беспокоиться. Мистер Донован позволяет нам время от времени выпить чашечку чая.

Отложив вещи в сторону, Брианна улыбнулась в ответ, но улыбка ее была слабой. Она провела рукой по волосам и задумалась о том, что сегодня сделала то, на что раньше не отважилась бы. Оглядываясь по сторонам, девушка еще раз отметила, насколько убогой и отталкивающей была обстановка, не говоря о разбитой мебели. Брианна вдруг подумала, что, может быть, поторопилась принять это предложение. Затем, вспомнив о своем стремлении получить работу, она укрепила свою решимость. Перебирая и сортируя незнакомые материалы, Брианна обнаружила еще карандаши и открыла коробочку с подушечкой.

Девушка делала наброски один за другим и совсем не замечала, как летит время. И только когда Джимми зажег лампы, она наконец поняла, что уже стемнело. Проходивший мимо нее из цеха Финниган бросил на Брианну резкий, но добрый взгляд:

– Пора заканчивать работу, мисс.

Поднимаясь со стула, она почувствовала, как затекло все ее тело, протестовавшее против такого долговременного скрюченного положения. Но, несмотря ни на что, Брианна с гордостью смотрела на плод своих трудов.

– Просто чудесные картинки, мисс, – похвалил Финниган, рассматривая эскизы вместе с ней. – Вы завтра снова собираетесь придти сюда?

Брианна бросила на него удивленный взгляд:

– Конечно. А почему бы мне и не придти?

– Просто некоторым никак не удается привыкнуть к манерам Майкла, – прямо ответил он, но по его глазам нельзя было понять, что он имеет в виду.

– Я пришла сюда наниматься на работу, а не обсуждать отношение людей друг к другу, – несмотря на усталость, в ее голосе прозвучала твердость.

Морщины на лице Финнигана обозначились резче.

– Это к лучшему, мисс, – спокойно сказал старик.

Разглядывая его воодушевленное лицо под копной серебристо-седых волос, Брианна отметила сочетание мудрости и разочарования. Она была почти уверена, что Финниган тоже был ирландцем. Девушка никак не могла понять этот престранный клубок противоречий, с которыми она раньше еще не сталкивалась. Но она слишком устала, чтобы предаваться сейчас размышлениям, и поэтому, пожелав старику спокойной ночи, отправилась домой.

Не прошло и часа, как Брианна узнала очертания огромного дома, с приветливо светящимися масляными фонарями. Она торопливо взбежала по последним ступенькам, отделявшим ее от двери. Когда же из-за спины надвинулась какая-то тень, Брианна чуть не подпрыгнула от испуга.

– Простите, мисс Макбрайд, – человек, сняв шляпу, держал ее в руках. – Я не хотел вас напугать. Мне необходимо было передать вам счет.

– О, вы…? – она вопросительно посмотрела на мужчину. Его лицо казалось ей смутно знакомым, но она никак не могла припомнить точно, где его видела.

– Я – Рэфферти, мэм. Мясник. Я не собираюсь сильно беспокоить вас, но если бы вы передали это вашему дяде, я был бы вам благодарен, – и человек протянул ей лист бумаги. – Он, должно быть, потерял предыдущие.

– Предыдущие? А что, были еще и другие?

Рэфферти немного помялся с ноги на ногу и кивнул головой.

– Прошло почти шесть месяцев, как он оплатил последний счет. Но я знаю мистера Линча. Он из приличных людей – он не станет бегать от неоплаченных счетов.

– Конечно же, нет. Я позабочусь, чтобы вам немедленно их оплатили, – Брианна подумала о причитавшихся ей в конце месяца деньгах. Почему-то она решила, что их будет достаточно для этих нужд.

– Благодарю вас, мэм. Передайте мои наилучшие пожелания господину и госпоже.

– Конечно.

Приближаясь к входной двери, Брианна замедлила шаг. Предвкушая, что скоро спрячется от холода, девушка тряхнула своей накидкой, чтобы освободиться от снежных хлопьев, прилипших к ней. Брианна повесила на вешалку накидку, и в это время из дверей передней комнаты появилось обеспокоенное лицо Мэри.

– Вот, наконец-то и вы. Я весь день ужасно волновалась. Заходите скорей, а я принесу вам чашку горячего чая, – без умолку болтала старая женщина, сопровождая Брианну через гостиную туда, за угол, поближе к теплу кухонной печки. Девушка не переставала думать о злополучном счете, сжимая клочок бумаги в руке. Усевшись в удобное кресло-качалку, она спрятала счет в складках своей юбки.

– Как дела у дяди Роберта? – поинтересовалась Брианна, принимая из рук Мэри чашку, через тонкие фарфоровые стенки которой к ней переходило приятное тепло.

На морщинистом лице Мэри проступила озабоченность, и она покачала головой.

– Доктор опять приходил. Он принес еще лекарств. Ваша бедная тетушка сама присутствовала при этом.

Наблюдая за мерцанием пламени в печке, Брианна глубоко вздохнула. Здоровье ее дяди было слабым, и врачи не предвещали ничего хорошего. Раньше он был всегда бодрым, и никто не ожидал, что Роберт Линч серьезно заболеет. Зная о том, что тетя в Америке осталась одна с больным дядей на руках, Брианна решила отправиться из Ирландии к ним. Но когда она приехала, то поняла, что финансовые дела дяди были еще одной серьезной причиной для беспокойства. Однажды, разыскивая почтовую бумагу, девушка натолкнулась на ящик, наполненный неоплаченными счетами. Встретившийся ей сегодня мясник был лишь одним из многочисленных кредиторов, которым дядя задолжал.

Дядя Роберт был стряпчим, имеющим хорошую репутацию, и его заработок являлся основным источником доходов семьи. Месяцы нетрудоспособности вкупе с крупной тратой денег на дорогостоящие лекарства, должно быть, изрядно истощили их бюджет. Дядя постоянно говорил о том, что ему необходимо вернуться к работе, и Брианна вскоре поняла, что являлась для семьи лишним ртом.

– Не хочешь ли взять к чаю галет? – спросила Мэри, протягивая девушке тарелку со свежим печеньем.

– Спасибо, – поблагодарила ее Брианна, взяв несколько штук и положив их на свое блюдце. Отпив из чашки еще согревающего чая, она устремила свой взгляд на пылающий в печи огонь, возобновляя свои размышления о выборе работы. Ей не хотелось просить денег у родителей, ведь они были против ее поездки в Америку. Брианне казалось, что найти работу гувернантки, для того, чтобы хоть как-то облегчить финансовое положение тети и дяди, было делом легким. Но она не ожидала, что к ирландцам в Америке существовала такая сильная неприязнь, и особенно остро это чувствовалось в Нью-Йорке. Несмотря на хорошие манеры и отсутствие акцента, едва Брианна называла свое имя, всякий интерес к ней пропадал. Лишь сегодня ей впервые улыбнулась удача, и девушка не собиралась упускать этот шанс.

Брианна услышала за спиной легкий шорох и поняла, что это тетушка Вирджиния, только она могла так неслышно войти в комнату. Вирджиния Линч постоянно боялась разбудить своего больного мужа, и ей снова пришлось приобрести легкую девичью походку. Брианна улыбнулась тетушке, которая за время болезни мужа, несмотря ни на что, не утратила своего прежнего задора.

Ее рыжие волосы, обрамлявшие тонкое свежее лицо с огромными глазами изумрудного цвета, были слегка тронуты сединой. Брианна всегда была в очень близких отношениях с тетей, у которой не было своих детей. И сейчас девушка была очень рада видеть, что Вирджиния почти не потеряла своей моложавости.

– Ну, дитя мое, где ты пропадала весь день? – спросила тетушка, ласково проводя рукой по волосам Брианны.

– Сегодня я получила интересное предложение, – ответила та.

Улыбка на лице Вирджинии сменилась выражением заинтересованности:

– Что за предложение, дитя мое?

– Мне предложили работу художника, – Брианна слегка приукрасила правду. – Ведь вы же знаете, как я всегда хотела этого.

– Я же говорила тебе – не нужно искать никакую работу. Я экономила несколько лет, и теперь у нас накопилось немного денег. Ты, кажется, неправильно поняла мои слова…

Брианна не могла не заметить переполняющую тетушку гордость и поняла, что ей предстоит теперь убедить ее в необходимости этого шага:

– Но это не ради денег, тетя Вирджиния. Я буду рисовать любовные открытки к Дню Валентина. Это ведь так интересно…

– К Дню Валентина?

Брианна с облегчением заметила, что тетя слегка заинтересовалась. И девушка тут же изо всех сил принялась расписывать свою новую работу, подключив все свое воображение. Но когда она закончила свой рассказ, Вирджиния все еще не была удовлетворена ее доводами. Поднимаясь из кресла, она случайно дотронулась до колена Брианны и наткнулась на скомканный листок бумаги, который девушка спрятала в складки своей юбки.

– Что там у тебя такое? – спросила тетушка, разглаживая смятый клочок бумаги. – Ох, да это же счет от мясника. Я даже понятия не имела об этом. Кредиторами всегда занимался твой дядя, ведь я даже не знаю, как выписать чек. Но теперь, кажется, придется этому поучиться.

Брианна попыталась улыбнуться в ответ на такое явное разочарование тетушки. Интересно, для чего она притворялась – ради благополучия племянницы или же просто оттого, что никак не могла признать неблагополучность их финансового состояния.

– Еще чаю? – спросила Мэри.

– Да, спасибо, – ответила ей Брианна.

Тем временем Вирджиния засунула счет в карман.

– Я хочу, чтобы ты, пока находишься здесь, познакомилась с хорошими молодыми людьми, дитя мое. Женщины, которые работают, не привлекают внимания тех мужчин, с которыми им хотелось бы водить знакомство.

В сознании Брианны внезапно промелькнуло далекое лицо Майкла Донована, с его суровыми голубыми глазами. Он произвел на нее впечатление, как никто другой, ведь в ее присутствии он ни разу не улыбнулся.

Мэри вновь наполнила чашку горячим чаем, и Брианна, изобразив приятную улыбку, снова повернулась к тетушке:

– Я думаю, могу пообещать тебе, что пока я нахожусь здесь, обязательно познакомлюсь с каким-нибудь молодым человеком.

Вирджиния удовлетворенно кивнула, а Брианна, отхлебывая из чашки ароматный чай, не переставала думать об этом странном человеке, с которым свела ее судьба. Что скрывалось за строгим выражением его лица и именем, которое выдавало в нем ирландца? Почему он скрывал его? Все это оставалось для нее тайной, которая непреодолимо влекла к себе, несмотря на гудевший в ее сознании предостерегающий набат.

II

Майкл Донован оторвался от бухгалтерской книги и, поднявшись со стула, подошел к грязному окну, чтобы посмотреть на улицу. Как и все городские улицы, она была полна движения: по мостовой громыхали кэбы и омнибусы, прокладывая себе путь сквозь море пешеходов. Но внимание Майкла не было сосредоточено ни на ком из этих вечно спешащих людей.

Он знал, что ему надо будет встретиться с распространителями его открыток и прочих канцелярских товаров, которые искали покупателей продукции издательства. Но несмотря на это, он, разобравшись с утра с заказами, пустил все остальные дела на самотек, а сам все стоял и смотрел сквозь хрупкое стекло в двери своего кабинета на новую служащую издательства Гриффита.

Брианна работала уже третий день, но в течение первых двух дней Майкл был занят тем, что улаживал дела с продавцами продукции, и ему было не до новой работницы. Почему-то он решил, что Брианна из тех людей, кто любит хоть чуточку, но опоздать, и поэтому был немало удивлен, когда обнаружил, что она пришла на целых полчаса раньше и сидела за столом, готовясь к работе. И вот уже несколько часов подряд девушка сидит за рабочим столом, не разгибая спины. Сперва она изучала брошюру со спецификацией размеров, а затем принялась за предварительные наброски. Брианна даже отказалась от чая, принесенного Джимми, она продолжила работу и лишь на некоторое время подняла голову, чтобы поговорить с Финниганом.

Стук в дверь прервал размышления Майкла. Из-за двери показалась голова Финнигана:

– Мы закончили тот последний заказ на канцелярию, – сообщил он.

– Отлично. Вы ее сможете тотчас же отправить?

По выражению лица Финнигана было ясно, что лишних напоминаний ему не требовалось.

– Все будет сделано, – ответил старик.

Простота ответа Финнигана заставила Майкла улыбнуться. Старик начал работать в издательстве, когда сам Майкл был еще ребенком. Финниган знал свое дело и выполнял его без лишних напоминаний. Выражение лица Майкла стало задумчивым. Этот человек был рядом с ним и в хорошие, и в плохие времена.

Неожиданно в памяти Майкла промелькнуло воспоминание о том времени, когда цеха и контора находились в умелых руках его деда. Тогда, уже много лет назад, станки были хорошо смазаны и настроены, работая с поразительной точностью. И на той площади, которую сейчас занимают оставшиеся служащие, трудилось огромное количество рабочих, продавцов и бухгалтеров.

Дед Майкла, Эмброуз Гриффит, был строгим, но заботливым хозяином, который стремился к процветанию предприятия и с успехом добился его. Ребенком Майкл наблюдал за становлением этого мощного предприятия и мечтал о том времени, когда сам сможет занять место деда. Но он тогда не предполагал, какой огромный ущерб будет нанесен преуспевающей фирме за время руководства ею его собственным отцом.

После смерти деда контроль за издательством перешел к его отцу. Первое время предприятие продолжало работать по инерции, но постепенно сбилось с верного пути, подобно неуправляемому кораблю. Тимоти Донован так и не научился у своего тестя премудростям предпринимательства, да и не было у него к этому особого желания. Его страстью была выпивка и азартные игры.

И хотя Майкл не отрицал, что у покойного отца было поистине золотое сердце, у него не было ни малейшего желания продолжать в издательстве его политику. Мало-помалу промышленный гигант книгопечатания увял, и теперь на его месте осталось почти обанкротившееся, одряхлевшее предприятие.

Мать Майкла, изысканная английская леди, делила с мужем все неурядицы и любила его вплоть до дня его смерти. Для Майкла же было не так легко простить и забыть недостатки своего отца, и он попытался уничтожить в себе любое напоминание об ирландских корнях. Теперь единственным напоминанием служила его красноречивая фамилия. Он догадывался, что потенциальные клиенты содрогались, услышав его фамилию; в их представлении выходцы из Ирландии были неразлучны с крепкими алкогольными напитками. И этот предрассудок омрачал его молодость и угрожал его будущему успеху.

Майкл, развернувшись, снова стал наблюдать за темноволосой красавицей в соседнем помещении. Вот опять он нанял на работу еще одного человека из Ирландии. Его взгляд был прикован к ее бледно-голубым глазам, настолько же светлым, насколько его собственные были темными. На ее белоснежной коже играл слабый румянец и выделялись розовые губы. Наблюдая за Брианной, Майкл заметил, как ее брови сошлись вместе, когда она критически рассматривала свой набросок. Ни один скульптор не смог бы изваять более прекрасный профиль, чем тот, что он сейчас видел перед собой.