Текст книги "Демон - любовник (ЛП)"
Автор книги: Бонни Ди
Соавторы: Мари Трэнор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Это он хвастался или предупреждал? Или просто информировал? Хотя вряд ли, скорее всего, последнее.
– Вот мы и пришли.
Красивым движением он распахнул дверь слева и поклонился ей, позволяя войти.
Сердце Гвинет стучало как барабан. Она чувствовала, как будто берет жизнь в свои руки, входя сюда и оставаясь наедине с демоном. Часть ее хотела остаться с забавным и симпатичным Карнаком. Но если девушка намерена когда-нибудь выбраться отсюда, если намерена вызволить Бри из тьмы подземелья, ей необходимо поговорить со Свартаном.
Глубоко вздохнув, Гвинет вплыла в комнату подобно королеве, зная, как это сделать.
Демон стоял спиной к ней около огромного темного каменного камина, глядя на мерцающий огонь. Его локоть опирался на красиво высеченный выступ на стене. На нем не было капюшона и плаща, но она узнала бы его где угодно по совершенно черной одежде, по его позе, прямой, неподвижной, полной достоинства.
Но его волосы не были белыми, как у всех. Это оказался цвет вороного крыла, черный и гладкий, и они были слегка подкручены как раз над воротником. Пока Гвинет безмолвно удивлялась его внешнему виду, он обернулся.
Глава 8
Рука Гвинет медленно поднялась к горлу. Она чуть не забыла, что надо дышать.
Ах, да, это был ее демон. Волосы цвета воронова крыла и белая кожа, туго обтянувшая высокие, скульптурные скулы на мрачном лице. Не было ничего даже отдаленно бесцветного в этом могущественном существе. Скорее, нечто драматическое в контрасте света и тьмы, нечто, бесспорно, красивое в суровом, гордом, высокомерном лице.
Он слегка поклонился и направился к ней.
Паника возросла подобно приливу. Ах, Боже мой, не удивительно, что он был королем. Никто не посмеет ослушаться этого человека, этого демона… Как она могла даже думать, что способна его обмануть и заставить выпустить их с Бри? Каждый его дюйм, каждое уверенное, изящное движение высокого, подтянутого тела излучало чистую мощь. Даже без маски в его броне не было никакой очевидной щели. Не было даже намека на мягкость, способного дать ей надежду.
Когда он остановился перед ней и повелительно протянул руку, она поняла, что очарована его жестокими неотразимыми глазами. Не белые или даже светло-серые. Они напоминали блестящий черный обсидиан, такие же глубокие и бездонные, как ночное небо.
Со вздохом потери женщина проглотила свою тоску – по надземному миру, по нему, она уже не знала, по чему именно – и заставила себя вложить руку в протянутую ладонь. Его пальцы, длинные, тонкие и белые, сомкнувшиеся на ее запястье, оказались удивительно теплыми. Гвинет вздрогнула, когда ее охватили воспоминания, что эти же руки касались самых интимных мест, вызывая дурманящее удовольствие, которого она больше не знала с тех пор. Его взгляд не отрывался от ее лица. Королева почувствовала, как будто он пронзил ее душу, как будто это был самый важный момент в ее жизни. Все же, когда демон заговорил своим глубоким, почти замогильным голосом, его слова казались успокаивающе светскими.
– Ты должно быть проголодалась. Пожалуйста, присаживайся. Ешь.
Попытавшись взять себя в руки, Гвинет начала осматривать окружающую обстановку, которую полностью затмевала яркость присутствия хозяина. Хоть и не столь огромная как королевская столовая Мидаса, эта располагалась в довольно большой и удобной комнате. На окрашенных в белый цвет стенах висели картины пирующих. Длинный стол, за которым могло сидеть человек двадцать, был накрыт на двоих: одно место во главе стола, другое – с правой стороны. Несколько блюд для непринужденного, дружеского ужина уже стояли на столе. Гвинет узнала запахи рыбы и птицы, лука, зелени и овощей. Как и все здесь, столовая пропиталась дымным, земляным запахом, который она связывала со Свартаном, это мешало определить аппетитные запахи еды.
Женщина позволила провести себя к столу, где Свартан отодвинул стул с правой стороны и, дождавшись, пока она сядет, прошел к своему месту во главе стола. Все это было сделано без слов и прикосновений, что стало облегчением для нее. Гвинет не думала, что сможет вынести малейший физический контакт. Гнев и страх, которые она чувствовала к нему, были все еще смешаны в памяти с предыдущей позорной капитуляцией его сексуальным домогательствам, со всем, чем демон заставлял ее наслаждаться.
Но она не могла думать об этом сейчас. Бри была важнее, чем все ее страхи, вместе взятые. Гвинет должна сосредоточиться на жизненно важной задаче – освободить свою дочь от демона.
Ее первое впечатление от этой трапезы, – если сравнить с обедами, проведенными с другим королем, который намеревался получить над ней контроль, – начало исчезать, когда Свартан молча помог наложить небольшие порции с каждого блюда ей в тарелку. Она использовала это время, чтобы привести мысли в порядок, успокоиться и подготовиться понять, какие возможности могла найти.
Чтобы получить больше времени на размышления, она сразу же положила кусочек рыбы в рот и была ошеломлена в который раз, ее взгляд взлетел к Свартану.
– Как вкусно!
Ему было приятно – как ее удивление, так и одобрение. Женщина поняла это, поймав краткий, торжествующий блеск в его поразительных темных глазах, прежде чем его веки опустились и черные ресницы коснулись белой кожи щек. Более того, он следил за ее реакцией. Как будто это имело для него значение.
Заинтригованная, она проглотила нежную вкусную рыбу и наколола на вилку деликатес из овощей.
– Откуда это? – спросила она. – Сверху?
– Отсюда. Рыбу легко поймать. Она водится в нескольких подземных ручьях и реках. У нас всегда был богатый выбор грибов. Овощи мы начали выращивать недавно. Нам необходимо создать искусственное солнце, но кое-что удается вырастить и так. Это делает питание более разнообразным, поскольку торговать с нашим миром не всегда легко.
– Почему?
Он пожал плечами и налил ей в стакан немного белого вина.
– Наши предки крали у ваших. У ваших людей есть причины не доверять и бояться нас.
Она посмотрела на него с любопытством.
– Но вы торгуете. Так вы получили шелковичных червей и прочие вещи.
Мужчина сделал глоток вина, посмотрев на нее поверх своего стакана.
– Ты наводила справки.
– Миллион. По статистике, все они не могли быть ложными.
– Румпельштильцхен, – он издевательски рассмеялся. – Откуда ты взяла это имя?
– От жадного солдата. И мое собственное отчаяние убедило меня поверить, – сказала Гвинет с горечью. Испугавшись, что выдаст слишком многое, тогда как ей нужно было усыпить его бдительность, она поспешно сменила тактику.
– Должно быть, тебе очень трудно внедрять здесь новшества из верхнего мира.
Он поставил стакан и потянулся за вилкой.
– В любой стране трудно двигаться вперед.
Она нахмурилась, наблюдая, как он кладет еду между крепкими, белыми зубами и жует. Без предупреждения, ее тело начало возбуждаться от воспоминаний его рта на ней, на ее груди, на клиторе…
«Одумайся, Гвинет!»
– Почему бы тебе просто не переехать наверх? – спросила она немного резко.
Демон моргнул.
– Зачем мне это?
Она посмотрела в его оживившиеся глаза.
– Ты не хочешь, – удивилась она. – Тебе здесь нравится.
– Не стоит удивляться так громко. Ваш мир – чужой для меня, но я не отрицаю, что жизнь там имеет свои привлекательные стороны. Взгляни на некоторые плюсы в моем мире, и ты увидишь, это не такое плохое место для жизни.
Гвинет проглотила сомнения вместе с грибами, приправленными чесноком. Она ждала удобного момента, чтобы начать другую тему для разговора. Но в отличие от Мидаса, Свартан не считал необходимым заполнять все паузы звуком собственного голоса. Молчание затягивалось, угрожая сокрушить ее вновь тяжестью невыполнимой задачи.
– Благодарю тебя за платье, – пробормотала она. – Очень красивый цвет.
Его губы скривились.
– Я думал, ты такое и хотела.
Женщина встретила его презрительный взгляд с вызовом.
– Потому что оно золотое? Думаешь, меня волнует только золото?
– Поправьте меня, если ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что за него ты продала своего ребенка.
– Я продала ее за свою жизнь! – воскликнула Гвинет, бросив свою вилку. – Боже, как все неправильно. Ты обманул меня и знаешь, что это так.
– Ты сама себя обманула. Отчаянно желая связать себя с богатым и могущественным, но нелюбимым, человеком, ты с тем же отчаянием хотела вкусить запретный плод желания другого мужчины. Ваши люди говорят, на чужой каравай рот не разевай. Я тоже так считаю.
Гвинет вскочила на ноги.
– Как ты смеешь!
– Как смею что? – Он сидел в кресле, рассматривая ее с ленивой усмешкой. – Вопрос в твоих мотивах? Не хочешь, чтобы тебе напоминали о постыдном влечении?
Разъяренная, Гвинет пыталась успокоить частое дыхание, отказываясь сдаться напору его многозначительного взгляда. Но именно его глаза, в которых что-то вспыхнуло, скользнули на мгновение вниз к ее полуобнаженной груди, так бурно поднимающейся и опускающейся.
Наконец-то Гвинет нашла щель в его броне. Она была уже тогда, в тронном зале Мидаса, когда женщина предложила себя вместо Бри. Она была там, в мимолетном блеске его глаз. И теперь, когда королева наблюдала за Свартаном, не участилось ли и его дыхание тоже? Возможно, для него это не имело значения или он скрывает свои чувства. Все же выражение его глаз слишком тщательно завуалировано, а слабая улыбка на губах чересчур натянута и насмешлива. Демон не хотел, чтобы она догадалась.
«Вот ты и попался».
Благодаря догадке, ее гнев мгновенно исчез. Вздохнув, она пренебрежительно махнула рукой и снова села.
– Это не имеет значения. Как ты сказал однажды, некоторые вещи мы делаем, потому что должны, другие – потому что хотим.
Он кивнул немного настороженно, как будто сомневаясь в ее внезапной капитуляции. «Хорошо. Пусть удивляется, немного напряжения не помешает…»
План, что возник в ее голове, был слишком возмутительным, чтобы перейти к нему сразу, но, безусловно, заслуживал некоторого времени на размышления…
Сохраняя на лице спокойствие, Гвинет ела молча.
Это был хороший ужин, не слишком богатый или плотный и не слишком большой по количеству блюд. Воспитание в бедности требовало очистить тарелку, и, переехав жить во дворец Мидаса, Гвинет постоянно чувствовала себя словно нафаршированной. Только со временем она научилась оставлять на тарелке то, что не хотела есть, при этом женщина ненавидела отходы, считая их преступлением против бедных и голодающих. Здесь не было отходов. Свартан оценил ее аппетит в точности, и хотя он вежливо предложил добавки, не настаивал, когда она отказалась. Вместо этого он взял ее и свою тарелки и переставил их на другой конец стола, заменив их прекрасными блюдами из стекла, в которые ложечкой положил нечто белое и воздушное.
Наблюдая за ним, Гвинет нарушила молчание.
– Ты мне говорил, что у тебя нет жены и детей. У тебя есть семья?
Мужчина пожал плечами.
– Несколько двоюродных братьев и сводный брат, которого я никогда не видел. Зачем?
– Ты дружишь с ними? По крайней мере, со своими родственниками?
– Мы в хороших отношениях теперь, когда они примирились с тем, что меня не сместить. На самом деле я зашел так далеко, что можно сказать, они лояльны.
– Это дружба? – поинтересовалась она. – Или страх?
– Не имеет значения.
Гвинет моргнула.
– Не имеет?
– Не в Элохиме.
– Элохим? Так вы называете свое царство? Никогда не думала, что у этого места будет название… – подняв ложку, она вернулась к своим вопросам. – А как насчет женщин? Почему ты не женат?
– В этом нет необходимости. У меня есть наследник.
– Кто?
Он улыбнулся и взял ложечку.
– Бри.
Гвинет закрыла рот. Слепо вцепившись в свою ложку, она сказала:
– Но свой ребенок предпочтительнее?
– Я гибрид и не могу иметь собственного ребенка.
Она подумает об этом позже. Хотя демон говорил ровно и бесстрастно, Гвинет не смогла предотвратить приступ сострадания к его бездетности. Она решительно подавила свою жалость. «Ну, моего ребенкаты не получишь».
– Может, у тебя есть куртизанки? Любовницы?
– Я не монах, – признался он.
Конечно, нет. Даже в своей невиновности Гвинет узнала прикосновения опытного человека. Волнение свело ее пальцы. Если она ошиблась…
– И все же, – отметила женщина, зачерпывая ложечкой немного десерта, – твое поведение со мной в прошлом году не было похоже на сексуально удовлетворенного человека. – Она сомкнула губы на ложке. – Ммм…
«Ах, Боже мой, что я делаю? Что я знаю? Он рассмеется мне в лицо и будет прав…»
Он не рассмеялся. Гвинет боялась посмотреть, но и другие чувства были обострены в ожидании его реакции. Никаких признаков смеха, лишь напряженное молчание, потрескивающее в воздухе между ними. И женщина могла поклясться, его взгляд был прикован к ее рту, потому как она ела десерт с преднамеренной чувственностью.
Мужчина тихо пробормотал:
– Секс не может быть больше – или меньше, – чем секс.
От этой грубости кровь прилила к ее лицу. Гвинет была совершенно уверена, фраза, брошенная Свартаном, была намеренна, и это придало ей храбрости, чтобы наконец посмотреть на него. Он сидел в кресле, насмешливо глядя на нее. Все же женщина могла поклясться, небольшой румянец окрасил бледные щеки демона. Если его дыхание и не участилось, то, тем не менее, он застыл в ожидании, в этой абсолютной неподвижности читалось напряжение.
– Тогда, – сказала она невинно, – местные куртизанки тебя не удовлетворяют? Тебе нужен дополнительный… стимул для твоих любовных встреч?
– У тебя есть предложение?
– На самом деле, да. Этот десерт действительно великолепен. Такой сладкий, и так освежает. Что это?
– Боюсь, тебе придется спросить повара. Это традиционный рецепт, но я не знаю, что в него входит.
Изысканно она поднесла ко рту еще немного десерта. Его глаза следили за движением ее губ, языка. И Гвинет была уверена, что победа за ней. И все же он не торопил, не просил подробностей.
«Черт. Не беда, демон не сможет одолеть их. Здесь я могу позволить себе быть великодушной… или нет?»
– Придумала другую игру? Другую сделку между мной и тобой? – Его глаза удерживали ее взгляд, подобно неподвижному небу в солнечный, безветренный день.
«О, Боже, я не могу этого сделать… Бри, думай о Бри».
– Ну же, – сказал он невозмутимо.
– Я дам тебе еще три ночи, – сказала Гвинет, не обращая внимания на растущий жар смущения в теле. Только не влечение, не сейчас, как это еще возможно? – Я готова щедро поделиться с тобой своим телом, экспериментировать с любыми наслаждениями, которые ты захочешь изучить. Но если в это время ты испытаешь оргазм, Бри и я должны получить свободу.
Не двигаясь, демон глубоко заглянул в ее глаза. Казалось, он даже не дышал. «Я зашла слишком далеко. Теперь он будет смеяться мне в лицо».
Его полные губы раскрылись.
– А если я устою перед твоими прелестями и сохраню контроль над собой?
– Мы останемся здесь, и ты никогда не коснешься меня.
Одно долгое мгновение он удерживал ее взгляд.
– Во всем мире худшего для тебя не придумать. Ни свободы, ни секса. С другой стороны, если тебе не удастся довести меня до оргазма за три ночи, то вряд ли я захочу прикоснуться к тебе вновь.
Он пытался унизить ее, заставить отступить. Размышления помогли ей отвлечься, хотя она не могла остановить жар, заливающий лицо, и возмущенное сопротивление каждого мускула.
– Боишься сразиться еще раз? – парировала Гвинет. – Потому что не держишь всех карт?
Его взгляд упал, как будто что-то рассматривая.
«Боже, что я делаю? У меня нет навыков, чтобы угодить опытному человеку, не говоря уже об опытном демоне! Кроме того, мы уже в его распоряжении. Зачем ему заключать такую сделку? Но я его знаю и все делаю правильно. У меня есть воображение. Более того, он хочет меня. Я знаю, он согласится…»
Взгляд мужчины вернулся к ней. Улыбка играла на его губах, проникая в жесткие, темные глаза.
– Хорошо. Я удивлен. Но у меня есть несколько условий, прежде чем я соглашусь на эту сделку.
– Назови их сейчас, чтобы я могла подумать над ними, – сказала Гвинет, уже наученная горьким опытом прошлых ошибок с этим существом.
Блеск его глаз подтвердил это.
– Очень хорошо. Два условия. Во-первых, ограничение по времени. В каждом случае у тебя будет два часа, в течение которых… ах… ты будешь делать нечто очень плохое.
Гвинет кивнула. Два часа – это больше, чем обычно Мидас проводил с ней за один раз. Она была почти уверена, что это было больше, чем сам демон потратил на близость с ней, даже во вторую ночь, хотя, конечно, у нее не нашлось доказательств…
– Но, – добавила она с оправданной подозрительностью, – ты не имеешь права на любой вид сексуального удовлетворения непосредственно перед тем, как начнутся наши два часа.
Его губы дрогнули. Она определенно забавляла его. Покраснев, Гвинет все же подняла голову в неповиновении. Но это было нелегко. Свартан всегда подавлял своим могучим телосложением, даже когда был в таинственном плаще и капюшоне. Теперь же с его драматическими черными волосами и бледной кожей, пристальным взглядом насмешливых темных глаз он был и вовсе огромен. Она не могла не знать о его впечатляющих размерах, о широте сильной груди и плеч, о мускулистых руках под черными рукавами шелковой рубашки. Гвинет дотронулась до его тела, такого теплого, твердого и гладкого, чувствуя, как перекатываются мышцы и сухожилия под ее ищущей рукой.
Она с трудом сглотнула, отчаянно пытаясь сосредоточить свои мысли на сделке. Если он обманет ее снова…
– Как долго твое «непосредственно»? – уточнил он.
– Двадцать четыре часа, – ответила она поспешно и с облегчением.
Если повезет, это уточнение сделает невозможным секс сегодня вечером, и пусть Гвинет отчаянно хотела вырваться на свободу, она была не готова для сексуального контакта с ним. Ей нужно время, чтобы подумать, подготовиться, собрать силы для мужества сделать то, что она должна.
– Ты жесткий переговорщик, – отметил демон.
Его голос и взгляд оставались спокойными, и все же она не могла избавиться от мысли, что он все-таки смеется над ней.
– От тебя я приму это как комплемент, – возразила Гвинет.
Демон склонил голову, будто это он и подразумевал.
– Я принимаю двадцать четыре часа.
– Тогда я принимаю двухчасовое ограничение времени. Какое твое второе условие?
Потянувшись вперед, он поднял свой стакан и сделал глоток вина, показывая, что размышляет. Но Гвинет было не обмануть. Она знала, что демон уже придумал его.
– Я выбираю ночи.
– Что? – потеряла она самообладание.
– Я выбираю, какую ночь мы сможем провести вместе. – Его бесстрастное лицо ничего не выражало.
– Нет, – сказала Гвинет резко. – Ты можешь растянуть сделку на несколько месяцев или на года. Я не буду ждать так долго, чтобы получить возможность вернуть своего ребенка.
Черные ресницы опустились на его бледные щеки и почти сразу поднялись. Опять он склонил голову.
– Тогда мы может установить некоторые временные ограничения для сделки. Какой срок будет приемлем для тебя? Три месяца? Два?
– Один, – ответила она быстро.
«Черт, почему я не сказала неделю?» И все же ей нужно время, чтобы подготовиться, как следует. Взглянув на него, можно было понять, что для него это оказалось не простым решением. Ради Бри она может подождать один месяц.
Месяц в аду…
Демон сказал:
– Тогда по рукам.
Серьезно он протянул правую руку. Сердце Гвинет забилось в груди так громко, что его стук должен был взбудоражить весь подземный мир. В один ужасный момент ей показалось, что она заключает еще одну сделку с неземным, несомненно, нечестивым существом. И какую сделку!
Но это было необходимо. Гвинет была побеждена и попала сюда, по крайней мере, отчасти из-за ее собственных желаний. Пусть на этот раз она одержит над демоном верх.
Медленно, королева пожала протянутую руку, чувствуя твердость, теплоту мужских пальцев. Молния поднялась по ее венам даже теперь, когда она знала, каков он. «То ли я делаю? – подумала Гвинет боязливо. – Вообще, знаю ли я, что делать?»
Но сделка состоялась.
Демон позволил ее руке выскользнуть и улыбнулся:
– Я выбираю сегодняшний вечер.
Глава 9
Мидас вышагивал взад-вперед под тревожным взглядом Уоллеса по комнате и разгневано задавал вопросы. Он знал, что слишком взбешен, чтобы мыслить трезво. Король был в ярости, отказываясь верить в нечто более могущественное, чем он сам. Его золото-прядильщицу жену похитил обманщик, маг, шарлатан, который заплатит за это жизнью. Как только идиоты Мидаса найдут ублюдка.
– Да, сир, – еще раз заверил его Уоллес. – Мы обыскали всю страну, но ее и след простыл. – Управляющий сделал глубокий вдох и поспешно добавил: – Ваше величество, мы не можем спуститься в волшебное королевство…
– Волшебное королевство? – сплюнул Мидас, топнув от ярости ногой. – Что за вздор ты несешь? Идиотская мистификация и дешевые трюки не делают его волшебником!
– Конечно, нет, ваше величество, – ответил Уоллес так поспешно, что Мидас вновь разозлился и обрушился на него со всем гневом, а также страхом, в котором отказывался признаваться даже себе.
– Что с тобой? Не ты ли когда-то говорил, что я несу полную и абсолютную чушь?
Уоллес задрожал на месте.
– Нет, ваше величество, – сумел выговорить он.
Король насмешливо спросил:
– Боишься остаться без места и потерять семью?
– Да, ваше величество, – правдиво ответил Уоллес.
Король скривил губы.
– Не удивляйся, но ты прав. Я несу полную ерунду. – Он стукнул кулаком по лбу. – Черт возьми, я не могу вгонять придворных в паралич. Это ведь под силу только волшебнику? Там, где он исчез вместе с Гвинет, не оставив и следа, нет земного пути…
И теперь, когда он произнес эти слова, впервые признал саму возможность существования чего-то магического, множество воспоминаний пронеслись у него в голове. Страшные сказки, которые рассказывали его няньки, когда он был еще ребенком, суеверные слова прислуги, отгонявшие зло, которые он слышал краем уха, но игнорировал на протяжении всей своей комфортной, защищенной жизни. Правитель должен был обратить на это больше внимания. Но опять же, именно для этого он держал слуг.
– Что ты знаешь об эльфах и демонах, Уоллес?
– Ничего, увы, кроме тех историй, которые знают все, но образованные люди в них не верят. По крайней мере, до сих пор не верили, пока мы ни увидели…
– Это, ведь, правда? – спросил Мидас. Всего несколько минут назад он громогласно все отрицал, а сейчас не вполне понимал достоверность этих историй. – Существуют волшебные королевства. И под нами есть другой мир, мир тьмы и магии. Он утащил ее туда, и я должен пойти следом.
Что же пришло ему на ум? Болтовня слуг… Все перемешалось в памяти, скрывая нечто более важное и существенное, чем другие обрывки воспоминаний.
Уоллес прервал его попытки вспомнить.
– Он сказал, что не обидит ребенка.
– Я имел в виду Гвинет, – отрезал Мидас. Он забарабанил пальцами по спинке дивана. – Как мне узнать? Как мне узнать, есть ли под нами волшебное королевство?
Именно в этот момент туманный образ умирающего отца всплыв в его голове. Старый король с белой бородой был очень слаб и бредил на смертном одре. Он держал его за руку и шептал на ухо бессмыслицу, будто у него в молодости была связь с принцессой демонов.
Мидас не хотел находиться там. Его заставили пойти к умирающему отцу, поэтому он был угрюм и обижен. Безумный бред родителя не поднял настроение. Конечно, тогда он не вслушивался в шепот короля, потому что не верил, что все это происходило на самом деле. Но что, если его отец действительно знал нечто важное?
– Уоллес, – медленно сказал он, – ты ведь служил у моего отца?
– У меня была эта честь.
– Он когда-нибудь говорил с тобой о своем романе с принцессой-демоном?
– Конечно, нет, – сказал Уоллес, явно оскорбленный таким неприличным предположением, затем, поколебавшись мгновение, добавил: – Хотя было дело. До женитьбы. Когда я был молод, старший придворный рассказывал о какой-то таинственной женщине, которая родила во дворце, а затем исчезла вместе с ребенком. Или ее сослали. Ходили противоречивые слухи, что произошло, но ни ее, ни сына больше здесь не видели.
– Сын, – повторил Мидас.
Да, старик упоминал сына, свободного брата Мидаса, который в один прекрасный день должен был стать правителем подземного королевства… По прошествии десяти лет он еле вспомнил безумные слова умирающего отца.
Возбуждение начало сменяться беспомощным гневом. Он двигался в правильном направлении, он был уверен в этом!
– С кем он был, когда встретил эту таинственную девушку?
Уоллес пожал плечами:
– Один. Он гулял по ночам в одиночку. В молодости ваш отец был очень своенравным, и никто не мог остановить или сопровождать его, – ответил он быстро и виновато улыбнулся. – Возможно, слуги верили в волшебную принцессу. Но ходили разговоры, что она была низкого происхождения. Конечно, король и речи не заводил о браке, а ребенка так и не признал. Возможно, этот мальчик был даже не от него.
– Вряд ли, – сказал Мидас. – Иначе почему он родился здесь? Ступай, Уоллес, и разыщи старых слуг. Выясни, может быть, кто-то знает больше. Может быть, кто-то видел ее. Может быть, кто-то знает, где находится волшебное королевство, а затем мы вернем нашу королеву.
– И принцессу, – напомнил ему Уоллес.
Мидас отмахнулся от него. Он не возражал против возвращения младенца, но золото-прядильщица жена ему была нужнее.
Когда Уоллес отправился выполнять приказ, Мидас опустился на кровать и провел рукой по глазам, словно отгородившись от действительности, ему будет легче вернуться в ту далекую ночь, которую он едва мог вспомнить, когда его старик наконец умер и сделал его королем. Что тот говорил о ребенке?
Глупый старый дурак шептал очень тихо, а его дыхание было ужасно вонючим, в жесткой бороде запутались руки, он продолжал болтать о…
– Однажды он тоже станет королем, знаешь… зеркало у тебя… Король демонов… если он будет достаточно сильным, чтобы вырвать власть из рук воюющих группировок, которые живут там.
Да, он был уверен, что правильно вспомнил эти слова. А потом… не настаивал ли старый король, что однажды Мидасу может понадобиться помощь этого короля демонов? Кажется, в ответ он тогда громко рассмеялся и попытался вырваться. От скуки он даже притворился, что слушает. Однако слова старого дурака прервали мечты Мидаса о том, что он будет могущественнее и богаче любого монарха в истории.
Но у него существовала причина чувствовать благодарность за проникновенный характер этих слов: Мидас был уверен, что сейчас именно они необходимы ему. Он нуждался в помощи этого демона-брата, если тот действительно существовал. Только как найти его в аду?
– Просто произнеси его имя, – прошептал старый король, а затем вцепился в Мидаса подобно личу и притянул к своим побелевшим, уже отмеченным смертью, губам. – Произнеси его имя, и он придет, его имя…
Что же за имя прошептал ему на ухо старик?
Проклятье, он не мог вспомнить. Даже записки не осталось. Мидас сомневался, что раньше слышал его. Он был слишком занят, желая, чтобы старый чудак поскорее умер. Откуда ему было знать, что это не бред, а правда, что под землей действительно находилось волшебное королевство, или что однажды ему понадобиться призвать брата-демона, чтобы получить от него помощь?
Мидас выругался. Если бы он тогда обратил внимание на имя.
Если бы его тупая корова-жена не отказалась от собственного ребенка. Проклятье, если бы она не была настолько глупа, чтобы заключать сделку с демонами, если он правильно понял их разговор. Если бы она не была так испугана или замкнута или что-то еще. Если бы не скрывала сведения и не выдумывала настоящее имя.
Какое же имя назвал его отец?
Одно точно: не Румпел-чертов-штильцхен.
