Текст книги "Демон - любовник (ЛП)"
Автор книги: Бонни Ди
Соавторы: Мари Трэнор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Бони Ди, Мари Трэнор
Демон-любовник
Пролог
– Твоё имя Чарльз? Оливер? Гарольд? – пульс Гвинет учащённо бился, она тряслась от страха, несмотря на то, что у неё на руках был главный козырь.
Её муж король Мидас, придворные и воины – все видели, как под удары грома в облаке чёрного дыма появился дьявол и в одно мгновение заморозил каждого из них. Люди замерли под действием магической силы, сгустившейся в воздухе.
– Нет, – злой голос дьявола разнёсся по всему залу, вызывая дрожь во всём теле и поднимая волосы на затылке.
Фигура, окутанная тьмой, выглядела угрожающе и напоминала огромное чёрное грозовое облако, сверкающее молниями в тронном зале. Гвинет захотелось откинуть капюшон и наконец увидеть его лицо.
– Брэндон? Сильвестер? Арчибальд? Джеймс?
Зачем она играла в эту опасную игру, когда жизнь её ребёнка была под угрозой? Она должна просто выплюнуть это ужасное имя, которое подслушал её шпион, и выиграть свободу для Бри.
Ведь демон из ада не мог нарушить соглашение? Конечно, он был связан своим словом.
– Нет. Ты готова признать, что должна мне заплатить? – прохладный голос исходил из тёмной глубины капюшона.
Гвинет медленно выдохнула, пытаясь успокоить учащённое сердцебиение. Радость от победы охватила ее, но королева сдерживалась, пытаясь скрыть самодовольную улыбку. Нет смысла злить врага.
– Возможно, твоё имя, – она сделала паузу и облизнула губы. – Румпельштильскин?
В комнате воцарилась мёртвая тишина. Бри заворочалась в своей колыбели и захныкала. Гвинет перевела взгляд от фигуры в капюшоне к мужу. Его испуганный пристальный взгляд был устремлен на незваного гостя.
Девушка знала, что назвала его имя правильно. У неё был свидетель, который видел, как демон кружил вокруг походного костра, потешаясь над её неспособностью угадать его забавное имя.
– Твоё имя Румпельштильскин? – повторила она.
Тёмное существо шагнуло вперёд, остановившись всего в нескольких шагах от неё и колыбели.
– Нет, ты ошиблась, – он потянулся за ребёнком.
На мгновение королева Гвинет застыла, не в силах осознать его ответ, затем бросилась между демоном и кроваткой. Она перехватила его руки, одетые в чёрные перчатки, до того, как они дотянулись до её драгоценной дочери.
Королева схватила Бри и прижала к груди слишком сильно, от возмущения младенец издал пронзительный крик.
– Ты лжешь! Я знаю, что это – твоё имя! Я не позволю забрать у меня ребёнка!
– Мадам, я никогда не лгу, и младенец теперь мой, – он придвинулся ближе.
Гвинет ощутила знакомый запах дыма и гари, который исходил от его одежды. Её замутило – желудок сжался от страха. Несмотря на это, она вспомнила несколько долгих, тёмных, таинственных ночей, когда он говорил с нею, и… ласкал её, в то время как она пряла солому в золото.
– Я никогда не причиню ей зла. Я хочу воспитать её как своё дитя, – его пальцы вцепились в одеяло ребёнка.
– Прочь, демон! Я никогда не позволю тебе забрать её, – Гвинет оттолкнула его руку.
– Я не стану отбирать ребёнка у матери, – сказал он, растягивая слова. – Ты всегда можешь пойти в преисподнюю вместе с нами, милая Гвинет, если сможешь отказаться от богатства и титула.
– Нет! – умолял Мидас.
Может быть, он волновался о них с Бри куда больше, чем она думала? Скорее всего, он боялся потерять источник своего богатства – ведь она пряла золотую нить благодаря мистическому существу, которое теперь требовало их ребёнка в качестве платы.
– Охрана, взять его! – завопил король, но тщетно. Никто в комнате, кроме Гвинет, не мог сдвинуться с места из-за действия заклятья.
Чёрная фигура нависла над королевой и ребёнком. Плащ демона, казалось, вздымался от невидимого ветра, и воздух вокруг них был заряжен, как от надвигающегося шторма.
Гвинет сжимала Бри и всматривалась в глубины капюшона, стараясь увидеть его глаза. Её взгляд молил о милосердии, но это больше походило на попытку рассмотреть дно колодца. Человек мог бы увидеть мерцание воды на дне, но под капюшоном демона было слишком темно.
– Пожалуйста, сэр, оставьте мою дочь в покое. Если вы пожелаете, я пойду с вами, но невинный ребёнок ничего плохого не сделал. Почему малышка должна расплачиваться за мою сделку с дьяволом?
– С дьяволом? – существо жестоко рассмеялось. – Ты думаешь, что я дьявол? Возможно. Но я не тот, кто готов променять своего ребёнка на груду золота.
– Я тоже. Это было ошибкой. Я пыталась спасти свою жизнь, – Гвинет хотела возразить и объяснить свои действия, но чувствовала, что оправдания его не тронут.
Она схватилась за мужское запястье, твёрдое и сильное, под чёрными перчатками – не бестелесный дух, а демон из плоти и крови, это королева знала точно. Она вглядывалась во тьму под капюшоном, пытаясь рассмотреть лицо, которое не могла видеть, и повторила своё предложение.
– Я пойду с тобой и сделаю всё, что ты захочешь! Всё, что тебе угодно! – она сделала ударение на словах с обещанием и услышала, как его дыхание сбилось. – Но, пожалуйста, оставь Бри.
Существо помедлило. Сердце Гвинет взлетело, словно птица. Следующий порыв ветра пронёсся по комнате, покружив вокруг них, и её мимолетная надежда разбилась вдребезги, сломав крылья.
– Я никогда не нарушаю соглашений. Я возьму ребёнка, как мы договорились. Тебе решать, идти с нами или нет.
На самом деле он не оставлял ей выбора. Конечно, она не расстанется со своей доченькой.
– Ну, тогда хорошо, – она опустила свою голову. – Пусть всё закончится.
– Не бойся. Перемещение продлится всего одно мгновение, – даже его голос, казалось, был пронизан полуночной тьмой.
Затем поднялся ураганный ветер, потрескивая энергией словно молниями. Волосы Гвинет встали дыбом. Она обняла Бри, прижимая к груди её тёплое и тяжёлое тельце, чувствуя молочный аромат дыхания, когда малышка закричала и забрыкалась.
Их окутала темнота. Действительно ли начался шторм или это демон укрыл их своим плащом? Гвинет не могла видеть. В глазах потемнело, и она почувствовала, что её тело подняли. Сильные руки крепко держали королеву. Демон нёс её сквозь пространство. Гвинет закрыла глаза и застонала. Из-за сильного давления воздуха она даже не могла открыть рот, чтобы закричать. Разве это не повредит лёгким Бри? О, Боже, что привело её к этому? Как она могла думать, что убежит от дьявола?!
Глава 1
Когда началась эта история, Гвинет счищала птичий помёт с заднего крыльца. Такое обычное занятие ознаменовало день, в который изменилась вся её жизнь.
Крапивники гнездились под самой крышей. У них появились птенцы, а девушка была слишком мягкосердечной, чтобы согнать их сейчас. В результате птицы гадили на перила крыльца каждый раз, когда летели в свои гнёзда или из них. Она не выносила беспорядка и каждый день вычищала площадку, хотя помимо этого у неё были и другие обязанности.
Её мать умерла, когда Гвинет была ещё маленькой девочкой. С тех пор она вела хозяйство в доме своего отца-мельника. Уборка, приготовление еды, работа в саду, дойка коз, иногда приём заказов на мельнице – эти занятия заполнили её жизнь. Она была всем довольна, хотя и мечталаделать всё то же самое, только в своём собственном доме с молодым, красивым мужем, который сидел бы за её столом и спал бы в её постели каждую ночь.
Но пока Гвинет грезила о любви и семье, отец строил иные планы на её счет и на свой тоже. Он хвастался дочерью любому, кто его слушал. Болтовня мельника о длинных золотистых волосах Гвинет, её глазах цвета лазури, красных, как лепестки роз, губах и гладкой белой коже смущали девушку до глубины души. Её красота была для него товаром. Ричард Миллер надумал найти ей богатого мужа, который обеспечит ему безбедную старость.
Слухи об очаровании дочери мельника распространились по всей стране. Мужчины приезжали посмотреть на неё, как будто она была призовой коровой, которую готовы были пустить с молотка.
– Вы видите, какая она труженица и прекрасная домохозяйка? – хвастался её отец, выставляя Гвинет в выгодном свете, пока она собирала яйца в курятнике.
Он даже приводил мужчин в дом, чтобы те смогли понаблюдать, как она шьёт в своей комнате.
– Её руки изящны, словно кувшинки. Смотрите, какие крошечные стежки она делает, когда берёт в руки иглу.
Гвинет боялась, что наступит день, когда отец приведёт потенциальных женихов в её спальню, чтобы показать, как она моется. «Вы только полюбуйтесь на этот прекрасный белый стан, тонкий словно тростинка», – представляла девушка, как он говорит это мужчинам, искоса наблюдавшим за нею.
Пока она на коленях отмывала белое пятно от помёта с половиц крыльца, её отец сморозил небывалую глупость.
Это случилось в тот день, когда в дом скромного мельника явился советник короля Мидаса, с единственной целью – посмотреть на девушку, слухи о которой достигли ушей самого правителя.
– Она здесь. – Гвинет услышала голос отца, прежде чем он вышел из-за угла дома. – Вы увидите, что она всё, что я обещал, и даже больше. Сам король потеряет дар речи, стоит ему увидеть красоту моей дочери.
Человек, одетый в синее пальто из парчи с красным ремнём через грудь, важно шагал рядом с её отцом. С хмурым видом он шёл через двор, избегая гусиного дерьма – птицы отравляли жизнь Гвинет – и остановился, не дойдя до крыльца.
– Приведите девочку ко мне. Я больше не сделаю ни шага по грязному двору.
Гвинет бросила свою щётку в ведро с мыльной водой и поднялась, вытирая руки о передник.
При виде девушки глаза у хорошо одетого мужчины расширились.
– Вы сказали правду, Миллер. Она столь же красива и изящна, как утверждают слухи.
Гвинет хотела убежать в дом и захлопнуть за собой дверь. Вместо этого она подошла к перилам крыльца и присела в реверансе.
– Принести Вам чего-нибудь выпить, сэр?
Он махнул рукой.
– Нет, мисс, в этом нет необходимости. Я видел достаточно. Мне пора. – Мужчина развернулся на пятках и направился в ту сторону, откуда пришёл.
– Подождите! Подождите, сэр! – закричал её отец. Отчаяние прозвучало в его голосе, и у неё внутри всё сжалось. – Я не сказал вам главного. Мало того, что моя дочь – превосходный повар, талантливая швея, прекрасная певица и замечательная красавица, но так же она может прясть солому в золото! – последние слова он буквально выкрикнул в след удаляющемуся королевскому советнику.
Мужчина резко остановился.
– Простите?
Качая головой, Миллер поспешил к нему.
– Это, правда, солома превращается в золото. Такой удивительный талант, который даже король никогда не видел. Такая женщина достойна стать женой правителя нашей страны. Разве вы не согласны со мной, сэр?
У Девушки перехватило дыхание. Её сердце на мгновение остановилось. Она сжала руку на груди. Отец сошёл с ума?! За такую дерзость его могли посадить в тюрьму. Мельницу бы закрыли и, возможно, саму Гвинет, вдобавок ко всему, тоже бросили бы в темницу. О чём он думал, сделав такое заявление?
Но советник медленно повернулся и уставился на отца девушки, как будто пытаясь решить, выслушать ли его или грубо обругать.
– Вы сказали золото? Это возмутительная ложь!
– Но это правда.
Глаза человека сузились. Он погладил свои густые усы и пристально поглядел на Гвинет, затем обвёл взглядом дом и двор.
– Если девочка действительно может прясть солому в золото, то почему вы живёте в этой лачуге? Покажите мне хотя бы часть золота.
– О! Видите ли, сэр, нужно правильно выбрать время. Полнолуние… И лишь один раз в восемнадцать лет. В пятый месяц года. Это то, что нам сказала волшебница, которая благословила Гвинет этим даром в день, когда она родилась. Вы видите, моя дочь – совершенно особая девочка. Вы можете представить её королю?
Гвинет закрыла глаза и с трудом сглотнула. «Пожалуйста, отец, сейчас же прекрати нести эту чушь, пока окончательно не погубил нас»».
– Вы уже сказали мне, что девочке восемнадцать лет. Сейчас пятый месяц года, и полная луна будет следующие три ночи, – заметил советник. – Если она действительно может всё то, о чём вы говорите, я возьму её в замок прямо сейчас и проверю сегодня же вечером, чтобы решить, достойна ли она стать женой короля.
Отец стоял к ней спиной, но она услышала, как он сглотнул, поскольку его поймали на лжи. Сердце Гвинет ушло в пятки. Если советник понял, что её отец сумасшедшей, возможно, он даст ей шанс доказать это?
Уставившись на девушку, гость направился к крыльцу, игнорируя помет гусей, на который он наступал своими лакированными ботинками.
– Это правда, мисс? Вы действительно можете превратить солому в золото?
– Я не знаю, сэр. – Она сказала правду, при этом пытаясь не выдать ложь своего отца, но и не усугубляя ситуацию. – Я никогда не пробовала делать это раньше.
Щёлкнув пальцами, он подозвал её, словно та была собакой.
– Идёмте. Я забираю вас к королю. Пусть он сам решит, проверять вас или нет. Вероятно, всё это – ерунда, но нужно быть уверенным до конца. К тому же нельзя позволить его величеству упустить такой шанс. Хотя я и рискую собственной головой.
Гвинет начала развязывать свой передник.
– Я должна переодеться. Я не могу отправиться на встречу с королем в таком неподобающем виде. – Она делала всё возможное, чтобы потянуть время. Возможно, они с отцом успеют тайком пробраться к другой двери и убежать.
– Это не важно. – Мужчина снова щёлкнул пальцами. – Пойдём, девочка.
Она спустилась по ступенькам и через двор поспешила к нему. За углом дома, она увидела великолепную карету, которая стояла на подъездном пути между домом и медленно крутящимся колесом мельницы. Позолоченный королевский герб украшал дверь экипажа.
Успокоившееся, было, сердце снова ухнуло вниз от ужаса, охватившего её. Она должна покончить с ложью и сказать мужчине, что это была глупая ошибка. Накажут ли тогда они отца и оставят её в покое? Сможет ли она с ним так поступить? Он был её отцом, независимо от того, насколько она иногда презирала его поведение. Что делать, если наказание будет хуже, чем штраф или тюрьма? Могут ли простого человека казнить за эту ложь?
Молчание, казалось, было её единственным выбором. Гвинет чувствовала, что губы были словно сшиты вместе. Вероятно, поэтому она не смогла отказать своему отцу. Девушка поехала в причудливой карете навстречу своей судьбе. Она испытывала такой страх, что стоило только открыть рот, и ее стошнило бы прямо на бархатную фиолетовую обивку.
Когда карета достигла дворца, девушке помогли выбраться из неё. Гвинет была очарована представшей перед ней картиной: внутренний двор был обложен каменной плиткой, декоративный мамонт на двери, внушительная передняя прихожая была заполнена доспехами и картинами. Её оставили ждать в большом позолоченном кресле в комнате, которая была, вероятно, размером с дом мельника.
Примерно через час вернулся советник.
– Прежде чем вы сможете встретиться с королём, вас следует соответственно одеть.
Он вызвал служанок, которые отвели её в спальню, нарядили в роскошное бледно-зелёное шёлковое платье и туфли с вышивкой. Они уложили её волосы, подрумянили щёки, одели на неё драгоценности, а затем отвели к советнику, чтобы тот мог сопроводить девушку в личные покои короля.
– Когда вы войдете в залу, склоните голову. Не обращайтесь к королю, пока он не заговорит с вами, и не приближайтесь к нему, пока он не подзовёт. Обязательно сделайте низкий реверанс и не поднимайте на него глаза. Вы сможете всё это запомнить, девочка?
– Да, сэр. – Она задержала дыхание, как только слуги открыли высокую, полированную дверь, и советник, взяв её под локоть, повёл вперёд. Всё, что она могла видеть, это свою собственную обувь на красочном ковре ручной работы под ногами и мелькавшие ботинки советника, шедшего рядом с ней.
Он сжал её локоть, и они остановились. Девушка чуть ли не умирала от желания поднять глаза и увидеть короля. Она слышала мягкий шорох королевских шагов по роскошному ковру, когда он подошёл и остановился перед ней. Должна ли она сделать реверанс сейчас или подождать, когда он поприветствует её первый. Гвинет не смогла вспомнить.
Рука в белой перчатке дотронулась и за подбородок подняла её лицо. Она встретила пристальный взгляд бледно-голубых глаз.
– Бог мой, она действительно красавица, не так ли? Но об этом даре. Ты действительно веришь в это, Уоллес?
– Я не знаю, ваше величество. Это кажется чрезвычайно подозрительным, но нет ничего плохого в том, чтобы проверить.
– Совершенно верно. – Король отпустил её подбородок и отошёл.
Она рисковала, рассматривая его прямой высокий лоб, светлые волосы, собранные в аккуратный хвостик длинное угловатое лицо, драгоценный камень, украшавший ворот его жакета – эффектный пустяк, но король мог носить то, что он любит.
Гвинет воспользовалась возможностью, чтобы сделать реверанс.
– Вы очень милая девушка, Гвинет, – король Мидас наконец обратился к ней. – Я надеюсь, что ваш отец говорит правду об этом волшебном благословении, или чем бы оно там ни было. Иначе, как бы мне не хотелось, я должен буду разъединить вашу золотистую головку со сливочно-белой шеей. Это скорее походило бы на обезглавливание лютика. Цветы созданы, чтобы ими наслаждались, а не убивали. А вы редкий и изящный экземпляр, которым я в будущем буду с удовольствием наслаждаться.
Гвинет понятия не имела, как ответить. Угроза, комплимент и наводящий на размышления комментарий – все объединилось. Она не знала, что сказать, поэтому промолчала.
– Вы что-нибудь хотели бы сказать, Лютик? – продолжал король. – Возможно, признание или приветствие.
Господи Боже, давал ли он ей шанс сказать правду и вернуть свою свободу? Должна ли она рассказать ему всё прямо сейчас и умолять сохранить свою жизнь и жизнь отца? Но что если это была уловка, и их всё равно казнят? Если бы она смогла продолжить этот разговор до конца, возможно, у отца появился бы шанс на спасение.
– Для меня большая честь встретиться с вами, Ваше Величество, – с трудом выдавила из себя девушка. Откашлявшись, она попробовала ещё раз. – Что касается утверждений о моей красоте или моих способностях, то я не могу рассуждать на эти темы, не показавшись тщеславной или гордой. Это другие говорят, что я красива, и только время покажет, оправдаю ли я ваши ожидания.
Вот оно. Вот что нужно было делать. Ни признания вины, ни подтверждения наличия способностей, которыми она не обладала.
– Я надеюсь в следующий раз поговорить с вами подольше, маленький Лютик. – Красивый король улыбнулся так, будто он никогда не угрожал убить её. – Пока же вам нужно пообедать, а в это время для вас приготовят комнату с соломой.
Солома. Гвинет сглотнула желчь, которая встала комом в горле. Она никогда не предполагала, что простое слово сможет посеять страх в её душе. Девушка снова сделала реверанс, прежде чем выйти из комнаты и оказаться подальше от королевской особы.
Как только за ней закрылась дверь, советник схватил её за руку и повёл вдоль коридора. Он привёл Гвинет в столовую, где на одном конце длинного стола были раставлены приборы для одной персоны.
После того как её усадили за стол, несколько слуг предложили ей лакомства на серебряной посуде, от которых она отказалась, несмотря на урчание в животе. Девушка была слишком взволнована, чтобы проглотить хоть кусочек.
– Вы должны съесть хоть что-то, – сказал советник. – Возможно, это будет последнее, что вы съедите.
Гвинет резко посмотрела на него. Он, должно быть, знает, что история её отца – ложь. Возможно, оба – он и король – решили посмеяться за её счёт. Это могло бы объяснить их хитрые взгляды и лукавые слова. Играют с ней, как кошка с мышкой перед тем, как съесть.
Она расправила плечи и вздёрнула подбородок.
– Я готова. Ведите меня в комнату, и мы узнаем, смогу ли я выполнить задачу, которую вы поставили передо мной.
Гвинет удалось сохранять храбрый вид, пока советник вёл её по коридору, а затем вниз по лестнице в подземные камеры. Она не выразила никаких эмоций, когда солдат открыл дверь и проводил её в комнату, настолько заполненную соломой, что пыль, витавшая в воздухе, заставила девушку задохнуться и зачихать. Гвинет прикусила нижнюю дрожащую губу в надежде сохранить лицо, рассматривая большую прялку, стоящую посреди тюков с соломой. Она не пролила ни слезинки, когда напоследок встретилась взглядом со Стюартом Уоллесом.
– Удачи, моя девочка. Я боюсь, что она тебе понадобится. – И прежде чем выйти из комнаты, он улыбнулся, как ей показалось, с небольшой долей сочувствия.
Дверь за ним захлопнулась. Раздался скрежет металла о металл, словно задвинули засов. Она была заперта в комнате без окон и надежды на спасение.
Гвинет подошла к прялке, коснулась острия веретена, затем крутанула колесо. Как только оно завращалось, деревянная ось заскрипела. Девушка подошла к одной из несвязанных кип и схватила пучок соломы.
Жёсткие жёлтые стебли упали на пол, проскользнув сквозь её пальцы. Отец Гвинет был таким дураком. Если человек и должен прясть золотую нить, то хотя бы из сена, а не из соломы. Сено было более гибким.
Смешная мысль заставила Гвинет рассмеяться. Она зажала рукой рот, чтобы удержать свой смех, но это не помогло. Она смеялась и смеялась, пока слёзы не побежали по щекам. Тогда она села на небольшой табурет, стоящий перед прялкой, и рыдала, пока не стало тесно в груди.
– О Боже, пожалуйста, Боже, я ничего не просила у тебя с той ночи, когда умерла моя мать. Ты не смог тогда её спасти. Можешь ли ты спасти меня сейчас? Пожалуйста, помоги мне. Сделай что-нибудь. Пошли мне чудо.
Не было никакого чуда. Откуда ему там взяться? Зачем Богу подтверждать наглую ложь её отца? Было не похоже, чтобы мельник давал это смехотворное обещание из-за банальной жадности.
Гвинет вытерла глаза рукавом чужого платья и выпрямилась. Сдаваться было не в её характере. Теперь, когда девушка выплакала всю безнадежность и отчаяние от того, что невозможно выполнить поставленную задачу, она решила действовать.
Гвинет встала, вытащила из связанного тюка солому и села, чтобы начать. Она проигнорировала ужасный шум, который издавала прялка, и попыталась сосредоточиться. Девушка попыталась призвать магию в свои дрожащие пальцы, чтобы сделать из безжизненной соломы золото. Она старалась молиться, пока вращалась прялка. Но никакая решимость не могла помочь сотворить невозможное. Время шло, и отчаяние снова захлестнуло её.
Гвинет не могла следить за временем. Казалось, она пробыла там много часов, бесполезно скручивая солому в более тонкую прядь под светом единственного фонаря. Руки и спина болели. Она представила себе солнце, восходящее на небосклоне. Последний восход солнца в её жизни, и она даже не увидит этого.
Слёзы жгли глаза. Паника нарастала, Гвинет встала и подбежала к двери, проверяя засовы на прочность. Безусловно, отсюда был выход. Почему она просто не призналась королю, что не может сделать этого? Они бы все равно убили её? По крайней мере, она избежала бы этого ужасного ожидания в течение всей ночи.
Дверь не сдвинулась с места, даже когда Гвинет забарабанила по ней кулаками и навалилась на неё всем телом. Она оставила это занятие, но чувствовала, что выход есть в одной из четырёх стен. Под её ищущими руками не появилось ни намёка на скрытую дверь. В отчаянии она начала перетаскивать солому по комнате, чтобы тщательно исследовать каждый дюйм каменного пола.
Выхода не обнаружилось. Гвинет всегда знала это. Ещё она всегда знала, что не существует никакой волшебной силы, которая превратила бы солому в золото.
– Я всегда принимала свою жизнь как нечто само собой разумеющееся, – шептала девушка, оседая на бесполезную солому. – Я никогда не понимала, насколько я хочу жить… Не только мои глупые мечты о красивом будущем с замечательным мужем, но даже ежедневная тяжелая работа. Я бы отдала что угодно, за возможность жить дальше.
Слёзы покатились вниз по щекам. Гвинет закрыла глаза, отдаваясь, наконец полному отчаянию, признавая поражение.
Громкий треск, похожий на гром, пронесся по всей комнате. Гвинет подскочила, её глаза резко распахнулись. Дым клубился вокруг неё, испуская мощное, сернистое зловоние. Удивленная, она всматривалась во мглу, пока наконец не смогла рассмотреть высокую мужскую фигуру в капюшоне.
Он стоял совершенно неподвижно. Его голос казался эхом, доносившимся из глубокой пещеры.
– Вы что-то сказали?
