Текст книги "Супермаркет"

Автор книги: Биляна Срблянович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Лео: А теперь, Брита, смотрите. Здесь, перед вами мое досье. До эмиграции, конечно. Смотрите, может быть, вы и не знали, но перед вами настоящий дисидент. Моя борьба – это моя жизнь. И вещи, которые тут написаны, свидетельствуют об этом. Не будем терять времени, я вам его прочитаю. Леонид Црнойевич – это я. (читает) «Црнойевич является выходцем из гражданской семьи, с первых дней выступающей против социалистического строя…» Садитесь, Брита, что стоите?

Брита: У меня голова кружится.

Лео: Пройдет.(читает) «Его отец был преподавателем музыки, склонен к декадентским авторам – Стравинский, Бритн, Чарли Чаплин…»

Коллега Мюллер: А сейчас еще раз, для моей души…

Малый и Диана поют прекрасно, как детский австрийский хор, но в данном случае точнее сказать – хор девочек. Коллега Майер, потрясенный чарующими звуками гимна, обнимает за талию Коллегу Мюллер. Она вздыхает, звуки ласкают их, Лео читает далее.

Лео: «… маленький Леонид рос в атмосфере буржуазной семьи, но и сам не был разборчив. Еще в младших классах он начал противиться системе: отказывается петь марши и по собственной инициативе начинает изучать французский язык».

На улице гордые Майер и Мюллер дирижируют в объятиях друг друга. Брита смотрит на необычную картину, только Лео настойчиво читает дальше.

Лео: «… Товарищи по клубу любителей ручного мяча, в котором он тренировался, будучи учеником средней школы, заявляют, что у него на трусах синтетической нитью была вышита монограмма зарубежного производства…»

Вдруг раздается выстрел. Лео вскакивает, Брита падает на пол, дети испуганно смотрят, Майер и Мюллер падают рядом друг с другом. Наступает тишина.

Лео: Что это?

Диана убегает, крича во весь голос. Лео подбегает к двери кабинета. Кричит.

Лео: Что это? Диана, что это было?!?

Выходя, кричит Брите.

Лео: Читайте без меня. Я сейчас.

Лео выходит, Брита медленно встает, неуверенно оглядывается. В двери кабинета появляется Малый. Брита, видя его, пугается. Поднимает руки вверх, как будто Малый в него целится. Но у Малого в руках ничего нет.

Брита: Малый, послушай, не делай глупостей, Малый, это я…

Брита и Малый замирают. Звучит музыка, как иллюстрация напряженных мгновений, где есть оружие. Они отмирают. Малый только хладнокровно сообщает.

Малый: Завалила их. Госпожа Майер. Одной пулей обоих.

Затемнение.

XVIII

Кабинет Лео. Ночь. Лео с чашкой кофе. Сидит, ждет. Пробует поймать время. Ждет в тишине. Только какие-то часы громко тикают. Лео засыпает. Голова его склоняется. В следующее мгновение он пробуждается, наливает кофе в чашку. Пьет. Морщится. Ждет. Ждет. Ждет. Засыпает. Сцена медленно погружается в темноту. Затем один луч, какой-то рентгеновский луч, освещает спящего Лео. Затем сцена снова погружается в полную темноту.

Затемнение.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

XIX

Лео в своем кабинете печатает на машинке, которую постоянно пытается разбить Малый. Лео печатает, что-то записывает, он весь погружен в это. На улице на спортивной площадке появляется Коллега Мюллер без детей. Коллега Мюллер, увидев в окне Лео, подходит к окну. Лео открывает окно за мгновение до того, как Коллега Мюллер постучит в него.

Лео: Смотрите, коллега, я нашел какие-то шарики. Должно быть, они принадлежат вам.

Лео роется в портфеле, протягивает Мюллер шарики.

Лео: Но… предполагаю, что и это ваше?

Лео из ящика стола достает гирю.

Коллега Мюллер: Где вы ее нашли? Я везде смотрела…

Лео: Не беспокойтесь, я слежу за порядком в этой школе.

Лео закрывает окно перед носом Мюллер. Она остается стоять. Лео продолжает печатать, затем снова смотрит на коллегу Мюллер. Она улыбается, машет ему. Он машет ей. Лео занимается своим делом. Коллеги Мюллер нет. Она опять стучит в окно. Лео нервно открывает окно.

Лео: Что у вас теперь пропало, коллега?

Коллега Мюллер: Дети. Нет детей, господин директор.

Лео колеблется. Пробует осознать. В конце концов до него доходит.

Лео: Ах, ученики! Майер повел их на медкомиссию. Искривление позвоночника, плоскостопие, коньюктивит и плохое пищеварение – этого больше не будет в нашей школе!

Коллега Мюллер: Вот как. Понимаю. Значит, и мне нужно к врачу?

Лео: Только если вам это необходимо. Школа не будет нести лишние расходы.

Коллега Мюллер: Понятно.

Лео: Во всяком случае, ваш урок отменен. А сейчас оставьте меня, мне нужно работать.

Коллега Мюллер: Понимаю. Извините.

Лео идет во второй раз сегодня закрывать окно перед ее носом. А еще нет и девяти часов. Она не шелохнется. Лео останавливается.

Лео: Kоллега…?

Коллега Мюллер: Да, господин директор…?

Лео: Вы всегда такая? Вы всегда допускаете, чтобы вам приказывали, чтобы к вам придирались, унижали вас?

Koллега Мюллер на мгновение задумывается. Затем гордо отвечает.

Коллега Мюллер: Да.

Лео: И никогда, вообще никогда не сопротивляетесь?

Коллега Мюллер в этот раз думает чуть дольше. Затем гордо заключает.

Коллега Мюллер: Нет.

Теперь очередь Лео подумать. Что он и делает, но не долго.

Лео: Понимаю. И у вас никогда не возникает потребности, хотя бы немного проявить свою волю?

Коллега Мюллер теперь больше не думает. Весело отвечает.

Коллега Мюллер: Нет.

Лео: Нет. Хорошо. Понимаю.

Лео задумывается. Решает встать. Хочет закрыть окно. Между тем, Мюллер не двигается. Она улыбается и смотрит на него. Он начинает движение рукой, означающее, что он хочет закрыть окно, она не реагирует. Он снова повторяет движение, она – опять ничего. Лео не сдерживается.

Лео: Идите, Мюллер.

Коллега Мюллер: Да, господин директор.

Лео, в конце концов, закрывает окно, Мюллер уходит. Стуча в дверь, входит Брита. Он взволнован, задыхается, с раскрасневшимся лицом.

Брита: Здравствуйте, Шварц, простите, что опаздываю…

Лео: Ничего страшного. Я привык.

Брита: Дело не во мне, Шварц, я всегда прихожу вовремя. Меня никто никогда не ждет. Эта неприятность сегодня утром…

Лео: Что случилось?

Брита: Проблема с полицией.

Лео: Опа! Надеюсь, не кража!?!

Брита: Ну вот, теперь и вы, Шварц! Какая кража, почему кража???

Лео: Шутка, Брита, это только шутка.

Брита: Мне не смешно. Смотрите, разве я смеюсь? Пожалуйста, скажите, я смеюсь?

Лео: Может быть, немного, в уголке губ…

Брита: Шварц!

Лео: Извините. Вы так себя ведете. Что случилось?

Брита: Меня остановила полиция. У них было анонимное заявление, что я везу ворованный товар. Фольксваген-гольф, моя прописка. Перевернули всю машину, и меня заодно.

Лео: И…?

Брита: Что «и»? Ничего не нашли. Можете представить, где они все это искали!

Лео: Слава Богу!

Брита: Что вы хотите этим сказать?

Лео: Ничего, Брита, хорошо, что хорошо кончается. Могли вам подсунуть что-нибудь. И вы, и я знаем, как работает полиция в этой стране…

Брита: Я НЕ ЗНАЮ, ШВАРЦ!!!

Лео замолкает. Брите неприятно.

Брита: Извините. Я выбит из колеи. Прошу вас, простите.

Лео: Ничего страшного. Садитесь. Хотите чаю?

Брита: Нет, спасибо. Дайте мне пару минут… Не знаю, кто это мог сделать. Какое я отношение имею к теннисным шарикам? Причем здесь я? Я серьезный человек. Я в стороне. Я знаю, что такое порядок. Я, знаете ли, протестант.

Лео: Сразу видно, Брита.

Брита: Вы видите, Шварц.

Лео: Вижу и понимаю вас, Брита.

Брита: Спасибо, Шварц.

Лео: Не за что, Брита. Можно теперь немного воды?

Брита колеблется. Затем проницательно спрашивает.

Брита: Шварц, скажите мне, почему вы такой любезный?

Лео: Садитесь, Брита, вы возбуждены. Видите ли, я воспользовался вашим опазданием и закончил нашу маленькую работу. Текст здесь, он готов. После небольшой корректировки можно сразу печатать. Еще сегодня это может быть очень важным. Сядьте же, ради Бога!

Лео усаживает Бриту на стул. Вынимает из машинки страницу, машет ею.

Лео: Что вы думаете по поводу названия «Герой среди нас» и подзаголовка «Известный политический дисидент бывшего востока к десятилетию Падения Берлинской стены впервые рассказывает свою потрясающую историю». Можно прибавить «Эксклюзивно» или что-нибудь подобное. Что скажете?

Брита: Я не знаю…

Лео: Не торопитесь. Я знаю, что это шок. Единственное, что очень важно, чтобы наш текст напечатали сегодня. Слушайте:

Лео читает.

Лео: «Леонид Црнойевич, он же Лео Шварц, происходит из потомственной дисидентской семьи. Его отец был физиком-атомщиком, непревзойденным ученым, который решил работать на Сталина. В течение одной страшной ночи, по рассказу его сына, ставшего свидетелем, тогда трехлетнего мальчика Леонида…» Здесь может быть инверсия, то есть: «… Своего сына, мальчика Леонида, тогда трехлетнего ребенка, так же как и его жены, бывшей на пятом месяце беременности, тайная полиция забирает его, и на этом следы утрачиваются. Мать Леонида в результате стресса теряет плод и умирает от депрессии уже через полчаса. Ребенок остается один, различными способами пытается выжить, но идея протеста против тоталитарного режима, который отнял у него родителей, живет в нем и формируется как идея путеводной звезды». Дважды употребляется слово «идея». Второй раз вычеркиваем, что скажете? Шикарно?

Брита кивает головой, изумленно слушает. Лео читает дальше.

Лео: «Уже в юности свои бунтовские идеи он формулирует в кратких формах: в афоризмах, в очерках, в баснях и сказках. Печатает их и размножает на свои деньги, распространяет на улицах родного Еревана, скрываясь от полиции, как только может. В восемнадцать в первый раз арестован, проходит через пытки, но не желает говорить об этом. Потому что нашу газету читают и дети. Скажем только, что его либидо с того времени изуродовано, повзрослев, он поймет, что это значит. После выхода из тюрьмы он устраивается носильщиком на железнодорожном вокзале. Здесь он входит в контакт с иностранными гражданами и имеет дело с валютой. Иностранные деньги он хранит как единственную реликвию, и представьте, до сегодняшнего дня. Кроны, гульдены, форинты и злотые, теперь в виде пожелтевших бумажек, занимают центральное место на его полке памятных вещей…»

Брита: Шварц…

Лео: Что?

Брита: Мне необходимо немного полежать…

Лео и Брита замирают. Музыкальный акцент, как обычно сопровождает: головокружение, потерю сознания или состояние после принятия ЛСД. Лео и Брита отмирают, в следующее мгновение Брита соскальзывает со стула. Из соседнего помещения доносятся звуки печатных машинок.

Затемнение.

XX

Класс. Диана и Малый – за партами, перед ними пишущие машинки. Диана и Малый вставляют бумагу в машинки. Коллега Майер диктует.

Коллега Майер: «Рост», двоеточие, «Вес», двоеточие, «Цвет волос», двоеточие, «Цвет глаз», двоеточие, новая строка. «Группа крови», двоеточие, «Особые приметы»…

Малый: Подождите! Я опять не знаю. Какая у меня группа крови?

Диана громко смеется. Малый сбрасывает машинку на пол. Коллега Майер выходит из себя.

Коллега Майер: К директору, оба, немедленно!!!

Малый и Диана идут. Коллега Майер останавливает их.

Коллега Майер: Подождите! К директору сейчас нельзя! Он дает очень важное интервью. На что это будет похоже, если узнают газеты… Вернитесь на места.

Диана возвращается, у Малого звонит пейджер.

Коллега Майер: Малый, немедленно отключи его!

Малый смотрит на дисплей. Выключает звук.

Малый: Я должен идти.

Коллега Майер: Возвращайся на место, чтобы не было серьезных последствий.

Малый: Не могу. У меня дело.

Коллега Майер: Малый! Немедленно сядь на место, иначе…

Малый: Иначе что?

Диана: Малый, перестань!

Малый: Иначе что, учитель? Что вы мне сделаете? Отправите меня к директору? Чтобы я рассказал журналистам, как вы трахнули эту корову!?!

Диана: Малый!!!

Малый: Я уже вижу заголовок в газете: «Женатый учитель осеменил по ошибке…»

Диана кричит.

Диана: Прекрати, идиот, прекрати!!!

Коллега Майер перекрикивает их.

Коллега Майер: Диана, как ты могла рассказать ему?!? Kaк ты могла, как ты только могла…

Тишина. До Малого понемногу доходит.

Малый: Так ты и ее…? (показывает на Диану) Ты с ним…? Kорова!

Майер, Диана и Малый замирают. Остаются так долго, долго. Музыка разочарования, очной ставки и шока. Все отмирают. Малый выходит, хлопнув дверью.

Коллега Майер: Ты меня погубила, сучка маленькая!

Диана: Какой ты ядовитый.

И Диана выходит из класса. Коллега Майер садится за стол.

Коллега Майер: Говно арабское.

Коллега Майер закрывает лицо ладонями. Коллега Мюллер стучит в окно. Коллега Майер вначале не понимает, затем, увидев тело, прилипшее к окну, пугается. Oткрывает окно. Бессмысленно сморит на Мюллер.

Коллега Мюллер: У меня есть кое-что вам сказать.

Koллега Майер злится.

Коллега Майер: Не сейчас, коллега, не сейчас!

Коллега Мюллер: Я оставляю тебя.

Коллега Майер: Что?!?

Затемнение.

XXI

Диана наверху лестницы. Малый стоит внизу и курит. Он видит ее, бросает сигарету и идет на улицу. Диана спешит за ним. Догоняет его, останавливает его за руку.

Диана: Малый, подожди! Я тебе объясню…

Малый вырывается. Диана говорит, не переставая.

Диана: Это не он. Я клянусь тебе, что это не он. Только однажды мы внизу, в магазине. Среди подушек и мячиков для гандбола… Потом я ему угрожала, что распущу этот слух…

Малый: А мне по фигу.

Малый уходит, Диана хватает его за майку, чтобы задержать. Малый вскрикивает.

Диана: Что с тобой? Что у тебя болит…?

Малый молчит, Диана задирает ему майку на спине. Спина вся в синяках.

Диана: Это что у тебя? Малый, скажи мне, это кто тебе сделал? Говори, кто!?!

Малый: Пусти меня.

Диана: Это тот, который тебе пишет на пейджер? Кто из них…?

Малый молчит, не может сказать.

Диана: Скажи, Малый, не бойся. Не надо его защищать!

Малый: Не могу…

Диана: Можешь и должен!

Малый: Не могу, я действительно не могу…

Малый сразу передумывает.

Малый: Ты должна мне пообещать, что никому не скажешь!

Диана пытается что-то сказать, Малый ее перебивает.

Малый: Никому!!!

Диана: Обещаю.

Малый делает драматическую паузу. Вздыхает и говорит.

Малый: Меня мама избила.

Диана: Как мама, чья мама?

Малый: Моя мама. Моя милая мама. Моя мать, как это сказать… Издевается надо мной. Уже не один год. С того момента, как мне исполнилось девять лет…

Малый рассказывает, как будто на пленке, потрясающие детские откровения.

Малый: В девять лет она сожгла мне спичкой ногти и брови, а всем рассказывала, что я упал в камин, потом она меня постоянно била мокрыми газетами, чтобы не оставалось синяков и никаких следов. Левую руку и все пальцы она поломала мне молотком для мяса. Голову мою заворачивала в знамя, кисти клала в кипяток, а пальцы засовывала в задницу… Свои, не мои. Мои были в гипсе.

Малый смотрит на Диану. Значительно прибавляет.

Малый: Вот так я и стал пидаром.

Диана шокирована. Она не знает, что сказать, что и произносит.

Диана: Малый, я не знаю, что сказать…

Малый: А что ты можешь мне сказать? Что можно сказать парню, когда он сообщает тебе, что мать наказывает его молотком.

Диана и Малый смотрят друг на друга. Замирают. Звучит грустная и трагическая музыка. Они отмирают.

Диана: Почему ты так страшно врешь, Малый?

Малый весело отвечает.

Малый: Потому что.

Пейджер снова подает сигналы.

Малый: Я должен идти.

Диана: Подожди. Подожди! И мне нужно кое в чем признаться…!

Малый не оборачивается, уходит. Диана кричит ему вслед.

Диана: Малый, послушай меня! Я не беременна! Я тебе наврала, слышишь!!!

Малый ушел. Лео выходит из своего кабинета. Сталкивается с Дианой.

Лео: Что это за крик? Что происходит?

Диана начинает захлебываться слезами.

Диана: Папа, папочка… Малый…! Ему сообщили, что у него умерла мама…

Лео: Почему все сегодня…!

Из-за спины Лео в дверях кабинета появляется Брита. Он шокирован страшной вестью.

Брита: Ужасно! Бедный ребенок.

Диана: Быстро, папа, иди за ним! Он в отчаянии, кто знает, что он сделает…!

Лео раздумывает, лучше бы и он лег и умер, и спокойно бы ждал повторения дня. Но, возможно, этот день не повторится, да и он уверен, что на него смотрит Брита, поэтому он просто не знает что делать.

Лео: (Брите) Не двигайтесь, будьте здесь! Я сейчас вернусь!

Лео идет за Малым. Брита и Диана остаются.

Брита: Какая потеря. Бедный ребенок.

Диана: И у меня умерла мама.

Брита: Знаю, Диана, знаю. Хочешь посидеть немного, чтобы успокоиться.

Диана: У вас есть сигарета?

Брита: Ты куришь?

Диана: И не только курю.

Брита уводит Диану в кабинет Лео.

Затемнение.

XXII

Брита помогает Диане сесть. Обмахивает ее бумагами.

Брита: Вот так. Тебе сейчас лучше?

Диана: Мне нужно немного расстегнуться.

Брита: Конечно. Давай…

Брита снимает с Дианы туфли, кладет ее ноги на другой стул. Диана снимает майку. Остается до пояса голая.

Брита: … подними ноги немного. Чтобы увеличилась циркуляция…

Брита поднимает взгляд, видит, что Диана полуголая. Ему неприятно, он отводит взгляд.

Диана: Вы можете измерить мне пульс?

Диана протягивает руку Брите. Он, не глядя на нее, меряет пульс.

Диана: Всегда, когда я вспоминаю маму, меня что-то душит…

Брита: Да, это ужасная потеря. И как она страдала, замученная до смерти полицейскими пытками…

Диана поднимает руку.

Диана: Кто вам это сказал?

Брита: Не беспокойся, душа моя. Твой папа мне все рассказал…

Диана: Он вам сказал, что маму убили?

Брита: Не говори об этом сейчас. Это было давно. Сейчас ты здесь, в безопасности. Может, накинешь что-нибудь, чтобы не простудиться…

Брита снимает свой пиджак, пытается надеть его на Диану.

Диана: И что еще вам рассказал мой отец?

Брита: Я даже не знаю. Много чего. Надо немного упорядочить впечатления. Я понятия не имел, под каким давлением вы бежали из страны…

Диана: Под каким?

Брита: Весь этот отпор, который дал твой отец. Сборник песен, листовки, афоризмы, графити, столько всего… Хорошо, что вы живы остались. Нам здесь, с этой стороны, эта ваша система представлялась, как что-то несуществующее, что-то, что не имеет к нам никакого отношения. А в сущности, когда понимаешь, что это могли бы быть мы, что мы могли бы быть рождены там… Этот факт просто разрушает.

Диана ходит по кабинету. Берет досье отца. Листает его.

Диана: Я предполагаю, что отец показал вам и вот это…?

Брита: Почему ты не оденешься, душа моя, здесь прохладно…

Брита протягивает Диане майку, она хватает его за руку.

Диана: Как тебя зовут?

Брита: Брита. «Фотография и слово».

Диана: Ты такой сладкий, Брита…

Диана притягивает руку Бриты, опускает ее себе под юбку. Брите неприятно. Он отдергивает руку.

Брита: Диана, малышка, ты еще в шоке…

Диана поднимает юбку, перегибается через стол.

Диана: Давай, только в попу. Чтобы я не залетела. Папа прошлый раз страшно разозлился…

Брита отскакивает.

Брита: Что ты делаешь? Ты что!!! Оденься, немедленно, немедленно! Кто-нибудь войдет, подумает…

Диана: У тебя не встает? Ты устал? Давай, не надо стесняться. У нас есть время…

Брита хватает свой пиджак и вещи. Они замирают. Диана в позе из венгерского порножурнала. Музыка такая же. Они отмирают. Брита идет к выходу.

Брита: Вы дикари! Что же у вас за страна, если и дети – бляди…

Брита уходит, Диана кричит ему вслед.

Диана: Это моя страна, пидарас! Я такая же, как и ты! Такая же, слышишь!!!

Брита бежит на улицу, Диана поправляет юбку. Надевает майку, когда входит задыхающийся и раскрасневшийся Лео.

Лео: Не могу его найти. Везде пересмотрел. Может, он ушел домой…

Лео смотрит вокруг себя.

Лео: Где Брита?

Лео видит, что его дочь полураздета.

Лео: Диана, что здесь происходит?

Диана вдруг начинает судорожно рыдать.

Диана: Папа, папочка, папуля мой….

Диана бросается в объятия отца. Рыдает и едва понятно говорит.

Диана: Было страшно. Страшно! Он сказал, чтобы я расстегнулась, что мне будет легче. Раздел меня… Потом вдруг вскочил на меня… Папа, он такой сильный, сильнее, чем я…

Лео крепко обнимает свою дочь.

Лео: Дитя мое. Почему ты так страшно врешь?

Диана отталкивает отца.

Диана: А ты бы мне поверил, если бы я тебе сказала, что Майер постоянно склонял меня вступить с ним в связь, внизу, в магазине, среди подушек и шариков для гандбола…?!

Лео: Значит, ты воруешь шарики и подкладываешь их мне. Зачем, Диана? Зачем?

Диана: Хороший вопрос. Зачем, папа?

Диана надевает туфли и торопливо уходит.

Лео: Что с тобой, девочка?

Диана: Как и всегда. Ничего.

Диана выходит из кабинета. Кричит отцу.

Диана: Поужинаю сама. Не пойду никуда. Буду смотреть телек.

Диана закрывает за собой дверь. Лео, кто знает, в который раз, садится, глубоко вздыхает. Достает из кармана носовой платок. Берет телефон, прикрывает трубку платком, набирает номер.

Лео: Госпожа Майер? Это анонимный звонок. Ваш муж вам изменяет. С учительницей физкультуры. Да, это правда. Я знаю, что вы подозревали. Они делают это внизу, в магазине, каждый день, среди подушек и шариков для гандбола… Не надо плакать. Скажите это смело. Одна пуля на двоих.

Лео кладет трубку. Сцена медленно погружается в темноту. Затем один луч, какой-то рентгеновский луч освещает злого Лео. Он громко смеется. Затем на сцене наступает полное

Затемнение.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

XXIII

Кабинет директора, в немЛео. Окна оклеены бумагой и газетами. Свет с улицы не проникает. Слышно только, как бегут дети и свистит коллега Мюллер.

Коллега Мюллер: (запись) Начали, упражнение! Распевка. Сегодня репетируем «Strangers in the night». Без разговоров, приказ директора. Чтобы обновить программу выступления. Начали!

Дети нехотя, но красиво поют. Директор же – в глубоком отчаянии. Он разбит, глаза полны слез. Звонит телефон.

Лео: Шварц. Госпожа Майер, я только что о вас подумал. Что скажете, если я приглашу вас и вашего супруга к нам на ужин? Познакомим наших детей, может, они смогут подружиться…? Понимаю. Вы заняты. Да. Нет, ничего страшного. Когда-нибудь в другой раз… Понимаю. Вы постоянно заняты… Все понимаю. А зачем вы звонили?.. По ошибке. Ну тогда… До свидания, госпожа Майер. Всего доброго.

Лео кладет трубку. Коллега Майер появляется в дверях. Дети поют дальше. Песня заканчивается, они начинают ее снова.

Коллега Майер: Доброе утро, господин директор…

Лео: Коллега Майер, это вы! Я как раз о вас думал. Может, вы и коллега согласитесь прийти к нам на ужин. Холодное вино, легкие закуски…

Коллега Майер: Коллега? Какая коллега?

Лео: Все, что я хочу вам сказать, коллега Майер, это то, что я вас очень хорошо понимаю. Вашей ситуации не позавидуешь, и я вас полностью понимаю. С одной стороны обязанности семьянина, с другой – любовь и очень глубокие чувства…

Коллега Майер: Шварц, я боюсь, что не понимаю, о чем вы говорите.

Лео: Перестаньте, дорогой мой, мы же не дети. Впрочем, о ваших отношениях и дети знают.

Коллега Майер: Не существует никаких отношений, господин директор. Вы что-то перепутали. Я – серьезный человек. Католик. Для меня семья – это все. А сейчас извините. Я спешу на урок. Я зашел к вам, только чтобы вас поприветствовать.

Коллега Мюллер: (за кулисами) Хорошо, достаточно. Одеваться.

Коллега Майер выходит, появляется Брита. Люди меняются, как на пленке. Только дети продолжают петь.

Брита: Доброе утро. Надеюсь, я не опоздал?

Лео: Ничего страшного, Брита, даже если вы опаздываете. Между друзьями все допустимо. Я могу назвать вас другом?

Брита: Как хотите, Шварц.

Лео: Я подумал, а что, если бы мы, вы, я и госпожа Брита, конечно, пошли бы куда-нибудь поужинать. Или вы пришли бы к нам. У вас есть дети, Брита? Наши дети могли бы подружиться…

Брита: Мне немного не по себе, Шварц. В принципе, я не говорю о личном.

Лео: Бросьте, пожалуйста, хватит формальностей. Мы ведь знакомы не один год…

Брита: Если вы настаиваете… Нет, у меня нет детей. Да и госпожи Бриты не существует. Я одинокий.

Лео: И вы? И ты одинокий? Я могу называть тебя на ты…?

Брита: Как пожелаете.

Лео: И я одинокий. Страшно одинокий. Знаешь, друг, за тринадцать лет, сколько я здесь, меня никто никогда не позвал к себе в дом. На ужин, на день рождения, на рождество, именины, Йом Кипур, Рамазан, Первое мая – праздник труда, я хочу сказать, на что угодно… Никогда. Все ужасно спешат, дружище, у всех нет времени, все заняты. Все страшно заняты. А ты, ты тоже занят?

Брита: Нет. Я не занят, я свободен.

Лео: Свободен, так же, как и я. Может, мы, мы вдвоем, могли бы куда-нибудь пойти, подружиться…

Брита придвигает стул. Говорит вполголоса.

Брита: Я – протестант.

Лео: Я знаю. Мне все равно.

Брита: Это не должны знать.

Лео: Понимаю…

Брита: Приходи ко мне сегодня вечером, в восемь. И никому не говори. Никто не должен узнать.

Лео: Без проблем. Все понимаю.

Брита смотрит на Лео. Обнимает его. Лео отвечает ему, так по-приятельски. Брита придвигается ближе. Лео отодвигается. Брита снова подвигается к нему. Лео отодвигается. Брита ногой придвигает его стул. Лео некуда деваться. Брита целует Лео. В губы. По-французски. «Strangers in the night» входит в кульминацию. Лео выдерживает поцелуй. Раскрывает губы.

Лео: Брита…

Брита: Ганс.

Лео:… Ганс, ты меня не понял?

Брита: Дa?

Лео: Я не… этo.

Брита и Лео находятся в смешном положении. Только сантиметры отделяют одного мужчину от другого. Они замирают. Звучит музыка, электронная отвратительная обработка Фрэнка Синатры. Они отмирают.

Брита: Ты не… что?

Лео: Я не это…, Брита. Но поверь мне, пожалуйста, поверь мне. Если бы в это мгновение я что-нибудь и хотел бы пожелать больше всего на свете, я бы пожелал быть им. Поверь мне, Брита, прошу тебя поверить мне. Я бы сейчас все отдал, чтобы быть геем.

Брита смотрит на него. Не понимает. Потом до него доходит. Он встает, берет свои вещи и уходит из жизни Лео. На улице коллега Мюллер свистит в свисток. Дети перестают петь.

Коллега Мюллер: Достаточно! Одеваться!

Лео плачет.

Затемнение.

XXIV

Лестница, наверху коллега Мюллер и коллега Майер.

Коллега Майер: Мы должны поговорить. Немедленно, по поводу уроков.

Коллега Мюллер: Да, должны. У меня есть кое-что важное тебе сообщить.

Коллега Майер: И у тебя? И у меня.

Коллега Мюллер: И у тебя? И у меня.

Коллега Майер: Tы первая.

Коллега Мюллер: Нет, ты.

Коллега Майер: После урока?

Коллега Мюллер: Moжно и сейчас.

Коллега Майер: Хорошо, тогда…

Коллега Майер вздыхает.

Коллега Майер: Я кое-что узнал, что заставило меня решиться.

Они замирают. Напряженная музыка. Они отмирают.

Коллега Мюллер: И я узнала кое-что, что поможет тебе решиться.

Они замирают. Музыка еще более напряженная. Они отмирают.

Коллега Майер: Я развожусь, душа моя. Я их оставляю.

Коллега Мюллер: Мой дорогой! Это прекрасно!!! Я так боялась. Я боялась сказать тебе о ребенке.

Коллега Майер: О ребенке? О каком ребенке?

Коллега Мюллер: Я беременна, любимый. У нас будет ребенок.

Коллега Майер: Ты уверена?

Коллега Мюллер: Третий месяц. Теперь пути назад нет.

Коллега Майер: Это невозможно, дорогая.

Коллега Мюллер: Возможно, любовь моя.

Коллега Майер: Невозможно, милая.

Коллега Мюллер: Доктор подтвердил, дурачок…

Майер в шоке.

Коллега Майер: А мне доктор точно подтвердил, что я стерилизован. И таким был всегда. Врожденный порок. Генетический сбой. Однозначно, ошибка.

Коллега Мюллер: Kaк…?

Коллега Майер: Поэтому я и развожусь. Моя дочь на самом деле – не моя.

Лео выходит из своего кабинета, появляется внизу лестницы. Мюллер и Майер замирают. И Лео также – в движении. Лирическая музыка, сердца парят. Все отмирают.

Коллега Майер: Ребенок чужой, коллега.

Мюллер уничтожена. Майер – человек, потерявший за один день двух детей. Трагическая фигура. Оба, увидев Лео, неожиданно карикатурно замолкают.

Лео: Доброе утро, коллеги.

Коллега Мюллер: Доброе утро, господин директор.

Лео открывает свой портфель. Достает из него один за другим три теннисных шарика. Протягивает их коллеге Мюллер.

Лео: Вот, коллега, возьмите. Это ваше. В моем столе найдете и гирю.

Коллега Мюллер берет шарики, не решается что-нибудь сказать.

Лео: Я их ворую, коллега Мюллер. Я не знаю, зачем, они мне не нужны, и пользы от них нет…

Коллега Мюллер: Ноль запятая ноль три марки. Или в долларах…

Лео: Знаю. Не в деньгах дело. Все просто, они лежали так, что я их взял… Это привычка. Привычка из прошлой жизни. Однажды в Москве я вырвал кнопки лифта. В Варшаве – порог перед домом. В Белграде – авиационный радар.

Коллега Майер: О, это же крупная вещь…

Лео: Он был не нужен.

Коллега Майер: Понимаю.

Лео: Я храню его до сих пор. Никогда не знаешь, когда он может пригодиться.

Лео, говоря это, идет.

Лео: Теперь вы знаете. Мне жаль.

Лео уходит.

Коллега Мюллер: Мошенник.

Коллега Майер: А ты – блядь.

Майер уходит.

Затемнение.

XXV

Лео входит в класс. Ставит вещи на стол. Садится на него, как садятся учителя в неформальной обстановке. Малый и Диана удивлены.

Лео: Закройте тетради, уберите все с парты. Все.

Малый: А куда положить вещи?

Лео: На пол. Бросьте все на пол.

Лео рукой сбрасывает свои вещи со стола на пол.

Лео: Давайте, давайте. Смелее.

Малый сбрасывает вещи на пол, Диана свои вещи осторожно кладет на пол.

Лео: Вот так. Сегодня мы не будем писать. Сегодня мы будем разговаривать.

Диана: О чем?

Лео: О чем вы захотите.

Диана: Я ни о чем не хочу.

Малый: А я буду.

Лео: Прекрасно. Браво, Малый. Я задам тему. «День воспоминаний». Что скажете?

Диана: Для меня это глупо.

Малый: Для меня нет.

Лео: Диана, перестань. Давайте, я буду первый. День воспоминаний – девятое ноября. В этот день мы отмечаем первый день новейшей истории Европы. Падение Берлинской стены. Что мы знаем об этом событии?

Малый: Стена была, потом ее не стало.

Лео: Да… И что еще? Диана?

Диана: Тогда все перемешались. Они оттуда нагрянули сюда.

Лео: Хорошо, можно и так сформулировать. И что еще?

Диана: Тогда они нам обосрали всю страну. Пардон. Я извиняюсь. Тогда они нам загадили страну.

Лео: Диана, девочка, откуда ты это слышала?

Mалый: И я тоже слышал.

Диана: Все так говорят.

Лео: Это не правда. Кто это «все»?

Диана: Да все.

Малый: Моя мама.

Лео: Которая из твои мам, Кемал?

Малый: Малый. Мое имя – Малый. И у моего отца только одна жена. Мы турки, а не арабы.

Лео: Я знаю. Извини. Пожалуйста. Пожалуйста, извини.

Лео молчит.

Лео: И вы, значит, не любите тех, кто сюда переехал?

Малый: Не совсем.

Диана: Нет.

Лео: А почему? Почему вы нас не любите?

Малый: У вас акцент.

Диана: Вы ленивые.

Малый: Воруете ненужные вещи.

Диана: У вас постоянно с кем-нибудь стычки. С полицией, с таможней, со швейцарами, служащими…

Малый: Пьете.

Лео: Но я же не пью!

Малый: Вы все пьете. И вы ленивые.

Диана: Ужасно ленивые. И много курите.

Лео: И ты куришь!

Диана: Вы – другие.

Малый: Другие вы.

Диана: Вы – не такие, как мы.

Дети заканчивают. Лео молчит. Затем поднимает вещи с пола. Выходит.

Затемнение.

XXVI

Лео в своем кабинете, он похож на человека, который все теряет. Сидит в отчаянье, смотрит в пустоту. Стук в дверь. Лео не отвечает. Стук повторяется.

Лео: Пожалуйста, уходите!

Дверь медленно открывается, появляется Малый.

Лео: Малый, пожалуйста, уходи.

Малый: Но у меня важное…

Лео: Я тебя перебью.

Малый: Я вас перебью. Мне не к кому обратиться. Я должен вам сказать кое-что важное.

Лео вздыхает. Привстает.

Лео: Хорошо, входи.

Малый входит, садится.