Текст книги "Страна Дяди Сэма : Привет, Америка!"

Автор книги: Билл Брайсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Осень в Новой Англии

Ах, осень!

Каждый год в это время за исключительно короткий промежуток – неделю, самое большее две – здесь происходит что-то удивительное. Вся Новая Англия взрывается цветом. Все те деревья, которые месяцами были темно-зеленым фоном, внезапно вспыхивают мириадами сверкающих красок, и вся природа, как выразилась Фрэнсес Троллоп, «покидает этот бренный мир».

Вчера, сославшись на жизненно важное исследование, я отправился на автомобиле в Вермонт, а затем отправил свои онемевшие ноги на самую вершину Киллингтонпик, на высоту 4235 футов пышного великолепия в самом сердце Зеленых гор. Был один из тех потрясающих дней, когда мир наполнен чистым и пряным совершенством, а воздух настолько прозрачен и ясен, что чувствуешь, будто можно дотянуться, стукнуть его пальцем – и он зазвенит, как винный бокал. Даже цвета были свежими: ярко-синее небо, темно-зеленые поля, листва тысяч сверкающих оттенков. И вправду поражает, когда каждое дерево в пейзаже становится уникальным, а каждый уходящий в даль поворот дороги и закругленный горный склон внезапно и бесконечно расцветают тонкими оттенками, какие только может даровать природа – огненно-алым, сияющим золотым, пульсирующе-терракотовым, жгуче-оранжевым.

Простите, если кажусь по-детски восторженным, но просто невозможно описать столь величественную картину одним словом. Даже великий натуралист Дональд Калросс Питти, человек, чья проза настолько суха, что ею можно натирать полы, абсолютно потерял голову, когда пытался передать чудо осени в Новой Англии.

В своей классической работе «Естественная история деревьев Востока и Центра Северной Америки» Питти на 434 страницы растянул воспевания на языке, который можно с полным правом назвать профессиональным (типичная фраза: «Дуб – обычно массивное и широкое лесное дерево, с чешуйчатой или морщинистой корой и более или менее пятиконечными ветками и соответственно пятиконечными листьями…»), но, когда в конце концов он обратил свое внимание на сахарный клен, который растет в Новой Англии, и на яркое осеннее облачение этого дерева, все изменилось, будто кто-то разогнал всю серость. В потоке метафор, произнесенных на одном дыхании, Питти описывает кленовые цвета как «подобные крику великой армии… подобные языкам пламени… подобные могущественному маршу, который несется на гребнях бушующего моря и своей воинственной песней придает значение всему умышленному диссонансу оркестра». И кажется, будто вот-вот его жена произнесет: «Да, Дональд. А теперь прими свои таблетки, дорогой».

В двух лихорадочных параграфах Питти продолжает в том же духе, а затем резко возвращается к рассуждениям о провисании пазух листьев, чешуйках почек и отвислых побегах. И я его вполне понимаю. Когда я добрался до необычно чистого, увлажненного осенним сиянием воздуха пика Киллингтон, откуда видно все вокруг, я понял, что мне остается лишь раскинуть руки в стороны и броситься вниз под музыку Джона Денвера. (Вот почему нужно забираться на эту вершину с опытным товарищем и походной аптечкой в полной комплектности.)

Возможно, вы читали об одном академике, который предъявил публике ученый аналог цветной диаграммы и объявил тоном первооткрывателя, что листва кленов Мичигана и дубов Озарка достигает еще более глубоких оттенков, но он полностью забыл о тех особенностях, которые делают осенний пейзаж Новой Англии уникальным.

Во-первых, пейзаж Новой Англии демонстрирует антураж, с которым не может соперничать ни один другой район Северной Америки. Белые, залитые солнцем церкви, крытые деревянные мосты, крошечные фермы и скопления деревень идеально дополняют богатые природные цвета. Более того, тут разнообразие деревьев, которого нет ни в одном другом регионе: дубы, буки, осины, сумахи, четыре разновидности кленов и другие почти неисчислимые виды, – и оно представляет собою контраст, подавляющий чувства. В конце концов, что самое главное, осенью здесь наблюдается краткий совершенный баланс климата, со свежими прохладными ночами и теплыми солнечными днями, что ведет все теряющие листву деревья к одновременной, так сказать, кульминации. Так что не совершайте ошибок. В течение нескольких прекрасных дней в октябре Новая Англия – без сомнения, самое красивое место на Земле.

А любопытнее всего то, что никто не знает, почему так происходит.

Осенью, как вы легко вспомните из школьного курса биологии (если не удастся, то из телепередачи «Завтрашний мир»), деревья готовятся к долгой зимней спячке, прекращают вырабатывать хлорофилл, вещество, которое и окрашивает их листья в зеленый цвет. Отсутствие хлорофилла позволяет другим пигментам – каротеноидам, которые также содержатся в листьях, немного покрасоваться. Каротеноиды отвечают за желтые и золотые цвета берез, гикори, буков и некоторых дубов, среди прочего. А вот тут становится интереснее. Чтобы позволить золотым оттенкам блистать, деревья должны продолжать кормить листву, несмотря на то что она уже не делает на самом деле ничего полезного, только висит и выглядит довольно симпатично. Вообще-то дерево должно сохранять энергию для будущей весны, вместо этого оно предпринимает попытки подкормить пигменты, которые радуют глаз простого парня вроде меня, но не делают ничего для самого дерева.

Что еще более странно – то, что некоторые разновидности деревьев, за большую для самих себя цену, вырабатывают вещество под названием антицианин, которое отвечает за эффектные оранжевые и алые цвета, столь характерные для Новой Англии. И вовсе не потому, что деревья в Новой Англии вырабатывают больше этого самого антицианина, просто климат и почва Новой Англии предоставляют действительно благоприятные условия для буйства этих красок. В более влажном или теплом климате деревья подвергаются тем же испытаниям – все происходит уже многие годы, – но это ни к чему не приводит. Никто не знает, почему деревья предпринимают такие усилия, явно не получая ничего взамен.

А вот и самая большая загадка. Каждый год буквально миллионы американцев, которых местные жители ласково называют «подсматривающими за листьями», садятся в свои автомобили, едут через огромные расстояния в Новую Англию и проводят выходные бродя вокруг мастерских и лавок с названиями вроде «Антиквариат и редкие вещи у Норма».

Я бы отметил, что из этих гостей не более 0,05 % отходят дальше 150 футов от своих автомобилей. Что за странная, необъяснимая причуда – приехать в край совершенства и повернуться к нему спиной?

Они упускают не только радости отдыха на свежем воздухе – свежесть, богатый природный запах, неописуемое удовольствие побродить по кучам опавшей листвы, – но и удовольствие услышать гуляющее по холмам эхо песни «Забери меня домой, сельская дорога», исполняемой громкими голосами с приятно выделяющимся гнусавым акцентом жителей Новой Англии. А это, лично для меня, определенно стоит того, чтобы отойти от машины.

Небольшие неудобства

Сегодня наша тема – удобства в Америке, или Как стремление сделать удобнее все только портит.

Однажды я задумался об этом (вы знаете, я все время думаю – это удивительно), когда взял своих младших детей в «Бургер Кинг» на ланч, и у окошка экспресс-обслуживания выстроилась очередь из десятка машин. В наши дни экпресс-обслуживание, несмотря на название, не означает обслуживание в поездах, это просто окошко, к которому вы подъезжаете и забираете еду, заказав ее при подъезде в громкоговоритель. Идея заключается в том, что еду продают на вынос тем, кто спешит.

Мы припарковались, зашли, сделали заказ, съели и снова вышли минут через десять. Когда мы отъезжали, я заметил, что белый грузовичок, который был последним в очереди, когда мы подъехали, все еще стоит за четырьмя-пятью машинами от окошка. Было бы гораздо быстрее, если бы водитель, как и мы, припарковался, зашел внутрь и сам заказал еду, но он никогда бы до этого не додумался, потому что экспресс-обслуживание предположительно быстрее и удобнее.

Конечно, вы понимаете, о чем я. Американцы настолько привержены идее удобства, что мирятся с любыми неудобствами, только бы добиться желаемого. Это абсурд, я знаю, но так и есть. Нечто предположительно упрощает нашу жизнь настолько часто, что имеет обратный эффект; вот я и задумался (видите, опять!), почему так должно быть.

Американцы всегда испытывали странную приверженность к идее принудительной помощи. Интересно, что почти все ставшие привычными изобретения, которые облегчают нашу жизненную борьбу – эскалаторы, автоматические двери, пассажирские лифты, холодильники, стиральные машины, замороженная еда, фаст-фуд, – были изобретены в Америке, или, по крайней мере, впервые здесь опробованы. Американцы так привыкли к постоянному потоку облегчающих труд преимуществ, что к 1960-м годам стали считать, будто машины должны делать для них практически все на свете.

Помню, впервые я осознал, что идея не столь уж хороша, когда на рождество 1961 или 1962 года папе подарили электрический разделочный нож. Это была одна из первых моделей, довольно внушительных размеров. Возможно, память меня подводит, но я четко вспоминаю, как отец надевал защитные очки и толстые резиновые перчатки до того, как включить нож в розетку. Что точно правда, это что, когда папа взялся за индейку, нож не столько разделывал птицу, сколько разбрасывал ее куски повсюду, своего рода белым мясным снегом, пока лезвие не уперлось в тарелку; сполох голубых искр – и все выскочило из отцовских рук, понеслось по столу и вылетело из комнаты, как чудовище в фильме «Гремлины». Кажется, мы так и не нашли этот нож, хотя иногда по ночам слышали, как он бьется о ножки стола.

Как и большинство патриотичных американцев, мой отец вечно покупал штуковины, которые оказывались катастрофой – отпариватели одежды, которые не убирали складки с костюмов, зато обои после них отходили от стен рулонами, электрические точилки для карандашей, которые могли сточить карандаш полностью (включая металлический наконечник и ваши пальцы, если вы не проявили достаточной сноровки) меньше чем за секунду, водные зубочистки (для тех, кто не знает, это водомет, который струей жидкости чистит ваши зубы), которые были настолько мощными, что удержать их спообны были лишь два человека вместе, и после которых ванная становилась похожа на автомойку, и многое другое.

Но все это несравнимо с сегодняшней ситуацией. Сегодня американцы окружены устройствами, которые делают за них почти все, до абсурда – автоматические диспенсеры для кошачьего корма, электрические соковыжималки и консервные ножи, холодильники, которые сами готовят кубики льда, автоматические автомобильные окна, одноразовые зубные щетки с уже положенной на них зубной пастой. Люди настолько пристрастились к удобствам, что попали в замкнутый круг: чем больше они покупают предметов, облегчающих труд, тем больше им приходится работать; а чем больше им приходится работать, тем больше требуется предметов, облегчающих труд.

Нет ничего, и не важно, насколько это смехотворно, что не нашло бы благодарную аудиторию в Америке, если это «нечто» обещает хоть какое-то избавление от физических усилий. Недавно я видел рекламу «вращающейся вешалки для галстуков с подсветкой» за 39,95 долларов. Вы нажимаете кнопку и устраиваете просмотр всем своим галстукам до того, как надеть один из них, что избавляет вас от жестокого испытания перебирать оные руками.

Наш дом в Нью-Гэмпшире наполнен хитроумными устройствами, установленными прежними владельцами; все они спроектированы так, чтобы сделать жизнь немного проще. В известной степени некоторые из них на самом деле выполняют свою задачу (мой любимый прибор, конечно же, кухонный диспоузел), однако большинство представляет собой поразительно бесполезные предметы. К примеру, в одной из наших комнат установлены автоматические шторы. Щелкаешь выключателем на стене – и четыре пары штор легко открываются и закрываются. По крайней мере, таков был замысел. На практике же одна из них открывается, другая закрывается, третья закрывается и открывается постоянно, а еще одна не делает абсолютно ничего первые пять минут, а потом начинает дымиться. Мы не подходим к ним близко с самой первой недели проживания.

Еще мы унаследовали автоматические гаражные ворота. Теоретически звучит прекрасно и даже довольно-таки модно. Вы заезжаете на свою дорожку, нажимаете кнопку на пульте дистанционного управления и затем, в зависимости от вашего умения выбрать подходящий момент, либо медленно въезжаете в гараж, либо тараните нижний край ворот. Потом снова нажимаете кнопку – и двери за вами закрываются, а кто-то, проходя мимо, думает: «Ух ты! Стильный парень!»

В реальности, как я выяснил, ворота нашего гаража закрываются, только когда уверены в том, что раздавят трехколесный велосипед или искромсают грабли, а затем, однажды закрывшись, уже не откроются до тех пор, пока я не залезу на стул и не произведу какое-нибудь темпераментное действие с отверткой и молотком, направленное на распределительный щит, или в конце концов не позвоню в мастерскую по ремонту гаражных ворот парню по имени Джек, который проводит свой отпуск на Мальдивах с тех пор, как мы стали его клиентами. Я заплатил Джеку денег больше, чем заработал сам за первые четыре года после окончания колледжа, и до сих пор у меня нет в гараже ворот, на которые я мог бы положиться.

Вы снова меня понимаете. Только кажется, что автоматические шторы и гаражные ворота, электрические диспенсеры кошачьего корма и вращающиеся вешалки для галстуков облегчат вашу жизнь. На самом деле все, чему они служат, – сделать ваше существование дороже и сложнее.

И отсюда два важных вывода. Первый: никогда не забывайте, что первый слог слова «удобство» – буква «у». И второй: отправьте своих детей в школу по ремонту гаражных ворот.

Ну подайте на меня в суд

В Британии у меня есть друг, ученый, и недавно адвокаты одной американской компании предложили ему выступить экспертом в суде по делу, которым они занимались. Они сказали, что хотели бы отправить в Лондон прокурора и двух ассистентов, чтобы с ним встретиться.

– А не проще и дешевле было бы мне прилететь самому в Нью-Йорк? – предложил мой друг.

– Проще, – тут же ответил адвокат, – но в данном случае мы сможем предъявить клиенту счет на оплату трех поездок.

Вот вам рассуждения американских представителей закона.

Теперь я не сомневаюсь, что огромное число американских адвокатов – по крайней мере двое – осуществляет удивительно дорогостоящую работу, которая полностью оправдывает счета по 150 долларов в час, сегодняшнюю ставку, как я выяснил. Но проблема в том, что их просто очень много. На самом деле – истинно отрезвляющая статистика – в Соединенных Штатах адвокатов больше, чем во всем остальном мире: почти 800 тысяч человек, и в 1960 году их уже было великое множество – 260 тысяч. Мы можем похвастаться 300 адвокатами на 100 тысяч жителей. В Великобритании, для сравнения, эта цифра составляет 82, а в Японии – всего И адвокатов.

И конечно же, всем адвокатам нужна работа. В большинстве штатов адвокатам теперь разрешается публиковать рекламу, что многие из них и делают с большой радостью. Каждые полчаса по телевидению показывают по меньшей мере один ролик, в котором адвокат с честнейшим лицом произносит: «Привет. Я Уинни Слик из компании «Прогнись и умасли юридических партнеров». Если вы получили травму на работе, или попали в автомобильную катастрофу, или просто не знаете, куда девать деньги, приходите ко мне – и мы найдем, на кого подать в суд».

Американцы, как известно, любители посудиться на ровном месте. На самом деле, осмелюсь сказать, кто-то когда-то подал в суд на ровное место и отсудил 20 миллионов долларов за боль и страдания, которые оно причинило. И действительно, создается ощущение, что если по какой-то причине что-то пойдет не так, а вы окажетесь где-то по соседству – копите денежки.

Это наглядно продемонстрировали пару лет назад, когда на химическом заводе в Ричмонде, штат Калифорния, произошел взрыв и дым накрыл весь город. В течение нескольких часов двести адвокатов и их представителей спустились к возмущенному народу, одаривая своими визитками и советуя обращаться в местную больницу. Двадцать тысяч жителей охотно так и поступили.

Новый поворот этого события похож на своего рода вечеринку на открытом воздухе. Из всех двадцати тысяч счастливых, улыбающихся и на вид весьма здоровых людей, которые прошли медицинское исследование в пункте экстренной помощи, только двадцать оставили в больнице. Но, несмотря на то что число по-настоящему пострадавших оказалось столь незначительным, по меньшей мере семьдесят тысяч жителей города – практически все население – подали в суд. Компания согласилась выплатить 180 миллионов долларов в качестве компенсации. Из них 40 миллионов получили адвокаты.

Каждый год в этой экстравагантной стране – любительнице посудиться появляется более 90 миллионов новых дел – одно на каждые 2,5 человек, – и многие из них можно снисходительно назвать «смелыми». Как раз сейчас родители одного школьника из Техаса судятся с тренером школьной бейсбольной команды по обвинению в оскорблении и требуют оплаты морального ущерба за то, что он оставлял их сына на скамье во время игры. В штате Вашингтон в то же время мужчина с больным сердцем судится с местными молочными заводами, «потому что на их коробках с молоком не было предупреждения о содержании холестерина». Уверен, вы читали о женщине в Калифорнии, которая подала в суд на студию Уолта Диснея после того, как она и ее семья фотографировались на автомобильной парковке Диснейленда. Главный пункт обвинения гласил, что внуки этой женщины испытали шок и получили психическую травму, когда фотографировались за декорациями и увидели диснеевских персонажей, снимающих свои костюмы. Новость о том, что Микки Маус и Гуфи на самом деле реальные люди в костюмах, очевидно, оказалась слишком шокирующей для бедных малышей.

В рассмотрении этого дела было отказано, однако в других местах люди зарабатывают целые состояния за любую боль или ущерб, которые они, возможно, испытали. Совсем недавно много говорили о деле работника пивоварни в Милуоки, который пересказал специфический сюжет одного эпизода телесериала «Сейнфелд» коллеге, а та восприняла это как оскорбление и подала на него в суд за сексуальное домогательство. Компания отреагировала и уволила парня, а он в ответ подал в суд на компанию. Не знаю, кто чего добился – честно говоря, для меня это звучит так, будто все они нуждались в хорошей трепке, – но в результате уволенный работник отсудил 26,6 миллионов долларов, грубо говоря, 400 тысяч годовых заработков, благодаря сочувствию (то есть слабоумию) присяжных.

Идея, что, если обратиться в суд, можно быстро заработать состояние – интересная и уникальная американская особенность, за которую – не важно, что происходит, – кто-то должен нести ответственность. Если, скажем, вы курите восемьдесят сигарет в день в течение пятидесяти лет и в конце концов у вас находят рак, это должна быть чья угодно вина, но не ваша, и вы подаете в суд не только на производителя сигарет, но и на поставщика, магазин, транспортную компанию, которая доставила эти сигареты в магазин, и так далее. Одна из самых необычных особенностей американского законодательства – та, что оно позволяет истцам подавать в суд на физических и юридических лиц, имеющих хоть какое-нибудь отношение к иску.

Из-за того, как работает система (или, скорее, из-за того, что она вообще не работает), для компании или организации зачастую дешевле урегулировать спор без судебного разбирательства, чем доводить дело до суда. Я знаю женщину, которая поскользнулась и упала на входе в магазин в дождливый день и, к ее удивлению и радости, ей предложили моментально выплатить на месте не больше и не меньше как 2500 долларов, если она подпишет бумагу о том, что не будет подавать в суд. Она и подписала.

Для общества все это стоит огромных денег – нескольких миллиардов долларов в год по меньшей мере. Один только Нью-Йорк тратит 200 миллионов долларов в год на урегулирование дел вроде «поскользнулся и упал» – люди спотыкаются о бордюр и тому подобное. Как говорилось в недавнем документальном фильме компании Эй-би-си, посвященном неконтролируемому американскому законодательству, из-за раздутой цены ответственности за качество продукции потребители в Соединенных Штатах платят на 500 долларов больше за каждый купленный автомобиль, на 100 долларов больше за шлемы для регби и на 3 тысячи больше за стимуляторы сердца. Согласно фильму, они даже платят немного больше (так утверждается) за стрижку волос, потому что один или два нервных клиента удачно подали в суд на своих парикмахеров из-за пары неосторожных взмахов ножницами, что лично я считаю вполне обычным.

Естественно, все это навело меня на мысль. Я собираюсь пойти и выкурить восемьдесят сигарет, затем поскользнуться и упасть с пакетом молока с высоким содержанием холестерина, пересказывая сюжет эпизода «Сейнфелд» проходящей мимо женщине на автомобильной парковке Диснейленда, а затем позвоню Уинни Слику, и посмотрим, сможем ли мы выиграть дело. Я не собираюсь требовать меньше 2,5 миллиарда долларов – причем мы еще не коснулись моей недавней стрижки.