Текст книги "Страна Дяди Сэма : Привет, Америка!"

Автор книги: Билл Брайсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Правда с натяжкой

В Америке, помимо всего прочего, вы постепенно привыкаете к тому, что корпорации и другой крупный бизнес вам врут. На самом деле я тоже только что сам соврал. Привыкнуть к этому невозможно.

Пару лет назад, когда мы еще только перебрались в эту страну и ехали по Мичигану в поисках места, где можно было бы остановиться, мы заметили большой рекламный щит национальной сети мотелей, рекламирующий очень привлекательное специальное предложение. Я не помню деталей, но оно включало бесплатное размещение для детей и ваучеры на завтрак для всей семьи за крайне приятную сумму порядка 35 долларов.

Естественно, к тому времени, пока я все это прочел, мы уже проехали мимо, так что пришлось сделать еще 15 миль вперед, потом 15 миль назад, потом полчаса пометаться по скользкой дороге, пока все в машине показывали мне на мотели с лучшими условиями, которые попадались по пути. Всеобщее раздражение нарастало, ну да ладно: за 35 долларов и бесплатный завтрак, если хотите, можете меня ненавидеть.

Так что представьте мое выражение лица, когда мы зарегистрировались в мотеле и портье предъявил мне счет на сумму около 149,95 долларов.

– А как же специальное предложение? – поразился я.

– А-а, – вежливо протянул он, – это относится только к нескольким номерам.

– И скольким же?

– Двум.

– А сколько всего номеров у вас в мотеле?

– Сто пять.

– Но это же мошенничество, – сказал я.

– Нет, сэр, это Америка.

Если честно, не помню, чтобы он так сказал, но вполне мог. И это крупная, известная корпорация, руководство которой, я уверен, оскорбилось бы, назови их кто-нибудь жуликами и негодяями. Они просто следуют изменчивой этике коммерции в Соединенных Штатах.

Недавно я прочел книгу под названием «Искаженная правда: манипуляции фактами в Америке», полную захватывающих историй о лживых рекламных слоганах, подтасованных научных исследованиях, фальшивых опросах общественного мнения и тому подобном – обо всем, что в других странах назвали бы мошенничеством.

К примеру, почти вся реклама автомобилей переполнена упоминаниями о подушках безопасности, наличия которых в любом случае требует закон. Одно время корпорация «Шевроле» рекламировала автомобиль со «109 особенностями, способными уберечь его от преждевременного старения». Некий журналист решил изучить, что это за особенности; среди них оказались зеркала заднего вида, фонари заднего хода, отбалансированные колеса и прочее, что по определению входит в базовую комплектацию машины.

Меня поражает не сам факт того, что корпорации стараются «подмять» реальность в свою пользу, а степень, до которой им позволяют это делать. Производители продуктов питания могут не добавлять (почти не добавлять) особые ингредиенты в свою продукцию, но заявлять о том, что их якобы там в избытке. Одна известная продовольственная компания – и это, поверьте, случайный пример – продает «вафли с черникой», в которых черники нет и в помине. Похожие на ягоды фрагменты, которые в них попадаются, на самом деле всего-навсего комочки ароматизированных химикатов, абсолютно искусственных, хотя на упаковке о том ни слова не сказано.

Если содержимое фальсификации не поддается, производители зачастую искажают размеры порций. Популярный маложирный шоколадный торт хвастает скромными 70 калориями в одной порции. Но предполагаемая порция (одна унция!) настолько мала, что ее физически невозможно отрезать от целого куска.

Из всех обманов больше всего меня раздражает, как самый неизбежный, рекламная рассылка. Каждый год средний американец получает 34 фунта – 500 штук – рекламных писем. Это слишком много, чтобы заинтересовать, поэтому отправители прибегают к самым подлым трюкам, чтобы заставить вас заглянуть внутрь. Они намеренно придают конвертам такой вид, будто в них лежит призовой чек или важные государственные документы или будто письмо доставлено специальным курьером – и способно доставить вам проблемы, если вы не уделите ему должного внимания. Сегодня, например, я получил конверт с пометкой «Приложенные документы лично в руки… 2000 долларов штрафа или 5 лет тюрьмы каждому, кто помешает доставке; свод законов США № 18, раздел 1702». Несомненно, это оказалось нечто важное, а именно – приглашение на тест-драйв автомобиля в соседнем городе.

К моему отчаянию, даже довольно добропорядочные организации стали использовать эти уловки. Недавно я получил конверт официального вида с надписью «Чек прилагается». Это оказалось письмо от Фонда муковисцидоза, благотворительной организации, помогающей тем, кто страдает этим заболеванием, с просьбой о добровольном взносе. Никакого чека не прилагалось – просто листок бумаги а-ля факс образца пожертвования фонду 10 долларов. Когда даже приличные благотворительные организации с добрыми побуждениями вынуждены лгать, чтобы привлечь ваше внимание, вы понимаете, что с системой что-то не так.

Начинаешь чувствовать себя так, будто никому нельзя верить. Синтия Кроссен, автор вышеупомянутой «Искаженной правды», в своей книге поведала, сколько так называемых научно обоснованных фактов на самом деле подделка. В частности, общенациональная пресса не так давно взахлеб расхваливала одну работу, в которой утверждалось, что употребление в пищу белого хлеба способствует стабильной потере веса. «Эксперимент» с участием 118 человек, длившийся в течение двух месяцев, на котором основывалось это утверждение, в действительности ничего не доказал. Однако ученые заявили, что, по их мнению, факт подтвердился бы, «если бы исследование было продолжено». Эксперимент проводился при поддержке крупнейшего в стране производителя белого хлеба. Еще одно исследование – снова широко освещавшееся в газетах – призвано было доказать, что употребление в пищу шоколада снижает риск развития кариеса. Ничего удивительного, что финансовую поддержку этому исследованию оказывал крупный производитель шоколада.

Даже сообщения в самых уважаемых медицинских журналах, похоже, весьма сомнительны. В прошлом году, как сообщает «Бостон глоуб», два университета, Тафте и Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, изучили материальную заинтересованность авторов 789 статей в ведущих медицинских журналах и пришли к выводу, что в 34 % случаев по меньшей мере один автор имел скрытую материальную заинтересованность в публикации статьи. В одном случае исследователь, который провел тестирование эффективности нового метода низкотемпературной обработки, имел несколько тысяч акций в компании, которая занималась внедрением этого метода в производство. После публикации статьи акции компании подорожали, он продал их и получил прибыль в размере 145 000 долларов. Я не говорю, что этот человек представил необъективное исследование, но ему, несомненно, приходило в голову, что отрицательные результаты тестов обесценили бы акции.

Самый потрясающий случай произошел в 1986 году, когда «Медицинский журнал Новой Англии» одновременно принял две статьи по новому типу антибиотиков. В одной говорилось, что лекарство эффективно, в другой – что нет. Положительную статью, как выяснилось, подготовил человек, чья лаборатория получила 1,6 миллионов долларов от фармацевтической компании; вдобавок он лично получал 75 000 долларов в год от этой компании. Отрицательный отчет подготовил независимый исследователь, которого не спонсировали фармацевтические компании.

Так кому же верить? Боюсь, только мне, и то – постольку-поскольку.

Для вашего удобства

Продолжим: тема нашего изучения – одна из сторон современной жизни, которая донимает меня хуже хронического насморка, а именно: как корпорации делают все, чтобы облегчить жизнь себе, но утверждают, что это исключительно ради нашей с вами пользы. Типичное проявление такого подхода – фраза в инструкции или рекламном буклете «для вашего удобства» или «чтобы обеспечить лучший сервис для наших клиентов».

Например, совсем недавно я остановился в одном большом отеле и пошел за льдом. Я долго бродил по коридорам (возможно, как я сейчас понимаю, блуждал бесконечными кругами), но так ничего и не отыскал. Обычно на каждом этаже любого американского отеля всегда стоит машина со льдом. Думаю, это гарантировано конституцией, как раз перед правом носить оружие и после права ходить по магазинам до умопомрачения. Но на восемнадцатом этаже этого отеля машин не было. В конце концов я нашел нишу, где, очевидно, когда-то стояла машина со льдом, а ныне на стене висело объявление: «Для вашего удобства машины со льдом перемещены на 2-й и 27-й этажи». В общем, вы меня поняли.

Я протестую не против перемещения машин со льдом как такового, а против предлога, что это делается, чтобы осчастливить меня. Написали бы по-честному, что-нибудь вроде: «А зачем вам, собственно, лед? Вода и так холодная. Отправляйтесь к себе в номер, и хватит бродить по коридорам в неприличном виде», – и никаких проблем.

Конечно же, это не сугубо американское явление. Жители Скиптона, графство Северный Йоркшир, пару лет назад наблюдали, как чудаковатый американский журналист, который спешил на поезд, бросался на дверь отделения крупного банка на Хай-стрит и выкрикивал живописные эмоциональные выражения через щель для писем, спровоцированный объявлением на окне, гласившим: «Для повышения качества обслуживания по понедельникам банк будет открываться на 45 минут позже ввиду проведения тренинга для сотрудников». (Тот же самый банк уволил тысячи служащих и объявил, без намека на иронию, что это сделано для «повышения качества обслуживания наших клиентов». Так и ждешь, когда они уволят всех и вообще перестанут иметь дело с деньгами. Вот тогда их сервис станет безупречным.)

Однако, как почти во всем, плохом, хорошем ли, корпоративного лицемерия в Америке больше, чем где бы то ни было. Когда я останавливался в другом отеле Нью-Йорка, то заметил, что в меню обслуживания в номерах написано: «Для вашего удобства стоимость всех заказов увеличена на 17,5 %».

Снедаемый любопытством, я позвонил в обслуживание номеров и поинтересовался, для какого такого удобства стоимость всех заказов в номер выросла на 17,5 %.

Последовала долгая пауза.

– Потому что тогда вы гарантированно получите свою еду раньше следующего четверга.

Возможно, фраза звучала слегка иначе, но смысл ее был именно таков.

Есть простое объяснение, почему так происходит. Большинство крупных компаний вас недолюбливает, а отели, авиалинии и «Майкрософт» просто ненавидят.

Я считаю – хотя нельзя сказать с полной уверенностью – что отели, скорее всего, не любят клиентов больше всех. (На самом деле лидирует «Майкрософт», но, если я начну говорить о них, то никогда не смогу остановиться.) Пару лет назад около двух часов пополудни, после перелета с Фиджи, я приехал в один отель в Канзас-Сити. Как вы можете догадаться, Фиджи находится достаточно далеко от Канзас-Сити, я устал и ужасно хотел принять душ и немножко отдохнуть.

– Регистрация начинается в четыре часа дня, – невозмутимо объявил портье.

Я посмотрел на него с тем страдальческим, беспомощным выражением, которое мое лицо часто принимает у стоек регистрации.

– В четыре? Почему?

– Это правило компании.

– Почему?

– Потому что, – он, видимо, понял, что предыдущий ответ ничего не объясняет, – горничным нужно время, чтобы убраться в номерах.

– Вы хотите сказать, что ни в одном из номеров уборку не закончат раньше четырех?

– Нет, я хочу сказать, что вы не сможете получить номер раньше четырех.

– Почему?

– Потому что это правило компании.

Тогда я ткнул ему пальцами в глаза и важно выплыл из отеля, чтобы провести два чудесных часа в ресторанном дворике торгового центра через дорогу.

Если вы ищете способ над собою поиздеваться, не упустите случая изучить журналы авиакомпаний. Эти журналы почти всегда содержат колонку с фотографией улыбающегося генерального директора компании, который объясняет, почему то, что никак не может считаться улучшением – например, отмена прямых рейсов из Нью-Йорка в Майами и вынужденная пересадка в Кливленде, – обеспечивает лучшее качество обслуживания. Мое любимое директорское послание – то, в котором объяснялось, вполне искренне, что бронирование большего количества мест, чем имеется на самом деле (тут подобное случается почти на каждом рейсе), на самом деле очень хорошо. Логика такова: гарантируя полностью выкупленные билеты на все рейсы, авиакомпания максимизирует свою прибыль, что обеспечивает ее процветание и помогает предлагать клиентам больше услуг более высокого качества. Знаете, из текста создавалось впечатление, что тот улыбчивый тип и в самом деле в это верит.

Я долгое время подозревал, что люди, которые летают американскими авиалиниями, полностью потеряли связь с реальностью; думаю, теперь у меня появилось подтверждение. Журналист «Нью-Йорк тайме» решил узнать, почему авиакомпании так редко предлагают на внутренних рейсах еду в наши дни и насколько ничтожнее эти порции по сравнению с временами былыми. Официальный представитель компании «Дельта эйрлайнз», некая Синди Ридз, заявила: «Сами клиенты просили нас исключить питание».

Прошу прощения. Клиенты просили их не кормить? Честно говоря, мне кажется, в это слегка, хм, трудно поверить.

Далее мисс Ридз изложила любопытную линию рассуждений. «Около полутора лет назад, – поведала она, – мы опросили тысячу пассажиров… и они сказали, что хотели бы снижения цен на билеты, поэтому мы отказались от питания на борту».

Минутку, Синди. Если вы спрашиваете пассажиров: «Вы хотите, чтобы мы снизили цены?» – и они отвечают: «Да, конечно же, хотим» (ответ вполне естественный, вам не кажется?), это означает не совсем то же самое, как если бы они сказали: «Да, конечно же, хотим, и будьте добры, прекратите нас кормить, а то все кормите и кормите».

Но попробуйте объяснить это (или что-нибудь еще) любой авиакомпании. По крайней мере, хоть не утверждают, что перестали предлагать питание для удобства клиентов – впрочем, возможно, по зрелом размышлении они так и скажут.

В любом случае – для повышения качества обслуживания, на сем закончим.

Старые новости

«Ученые раскрыли секрет старения», – гласила шапка местной газеты, которая немало меня удивила: я никогда не считал старение секретом. Старость просто наступает. И никаких секретов.

Насколько я знаю, в том, что я становлюсь старше, есть три плюса. Я могу спать сидя, могу бесконечно смотреть повторы «Инспектора Морса», не зная, чем все закончится, и не могу вспомнить третий плюс. Конечно же, проблема старения – в том, что вы ничего не можете вспомнить.

Что касается меня, ситуация только ухудшается. Все чаще мои телефонные разговоры с женой проходят так:

– Привет, дорогая. Я в городе. А зачем я туда поехал?

– Ты поехал постричься.

– Спасибо.

Вы можете сказать, что если я старею, то ситуация должна улучшаться, потому что чем старше я становлюсь, тем меньше мыслей в моей голове. Но не похоже, чтобы так и было. Знаете, каково по прошествии лет, когда все чаще оказываешься в какой-нибудь части дома, в которую почти не заглядываешь – в прачечной, может быть, – смотреть вокруг с поджатыми губами и пытаться вспомнить, что ты здесь делаешь? Прежде часто случалось, что я делал несколько шагов назад, туда, откуда пришел, и цель моего визита всплывала в памяти. Больше это не помогает. Теперь я не могу вспомнить, откуда начинал свои поиски. Ни малейшего понятия.

Так что я брожу по дому минут двадцать, разыскивая малейшие следы недавней деятельности – поднятую доску пола, возможно, или лопнувшую трубу, или, может быть, снятую телефонную трубку, из которой рвется встревоженный, пронзительный голос: «Билл? Билл, ты еще там?», – хоть что-нибудь, что могло бы побудить меня встать и отправиться искать записную книжку, гаечный ключ или бог знает что еще. Обычно во время таких блужданий я натыкаюсь на что-то, требующее моего внимания – скажем, на перегоревшую лампочку, – и отправляюсь к кухонному буфету, где хранятся лампочки, открываю дверцу и… да, все так, напрочь забываю, что я собирался сделать. В общем, замкнутый круг.

Время – главная причина моих страхов. Едва что-то уходит в прошлое, я теряю с ним всякую связь. Больше всего в жизни я искренне боюсь, что меня арестуют и спросят:

– Где вы были утром одиннадцатого декабря с 8:50 до 11:02 утра?

Когда это произойдет, я просто протяну руки, чтобы надели наручники, и позволю себя увести, потому что нет ни малейшей вероятности, что я вспомню свои поступки. Это со мною происходит, сколько я себя помню (то есть не слишком долго – в исторической перспективе).

У моей жены такой проблемы нет. Она помнит все, что происходило и когда. Я имею в виду каждую мельчайшую подробность. Она может совершенно неожиданно сказать что-нибудь вроде:

– Шестнадцать лет назад, в воскресенье, умерла твоя бабушка.

– Правда? – с удивлением отвечаю я. – У меня была бабушка?

Еще в последнее время часто бывает, что, когда мы с женой гуляем, кто-нибудь, кого, клянусь, я никогда в жизни раньше не видел, подходит и заговаривает с нами дружеским, даже фамильярным тоном.

– Кто это? – спрашиваю я, когда очередной тип уходит.

– Муж Лотти Рубард.

На минуту я задумываюсь, но в голову ничего не приходит.

– Кто такая Лотти Рубард?

– Ты познакомился с ней на барбекю у Талмаджей на озере Биг-Беар.

– Я никогда не был на Биг-Беар.

– Нет, был. На барбекю у Талмаджей.

Я снова на минуту задумываюсь.

– А кто такие Талмаджи?

– Пара с Парк-стрит, которые устраивали барбекю для Сковольских.

Я начинаю впадать в отчаяние.

– Кто такие Сковольские?

– Польская пара, с которой ты познакомился на барбекю на Биг-Беар.

– Я не был на барбекю на Биг-Беар.

– Конечно был. Ты сидел на вертеле.

– На вертеле?

И подобные разговоры продолжаются у нас дня три, и все же после них для меня ничего не проясняется.

Боюсь, я всегда был рассеянным. В детстве после обеда я разносил газеты по самому богатому району города – звучит неплохо, а? – но в действительности все было иначе, потому что, во-первых, богачи – самые большие скряги (особенно, если мне не изменяет память, мистер и миссис

Артур Джей Нидермайеры, проживавшие на Сент-Джонс – роуд, 27, доктор и миссис Ричард Гэмбл – в большом кирпичном доме на Линкольн-плейс, и мистер и миссис Сэмюел Дринкуотер, жившие на банковские сбережения Дринкуотеров; надеюсь, вы все сейчас в домах престарелых), а еще потому, что каждый дом располагался в четверти мили от дороги, в конце длинной, кривой подъездной аллеи.

Даже при гипотетически идеальных обстоятельствах ушло бы несколько часов, чтобы сделать весь круг, но такая возможность мне не предоставлялась никогда. Беда в том, что, пока мои ноги обходили, мой мозг пребывал в том состоянии полного отсутствия мыслей, что отличает всех рассеянных людей.

И непременно в конце обхода я заглядывал в свою сумку и со вздохом находил полдюжины газет, которые не доставил и каждая из которых должна была оказаться у дома, у которого я уже был. Я помнил длинную аллею, до конца которой добирался с таким трудом, крыльцо, которое пересекал, сетчатую дверь, которую открывал, – но так и не положил газету. Думаю, будет лишним уточнять, что у меня не было ни малейшего понятия, какие именно из восьмидесяти домов на моем маршруте я оставил без газет, поэтому я снова вздыхал и отправлялся на новый круг. Таким образом я провел свое детство. Интересно, если бы Нидермайеры, Гэмблы и Дринкуотеры знали, через какой ад я проходил, чтобы доставить им глупую «Де-Мойн трибьюн», были бы они счастливы, что нагло обделяли меня на Рождество? Скорее всего, да.

В любом случае, вероятно, вам любопытно узнать о секрете старения, о котором я упомянул в первом абзаце. Согласно газетной статье, оказывается, доктор Джерард Шелленберг из Медицинского научного центра управления по делам ветеранов войны Сиэтла нашел генетического виновника старения. Похоже, в каждом гене содержится нечто под названием «хеликаза», член семейства энзимов, и эта самая хеликаза, без уважительной причины, насколько я могу судить, расщепляет две нити хромосом, которые составляют вашу ДНК, – а в результате вы стоите у кухонного буфета, пытаясь вспомнить, с какого перепуга туда полезли. Я не могу рассказать подробнее, потому что я, естественно, потерял эту статью. Да и навряд ли это имеет какое-то значение, потому что через неделю-другую найдется кто-нибудь еще, кто подхватит идею и откроет какой-нибудь новый секрет старения, и все тут же забудут о докторе Шелленберге и его изысканиях – конечно же, именно это уже поисходит со мной.

Так что, в итоге, забывчивость, возможно, не такая уж плохая штука. Кажется, как раз такой вывод я и хотел сделать, но, честно говоря, уже не помню.