Текст книги "Наёмники"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Однако ж и поймали вы меня, старпом, – признал он со смущенной улыбкой. – Ну… да, то, что я вижу, мне очень даже нравится. Все, что приходит на ум, это: «потрясающе».

От дальнейшего смущения его спас не кто иной, как Огмар Воссель, премьер-министр. Тот не без усилия оторвал свое округлое тело от стула и высоко поднял свой кубок.

– А теперь, – объявил он неожиданно зычным голосом, – прежде чем дамы удалятся, мне хотелось бы провозгласить королевский тост!

Под скрип стульев, звон хрусталя и мелодичное журчание наливаемого расторопными слугами вина (не говоря уже о кряхтении) гости поднялись с мест и теперь стояли, покачиваясь, на нетвердых ногах. Прошло некоторое время, прежде чем в зале воцарилась приличествующая случаю тишина.

– За здоровье Его Флювийского Величества. Набоба Мустафы IX Эйрена Великолепного! – выкрикнул Воссель и пошатнулся – наверное, от избытка чувств.

– За Здоровье! Слава Его Флювийскому Величеству Набобу Мустафе IX Эйрену Великолепному! – вскричали гости. – И да продлится его правление! Многая лета! Ура!

Вскоре после того, как разговоры в зале вернулись в прежнее русло, вернулся Бейяж и, вежливо кивнув Бриму, занимал Труссо до тех пор, пока все не встали и женщины не начали откочевывать в бальную залу.

– Боюсь, завтра я пожалею о том, что скажу сейчас, шкипер, – шепнула Труссо, задержавшись за спинкой бримова стула.

– Почему же? – искренне удивился Брим. – То есть я хочу сказать, это ведь я смотрел…

– Я вроде как на это и надеялась, шкипер, – призналась она, на мгновение сжав его локоть. – Если честно, это для вас я ее выставила напоказ сегодня, пусть даже развлекаться с нею предстоит нынче ночью не вам, а Бейяжу. – С этими словами она, заметно разрумянившись, вслед за остальными дамами направилась к выходу из банкетного зала. – Не забывайте, один танец за вами, – бросила она через плечо, и тут же кто-то заслонил ее от Брима.

Брим призадумался. На мостике звездолета Труссо являла собой образец идеального старшего помощника, едва ли не лучшего, какого можно найти на Флоте. Но при этом она при желании была еще и чертовски привлекательной, можно сказать, соблазнительной женщиной. И притом что при исполнении служебных обязанностей они соблюдали приличествующую дистанцию, ему почему-то льстило, что она сочла его достойным, открыв живую, из плоти, женщину, скрытую обыкновенно под профессиональной оболочкой.

Целый полк лакеев в желтых ливреях проворно раздал среди гостей сигареты, сигары и трубки всех видов. Брим вежливо отказался: курение никогда не доставляло ему удовольствия. Впрочем, он взял-таки понюшку какого-то ароматного (и, судя по всему, безумно дорогого) табаку, не переставая при этом прислушиваться к разговору. Последний касался в основном политики – темы настолько же чужой для него, насколько управление звездолетом – для остальных. Он попытался сосредоточиться на самых примитивных вопросах, что задавали ему влиятельные типы, с которыми познакомил его Салташ, но в мысли его то и дело вторгался голос Труссо:

«…в конце концов, это ради вас я выставила ее напоказ». Было чертовски приятно думать о ней как о живом человеке.

К счастью. Набоб Мустафа, покончив с разговорами раньше обыкновенного, дал наконец знак начинать бал.

* * *

Танцор из Брима был чудовищный. В свое время он получил, разумеется, зачаточную подготовку в Академии, однако сразу по ее окончании то немногое, что он усвоил, немедленно было выброшено им из головы, ибо только раздражало. Он запросто мог вести самый капризный звездолет по самым опасным закоулкам Галактики. Он твердо верил в свою способность приземлить корабль, который другие бросили бы еще в космосе – или разбили бы при посадке. Он даже считал себя достаточно умелым любовником; по крайней мере последние несколько лет нареканий по этой части не было. Но стоило сунуть его в бальную залу, заставив при этом крутить женщину в такт музыке (в которой не разбирался абсолютно!), как он немедленно превращался в неловко топчущегося на месте дебила. От одной мысли об этом у него предательски холодели руки. Поэтому он по привычке держался подальше от танцующих, обыкновенно в баре, по возможности поддерживая ни к чему не обязывающие разговоры и бдительно сохраняя дистанцию от дам, не знакомых с его танцевальными способностями.

Так он поступил и на этот раз. Он уютно устроился в одном из славных, отделанных темным деревом баров Мустафы, когда в дверном проеме возникла голова Труссо.

– НАМ ПОРА, – театральным шепотом прошипела она, устремив в него обтянутый перчаткой палец, словно это был бластер.

Сердце Брима панически подпрыгнуло в груди, и проклятые руки снова похолодели. В голове вертелись бесчисленные, накопленные за годы опыта отговорки. Увы, ни одна не подходила.

Улыбаясь его очевидному смятению, Труссо мотнула головой в сторону бальной залы.

– НУ ЖЕ! – прошептала она, соблазнительно двинув бюстом. Странное дело, при всем этом ей удавалось сохранять абсолютно невинный вид.

И тут Брим сдался. Возможно, свою роль в этом сыграло вино, но его захлестнула волна отчаянного безрассудства. В конце концов, если уж танцевать, то с Труссо! Кто как не они двое – лучшие летные командиры во всей известной Вселенной и за ее пределами? Допив из кубка последние капли, он встал, протянул ей руку и повел в залу так, словно и впрямь знал, что делает.

Увы, оказавшись на блестящем паркете с миниатюрной партнершей в объятиях, он как и прежде смог только шаркать ногами, изо всех сил стараясь более или менее попадать в ритм или как там это называлось.

Странное дело, но Труссо это, казалось, вовсе не беспокоило. Напротив, она старательно прижималась к нему всем телом, в первую очередь бюстом. И что уж совсем невероятно, он даже начал получать от всего этого удовольствие. До сих пор он и не замечал, что ее коротко стриженные волосы пахнут невероятно возбуждающе!

Он только-только начал расслабляться и наслаждаться новыми ощущениями, когда музыка вдруг кончилась. Он вспыхнул, представив, как выглядел со стороны: идиотски шаркающий ногами в наступившей тишине. Остальные пары менялись партнерами или выходили из залы. Он опустил взгляд на Труссо – та, зажмурившись, склонила голову ему на грудь, словно тоже не замечала, что танец кончился. Она даже продолжала покачивать бедрами в прежнем ритме.

– Надя, мне кажется, это уже кончилось, – со вздохом прошептал Брим.

– Я знаю, Вилф, – так и не открывая глаз, отвечала она. – Давай не обращать на это внимания. Слишком уж скоро нам возвращаться на борт. Я снова стану не «Надей», а «старпомом», а ты – обычным «шкипером», который и подумать боится о том, чтобы обнять меня вот так. Вот я и хочу, чтобы время остановилось. Знаешь, когда пьяна, можно делать все, что угодно.

– Надя… – прошептал Брим, но тут на плечо ему легла чья-то рука.

– Прошу прощения, коммандер, – с улыбкой заявил какой-то длинный дипломат, – но следующий танец с лейтенантом, если не ошибаюсь, за мной.

Труссо сразу очнулась.

– Легат Цумвальтер! – радостно вскричала она, украдкой подмигивая Бриму, и осторожно высвободилась из его объятий. – А я все искала вас…

Брим поклонился.

– Это было истинным наслаждением, лейтенант, – выдавил из себя он.

– Еще каким наслаждением, – ответила она, на мгновение встретившись с ним взглядом. – Я не скоро забуду об этом.

– Я тоже, – вздохнул. Брим, поклонился дипломату и побрел в сторонку.

Вскоре после этого он вернулся на корабль и провел очень, очень одинокую ночь.

* * *

За несколько дней, прошедших после бала, Салташ еще несколько раз приглашал Брима во дворец для знакомства с влиятельными флювийцами – как военными, так и гражданскими. Как-то утром, после довольно утомительной встречи с высокими чинами из флювийского военного флота, они возвращались к своему глайдеру, когда Брим заметил в углу одного из необъятных дворцовых залов крупную фигуру, почему-то показавшуюся ему знакомой. Огромный крючковатый нос, клочковатая рыжая борода, свободный белый балахон и ярко-синяя чалма очень и очень напоминали Бриму пашу Корфуцци, каким его изображали на портретах. Мужчина крадучись перебегал от колонны к колонне, и вид у него был самый подозрительный.

– Это ведь паша, верно? – спросил Брим.

– Пресвятая и милосердная Вселенная! – вполголоса выругался Салташ. – Ну да, это он. – Тут он застыл как вкопанный, с тревожным видом шаря взглядом по залу. – А вон – посол Закристы, – задохнулся он от волнения. – Прямо перед ним…

Не успел он договорить, как Корфуцци выхватил откуда-то из складок своего балахона два тупорылых бластера и навел их в сторону дипломата-облачника. Однако не успел он прицелиться, как в толпе взвыли тонкими голосами сирены, и по меньшей мере десять Имперских агентов, волшебным образом возникнув из ниоткуда, попытались повалить его на мраморный пол.

Впрочем, Корфуцци был не хрупкого сложения, так что справиться с ним оказалось не так-то просто. Взревев как безумный, он расшвырял агентов во все стороны, нацелил свое оружие в тех двоих, которым не посчастливилось оказаться ближе к нему, и испепелил их по пояс. Только после этого он повернулся в поисках своей изначальной жертвы. Увы, Закристы к этому времени и след простыл, так что Корфуцци в бессильной ярости начал поливать огнем ни в чем не повинную толпу.

При первых же выстрелах Брим бросился к ближайшей женщине, опрокинул ее на пол и всем телом прижал к мраморным плитам. Мощные разряды били прямо над ними. Очередной жгут плазмы зацепил его за спину, и он заорал от боли. Стиснув зубы, он заставил себя не шевелиться, и это спасло его от нового выстрела, а потом оставшиеся в живых агенты одолели-таки Корфуцци, не забыв на этот раз обезоружить его. Постепенно крики, визги и стоны стихли, и в зале воцарилась потрясенная тишина.

– С вами все в порядке? – спросил Брим у женщины и тут же ощутил себя дурак дураком: откуда ей знать его язык?

– Будет в полном порядке, как только вы слезете с меня, – смеясь, ответила та… на чистейшем авалонском!

Однако не успел потрясенный Брим исполнить ее вполне разумную просьбу, как его силой вздернули на ноги. Немного придя в себя, он обнаружил, что зажат между двумя огромными евнухами в черно-золотых клетчатых одеждах служителей Королевского Гарема. Оба орали на него на совершенно тарабарском наречии, должно быть, местном флювийском диалекте. Где-то вдалеке безуспешно пытался протиснуться к нему через толпу Салташ.

– Как посмел ты, неверный, унизить Реддисму, бесценнейшую из бесценнейших наложниц нашего возлюбленного Набоба? – рявкнул по-авалонски третий евнух. Этот был еще выше первых двух. – Говори же, – взвизгнул он, – пока мы не вытянули из тебя слова раскаленными клещами!

Брим беспомощно посмотрел на женщину, которую пытался спасти, – разумеется, это была Реддисма, любимая наложница Набоба. И еще он заметил – несмотря на обстоятельства, – что сегодня она выглядела еще прекраснее, чем в прошлый раз, на балу.

Дама произнесла что-то повелительным тоном по-флювийски, и не меньше дюжины слуг немедленно бросились, чтобы помочь ей встать. Одновременно с этим трое евнухов освободили Брима; лица их выражали некоторое замешательство.

– Не правда ли, неплохая награда вам, коммандер, – чуть хрипловатым, волнующим голосом произнесла Реддисма, поправляя сбившуюся прическу. – Ведь я, возможно, обязана вам жизнью, – добавила она, бросая на него благодарный взгляд.

Брим так и не успел ответить, ибо в это мгновение его, даму и евнухов окружило плотное кольцо гвардейцев в алой форме. Потом они расступились в одном месте, пропуская внутрь не кого иного, как Набоба Мустафу собственной персоной.

– Реддисма! – задыхаясь, выпалил тот и обрушил на нее длинный и явно взволнованный, но – увы! – абсолютно непереводимый монолог.

Дама поклонилась и отвечала также по-флювийски, часто качая головой в сторону Брима.

– О, коммандер Брим! – произнес наконец Набоб по-авалонски, в первый раз за все время оторвав взгляд от своей возлюбленной. – Простите меня. Мои мысли были заняты совершенно другим. – Он положил Бриму на локоть руку в перстнях. – Реддисма сказала мне, что вы спасли ей жизнь, заслонив своим телом. Вы не пострадали?

Брим улыбнулся.

– Только мой мундир, Ваше Величество, – ответил он. – Все остальное вроде бы в норме.

– Ваша отвага не останется незамеченной, – мрачно усмехнулся Набоб, потом лицо его посерьезнело. – Похоже, я уже в долгу перед вами.

– Ни в коей мере. Ваше Величество, – отвечал Брим. – Для меня высокая честь оказать вам услугу.

Набоб вдруг отсалютовал ему по всем правилам действующего Устава.

– Так или иначе, – заявил он, – вы увидите: я не забываю тех, кому обязан.

Несколько ошеломленный, Брим тем не менее отсалютовал в ответ и открыл было рот, чтобы поблагодарить, но тут стена гвардейцев вновь расступилась, пропуская Набоба в том направлении, откуда он появился; Брим снова остался с Реддисмой и ее евнухами.

Любимая наложница Мустафы все еще не без любопытства разглядывала его.

– Так вы и есть тот самый коммандер Брим? – спросила она. – Капитан «Звездного огня»?

– К вашим услугам, мэм, – поклонился Брим.

– Мне кажется, вы и в самом деле спасли мне жизнь, – объявила Реддисма, и на ее полных губах заиграла загадочная улыбка. – Даже несомненно спасли. Что ж, как-нибудь я прослежу за тем, чтобы вы были по достоинству вознаграждены… так сказать, в личном плане, конечно.

Брим еще раз галантно поклонился.

– Ваша безопасность – лучшая для меня награда, мэм, – произнес он, но тут их глаза встретились, и ему показалось, что она имеет в виду нечто другое. – Я буду с нетерпением ждать новой встречи с вами, – добавил он с искренностью, удивившей его самого.

– Я тоже, – царственно кивнула она. – Я тоже… – Она скользнула рукой по его рукаву, едва заметно подмигнула и исчезла в толпе.

Спустя несколько мгновений рядом с Бримом оказался наконец Салташ.

– Когда я увидел, с кем это вы так бесцеремонно обошлись, – сказал тот, – я решил, что правильнее всего будет дать вам самим разобраться.

– Весьма разумное решение, – флегматично кивнул Брим. – Особенно мне понравились евнухи. Очень уж они у них здесь здоровые.

– Ну, – пожал плечами Салташ, – если не считать их, все могло быть и менее приятно. Я хочу сказать, из всех, с кем можно валяться на полу, Реддисма – далеко не худший вариант, не так ли?

– Если честно, не помню, – буркнул Брим. – Я так перепугался, что не замечал ни черта, пока эти евнухи не взяли меня за шкирку, вот как. И посмотрите, во что превратился мой мундир… – Он повернулся к Салташу спиной.

– Ух ты, – с уважением сказал Салташ. – Это, пожалуй, так просто не заштопаешь.

– Пошлю счет интендантству, – мрачно усмехнулся Брим. – Проведу это как потеря имущества в боевых условиях. И им чертовски повезло, что не надо штопать еще и меня.

– Если говорить серьезно, – заметил Салташ, – о лучшем разрешении проблемы мы не могли и мечтать.

– ЧТО?!!

– Во-первых, и Набоб, и его любимая подруга теперь по гроб вам обязаны – кстати, и вся Флюванна тоже. Эта дама пользуется здесь огромной популярностью.

– У меня сложилось впечатление, что такой популярности она не ожидала, – заметил Брим.

– Очень остроумно, – хихикнул Салташ. – Но как бы то ни было, мне кажется, вы сами увидите: пережитые вами некоторые неудобства пойдут только на пользу.

Брим ухмыльнулся:

– Постараюсь не забывать этого в следующий раз, когда какой-нибудь недоумок попытается ошпарить мне спину бластером. Клянусь немытой бородой Вута!

* * *

На протяжении следующей недели Брим – как капитан находящегося с визитом боевого судна – посетил больше официальных приемов, чем смог запомнить. Помимо этого, он набрал жирку – от обилия изысканных яств не спасали даже ежедневные утренние пробежки в три-четыре кленета (обыкновенно не слишком легкие на подъем флювийцы считали его сумасшедшим, о чем и кричали ему вслед, когда он, пыхтя, бежал мимо).

Как-то вечером они с Салташем как раз сидели у барной стойки, приводя нервы в порядок после церемонии официального представления на очередном балу. Вдруг дипломат, оживившись, кивнул в сторону парадных дверей.

– Надо же! – воскликнул он, и на лице его нарисовался неподдельный интерес. – Наконец-то те, кого я не встречал еще ни разу. Исключительно редкие птицы!

Усмехнувшись, Брим повернул голову посмотреть, кто же так заинтересовал старого дипломата.

Сердце замерло у него в груди, и он едва не выронил из руки свой кубок.

– Пресвятая Вселенная! – только и прошептал он.

– Что? – переспросил Салташ, и выражение лица его вдруг изменилось. – Вилф, старина, – встревоженно сказал он. – Да вы побледнели как смерть! Что с вами?

– Великий Герцог Роган Ла-Карн, – послышался звонкий голос пажа, – Абсолютный Правитель Торонда, и Великая Герцогиня Марго Эффервик-Ла-Карн, Принцесса Эффервикских Доминионов!

Брим с трудом заставил себя подняться: ноги сделались ватными и отказывались держать его. Когда-то, тысячу лет назад. Марго Эффервик-Ла-Карн была его единственной возлюбленной, а он – ее. Почти четырнадцать лет тому назад они впервые повстречались на вечеринке; дело было на борту старого доброго К.И.Ф. «Свирепый» на заре военной карьеры Брима.

– Любопытно, – задумчиво пробормотал Салташ, не переставая с интересом коситься на Брима. – Если мне не изменяет память, ее вынудил вступить в брак по политическому расчету сам Грейффин IV. Обыкновенно мы получаем информацию о близких знакомых любой мало-мальски значимой персоны. Насчет вас ничего такого не было.

Брим только и смог, что мотнуть головой: любые свидетельства их отношений с Марго Эффервик были уничтожены много лет назад по прямому приказу дворца. Салташ все говорил что-то, а он смотрел, как Марго входит в зал. Почти сразу же она повернулась в сторону бара, и глаза их встретились. Бриму показалось, что она пошатнулась, но выпрямилась и продолжала идти дальше, только на лице ее застыло потрясенное выражение. Как всегда, ее светлые волосы были рассыпаны в живописном беспорядке, обрамляя безупречный овал лица, бездонные глаза, чувственный рот и брови, которые она так очаровательно хмурила при улыбке. Вот и сейчас эта ее улыбка за короткое мгновение очаровала Набоба. На ней было потрясающее платье ее любимого – абрикосового – цвета, выгодно подчеркивающее волнующую фигуру. Тонкая нить редкого жемчуга с Женье сияла у нее на шее.

За спиной принцессы маячил Роган Ла-Карн, ее муж. Он до сих пор не мог стоять прямо после потасовки с Бримом, имевшей место несколько лет тому назад. Элегантный мундир несколько скрывал увечье, но не полностью. При виде замешательства своей супруги он удивленно нахмурился, потом встретился взглядом с Бримом, и лицо его злобно исказилось.

Брим с каменным лицом выдерживал его взгляд до тех пор, пока бывший некогда писаным красавцем барон не повернулся к Набобу.

– Что-то непохоже, чтобы этот тип вас особенно любил, – заметил Салташ. – Я так понимаю, вы с ним когда-то не поладили?

– Долгая история, – буркнул Брим, явно не желая распространяться на эту тему. К счастью, Салташ не настаивал…

* * *

Почти весь вечер Брим был ужасно занят, перезнакомившись, как ему показалось, с половиной населения Флюванны. Еще пару раз они с Марго Эффервик встречались взглядами, но всякий раз кто-то из них оказывался занят разговором. Наконец Закриста, посол Лиги, исчез с Ла-Карном и хмурым Набобом в одном из потайных выходов, которыми так изобиловал дворец. Это означало переход бала в новую стадию – более свободного общения. Брим с радостью составил компанию Салташу у стойки бара.

– Гм, – задумчиво рассуждал вслух дипломат. – Аудиенция с глазу на глаз, не больше и не меньше. Что ж, не скажу, чтобы это меня слишком удивляло. В конце концов, этот Ла-Карн на Торонде что-то вроде короля, пусть на деле он всего лишь марионетка облачников.

Брим раскрыл было рот, чтобы ответить, но тут локтя его мягко коснулась чья-то рука. Медленно повернувшись, он снова ощутил, как сердце его на мгновение застыло.

– Марго, – прошептал он, глядя в ее влажные голубые глаза и надеясь, что голос не выдаст охвативших его эмоций. Она постарела. На лице ее появились морщины, которых он не помнил. И вблизи видно было, что фигура ее отчасти утратила ту стройность, что отличала ее в те времена, когда она выполняла отчаянные секретные операции на планетах Лиги. Да и глаза ее были уже не столь ясными, как до тех пор, пока она не пристрастилась к тайм-траве. Но даже так она оставалась для него такой же прекрасной, как прежде… возможно, даже прекраснее.

– Баронесса Ла-Карн, – продолжал он как можно спокойнее. – П-позвольте представить вам уважаемого Георга Салташа, сотрудника дипкорпуса Его Императорского Величества. Сэр Салташ, Ее Величество Марго Эффервик, Принцесса Эффервикских Доминионов и Великая Герцогиня Торондская.

– Весьма польщен, мадам, – пробормотал Салташ, склоняясь, чтобы поцеловать ее обтянутую перчаткой руку.

– Равно как я, сэр Салташ, – отвечала она, холодно щуря глаза. – Вы хорошо известны в кругу дипломатов моего супруга.

– Да, – согласился Салташ. – Надеюсь. Он встретил ее взгляд с ледяным спокойствием. Глядя на них, у Брима сложилось впечатление, что эти двое, пусть и не встречались до сих пор лично, все же в разное время испытывали на себе силу и влияние друг друга. Дипломат снова поклонился, на этот раз официально щелкнув каблуками.

– Принцесса, – сухо произнес он, – коммандер Брим, приношу вам свои извинения: меня просили подойти к нашему лимузину.

– Ну что вы, сэр Салташ, – промурлыкала Марго, снова протягивая руку для поцелуя.

Долгое время после ухода дипломата Брим с Марго просто молча стояли, глядя друг другу в глаза. Потом она взяла его руки в свои – так, словно не виделись перед этим каких-нибудь несколько метациклов.

– Ну что ж, здравствуй, Вилф Брим, – произнесла она своим незабываемым голосом. – Давненько мы не виделись.

– Лет сто, не меньше, – пробормотал Брим. – К-как ты, Марго? Я имею в виду…

– Ты про тайм-траву, Вилф? – спросила она, заглядывая прямо в его душу. Брим молча кивнул.

– Все так же, Вилф, – ответила она почти бесстрастно. – Ты же знаешь, от зависимости избавляет только смерть. А пока трава продлевает мне жизнь.

– Похоже, ты лучше контролируешь последствия, чем прежде, – заметил Брим, вспомнив прошлую встречу: тогда она вообще не реагировала на происходящее.

– До завтрашнего утра мне не понадобится новой дозы, – сказала она. – Правда, дозы все увеличиваются. Может, ты слышал, это называется кумулятивным эффектом. Зато это позволяет мне дольше, чем прежде, оставаться человеком. – Она взяла с подноса проходившего мимо слуги кубок логийского и задумчиво повертела его в руке. – Жизнь все еще благосклонна к тебе? – спросила она, помолчав.

Брим глубоко вздохнул.

– Много лет назад, когда мы встретились впервые, – ответил он, – я ни за что бы не поверил, что госпожа Удача будет ко мне так добра. – Он умолк, вспомнив, как одиноко было ему после танца с Труссо, и вдруг испытал настоятельную необходимость сменить тему.

– Как твой сын? – спросил он.

Подрастает. Ему уже почти шесть. Верится с трудом, правда?

Брим улыбнулся.

– Я помню, когда он родился, – признался он. – Это был день первых после войны гонок на Кубок Митчелла.

– Ты все помнишь… – с легкой улыбкой вздохнула Марго. – Значит, я еще что-то значу в твоей жизни, да?

Брим удивленно заглянул ей в глаза и нахмурился.

– Все еще? – эхом повторил он и опустил взгляд, пытаясь переварить эти ее слова. – Марго, – продолжал он наконец, – ты всегда будешь значить для меня очень, очень много… по меньшей мере в памяти. Большинство лучших моих воспоминаний связано с тобой.

– А дальше? – настаивала она. – Что будет дальше, а, Вилф? Мечтаешь ли ты еще обо мне?

– Мечтаю ли? – переспросил он. – Ты не связывалась со мной много лет. Она тоже нахмурилась.

– Как могла я связаться с тобой? Полгалактики разделяло нас вплоть до сегодняшнего дня.

– Разделение, – осторожно заметил Брим, – разделению рознь. – Он мягко взял ее за руку. – Марго, – продолжал он. – Все решают привязанности, а ты привязана явно не ко мне.

На мгновение она зажмурилась.

– Возможно, так и кажется, Вилф, – произнесла она чуть слышно, – но…

Тут какой-то высокий облачник в черном мундире Контролера, остроконечной шапке и черных хромовых сапогах до колен так решительно протиснулся к ней, что она едва устояла на ногах. На золотых погонах его красовалось по два значка в форме стилизованного алмаза – следовательно, это был галитир, эквивалент контр-адмирала Имперского флота.

– Этот тип пристает к вам, принцесса? – не скрывая злости, спросил он.

– Н-нет, галитир Гоффман, – отвечала она. – Это мой старый друг.

– Друг? – переспросил Гоффман, разглядывая Брима с брезгливым интересом. – Какой, к черту, друг? Это же вонючий тип из Имперских.

Брим улыбнулся и с ледяным спокойствием посмотрел на него в упор. Голубоватый оттенок кожи и полное отсутствие растительности на лице выдавали в нем вардольда из сектора Та'ам.

– Вы так хотите неприятностей, мистер? – негромко спросил карескриец. – С учетом выказанного вами поведения я чего-нибудь да придумаю, обещаю вам.

– Не надо, Вилф! – испуганно прошептала Марго и взяла облачника под руку. – Идемте, галитир Гоффман, – произнесла она уже громко. – Я готова возвращаться на корабль.

– Здравое решение, – заметил Гоффман, изучая свои синие, без единого пятнышка, ногти. – Пусть ваш имперский приятель скажет вам спасибо, а то я с удовольствием разорвал бы его пополам.

Брим взялся за спинку ближнего к нему стула, и только перепуганный взгляд Марго удержал его от членовредительства.

– До встречи, принцесса, – произнес он, отвесив ей низкий поклон.

Не отвечая, она повернулась и следом за Гоффманом скрылась в толпе. Брим успел увидеть еще, как она мелькнула у парадного входа, где еще трое вардольдов встретили ее, чтобы усадить в длинный черный лимузин.

– Во имя Вселенной, что здесь происходит? – спросил Салташ, со встревоженным лицом протолкавшись к Бриму.

– Сам не знаю, – ответил Брим, только-только начинавший отходить от потрясения.

– Нет, все-таки о чем вы с ним говорили? – не унимался Салташ.

– С кем? – не понял Брим.

– Вилф, очнитесь! С галитиром, конечно. Брим рассмеялся:

– Ах, с этим? Не берите в голову, он всего лишь телохранитель.

– Но почему он увел принцессу? О чем вы с ней говорили?

– Да мы и поговорить-то не успели, – хмуро ответил Брим. – Странно все это. Если подумать, складывается впечатление, что этот чертов облачник ожидал, не случится ли чего.

– И это все?

– Боюсь, что все, дружище, – вздохнул Брим, допивая свой кубок. – Чертовски странный вечер. Мы с Марго не виделись много лет, и вот она тут, передо мной, и разговаривала со мной так, словно… словно мы не виделись каких-нибудь несколько дней. А потом…

Он осекся на полуслове, ибо к стойке, болезненно скривившись, проковылял Роган Ла-Карн. Некогда даже симпатичное, лицо его было так же перекошено ненавистью и злобой, как тело – увечьем. Должно быть, предстоял еще не один год, прежде чем его спинной мозг регенерирует до такой степени, что с ним можно будет работать медицинским автоматам.

– А, Брим? – буркнул герцог, совершенно игнорируя Салташа. – Мне тут сказали, моей, с позволения сказать, женушке удается держаться подальше от вас не лучше, чем это ей удавалось в давние времена. – Он рассмеялся. – Что ж, теперь, когда она торчит от тайм-травы, вы еще подумаете, прежде чем прыгать к ней в постель. Могу вам гарантировать, что ей теперь нужна доза после каждого перетраха – без этого она просто помрет. И еще – да вы, поди, и сами знаете – этот дым, что она пускает, убьет вас, особенно при ее нынешних дозах.

Брим мрачно посмотрел на его изувеченное тело.

– Ла-Карн, – прорычал он. – Вели бы это могло спасти ее от такой гадости, как тайм-трава, я бы сломал вам спину еще раз, причем с наслаждением. Но поскольку помочь Марго я ничем не могу, я просто ухожу. – Он повернулся к дипломату и хлопнул его по плечу. – Можете побеседовать с герцогом, если хотите, но я возвращаюсь на «Звездный огонь».

– Ах да, «Звездный огонь», – продолжал Ла-Карн, словно и не слышал слов Брима. – Пожалуй, вам будет интересно узнать, что завтра сюда прибывает один ваш давнишний знакомый. – Он злобно усмехнулся. – Не сомневаюсь, вы наверняка лично будете встречать Кирша Валентина, когда тот прилетит на предсерийном образце нового «Горн-Хоффа» модели П-1065. Насколько мне известно, вы с вашим бессовестным космическим пиратом Бакстером Колхауном потратили довольно много времени на шпионские съемки первого прототипа.

Брим даже пошатнулся – два потрясения, связанных с его прошлым, было уже слишком. Красивый, умный, удачливый и во многих отношениях не уступающий одаренностью самому Бриму, Валентин был заклятым врагом Брима с тех пор, как тому довелось побывать в плену на борту патрульного корабля облачников. За прошедшие с тех пор годы пути их не раз пересекались: и на войне, и после нее. И при каждой встрече Брим с завидным постоянством разрушал зловредные козни Валентина, в результате чего изначальная неприязнь облачника сменилась холодной, беспощадной ненавистью.

– Что-то я не понял, что вы имели в виду, говоря про Бакстера Колхауна, – хладнокровно соврал Брим. – Да и про какие-то съемки – тоже.

Взгляд Ла-Карна буквально сочился яростью.

– Но уж Кирша Валентина-то вы помните, бандит Имперский?

Брим кивнул, игнорируя оскорбление со стороны человека, который больше не мог себя защитить.

– Разве можно забыть того, кто трижды едва не убил тебя? – спросил он с кривой усмешкой.

За пятнадцать стандартных лет их знакомства Валентин был замешан в трех – а то и больше – покушениях на жизнь Брима.

– Возможно, в следующий раз ему повезет больше, – с очаровательной улыбкой предположил Ла-Карн. – Или через раз…

– Меня это почему-то не слишком пугает, – парировал Брим. – Знаете ли, в таких делах Кирш не мастак.

– Ничего, дело наживное, Брим, – буркнул Ла-Карн и только теперь повернулся к Салташу. – Мое почтение, советник, – произнес он, осторожно щелкнул каблуками и, не оборачиваясь, захромал обратно в толпу.

По дороге домой, сидя в шикарном лимузине Салташа, Брим начал настраивать себя на новую «мирную» встречу со своим давним врагом. Он не виделся с ним со времени гонок на Кубок Митчелла, когда тот оказался замешан в неудавшийся заговор, имевший целью разнести Брима и его «Шеррингтон М-6Б» на элементарные частицы. Однако стоило ему ступить во входной шлюз «Звездного огня», как обнаружилось, что Труссо держит корабль готовым к немедленному взлету. Полученным секретным приказом им предписывалось идти на Авалон…