Текст книги "Без малейших усилий. Беседы о суфийских историях"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Будда дал такое определение истине: то, что работает. Если ложь работает, тогда это истина. А если истина не работает, что с ней делать? Отправьте ее в мусорное ведро, если она не работает. Определение Будды действительно великолепно. Он был самым первым прагматиком в мире. Современные ученые согласны с Буддой. Но ученым понадобилось двадцать пять столетий, чтобы узнать этот секрет. Теперь наука говорит не об истине – она говорит обо всем как о гипотезах. А что такое гипотеза? То, что работает. Мы не знаем, истина это или нет, но это работает. Если на следующий день мы найдем лучшую теорию, которая будет лучше работать, она будет объявлена истиной. Наука совершенствуется каждый день.

Истина неизменна, но всегда можно найти более действенную гипотезу. Если она лучше работает, в ней больше истины. Никто не знает, что такое истина. Все, что мы можем решить, – это если что-то работает, то оно истинно, а если нет, то не истинно. Критерием может служить только действенность.

Салих согласился бы с Буддой. Его не волнует дверь, какой бы они ни была. Его волнуют те, кто в поисках, кто в пути, кто блуждает в потемках. Он обращается к ним. Он говорит: «Стучите, стучите без устали».

Тому, кто стучится в дверь без устали, непременно откроют. Помните: откроют тому, кто стучится, – не всем. Если бы вопрос был в том, открыта дверь или закрыта, тогда один человек мог бы открыть ее, и она отворилась бы для всех. Если она открыта, тогда все могут войти туда. Но дело совсем не в двери. Каждый должен открыть ее для себя, и никто не может открыть ее для других.

Будды лишь указывают путь. Пройти его должны вы сами, вы должны сделать свою работу. Они могут только дать вам ориентиры. Они могут только отметить ориентиры на карте высшего сознания, подсказать действенные гипотезы. А вы должны их отработать – потому что, по существу, это не вопрос определенного свершения, а вопрос внутреннего изменения – вы сами должны стать другими. Необходимо другое качество бытия. Вот что такое дверь! Салих абсолютно прав.

И в этом разница между Патанджали и Тилопой. Салих подобен Патанджали, Рабия подобна Тилопе.

Рабия, слушая его, однажды сказала: «Сколько вы будете повторять „откроют“? Дверь и не запирали».

Так говорит тот, кто достиг. Эти слова имеют смысл только для тех, кто достиг. В них больше истины, чем в словах Салиха, вот почему Салих не спорит, он просто слушает. Не сказано, как он ответил, как он отреагировал. Он не реагирует, потому что знает, что Рабия права, но ее правда бесполезна… ее правда бесполезна. Она абсолютно права, но в этом нет никакой пользы.

Вы не можете питаться абсолютной истиной. Вы не можете напиться абсолютной истиной. Абсолютная истина – как вода океана: она прекрасна, но если вас мучает жажда, от нее нет пользы. Жаждущему человеку на берегу океана, к ногам которого накатывают огромные волны, открыта бесконечность – но что в ней толку? Абсолютная истина подобна водам океана. Когда вас мучает жажда, вам нужен маленький ручеек, вам нужен маленький колодец, чтобы напиться. Океан не поможет, он слишком соленый. Он убьет вас.

Рабия абсолютно права: дверь не заперта. Какая нужда запирать ее? Природа не против вас, Бог вам не враг. Кому нужно закрывать дверь? Дверь всегда открыта.

Давайте вернемся к истории о блудном сыне. Сердце отца никогда не было заперто. Чтобы его открыть, ничего не надо было делать, не надо было даже стучать туда. Всего лишь известие – даже не известие, а слух, – что сын возвращается домой, и отец начал организовывать пир для него. Всего лишь слух, не стук, не послание от сына: «Я возвращаюсь», – всего лишь слух, что сын возвращается, и отец начал готовиться к пиру, чтобы встретить сына, принять его.

В этом смысл слов о том, что Бог – это отец. Сердце бытия всегда открыто для вас. Оно ждет, оно устремлено к вам, оно ждет хотя бы слуха, что вы возвращаетесь, – вас так долго не было, вы ушли так далеко от него.

Кому запирать дверь? Рабия абсолютно права, но это правота сиддхов, тех, кто уже достиг. Так говорит Тилопа. Кришнамурти говорит таким же образом, но все его слова похожи на воды океана – слишком соленые, чтобы пить. Они не утолят ничьей жажды. Это последнее слово истины, абсолютно верное, но абсолютно бесполезное.

Рабия говорит то, что могут понять только будды. Но им это не нужно! Салих, конечно, понял эти слова, вот почему он промолчал, вот почему ничего не ответил. Конечно, Рабия права, ему нечего ей ответить. А Салих продолжает учить – даже после этой стычки с Рабией, как говорили, он продолжал снова и снова, каждый день повторять одно и то же: Тому, кто стучится в дверь без устали, непременно откроют. Он ничего не ответил Рабие, потому что нечего было отвечать – она права. Но это не поколебало его ума. Он продолжал свое дело.

Однажды меня известили, что Кришнамурти хотел бы встретиться со мной. Я ответил: «Прекрасно. Как только появится возможность, я пойду, чтобы увидеть его и поговорить с ним». Но от этой встречи не будет никакой пользы, потому что я – Салих, а он – Рабия. Я говорю ученикам, а он говорит небу. Я говорю настоящим людям, которые жаждут, а он говорит в пустоту. Все, что он говорит, – истина, но бесполезная. А в том, что говорю я, возможно, меньше истины, но есть польза.

Салих продолжил свое дело. Он ничего не ответил Рабие – что тут можно сказать? Она права. Дверь никогда не запирали. Но эта истина полна значения только для тех, кто достиг. Пройдя через дверь, вы узнаете, что она не была заперта. Но для тех, кто не достиг… если вы скажете им, что дверь не заперта, это собьет их с пути. Вы не поможете им, а только помешаете – потому что вы не знаете, как они поймут слова, что дверь не заперта. А они поймут их так: тогда нет необходимости все время стучать – зачем стучать, если дверь не заперта? А если они перестанут стучать, тогда дверь для них останется закрытой, потому что они не откроются для нее. Стучать нужно без устали.

Так же Шанкара все время повторял одно и то же – он использовал такую метафору: «Темной ночью путник идет своей дорогой. Внезапно он видит ползущую змею. Он пугается и бежит прочь. Но никакой змеи нет – просто веревка лежит на дороге, и, когда подул ветер, она зашевелилась».

Путник увидел движение, легкое шевеление веревки и подумал: «Это змея!» Он вообразил змею, испугался – испугался так, как будто змея была настоящей, – и убежал. Но ему надо идти дальше, надо как-то пройти это место.

Он расспрашивает одного человека. Тот отвечает ему: «Здесь нет змей, змеи здесь не водятся. Вы можете не бояться. Возможно, это просто веревка».

Но путник не хочет его слушать. Он говорит: «Я видел змею своими глазами, и не просто видел – она двигалась. Кажется, это была очень длинная и темная, очень опасная змея!»

Тогда другой человек, который слышал их разговор, подходит с лампой и говорит: «Пойдемте со мной». Этот человек тоже знает, что змеи здесь не водятся. Он тоже знает, что, скорее всего, это просто веревка, потому что сам иногда натыкался на веревку на дороге и думал, что это змея, и всякий раз обнаруживал, что это не змея – змеи здесь не водятся. Но напуганному человеку мало сказать: «Здесь нет змей, не бойтесь. Идите вперед, не беспокойтесь ни о чем». Это не поможет. Он несет лампу. Хотя он прекрасно знает, что никаких змей здесь нет, он несет лампу. Они приходят с лампой к тому месту, и уже не нужно ничего говорить: теперь человек сам видит, что это просто веревка. Он смеется, благодарит человека с лампой и отправляется в дальнейший путь.

Салих – человек с лампой, прекрасно сознающий, что нет никакой змеи, есть только веревка. Рабия говорит: «Здесь не водятся змеи. Не будьте так глупы, идите дальше». Она абсолютно права, но от ее слов нет никакой пользы. Тому человеку ее слова не помогут. Ее слова могут понять только те, кто знает эту местность, кто сам здесь живет, – но им эти слова не нужны.

Если бы я услышал Рабию, для меня не было бы никакой пользы от ее слов, что дверь не заперта, – я и сам это знаю. Дело не во мне, дело в тех, кто не знает. Эти слова, обращенные к ним, станут препятствием.

Я наблюдаю вот что: Кришнамурти не помогает людям, он создает много препятствий. Он говорит об истине, и больше ничего. Он сбил с толку многих людей, говоря им: «Только вы сами можете достичь истины». Это абсолютно верно, никто не поможет вам – это также верно. Но такое утверждение не помогло никому, только сбило с толку. Многие люди, слушая эти слова, стали эгоистами. Они думают: «Нам никто не поможет. Мастер не нужен. Никого не надо почитать, никому не надо доверять – мы справимся сами». И они ничего не достигли. Они не обрели смирения, они стали эгоистичными.

Кришнамурти говорит, что медитация не нужна. Абсолютно верно, верно на все сто процентов. Но люди, которые слушали его, не достигли того состояния, которое он называет «не-медитация». Они так же несчастны, как все остальные. Они приходят ко мне и говорят: «Мы понимаем, что медитация не нужна, но с нами ничего не происходит». Тогда я говорю им: «Тогда медитируйте. Вы попробовали не-медитацию, теперь попробуйте медитацию».

Но они возражают: «Это неправильно, потому что Кришнамурти говорит, что никаких медитаций не нужно». Он создал барьер для медитаций своими словами, что медитация не нужна, он привязал этих людей к идее не-медитации.

Я тоже знаю, что медитация не нужна, но такое состояние приходит только после того, как вы медитировали долгое-долгое время. Когда вы продолжаете стучать без устали, наступает день, когда вы внезапно осознаете, что дверь открыта: «Она не заперта, зачем я стучу?» Но такое осознание приходит благодаря тому, что вы стучите из года в год, из жизни в жизнь. Стук не открывает дверей, стук вырывает вас из сна. Сам стук создает ситуацию, когда вы становитесь более чуткими, когда вы выталкиваете себя из сна, стряхиваете с себя сон.

Когда я советую вам медитировать, я знаю, что благодаря медитации никто ничего не достигал, но благодаря медитации вы сможете прийти к такому состоянию, когда становится возможна не-медитация. Если вы не будете медитировать, как вы достигнете состояния не-медитации? Надо пройти через медитации, причем делать это со всей самоотдачей, отдаться этому настолько полно, насколько возможно. Ничто не должно быть пущено на самотек. Вы должны вложить в это всю свою энергию. Вы должны биться головой о стену. Не для того, чтобы стена рухнула, или дверь открылась – дверь всегда открыта. Но, стуча головой о стену, вы однажды внезапно пробудитесь ото сна. Сны рухнут, а не дверь. Дверь всегда была открыта.

Я расскажу вам один анекдот. Дело было так: к Нагарджуне, великому буддийскому мистику и величайшему алхимику Индии, пришел один человек. И вот этот человек говорит:

– Я хотел бы медитировать, но не могу. Я пытаюсь сосредоточить внимание на имени Бога, но мой ум уклоняется то в одну сторону, то в другую – и вот я уже полностью отвлекся от имени Бога, в моем уме множество других вещей. Мой ум похож на толпу, и я никак не могу справиться с ним. Помогите мне.

Нагарджуна посмотрел на человека.

– Забудь о Боге, – сказал он ему. – Лучше скажи мне вот что: ты любишь кого-нибудь?

Человек почувствовал себя неловко, немного сконфузился.

– Раз вы спросили, я не могу обманывать вас. Но, пожалуйста, не смейтесь над моей глупостью. Я никого не люблю, кроме своей буйволицы. Но ее я действительно люблю, она необыкновенное создание.

– Годится, – говорит Нагарджуна. – Не так важно, любишь ли ты Бога или свою буйволицу. Даже буйволица – это бог, вернее богиня. Годится. Теперь иди в пещеру и непрестанно думай только об одном – что ты превратился в свою буйволицу.

– Это я могу, – отвечает человек. – На самом деле, удивительно, как вы узнали об этом, потому что временами я думаю… Я так люблю свою буйволицу, что иногда думаю, как бы стать буйволицей в следующей жизни.

– Иди туда и не выходи до тех пор, пока я не подойду и не позову тебя.

Проходит день. Второй. Третий. На четвертый день, утром, Нагарджуна подходит к пещере и говорит:

– Теперь выходи.

Человек пытался выйти, но не может.

– В чем дело? – спрашивает его Нагарджуна.

– Разве вы не видите? – отвечает человек. – Дверь такая маленькая… видите, какие у меня рога? Мне не выбраться!

Три дня он думал только о том, что он буйволица, буйволица, буйволица. Он сам себя загипнотизировал: он стал буйволицей! Вы становитесь тем, о чем думаете. Ваши мысли создают вашу личность.

Человек заплакал:

– Наверное, я никогда в жизни не смогу выбраться из этой пещеры. Три дня я не ел и не пил, а теперь не могу выбраться отсюда. Помогите мне, пожалуйста!

Слезы потекли по его лицу.

– Да, это трудно, – сказал Нагарджуна, – я вижу, что это трудно. Тебе придется опять вернуться в глубь пещеры и снова стать человеком. Теперь думай, что ты человек, а не буйволица.

Три часа человеку пришлось убеждать себя, что он человек, а не буйволица – и через три часа буйволица исчезла, иллюзия исчезла. Он открыл глаза и рассмеялся.

– Я получил то, что хотел, – воскликнул он.

– Теперь ты понял, – сказал ему Нагарджуна. – Ты можешь медитировать. Но благодаря медитации появляется новая личность. Мирской человек начинает медитировать, и появляется духовный человек, появляется новая личность. Однако быть духовным такое же заблуждение, как быть мирским. Реальность открывается только тогда, когда нет никакой личности. А до тех пор просто появляется новая иллюзия. Но она помогает. Из мира ты устремляешься к духовности. Бывший домовладелец становится саньясином. Материалист становится спиритуалистом. Ты создаешь новую иллюзию. Чтобы избавиться от старой, приходится создавать новую.

Но во время перехода от старого к новому между ними возникает зазор, в котором вы – никто, и если вы хоть раз уловили эту «никтойность», вы можете к ней вернуться. Тогда медитация больше не нужна. Не нужны никакие методики, не нужны никакие техники.

Я так же против техник, как и Кришнамурти – даже больше, – но я здесь говорю не для себя. Кришнамурти ведет монолог, а не диалог. Он говорит сам с собой, но не с вами, вы – только повод. Он произносит монолог.

Я говорю для вас – иначе зачем говорить? А когда я говорю для вас, я смотрю, что нужно вам. Вопрос не в том, что такое истина. Вопрос в том, что вы будете делать после моих слов. Если я скажу, что дверь не заперта, вы перестанете стучать. Это будет логическим умозаключением. Если я скажу, что методы не нужны, вы откажетесь от методов, но тогда вы останетесь прежними.

Человек, у которого есть сочувствие, всегда думает о том, как другие будут реагировать на его слова. Дело не в самих словах, а в вашей реакции на эти слова: какую энергию они пробуждают в вас, куда вас ведут. Если они направляют вас к истине, к той двери, которая всегда отворена, тогда я также скажу: «Стучите, стучите без устали».

Однажды вы поймете, что Рабия была права – Салих был не прав. Но вы все равно будете благодарны Салиху, а не Рабие, потому что без Салиха вы никогда не смогли бы узнать о правоте Рабии. В этом все дело. Рабия не может быть мастером, только Салих может быть мастером. Кришнамурти не может быть мастером, Патанджали может быть мастером – потому что быть мастером для просветленного означает вступать во взаимоотношения с несведущими людьми. А когда встречаются невежественность и просветленность, неизбежно следующее: что-то привносит несведущий человек, и что-то привносит просветленный – что-то будет неверно, что-то будет верно. И все искусство мастера состоит в том, чтобы постепенно, шаг за шагом, очень медленно, переходя с уровня на уровень, подвести вас к себе.

Он должен в чем-то потворствовать вам. Чтобы помочь вам приблизиться к себе, он должен сам приблизиться к вам. Для этого ему придется произносить слова, которые не являются абсолютной истиной, не могут ей быть. Ему придется использовать техники, которые в каком-то смысле условны. Они подобны лодкам. Вы садитесь в них, а после использования, когда вы уже добрались до другого берега, вы оставляете их на берегу и идете дальше. Они подобны лестницам. Вы поднимаетесь по ним, и больше они не нужны. Это средства, а не цели.

Салих говорит о том, что является средством. Рабия говорит о цели. Оба правы. В самом конце вы поймете, что Рабия абсолютно права. Но Салих прав в начале, а начало – это и есть конец, потому что без начала конец невозможен. Запомните: вам нужно сосредоточиться на правильном начале. Конечная цель сама о себе позаботится. Рабия, Кришнамурти, Тилопа – если вы не вспомните о них, вы ничего не потеряете. Они – конечная цель. Но если вы не поймете Патанджали, Будду, Бодхидхарму, Салиха, тогда все потеряно, потому что они говорят о самом начале.

Позаботьтесь о правильном начале – тогда конечная цель сама позаботится о себе. Конечная цель следует за началом. Продолжайте стучать в дверь. Без устали стучитесь в дверь. Я знаю, что дверь никогда не была заперта, она открыта. Но вам все равно следует стучать – только тогда она откроется для вас, потому что, непрестанно стуча, вы сами откроетесь ей.

Достаточно на сегодня.

Глава 4

Вопрос к экспертам

Один человек, которого считали умершим, во время приготовления к похоронам ожил. Он сел, но все происходящее вокруг так потрясло его, что он снова потерял сознание. Его положили в гроб и понесли на кладбище.

Как раз в тот самый момент, когда процессия прибыла на кладбище, сознание к нему вернулось, он приподнял крышку гроба и стал звать на помощь.

«Не может быть, чтобы он ожил, – сказали плакальщики, – ведь компетентные эксперты установили, что он умер».

«Но я жив!» – закричал человек. Он стал взывать к знаменитому и беспристрастному ученому и юристу, который присутствовал на похоронах.

«Минуточку, – сказал эксперт. Он повернулся к плакальщикам и сосчитал их. – Мы слышали, что говорит предполагаемый мертвец. Сейчас пятьдесят свидетелей сообщат нам, что они считают истиной».

«Он мертв», – повторили плакальщики. «Хороните», – распорядился эксперт.

И человека похоронили.

Является ли существование проблемой, задачей, которую надо решить? Если это задача, тогда философы могут помочь, тогда от экспертов может быть польза. Но философы всегда в высшей степени заблуждались. Из века в век они размышляли и размышляли. Из помола их мыслей так ничего и не вышло, никакого заключения не было вынесено, никакой истины не было достигнуто. Что-то неверно в самом их подходе.

Дело не в том, что им не хватает компетентности – их компетентность выше всяких похвал. Их квалификация несомненна. Но просто почему-то они ошибочно принимают существование за проблему. Это не проблема. Это не задача, которую нужно решить, – это то, что надо прожить! Если бы это была задача, она давно была бы решена. Но это вовсе не задача. Существование надо прожить. Жизнь неотделима от вас, ее невозможно рассматривать как задачу, которую нужно решить, – вы сами и есть жизнь. Кто и что будет решать?

Существование – это не то, что находится за вашими пределами. Оно внутри вас, оно составляет ваше внутреннее содержимое. Существование не отделено от вас, вы – его органичная часть. Как может волна объяснить океан? Океан – это не то, что волна должна понять, разгадать, это то, что она проживает. Океан – не что-то отдельное, на самом деле океан вздымается в каждой отдельной волне. Волна и океан – это не два разных предмета, это единое целое.

Вы – это существование, существование – это вы. Кто кого собирается разгадывать и каким образом?

Философия начинается с неверной предпосылки. Она полагает безусловным, что существует проблема. Она никогда не подвергает сомнению это исходное положение – не допускает, что, возможно, никакой проблемы нет вовсе. Стоит начать с неверного шага, и дальше все пойдет не так – если первый шаг был неверен, последний уже заранее обречен. Неверное начало не может привести к верному концу, вот почему философы не прекращают теоретизировать, философствовать. Сам их подход такой: они все превращают в проблему.

Один великий философ, профессор философии, был болен, психически болен. С ним работали психоаналитики, лечили его. Его состояние немного улучшилось. Психоаналитики сказал ему: «Вам было бы неплохо съездить в горы. На равнине жарко, смена климата вам поможет. Отправляйтесь-ка в Гималаи».

И философ отправился. В горах он почувствовал себя очень хорошо. Заснеженные вершины, и такая тишина – он испытал нечто вроде эйфории, его переполнил восторг. Немедленно он телеграфировал своему психоаналитику: «Я чувствую себя счастливым. Отчего это?»

Подход философии в том и заключается, чтобы из всего на свете делать проблему. Если вы счастливы – отчего это? Даже это становится проблемой. Как ее решить? Если вы печальны, конечно, надо понять – почему? Если вы счастливы, снова: почему? Для философа неважно, о чем речь – он создает проблемы из всего. Философ – это творец проблем. Сначала он создает проблемы, а потом приступает к их решению.

Но, прежде всего, сами проблемы – ошибка, их не существует. Есть счастье. Рядом с ним нет вопросительного знака – вопросительный знак был поставлен философом. Счастье просто есть, и нет никаких «почему». Существование есть, нет никаких «почему». Деревья существуют, цветы существуют… птицы поют, облака проплывают по небу – нет никаких «почему». «Почему» добавил философ – а раз появилось «почему», появился вопросительный знак – естественно, нужно найти ответ. Но как можно решить несуществующую проблему? Все ваши попытки приведут лишь к новым проблемам. Вы находите ответ, думаете, что задача решена, – но за этим ответом немедленно следует еще больше вопросов.

Поэтому философия всегда была лишь поиском новых вопросов, новых «почему». Ни одного ответа она не дала. Тысячелетиями философы перемалывают одно и то же. Но из этого ничего не выходит, потому что и начали они с ничего. «Почему» пусто. Философия – это самая абсурдная потуга человечества.

Существование – это не задача, которую надо решить, а тайна, которую надо прожить. И вам следует ясно понимать, в чем разница между задачей и тайной. Задача – это то, что сотворено умом, а тайна – то, что просто существует, не сотворено умом. В задаче есть уродство, она вроде болезни. Тайна прекрасна. Вместе с задачей сразу же появляется борьба. Ее надо решить: что-то не так, чего-то не хватает, и это надо исправить, надо найти недостающее звено. С тайной никаких подобных вопросов не возникает.

Ночью появляется луна… Это не проблема – это тайна. Вам надо жить с этим. Вам надо танцевать с этим. Вам надо петь или же просто молчать. Нечто таинственное окружает вас.

Философ полностью разучился языку тайны. Тайна естественна. Проблемы сотворены человеком. Если бы на земле не осталось людей, тайна бы никуда не делась, но проблем больше бы не было. Вороны продолжали бы каркать, не спрашивая – почему? Кукушки продолжали бы куковать, и никто бы не спрашивал у них – зачем? На деревьях расцветали бы цветы как всегда, и никто не сидел бы под деревьями и не философствовал. Жизни нет дела до философствования. Это глупейшее занятие – но чрезвычайно увлекательное для эго, потому что сначала вы создаете проблему, потом пытаетесь найти решение, потом появляются новые проблемы… Вы начинаете думать, что делаете что-то значительное.

Но вы ничего не делаете. Ничего не происходит – один лишь пар, пузыри пара в уме, которые вы называете мыслями. Зыбь, смятение, хаос. Философ полностью упускает жизнь. Он обходит жизнь стороной, даже не догадываясь, что в жизни было то, что стоило прожить, полюбить, с чем можно было слиться, с чем можно было плыть рядом, с чем можно было танцевать и стать единым целым. Философ – это закрытый ум, спрятанный в жизненепроницаемой оболочке. Жизни не достучаться до него.

И вот эти философы становятся великими экспертами, знатоками жизни – поскольку они умеют говорить, это люди, умеющие выражать свои мысли. Они умеют создавать проблемы, которых раньше не было, и потом без устали предлагают их решения. Они самодостаточны, им никто не нужен. Они создают проблемы и сами же предлагают решения. Потом они ставят новые вопросы, и так без конца. Они создают иллюзию, что они что-то знают.

У нас в Индии, в индийских языках, нет слова философия. Это греческое слово: «философия» означает любовь к знаниям. У нас нет никакого похожего слова. Слово, которое мы используем, имеет совершенно другой смысл: это слово даршан. Оно означает способность видеть. Не любовь к знаниям, а любовь к осознанию. Не любовь ко все большему и большему знанию, а любовь к более точному, чистому видению. Вот почему мы называем тех, кто знает, видящими – теми, кто видит. Жизнь – это то, что надо прожить и разглядеть, а не то, о чем надо размышлять. Философы становятся экспертами, и эти эксперты продолжают снабжать вас ответами, которые неверны. Все построение философии ошибочно, а ведь это одна из величайших систем познания, которыми пользуется человечество.

Вторая система – это наука. Наука, в свою очередь, рассматривает жизнь как вызов – не как проблему, подобно философам, но как вызов. Нужно бороться. Ученые все время говорят о покорении природы: как будто перед вами враг, не проблема, а враг, бросивший вам вызов, которого надо победить. Ученые становятся воинами, завоевателями. Они сражаются с природой. Но как вы можете жить, если начинаете с ненависти? Наука базируется на ненависти, враждебности, страхе, словно жизнь окружила вас как враг: не как мать, любящая вас, полная заботы, но как тот, кто хочет убить и стереть вас с лица земли. Подход науки основан на ненависти, поэтому наука сражается без устали. Но если вы сражаетесь, вы снова все упускаете.

Философия теоретизирует – и все теряет. Наука сражается – и тоже все теряет. Как вы можете жить, если с самого начала ваш подход основан на враждебности?

Ученый живет в пустыне. Он может получить Нобелевскую премию, но жизнь никогда не вознаградит его. Жизнь никогда не касается его. Он не допускает никакой близости с жизнью. Он всегда в поисках способов и средств завоевания. Система науки агрессивна, насильственна. Это насилие над природой.

Ученые могут раздобыть несколько фактов здесь или там. Они могут захватить что-нибудь – точно так, как хватает грабитель. Это возможно: вы можете ограбить жизнь, украсть у нее несколько фактов. Жизнь отдаст вам эти факты с величайшей неохотой. Это будет похоже на то, как будто вы стащите несколько кусков со стола императора, но вы не станете благодаря этому императором… вы останетесь нищим, или станете грабителем, а жизнь была готова короновать вас императорской короной.

Нет необходимости сражаться, потому что жизнь – это ваша мать, вы вышли из ее лона! Вы рождены в существовании, существование вынашивало вас в своем чреве – как существование может быть враждебно вам? Оно дало вам возможность родиться, оно защищало вас, оно до сих пор вас защищает. Вы вышли из него, и вы снова в нем растворитесь. Вы – часть природы: вы – ее рука, которую она поднимает. Ее глаза, уши… через ваше бытие природа пытается достичь высочайшего пика осознанности. Вы не враг, вы возлюбленный сын.

Именно таково значение слов Иисуса: «Я – сын, и Бог – мой отец». Иудеи никогда не понимали смысла этих слов. А он говорил о том, что жизнь – это семья, что в существовании нет враждебности, оно заботится о вас как отец, оно заботится о вас как мать. Вы – сын, возлюбленный жизнью, вскормленный жизнью. Вы что-то значите в ее замысле, нечто величественное должно взрасти в вас. Не сражайтесь, потому что если вы начали войну с другом, то создадите для себя множество непреодолимых барьеров.

Наука действует с позиции борьбы – вот почему она была очень и очень разрушительной. Философы ничего не достигли, но они никак не навредили другим. Они так сильно заблуждались, что не могли принести никакого вреда. Наука оказалась успешной, и она страшно травмировала жизнь. Теперь во всех странах, где наука получила полное развитие, она превратилась в угрозу. Страдает экология. Реки и озера мертвеют, деревья умирают. Сама земля умирает, она на смертном одре. Атмосфера отравлена. Среди тех, кто понимает все это, царит паника, потому что, как кажется, нет никакой возможности остановить все это – кто может это остановить? Сами ученые оказались бессильными. Они выпустили джина из бутылки и теперь не знают, как загнать его обратно. Да и политики не позволят им загнать его обратно в бутылку.

Два типа безумцев нашли друг друга – политики и ученые. Ученые продолжают делиться с политиками своими секретами, а политики используют эти секреты в Хиросиме, в Нагасаке, в повседневной жизни. Технологии без сожаления убивают природу. Многое безвозвратно исчезает… потому что жизнь – это связанное единое целое: если вы разрушаете одну часть, страдает целое. В конце концов, однажды вся система рухнет. Вот к чему все идет.

Наука оказалась кинжалом, воткнутым в спину природы. Философы не принесли большого вреда – они не были на это способны, потому что были абсолютными неумехами – но наука принесла много вреда. Сейчас самый злостный враг – это наука. Но почему ей это удалось? – потому что с самого начала она была настроена враждебно. Ненависть вместо любви… ненависть к жизни вместо дружелюбия. Наука принесла человечеству идею, что мы здесь незваные гости, а не хозяева дома. Нам надо сражаться. От Дарвина до Эйнштейна, все они проповедуют выживание сильнейших, как будто жизнь – это только борьба! Но факты говорят о другом, совершенно о противоположном. Жизнь – это глубочайшая кооперация.

Князь Кропоткин ближе к истине, чем Чарльз Дарвин. Князь Кропоткин говорит – а он религиозный человек, действительно религиозный человек – он говорит, что в основе жизни лежит кооперация, а не борьба. Дело не в выживании сильнейших, потому что, если бы все строилось на выживании сильнейших, можно было бы сказать, что сила всегда права. Но это не так, потому что самые нежные создания также выживают. Взгляните на цветы! Они не Адольфы Гитлеры, и они выживают. Взгляните на птичек, маленьких птичек, поющих прекрасные песни: они не Чингисханы и не Александры, и они выживают. Жизнь должна быть глубочайшей кооперацией – она именно такова. Все кругом существует благодаря кооперации, весь космос, всюду взаимозависимость.

Взгляните: земля питает дерево, солнце питает дерево, воздух питает дерево, и вот появляется плод. Потом этот плод питает вас. Он становится вашим телом, циркулирует в кровеносной системе. Он становится вашими костями, вашим сердцем, вашим мозгом, самим веществом мозга. Потом в один из дней вы умираете. Вас поедают насекомые. Потом умирают насекомые, они становятся почвой. Дерево начинает питаться почвой. Снова появляется плод. Ваши внуки будут вами питаться благодаря этим плодам. Все взаимосвязано, взаимозависимо, взаимообусловлено. Вы питаетесь своими дедушками, своими бабушками – они становятся вами. И вас поглотят другие.