Текст книги "Без малейших усилий. Беседы о суфийских историях"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Муж, который злится, не любя, просто тешит свое эго, он пытается довлеть, доминировать. Но муж, который злится, любя, – это уже не эго, гнущее свою линию. Им движет любовь в попытке помочь. Любовь согласна даже на злость, когда возникает потребность в этом.

Когда вспыхивает любовь, все чувства вырываются на волю – вулкан пробуждается, и человек чувствует испуг. Лучше не трогать этот вулкан, думает человек. Лучше оставить его в покое, ведь вместе с ним приходят негативные чувства. Но те, кто знает, говорят, что не надо пугаться негативных чувств. Негативные чувства всегда сопровождают позитивные, как тень, идущая по вашим следам. Если вы захотите избавиться от тени, вам придется убить себя. Только тогда тень исчезнет. Но нет ничего плохого в тени. Если вы рядом с ней, все в порядке. Если есть любовь, все в порядке.

Один человек попросил Святого Августина: «Открой мне одной фразой, одной простой фразой, что хотел сказать Христос. Я невежественный человек, мне не понять тонкостей теологии. Я не очень разбираюсь в морали, поэтому не обучай меня таким правилам, какие я не смогу исполнить. Дай мне простое правило, такое простое, чтобы я смог понять его и следовать ему».

Говорят, что Святой Августин закрыл глаза и стал медитировать, а затем сказал: «Вот тебе такое правило – люби, и все остальное приложится».

Любовь – вот величайшая мораль, потому что она возвышает чувствующую часть вашего существа над думающей частью. В думающей части нет ничего плохого, но она играет роль хозяина, а это неправильно. Разум прекрасен, если он помогает раскрыться чувствам. Чувства должны быть хозяином, а разум – слугой. Чувства должны указывать дорогу, а разум – управлять движением. Но если разум становится хозяином, а чувства попадают в подчинение, вы умираете… что это за жизнь с одним лишь разумом? Жизнь – это чувства. Деревья могут жить без разума, но они не смогут жить без чувств.

Сейчас даже ученые начинают все больше и больше понимать, что деревья чувствуют, и их чувства сильны. Звезды, скалы, реки – они не могут существовать без чувств. Чувства – это сама жизнь. Птицы, животные, все на свете существует благодаря чувствам. Кроме человека. У человека все наоборот. Голова стала цениться выше всего, и голова подавила чувства.

И все в жизни пошло по этому пути. Политики правят, доминируют. На самом деле, править должны поэты, а не политики. Но то, что случилось с отдельным человеком, происходит в масштабах всего общества. Если бы чувства вели за собой человека, тогда и в жизни властвовали бы поэты, поэты правили бы народами. И мир стал бы совершенно другим. Но если властвует голова, если разум управляет отдельным человеком, тогда миром заправляют политики, и мир постоянно в беде, все время идут войны, постоянно свирепствуют конфликты.

Чувства прекрасны, и если вы полны чувств, тогда нет ничего плохого в мышлении. Если мышление следует за чувствами – прекрасно, оно помогает им. Оно похоже на радар. Оно разведывает дорогу для чувств. Оно защищает чувства от опасностей. Оно помогает чувствам понять, что их ждет впереди, помогает им немного планировать. Оно прекрасно! Но оно прекрасно лишь в роли слуги.

Когда вы любите, вы чувствуете глубокое единство с жизнью. Деревья начинают говорить с вами. Птицы без боязни подлетают к вам. Животные больше не боятся вас – это не нужно. Человек внушает страх из-за своей головы. А когда он живет сердцем, он снова един с Вселенной.

Некогда на берегу моря жил человек, который любил чаек. Каждое утро он выходил к морю, чтобы прогуляться среди чаек. Птицы сотнями ходили у его ног.

Сотни, тысячи птиц сопровождали его в прогулках. Они скакали и прыгали, летали и танцевали вокруг него, они вместе с ним гуляли по берегу. Чайки принимали этого человека за своего, потому что чувства понятны всем. Это язык жизни – чувства. Разум – язык человечества, но не жизни, всего лишь локальное явление, не универсальное. Чувства – вот всеобщий язык, забытый язык. Если вам понятны чувства, вам понятно все на свете.

Про Лукмана, одного из мудрейших людей, когда-либо рожденных на свет, создателя Юнани медицины, рассказывают, что он подходил к растениям, к кустарникам, деревьям, садился рядом, чувствовал то же, что и они, а потом спрашивал: «Как тебя можно использовать? От какой болезни ты можешь излечить?» Говорят, что он открыл миллионы целебных трав, просто чувствуя их. Растение могло сказать ему: «Меня хорошо использовать при туберкулезе, я могу помочь».

Похоже на миф, на выдумку, но ученые в недоумении: если это выдумка, то каким образом Лукман смог узнать все это?.. Ведь все, что он знал, нашло подтверждение в научных экспериментах. А в те времена не было никаких лабораторий, какие есть сегодня, не было таких точных инструментов, не было ничего! Если это выдумка, тогда встает вопрос: как он смог все это узнать? А он открыл свойства не одной, не двух, не сотен трав – миллионов! Если бы он экспериментировал с помощью доступных в то время инструментов, ему пришлось бы потратить от десяти до двадцати тысяч лет, чтобы открыть все, что он открыл. Такая возможность кажется еще более фантастичной. Первоначальная легенда кажется более похожей на правду – он расспрашивал сами растения.

То же самое было и в Индии. В основе Аюрведы, индийской медицины, та же тайна. Растения сами открывали свои секреты людям. Но для этого нужно знать язык – универсальный язык, а не тот, которым пользуется только человечество. Это язык чувств. Греческий, арабский или санскрит не подойдут. Ни один язык, порожденный умом, не может быть божественным языком. Нет, божественный язык рождается в сердце. Чувства – вот этот язык.

Если вы на самом деле начнете чувствовать, если ваше сердце наполнится чувствами, вы сможете задать вопрос дереву, и дерево откроет вам свою тайну. Вы сможете спросить птицу, и птица откроет вам свою тайну. Вы сможете спросить саму жизнь, и жизнь откроет вам свое сердце. И это сердце – Бог, Царство Божье, экстаз, полная свобода, мокша, нирвана, называйте как хотите.

Птицы сотнями ходили у его ног.

Он знал язык чувств. Это любовь. Никто не боится любви, даже птицы. А они способны чувствовать куда лучше нас, у них нет аппарата для мышления, им не мешает ум.

Сейчас на Западе экспериментируют с растениями. Говорят, что если подойти к цветку с намерением сорвать его – всего лишь с намерением, вы еще даже не притронулись к нему, – но если вы подошли к цветку с таким намерением, он начинает трепетать. Возникает страх: приближается враг.

Сейчас придумали очень точные приборы, с помощью которых можно установить, что за эмоции испытывает растение. Если это страх, тогда прибор рисует на бумаге нечто вроде кардиограммы, означающее страх. Если вы подошли с мыслью полить растение, его переполняет счастье. Все это записывается, прибор записывает, что растение счастливо. Вы поливаете растение, оно пьет, испытывая благодарность, и оно выражает вам свою признательность.

В одной из лабораторий Нью-Йорка случилась такая история: один ученый работал с насекомыми, а в комнате находилось растение, кактус. Однажды ученый работал с земляными червями, ставил с ними разные эксперименты – ученые все время в экспериментальных целях мучают разных насекомых, разных животных – и вот он бросил земляного червя в кипяток. Он также работал с растениями, и кактус в тот момент случайно оказался подключен к прибору, который записывал чувства растений. Внезапно растение обнаружило страшный гнев, страх, очень сильные чувства – из-за земляного червя, брошенного в кипяток!

Жизнь умирает, и растения чувствуют это. Вы срезали одно растение – и весь сад почувствовал это, потому что повсюду океан чувств, мы окружены им. Вы создаете вибрации. Когда вы злитесь, вы создаете вибрации. Когда вы одержимы похотью, вы создаете вибрации. Когда вы влюблены, вы создаете вибрации. Эти вибрации и есть универсальный язык, который понимает все живое.

Говорят, что, когда Будда достиг просветления, деревья расцвели кругом, хоть время года для этого было совсем не подходящее. Возможно, это не легенда, возможно, так и было. И, может быть, однажды это докажут научно – ведь если земляного червя, не имеющего никакого отношения к растению, совершенно другой вид, бросают в кипяток, а чувство смерти, мучения, насилия испытывает растение, так что оно впадает в панику, страшную панику, трепеща до самых корней, тогда и то, о чем говорится в легенде о Будде, тоже могло случиться.

Будда достиг нирваны, достиг просветления. Жизнь в нем достигла своей цели: нет ничего удивительного, что деревья вокруг неожиданно расцвели, ликуя, невзирая на время года. Если боль можно почувствовать, можно почувствовать и ликование. Еще немного, и наука подтвердит: «Да, это не выдумка». Иногда в жизни больше чудес, чем в выдумках. Так и есть на самом деле.

Отец как-то сказал ему: «Говорят, что чайки ходят прямо под твоими ногами – принеси мне несколько птиц поиграть».

И вот в голове появилась идея. Человек стал другим. Любовь ушла. Его сердце не было полно ею в тот день. Появилось желание. Теперь у него была цель. В тот день он пришел на берег моря по делу. Он перестал быть другом чаек – он собирался поймать одну из них – он стал врагом.

На следующий день, когда этот человек вышел к морю, чайки кружились высоко над его головой и не приближались к нему.

Чайки не понимают, о чем вы думаете, но они понимают, какие флюиды вас окружают, – а вы все время испускаете флюиды. Вы постоянно испускаете флюиды, постоянно. Что бы ни случилось в вашем сердце, это все равно как если кто-то бросил камень в озеро: поднимаются волны, и они расходятся кругами, все шире и шире, до самого конца, до самого берега. В вас возникло чувство – камень упал в озеро вашего бытия. Появилась идея – возникли волны. Они расходятся кругами.

Чайки не знали, что сказал отец сыну, потому что они не знают языка людей. Они не знали, что произошло, но в глубине души они понимали, что человек стал другим. Пришел другой человек, незнакомец, а не старый друг. Он пришел, вооруженный идеей. Не понятно, что это за идея, но все его тело выдает в нем человека, который натянул вожжи. У него появилась идея действия, план, желание. Он совсем не тот расслабленный человек, рядом с которым чайки чувствовали себя как дома.

В этом секрет всей жизни: не только чайки, но и счастье, медитация, экстаз – все это приходит к вам тогда, когда вы полностью отпустили вожжи, когда вы глубоко дружественны всему вокруг, когда вы с любовью относитесь к жизни. Когда вы в своем сердце, все это приходит к вам. Но когда вы добиваетесь, когда вы думаете, что счастье – это ваше право, что нужно его заполучить, внезапно чайки счастья перестают к вам спускаться. Они танцуют над вашей головой, но они и не подумают спуститься к вам для игры, чтобы погулять вместе с вами, поскакать и попрыгать! Нет, они никогда не станут одним целым с вами. Они не спустятся в вашу жизнь.

Да, счастье – это чайка. Медитация – тоже чайка. И экстаз – тоже чайка. Жизнь признает только отпущенные вожжи. Если вы отпустите вожжи, вы обретете. Вы обретете все, что жизнь может дать вам, – а она может дать вам бесконечное блаженство, бесконечное благословение. Она может дать вам абсолютное довольство, удовлетворение. Вы можете стать буддой.

Жизнь готова давать, но вы не готовы принять, потому что вы всегда думаете только о том, как бы заполучить. Жизнь приносит вам дары: их нельзя заполучить, нельзя захватить силой, нельзя добиться. Просто смиритесь. Отпустите вожжи.

Все прекрасное похоже на этих чаек. Запомните: вы тут ничего не можете сделать. Праздник уже начался – и вы в числе приглашенных. Вы можете войти через парадную дверь. Но вы настолько глупы, что пытаетесь пройти через заднюю дверь, а у жизни нет задней двери. Вы крадетесь на праздник как вор. Для вас открыта парадная дверь, и гостеприимный хозяин стоит на лестнице, чтобы встретить вас, а вы хотите войти через заднюю дверь как вор.

У жизни нет задней двери. Вы не можете выкрасть жизнь. Вы не должны становиться вором. Жизнь одаривает, одаривает без конца и без всяких условий. Только, пожалуйста, отпустите вожжи. Пусть чайки опускаются к вашим ногам, играют с вами и бродят вместе с вами по берегу моря. Все готово. Праздник, гостеприимный хозяин – все приготовлено, хозяин ждет, когда вы войдете через парадную дверь. Усилия не нужны. Усилия – это задняя дверь. Нужно отсутствие усилий.

Не слушайте Джефферсона. Счастье – это не право, его нельзя добиться. Его надо дождаться. Оно похоже на застенчивую женщину, за которой надо ухаживать, а не действовать прямолинейно. Вы не подойдете к женщине со словами: «Я хочу лечь с тобой в постель». Это слишком прямолинейно, слишком оскорбительно, слишком вульгарно. Любая приличная женщина даст вам пощечину. С женщиной надо вести себя деликатней. Не надо быть таким прямолинейным.

Нужно терпение. Нужна поэзия. Даже если вы будете держать в уме мысль о постели, это будет помехой, это создаст непреодолимое препятствие. Если же такой идеи нет, вы будете просто наслаждаться присутствием этой женщины. И однажды вы проснетесь с ней в одной постели, это случится. Чайки спустятся к вашим ногам.

Пусть жизнь идет своим чередом, не понукайте ее. Благодаря действиям достигаются только никчемные вещи, благодаря отказу от действий – все прекрасное, все священное, все божественное.

Достаточно на сегодня.

Глава 8

Не с молоком матери

Трое мужчин были приняты в круг учеников суфийского мастера, получив разрешение внимать его учениям. Очень скоро один из них покинул группу, негодуя на непоследовательное поведение мастера.

Второму, который выслушивал инструкции мастера, один из учеников шепнул, что мастер – мошенник.

Третий остался, но его так долго ничему не учили, что, потеряв интерес, он покинул круг учеников.

Когда все трое ушли, учитель обратился к ученикам с такими словами:

– Первый человек – иллюстрация принципа: не судите о главном по внешнему виду.

Второй человек – иллюстрация предписания: не судите о важном на основании слухов.

Третий – пример правила: не судите по словам или их отсутствию.

Когда один из учеников спросил, почему желающим вступить в их круг не были даны эти разъяснения, мастер резко ответил: «Я здесь для того, чтобы давать высшее знание, а не переучивать тех, кто уже впитал что-то с молоком матери».

Когда я говорю с вами, я не говорю вам о чем-то – я сообщаю вам само это что-то. Говорю я или не говорю, я и есть это что-то. Вы можете называть его Богом или можете называть Х.

Неведомому нельзя научить, но его можно узнать. И даже когда вы его узнали, оно остается неведомым – и в этом его красота. Оно никогда не станет известным. Бог никогда не станет знанием. Наоборот, чем больше вы узнаете его, тем больше в нем тайны. Чем глубже вы погружаетесь в него, тем больше он от вас ускользает. По мере того, как вы приближаетесь к центру, вы все больше ощущаете потерянность – не остается ничего определенного, никаких зацепок. На самом деле, вы сами постепенно исчезаете.

А когда вы оказываетесь в самом центре, остается только Бог во всем своем абсолютном великолепии. А вас больше нет– ищущего нет, знающего нет. Но если нет знающего, каким образом вы обратите неведомое в знание? Неизвестное становится знанием благодаря знающему. А если знающего больше нет, знания тоже быть не может. Остается пропасть, остается тайна. Но, как это ни парадоксально, эта тайна открывается вам. Вы знаете ее, вы чувствуете ее, потому что она – это вы.

Мастер здесь не для того, чтобы давать знания, мастер здесь для того, чтобы давать вам себя. Мастер не рассказывает о Боге, он показывает вам Бога. О не интересует мастера, «о» – это низшее знание. Если вы пришли ко мне, чтобы узнать о Боге, вы обратились не по адресу, меня не интересует «о». Если же вы пришли, чтобы узнать Бога, вы обратились куда надо. Но тогда вы должны быть готовы умереть ради этого – на меньшее не рассчитывайте. Это величайший риск из всех возможных.

Пока вы не расстанетесь с самим собой, вы ничего не достигнете. Если вы пришли что-то обрести, но не готовы расстаться с собой, тогда вы зря тратите свое время – и мастер не потерпит такого мотовства, он прогонит вас прочь. Но он поступит деликатно. Он не допустит, чтобы вы почувствовали себя вытолканным за дверь, наоборот, он сделает так, чтобы вы были уверены, что сами покинули его: это был бестолковый мастер, у него нечего было делать. Мастер, даже выпроваживая вас, никогда не позволит вам почувствовать себя отверженным. Он сострадателен. Напротив, он внушит вам чувство, что это вы отвергли мастера.

Суфии смогли выразить сущность религии. История, о которой идет речь, крайне важна. Но прежде чем мы займемся ею, надо кое-что понять.

Прежде всего, когда вы приходите к мастеру, поймите, наконец, что не имеет смысла осуждать его, потому что, осуждая, вы не сможете довериться. Тогда лучше расстаться с ним. Если вы доверяете, осуждение невозможно. Ученик должен решить для себя, продолжает ли он осуждать, или он начал доверять.

Доверие полностью противоположно осуждению. Осуждая, вы остаетесь в центре, и из своего центра, из своего ума вы судите. Вы остаетесь критерием, вы продолжаете быть краеугольным камнем. Когда же вы доверились, вас больше нет. И нет центра, из которого можно судить, нет ценностей, с помощью которых можно судить.

Когда вы сдаетесь мастеру, вы отказываетесь от своих ценностей. Вы говорите ему: «Теперь с осуждением покончено. С этого момента и до самого конца я буду вашей тенью, моя душа будет в послушании вам. Что бы вы ни делали, не мое дело осуждать вас».

Вот что случилось однажды. Один король захотел стать учеником суфийского мастера Баязида, Баязида из Бистуна, одного из величайших светочей суфизма. Когда король обратился к нему с этой просьбой, Баязиду было непросто ответить ему отказом – а король совсем никуда не годился. У него не было ни малейших способностей, чтобы стать учеником Баязида.

Баязид спросил:

– Почему ты выбрал меня? Есть мастера получше. Почему ты выбрал именно меня? Я никто, обычный мастер.

– Я выбрал тебя из-за твоего характера, поведения, нравственности, – отвечал король. – Ты хороший человек. Я не слишком доверяю другим: их поведение не всегда предсказуемо, они смущают меня. Но в тебе я уверен. Ты хороший человек, святой человек – вот почему я выбрал тебя.

– Тогда потерпи немного, – сказал Баязид. – Отложи свое решение ненадолго, ведь ты не знаешь меня и мой характер. Немного подожди и понаблюдай за мной.

Однажды король отправился на охоту в лес. И вдруг, подъезжая к озеру, он увидел на другом берегу Баязида – озеро было небольшим, и король мог видеть другой берег – Баязид был не один, а с женщиной. Что он делал в лесу наедине с женщиной? Учеников нигде не было видно. Всякий раз, когда король видел Баязида в городе, вокруг него были толпы учеников. Что произошло? Чем он там занимается с этой женщиной? Это подозрительно: совсем один и с женщиной…

Мало того, наблюдая за ними из-за дерева, король увидел, как женщина чем-то наполнила стакан. Может быть, это вино? Бутыль выглядела точь-в-точь как из-под вина. Теперь он совершенно уверился, что хорошо сделал, не подчинив своей воли этому человеку. Похоже, этот Баязид был развратным человеком, скрывающим свои пороки.

Король стал пятиться назад, но Баязид громко окликнул его:

– Не уходи. Подойди поближе, потому что, делая выводы на расстоянии, можно и ошибиться.

А суждения всегда возникают на расстоянии. На самом деле, если вы судите, от дистанции невозможно избавиться. Чтобы стать судьей, вам надо установить хотя бы небольшую дистанцию. Если вы подойдете совсем близко, вы уже не сможете судить, вы окажетесь в непосредственной близости, вы будете вовлечены, будете заодно. Вы не сможете беспристрастно судить.

Обнаружив, что Баязид заметил его, король почувствовал себя неловко и растерялся – теперь, когда его окликнули и попросили подойти, ему неудобно было убегать. Кроме того, его не покидало любопытство: что же там на самом деле происходит?

Он подошел ближе.

– Итак, каким будет твое решение? – спросил Баязид. – Сейчас самое время тебе стать моим учеником. Что скажешь?

Король рассмеялся.

– Ты не стоишь даже того, чтобы стать моим слугой, – сказал он, – куда тебе быть моим мастером.

– Значит, ты передумал получить от меня посвящение? Если так, я могу объяснить тебе, что произошло.

Баязид сдернул покров, под которым скрывалась женщина, бурку, вуаль, которую носят мусульманки. Король не мог поверить своим глазам: женщиной оказалась мать Баязида. А затем Баязид протянул ему бутыль «вина».

– Глотни. Это просто вода, подкрашенная вода.

Король упал к ногам Баязида.

– Прими меня в свои ученики, – взмолился он.

– Не могу, – отвечал Баязид. – Если ты судишь, ты не сможешь довериться – а ты еще судишь с такого далекого расстояния! Нет, наши пути расходятся.

Баязид создал всю эту ситуацию, чтобы король понял: тот, кто судит, не способен доверять.

Доверие – это прыжок с закрытыми глазами.

Вы не совершаете прыжок, рассудив, что стоит прыгнуть. Нет, если вы прыгнете, так рассудив, считайте, что прыжка не было. Если вы прыгнули с опорой на свои ценности, на ум, вы так и не прыгнули, потому что прыжок возможен только тогда, когда вы перестаете рассуждать.

Рассуждая, вы никогда не приблизитесь к мастеру. Суждения создают барьеры. Только доверие создает близость, которая даже глубже любви, и поэтому она слепа. Но чтобы увидеть иной мир, вам надо ослепнуть в этом мире, потому что, только когда закрыты эти глаза, открываются другие. Слепота в духовном смысле – это способность видеть. Ваши глаза перестают видеть снаружи и начинают всматриваться внутрь.

Запомните: суждения никогда не приведут вас к доверию, а если суждения привели вас к доверию, значит, такое доверие фальшиво, оно установлено не на том фундаменте. Под ним ничего нет, кроме песка и пены. Ваш дом может рухнуть каждую секунду. Лучше бежать из него, пока он не упал и не раздавил вас под собой.

Второе, что следует запомнить: вы можете искать, но это еще не значит, что вы готовы получить. Есть любопытствующие люди, которые пускаются на поиски самых возвышенных истин, но они никогда не поймут их, потому что они не готовы брать на себя никакого риска. Они не готовы полностью рискнуть собой. Они полны любопытства, в каком-то смысле детского, наивного, они исследуют то одно, то другое, как будто одного любопытства достаточно, чтобы добыть истину.

Любопытства мало. Надо быть готовым. Суфии говорят, что мастер принимает вас не из-за ваших исканий, а судя по вашей готовности – а это совершенно разные вещи.

Всего несколько дней назад ко мне пришел молодой человек, который сказал, что хочет получить от меня посвящение. Я спросил его: «Твое решение окончательно?»

Он ответил: «Пятьдесят на пятьдесят. Иногда я чувствую, что хочу принять саньясу, а иногда не уверен, что хочу этого. Я в растерянности. Так что я оставляю это на ваше усмотрение – пусть будет так, как вы скажете».

Я сказал: «Будет лучше, если ты подождешь три дня. Не надо спешить. Просто подожди три дня, и пусть твой ум примет решение. Но решение должно быть стопроцентным».

Он принял решение, и, видимо, оно было стопроцентным, потому что на следующий день этого человека уже не было. Он больше не возвращался, и я не думаю, что когда-нибудь снова его увижу.

Он был готов принять посвящение – он думал, что готов к посвящению, к выбору пути – но отсрочка всего на три дня… Я думаю, что теперь отсрочка составит не менее тридцати жизней. Этот человек не был готов вовсе, в нем не было ни единого проблеска, ни единого зернышка не было посеяно в нем в прошлых жизнях, а он хотел собирать урожай – не посеяв ни единого зернышка. Люди пребывают в абсолютном неведении. Они не понимают, что нельзя собрать урожай, не посеяв ни зернышка.

Но мастер должен смотреть внутрь вас – есть ли там хоть какая-то возможность. Когда я принимаю кого-либо, я должен видеть, есть ли возможность в этой жизни, потому что я не собираюсь сюда еще раз возвращаться, и лучше не начинать работу с вами, если у вас нет потенциала достижения в этой жизни.

Все может кончиться ничем, вы можете упустить свой шанс, но я должен быть уверен в том, что потенциал есть, возможность существует, потому что, если я начну с вами работать в определенном ключе, а потом меня не будет рядом, вам трудно будет найти мастера, который сможет продолжить эту работу. От меня вы получите определенную структуру, и это создаст сложности. Поэтому лучше не начинать, чтобы кто-нибудь другой смог начать работать с вами. Когда я уверен, что этот человек может достичь реализации в этой жизни, именно в этой жизни, только тогда я даю посвящение. Человек может не осознавать своих возможностей. Он может совершенно ничего не знать о своих достижениях в прошлых жизнях.

У вас богатое прошлое, вы не в первый раз здесь. Вы исходили одно и то же пространство тысячу раз. Наша Земля молода по сравнению с вами, вы были до нее и на других планетах. Вы находитесь здесь уже целую вечность. У вас было миллион жизней. Вы не чистая доска, на вас много чего написано. В вас много незавершенных начинаний. Мне надо взглянуть: возможно ли что-то в этой жизни? Если нет, то лучше проявить сострадание и не начинать работать с вами, чтоб для вас оставались открытыми другие пути. А иначе я только создам трудности для вас.

Так что, когда мастер отвергает кого-либо, он делает это из сострадания. Если он принимает, им также движет сострадание. По-другому и быть не может, потому что мастер и ест ь не что иное, как сострадание.

Я хорошо знаю, что не задержусь здесь надолго. На самом деле, мой корабль уже давно готов к отплытию, он ждет у причала почти два десятилетия. Я могу отправиться в путь в любой момент. Но, так или иначе, я пока здесь. Еще немного я здесь побуду, еще немного смогу вам помочь.

Конечно же, я не могу принимать людей по собственной прихоти. Даже когда вам кажется, что я кого-то принимаю по собственной прихоти, вовсе не прихоть движет мной. Вы это можете не сознавать – потому что вы не знаете, кто вы такие, что вы собой представляете, на что вы способны. Когда я отказываю кому-то, я отказываю по той причине, что в этой жизни для него закрыта возможность, он не станет рисковать. Он не готов. Он спрашивает о том, что не сможет принять.

Духовное, оккультное, совсем не похоже на такие вещи, которые можно передать независимо от того, готов человек или нет. Вы можете унаследовать богатство от своего отца, но вы не можете унаследовать духовность от своего мастера. Духовность – не наследство. Она не может быть просто передана. Вы должны быть абсолютно готовы принять ее, иначе в момент передачи она не попадет к вам в руки. Вы ее оброните.

Суфии говорят, что мастер начинает работать только тогда, когда чувствует потенциал ученика, когда человек всесторонне подготовлен – еще только несколько ударов кисти там и тут, и картина будет готова. В противном случае он не будет тратить свое и ваше время. Мастер здесь не для того, чтобы учить вас чему-то обыденному. Для этого есть множество учителей, вы можете отправиться к ним. Мастер нужен для того, чтобы передать вам нечто высшее, нечто экстраординарное, нечто незримое. И вы должны быть очень чисты, очень тщательно подготовлены, потому что только тогда музыка неведомого сможет достигнуть ваших ушей. Мастер не сможет научить вас, если вы думаете, что уже все знаете.

Много знающих людей приходят ко мне: пандиты, ученые… Есть один старик, он ходит ко мне целых десять лет. Раз в несколько месяцев он приходит ко мне и рассказывает о своих знаниях, о Ведах, об Упанишадах, о йоге, о своих занятиях, о своем опыте. Но если он настолько сведущ, зачем ему приходить ко мне? А он ходит и ходит – очень настойчиво. Все, о чем он говорит, это только притязания, игра воображения. Он думает, что достиг реализации. А я вижу, что он ничего не достиг, он просто изучил множество писаний. Он постоянно вращается в так называемых духовных кругах и насобирал множество слухов о кундалини, о чакрах, о свете и обо всем таком, но всякий раз, когда он ко мне приходит, ему хочется что-то услышать от меня, ему нужна моя помощь. Но он сам закрывает дорогу. Если ему нужна моя помощь, ему надо перестать притворяться, что он что-то знает. Ему надо избавиться от всей этой чепухи, которую он называет знанием. А он продолжает утверждать, что все эти вещи знакомы ему не из писаний, а из опыта.

Я говорю ему: «Прекрасно, что у вас такой богатый опыт, – а я как раз помогаю достичь всего этого. Но вы уже достигли, так что вам совсем ни к чему… Зачем вам приходить ко мне?» При этих словах я вижу, что лицо его становится печальным. Он совсем ничего не знает. Но он не может отказаться от своих притязаний, не может сказать: «Я не знаю». Такая простая вещь оказывается для него невозможной. Но пока он не осознает этого, всякая возможность будет для него закрыта.

Если вы думаете, что знаете, не зная, двери закрыты. Вы должны почувствовать свое невежество, глубоко его прочувствовать, вы должны ощутить в самых глубинах своего существа, что вы не знаете. Как только вы узнае$те о своем невежестве, двери открываются. Вы становитесь проницаемы для мастера, он может начинать работать с вами.

Суфии очень разборчивы. Мастер должен быть таким, это необходимо, иначе чуждые мастеру люди обступят его со всех сторон. Мне приходится избавляться от чуждых мне людей, по возможности деликатно. Поначалу мне досаждали джайны. Разумеется, поскольку я рожден среди джайнов, они первые заявились ко мне. Но они приходили ко мне не из-за меня, а по другой, не имеющей отношения к делу причине – они считали меня джайном. А я не джайн. Я не христианин, не индус, не мусульманин… точнее, я все это вместе взятое. У меня нет определенной религиозной принадлежности.

Они тысячами преследовали меня по всей стране. Они не были искателями. Их вообще не интересовала трансформация. Они искали встречи со мной для того, чтобы укрепиться в своей вере – вере в то, что джайнизм прав, что все, сказанное Махавирой, истина. Их интересовал не я, их интересовал Махавира. Им уже было известно, что Махавира прав, просто они хотели получить подтверждение еще и от меня.

Мне необходимо было избавиться от них. Но как от них избавишься? Я начал говорить о сексе. И они тут же пропали – потому что брахмачарья, целибат, абсолютное безбрачие, остается для них основополагающим принципом, и когда я заговорил о сексе, когда я сказал, что благодаря сексу можно достичь состояния сверхсознания, что самадхи можно достичь благодаря сексу, они тут же растворились. Больше ничего не понадобилось. Остались только те, кто действительно искал. Из тысячи остался один. Эти толпы никогда больше меня не беспокоили.