Текст книги "Хякудзё: Эверест Дзэн"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Например, когда муж и жена сидят вместе, они всегда грустят. Причина проста – они злятся друг на друга. Жена думает: "За какого дурака я вышла замуж!" А муж думает: "Куда бы отсюда смыться? Под каким соусом..."

Подавленная злость превращается в грусть. Но это вовсе не грусть Басё. Басё, безусловно, грустит, но в его грусти есть красота. Твоя грусть – безобразна. Он же грустит обо всем мире, его грусть не связана с собственной личностью. Это грусть человека, который знает, как близко твое просветление, и видит твое бессмысленное метание из стороны в сторону. Весь мир воюет. Весь мир зол, безобразен... Всю эту энергию можно направить на то, чтобы люди стали буддами.

Грусть Басё происходит из сострадания, она не имеет со злостью ничего общего. Но твое замечание относительно грусти, которая ощущается в его хайку, совершенно верно. Он должен грустить. Он грустит о тебе, он грустит обо всем человечестве. Он грустит обо всех, кто последует за ним, ибо ему известна истина. Она так близка – стоит лишь протянуть руку... Из-за этого он и грустит. В его грусти заключены красота и очарование.

Что же касается Кришнамурти, он грустил от гнева. Но и эта злость отличалась от твоей злости. Это такая тонкая вещь... Он злился оттого, что люди не понимали его. Он – такой рациональный, такой понятный, а люди не понимают его – почему? Он бился головой перед собравшимися, говоря: "Вы слушали меня на протяжении сорока лет, пятидесяти лет. И я смотрю вам в лица и чувствую великую грусть".

Почти пятьдесят лет он страдал мигренями. Его мигрень была столь жестокой, что, как он писал в своем дневнике, ему хотелось разбить голову о стену. Мигрень – не психологическая проблема. Он страдал головными болями, так как слишком много общался с людьми, проводя интервью, частные беседы с утра до вечера. Но ни разу он не видел, чтобы глаза собеседника загорелись огнем понимания.

Его нельзя упрекать за его гнев – это особый случай. Как я уже говорил вам, каждая просветленная сущность сталкивается с миром своим особым способом. Кришнамурти прожил долго – девяносто лет, но и в последнее мгновение своей жизни он злился. В последнюю минуту он сказал такие слова: "Я зря потратил свою жизнь, мотаясь по свету и говоря с людьми – они считали, что это развлечение. Я говорил им о просветлении, а они собирались вокруг меня, как собираются на цирковое представление".

Его гнев происходит от сострадания. Но это странное превращение сострадания. Он был очень настойчив и считал, что вы должны понимать его. Это и делало его злым.

Он был против санньясы и был против меня. Он хотел повидаться со мной и прислал мне записку. Мы оба тогда находились в Бомбее. Но я сказал: "Не думаю, что в этом есть какой-то смысл. Он не согласен со мной, и я совершенно с ним не согласен. Зачем же терять время попусту и злить его? Он может разбить себе голову о стену, и в этом будут винить меня".

Но я стал посылать своих санньяси на его выступления. И они садились в первых рядах, в своих оранжевых одеждах. И, как только Кришнамурти видел санньяси в их традиционной одежде, он забывал обо всем. Он забывал о предмете своего выступления и начинал говорить обо мне. Он злился и говорил: "Я не могу понять, почему эти санньяси сидят здесь передо мной. Я – против этих одежд. Я – против санньяси".

Я же сказал своим людям: "Когда он злится – смейтесь. Это разозлит его еще больше". И мои санньяси приходили на все его выступления, где бы он ни появлялся.

Лично я воспринимаю это как своего рода извращенное сострадание. Не следует проявлять такую настойчивость – просто нужно сделать доступным все, чем обладаешь. Каждый волен решать, выбирать то, что ты предлагаешь, или отказаться – свобода воли остается за каждым. Нельзя навязывать свои идеи всем остальным.

Хотя его идеи и были о свободе, проблема заключалась в том, что он хотел, чтобы вы согласились с ним, лишив вас свободы выбора. Он не понимал, что это рабство – психологическое порабощение людей.

Можно лишь делиться своими представлениями о свободе – и все. Остальное – за людьми. Если что-то заденет струну в их сердцах – хорошо, если они останутся глухими к твоим словам – что тут поделаешь?

Никого нельзя насильственно привести к свободе. О какой свободе может идти речь, если она навязана против твоей воли? Ты свободен... но под дулами автоматов!

Можно лишь высказывать свои мысли и затем забывать об этом. Что же касается меня, я считаю просветление величайшим развлечением. Лишь просветленный человек может искренне развлекаться, наслаждаться жизнью, смеяться. Что общего могут иметь с этим несчастные люди?

Я отказался встречаться с ним по той простой причине, что не хотел без нужды злить его. Он был старым, больным человеком и, как и я, прекрасно знал, что мы не придем с ним к согласию ни в одном вопросе.

Мне совершенно чужды старые представления о развлечениях или старые представления о просветлении.

Кришнамурти же принадлежал к старому типу учителей: упрямый, уверенный в том, что лишь он знает истину. Но существует множество сторон истины и еще больше способов преподносить ее. И человек правды должен делиться своим знанием – любовно, мирно, давая абсолютную свободу каждому, кто хочет ступить на путь исследования реальности. Если кто-то не хочет ступать на этот путь – это не повод злиться. Гнев доказывает, что ты ожидал иного от этого человека.

Если вы не понимаете меня – ничего страшного. Это ваше дело – понимать или не понимать. Я продолжаю идти своим путем. Если кто-то пожелает стать моим попутчиком – милости прошу! Если же он захочет расстаться со мной посреди пути – это его право.

Но мой подход отличен от подхода Кришнамурти, потому что в моей жизни никогда не было учителя. Это позволило мне начать работать в ином пространстве. Не зная сам учительской опеки, я предоставляю вам полную свободу. Я и сам наслаждался свободой. Я никогда никого не слушал, я жил, как хотел. И эти слова я адресую всем вам – живите так, как вы хотите. Я могу поделиться с вами своим пониманием – выбор же за вами. Я не вижу причины сердиться.

Кришнамурти заставили стать просветленным. На протяжении двадцати пяти лет теософическое движение и, в частности, его президент, Анни Безант, и один из его представителей, Лидбитер, держали его почти в заточении. Ему не позволяли встречаться с обычными людьми. Их план состоял в том, чтобы внезапно представить миру великого учителя. Итак, они готовили почву для будущего всемирного учителя, способного спасти все человечество. Они распространяли книги, литературу, где говорилось, что "вскоре появится всемирный учитель".

И они скрывали от мира Кришнамурти и еще пятерых детей – ведь как знать, кто может оказаться наиболее подходящим в нужное время? Четырех они отвергли, один умер, и Кришнамурти был избран всемирным учителем, и он был полностью подготовлен для этой роли. Даже книги были написаны за него. Лидбитер написал их. Великая книга "У ног учителя" была "написана" Кришнамурти в тринадцатилетнем возрасте – он даже не помнит об этом! Позже, когда его спросили: "Написали ли вы эту книгу?" – он ответил: "Не помню".

Дело в том, что он никогда не писал этой вещи. Я глубоко изучил эту книгу и другие труды Лидбитера – это один и тот же стиль. Да, это Лидбитер написал книгу под именем "Дж. Кришнамурти", чтобы доказать миру, что Кришнамурти – божественное воплощение. Кто же еще способен написать такую книгу в тринадцатилетнем возрасте?

Книга действительно великая. Лидбитер был весьма красноречивым писателем и высокообразованным человеком. Он остановил свой выбор на Дж. Кришнамурти и на его брате, Нитиананде, когда Кришнамурти было всего девять лет.

Оба мальчика играли на берегу реки в Мадрасе, возле Адиара, где располагалась штаб-квартира теософского движения. Лидбитер увидел этих двух ребят, плещущихся у берега, обливающих друг дружку водой из реки. А он, безусловно, был очень проницательным человеком – он сразу понял, что с помощью этих мальчиков может удаться великое начинание. Он также нашел и трех других ребят – каждый из них прославился на своем поприще.

Нитиананда умер из-за слишком суровой дисциплины. Он был хрупким мальчиком. Эти дети должны были просыпаться в три часа утра, исполнять всевозможные ритуалы, слушать священные тексты, есть лишь определенную пищу...

Беда с Лидбитером заключалась в том, что он был гомосексуалистом и вступал в половые отношения с каждым мальчиком, не исключая и Кришнамурти. Против Лидбитера было возбуждено дело в Верховном Суде Мадраса. Отец же этих детей был бедным клерком. Его жена умерла, и он еле-еле сводил концы с концами, не зная, как содержать двоих детей и свой офис... Так что, когда англичанка Анни Безант, уступив настояниям Лидбитера, согласилась усыновить мальчиков, их отец очень обрадовался. Анни Безант была всемирно известной женщиной.

Он дал свое согласие Анни Безант, но многие люди знали, что Лидбитер совершил сексуальное надругательство над мальчиками. Но Анни Безант, будучи высокопоставленной английской леди, сумела переправить детей в Великобританию прежде, чем было вынесено решение суда. Это было несложно – Индия тогда находилась под британским правлением, а Анни Безант была очень влиятельной женщиной.

Итак, она отправила детей из страны.

И постановление суда, предписывающее возвращение детей их отцу, запоздало – детей там уже не было.

Она не послала этих детей, включая и Дж. Кришнамурти, в государственную школу. Как можно было посылать этих феноменальных ребят в обычную школу? Там они могли начать вести себя как обычные школьники – могли даже начать курить! И Кришнамурти содержался как заключенный. Его обучали частные учителя и пичкали всевозможной ерундой – религией, священными текстами.

Таким образом, возникла ситуация, когда он восстал.

Был назначен день, когда его должны были объявить всемирным просветленным учителем. Шесть тысяч членов теософского движения съехались со всего мира в Голландию. И в последний момент, когда это должно было быть провозглашено, Кришнамурти встал и заявил: "Я – никакой не всемирный учитель, и я отказываюсь возглавлять какую-либо организацию". Специально для него была создана организация "Звезда Востока", и он должен был ее возглавить. Это был филиал теософского движения.

Он носил на себе эти раны всю жизнь. Двадцать пять лет он не мог простить своим учителям обид. Это был очень странный и трагический случай.

И потому, когда бы он ни говорил, он не мог освободиться от переживаний прошлого. Он продолжал сражаться со своими учителями, не думая, что он был действительно просветленным. Он обладал для этого разумом и всеми возможностями и очень близко приблизился к просветлению. Единственное, что мешало ему, – ненависть к своим прошлым учителям, обида на то, что было ему навязано. Этот гнев стал подводным течением всей его жизни.

Я люблю этого человека. Он принес в мир великое понимание, но сам так и остался почти просветленным. Он не был ни Гаутамой Буддой, ни Ма-цзы, ни Хякудзё. Мне грустно говорить об этом, потому что я люблю его. Его озарения были ясными, но что-то сдерживало его, не давало ему раскрыться, как цветку. Что-то давило на него, что-то давило на его психику. Он не был человеком абсолютной свободы, хотя и говорил лишь о ней.

Он был искренним человеком, иначе он бы не отказался быть всемирным учителем. Он знал, что не обрел просветления, и объявить себя всемирным учителем будет бесчестно. Я люблю его за честность, но это не значит, что я должен объявить его просветленным. Возможно, в следующей жизни... эту жизнь он упустил, и упустил он ее из-за учителей.

А сейчас время Анандо...

В лунную ночь Ларри Чокнутый возвращается домой нетвердой походкой. Его путь лежит вдоль железнодорожной колеи. Вдруг он спотыкается о чью-то ногу, лежащую на путях. Поднявшись с земли, он ошарашено смотрит на страшную находку, трет кулаками глаза и идет дальше.

Через несколько минут он спотыкается о вторую ногу, тоже лежащую на путях. Затем наступает на руку. Теперь его уже начинает по-настоящему интересовать то, что он видит, и, натолкнувшись на туловище, он останавливается и внимательно изучает его.

– Ага... – бормочет Ларри, обходя вокруг туловища и почесывая подбородок, – эта куртка кажется мне знакомой! Интересно, это случайно... – пятясь, он наступает на лежащую рядом голову и падает навзничь.

В пьяном изумлении он смотрит на голову и узнает лицо своего дружка, Гарри. Отведя глаза от головы, он замечает ухо, лежащее в нескольких футах от нее. Подползя к уху, он кричит в него:

– Гарри! Гарри! Ты в порядке?

***

Отец Мямлик сидит в исповедальне, когда к нему приходит Симус и рассказывает о своей любовной связи с женщиной.

– Хорошо, – говорит отец Мямлик, – но я не могу отпустить тебе грехи, пока ты не назовешь имени этой женщины.

– Ладно, – отвечает Симус, – это самая роскошная блондинка из всех, которых я знаю, и зовут ее Цыпа Грин.

В следующую субботу отец Мямлик готовится к мессе, как вдруг в церковь заходит роскошнейшая блондинка в коротеньком платье и, продефилировав по проходу, садится на скамью у алтаря.

Святой отец нашаривает свои очки, цепляет их себе на нос и пристально вглядывается в незнакомку.

– Это и есть Цыпа Грин? – спрашивает он шепотом у маленького Альберта, церковного служки.

Малыш Альберт смотрит и так и эдак на то место, куда указывает ему отец Мямлик. И наконец произносит:

– Да нет же, это отражение детали витража.

***

Поляк Папа Римский приземляется в аэропорту Нью-Дели, где начинается первый этап его десятимиллионной восточной католической миссии.

Едва сойдя с трапа самолета, поляк падает на колени и целует взлетную полосу.

Кардинал Сингх, глава индийской католической церкви, подбегает к Папе и помогает ему подняться на ноги.

– Господи, Святой Отец! – кричит кардинал. – Зачем вы это сделали?

– А вы сами когда-нибудь летали самолетом компании "Эйр Индия"? – спрашивает его в ответ Папа – поляк.

Я до сегодняшнего дня называл барабаны Ниведано именем «Анандо», чтобы тот лупил по ней посильнее и чтобы кризис быстро миновал. Вот он и миновал – сегодня благословенный день для каждого присутствующего. Барабаны все равно будут называться «Анандо», но теперь по иной причине – чтобы звать ее домой.

Анандо...

Ниведано...

Ниведано...

Погрузись в тишину.

Закрой глаза.

Почувствуй, как замерло твое тело.

А теперь обрати свой взгляд внутрь себя с безоглядностью, немедля, будто это самое последнее мгновение в твоей жизни. Глубже и глубже.

Лишь с этой безоглядностью ты сможешь достичь просветления. Оно совсем близко.

Преврати все свое сознание в стрелу. Это неведомый для тебя путь, но отправляйся к цели!

Здесь нет места страху.

Никто никогда не страдал, достигнув источника жизни.

Глубже и глубже... уходи в центр своего существа – в недвижимый центр всего бытия. Войти в него – значит обнаружить сокровищницу тайн и чудес.

Просто смотри – смотри, не оценивая, не вынося суждений.

Будь зеркалом – просто отражай.

Свидетель – просто свидетель без мыслей, без суждений.

Чтобы было понятнее,

Ниведано...

Расслабься.

Наблюдай. Ты – не твой ум. Ты – не твое тело.

Ты просто наблюдатель. Наблюдение – это ты.

Это твое просветление.

Этот невероятно прекрасный вечер стал еще прекраснее оттого, что ты наблюдаешь. Возрадуйся бытию, носи это чувство с собой все двадцать четыре часа в сутки.

Нельзя быть буддой несколько минут или несколько часов. Это – на всю жизнь. И если это не на всю жизнь, все твои жесты, все твои поступки ничего не стоят.

Ты должен стать буддой – это лишь узнавание.

Больше ничего не нужно делать. Ты уже – совершенный будда. Просто узнай... и возрадуйся, узнавая.

Пусть это станет подводным течением всех твоих поступков, твоих реакций, твоих жестов, твоего сна и твоего бодрствования.

Пусть же подводное течение становится все более и более глубоким.

В это мгновение существуют десять тысяч будд, но есть лишь одно океаническое просветление. Вы все слились в одном великом переживании.

Собери как можно больше цветов, как можно больше аромата. Вскоре ты отправишься в обратный путь – от источника жизни к периферии.

Вынеси же что-то из этой сокровищницы.

Не возвращайся с пустыми руками – вернись преображенным.

Ниведано...

Возвращайся, но возвращайся как будда. Возвращайся как пустое зеркало. Посиди несколько минут как будда, вспоминая свой внутренний мир, вспоминая великое переживание.

Хорошо, Маниша?

Да, любимый Учитель.

Можем ли мы отпраздновать праздник десяти тысяч будд?

Да, любимый Учитель.

Анандо приносит свои извинения всем присутствующим в Аудитории Будды

Ложись и наблюдай

Наш любимый Учитель,

Однажды Хякудзё начал свою ежедневную беседу с учениками такими словами:

– Я не адепт дзэн. У меня нет ничего, что я мог бы дать вам, и потому я не буду принуждать вас стоять здесь. Идите и отдыхайте.

В другой раз мастера дхармы пришли к нему для беседы и сказали:

– У нас есть несколько вопросов к тебе. Готов ли ты на них ответить, мастер?

Хякудзе ответил:

– Да. Луна отражается в глубоком пруду. Поймай ее, если хочешь.

– Каков будда в действительности? – спросили они.

– Если тот, кто смотрит в чистый пруд, не будда, тогда кто же он? – сказал Хякудзё.

Монахов удивил этот ответ, и после небольшой паузы они вновь спросили:

– Мастер, какую дхарму истолковываешь ты, чтобы дать освобождение другим?

– У этого бедного монаха нет дхармы, которой он освобождает других, – ответил им Хякудзё.

– Все мастера дзэн одним миром мазаны! – воскликнули они.

Тогда Хякудзё спросил их:

– Какую же дхарму вы, высокочтимые мастера, используете для того, чтобы привести к освобождению других?

Монахи ответили:

– Мы истолковываем Алмазную Сутру. Хякудзё спросил:

– Сколько же раз вы истолковали ее?

– Более двадцати раз, – ответили они.

– Кем она была произнесена? – спросил Хякудзё.

На это монахи ответили негодующе:

– Мастер, должно быть, ты шутишь! Конечно же, ты знаешь, что она была произнесена Буддой.

Хякудзё сказал:

– В этой сутре говорится: «Если кто-то говорит, что Татхагата истолковывает дхарму, он оговаривает Будду! Подобный человек никогда не поймет, что я имел в виду». – Затем Хякудзё продолжил: – Если же вы скажете, что она не была истолкована Буддой, вы умалите значение Будды. Позволите ли вы мне, высокочтимые мастера, услышать, что вы скажете в ответ? – Поскольку ответа не последовало, мастер сделал паузу, прежде чем задать новый вопрос: – В Алмазной Сутре сказано: «Тот, кто ищет истину во внешних проявлениях или ищет меня в звуке, идет ложным путем и не способен постичь Татхагату. Скажите же мне, высокочтимые, кто такой или что такое Татхагата?»

Один из монахов ответил:

– Господин, сейчас я понял, что обманулся.

– Не будучи просветленным, как же ты мог лишь сейчас обмануться? – сказал Хякудзе.

После чего монах сказал:

– Может ли высокочтимый мастер истолковать дхарму нам?

– Истолковав Алмазную Сутру более двадцати раз, вы все еще не знаете Татхагаты! – воскликнул Х.якудзё.

Маниша, прежде чем приступить к обсуждению сутр, лежащих передо мной, я хотел бы представить вам нового бога, который вскоре займет свое место в Музее богов Авирбхавы. Бог этот – рыба.

"Рыбу всегда ассоциировали со всеми аспектами матери богов и со всеми лунными божествами. Хотя священная рыба часто встречается в мифологии разных народов, бог-рыба представляется нам редким явлением. Дагон, верховный бог древних филистимлян, а позже и финикийцев, изображается получеловеком-полурыбой. Поклонники Дагона носили одежду из рыбьей кожи. В древнегреческих храмах Аполлона и Афродиты можно найти изображения священной рыбы. Древнегреческий историк, ученик и друг Сократа, Ксенофон, писал, что рыбу почитали как бога. В Перу сардина почиталась как бог в одном регионе, рыба-скат – в другом, а рыба-собака – в третьем.

В христианской церкви рыба и по сей день символизирует Христа.

Во всех мифологиях рыбе приписывается способность возрождать жизнь и отводится роль спасителя человечества. Буддисты называют основателя своей религии "Даг-По" или "Великая Рыба". Иудеи в Талмуде наделили тем же именем будущего Мессию.

В Индии Матсия, рыба-спаситель, воплощений Вишну, спас Ману и, следовательно, все человечество во время Великого Потопа".

Музей богов Авирбхавы демонстрирует вам тот факт, что человечество всегда страдало от унижений. Человеческое достоинство во многих отношениях было ущемлено. Это был хорошо организованный заговор против человечества. Учить людей поклоняться животным – просто иррационально. И все же почти все животные мира обожествлялись, и это ни у кого не вызывало возражений. Люди находились в столь тяжком психологическом рабстве, что даже не пытались подвергать сомнению то, чему их учили с детства.

Пока вы не освободитесь от всего этого глупого программирования, вы не сможете открыть Бога в себе.

Если вы ищете Бога в рыбах, лошадях, свиньях, как вы собираетесь обратить взор внутрь себя? А это единственное место, где вы можете найти высшее сознание. Эти несчастные животные еще не доросли до такого сознания. Они обладают определенным сознанием, но оно пребывает в куда более глубоком сне, чем человеческое.

Заставлять человека (единственное сознательное животное во Вселенной) поклоняться спящему животному – весьма опасная стратегия. Это значит предпочесть сон осознанию. Животных следует любить, их следует уважать, потому что в какой-то момент они достигнут того же уровня сознания, что и вы. Происходит постоянный эволюционный процесс, но поклоняться животным – опасное занятие.

Любовь к животному гуманна. Ваша любовь говорит о том, что вы видите будущее их эволюции. В какой-то день они достигнут вашего уровня развития, а затем они достигнут высот будды. Угадывая их будущее, вы можете проявлять к ним любовь и уважение.

Обожествление животных – довольно странное явление. Это означает, что вы ставите себя ниже животных. Но дело не только в этом. Поклоняясь животным, вы убиваете их для собственного пропитания. С одной стороны, они – боги, с другой – дичь.

Когда человек убивает льва, люди называют это охотой. Когда же лев убивает человека, люди называют это убийством. Зачем же менять слова? На охоте обе стороны должны почитаться в равной мере.

Тысячелетиями человек охотился на животных, даже не задумываясь, что он уничтожает жизнь. Мы – часть той же жизни. Это все равно, что уничтожить собственную руку или глаз. Эти животные, так же как и мы, – часть космической жизни. Но человек в своей слепоте делал и то и другое; он не видел противоречивости своего поведения, поклоняясь и охотясь одновременно. Если же ты охотишься, значит, твое поклонение – пустое притворство.

Думали ли вы хоть когда-нибудь, что можете поохотиться на Бога? Искать Бога – да, но охотиться на Бога? Я никогда прежде не слышал ни о чем подобном. Но именно этим вы и занимаетесь. Вначале делаете из животных богов, а затем отправляетесь на охоту за ними. Вы не замечаете противоречия? Ваше сознание весьма поверхностно.

Этот Музей богов вызвал критику во всем мире. Похоже, против меня собираются возбудить не одно дело. Но я люблю браться за непопулярные дела. Кого интересуют животные? Кто согласится отправиться в суд и бороться за них? Я же собираюсь бороться не только с тем, что животных почитают как богов, но и за то, чтобы их любили и уважали. Они – наши сестры и братья – мы делим с ними один мир. Мы должны воздать им должное, но при этом не ронять и своего достоинства. Но попы не хотят, чтобы мы сохранили свое достоинство. Они хотят, чтобы мы были унижены и чувствовали себя грешниками – ведь тогда сами они чувствуют себя святыми и могут служить посредниками между вами и Богом.

В индийской мифологии рыба – первое воплощение Бога. Почему же Бог избирает себе такие перевоплощения и никто не задумывается об этих воплощениях Бога? Каждое из его воплощений совершает столько преступлений, что о поклонении какому-либо из них не может идти и речи. Они должны быть занесены в криминальные архивы.

Вы ни за что не поверите... Один индийский бог, Парасурам (он получил это имя, потому что парасу – это особый меч, очень тяжелый; одним ударом такого меча можно снести голову), так вот, Парасурам постоянно носил этот меч. Он собственноручно убил огромное количество людей – наверное, никто другой не убивал столько людей. Он убил собственную мать из-за подозрений старого отца. Его отец заподозрил мать Парасурама в том, что она ему изменяет. И, конечно, если отец приказывает, кто смеет ослушаться!

Послушание было возведено в ранг высших добродетелей всеми религиями. Отец приказал Парасураму: "Сейчас же отправляйся и отсеки голову этой женщине!" И это было лишь подозрение. Никаких доказательств, никаких свидетелей. Это могла быть просто болезненная идея. Я думаю, что именно так и было, поскольку он становился стар, а его жена была еще относительно молода.

Старики, становясь неадекватными, начинают подозревать всех и во всем. Но Парасурам даже не предложил: "Давай-ка прежде проведем расследование". Именно потому, что он, ни слова не сказав, пошел и отрубил голову матери, а затем положил ее у ног отца, Парасурам и был признан воплощением Бога – в этом проявилось его великое послушание.

Это было лишь начало его великого кровавого пути. Он был брамином, а его мать подозревалась в романе с воином, кшатрием. Не зная имени этого человека, он решил уничтожить всех воинов на земле. Такой странный поворот мысли: не зная точно, кто был виновником, он решает уничтожить целый класс людей – миллионы воинов, собственноручно. Да, сам он был великим воином – тут ничего не скажешь.

Подобное происходило неоднократно. В те времена в Индии была странная традиция: индийцы не должны были оборачиваться. Очевидно, в стране происходило столько безобразных вещей, что люди боялись оглянуться, чтобы не увидеть какую-то мерзость.

Итак, он убил всех кшатриев, но он не убивал женщин. Ведь речь о женщинах не шла. Его мать имела связь с мужчиной, и потому Парасурам убивал всех мужчин-воинов, оставляя вдовами множество женщин своей страны. Согласно традиции, каждая женщина могла отправиться к святому провидцу и попросить дать ей ребенка, и провидец не имел права отказать ей в этом. Великая религия и ее великие святые! Итак, все эти вдовы отправились к святым, чтобы зачать ребенка. Наверное, они должны были выстраиваться в очереди – ведь святых было гораздо меньше, чем овдовевших по милости Парасурама женщин. И все же они забеременели от святых. Возможно, святых специально придумали для того, чтобы оплодотворять подобных женщин.

Мальчики начали подрастать, и Парасурам решил сделать второй заход и уничтожить всех мальчиков-воинов. Он твердо решил, что в мире не должно остаться кшатриев. Его мир ограничивался территорией Индии. И он отправлялся в карательные экспедиции шестнадцать раз. Но в Индии было много святых, и они были чем-то вроде быков. Один бык может оплодотворить множество коров. Вам не нужно иметь много быков. Быки не верят в моногамию. Один бык – одна корова... Одного быка достаточно на всю деревню. И хотя Парасурам уничтожал воинов шестнадцать раз подряд, воины не переводились. Он так и не сумел стереть их с лица земли.

Но беда в том, что индусы верят, что Парасурам – воплощение Бога. Если подобные люди – воплощения Бога, кто же тогда преступники? Либо животные, либо преступники... странный выбор! Первой была рыба, последним будет конь. Конь еще не появился. Он – последнее воплощение Бога, и с ним придет конец эпохи, конец этой цивилизации. Так что готовьтесь в течение ближайших двенадцати лет увидеть белого коня, топчущего грешников и спасающего святых.

Я внимательно прочел все индийские пураны и нигде не нашел упоминания о том, что мы возлагаем на коня слишком большую ответственность: "он будет судить".

Все это унижает человека. Прежде чем сделать человека христианином, индуистом или мусульманином, нужно лишить его достоинства.

Я изо всех сил пытаюсь развить в вас чувство собственного достоинства. Я хочу, чтобы вы освободились от всех этих богов, от этого рабства. Все религии, все священные тексты – это ваше рабство. Я хочу, чтобы вы жили в безмолвной и мирной свободе бытия, радуясь и блаженствуя.

Для меня не существует ни вопроса о поклонении, ни вопроса о божественном воплощении. Во-первых, если Бога нет, как может Он иметь воплощения? Это – откровенная глупость. У индусов существовало десять воплощений еще до Махавиры. Им просто было трудно сосчитать на пальцах больше чем до десяти. Индуизм – самая древняя религия. Религия возникла раньше, математика – позже. Потому для индусов десятка была конечным числом.

В джайнизме верят в двадцать четыре тиртханкары. Они приравниваются к воплощению Бога. Двадцать четыре... Потому, что в сутках двадцать четыре часа. Вот почему двадцать четыре периода одной эры: один период – одно воплощение. Так они пришли к числу "двадцать четыре".

Будда – основатель новой религии. Он оказался в затруднительном положении. Потому он воспользовался идеей о двадцати четырех предыдущих жизнях – просто чтобы ничем не уступать Махавире. Индусы тут же изменили число воплощений. В текстах после Махавиры говорится о двадцати четырех перевоплощениях. Что же случилось? Почему число воплощений изменилось? Неужели Бог изменил свое мнение? Нет, здесь дело в принципе. Джайны говорят о двадцати четырех тиртханкарах, буддисты – о двадцати четырех воплощениях Будды. Индусы со своими десятью перевоплощениями Бога выглядят на этом фоне слишком скромно. И они решили увеличить число.

Я говорю об этом, чтобы продемонстрировать вам, что все это – воображение. Как число десять могло превратиться в двадцать четыре? Просто на рынке оно проигрывало. Какой бедный Бог! У всех по двадцать четыре, а у него – десять! Так что теперь у всех поровну – все три религии говорят о двадцати четырех воплощениях. Будда затворил за собой дверь – он двадцать четвертое перевоплощение в ряду из двадцати четырех будд. Махавира затворил за собой дверь – он двадцать четвертая тиртханкара из двадцати четырех тиртханкар. Индусы все еще придерживают одно перевоплощение на будущее – так велит им мифология.

В их мифологии сказано, что Бог имеет три головы: первая голова – это Брама, создатель мира; вторая голова – Вишну, поддерживающий мир; третья голова – Шива, разрушитель мира. Безупречная математика.

Но поскольку мир все еще существует, до его конца должно оставаться еще одно воплощение. И, очевидно, в следующие двенадцать лет – появится Калки или нет – мир должен закатиться. Между рыбой и Калки – вся история мироздания.