Текст книги "Лучшая ошибка в его жизни"
Автор книги: Беверли Лонг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Глава 9
Ты регулярно покупаешь здесь продукты?
– Нет. Но Уэдерби маленький городок. Обязательно попадется кто-нибудь из знакомых.
Мак довольно быстро сообразил, что несмотря на то, знает она кого-то или нет, ее тут точно знают.
У входа женщина проверяла покупки, а мужчина перекладывал их в пакеты. Оба подняли голову осмотрели его, уставились на Хоуп, потом переглянулись.
Хоуп не обратила внимания. Вытянула тележку принялась набивать ее свежими фруктами и овощами. Взяла цыпленка, рыбу, цельнозерновые макароны и только что приготовленный соус «Маринара» из местной кулинарии. Мак бросил в тележку два ласкавших ему глаз стейка и картофель для запекания. Когда она проходила по аллее с чипсами, он быстро добавил несколько пакетов и банку соуса «Сальса». Хоуп неодобрительно нахмурилась. Он проигнорировал ее и отправил следом за чипсами галлон мороженого.
– Я не ожидала, что ты питаешься пищевым мусором.
– Я употребляю в пищу основные группы продуктов. – Мак бросил в тележку пакет красных лакричных леденцов. – Просто иногда приходится проводить время в местах, где невозможно достать мороженое, леденцы и многие вещи, ради которых стоит жить на свете.
Они свернули в соседний ряд, и Хоуп остановилась так резко, что он почти врезался в нее.
– Черт, – простонала она. – Ну почему мне та не везет!
Мак заглянул ей через плечо. К ним приближался мужчина. Мак сразу же узнал его по фотографиям, которые просматривал, когда изучал дело.
Уильям Бэйлор. Бывший муж, который ее избил.
Мак выступил вперед, закрыв собой Хоуп. «Дай мне повод, Бэйлор, – мысленно молил он. – Дай мне повод».
– Только не устраивай сцен, – прошипела она и схватила его за руку.
– Привет, Хоуп. – Ясно, он и сам удивлен не меньше – Я не знал, что ты покупаешь здесь продукты.
Она посмотрела вперед. Двое клерков таращились на них во все глаза.
– Просто оказалась в этом районе. – Она явно следовала собственному совету – не привлекать внимания. – Извини, мы торопимся.
Знал ли Бэйлор, кто Мак на самом деле? Арчибальд Минноу клялся и божился, что об угрозах известно только семи людям: ему самому, его жене, Хоуп, Мэйвис, Бингу, шефу Андерсону и Маку. Может быть, он забыл, удобства ради, упомянуть, что сказал об этом еще и Бэйлору?
Мак не знал, что думать, видя, как Бэйлор оценивающе оглядывает его с головы до ног.
– Не думаю, что мы встречались, – наконец выдал он. – Я Уильям Бэйлор, бывший муж Хоуп. – И протянул руку для рукопожатия.
Прежде чем Мак успел ответить, вмешалась Хоуп:
– Это Мак Маккен, мой бойфренд.
Адовы колокола! Неужели это ее рука обвилась сейчас вокруг его талии? Мак постарался сохранить нейтральное выражение лица.
Лицо Бэйлора, напротив, приобрело красный оттенок.
– Я не знал, что ты с кем-то встречаешься. – Таким тоном, будто имеет право знать.
Мак обнял Хоуп и прижал к себе.
– Я думаю, фазу свиданий мы уже миновали, – сказал он и чмокнул ее в лоб. Надо отдать должное, она не отшатнулась. – Дорогая, я умираю с голоду. Давай пойдем домой, погожим эти стейки на гриль.
Одной рукой все еще обнимая Хоуп, другой ловко управлял тележкой, объезжая Бэйлора. Мак видел: оба кассира все еще пялятся на них. Он кое-что знал о порядках в маленьких городках; порой приходилось проводить в них по нескольку лет. И он понимал, очень скоро по Уэдербн разнесется весть, что Хоуп Минноу завела бойфренда. Они оплатили покупки, и Мак повез нагруженную тележку к машине. Хоуп, не говоря ни слова помогла ему загрузить все внутрь. Забралась в машину и обрушилась на сиденье.
– Извини. – выдавила она после долгого молчания.
– За что?
Она смотрела так, будто он внезапно сошел с ума.
– За то, что тебя использовала. Я просто не ожидала его увидеть. Была не готова. А он такой самодовольный ублюдок.
– Просто забудь о нем. – Мак завел машину и выехал со стоянки.
– Он любит делать вид, что наш брак распался потому, что я была слишком молода, слишком капризна и непостоянна. Эту историю он рассказывает и самому себе, и любому, кто готов его слушать.
Мак молчал. Хоуп явно завелась.
–У меня появилось безумное желание опередить его, что ли доказать, что я уже пошла дальше. А ты оказался под рукой.
Это его немного обидело.
– Не кори себя. Знаешь, мне показалось, Уильям Бэйлор третий пока еще не совсем к тебе равнодушен.
–У меня с ним все кончено.
– А ты уверена, что он ничего не знает о твоей волонтерской деятельности в «Пути Глории»?
Она покачала головой.
– Если бы узнал, тогда об этом обязательно узнал бы и мой отец. И поверь мне, я бы тем более.
Поверь мне. Очень странно, но он ей верил. Еще день назад он не поставил бы даже никель на то, что сможет когда-нибудь доверять Хоуп Минноу. Но та Хоуп, которую знал весь мир, представляла собой лишь самую верхушку айсберга. Под водой скрывался совершенно другой человек. Очень интересный. Человек, который ему нравился и которого он уважал.
– Сегодня готовлю я. Какую прожарку ты любишь? – спросил он.
Она с готовностью ухватилась за перемену темы.
– Среднюю.
– Ясно.
Он свернул к подъездной аллее и проехал четверть мили до дома. Хоуп схватилась за ручку дверцы, Мак остановил ее.
– Я пойду первым. Проверю дом, потом вернусь за продуктами.
Он вылез из машины и заблокировал дверь. Поднялся на крыльцо и обрадовался, услышав, что сработала сигнализация. Он вбил код перезапуска и осмотрелся. Коврик у двери был чуть-чуть смещен в сторону, в точности так, как он его и оставил. Центральный ящик стола на дюйм выдвинут. Он специально приоткрыл его, когда они уходили. Мак повернул ручку подвала. Заперто. Так и должно быть.
Он вбежал по ступенькам, быстро осмотрел все комнаты, удостоверился, что все в порядке, спустился и вышел на улицу.
И понял, что в машине никого нет.
Стоя так, чтобы дом прикрывал его спину, Мак вытащил пистолет, вытянул руку и повернулся, проделав полукруг. Ее нигде не было.
Он взглянул на кирпичную подъездную дорожку. Никаких подсказок.
Покинув относительно безопасное крыльцо, он подбежал к пассажирской дверце и заглянул внутрь. Никаких признаков борьбы.
Держась спиной к машине, Мак огляделся по сторонам. Его не было меньше минуты. Даже если бы какие-то люди поджидали их, они не смогли бы утащить ее далеко.
Он не двигался, прислушивался. Никаких машин – ни приближающихся, ни удаляющихся. Ни каких лающих собак. Вообще ничего необычного.
Разве что стайка воробьев возле двери амбара, который использовался бы по делу, будь Минноу заядлыми лошадниками. Птицы яростно чирикали и метались во все стороны, будто их потревожили.
Мак бросился к амбару и распахнул дверь.
Внутри стоял затхлый запах и было темно. Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и заглянул за угол.
Там была Хоуп.
Глава 10
Она сидела на цементном полу и сжимала в объятиях огромного белого кота размером со среднюю собаку.
– Какого черта ты здесь делаешь?
Она подняла голову и, должно быть, сильнее стиснула кота, потому что он, почувствовав нежелательные перемены, выскользнул у нее из рук, подбежал к деревянным воротам, которые вели еще глубже в амбар, скользнул под них и скрылся из вида.
– Фред! – позвала Хоуп.
Тот явно не собирался появляться ради того, чтобы быть представленным по всей форме. Она поднялась и отряхнула брюки.
– Я велел тебе оставаться в машине.
– Извини, – пропела она. – Я заметила, что Фред вышел из-за амбара и пролез внутрь. Не видела его уже пару недель.
Мак вспомнил, что когда-то у Хоуп был кот.
– Я думал, у вас нет животных.
– Это кот Уэбстеров, наших ближайших соседей. Он проводит здесь много времени. Возможно, потому, что я его подкармливаю. А теперь тише.
Она показала на стойло за низкими деревянными воротами, в котором когда-то держали лошадей или телят. Теперь там поселилась полосатая кошка и трое маленьких котят.
– Фред привел сюда свою семью, – прошептала Хоуп. – Не думаю, что они здесь родились, но как-то папочка и мамочка сумели перетащить своих деток сюда. Завтра нужно будет купить кошачьего корма. А теперь давай оставим их в покое. – Она тихонько отошла от стойла и на цыпочках вышла из амбара.
Мак хотел было снова разозлиться на нее за то, что вылезла из машины, но от гнева не осталось и следа.
– Пожалуйста, не делай так больше, – попросил он, когда они выбрались на улицу. – Не убегай вот так.
– Ну, я не то чтобы убежала.
– Слушай. Я знаю, ты не веришь в то, что угрозы реальны, но, если это действительно так, очень важно, чтобы мы были на одной волне. Всегда и везде.
– Я понимаю. Правда, понимаю. Тебе нужно делать свою работу, а я все только усложняю. Мне очень жаль.
Теперь он уж точно не смог бы на нее злиться.
– Давай отнесем продукты в дом. Когда все было закончено, она повернулась к нему и улыбнулась.
– Мэйвис гордилась бы нами. – Она зевнула, прикрыв рот ладонью. – Пойду, прилягу немного перед ужином. Все-таки прошлой ночью я мало спала.
– Нет проблем. Я посижу в патио.
– Веранда, – с улыбкой поправила она. – Так всегда говорит мама.
– Ну, на веранде. Нормально, если я начну жарить стейки около семи?
– Идеально.
И она вышла из кухни.
Мак дождался, пока закроется дверь спальни, потом взял две картофелины, почистил их, проткнул вилкой в нескольких местах и отправил в духовку. Затем вытащил из холодильника бутылку воды и вышел.
Нужно позвонить отцу и сестре, попытаться дозвониться до Броуди Донована. Они должны были спланировать мальчишник.
Сначала он позвонил сестре.
Телефон после нескольких гудков переключился на голосовую почту. Мак взглянул на часы. На Восточном побережье почти шесть, но в Денвере только четыре. Чендлер, возможно, по уши в работе, телефон в вибрирующем режиме, и она даже не знает, что ей сейчас звонят.
Потом он набрал Итану. Этот парень был его лучшем другом много лет, и вот теперь станет его зятем. Итан нашел необычную работу, управлял медицинскими вертолетами.
– Привет, Мак, – ответил он после второго гудка.
– Здорово, Итан. Ну как, с ног еще не падаешь?
– Пока нет. А как там твое телохранительство?
Мак хотел отделаться дежурным ответом, но вдруг понял, что хорошо бы поделиться по-настоящему, выслушать еще одну точку зрения, особенно от такого надежного друга, как Итан Мур.
– Порой удивляет, – признался он.
Итан сделал выразительную паузу.
– Ну, что там такого удивительного?
– Хоуп Минноу. Я ожидал… Не знаю, наверное, что-то вроде легкого светлого пива, незатейливого и не слишком интересного. А она словно драгоценный ликер, уникальный, со множеством оттенков тщательно подобранных вкусов.
– Ты сравниваешь ее с алкоголем?
– Только в самом широком смысле, – нашелся Мак. Он не мог рассказать, что чувствовал на самом деле. Что знаком с Хоуп Минноу меньше сорока восьми часов, и она нравится ему больше, чем любая другая женщина, которую встречал за тридцать восемь лет жизни.
Итан молчал, Мак вдруг занервничал.
–Ну, – поторопил он.
– Обычно ты не пьешь на работе, – заметил друг нейтральным тоном.
– Господи, да я не говорил, что я пью, – слабо запротестовал Мак. Черт, ему просто необходим напиток под названием Хоуп Минноу. Возможно он наслаждался бы им всю ночь.
– У тебя есть новости о Броуди? – Мак сменил тему.
– Да. Он прилетает в Штаты на следующей неделе. Его примут в Белом доме, можешь себе представить. Кажется, наш мальчик спас кучу жизней, когда вокруг рвались бомбы.
– У него стальные нервы. Всегда были. Я получил от него сообщение, просит перезвонить. Он следует в моем списке. Я просто хотел удостовериться, что ты заботишься о моей сестре.
– Не волнуйся. Это нетрудная работа.
Мак улыбнулся.
– Скоро поговорим.
Он дал отбой, оставил телефон на столе и прошел в кухню проверить печеный картофель. Решил, немного подождать, не класть стейки на решетку, пока не проснется Хоуп. Они все равно быстро пожарятся.
Мак вернулся в кухню, взял телефон и нажал кнопку «Броуди Донован».
– Донован, – отозвался его друг.
– Доктор Донован, полагаю. Тот самый доктор Донован, которого пригласили на чествование в Белом доме.
– Да, да. Неплохо для парнишки, который едва не завалил школьный выпускной экзамен по английскому.
Броуди почти провалился, потому что был по уши влюблен в учительницу. Влюблен настолько, что не смог сдать более 50 процентов домашних заданий в том семестре.
И это не последний раз, когда Броуди так влюбился. Так случилось на первом курсе медицинской школы.
Они с Элль встречались несколько лет, и Броуди явно научился совмещать поклонение предмету своего обожания и учебу, потому что закончил обучение первым студентом курса. Они собирались пожениться летом, а потом Броуди собирался поступать в ординатуру.
Но свадьбы так и не случилось. Броуди был брошен практически у алтаря. Элль уехала из города за девять дней до свадьбы, а его мать вернула свадебные подарки, прибывшие заранее.
Насколько Мак знал, это были последние серьезные отношения в жизни друга. Отделался чем-то вроде смены приоритетов и отсутствия общих взглядов на жизнь.
– Итак, ты спас пару жизней. Ничего особенного, – поддразнил Мак.
– Это часть повседневной работы. Завтра я вылетаю из Афганистана в Германию. Надо там кое-что закончить, потом я буду в Штатах на этом самом мероприятии в Белом доме. Пригласили и моих родителей, но, к сожалению, они сейчас за границей. Так что у меня два лишних билета. Я сразу подумал о тебе и Итане, но он слишком занят тем, что делает твою сестру счастливой. Ты идешь?
– Я охраняю кое-кого в Нью-Джерси, – сообщил он. – Хоуп Минноу.
В трубке повисла тишина.
– Хорошая работа. И здорово, что ты смог ее получить. К нам сюда тоже привозят журнал People.
– Она не такая, как можно подумать.
– Надеюсь, нет. На той фотографии она практически совершенна. Черт, возьми ее с собой! Она отвлечет от меня всеобщее внимание, и мы все будем счастливы.
Многие готовы прыгать через обруч, только бы получить приглашение на обед в Белом доме Мак понятия не имел, как отреагирует Хоуп. Нью-Йоркская звезда вечеринок будет чувствовать себя как рыба в воде. Пола подумает, что это просто нелепо. Одно из любимых словечек Хоуп.
Ему не хотелось разочаровывать Броуди, однако главное задание – Хоуп. Если она будет настаивать на том, чтобы остаться в Нью-Джерси, он не сможет защищать ее из парадной столовой западного крыла.
– Я спрошу ее и скажу тебе позже.
– Хорошо. Тогда поговорим позже.
Мак положил телефон на стол. Он не знал, сколько так просидел, прежде чем отворились двери и появилась Хоуп, прекрасная, как всегда, босиком, в простом розовом платье, которое завязывалось на шее.
Он встал и пододвинул ей стул.
Она села.
– Спасибо, что позволил мне поспать. Я чувствую себя процентов на сто лучше.
– Никаких проблем. Картошка, возможно, уже готова. Займусь стейками.
– Я умираю с голоду.
Мик отодвинул стул.
– Хочешь немного вина?
Хоуп явно смутилась, но тут же взяла себя в руки.
– Я совсем не против выпить бокальчик. Даже не осознавала, что такая неловкая. – Хоуп нервно рассмеялась. – Это лишь доказывает, насколько нелепы были слова Саши вчера вечером. Я не могу даже принять от джентльмена предложение выпить бокал вина в собственном доме.
Мак немного растерялся.
– Что такого нелепого сказала Саша.
– Она заметила, что я могла бы снова выйти замуж.
Снова выйти замуж?
– И кто этот счастливчик? – Мак старался изо всех сил, чтобы вопрос прозвучал легко и по-дружески.
Хоуп минуту непонимающе смотрела на него, потом расхохоталась.
– Нет никакого парня. Поверь, я никогда больше не выйду замуж.
Желудок Мака перестал болеть также внезапно, как и начал.
– Ты молода, возможно, еще передумаешь.
Она пожала плечами.
– Не думаю. Судя по тому, что пережила, и тому, что видела в «Пути Глории», брак не кажется мне привлекательной штукой.
Он, разумеется, понимал ее. Сделал два шага к дому.
– Я надеюсь, стейки поправятся тебе настолько, что ты почувствуешь, желание вымыть посуду.
– Считай, мы договорились. – Хоуп немного развернула стул, чтобы смотреть на бассейн.
– Сегодня ты снова собираешься в отель?
– Сегодня нет. Я волонтер три-четыре ночи в неделю.
– Возможно, это самая подходящая ночь, чтобы остаться дома. Я просмотрел сводку погоды, похоже, на нас надвигается адская гроза.
Она не отвечала до тех пор, пока он не вынес тарелку со стейками.
– Надеюсь, ты прав. Я с детства обожаю грозы. Я точно помню день рождения, когда мне исполнилось девять лет. Вечеринка удалась на славу, и подружки остались у меня ночевать. Всю ночь бушевала летняя гроза. Я высунулась в окно по пояс, пижама промокла до нитки. А я, абсолютно счастливая, смотрела, как ветер клонит деревья. Подруги сочли меня чокнутой.
– Пообещай мне, что сегодня не будешь высовываться из окна.
Хоуп улыбнулась и покачала головой.
– Этого я никогда не могу обещать.
Мак поставил на стол бутылку красного вина
– Это вино будто переносит меня на пару лет назад на северо-восток Испании, милях, может, в тридцати от побережья. Тогда я последний раз пил его.
– Ты побывал в массе мест, я думаю.
– Да. Путешествовал на денежки Дяди Сэма. Это весело, но в конце концов приелось.
– Поэтому ты вышел в отставку?
– Я не то чтобы вышел в отставку, не мог, потому что у меня не было двадцати лет выслуги. Многие думали, что я просто сошел с ума. Зачем уходить сейчас, когда осталось служить всего четыре года, отдать Дяде Сэму полную двадцатку и выйти на пенсию со всеми льготами, пособиями и прочее.
– И почему ты так не сделал?
– Думаю, был слишком нетерпелив. У моего друга Итана все получилось, как надо. Он записался в армию сразу после школы и отбарабанил полные двадцать. Но я выбрал иной путь. Четыре года учился в морской академии, но это не засчитывается в стаж военной службы.
– Но ты, видимо, не жалеешь, что пошел в военную академию?
– Ни единой секунды. Конечно, пока учился, очень скучал по друзьям Итану и Броуди. Но мы поддерживали связь. И до сих пор поддерживаем,
– Что будешь делать, когда закончишь с этим заданием?
– Начну работать в «Матрис биомедикс» директором службы безопасности.
– В Колорадо?
– Да. Северо-западе Денвера. Я снял дом у подножия гор.
– Звучит неплохо. – Хоуп отпила глоточек вина. – О, это чудо.
– Кто покупает вино в этом доме?
– Мама.
Он налил немного себе и произнес тост:
– За прекрасный вкус твоей мамы.
Она засмеялась.
– Маме бы это понравилось. Она недооценивает собственные таланты.
– Но она ведь мисс Техас, верно?
Хоуп сделала еще глоточек вина.
– Отец женился на ней только потому, что она была мисс Техас, но теперь не любит об этом вспоминать. Не хочет, чтобы его упрекнули в моральной неустойчивости и поверхностности из-за поклонения внешней красоте.
– Откуда ты знаешь, что он женился на ней из– за этого?
– Она мне сказала. Когда человек очень болен и думает, что умирает, он, как правило, пересматривает свою жизнь, размышляет о ней. Ее забавляло, что их брак, созданный на такой глупой и ненадежной основе, прошел испытание временем.
– Сорок лет, верно?
– Да, это так. Она на минутку задумалась. – Ты знаешь, ведь слава пришла к отцу недавно. Раньше все было совсем по-другому. Возможно, это помогло. – Некоторое время она смотрела в никуда, потом снова сфокусировала взгляд, но на Мака не взглянула. Вместо этого перевела взгляд на гриль. – И еще, может быть, потому, что он готовит хорошие стейки.
– Полагаю, многие браки продержались на том же гораздо меньше. – Он старался хоть разрядить обстановку.
У нее грустные глаза, как и всегда, когда она говорит об отце. Мак не хотел, чтобы Хоуп Минноу грустила. Вообще никогда.
Глава 11
Ели молча, каждый думал о чем-то своем.
– Это было очень вкусно, – наконец произнесла Хоуп, подняв голову от тарелки.
– Спасибо.
– Должна сказать, ты установил довольно высокую планку.
– Ты еще даже не пробовала мой шоколадный пирог.
– Ты испек пирог?
– Должен же я был что-то сказать в ответ.
Она засмеялась. И вдруг поняла, что уже примерно лет сто не обедала с мужчиной, не получала от этого удовольствия и не смеялась. Чертовски приятное ощущение. Она съела еще немного и отодвинула тарелку.
– Я сыта. Набита битком, если точнее. В колледже мы всегда так говорили.
Гроза приближалась. Хоуп почувствовала ее в воздухе. Сегодня закат не окрашен в прелестные пурпурные или лавандовые тона. Цвет облаков был тяжелым итемным, небо казалось палитрой с серой краской.
– Расскажи мне о колледже, – попросил Мак.
– Я поступила в Нью-Йоркский университет и сразу же влюбилась в стиль жизни большого города. В конце первого года уже работала официанткой в маленьком ресторанчике в Сохо и встречалась с самыми замечательными людьми.
– Бинг упоминал, что ты работала в Метрополитен-музее.
– Работала. Мне хотелось остаться на Манхэттене, а о работе в Метрополитен просто мечтала. Я снимала квартиру вместе с еще одной девочкой, которая работала в том же ресторане. Мередит ходила на занятия в кулинарную школу и была без ума от еды. Плата за квартиру была просто безумна, но вдвоем мы справлялись. Родители Мередит, вероятно, могли бы ей помочь. Отец был каким-то важным адвокатом, а мать – врачом. Но Мередит твердо намеревалась достичь всего сама. Это все было еще до того, как к отцу пришла слава и родители заплатили за мое обучение. А тогда нам было все равно, что у нас мало денег. Мы просто веселились.
– В большом городе есть чем заняться. – Мак поднял бокал. – За Мередит.
Хоуп улыбнулась. Ей было приятно говорить о своей подруге.
– Мередит работала в ресторане, поэтому все выходные была занята. Но в четверг вечером она освобождалась. И почти каждую неделю по четвергам мы устраивали что-то вроде званого ужина. Друзья из колледжа, приятели с работы. Иногда вечеринки были тихими, иногда буйными, с текилой, которая лилась рекой, а соседи стучали нам в дверь. Потом мы стали приглашать соседей.
– Мудрая идея.
– Да. Вот на одной из таких вечеринок я и познакомилась с Уиллсом.
– Тебе не обязательно рассказывать о нем, если это неприятно.
– Странно, я никогда о нем не говорю. Ни с кем. Ну так вот, Уилс пришел на вечеринку с другом. Когда он представился, я вдруг поняла, что уже встречала его много лет назад, причем несколько раз. Моя мама, его мать и Мэйвис принадлежали к одному и тому же сообществу, сестринству в Техасском университете. И сказала, что он тоже живет в Нью-Йорке, моя мама постоянно твердила: «Позвони тому хорошему мальчику Уильяму Бэйлору». Я, конечно, не позвонила ни разу, однако в один прекрасный вечер он вдруг сам возник на пороге моей квартиры.
– И вы начали встречаться?
– Да. Нам было очень весело. Мы встречались четыре месяца, я привезла его к родителям на Рождество. Мой отец и Уиллс как-то сразу поладили, подружились гораздо больше, чем я могла бы надеяться. Одним словом, в течение года Уиллс отказался от своей должности в банке и стал работать с отцом в приходе, который как раз набирал обороты. Некоторое время ездил туда из Нью-Йорка, но через год или около того перебрался в Уэдерби.
– Ты осталась в городе?
– Да. Я продолжала жить с Мередит. С работой все шло очень хорошо, пару раз меня повысили. Потом прошла пара лет, и мама стала намекать, что пора.
Мак промолчал.
– И вот когда Уиллс в свой день рождения, ему исполнилось двадцать девять, попросил меня выйти за него замуж, я сказала «да». Мы поженились через четыре месяца и переехали в дом в Уэдерби, теперь уже я ездила в Нью-Йорк на работу. Первый раз он ударил меня, когда я слишком поздно вернулась.
– Первый раз? Значит, это было больше одного раза? – Голос Мака словно заледенел.
– Да. Когда в этом признаюсь, кажется, что я позволяла вытирать о себя ноги, верно?
Он взял ее за руку, казалось, нежно сжимать ее ладонь – самая естественная вещь на свете.
– Проблема не в тебе, – сказал он.
– Я знаю. Ну, как бы там ни было, я в тот день поехала навестить молодоженов, Мередит и ее мужа они по-прежнему поддерживали традицию наших четверговых званых ужинов. Уиллс знал, что я к ним еду. Я звала его с собой, но он был слишком занят церковными делами. Редкие появления отца на телевидении превратились в еженедельное телешоу, и деньги потекли рекой.
Мак поглаживал ее ладонь, это придало ей силы продолжать.
– Я прекрасно провела время, но, когда приехала домой, почувствовала, что Уиллс в паршивейшем настроении, самом плохом, что приходилось видеть до сих пор. Оказалось, один очень крупный жертвователь сообщил им, что не собирается выполнять свое обещание. Этого жертвователя Уиллс обхаживал и улещивал лично.
Хоуп помолчала. Та ночь стояла перед ее глазами так ясно, словно это было вчера.
– Я хотела, чтобы он переключился со своих мрачных мыслей на что-нибудь веселое, стала показывать ему фотографии с вечерников, я сняла на телефон новую квартиру Мередит. Они с мужем здорово потрудились и очень красиво все сделали. И совсем забыла, что Мередит сфотографировала моим телефоном, как я танцую с мужем ее сестры. Он брал уроки танцев, чтобы сделать сюрприз жене и показывал мне движения.
– Бэйлору не понравились фотографии?
– Я попыталась объяснить, что это муж сестры Мередит, он счастлив в браке, у него двое детей. Он даже слушать не стал, мы поссорились. И все же я была не готова, когда он наотмашь ударил меня по лицу.
Мак сжал кулаки, но на лице ничего не отразилось.
– Это все случилось так быстро, и потом он сразу стал просить прошения. И я, как полная дура, спустила это на тормозах.
– И ты никому не сказала?
– Нет. Ни маме, ни отцу, ни даже Мередит. Мне было стыдно и неловко, звучит дико, но мне тогда казалось, что и я виновата. Я не должна была ехать в город, танцевать с мужем сестры Мередит. В общем, мы больше никогда не упоминали этот случай.
Она посидела молча несколько минут, глядя на их сплетенные руки.
– Всего через несколько месяцев заболела мама. Некоторое время я старалась соблюдать какой-то баланс. Днем работала, вечером возвращалась в Уэдерби и ехала к маме. Проводила там каждые выходные. Это съедало все мое время, плюс маме становилось хуже и хуже. Через четыре месяца после того, как ей поставили диагноз «рак», я бросила работу, чтобы ухаживать за ней весь день.
Она подняла голову.
– Уиллс сказал, что поддерживает мое решение. Но мы привыкли жить на широкую ногу. Мы с Уиллом стали ругаться из-за денег, правда, он ни разу не ударил меня.
– А потом это случилось опять.
– Да. Уиллс теперь регулярно появлялся в телешоу отца. Он попросил меня забрать из химчистки какие-то его вещи, а я возила маму на химиотерапию, и мы застряли в пробке по дороге из Нью– Йорка. К тому времени, как я добралась до химчистки, она уже закрылась. Я не особенно расстроилась, потому что прекрасно знала, у него в шкафу еще дюжина рубашек, не меньше. Мама была уже очень больна, и невозможно было беспокоиться о чем-то, кроме этого. В ту ночь я находилась в родительском доме допоздна, а когда вернулась к себе, было уже около двух часов ночи. Я легла в постель, пытаясь немного поспать, и тут Уиллс обнаружил, что в шкафу нет его любимой голубой рубашки.
Хоуп отняла у него свою руку. Он не стал удерживать.
– Он за волосы вытащил меня из постели и просто обезумел. Я пыталась сопротивляться, но он сильнее, и он избивал меня, как хотел.
– Хоуп, ты не обязана…
– После того как он оставил меня на полу спальни, я как-то сумела подняться и тут же позвонила папе. И я знала, что мне нужен врач. Он приехал, я объяснила, что случилось. Меня тогда увезли на «скорой», не в Уэдерби, а в Хэйзелтон, это немного дальше. Мне было больно, я находилась в шоке и лишь наполовину понимала, что происходит. Отец сказал, что лучше получить помощь там. Он не вошел вместе со мной, просто оставил меня возле двери. Только на следующий день до меня дошло, что
помощь там лучше, потому что в Хэйзелтоне вряд ли кто догадался бы, что Хоуп Бэйлор – дочь преподобного Арчибальда Минноу.
– Мне очень тебя жаль, – сказал Мак.
– Ну, а остальное ты в целом знаешь. По просьбе отца я сказала медсестрам, что упала с лестницы в подвал. И попыталась не обращать внимания на их понимающие взгляды. Одна из них дала мне информацию о «Пути Глории». После того как я вышла из больницы, отец забронировал мне номер в отеле, чтобы я пришла в себя.
– А потом ты пошла в «Путь Глории».
– Да. Но номер в отеле оставила за собой. Подумала, пусть отец за него заплатит. Думаю, именно с тех пор началось мое маниакальное пристрастие тратить его деньги.
– А твоя мама не беспокоилась о том, где ты?
– Отец сказал ей, что я уехала по делам, мой бывший работодатель попросил меня дать ему разовую консультацию по одному вопросу.
– А как насчет Бэйлора?
– Он пытался мне звонить. Иногда я получала по двадцать пять звонков в день. Но отказалась с ним видеться и тут же начала бракоразводный процесс, общалась с ним только через адвоката. В этот дом больше не возвращалась. Купила новую одежду и переехала в свою девичью спальню. Маме и Мэйвис объяснила, что мы с Уиллсом не сошлись характерами. Мама, конечно, расстроилась, но, учитывая, что тогда она боролась за жизнь, ей было, о чем волноваться.
Почти все думали, что мы расстались по-дружески, Уиллс продолжил работать в приходе отца в качестве его помощника. А я вела себя чертовски цивилизованно, просто слов нет. Это, знаешь, великое искусство, оставаться внешне спокойной, когда внутри все кипит от ярости.
– Не знаю, о чем думал твой отец, – вдруг выпалил Мак. – Если бы я все это видел, убил бы Бэйлора.
