Текст книги "Необычайно романтичный (ЛП)"

Автор книги: Беттина Белитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Просто я не люблю ворон. Кроме того вороны дикие животные. Их не приручают. Ой-ой...

Внезапное вскакивание отдалось в ухе. Стуча, оно требовало внимания. Как всегда, когда оно болело, я приложила к нему ладонь, как будто могла таким образом вылечить. Я по-прежнему чувствовала себя слабой и разбитой.

– Как это было насчет доверия? – спросил Леандер тихо и осторожно подтолкнул меня к кровати, так что мне нужно было еще только опуститься назад, чтобы снова лечь. Одним опытным движением он натянул одеяло мне на плечи.

– Доверие это не устав, – пробормотала я. Я была такой уставшей. Чем больше я спала, тем более уставшей я становилась и тем больнее чувствовала себя. Возможно, мне просто было это нужно, после всех захватывающих и изнурительных месяцев – выспаться.

И поэтому я снова погрузилась в один из этих запутанных снов последних ночей, в которых я пыталась проплыть широкую реку, и меня всегда относило в сторону, пока мамин звучный, трубный голос не вырвал меня бесцеремонно из сна. Даже когда она шептала, это звучало все еще как дребезжание. Сразу же мои уши начали чесаться.

– Ты не находишь, что это ... настораживает? Такими вещами она еще никогда не интересовалась. Сначала я подумала, что это просто причуда, подростковый возраст и все такое. Но теперь эти вещи стоят уже здесь одну неделю ...

– Настораживает? – Это был явно голос бабушки Анни. Я отчетливо могла слышать, как она вскинула свои тонкие руки вверх, потому что все ее цепочки и браслетики, которые были одеты на запястьях, звонко зазвенели. – Нет, это замечательно! Она разговаривает с космосом! Я всегда знала, что у этого ребенка есть особенный дар.

Мама издала рык, который в равной степени могла бы издать медведица.

– Я скорее думаю, она на пути к тому, чтобы присоединится к секте. Посмотри, вот ... – Мамины тяжелые шаги двинулись вокруг кровати к окну. Надеюсь, Леандер уже проснулся и исчез с дивана. Если она сейчас нечаянно коснется его, тогда ...

– Она сделал себе здесь алтарь, с Буддой. Это не подходит моей Люси.

– Еще лучше! – Снова зазвенели браслеты Анни. – Это придает комнате особенный стиль, не так ли?

– Тебе следует принимать меня всерьез, мама, – пожаловалась мама и громко всхлипнула. Ой-ой. Новый сигнал тревоги того, что она расплачется. – Я переживаю. Она даже больше не хочет вставать. Говорит, что ухо все еще болит. При этом раньше я почти не могла удержать ее от того, что бы она везде носилась и прыгала, когда болела. Может они делают ее каким-то образом покорной?

Если мама ссылалась на песнопения Леандера, то была права. Как только он их начинал петь, я ничего больше не могла делать, как лечь и закрыть глаза. В них содержалась сила. Леандер был моей сектой. Секта, состоящая из одного человека, чью игру я понимала меньше, чем когда-либо.

Медленно я открыла веки и смотрела прямо на мамин огромный зад. Она все еще разглядывала Будду. Я пыталась каждый день избавиться от него, но делала это не последовательно. Я всегда только прятала его, потому что просто не могла выбросить в мусор или даже разбить. Для этого он слишком безмятежно улыбался мне. А Леандер был как ищейка; ему не приходилось долго искать, он находил его быстро и ставил со стоическим выражением лица назад на его исконное место.

– Доброе утро, – сказала я хриплым голосом, чтобы вывести маму из ее теории о секте.

– О, посмотри, ребенок проснулся! – возрадовалась бабушка Анни и погладила меня по щеке. Мама заставила себя улыбнуться, но в ее глазах блестели слезы.

Как уже часто мой взгляд устремился на ее живот, который казался мне все огромнее. Я плохо могла представить себе, что существо внутри, будет моим братом или сестрой. Даже сейчас мои мысли наталкивались на толстые стены, как только я пыталась представить себе, что в июле я больше не буду здесь единственным ребенком. Я должна была радоваться этому, но чувствовала в сердце только слабую подавленность.

Незаметно мой взгляд скользнул к дивану и окну – хорошо, Леандера здесь больше не было и вороны тоже. На всякий случай я проверила всю комнату. Да, в комнате его не было, но я знала где он. Он стоял снаружи в коридоре и подслушивал.

– Люси, мое сокровище. – Мама села на край кровати, после чего деревянная решетка под матрасом произвела не возможный не услышать скрип и я чуть не скатилась в ее сторону. Правой рукой она ощупала мой лоб. – Температуры у тебя, кажется, больше нет. Как ты думаешь, ты возможно уже можешь ...

– Нет, – ответила я страдальчески. – Я почти не спала из-за боли. Это просто не становится лучше.

– Возможно доктор Хиршхорн ...?

– В этом нет необходимости, – прервала я ее снова и с еще большим страданием в моем и без того слабом голосе. – Нужно просто время. – Доктор Хиршхорн сам сказал это позавчера – «должно быть это что-то продолжительное» – и прописал мне тепло и спокойствие. Однако в этот раз он подчеркнул, что мы в этот раз не имеем дела с загноившимся ухом. Только с воспаленным. Но этого, на мой взгляд, было достаточно, чтобы получить еще немного отдыха.

– Ладно. Ладно ... – Мамин взгляд оторвался от меня и снова направился к маленькому Будде, перед которым, блаженно улыбаясь, встала на колени бабушка Анни и одела на его толстую шею одну из своих разноцветных цепочек.

Ошеломленно мама покачала головой, чтобы снова обратить внимание на меня.

– Эти ... вот эти вещи. От кого ты их получила?

– Подарок. Со ... со школы. От моей учительницы искусства, – ответила я быстро. – Я помогала ей убираться в шкафу, а она хотела выбросить эту вещь. Она когда-то сделала его сама из глины.

– Из глины?

– Нет, нет, дитя, это мыльный камень! – воскликнула Анни и провела по его голове.

– Значит, из мыльного камня. Это ведь почти одно и тоже. А стол она дала мне в подарок к нему, его она когда-то сама ... – На всякий случай я один момент подумала. – Смастерила. На одном из курсов для повышения квалификации.

Стол был из Индии; Леандер «одолжил» его в одном из этих современных мебельных магазинов. Никогда в жизни госпожа Брэсиг не сможет сделать такую искусную штуку. По маме я тоже видела, что та сомневалась в этом.

– Она сказала, что Будда приносит удачу, – добавила я. – Удача нам не помешает, не так ли?

Глаза мамы расширились.

– О да. Да, она нам точно нужна, – ответила она эмоционально и приложила обе руки к своему круглому животу. Ах ты, Боже мой, я вовсе не это имела в виду. Я не хотела пугать ее.

Она была немного стара для беременности, а также все шло не так, как должно было быть. Ее сахар в крови был слишком высоким, но ребенок каждый вечер бодро брыкался.

– Все точно будет хорошо, мама! – уверила я ее поспешно и в тоже время была благодарна за мое вдохновение. – Но такой вот Будда не повредит, правда?

– Ты очень милый ребенок, Люсичка. – Мама наклонилась вперед и поцеловала меня в лоб влажным поцелуем. – Пойдем мама. Сделаем нашей маленькой пациентки тост и чай. Спи и выздоравливай, мое сокровище.

Ладно, теперь меня мучила совесть. Тем не менее, я позволила ей вместе с Анни переваливаясь выйти и сделать то, что они хотели. Сразу же Леандер протолкнулся в комнату и сел напротив меня на диван. Сконфуженно я избегала его строгого взгляда.

– Дорогая Люси. – Он прокашлялся и убрал несколько волнистых прядей со лба. – Так дальше не пойдет. Нам нужно наконец начать – а ты должна работать над своими плохими качествами. Тебе вообще ясно, сколько раз ты солгала только что в течение нескольких секунд?

Скучающие я начала вспоминать и поднимать один палец за другим, но на номере четыре сдалась.

– Ты знаешь, что я лгу только из-за тебя.

– Это ерунда. Я знаю тебя всю твою жизнь. Ты начала обманывать, как только научилась говорить. Ты думаешь, что можешь водить людей за нос, так как тебе подходит ...

– Да, и люди прекрасно себя при этом чувствуют! – сказала я разгорячено с уместной, шипящей громкостью. – Во всяком случае, лучше, чем если я скажу правду! Или я должна была только что заявить маме, что мой ангел-хранитель украл Будду и стол и поставил здесь? Хм?

– Ты могла бы сказать правду по поводу твоей болезни. Это было бы началом. Ты уклоняешься. Ты уклоняешься от жизни, Люси. – Снова Леандер посмотрел на меня как взрослый, так что мне захотелось бросить ему что-то в лицо.

– Я начинаю постепенно ненавидеть тебя. – Мои слова прозвучали с горечью. Это был Леандер, который нравился мне еще меньше, чем все другие Леандеры, которые он до сих пор преподносил мне.

Я хотела вернуть назад моего истеричного и изнеженного бастующего ангела, а не противостоять этому эзотерическому психологу-любителю. Однако еще больше мне хотелось, чтобы перед тем, как заснуть, его рука брала мою в свою. Уже несколько недель назад он перестал это делать. Он почти больше не касался меня, а также больше не говорил мне приятных вещей. То, что он теперь еще вел себя со мной, как с глупой школьницей, не только сильно меня злило, но также причиняло боль.

– Я знаю. Хорошо. Можешь спокойно это делать, пока доверяешь мне. – Как – он не сопротивлялся?

Не защищался? Он что, хотел, чтобы я ненавидела его?

– Тебе нужно встать, Люси. Пойти снова в школу. У нас заканчивается время. Я не могу сделать это без тебя. У нас ведь был уговор, ты еще помнишь?

Он по-прежнему все еще не касался меня, но его печальный взгляд заставил почувствовать меня слабой и потерянной. У меня было даже такое ощущение, что мои глаза начали гореть, как будто пытались плакать без слез.

– Да. Хорошо. Тогда значит, я встану. Я действительно чувствую себя плохо, знаешь ...

– Тебе нужно преодолеть себя. Я ведь тоже сделал это с моим кашлем, не так ли? – напомнил он мне о зиме.

Беспомощно я пожала плечами. Это было совершенно что-то другое, помогать Леандеру добровольно, чем получать от него отданные команды. Все во мне сопротивлялось этому.

– Тогда скажи мне, что я должна сделать, – упрямо призвала я его после небольшой паузы.

– Помирись с Софи. И пожалуйста, искренне. С открытым сердцем.

– Я должна ...? – В недоумение я села и засунула под спину две подушки. Такие вещи я не могла обговаривать лежа. – Для чего это? И что Софи имеет общего с тройным прыжком?

– Мир, – ответил Леандер коротко. – Я серьезно. Будь при этом честной. Открой свое сердце. Попытайся увидеть ее тем, кто она есть.

– Мегера. – Я закатила глаза к потолку. – Даже больше, чем мегера, если ты хочешь знать это более точно. Она только и делает, что злословит обо мне. И я должна помириться с ней!?

– Да. Как можно скорее. Это только первый шаг. И самый маленький из всех. Поэтому ... не откладывай его на потом.

– Я должна себя поправить, Леандер фон Херувим. – На один момент я остановилась, чтобы набрать воздух в легкие. Лежание лишило меня всей физической формы. Я даже больше не могла по-настоящему ругаться. – Я уже сейчас ненавижу тебя.

– Как я уже сказал – хорошо. – Губы Леандера сузились, и я почувствовала импульс подойти к нему и обнять. Но его глаза не утратили уверенности. Он действительно говорил это всерьез. – Пожалуйста, сделай это.

Не сказав ни слова, я отвернулась от него и сжала зубы, чтобы не расплакаться.

Помириться с Софи – да, возможно у меня даже получиться, но как мне сделать это без лжи, это мне будет точно не по плечу. Но новый способ Леандера обходиться со мной, принимать все без гнева и возражений – о, это жгло и буравило мне сердце. Я чувствовала себя во всех отношениях колючей, но колючки прежде всего ранили меня.

С трудом я вспомнила, что Гуннар прошептал мне в ухо на прощание, прежде чем я зашла в самолет с Анни:

– Это будет не просто. Ты должна будешь бороться и верить. Но у тебя есть для этого сила. Подумай об этом, когда будешь сомневаться.

И как же я сомневалась! Но как только я услышала слова Гуннара в голове и увидела его умное, милое лицо, я немного успокоилась. Сегодня я еще останусь лежать и подумаю, как мне устроить все с Софи.

Сегодня у меня был еще перерыв. Завтра возможно уже станет все ярче и легче. И возможно Леандер вспомнит также то, что связывало нас вместе.

Глава 3

.

Женские разговоры

– Ладно, она будет сейчас здесь. – Еще раз я посмотрела на часы, хотя проверяла уже двадцать секунд назад, сколько время. Я почти также нервничала, как перед нашим паркур-шоу на Рождество – и это из-за встречи с Софи. Я не могла выносить саму себя, когда приходила в такое замешательство и тем более, когда причиной было дурацкое примирение с мегерой. Что вообще могло случиться? Софи не могла причинить мне вред. Тем не менее, я не могла устоять на месте.

– Ты можешь теперь исчезнуть, Леандер ...

Но он сидел с опущенными веками в позе лотоса на моем письменном столе и делал вид, будто не слышал меня. Значит, так он доверяет мне – я должна без расспросов принимать все, а он лучшим методом считал чистый контроль. Он мерил двойным стандартом. К моей нервозности прибавился тлеющий гнев, который только усилил тошноту. Снова у меня появилось желание закричать или что сломать – как уже часто в прошедшие дни.

В тоже время я чувствовала себя для этого слабой. Смесь, коротая могла свести с ума.

Когда раздался звонок, я так испугалась, что ударилась коленом о прикроватную тумбочку и вскрикнула от боли. Звучные шаги мамы проникли через стену. Хорошо, она откроет Софи дверь. Это дало мне время взъерошить себе немного волосы и состряпать жалкое выражение лица.

Сегодня утром я с трудом пошла в школу, но почти не могла сосредоточиться на уроках, потому что усталость не хотела отступать от меня. Больше больная, чем здоровая я провела кружок шитья, потому что мы сильно отстали от нашего графика.

Но я была так пассивна, что в виде исключения ни одна из девчонок не начала плакать. Вместо этого они тихо и молча, нашивали на черную ткань блестки вручную так, как я показала им до этого, тоже тихо и молча, и при этом три раза уколола себе палец.

Именно очкастая после этого положила мне пластырь на стол и сразу же убежала на свое место, как будто существовала опасность, что я напрыгну на нее.

Теперь я была вымотана – я забралась снова на кровать и оттуда послала Софи SMS.

Хотя мы только сегодня целых четыре раза встретились в коридоре и столовой, но мне не хватало последней частички мужества (или же доброй воли ...), чтобы заговорить с ней. Так что я попыталась сделать это в письменной форме.

– Ты не можешь прийти? Я снова чувствую себя плохо. Просто не становится лучше.

Это не было ложью. Я чувствовала себя скверно и лучше не становилось. Возможно, мое ухо и исцелилось. Но все остальное погрязло в драме средней тяжести.

– Люси, у тебя гооости!

– Я в своей комнате! – я коротко помахала рукой; последняя попытка выгнать Леандера, но он в своем неподвижном, застывшем состояние, чуть не составлял конкуренцию нашему Будде, который был все еще украшен браслетом бабушки Анни и в противоположность ко мне никогда не прекращал улыбаться.

– Привет.

– Привет, Софи. – Смущенно я посмотрела мимо нее, после того, как поняла, что она не хотела простить меня только потому, что я была немного больна.

Ее лицо рассказывало длинную историю об упреках, упреках и еще паре упреков и украсила их выражением бездонного разочарования. Со скрещенными руками она оставалась стоять в метре от моей кровати и испытывающе оглядывалась в моей комнате.

Как только ее сузившиеся глаза достигли письменного стола, ее выражение лица немного расслабилось. Потом она в безупречном стиле мамы драматично вздохнула и села в подножие моей кровати.

– Все еще больна?

– Да, я ... ну, не больна, – быстро исправила я себя. Первое предложение, первая ложь – хорошо начала. – Я вероятно уже не больна, но чувствую себя как-то плохо. И так со времени укуса змеи. Наверное, еще яд в теле.

– Это ... это действительно правда? – переспросила Софи немного менее стервозно. – Тебя укусила гремучая змея?

– Да. – Я нацелилась на то, чтобы это «да» немного приукрасить и таким образом отвлечь, но снова остановилась. Простого «да» было достаточно. Как бы тяжело для меня это не было.

– Чего ты от меня хочешь, Люси? – О, черт. Софи не была дурой. Возможно, я недооценила ее. Она знала, что у меня была другая причина, вызвать ее сюда, чем восполненное ухо, которое вовсе уже больше не было воспаленным.

– Я хочу ... – Хотела ли я этого действительно? Всем сердцем? Нет, я хотела кое-что другое. Тройной прыжок. – Я думаю, было бы хорошо, если мы ... выговоримся и помиримся. Это важно.

– Так вдруг? – спросила Софи, растягивая слова, и поправила юбку. Я только себе это вообразила или она выросла? Да, она вытянулась. Теперь я была еще меньше по сравнению с ней. – Если ты думаешь, я буду играть здесь утешителя, потому что твои ребята сбежали, тогда ...

– Они не сбежали! – возразила я горячо. – Мы сделали только ... перерыв в отношениях. И ты не должна быть заменой, да ты все равно и не сможешь. – Лицо Софи незамедлительно потемнело.

Что же. Такое Леандер наверное не имел в виду насчет правды. Иногда правда причиняла боль.

– Кем тогда я должна быть?

– Ты не должна кем-то быть. Я только больше не хочу, чтобы ... ну, чтобы мы играли друг с другом в молчанку и больше не смотрели друг на друга, и ты постоянно обо мне злословила и ...

– Я не злословлю о тебе, Люси? – Софи подняла брови вверх и посмотрела прямо на меня. – Откуда тебе это знать? Ты ведь больше ни с кем не разговариваешь. Я не проронила о тебе ни одного злого слова. Да, я говорила о тебе, потому что ты сделала мне больно, но я не злословила. Таким делом я не занимаюсь.

– Ладно, хорошо, – успокоила я ее смущенно. – Извини. Я только думала, что ... – Да, что собственно я думала? Я сама этого больше не знала. – Но ты ... ты злилась на меня, и – я сделала тебе больно? Чем?

– Ты действительно хочешь это знать? – Софи подняла свои ноги на матрас и села, как Леандер, скрестив ноги – только с открытыми глазами, которые снова смотрели прямо на меня. Леандер сидел как мужское отражение, наискосок, за ее спиной. Я все яснее понимала, что не смогу в этот раз выкрутиться, так как делала обычно. Мне придется теперь все выслушать.

– Да. Да, я хочу это знать. – Это не было ложью. Я не радовалось тому, что сейчас услышу, но я не смогу помириться, если не буду знать, за что я вообще должна просить прощение. Примирение же в свою очередь было условием для тройного прыжка.

– Это так – если с твоими ребятами идет все хорошо, тогда я для тебя словно воздух. И просто безразлична тебе. Когда же ты с ними ругаешься, то я как раз подхожу для того, чтобы вытереть об меня ноги. Это я еще могу каким-то образом понять, это ясно, что намного более круче заниматься с ребятами паркуром и брейк-дансом, чем зависать с такой как я ...

Голос Софи коротко задрожал, но она снова взяла себя в руки.

– Я не крутая. Я сама это знаю. Но что меня больше всего задело так это то, что получилось с Леандером и дневником дружбы и ... ладно, ты не хотела, чтобы я подружилась с ним, это понятно. Но почему тогда ты, по крайней мере, не рассказываешь мне о нем? Почему у тебя всегда должно быть так все сложно, Люси? У нас ведь уже были действительно хорошие разговоры! Ни с кем другим я так не говорила, как с тобой. Разве ты больше не помнишь?

Конечно, я помнила. Наш вечер посвященный Ханне Монтане. Тогда я искупалась в фанте и обсуждала с Софи необъяснимые явления, даже если мы говорили при этом о совершенно разных вещах. Теперь же Майли Сайрус качалась голая на шаре для сноса, а Софи и я почти не могли смотреть друг на друга, не усложняя при этом друг другу жизнь. Так много что изменилось. Так много ...

– Я ... я ... да, насчет Леандера ... ты его просто не знаешь. – Да и как? Это было не возможно – даже если бы я захотела. Но то, что она говорила было правдой. Даже если бы он был видим, я бы не захотела этого. Я все еще не хотела этого.

– Потому что ты утаиваешь его от меня. Ты даже больше не рассказываешь о нем. Ты вообще больше ничего не рассказываешь.

– Верно, потому что ... ах, это сложно, – призналась я обессилено. – Я сама больше не понимаю всего. Он меня утомляет и ведет себя странно, и я не знаю, как ... – Как мне рассказать о нем, без того, чтобы меня саму не посчитали сумасшедшей.

– Он вообще еще здесь? В этот момент? – Голос Софи звучал теперь немного более приветливее, и я тоже немного расслабилась. Я знала, на что она намекала – однажды я рассказала ей, что он жил во Франции.

– Да. Да, он здесь, – ответила я честно. Он сидел даже прямо позади нее и играл в сидящего мертвого человека.

Софи придвинулась немного ближе. В первый раз я увидела улыбку в уголках ее губ.

– И? Вы встречаетесь?

– Иногда, – призналась я. – Но тайно.

– Твои родители ничего не знают? – Я покачала головой, при этом мое правое ухо издало мягкое бульканье.

– Ничего. Они понятия не имеют.

– А твои ребята? Они что-то знают?

– Сердан. Сердан один раз встретился с ним, но ... они не разговаривали. Он помог нам в сложной ситуации. Но было темно. Он не знает, как он выглядит.

– А я знаю. – Теперь Софи усмехалась. – И правда, Люси, – он выглядит очень хорошо. Хотя немного чудаковатый, но его скулы ... – Она тихо присвистнула сквозь зубы. – Первоклассные.

– Да. – Софи даже не знала, как на самом деле хорошо выглядел Леандер. В дневнике дружбы он приклеил черно-белую фотографию, которую смог сделать только потому, что натянул себе на лицо простынь.

Уже этого хватило, чтобы воодушевить Софи. Если бы она знала, какими красивыми были его глаза, то упала бы в обморок.

– Но он не только выглядит чудаковато, он действительно такой и я еще не уверенна, хочу ли ... – Это было не только тяжело, быть честной. Это могло также причинить боль – и возможно не только мне.

Внезапно я заглянула намного глубже в себя саму, чем мне удавалось делать все это время. Что я увидела, заставило мое сердце болезненно задрожать.

– Хочу ли я действительно вести с ним нормальные отношения. Как влюбленная парочка. Так, чтобы все остальные это видели и знали. Ты это как-то понимаешь?

Софи подумала несколько секунд, потом она подняла голову и посмотрела на меня так открыто, что я не могла избежать ее взгляда.

– Да. Я думаю, я это понимаю. Когда я была вместе с Леоном, то ... я также лучше бы держала это в секрете. Тоже не знаю точно почему. Каким-то образом это больше не было так захватывающе, когда все об этом знали и таращились на нас. И когда он глупо себя вел, мне было неловко. Тогда мне хотелось больше всего сбежать. Но скажи ... – Она так сильно приблизилась, что смогла положить свои руки на мои щиколотки. Я не оттолкнула ее. Я считала это даже утешающим, чувствовать ее тепло. – Вы ... вы уже обжимались?

– Софи!

– Ну, давай, скажи уже. Обжимались или нет?

– Мы не обжимались! – Я посмотрела мимо нее к письменному столу. Леандер не изменил своей позы. Однако его внимательные уши слышали на сто процентов каждый слог нашего разговора. Но у меня все равно не было возможности уклониться. Я должна была оставаться честной.

– Я знаю, как он выглядит без футболки и ...

– Как он выглядит? – Глаза Софи блестели от любопытства.

– Хорошо. Даже очень хорошо ... иногда немного худой, но он натренирован и умеет хорошо двигаться. Но прежде всего он красиво поет. И когда он меня целует, тогда ...

– О, вы целуетесь. – Софи посмотрела восторженно на потолок.

– В настоящее время нет. У нас ... у нас кризис. Мы не знаем, что принесет будущее и сможет ли он остаться здесь. И пока это не ясно ... – Я прекратила говорить, потому что мой голос сорвался. Еще больше правды и я начну плакать. Быть честной было дьявольским делом. Я чувствовала себя совершенно голой.

– О, Люси, все будет точно хорошо. – Софи похлопала меня по ногам. – Я уверена в этом. Вы ведь уже так долго вместе. И если все будет хорошо ... ты познакомишь меня с ним? Я не отобью его у тебя, обещаю!

– Да. Да, познакомлю, – ответила я после паузы, во время которой мне стало совершенно ясно, что именно это случится и должно случиться. Если нам удастся тройной прыжок, то больше не будет причин утаивать Леандера от моих друзей. Они смогут видеть его и разговаривать с ним и либо посчитают его ужасно придурковатым, либо же – либо он понравиться им.

Он сможет подружиться с ними. Леандер и я даже сможем совершенно официально заниматься вместе с ребятами паркуром. И когда они поймут, каким фантастичным он был трейсером, и какой собственный брейк-данс стиль он разработал, тогда ... да, тогда они его примут. Даже если он иногда вел себя как первый человек.

А он будет вести себя так, потому что станет чем-то вроде первого человека. Если тогда все пойдет не так, то мы все еще сможем стать отщепенцами, как дядюшка Гуннар. Уединимся в пустыне, я буду кроить необычную дизайнерскую одежду, а Леандер давать концерты.

Тяжелый камень в желудке, который лежал там уже в течение нескольких недель и, казалось, становился все больше, немного отступил и мой живот наполнило тепло.

– У тебя снова поднялась температура? Твои щеки стали такими красными ... – Софи протянула свою руку и коротко коснулась моего лба. – Или это из-за него?

– Из-за всего. Было много чего в последнее время. Я не могу тебе всего рассказать, но ... – Я заколебалась.

– Мы не могли бы теперь перестать не разговаривать друг с другом? Софи, я не хочу ничего обещать, я всегда буду другая, чем ты, и я хочу также снова помириться с моими ребятами и тренироваться с ними и ...

– Ладно, Люси. Я между тем уже немного тебя знаю и кроме того Стефи теперь моя лучшая подруга. Так же я не сяду снова рядом с тобой. – Ой. Это меня немного задело. – Но если ты захочешь поболтать с девчонкой, а не с ребятами – то я здесь. Хорошо?

– Хорошо, – согласилась я обалдело и раздумывала, что мне можно было еще сказать, чтобы вести мой вынужденный обмен мнениями с достоинством и не потерять лица. Но Софи опередила меня.

– Тогда я пойду. У меня еще встреча. Выздоравливай. И удачи тебе с твоим Леандером. – Я могла сказать еще только пока, а она уже была в коридоре. Несколько секунд спустя захлопнулась входная дверь. Как будто это было его сигнал, Леандер неторопливо открыл глаза. Сразу же жар пополз мне по шее вверх.

– Так, так. – Он обаятельно мне усмехнулся, пока его ямочка не бросила тень. – У меня значит хорошо натренированное тело. Хочешь еще раз увидеть?

– Не в данный момент, – ответила я сдержанно и понадеялась, что тусклый свет, который с недавних времен царил в моей комнате, скроет румянец. Только теперь я поняла, что Софи ничего не сказала насчет Будды и всех других изменений. Наверное, она просто исходила из того, что у меня всегда все было скорее безумно и трудно объяснимо – и была в этом права.

– Это ведь было не так трудно, не так ли?

– Нет, было трудно. Еще как. – Я начала зевать, пока не стала бояться, что вывихну челюсть.

Но усталость во мне изменилась. Теперь она не наказывала меня, нет, она манила и успокаивала. Это было трудно – и все же так легко и просто. Трудно, потому что я не могла увертываться и уж точно не от самой себя. Легко, потому что каждый мой ответ заставлял таять лед между мной и Софи.

Мы сможем снова совершенно нормально встречаться в школе, не отворачиваясь, и не бросая друг на друга враждебные взгляды. Сказала ли она тоже правду – что никогда не злословила обо мне?

Я даже ожидала от нее, что так и было. Это я была той, кто предположил это, и таким образом построила барьер между нами. Не желая этого, я застонала.

– Да, самопознание это одно из самых сложных, – пошутил Леандер умно не по годам. – Будет еще лучше. Но теперь пока поспи. Завтра тебе придется преодолеть свой страх.

– Мой ... мой страх?

Но Леандер уже элегантно соскользнул с письменного стола и направился к двери, чтобы оставить меня одну.

Нет, теперь я не буду думать о новом задании. У меня в голове было полно другого – вся та правдивость, которой обменялись Софи и я.

Как дружелюбные, но на которые не возможно не обращать внимания призраки, они населили мой разум и заставляли переживать наш разговор заново, пока я наконец не задремала и почувствовала, что начала медленно восстанавливаться.

Глава 4.

Двух одним ударом

Ладно, это было уже лучше, чем вчера. Воодушевленная, я еще раз противостояла силе притяжения и почувствовала, как мышцы на моем животе напряглись в небольшие связки. Вчера мне удалось сделать только десять приседаний, но уже после восьмого я совершенно выдохлась. Теперь позади было уже двенадцать, и я чувствовала, что в состояние выполнить еще три. Завтра буду стремиться к двадцати. Моя физическая форма станет прежней, я чувствовала это, как укрепляющую волну в моих руках и ногах и прежде всего в животе.

Мне не обязательно были нужны ребята, чтобы заниматься паркуром. Я могла сделать это и одна. Но лучше всего было бы прийти просто к нашему месту встречи, как будто ничего не случилось и также себя вести. Мы начнем строить планы для новых забегов, исследовать новые территории, новые ...

– Люси! Ты что, совсем потеряла рассудок!? – Прежде чем я смогла отреагировать, Леандер поднял меня вверх и с размаха бросил на кровать, где я, вытянув все четыре конечности в стороны, грохнулась и подпрыгнула задом на матрасе. – Нельзя тренироваться! Нет!

– Но почему нет? – Со следующим покачиванием матраса я скатилась с кровати вниз и пошла угрожающе на Леандера.

Но он не позволил запугать себя и выдержал мой сверкающий взгляд. Я размахнулась, чтобы ударить его в живот, но несколько миллиметров перед его футболкой мой кулак опустился вниз, как будто я сама решила по-другому. В тоже время у меня было такое чувство, будто резкий порыв ветра заставил меня отшатнуться назад, хотя я надежно стояла на двух ногах.

– Тренироваться запрещено. Разве я тебе этого не говорил?

– Ах, ты много чего сказал, – ответила я пренебрежительно. – Много и в тоже время ничего. Большую часть из этого я все равно пыталась забыть, потому что не понимала. Меня злило то, что я должна доверять ему, когда не понимала. Это было просто не возможно.

– Люси, это очень важно, для тебя и для меня – тебе нельзя быть снова в форме. Никакого паркура, никаких приседаний, отжиманий, забегов в твоей комнате, вообще ничего. А доктору Хиршхорн ты будешь говорить и дальше, что чувствуешь себя слишком слабой для физкультуры, хорошо? Кроме того тебе все равно запретили заниматься паркуром, – закончил Леандер так авторитетно, что у меня появились сомнения, было ли завершение тройного прыжка действительно такой хорошей идеей. Такого доминирующего человеческого парня я не хотела иметь. Ни одной секунды.

– Да они этого даже теперь не заметят. – Торопливо я указала в сторону двери. – Мама занята только своим животом и болячками из-за беременности, а папа прячется в подвале, это даже не привлечет их внимания! Леандер, пожалуйста, стало наконец тепло, я хочу на улицу. Посмотри!