Текст книги "Опасные наслаждения"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Бертрис Смолл
Опасные наслаждения
Пролог
Понедельник только начался, а неделя уже казалась бесконечно тоскливой и унылой. И звонок матери еще до девяти утра ничего хорошего не сулил. Конечно, Энни Миллер прекрасно понимала: если на определителе высветился номер Филлис, трубку поднимать не стоит. Но верно было и то, что если не ответить, мать будет раз за разом набирать номер, пока не выскажет того, что намеревалась. Поэтому Энни, только что вернувшаяся из детского сада, куда отводила младшенького, неохотно подошла к телефону.
– Доброе утро, мамочка! – жизнерадостно воскликнула она, в надежде оттянуть поток жалоб, который непременно на нее прольется.
– Просто не знаю, что делать с твоим отцом, – ворчливо заявила Филлис, даже не поздоровавшись.
– Что случилось? Папа здоров?
– Его никогда не бывает дома! – воскликнула Филлис.
– Но, мама, – возразила Энни, – три месяца назад, когда отец только вышел на пенсию, ты твердила, что он постоянно путается под ногами и не дает тебе ничего делать. А почему его не бывает дома?
– Гольф! – театрально вздохнула Филлис. – Гольф! Гольф! Гольф! Весь день напролет! Все дни напролет! Больше он ничем не занят! Играет в гольф. Приходит домой, ужинает, смотрит телевизор, ложится спать. Меня словно не существует. И он даже перестал ходить в церковь по воскресеньям, потому что, видите ли, у него с утра очередная партия в гольф!
– Ты пробовала поговорить с ним?
– Еще бы! – прошипела мать. – Он говорит, что ушел на честно заслуженный отдых и теперь может делать все, что пожелает. Лучше потолкуй с ним ты, Энн Элизабет. Он тебя послушает.
– И что, по-твоему, я должна ему сказать? Он тяжко трудился всю жизнь и действительно заслужил немного покоя. Кроме того, это, возможно, всего лишь очередной этап в его жизни. Увлечение. Когда это ему надоест, вы вдвоем можете заняться чем-нибудь интересным. Может, отправиться в путешествие.
Филлис презрительно фыркнула.
– Послушай, ма, через несколько месяцев похолодает, и он больше не сможет играть в гольф, – урезонивала Энни.
– Ты всегда на его стороне! – рассердилась Филлис. – Я немедленно звоню твоей сестре! Она поймет! Короткие гудки.
– Да, еще бы, – пробормотала Энни, кладя трубку. – Ищи сочувствия у корпоративного адвоката.
Подняв полную корзину с бельем, оставленную ею на кухонной стойке, она направилась к стиральной машинке, где крутилась на центрифуге первая партия.
Телефон снова зазвонил. Школа! Неужели она забыла о сегодняшнем родительском собрании?
– Алло?
– Миссис Миллер, это миссис Лонг из директорского кабинета. Боюсь, сегодня нам придется оставить Натаниела после уроков.
Голос секретарши звучал сочувственно, даже смущенно, словно ей очень не хотелось сообщать подобные новости.
Энни потрясенно охнула. Ее старший сын Натаниел – и оставление после уроков? Две совершенно несовместные вещи. Два несочетаемых понятия, до этой минуты никогда не употреблявшиеся в одной фразе.
– Господи, что же он наделал? – едва выговорила она.
Последовала короткая пауза.
– Назвал мистера де Ридера дураком проклятым, – выдавила наконец миссис Лонг и, понизив голос, добавила: – Разумеется, не все преподаватели с ним согласны.
На этот раз в ее голосе звучали шутливые нотки.
Энн тяжко вздохнула:
– Но Натаниел не всегда должен говорить то, что думает. Пожалуйста, прикажите моему сыну извиниться перед мистером де Ридером еще до окончания уроков. И пусть сам идет домой. Я за ним не заеду. Спасибо, миссис Лонг, что позвонили.
– И вот еще что, – извиняющимся тоном объявила секретарь, – Эми тоже остается после уроков. – А что натворила моя дочь? – осведомилась Энни. Последнее время с Эми не было сладу. Впрочем, она всегда была папиной дочкой.
На этот раз миссис Лонг не сдержала смешка.
– Видите ли, это просто помешательство среди девятиклассниц! Некоторых поймали, некоторым это сошло с рук, Эми и еще одна девочка из ее класса последними приняли вызов, и, боюсь, сегодня их застали на месте преступления.
– Но в чем заключается это помешательство? – нервно спросила Эми.
– Девчонки не надевают трусиков под очень короткие юбки.
– Боже милостивый! – воскликнула Энни. – Кто только этот вызов бросил?!
– Не расстраивайтесь, – уговаривала миссис Лонг. – Пожалуйста, не слишком расстраивайтесь, миссис Миллер. Девочки этого возраста удивительно склонны ко всяким глупостям. Это не так уж редко встречается. Они отчаянно добиваются, чтобы их считали своими. Ничего страшного не произошло. Когда их поймали, школьная медсестра дала им новые трусики и велела надеть.
– Но как они попались? – спросила Энни, гадая, так ли уж она хочет знать.
– Мистер Франклин, тренер по хоккею на траве, заметил во время тренировки.
– Передайте ей, чтобы шла домой вместе с братом, – устало пробормотала Энни.
– Обязательно, миссис Миллер, – пообещала секретарь. – Хорошего вам дня.
Энни повесила трубку. Плечи ее устало поникли. С каждой минутой все хуже…
После одиннадцати позвонили из средней школы note 1Note1
В Америке начальной школой считаются 1–5 классы, средней – 6–8 классы, высшей – 9-12 классы
[Закрыть]. Близнецы Лили и Роуз выпустили на волю всех животных из школьной лаборатории, объявив, что держать их в клетках бесчеловечно. По крайней мере так они сказали директору. К несчастью, несколько мышек пробрались в школьную столовую, вызвав переполох среди сотрудниц. Дело закончилось вывихнутым запястьем одной из них. В среду утром в директорском кабинете собирается педсовет, на который вызвана миссис Миллер. А пока что близняшки отстранены от занятий и оставлены после уроков, отсиживать наказание.
– Скажите, чтобы шли домой сами, – мрачно бросила Энни, гадая, какие неприятности ждут ее в следующие два-три часа.
А пока что нужно было идти в детский сад за младшим.
Уильяму Брэдфорду Миллеру, названному в честь отца Энни, было четыре года. Родители дали ему прозвище Вупс, хотя вся округа звала его Уиллс. И вот сегодня Уиллс принес всем своим друзьям воздушные шарики. По крайней мере, так сказала его воспитательница миссис Гандерсен, вручая Энни пачку чрезвычайно тонких и дорогих презервативов.
– Такое случается не впервые, – смеясь, пояснила она смущенной Энни. – По крайней мере в моей группе – не менее двух раз в год.
– Не представляю, где он их раздобыл, – промямлила Энни. Можно ли заставить Вупса идти домой пешком? И в самом деле, где он их нашел? Натаниел?!
– Вы же знаете, каковы маленькие дети. Всюду суют свой нос, – хмыкнула миссис Гандерсон, шутливо взъерошив ему волосы. – Верно, Уиллс? Увидимся в среду.
– А теперь обедать и спать, приятель, – велела Энни.
– Не хочу спать! – взбунтовался Вупс.
– Подремлем вместе, зайчик, – пообещала Энни, пристегивая сидевшего в детском креслице малыша. Да, если сегодняшний день может служить примером, неделя предстоит еще та!
Глава 1
Бывали некоторые дни, вроде сегодняшнего, когда Энни Миллер сомневалась, доживет ли она до того времени, когда ребятишки вырастут и станут самостоятельными. А вот есть ли у нее выход сейчас? Она ничего не сказала им, но втайне гадала, помнят ли они, что два года назад их отец, ступив на лондонскую мостовую, погиб под колесами одного из двухэтажных красных автобусов. Живым до больницы его не довезли. И только после этого позвонили Энни. Тогда ее поразило одно: что Ната, ее гиганта мужа, оказалось так легко убить. Если бы он выжил, то наверняка бы заявил ей и всем, кто хотел слушать, что автобус сделал для этого все возможное. И рассмеялся бы своим громовым хохотом.
Энни громко всхлипнула. В такие моменты трудно сдержать слезы. Кроме того, сейчас она одна и никто не видит ее плачущей. Не дай Бог, кто-то подумает, что она не может с собой справиться. Она знала, что говорят о ней соседи. Что она храбрая, настоящий воин, прекрасная, преданная своей семье мать. Что Натаниел гордился бы ею, одобрил бы каждый ее поступок. Никто и никогда не видел Энни Миллер рыдающей или как-то иначе выказывающей слабость.
– Эта Энни Миллер, – как-то сказала одна из церковных прихожанок, – очень сильная женщина.
«Иногда, – грустно подумала Энни. – Только иногда».
Бывали моменты, когда очень хотелось сбежать, потому что женщине чертовски трудно справляться одной.
Они встретились в колледже. Он был выпускником. Она – второкурсницей. Довольно обычная история защитника сборной по футболу и хорошенькой задорной чирлидерши. Перед самым выпуском Нат сделал ей предложение.
Но даже в двадцать два Натаниел Миллер был человеком осмотрительным. Он хотел, чтобы Энни закончила образование. А пока сам он получает степень магистра делового администрирования и ищет хорошую работу. И они скрупулезно следовали своему плану. Энни получила диплом и проработала год, до 1988-го, прежде чем они поженились. Нат-младший родился в 1990-м, Эми – в 1993-м. Близняшки Роуз и Лили – в 1997-м. Они планировали иметь четверых детей и были сильно удивлены, когда результатом одного очень романтичного сочельника стала новая беременность Энни. Они с Натом, ожидая рождения малыша, шутливо называли его Вупсом note 2Note2
whoops – ого-го, вот это да и т. д. – выражение удивления
[Закрыть].
Она родилась и выросла в Эгрет-Пойнте. Натаниел жил в большом городе, но полюбил ее маленький поселок, и они поселились здесь. Купили старый дом в колониальном стиле в тупике Паркуэй-драйв. И, переехав, как раз успели оборудовать детскую для Натаниела-младшего. Нат не жаловался на каждодневные поездки в город и обратно. Но по крайней мере ему не приходилось самому вести машину. Пять дней в неделю он уезжал на автобусе, отправлявшемся в шесть тридцать утра, и возвращался домой на пятичасовом.
Нат был главным бухгалтером в большой рекламной фирме. Он поехал в Лондон на открытие нового офиса своей компании. И там погиб.
Хотя его смерть посчитали несчастным случаем, позже, от представителя страховой компании мужа, Энни узнала, что последнее время в Лондоне происходил целый ряд подобных инцидентов, когда людей, стоявших на оживленных перекрестках, выталкивали с обочины в гущу движения. Но если то же самое произошло с Натом, свидетелей тому не оказалось и никому не было предъявлено обвинения. Страховая компания беспрекословно выплатила деньги.
Энни была шокирована, обнаружив, что страховка Ната не покрывает всех будущих нужд семьи. Однако фирма Ната в приступе великодушия выплатила остаток кредита на дом и перевела на имя Энни деньги, лежавшие в пенсионном фонде. С помощью отца Энни вложила почти всю суммы в фонды, платившие ей определенный доход. Свекор со свекровью, родители и сестра помогали чем могли. Но все, кроме сестры, уже были на пенсии, и Энни терзалась угрызениями совести всякий раз, когда что-то брала у них.
Жила она экономно, что было совсем не трудно. Но дети, особенно Эми, протестовали против строгого бюджета, установленного после смерти отца. Натаниел, правда, быстро привык и работал после школы, а летом и целыми днями. Теперь он сам мог покупать себе одежду, и еще оставалось немного денег на карманные расходы. А вот девочки – дело другое. Для того чтобы быть своей, пользоваться успехом у мальчишек, требовались модные тряпки. Эми шел пятнадцатый год, и поэтому все должно было вертеться вокруг нее, что совершенно не нравилось Натаниелу. Очевидно, он терял последнее терпение. Однажды Энни услышала, как он говорит сестре:
– У тебя достаточно одежды. И совершенно не обязательно каждое чертово утро надевать в школу что-то новое. Могла бы попробовать сосредоточиться на занятиях, вместо того чтобы обсуждать, как вырядилась очередная тощая актрисулька!
– Ты не понимаешь… – заныла Эми.
– Ошибаешься. Мне очень даже понятно, что маме нужен новый зимний жакет. Тот, который она носит, куплен семь лет назад. Но если ты по-прежнему будешь ее донимать, она, скорее всего, истратит деньги на тебя.
Близнецы, которых волновали только животные, обожали дразнить старшую сестру.
– О, Лили, тебе нравятся мои джинсы? Настоящие «Пу-Пу» note 3Note3
poo – дерьмо, фекалии
[Закрыть]! – пропищала как-то Роуз, вальсируя по комнате. – В Париже носят только такие!
– О, Роуз, как, по-твоему, пойдут мне розовые волосы с фиолетовыми прядями? В «Тин фэшн» пишут, что это последняя мода, – ответила Лили в тон и, взбив волосы, весело подпрыгнула.
В ответ на подобные насмешки Эми обычно разражалась слезами, убегала наверх и пряталась в своей спальне.
При мысли о детях Энни пожала плечами. Жаль, что она не может дать Эми все, чего та хочет. Но ничего не поделать! Слава Богу, Натаниел понимает, в какой ситуации они оказались, да и близнецы пока что не требуют особенных расходов. А Вупс, веселый добродушный малыш, пока не понимал, что почти все его игрушки и одежда – обноски и старые вещи, переходившие к нему от старших детей и детей соседей.
Но старшему сыну скоро в колледж, и Энни не знала, сумеет ли возместить разницу между стоимостью обучения и суммой стипендий, которые получит Натаниел. А он их, несомненно, получит. Но хватит ли денег? Со дня на день они начнут получать письма из приемных комиссий. Натаниел, разумеется, подал документы в несколько учебных заведений, включая не только один из университетов штата, но и Принстон и Йель. В прошлом году он вместе с одноклассниками совершил поездку по университетам Лиги плюща и просто влюбился в тот и другой. Энни молилась, чтобы ее сыну отказали или включили в список резерва. У них не было денег на университет такого класса, а она не могла вынести мысли о том, что придется разочаровать Натаниела. Если он будет принят, конечно.
– Привет! Кто дома? – крикнула Лиззи, сестра Энни.
– Я на кухне! – откликнулась Энни. – Что это ты делаешь здесь, посреди дня и посреди рабочей недели? Они были погодками, и посторонние часто принимали их за близнецов. Обе высокие, хотя Энни немного поправилась за последнее время. У обеих – ярко-голубые глаза и густые каштановые волосы. Энни собирала свои в конский хвост и связывала всем, что под руку попадалось. Сегодня под руку попалась круглая резинка. Зато на голове Лиззи красовалась модная асимметричная стрижка, с длинными прядями с правой стороны.
– Я пришла увести тебя на ленч, – объявила Лиззи.
– Почему? – мгновенно насторожилась Энни.
Младшая сестра была корпоративным адвокатом в большой фирме большого города. Не в ее принципах тащиться в такую даль, чтобы пообедать! Подобная поездка означает потерянный рабочий день.
– Потому что, как и ты, я помню, что задень сегодня. Даже если все остальные забыли, – грустно усмехнулась Лиззи.
Энни разразилась слезами.
– О, Лиззи, спасибо! – всхлипывала она.
– Мама заберет Уиллса из детского сада, – продолжала Лиззи. – Мы заедем за ним после ленча. Договорились? Пойди, надень что-нибудь поприличнее.
– А после ленча мы можем заехать на кладбище? – спросила Энни.
– Конечно. Положим цветы на могилу, – кивнула Лиззи.
– Я скоро буду, – пообещала Энни, направляясь к лестнице. – Всего несколько минут.
– Знаю, – обреченно пробормотала Лиззи. У нее самой всегда уходило на сборы от тридцати до сорока минут, но Энни справлялась за десять и выглядела так же хорошо. Какая несправедливость!
Ровно через десять минут Энни вновь спустилась вниз, в идеально сидевших слаксах из бежевого хлопка и белом хлопковом свитере. Правую руку обхватывал плетеный браслет работы индейцев навахо, в ушах голубели бирюзовые серьги. Минимум косметики: немного голубых теней для век, чуточку румян и светло-коралловая помада.
– Как тебе это удается? – ахнула Лиззи. – Выглядишь потрясающе! Как всегда.
– Да этим вещам не менее пяти лет, – пояснила Энни. – После смерти Ната я поняла, что больше не смогу быть лучшим покупателем «Толботс», поэтому и стараюсь беречь все, что имею. Детям нужно больше, чем мне. Они растут.
– Кстати, о моей племяннице, – улыбнулась Лиззи. – В машине лежит для нее коробка. Не забудь напомнить, чтобы я ее вынула.
– Ты ее балуешь, – вздохнула Энни, целуя сестру в щеку. – Спасибо!
– Я купила пару маленьких платьиц, которые в таком ходу у ее ровесниц. Коротенькие. Пышные. Кукольные. Сообразила, что весна в полном разгаре, а до конца занятий еще целых полтора месяца, так что она успеет надеть их в школу.
Сестры вышли из дома и уселись в «порше» – кабриолет Лиззи.
– Куда едем? – спросила Энни.
– Я думала – в загородный клуб. Это совсем рядом. – Я аннулировала членство, – тихо призналась Энни.
– А я – нет, – пожала плечами Лиззи, выезжая с Паркуэй-драйв на тихую, обсаженную деревьями улицу, а оттуда – на дорогу, ведущую к загородному клубу Эгрет-Пойнта. – О, черт!
– Что случилось?
– Патрульная машина, – пробормотала Лиззи, механически останавливаясь. – Я даже не превысила скорость! Эти чертовы копы считают, что всякий, кто не водит микроавтобус, фургон или седан, должен мчаться, как автогонщик «Формулы-1».
– Привет, Лиззи. Так и думал, что это ты! – воскликнул патрульный, подходя к окну водителя.
– Собираешься взять с меня штраф? – выпалила Лиззи.
– Нет, просто хотел поздороваться. В последнее время мы тебя почти не видим. Ты не приезжала домой на прошлое Рождество, – заметил Гленн.
– Клиенты пригласили покататься на лыжах в Аспене, – пояснила Лиззи.
– Вышла замуж? – улыбнулся Гленн.
– Времени не было, – честно ответила Лиззи.
– Привет, Гленн!
– Привет, Энни. Я тебя не заметил. Энни рассмеялась. В присутствии Лиззи Гленн никого и ничего не замечал.
– А ты? Женат?
– Жду тебя, медовенькая, – хмыкнул он. Лиззи покраснела.
– Прости, у нас зарезервирован столик в клубе.
– Приятного аппетита, – пожелал Гленн и вернулся к патрульной машине.
– Он в тебя влюблен еще со средней школы, – сказала Энни, когда они вновь направились в загородный клуб. – И он хороший парень.
– Знаю, – вздохнула Лиззи. – Просто я не готова.
– В феврале тебе исполнился сорок один год, – заметила Энни.
– А тебе в декабре будет сорок два, – парировала Лиззи. – Ты вдова с пятью ребятишками и скромным… нет, жалким доходом. Я адвокат с доходом, выражающимся в семизначных цифрах, с «порше» и полностью оплаченным кондоминиумом с тремя спальнями и двумя ванными. Чей верх?
– Но меня любили и лелеяли, пока ты влачила холодное корпоративное существование. Чей верх?
Обе рассмеялись. Лиззи припарковалась на стоянке клуба.
– Не такое уж холодное, – призналась Лиззи. – Мои ночи иногда бывают даже очень жаркими.
– Слишком много информации, – ухмыльнулась Энни. – Но я удивлена, что ты готова рискнуть репутацией, хотя репутация в твоем бизнесе – это все. Хороших литигаторов note 4Note4
Литигатор – юрист, ведущий судебные процессы. Юрист – арбитражник
[Закрыть]не так уж много.
– Не волнуйся. Для удовлетворения самых порочных желаний у меня есть «Ченнел», иначе я бы просто с ума сошла. Всему окружающему миру известно, что я целомудренный, деловитый, чопорный адвокат с безошибочной интуицией. И остальные партнеры меня обожают, – самодовольно известила Лиззи.
Ресторан клуба был практически пуст. Они уселись за столик с видом на поле для гольфа. Лиззи заказала салат, а Энни – многослойный сандвич. Еда и чай со льдом появились почти мгновенно. Оставшись наедине с сестрой, Лиззи сказала:
– Знаешь, теперь, когда Ната нет уже два года, тебе тоже следует подписаться на «Ченнел». Он может исполнить все твои желания. И секс совершенно не обязательно может быть безумным и бессмысленным. Ты всю себя посвящаешь детям, Энни, и я знаю от мамы, что ты нигде не бываешь, кроме школьных мероприятий. Нужно иметь что-то и для себя.
– Я могу позволить себе только основные канаты, – покачала головой сестра. – И ничего сверх. Телевизионщики постоянно повышают цены. Будь у меня лишние деньги, включила бы диснеевский канат для Вупса. И не предлагай подарить мне «Ченнел» на день рождения. Я уже вижу это в твоих глазах. И потом, я слишком устаю, чтобы подолгу смотреть телевизор.
– Позволишь мне сделать кое-что для детей? – спросила Лиззи.
– Что именно?
– Помнишь Стоунледж-Лейк?
– Наш старый лагерь в Вермонте? – уточнила Энни. – Он все еще существует?
При мысли обо всех школьных каникулах, проведенных там с сестрой, она улыбнулась.
– Представь себе. Там даже лучше, чем прежде, и я хотела бы послать туда девчонок. Эми почти уже взрослая, но ей только осенью исполнится пятнадцать, и если, ей там понравится, на следующий год может стать помощником вожатого. Да и близнецы вполне подходят по возрасту. В августе я еду в Тоскану. Наняла там виллу с полным штатом слуг. Беру с собой маму, а в качестве подарка к окончанию школы хотела бы взять с собой Натаниела. Если он захочет вернуться раньше нас, чтобы подготовиться к колледжу, так тому и быть, но он с шестнадцати лет был главой семьи. Думаю, ему тоже не помешает отдохнуть.
– О, Лиззи, ты так великодушна! – пробормотала Энни, чувствуя, как наполняются слезами глаза. – Но ' это уж слишком.
– Брось! Я могу себе это позволить, и на что еще тратить деньги, кроме как на племянников и племянниц? Слушай, я хочу увезти ма подальше от папы, чтобы он мог спокойно играть в гольф сколько пожелает. А если девочки уедут в Стоунледж-Лейк и Натаниел отправится в Италию с нами, тебе остается только присматривать за малышом. Вот и ты получишь нечто вроде отпуска.
Она сунула в рот последнюю порцию салата из моркови с капустой.
– Не знаю, согласится ли Эми поехать в лагерь, – засомневалась Энни.
– Она тут же встанет на дыбы. Вспомни, как мы нудили и ныли, когда в первый раз ехали туда? Но Эми находится как раз в том возрасте, когда по любому поводу охота сцепиться с родителями. Так что лучше позволь мне сказать детишкам о наших летних планах, договорились? Я предупредила маму, что останусь ночевать, так что мне нет необходимости возвращаться в город до утра.
– Всего один ребенок, – протянула Энни. – А девочки уедут на два месяца, верно?
– Восемь счастливых недель, – хмыкнула Лиззи. – У меня три билета на ночной рейс тридцать первого июля.
– Значит, со мной пока что остается и Натаниел, – кивнула Энни. – Он устроился работать на лето. Только на месяц. Я думала, что август ему нужен для подготовки. А потом четыре недели в обществе одного Вупса! Лиззи, не знаю, как и благодарить тебя!
– Ты уже отблагодарила. Достаточно взглянуть на твое лицо!
– Близнецы будут на седьмом небе, но я точно знаю, что Эми хотела провести лето с подружками, – медленно выговорила Энни. – Представляю, сколько скандалов мне пришлось бы вынести. Еще раз спасибо, Лиззи, за то, что спасла меня!
Плюнув на диеты, они заказали на десерт тартуфо note 5Note5
Тартуфо – шоколадное мороженое с начинкой из сливочного
[Закрыть], после чего уселись в машину и поехали к родителям. Оказалось, что Филлис кормит младшего внука мороженым на кухне. Вупс выглядел ужасно довольным собой и усердно орудовал ложечкой.
– Слава Богу, вы уже здесь! – воскликнула Филлис. – А что, этот ребенок больше днем не спит? Она устремила неодобрительный взгляд на Энни.
– Спит, если уложить его и приказать закрыть глаза, – пожала плечами Энни.
– Но когда я спросила, он ответил, что не спал. Пришлось постоянно гоняться за ним, так что я уже на ногах не стою! Увезите домой маленького варвара. Филлис бессильно прислонилась к стойке.
– Спасибо, ма, за то, что взяла его из сада, – поблагодарила Энни, целуя мать в щеку – Так приятно хоть иногда пообедать с Лиззи.
– Ты собираешься принять помощь сестры? – сварливо осведомилась Филлис. – Не правда ли, она самая великодушная женщина на свете?
– Я обязательно приму ее помощь, ма, и ты стопроцентно права. Она лучшая сестра, которую только можно иметь! Ой, кажется, мы впервые в жизни в чем-то согласны! – хихикнула Энни.
– Езжай домой, – отмахнулась Филлис, шутливо шлепнув старшую дочь. – Лиззи, ужин будет ровно в шесть. Твой отец любит смотреть последние новости.
– Вернусь вовремя, – пообещала Лиззи. – Хочу повидаться с детьми и рассказать о наших планах. Думаю, все пройдет легче, если им сообщу я.
– Да, – согласилась Филлис. – Особенно с Эми.
– Эми вся в тебя, ма, – хихикнула Лиззи. – Ладно, пока.
– Знаешь, – вздохнула Энни, когда они вернулись на Паркуэй-драйв, – ты права. Эми пошла в маму. Раньше я этого не понимала, но сейчас ясно, почему мы так не ладим.
– Но, бьюсь об заклад, ма никогда не ходила в школу в мини-юбке и без трусов, – засмеялась Лиззи. – Ты рассказала ей об Эми? – Ни за что! Она тут же заявила бы, что во всем вино вата я.
Близнецы уже были дома и с энтузиазмом приветствовали тетку. Чуть погодя приехали школьным автобусом Натаниел и Эми.
– У меня потрясающие новости, – объявила Лиззи. – Идем в гостиную, я все расскажу.
– Ты нашла мужчину, выходишь замуж, и я буду твоей подружкой, – предположила Эми, с надеждой глядя на тетку.
– И зачем мне мужчина? – отмахнулась та. – Нет. Все даже лучше. Я посылаю тебя, Лили и Роуз в лагерь Стоунледж-Лейк для девочек. Помните? Мы с мамой отдыхали там пять лет подряд. Такое крутое местечко! Теннис, хоккей на траве, американский футбол, езда верхом, плавание, походы. Знаете, как это здорово? Уезжаете двадцать восьмого июня.
Она широко улыбнулась.
Близняшки с восторженным воплем бросились к Лиззи и принялись ее обнимать. А вот Эми, очевидно, была ошеломлена свалившимся на нее счастьем.
– Почему ты отсылаешь нас, мама? Кто-то умирает, и ты не хочешь, чтобы мы были при этом?
– Господи Боже, Эми, откуда у тебя страсть к мелодрамам? – фыркнула Лиззи. – Никто не умирает. Я просто посчитала, что моим племянницам неплохо бы пойти по стопам их матери и тетки.
– А Натаниела ты в лагерь не посылаешь, – заметила Эми.
– Нет, он едет в Италию со мной и с бабушкой, – пояснила Лиззи.
– Италия? – оживилась Эми.
– Да, музеи, древние развалины, история – пробормотала Лиззи, подмигнув сестре.
– Ууу! – разочарованно простонала Эми. – Предпочитаю лагерь.
– Именно так я и подумала, – кивнула Лиззи. – Видишь, как мы похожи, детка? Да, и на заднем сиденье «порше» лежит коробка для тебя. Пойди-ка принеси и устрой нам показ мод. Роуз, Лили, в ближайшую субботу мы пойдем делать покупки для лагеря.
– И вовсе не нужно нас подкупать, – пробурчала Лили.
– Да, – согласилась Роуз, – Мы думаем, что лагерь – это здорово. Спасибо, тетя Лиззи.
– Музеи? Развалины? История? – ухмыльнулся Натаниел.
– Вилла в Тоскане. Вино. Итальянские, спелые, как виноград, девушки, классный маленький автомобильчик, – соблазняла Лиззи.
– Пожалуй, это лучше. Спасибо, тетушка. О, ма, меня приняли в университет штата, зачислили в резерв в Йеле и приняли в Принстон! Я еду в Принстон!
Он выглядел таким счастливым и полным надежд!
– Все это прекрасно, – медленно произнесла Энни, – но, Натаниел, учеба в Принстоне зависит от субсидий или стипендии, которые ты получишь. Ты это знаешь, милый.
Она чувствовала себя ужасно. Кошмарно. Ее чудесный сын заслуживает учебы в Принстоне. Тем более что именно туда он хотел поступить. – Мне дали стипендию на десять тысяч долларов. Придется учиться как можно лучше, и в этом случае на четыре года я обеспечен.
– Десять тысяч на все четыре года или на каждый? – уточнила Лиззи.
– На каждый, в течение четырех лет.
– Прекрасно! – воскликнула Лиззи, глядя на сестру.
– Стоимость обучения в Принстоне – тридцать три тысячи в год, – напомнила Энни.
– Ему удастся получить почти достаточную сумму, чтобы покрыть расходы, – заметила Лиззи, многозначительно уставясь на сестру.
– Мы не можем принимать никаких решений, Натаниел, пока не узнаем, какие субсидии тебе полагаются. Лиззи, тебе пора. Ты знаешь маму и ее пунктик насчет ужина ровно в шесть.
Лиззи поняла намек.
– Проводи меня до машины, – попросила она, взяв руку сестры.
– Даже не предлагай, – тихо предупредила Энни, когда сестры вышли во двор.
– Но позволь мне хотя бы возместить разницу между суммой субсидий и стипендией, – взмолилась Лиззи. – Мы не можем ждать, пока он получит все полагающиеся ему субсидии.
– Я могу выделить пять тысяч в год, но не более, – вздохнула Энни. – Даже если он получит еще десять тысяч субсидий, этого все равно недостаточно. А ему еще нужны деньги на еду и одежду.
– Получит работу в кампусе. Слушай, моя фирма дает стипендии детям партнеров и служащих, имеющим хорошие оценки. Натаниел отлично учится, и помощь студенту Принстона – хороший способ получить в будущем ценного сотрудника. Не будь слишком гордой, Энни. Не мешай сыну осуществить свою мечту. Ты прекрасно знаешь, что будь Нат жив, перевернул бы небо и землю, чтобы старший сын учился в Принстоне. Энни долго молчала, прежде чем ответить:
– Хорошо. Но только потому, что Эми вряд ли захочет поступать в престижный колледж. Боже, Лиззи, я по уши у тебя в долгу! Лиззи Брэдфорд крепко обняла сестру.
– Семья – это все, – заверила она. – Даже твердозадая корпоративная сучка вроде меня это знает. Позвоню через несколько дней.
Она уселась в машину и включила зажигание.
И в жизни Энни и ее семьи неожиданно наступила, светлая полоса. Фирма сестры выдел ила для Натаниела стипендию в десять тысяч долларов, пока что на первый год, но если он и дальше будет отлично учиться, выплаты продолжатся. А школьный консультант по профориентации продолжал работать с Натаниелом, так что, когда настал день выпуска, первый год обучения в Принстоне был полностью оплачен, а маленький фонд Энни оставался нетронутым на случай непредвиденных расходов. Сам Натаниел был удостоен чести произносить прощальную речь от имени класса. Занятия были закончены до сентября. Началось лето.
Утром двадцать восьмого июня Энни отвезла дочерей на условленное место в сорока милях от Эгрет-Пойнта, куда должен был подойти школьный автобус, чтобы забрать девочек, едущих в лагерь Стоунледж-Лейк. Лили и Роуз по-прежнему ликовали. А Эми все еще одолевали серьезные сомнения, пока она не услышала, как ее окликнули. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с Бритни Каулс, самой популярной девочкой своего класса.
– Привет, Эми! Тоже едешь в Стоунледж? Это мое третье лето в лагере.
– А мое первое, но ты, конечно, это знаешь. Мои ма и тетка ездили туда пять лет подряд, – нервно пробормотала Эми.
– Так это у вас наследственное? Круто! Сядем рядом в автобусе? Может, окажемся в одном домике? – обрадовалась Бритни. – Привет, близняшки!
– Ма, я пойду, – сообщила Эми матери и, наскоро чмокнув ее в щеку, поспешила вслед за Бритни.
– Бритни Каулс пользуется огромным успехом в школе, – сообщила Роуз. – Надеюсь, Эми не станет к ней подлизываться.
– Мы хотели увидеть, как она будет себя вести, прежде чем мы признаемся, что она – наша сестра, – добавила Лили. – Слушай, ма, поблагодари еще раз тетю Лиззи.
– Обязательно, – пообещала Энни. – И желаю хорошо отдохнуть. Мы прекрасно проводили время в лагере.
Близняшки обняли мать и забрались в автобус. Энни дождалась, пока он отъедет, прежде чем вернуться домой. Здесь после отъезда девочек стало непривычно тихо. Вскоре ей начали приходить письма. К облегчению Энни, близняшки радовались всему, что мог предложить лагерь. Эми только и могла говорить, что о «Брит», но и ей в лагере нравилось. Июль промелькнул незаметно, и через несколько дней Натаниелу предстояло вылететь в Италию, вместе с теткой и бабушкой. В доме останутся только Энни и Уилле. В субботу появилась Лиззи, которая приехала в Эгрет-Пойнт, чтобы помочь Филлис, которая никак не могла решить, что взять с собой.
