Текст книги "История Германии. Том 1. С древнейших времен до создания Германской империи"

Автор книги: Бернд Бонвеч

Соавторы: Юрий Галактионов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 47 страниц)

Борьба за инвеституру

Занятый восстановлением своей власти Генрих IV не имел возможности воздействовать на итальянские дела. Рим, раздираемый догматическими противоречиями, распался на политические группировки клюнийцев и антиклюнийцев. Политическая ловкость Гильдебрандта, умело действовавшего в калейдоскопической смене пап и антипап, привела его к избранию в 1073 г. папой под именем Григория VII, причем с грубыми процессуальными нарушениями Латеранского декрета.

Именно тогда Гильдебрандт в 27 тезисах, известных как «Диктат папы», в концентрированной форме изложил примат власти папства над всей церковью и принцип абсолютной непогрешимости римского понтифика. Ни один собор, ни одно теологическое сочинение не могут быть признаны церковно-каноническими без его санкции, ибо заслугами св. Петра он автоматически получает святость. И, наконец, только папа может распоряжаться императорскими инсигниями, «он может низлагать императоров», а «подданных он может освобождать от присяги негодным владыкам».

В феврале 1075 г. на Римском синоде Гильдебрандт потребовал явиться к папскому престолу пятерым советникам Генриха IV с повинной в грехе симонии. Главным решением синода стал запрет духовенству получать от светских властей любые должности; мирянину за подобный акт запрещался вход в церковь до добровольной отмены его распоряжения. Начался длительный и пагубный для королевской власти спор об инвеституре с радикальными клюнийцами, идеалом которых была вселенская папская теократия. Полнее уничтожение светской инвеституры было, конечно, нереально, поскольку могло повлечь за собой перевод королевских церковных ленов в папские. Необходим был компромисс, но ни король, ни папа на него не пошли.

Генрих продолжил практику светской инвеституры в Германии и Ломбардии. Осенью 1075 г. король, вмешавшись в выборы епископа Милана, назначил там своего ставленника. В письме от 8 декабря 1075 г. Григорий VII в резкой форме потребовал от короля прекратить давление на избрание духовенства под угрозой отлучения от церкви. Называя Генриха rex Teutonicorum, папа недвусмысленно дал понять, что курия не признает его власти над Италией. В январе 1076 г. Генрих собрал синод германских прелатов (26 епископов) в Вормсе, который единогласно отказался повиноваться папе, основывая свое решение на целом ряде нарушений церковных процедур вплоть до незаконности его избрания. Заключительное постановление синода начиналось довольно резко: «Генрих, король Божьей волей, а не захватом, Гильдебрандту, отныне не папе, а лживому монаху»; в таком же тоне и завершалось: «Я, Генрих, король Божьей милостью, совместно со всеми нашими епископами говорю тебе: сойди с престола, сойди!» Каждый участник Вормского синода, кроме того, направлял папе собственное послание с отказом далее признавать Гильдебрандта главой католической церкви. Ломбардский епископат в своей массе примкнул к решению германских прелатов и короля. Особое письмо Генрих адресовал «клиру и народу Рима» с предложением низложить Гильдебрандта, выбрать самим нового папу, которого он утвердит.

В Риме во время чтения королевских грамот посланник Генриха едва не был убит, но Григорий VII этого не допустил. В форме молитвы св. Петру папа произнес: «Генриха-короля, сына Генриха-императора, который восстал в неслыханной гордыне против церкви твоей, лишаю правления над всем королевством Тевтонским и Италией и разрешаю от присяги всех христиан, которой они связаны и свяжут себя... и предаю его анафеме».

В Германии действия папы вначале не произвели особого впечатления на епископат, но вскоре в его среде начался раскол. Ломбардские епископы в Павии произнесли анафему Гильдебрандту; то же самое сделал епископ Вильгельм Утрехтский в присутствии короля, но этот важный акт не удалось провести через германский церковный синод в Вормсе ввиду его малочисленности. Пропапской позиции придерживались магнаты, собравшиеся на съезд в Трибуре в 1076 г., где в отсутствие Генриха стали рассуждать о его низложении, но не смогли выработать сам механизм этого акта из-за противодействия многих епископов. Для разрешения колебаний был назначен еще один рейхстаг в Аугсбурге, на который должен был прибыть в качестве третейского судьи Григорий VII, которому и отводилась роль произнесения рокового для Генриха приговора. Посреднический план предложил аббат Гуго, принимавший некогда участие в ритуале крещения Генриха: к 22 февраля 1077 г., т. е. ровно через год и один день после предания короля анафеме, тот должен либо примириться с папой, либо проститься с короной.

Генрих бросился в Италию, совершив сложный переход через Альпы; Григорий VII направлялся в Аугсбург. В Италии к королю стекались графы, вальзассоры, епископы, настроенные антигригориански по многим причинам, одной из которых являлась поддержка папой патарии – еретического движения низших слоев общества, смыкавшегося с радикальными клюнийцами в осуждении обмирщения церкви. Под Мантуей папа узнал о появлении Генриха в Италии и счел, что с помощью всех его итальянских противников король расправится с ним. Григорий VII бежал в замок Каносса под защиту маркграфини Тосканской Матильды. К Каноссе 25 января 1077 г. прибыл и Генрих. Три дня в рубище кающегося грешника король добивался от папы аудиенции, которая состоялась 28 января. Произошли слезное покаяние и клятвы короля на мощах в том, что он будет покорен римской церкви. Отсюда возникло выражение «идти в Каноссу» – каяться, смиряться, идти на унижение перед противником. Отлучение было снято и это испортило на время отношения Генриха с ломбардцами, которые он, однако, быстро восстановил. В Каноссе проиграл не король, а папа, возвратив Генриху права на престол и сюзеренитет над всеми вассалами.

Но знать Германии, получив известия о возвращении Генриха в качестве законного государя, собралась в марте 1077 г. в Форххайме, объявила о низложении Генриха и избрала новым королем герцога Рудольфа Швабского. В ряде сражений войска Генриха то терпели поражение, то одерживали малоубедительные победы. При этом Григорий VII выжидал, на чью сторону встать. В 1080 г. антикороль Рудольф одержал победу у Наумбурга, однако скончался от ран. Тогда папа вторично повторил процедуру отлучения Генриха, что не возымело никакого действия в Германии и Северной Италии. Наоборот, в том же году на синоде в Бриксене Гильдебрандт был объявлен смещенным и проведено избрание нового папы – Климента III.

Невзирая на продолжающийся мятеж в Саксонии и Тюрингии, в 1081 г. Генрих IV с небольшим войском из швабских министериалов отправился в Италию, где Григорий VII вновь потребовал от короля публичного покаяния в духе Каноссы. В Германии саксонская знать выбрала себе королем графа Германа Люксембургского, который, не будучи в силах подчинить Южную Германию, вернулся в 1083 г. в Саксонию. В этом же году Генрих IV занял Рим; Григорий VII, укрывшись в замке св. Ангела, еще раз отлучил его и папу Климента III. В марте 1084 г. Генрих IV был, наконец, коронован императором. Папа Григорий призвал на помощь норманнов, которые освободили папу и страшно разграбили Рим. Понимая свою долю ответственности, Гильдебрандт убыл из Рима вместе с норманнами и умер в Салерно в 1085 г.

Генрих IV вернулся в 1084 г. в охваченную войной Германию, которую удалось усмирить только к 1090 г. В Италии в отсутствие императора шла борьба разных пап друг с другом. В 1088 г. клюнийская партия избрала папой Урбана II, искусная дипломатия которого поставила власть Генриха IV в Ломбардии в критическое положение. Генрих вновь двинулся в Италию, где с переменным успехом воевал в 1090-1092 гг. Новый мятеж в Германии, новый антикороль заставили императора вернуться в Германию.

Бесконечные междоусобицы в Италии и Германии вызвали усталость от породивших их причин. В Италии Урбан II на Клермонском соборе в 1095 г. сумел возглавить и отчетливо озвучить идею крестовых походов. В Германии Генрих IV всячески содействовал возрожденной концепции «Божьего мира», столь желанной городам, министериалам, крестьянству и низшему клиру. И хотя на рейхстаге в Майнце в 1103 г. принимается решение об «общем мире» по всей стране, предусматривавшее жесткие санкции за нарушение имущественной и личной безопасности всего населения, это не остановило распри в стране.

В 1104 г. в союзе с баварскими магнатами против императора поднял мятеж его сын и наследник Генрих V, коронованный еще в 1099 г. До открытого столкновения не дошло, но коварный сын, уговаривая отца примириться с папой на рейхстаге в Майнце, заточил его в замке Бекельхайм. Там Генриха IV вынудили подписать акт отречения от престола. Знаки королевского достоинства в Майнце совместно с вассальной присягой от знати принял Генрих V. К отрешенному императору прибыл папский легат, заставил его исповедаться, но грехи не отпустил: унижение стало местью григорианской партии. Получив свободу, Генрих проследовал в Льеж, где объявил свое отречение недействительным и объявил сыну-антикоролю войну. На сторону императора стали среднерейнские города, видя в нем реальную гарантию «Божьего мира». Приготовления к боевым действиям шли полным ходом, вероломный Генрих V безуспешно осаждал Кёльн, неожиданно получив королевские инсигнии от отца, который умер в 1106 г. Тело Генриха IV пять лет пролежало непогребенным в Шпейерском соборе: великолепный образчик раннесредневековой культуры и католического благочестия. Борьба за контроль императорской власти над папством была проиграна, но спор об инвеституре не завершился.

Окончание борьбы за инвеституру и конец Салической династии

Последний из Салиев, Генрих V (1081-1125), унаследовал неразрешенные политические проблемы предыдущего правления. Логика развития ленных отношений неумолимо требовала не новой, но видоизмененной старой практики инвеституры. Придя к власти в качестве безусловного сторонника григорианской партии, Генрих V назначал на епископские кафедры своих кандидатов и требовал, как все его предшественники, исполнения вассальных обязательств, лежащих на вручаемых от его имени церковных ленах. После ряда походов на восток – в Польшу, Венгрию, Чехию – он отправился в 1110 г. с большим войском в Италию. Без всяких эксцессов он вступил в Рим, оказал почтение папе Пасхалию II и приступил к переговорам о судьбе инвеституры. Папа настаивал на исполнении принципов, идущих от Григория VII. Король согласился отказаться от светской инвеституры и потребовал со своей стороны сначала для себя императорской коронации, а затем отказа церковных структур от своих ленных герцогских, графских, маркграфских прав: земельных владений, городов, бургов, таможенных и рыночных сборов, чеканки монеты и прочих благ, принадлежащих короне как сеньору-собственнику. Пасхалий заявил, что церквам достаточно десятины и подаяний и он лично уговорит епископат отказаться от мирских благ. Был подписан соответствующий документ, оглашение которого в соборе св. Петра вызвало огромное возмущение против папы, обвиняемого в ереси и ограблении церкви.

Коронация оказалась сорванной, король обвинил папу в несоблюдении соглашения, арестовал его с частью кардиналов и удалился из Рима. В течение двухмесячного заключения Пасхалий согласился на условия короля: каждый прелат, избранный без симонии, вначале получает свой лен от короля и инвеститурируется светской властью при этом кольцом и посохом и лишь затем посвящается в сан. Король отказывается от вмешательства в выборы епископата, но обладает правом вето в отношении отдельных кандидатур. В 1111 г. Генрих V был коронован императором, вопрос об инвеституре был решен вновь в пользу светской власти и теперь зависел от позиции германской светской и крупной церковной знати.

В своей германской политике император откровенно ориентировался на города и министериалов, расширяя домениальные владения на Верхнем Рейне. Феодальные мятежи не преминули возобновиться: сильный король знати был не нужен, тем более что он решил восстановить королевские владения в Остфалии. Военная удача чаще была на стороне его противников. Радикальные реформаторы в Италии потребовали отказа от привилегий, данных Генриху Пасхалием; четырежды в 1111-1115 гг. императора на разных синодах подвергали отлучению, но ни одна из экскоммуникаций не была папской. В 1115 г. без войска, с небольшой свитой Генрих V отправился в Италию, чтобы принять наследство маркграфини Матильды Тосканской, передав ведение войны в Германии своему родственнику – швабскому герцогу Фридриху Одноглазому. Наследство было огромным: аллоды, имперские лены, города. Генрих щедро награждал своих сторонников и на время создал себе в Средней и Северной Италии сильную поддержку.

Вернувшись в Германию в конце 1118 г., Генрих предложил собрать имперский рейхстаг и приступить к мирным переговорам. Решения рейхстага в Трибуре 1119 г., сулившие стране долгожданный мир, были сорваны двукратными отлучениями императора новым папой Каликстом II. Возобновившееся неповиновение знати не завершилось большой войной; на рейхстаге в Вюрцбурге в 1121 г. магнаты обязали Генриха примириться с папой по вопросу об инвеституре, гарантируя при этом сохранение чести государства, оказывая при необходимости давление на папу. Извещенный о происходивших событиях Каликст II послал своего легата кардинала Ламберта Остийского для обсуждения предварительных проектов и окончательного решения вопроса.

23 сентября 1122 г. на рейхстаг в Вормсе были подписаны два документа – папский и императорский, получившие название Вормский конкордат, признававшие взаимные права сторон. Императорская грамота была подписана не только Генрихом V, но и значительной частью светской и церковной знати Германии, кроме саксонской. Таким образом, империю в Вормсе на равных с Генрихом представляла знать. Императором руководил здравый прагматизм: во-первых, ранее подобные конкордаты подписали короли Франции и Англии; во-вторых, имперский Вормский конкордат содержал региональные варианты. В Италии и Бургундии вначале следует церковная инвеститура (посохом и кольцом) с одновременным посвящением в сан и только через полгода – императорская (скипетром и леном). В Германии императорская инвеститура предваряла церковную. Король отказывался от своего права вето и вмешательства в выборы духовного лица, но получал право присутствовать на таких выборах, т. е. его негласное влияние сохранялось, на что в 1123 г. указал Каликсту II Латеранский собор.

Борьба за инвеституру окончилась потерей для германского императора итальянского епископата. В Германии в результате зафиксированных в Вормском конкордате взаимных обещаний вернуть друг другу утраченные тем или иным путем владения, происходит известное ослабление королевской власти и усиление тенденции к формированию замкнутых территориальных владений. Германия прочно встала на путь феодальной, пока еще не политической раздробленности. Оттонова система сократилась до права короля требовать от своих церковных ленников выполнения вассальных обязательств.

Генрих V скончался бездетным в 1125 г., через год после неудачного похода союзником англичан против Франции. Династия Салиев пресеклась. Частным наследником владений Генриха V выступил племянник покойного императора швабский герцог Фридрих Одноглазый.

Итоги правления Салической династии не сводятся, конечно, к окончанию безраздельного политического господства светской власти над церковной. Изменилось место германской «Римской империи» в Европе: для Франции и Англии она и не была таковой; Венгрия и Польша обрели практически полную независимость, вассальные обязательства чешских князей превратились в фикцию, полабское славянство упорно сопротивлялось германской колонизации. В результате бесконечных мятежей внутри Германии происходит не консолидация и формирование единой немецкой народности, но, наоборот, отчетливая регионализация и консервация этнических групп. Королевская власть не обрела характера центральной, поскольку ни подлинной центральной резиденции, ни централизации страны не существовало.

Изменения в социально-политической структуре более или менее стабилизировались в вассальной иерархии. Возникшая в начале XI в. социальная модель – oratores, bellatores, laboratores («молящиеся», «воюющие», «работающие») – укрепилась окончательно. Духовенство представляли 6 архиепископов и 43 епископа, многочисленные аббатства либо двойной – королевской и папской – юрисдикции, либо только папской. Светская знать разделялась на высшую (герцоги, маркграфы, пфальцграфы, ландграфы, бургграфы), обладавшую обширными земельными имуществами и постепенно превращавшуюся из сменяемой в наследственную; среднюю (графы, фогты, бароны – пожизненные ленники), бывшую вассалами как короля, так и аристократии; низшую (министериалы), зависимую главным образом от короля, подъем которой и превращение в особое сословие произойдет позже. Несмотря на малое количество настоящих городов, горожане были четко отделены от крестьян. В том, что касается оформления вассальных отношений и иерархии, завершение генезиса германского варианта феодализма можно считать свершившимся фактом. Германскую монархию, в которой тон задавали съезды высшей знати, можно характеризовать как аристократически-представительную.

Гораздо сложнее вопрос о феодализации крестьянства. Несомненно, каролингские модели экономической и личной зависимости крестьянства действовали при Саксонской и Франконской династиях во всех рейнских областях, о чем свидетельствуют полиптики монастырей ранней волны христианизации (Сен-Галлен, Фульда и т. д.). В Тюрингии, Саксонии, Фрисландии этот процесс затянулся надолго. Аллодиальная собственность и альменда общин, повинности крестьян в большей мере зависели от государства и баннов его представителей, фогтов и графов, нежели от вотчинников. Демографический рост XI в. вызвал расчистку лесов в Средней и Северной Германии; на новых территориях основывались традиционные общины-марки с наследственной аллодиальной собственностью и высокой степенью личной свободы крестьянства. Завершение феодализации германской деревни, связанное с превращением министериалов в особое сословие средних и мелких наследственных держателей, произойдет уже в период развитого Средневековья.

5. Культура раннесредневековой Германии

При изучении культуры раннесредневековой Германии необходимо учитывать ряд принципиальных соображений хронологического, географического и структурно-культурологического характера. Раннесредневековая германская культура не представляет собой целостной, гармоничной системы уже потому, что она покоилась на трех традициях: германском варварстве, позднеримской античности и христианстве. Соответственно, она отчетливо распадалась на элитарную, основывающуюся на латинской письменности, античной и христианской традициях, и народную – бесписьменную и исключительно устно-коммуникативную. Элитарная культура была принадлежностью (в качестве доминирующего элемента) высшего церковного и высшего светского сегментов общества. Достаточно сказать, что все императорские акты вплоть до XIII в. составлялись на латыни. Большая же часть раннесредневековой германской знати, отличаясь от крестьянства имуществом и властью, в очень малой степени отстояла от него в культурном отношении, будучи безграмотной и в повседневности приверженной обычаям и привычкам простонародья, разговаривая с ним на одном наречии.

С географической точки зрения, раннесредневековая культура была представлена как минимум тремя регионами (рейнским, средне– и северогерманским), в которых хронологически по-разному – при наличии или отсутствии античных традиций – трансформировалось древнегерманское наследие.

Примером может послужить история двух городов. В лагере легиона и окружающей канабе Castra Regina после падения римской власти в V в. разместились бавары (Baiuvarii), дав новое название городку Reganespurc (Регенсбург), который с начала VI в. стал резиденцией герцогов Агилолфингеров и древней столицей Баварии. Там была отстроена в следующем веке капелла св. Георга, в которой в 685 г. был погребен «апостол Баварии» св. Эммеран. В 739 г. св. Бонифаций учредил в Регенсбурге епископство и бенедиктинское аббатство. При Каролингах город был одной из видных императорских резиденций; там были погребены последние восточнофранкские Каролинги Арнульф и Людовик Дитя. При Оттонах и Салиях Регенсбург оставался одним из крупнейших политических, экономических и культурных центров Германии. С началом XII в. город вступает в стадию экономического и культурного подъема.

На нижней Эльбе авангард каролингских войск (согласно преданию, во главе с Карлом Великим) около 810 г. на месте саксонской деревушки Hamm («приют в пустынной местности») заложил бург, названный в источниках 834 г. Hammaburg (Гамбург). Отсюда должна была осуществляться христианизация Шлезвига и Дании; с этой целью там учреждается архиепископство. В 845 г. датские викинги разрушили Гамбург. Архиепископство было заново учреждено в 848 г. в Бремене, а в Гамбурге архиепископство было восстановлено только после того, как Гамбург был вновь отстроен в 937 г.

В 950 г. в Гамбурге насчитывалось до 500 жителей, в основном торговцев и ремесленников, медленно отстраивавших гавань на Эльбе. В 983 г. ободриты уничтожили Гамбург вместе с церковью, монастырем и небольшой монастырской школой. Восстановленный к 1035 г. город насчитывал 800-900 жителей, половина из которых были духовными лицами. Знаменитый архиепископ Адальберт Бременский хотел превратить Гамбург в христианский центр всего Севера, но еще дважды (в 1066 и 1072 гг.) ободриты разрушали город. При Штауфенах в 1189 г. город получил первые торговые привилегии для призванных из Юго-Западной Германии переселенцев.

Оба примера показывают, что периодизация и структурная эволюция германской раннесредневековой культуры далеко не везде соответствовала «политической» хронологии, этапам и эталонам западнофранкского культурного развития. Для Северной Германии, например, вряд ли приложимы категории «Меровингская культура», «Каролингское и Оттоновское возрождение».

Эти понятия были чужды для всей народной культуры раннесредневековой Германии вне зависимости от региона. Население германских земель специалисты на 1000 г. оценивают примерно в 4 млн человек, с плотностью от 8 до 10 жителей на 1 км ². Средняя продолжительность жизни для низших слоев едва достигала 25 лет, при крайне низком уровне здравоохранения и личной гигиены. Источниками питания служили овес, рожь, позже знаменитый немецкий Eintopf (смесь кореньев, злаков, рыбы и дичи), который был главным продуктом основной массы селян. Нелатиноязычная, близкая по культуре к простонародью знать питалась лучше. Для изготовления пива использовался ячмень, хотя медовуха была долго более предпочтительным напитком. Слаборазвитые агротехнологии заставляли до трети урожая оставлять на семена. Голод и эпидемии уменьшали сельское население нередко на треть, а то и наполовину. Население искало помощи у церкви и знати: в 1035 г. архиепископ Трирский во время мессы был вынужден позволить голодной пастве разорвать своего коня и употребить его в пищу. Густозаселенные области прирейнской Германии заставляли искать места для колонизации на востоке, где грозными соперниками были венгры и славяне. Замедленность колонизации, а также расширение практики раскорчевывания лесов и осушения болот вело к временной оторванности групп населения от своих этнических корней и стагнации у них, а то и возникновению новых элементов местной культуры.

Общим для крестьянства была вековая монотонность повседневного бытия. Центром мироощущения были двор и село (обычно не более дюжины домовладений с 70-80 жителями; наиболее крупные, в предместьях пфальцев, – до 300 человек). Источником информации об окружающем мире были слухи, больше доверия оказывалось очевидцам событий. Все это порождало конкретность мышления при отсутствии каких-либо абстракций. Система мер и весов определялась ведрами, повозками, локтями, шагами и т. д. Расстояния определялись по тому, как далеко можно увидеть белую лошадь; петух признавался годным для оброчных платежей, если он мог взлететь на спинку стула; забор считался крепким, если по нему трижды без ущерба пробегал вооруженный мужчина. В уголовном праве телесным повреждением считался факт пролития крови на землю. Образование складывалось из жизненной практики и производственного опыта; детский труд под родительским наблюдением был аксиомой. В мужчинах ценилась грубая сила, способность противостоять диким зверям и ворочать тяжелый плуг. В уголовном праве вор, тайно и бесшумно присвоивший чужое добро, карался более жестоко, чем разбойник, открыто противостоявший своей жертве.

Зависимость человека от природы при крайне низком уровне производственных технологий вела к углублению конкретного менталитета. Для преодоления личностных и хозяйственных невзгод совершались магические ритуалы, или, наоборот, шел поиск виновников неурожаев, падежа скота, которыми считались совершенно конкретные, подлежащие суровым карам «колдуны» и «ведьмы». Люди не имели ясных представлений о границах бытия и небытия, разнице между человеком и зверями, что порождало веру в оборотней. Христианство распространялось медленно, несмотря на появляющуюся густую сеть приходских церквей. Многие люди редко ходили в храмы и общались с приходским священником главным образом при крещении и отпевании. Даже заключение браков при господствующей полигамии в раннем Средневековье чаще было светским актом. Месса, включая «Отче наш» и «Символ веры», совершалась на латыни и была непонятна церковной общине; проповедь читалась на местных наречиях, но темы проповедей малообразованных сельских священников, которые обычно учились основным навыкам литургии у своих предшественников по приходу, были скудны и однообразны. Библии на древненемецком языке не существовало, а отсутствие книгопечатания резко ограничивало круг лиц, знакомых с ее содержанием. Отсюда распространение как тайного язычества, так и открытого почитания священных источников, камней, рощ, вера в домовых, талисманы и т. д. Постепенно древние языческие обряды христианизировались под давлением церкви. Нередко сами церкви воздвигались на месте языческих капищ. Сельские храмы были практически лишены украшений, окрашены в однотонные цвета, алтарями зачастую служили простые каменные плиты. Все они были деревянными, как и крестьянские дома, что резко отличало их от епископских соборов, которым властью был позволен и вменен для застройки камень. Немногим от сельских приходов отличались и бурги средней знати: такие же земляные палисады и рвы, поскольку императоры и короли не позволяли укрепленных камнем бургов знати. Рост новых замков-шлоссов был возможен только в период ослабления центральной власти.

Представления о грехе и покаянии, постах были прагматичны и ориентированы на физическое выживание индивидуумов. Попытки ввести «тарифы» за грехи и покаяния с конца VIII в. были свернуты. Монастыри, учрежденные «сверху», главными задачами видели процветание собственного сельского хозяйства, лишь в теории считая бенедиктинский устав для себя обязательным. Подобная ситуация господствовала до начала клюнийского движения, поддержанного в Германии аббаством Гиршау начиная с 1079 г., с требованием для монашества труда, целибата, аскезы, грамотности.

Бытовые развлечения не имели возрастных границ: взрослые и дети с одинаковым удовольствием слушали саги и сказки, героями которых были фольклорные и исторические персонажи эпохи Великого переселения народов, пели народные песни, играли в прятки, снежки, загадки. В городах рейнской зоны, особенно в резиденциях знати и епископата, изредка появлялись бродячие актеры из других местностей, представляя публике акробатические номера, пение и танцы в сопровождении музыкальных инструментов. К эпохе развитого Средневековья на основе этих традиций разовьются основы немецкого миннезанга, на который большое влияние оказали в том числе западнофранкские эпические и лирические эталоны.

Носителями элитарной культуры (латиноязычной, а тем самым общеевропейской по своему характеру) были, прежде всего, немногие образованные духовные и светские лица. Сама элитарная культура была более сложной и дифференцированной, чем культура народная. В построенных пфальцах и соборах, отделанных в смешанных традициях античного, византийского и раннероманского искусства, обладавших книгами по теологии, истории и тогдашнему естествознанию, далеко не все могли хотя бы строчку написать на латыни. Два наиболее ярких примера – Карл Великий и Генрих II. Даже в конце XIII в. из 14 членов соборного капитула в Мейсене 9 не могли написать свое имя. Библиотеки наиболее крупных раннесредневековых монастырей насчитывали всего несколько сотен книг, в основном богословского характера. В историописании господствующим жанром были анналы (Фульдские, Вертинские), носившие ярко выраженный провинциальный характер; представление о происходящем в сопредельных странах скорее было исключением. Лиутпранд Кремонский (922-969) составил хвалебную биографию Оттона I, а также описание нравов византийского двора; Адам Бременский (ум. 1081), один из столпов раннесредневековой историографии, назвал свой труд «Деяния понтификов Гамбургской церкви». Биографии германских монархов (например, «Деяния Конрада II императора») в силу их отчетливой официозности не достигали уровня «Жизни Карла Великого» Эйнгарда. Даже счастливое исключение – «Деяния саксов» Видукинда Корвейского (ок. 950-1004) – в большей степени усеченные жизнеописания Генриха I и Оттона Великого, нежели историко-этнографический труд.

Из «Каролингского возрождения» для Германии ближайшие его преемники, особенно Людовик Немецкий, будучи не в силах предотвратить распад Академии Карла Великого, восприняли наиболее прагматичную ее составляющую: сам опыт организации системы образования с усилением внимания к германоговорящим верхам общества. Отмести сразу латынь не удалось, но именно к периоду правления первого восточнофранкского короля восходят традиции будущей немецкой культуры. В светской монументальной архитектуре заимствовались элементы романского стиля для украшения пфальцев с целью усиления репрезентативности центральной власти.

Этой же задачей было проникнуто «Оттоновское возрождение», вызванное к жизни ориентацией на восстановленную имперскую идею. При дворе Оттона Великого вновь сложилась не столь масштабная, как при Карле, Академия; вновь зазвучала ориентированная на классические образцы ученая латынь. Деятельность этого ученого кружка была уже, а творчество носило заметный официозный характер. Образцом может служить анонимная «Песнь об Оттоне», повествующая о разгроме венгров в 955 г. на реке Лех. Победа Оттона I ставит его в один ряд с Карлом Великим, который ранее, уточняет автор, воспрепятствовал аварам обрушиться на Западную Европу. Ритмика короткого стиха со склонностью автора «Песни» к аллитерации сближает ее с типичными германскими эпическими памятниками.