Текст книги "Между верой и любовью"
Автор книги: Бернардо Жоаким да Силва Гимараенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
Глава двадцать третья
Эугенио вернулся домой, охваченный самыми тяжелыми волнениями. Он не находил в себе сил бороться с охватившим его негодованием. Словно неопытный капитан, взявшийся за управление судном в бурных водах и испугавшийся пучины, он тысячу раз пожалел о своем, как казалось ему сегодня, скоропалительном решении облачиться в сутану. Долг священника, словно венец из шипов, вонзался ему в голову и приносил неимоверные страдания. Он никак не мог смириться с отцовской ложью, что вкупе с увещеваниями наставников подтолкнула его на принятие сана.
«Господи, зачем они решились на столь гнусный обман? – бормотал он про себя. – Кому нужно было искалечить судьбу двух еще не познавших жизнь людей! Если бы не эта ложь, если бы я по-прежнему верил, что Маргарита ждет меня, я ни за что не стал бы священником. Я лжец! Я предатель! Бедная Маргарита, ведь она страдала все эти годы не меньше меня! Я не смог оценить то сокровище, которое было уготовано мне самой судьбой, и променял его на сан священника, который мне не по силам!»
Эугенио не находил себе места, метался в нервном возбуждении, словно в бреду. Страсть, которую он считал до этого лишь болезненным напоминанием о прошлом, с новой силой пробуждалась. Страсть эта была подобна кустарнику, казалось бы замерзшему в сильные морозы, но вновь расцветающему с первым дыханием весны. Она, словно костер, потушенный дождем, готова была вновь воспламениться от одной лишь искры. Проснувшееся чувство ужаснуло его, оно могло уничтожить хрупкую преграду, выстроенную в его сердце долгими уроками смирения.
То были уже не воспоминания о нежной детской привязанности, не было это и юношеской страстью с томительной тоской, светлыми мечтами и ожиданием счастья. Это были плотские желания, так долго дремавшие в нем, а теперь полностью завладевшие им, ненасытная жажда удовольствия и наслаждения, жар, горячка. Бес сладострастия зажег свой факел и пытался сжечь его.
Эугенио уединился в спальне, он не мог никого видеть. Ночь он провел в страшных муках, самозабвенно молился, умоляя Небеса дать ему силы бороться с искушением, и в ужасе от охватившего его чувства проклинал свою судьбу.
Наутро, когда отец поинтересовался, к кому его позвали, он постарался как можно спокойно ответить:
– Я не знаю этих людей.
Родители заметили, что сын чем-то обеспокоен, но не подали виду. Эугенио быстро позавтракал и под предлогом того, что хочет прогуляться и навестить соседей, вышел из дома.
– Его что-то мучает, – сказала сеньора Антунес мужу. – Ах, Боже мой, – вдруг воскликнула она, – змей, сеньор, змей!
– Послушай, хватит, пора уже забыть эти глупости! Он уже взрослый мужчина, священник… Угомонись уже…
– Боже мой! Боже мой! – повторяла сеньора Антунес, вставая из-за стола и осеняя себя крестом.
Эугенио твердо решил не навещать Маргариту, несмотря на свое обещание. Лучше уж было нарушить его, чем впасть в слабость и нарушить клятву, данную при рукоположении, и навсегда погубить свою душу. Поэтому, выйдя из дома, он направился в противоположном направлении от того места, где жила Маргарита. Но после того, как он долго бродил по улицам, по фатальной случайности, а может, и по велению сердца, он очутился вблизи того дома, из которого бежал.
«Я обязан выслушать ее… Быть может, именно в эти минуты она нуждается в утешении…»
Он медленно и нерешительно направился к дому Маргариты. Так птенец, сидящий на ветке дерева, завороженный змеей, обвившейся вокруг ствола и не спускающей с него глаз, мелкими шажками переходит с одной ветви на другую, пока не окажется в пасти страшной рептилии.
Маргарита после того, как Эугенио ушел, сладко уснула и благодаря этому отдыху проснулась в прекрасном расположении духа. Она хоть и с трудом, но встала с кровати, чувствуя себя абсолютно счастливой, расчесала длинные темные волосы и украсила их розой, ее любимым цветком, особенно тщательно и нарядно оделась, словно невеста, готовая идти к алтарю. Даже бледная и ослабевшая, она завораживала своей красотой. Глаза ее были так глубоки и томны, губы так чувственны, на щеках так очаровательно смотрелись ямочки, что с трудом верилось, что еще вчера она готова была предстать перед Господом.
Когда Эугенио вошел, Маргарита сидела на кровати. Он растерялся, увидев, как она хороша.
– Что я вижу! – воскликнул он. – Я пришел облегчить муки страдающей, желающей исповедаться, и что я вижу! Ты смеешься надо мной?
– Смеюсь? Над вами, падре? Эугенио, неужели ты думаешь, что я могу смеяться над тобой? – прошептала Маргарита ласково и нежно.
– Но я вижу, ты здорова, выглядишь лучше, чем вчера.
Появление Эугенио и в самом деле стерло бледность с ее лица и осветило его радостью, глаза ее блестели.
– Мне и в самом деле лучше, – отвечала Маргарита, – я уже не так сильно мучаюсь, но сама не знаю почему. Сердце говорит мне, что дни мои сочтены.
– Не надо верить этому, это лишь твое больное воображение. Но мне следует уйти, я не могу задерживаться в комнате девушки, которая, похоже, пребывает в полном здравии. Прощай, Маргарита.
– Ах, нет, не уходи! Сжалься, побудь со мной…
И столько мольбы было в ее голосе, что Эугенио растерялся. Какое-то время он стоял в полной растерянности, не в силах оторвать от нее взгляд.
– Маргарита! – воскликнул он наконец. – Ты и не представляешь, в каком я смятении, но…
– Не уходи, пожалей меня. Мне вовсе не так хорошо, как кажется. Известно, что перед самым концом смерть ненадолго отступает… Мне кажется, я проживаю последние минуты моей угасающей жизни. Какой сладкой будет для меня смерть, если ты будешь рядом, Эугенио…
– Маргарита… – бормотал Эугенио, тяжело дыша и садясь с ней рядом.
– Эугенио! Какое счастье увидеть тебя в свой последний час, вспомнить наше детство…
– Зачем вспоминать о тех счастливых днях, которых уже не вернуть…
– А разве это не счастье, что ты приехал? Мы ведь росли вместе как брат с сестрой, и сегодня, когда ты священник, я по-прежнему могу быть тебе сестрой и хотела бы умереть у тебя на руках.
– Замолчи, Маргарита! Замолчи! Мне невыносимо слушать это!.. Только сейчас я осознал, что натворил, какое счастье потерял. Боже, почему это случилось с нами? Я богохульник! Мне нет оправдания! – вскричал Эугенио, готовый биться головой о стену.
– Ты ничего не потерял. Тебе было суждено стать священником, посмотри на свои руки, они созданы для того, чтоб осенять верующих крестом…
Маргарита взяла его руки в свои и стала целовать их со всем уважением к его сану. От одного прикосновения этих чувственных, пылких губ по телу Эугенио пронеслась дрожь и пламя желания обожгло его сердце. Испуганный, он резко вскочил. Маргарита задержала его руку.
– Не уходи, умоляю…
Эугенио как зачарованный сел рядом, дрожа всем телом, лоб его покрылся испариной, а глаза застилали слезы.
– Маргарита, я не ухожу, – шептал он, – но, ангел мой, сжалься, помни, что я священник…
– Это не важно. Я лишь хочу обнять тебя перед тем, как закрою глаза…
Девушка обняла руками его плечо и, улыбаясь, не сводила с него взгляд, в котором можно было прочесть целую поэму о любви. Ее горящие глаза тонули в неге, легкое дыхание слетало с полуоткрытых губ и касалось его лица.
Комнату заливал тусклый свет от окна, воздух был напоен пьянящим ароматом стоявших на столе цветов. В доме они были одни. Маргарита положила голову на плечо Эугенио и обняла его.
Мгновение полного, невообразимого счастья! На пороге Ада! Да какая разница!
Глава двадцать четвертая
На следующий день, в воскресенье, падре Эугенио должен был провести свою первую службу в городке Тамандуа. По этому случаю сеньор Антунес пригласил самых важных людей города, ведь это был день триумфа и гордости его семьи. После службы гостей ждал роскошный прием.
Родственники и друзья семьи Антунес, пришедшие в этот воскресный день в церковь, с нетерпением ждали молодого падре, которому предстояла первая в его жизни служба. Эугенио, испытывавший невыразимое волнение, пришел в церковь намного раньше намеченного часа.
Поговаривали, что когда падре вошел в церковь, колокола сами залились в перезвоне, а резкий порыв ветра распахнул дверь.
Падре был мертвецки бледен. Его глаза выдавали печаль и озабоченность. Мрачные мысли терзали его разум словно облака, заволакивающие небо перед раскатом грозы. Как ни старался, он не мог примириться с происходящим. Раздираемый на части угрызениями совести, стыдом и отчаянием, он полностью отдал свое тело и душу на волю судьбы. «Что бы ни уготовила человеку судьба, он должен подчиниться ей, – думал Эугенио, идя к алтарю, чтоб помолиться перед тем, как приступить к своим обязанностям. – Не оскверняю ли я своими сомнениями Церковь, как оскверняют ее некоторые священники, прикасающиеся к потиру своими нечистыми руками? Козни дьявола толкнули меня в такую пропасть, из которой мне уже не выбраться».
Стоило Эугенио закончить молитву у алтаря, как к нему подошла бедно одетая старушка и попросила отпеть покойницу. Сам не понимая почему, он почувствовал оцепеняющий ужас. Холодный пот выступил у него на лбу, тело, казалось, одеревенело. Он взял молитвослов и, сопровождаемый ризничим, что нес кропило, не чувствуя ног, направился к гробу.
В скромном открытом гробу, с двух сторон которого горели свечи, лежала женщина. Белый платок закрывал лицо умершей, на груде ее лежал веночек из цветов – символ невинности. Народ в церкви еще не собрался, лишь там и тут молились старушки.
Чтобы начать отпевание, падре снял платок с лица усопшей, и в тот же миг сдавленный крик вырвался из его груди. Пошатнувшись, он чуть было не упал навзничь, если бы не ризничий, подхвативший его.
В гробу лежала Маргарита.
– Вам нехорошо, падре? – поинтересовался ризничий.
– Ничего, ничего, почему-то закружилась голова, – с неимоверным усилием произнес Эугенио.
Он вытер холодный пот со лба и машинально исполнил тяжелую службу, не понимая, что он делает.
Вернувшись в ризницу, он сказал ризничему, что крещения и венчания будет проводить после службы, согнулся над алтарем и, закрыв лицо руками, стал неистово молиться, обливаясь слезами.
Толпа народу, вместе с его родителями вошедшая в церковь, пробудила его от оцепенения. Он поспешил в ризницу, чтоб переодеться. Ризничий, заметивший его бледность, обратился к нему:
– Падре, вижу вам нездоровится, может вам не проводить сегодня службу?
Эугенио посмотрел на него в изумлении и, не говоря ни слова, продолжил надевать облачение.
Возможность послушать проповедь новоявленного священника привлекла в церковь множество людей. Чета Антунес была на вершине гордости.
Подойдя к ступенькам, ведущим к алтарю, Эугенио остановился. Прихожане замерли в ожидании первых слов проповеди. И вдруг они, недоумевая, увидели, как юный падре в ярости срывает с себя облачение, швыряет его на алтарь и с искаженным болью лицом, расталкивая прихожан, через главную дверь выбегает на улицу.
Он был безумен…
Только для читателей «Мира книги» – первое здание на русском языке романа Бернардо Гимараенса (1825–1884) – писателя, драматурга и поэта, автора знаменитой книги «Рабыня Изаура», по которой был снят культовый одноименный телесериал! Вас ждет встреча с не менее известным романом классика бразильской литературы, писавшего в традиционной сентиментальной манере «слезы сердца».
Эугенио и Маргарита друзья детства, которые любят друг друга чистой и преданной любовью. Но всё вокруг словно препятствует их чувствам – и родители, и сословное неравенство, и предрассудки окружающего общества, и, наконец, религиозные устремления самого Эугенио, который отправляется на учебу в семинарию, чтобы стать священником. Однако он не может забыть Маргариту и разрывается между религиозностью и необходимостью отказаться от плотской любви. Что победит в душе молодого человека – любовь или вера? Как совладать с жизненными обстоятельствами и сословными предубеждениями?
Что сильнее – страсть или религиозность? Надежда или отчаяние? Верность или вероломство?
Удивительно трогательная история чистой любви двух юных сердец не оставит равнодушными читателей так же, как и судьба знаменитой рабыни Изауры.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
