Текст книги "Хаос ШАРПА"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Скажите «Я согласна», – приказал он ей.

Кейт покраснела.

– О, я согласна, – сказала она. – Я, действительно, согласна.

Отец Жозеф улыбнулся ей. Через небольшие, высоко прорезанные в стенах окна церкви солнечный свет озарял её увитую цветами голову, и отец Жозеф поднял руку, чтобы благословить Джеймса и Кэтрин крестным знамением… В этот момент двери церкви со скрипом отворились, впуская внутрь поток солнечного света и зловоние, словно от навозной кучи.

Кейт обернулась и увидела в дверях солдат. Они стояли против света, и она могла различить только их очертания, но у них за плечами было оружие. Она решила, что это французы и задохнулась от страха, но полковник Кристофер казался совершенно невозмутимым, поскольку наклонился к ней и поцеловал ее в губы.

– Мы женаты, моя любимая, – сказал он мягко.

– Джеймс, – выдохнула она.

– Моя дорогая, дорогая Кейт, – подполковник улыбнулся ей. – Моя дорогая, дорогая жена.

Потом он обернулся на звук шагов, резко прозвучащих в маленьком нефе. Это были медленные, тяжёлые шаги подбитых гвоздями ботинок, неуместно громко стучащих по древним камням. Офицер шёл к алтарю. Он оставил своих людей на церковном крыльце и вошёл один. Когда он подошёл ближе, стало слышно, как звенит в ножнах его длинный меч. Он остановился и вгляделся в бледное лицо Кейт, и Кейт содрогнулась, потому что у офицера в оборванным потёртом зелёном мундире выражение загорелого лица было тяжелее железа, а пристальный взгляд можно было определить как нахальный.

– Вы – Кейт Сэвидж? – спросил он, удивляя ее, потому что вопрос был задан по-английски, тогда как она посчитала его французом.

Кейт ничего не сказала. Ее муж был рядом, и он защитит ее от этого неприятного, пугающего и наглого человека.

– Это – вы, Шарп? – требовательно спросил подполковник Кристофер. – Ей-Богу, это вы! – он был странно взволнован, его голос сделался неприятно визгливым, и он усилием воли взял себя в руки. – Что, черт возьми, вы делаете здесь? Я приказал вам уходить на юг, за реку, чёрт бы вас побрал!

– Был отрезан, сэр, – ответил Шарп, не глядя на Кристофера и не сводя глаз с лица Кейт, обрамлённого вплетёнными в волосы нарциссами. – Я был отрезан лягушатниками, сэр, большим количеством лягушатников. Я прорвался, сэр, и прибыл, чтобы найти мисс Сэвидж.

– Её больше нет, – холодно сказал подполковник. – Позвольте мне представить вас моей жене, Шарп, госпоже Джеймс Кристофер.

Кейт, искренен верившая, что стала замужней женщиной, услышав своё новое имя, подумала, что её сердце разорвется от счастья.

Только что соединившиеся подполковник и госпожа Кристофер вернулись на виллу в пыльном кабриолете, обогнав Луиса и солдат, которые шли следом. Хэгмэн, все еще живой, ехал теперь в ручной тележке, хотя тряска этого транспортного средства, казалось, причиняла ему больше боли, чем передвижение в носилках.

Лейтенант Висенте тоже выглядел больным, он был настолько бледен, что Шапр опасался, как бы бывший адвокат не подхватил в последние дни какую-нибудь болезнь.

– Вы должны показаться доктору, когда он приедет, чтобы ещё раз взглянуть на Хэгмэна, – заявил Шарп.

В деревне был доктор, который уже обследовал Хэгмэна, объявил, что тот умирает, но пообещал днём заехать на виллу и снова осмотреть пациента.

– У вас такой вид, словно живот расстроился, – продолжал Шарп.

– Это не болезнь, – ответил Висенте – Не то, что доктор может вылечить.

– Тогда что?

– Это – мисс Kатерина, – с несчастным видом пробормотал Висенте.

– Кейт? – Шарп удивлённо воззрился на него. – Вы знаете ее?

– Каждый молодой человек в Порто знает Кейт Сэвидж. Когда ее послали в школу в Англии, мы тосковали о ней, и когда она приплыла назад, это было, словно солнце взошло.

– Она довольно симпатичная, – признал Шарп и лишь потом осознал, в чём на самом деле сейчас признался ему адвокат. – О, черт…

– Что? – оскорбился Висенте.

– Не хватало, чтобы вы влюбились!

– Я не влюблён, – заявил Висенте, все еще оскорбленный, но было очевидно, что Кейт Кристофер его очаровала. Последние два или три года он набюдал за ней издалека и мечтал о ней, когда писал свои стихи; мысли о ней отвлекали его, когда он пытался погрузиться в свою философию, фантазии о ней не оставляли его, когда он рылся в пыльных книгах по юриспруденции. Она была как дантова Беатрис, недосягаемая английская девушка из большого дома на холме… И вот теперь она замужем за подполковником Кристофером!

Вот чем, думал Шарп, объясняется исчезновение глупой сучки. Она тайно сбежала! Но он всё же не мог понять, почему она скрывала свои чувства от матери, которая конечно одобрила бы ее выбор? Кристофер, насколько Шарп мог судить, благородного происхождения, богат, должным образом образован и, к тому же, джентльмен, – то есть, всё то, чего о Шарпе сказать, конечно, было нельзя. Кристофер тоже сильно злился и, когда Шарп достиг виллы, встретил его на ступеньках и вновь потребовал объяснить присутствие стрелка в Вила Реаль де Зедес.

– Я сказал вам, – повторил Шарп. – Нас отрезали. Мы не смогли пересечь реку.

– Сэр, – Кристофер оборвал его и замолчал, ожидая, что Шарп повторит обяснения, но Шарп молчал и смотрел мимо него в прихожую, где Кейт распаковывала большой кожаный чемодан, доставая свою одежду.

– Я дал вам приказ, – настойчиво напомнил о себе Кристофер.

– Мы не смогли пересечь реку, потому что не было моста. Он рухнул, – повторил Шарп. – Мы пошли к парому, но проклятые лягушатники сожгли его, так что теперь мы идем в Амаранте, но не можем двигаться по дорогам, потому что там лягушек, как вшей. И быстро идти я тоже не могу – у меня раненый. Есть ли здесь комната, куда мы можем его определить?

Кристофер сразу не ответил. Он ждал, чтобы Шарп добавил к своей тираде слово «сэр», но стрелок упрямо молчал. Кристофер вздохнул и посмотрел вдаль, туда, где в небе кружил канюк.

– Вы собираетесь остаться здесь сегодня вечером? – спросил он отстранённо.

– Мы шли три часа, – ответил Шарп.

Он не был уверен, что именно три, потому что у него не было часов, но, наверное, что-то вроде этого.

– Мы отдохнем и выступим завтра на рассвете.

– Французы захватят Амаранте, – сказал Кристофер, -

– Без сомнения, – неприветливо отозвался Шарп. – Но что ещё я могу сделать?

Кристофер вздрогнул от стона Хэгмэна.

– Позади дома есть конюшня, – сказал холодно подполковник. – Разместите раненого там. И кто это, чёрт возьми?

Он заметил пленника Висенте, лейтенанта Оливье. Шарп проследил взгляд Кристофера.

– Лягушатник, – ответил он. – Которого я собираюсь вздёрнуть.

Кристофер с ужасом уставился на Шарпа, но тут из дома вышла Кейт и приблизилась к нему. Он привлёк её к себе и обратился к Оливье:

– Monsieur! Venez id, s’il vous plait. (Мсье, подойдите, пожалуйста!)

– Он – пленный, – объяснил Шарп.

– Офицер?

– Лейтенант 18-го драгунского полка, – неохотно сказал Шарп.

Оливье с трудом протиснулся через ряд угрюмых стрелков, охранявших его.

Кристофер смерил Шарпа взглядом, полным высокомерного недоумения, и холодно сказал:

– Общепринятая практика предполагает разрешить офицеру дать слово чести. Где сабля лейтенанта?

– Это не мой пленный, а лейтенанта Висенте, – отозвался Шарп. – Лейтенант – адвокат. У него, видите ли, есть странная идея, что офицер должен предстать перед судом, а я всего лишь собирался его повесить.

Кейт тихо вскрикнула.

– Может, вам лучше зайти в дом, моя дорогая? – предложил Кристофер, но она не двинулась с места, и он не настаивал.

– За что вы собирались его повесить? – всмето этого спросил подполковник.

– Потому что он насильник, – непримиримо заявил Шарп, и это побудило Кейт снова вскрикнуть.

На сей раз Кристофер всё же вытеснил её в прихожую и резко сказал:

– Думайте, что говорите, в присутствии моей жены.

– Когда та девушка пристутствовала в своём доме, этот ублюдок изнасиловал ее, – парирвал Шарп. – Мы взяли его со спущенными брюками и болтающимся «инструментом». И что мне с ним было делать? Угостить его бренди и предложить ему партию в вист?

– Он – офицер и джентльмен, – заявил Кристофер, весьма заинтересованный тем, что Оливье служил в 18-м драгунском, то есть – вместе с капитаном Аржантоном. – Где его сабля?

Лейтенант Висенте, который забрал саблю у Оливье, представился, и Кристофер потребовал, чтобы французу вернули оружие. Португалец попытался объяснить, что Oливье обвиняется в преступлении и должен быть осуждён, но подполковник на безупречном португальском отверг эти доводы:

– Военные конвенции предполагают, что офицеры не должны подвергаться суду, как гражданские лица. Вы это должны знать, если вы – адвокат, как заявляет Шарп. Разрешение гражданского суда над военнопленными вызовет ответную реакцию. Судите этого человека и казните его, и французы сделают то же самое с каждым португальским офицером, взятым в плен. Вы понимаете это, конечно?

Винсенте признал силу аргумента, но не собирался сдаваться:

– Он – насильник!

– Он – военнопленный, – возразил Кристофер. – И вы передадите его под мой контроль.

Висенте все еще пытался сопротивляться. Кристофер, в конце концов, был в гражданском!

– Он был взят в плен солдатами португальской армии! – упрямо стоял на своём лейтенант.

– А я – подполковник британской армии Его Величества и, думаю, выше вас званием. Поэтому вы повинуетесь моему приказу, иначе окажетесь перед судом военного трибунала.

Висенте, потерпев поражение, отступил, и Кристофер, слегка поклонившись, вручил Оливье его саблю.

– Вы окажете мне честь подождать внутри? – предложил он французу, и, когда совершенно свободный Оливье вошёл в дом, Кристофер взбежал по ступенькам и посмотрел поверх голов Шарпа и Висенте на белое облако пыли, появившееся на тропе, тянущейся от дороги. Большой отряд всадников приближался к деревне, и Кристофер понял, что это – каитан Аржантон со своим эскортом. Тревога омрачила его лицо, он взглянул на Шарпа, потом на приближающихся кавалеристов. Он не мог позволить им встретиться!

– Шарп, – заявил он. – Я даю вам ещё один приказ.

– Как скажете, сэр, – неохотно отозвался Шарп.

– Вы останетесь здесь и будете охранять мою жену, – сказал Кристофер. – Это ваши лошади? – Он указал на дюжину лошадей, захваченных в Барка д’Aвинтас, большинство которых были все еще осёдланы. – Я возьму двух.

Он заглянул в прихожую и подозвал Оливье:

– Мсье! Вы будете сопровождать меня. Мы отправляемся прямо сейчас. Дражайшая? – он взял Кейт за руку. – Вы останетесь здесь и будете ждать моего возвращения. Я отлучусь ненадолго. Самое большее – на час.

Он наклонился, поцеловал пальцы Кейт, затем поспешно вышел, вскочил в седло, подождал, пока к нему не присоединится Оливье, а потом оба всадника поскакали вниз по дороге.

– Оставайтесь здесь, Шарп! – крикнул, отъезжая, Кристофер. – Никуда не уходите! Это – приказ!

Висенте проводил Кристофера и француза взглядом, пока они не скрылись вдали:

– Зачем он взял француза?

– Бог его знает, – отозвался Шарп.

Пока Додд и три других стрелка повезли Хэгмэна к конюшне, он поднялся на крыльцо, вынул свою превосходную подзорную трубу, устроив её на краю резного каменного вазона, и направил на приближающихся всадников. Зелёные мундиры с розовой отделкой, коричневые чехлы на отполированных шлемах… Французские драгуны! Сотня? Может, и больше. Всадники придержали лошадей, увидев появившихся из деревни Кристофера и Оливье. Шарп передал трубу Харперу.

– О чём этот скользкий педераст говорит с «граппо» (по французски – «жабами», но на английском слово звучит как «говнюки»)?

– Бог его знает, сэр, – отозвался Харпер.

– Так понаблюдайте за ними, Пат, понаблюдайте, – сказал Шарп, – И если они приблизятся, сообщите мне.

Он вошёл в дом, пинком небрежно распахнув массивную дверь. Лейтенант Висенте не сводил преданного и восхищённого взгляда с Кейт Сэвидж, которую, очевидно, нужно было называть уже Кейт Кристофер. Шарп снял кивер, пригладил рукой недавно подстриженные волосы.

– Ваш муж отправился вести переговоры с французами, – сказал он и, натолкнувшись на хмурый неприветливый взгляд девушки, задался вопросом, чем именно она недовольна: тем, что её муж общается с французами, или тем, что он, Шарп, имел наглость обратиться к ней. – Вы можете мне объяснить, почему?

– Вы должны спросить его, лейтенант, – ответила она холодно.

– Меня зовут Шарп.

– Я знаю ваше имя.

– Для друзей – Ричард.

– Хорошо, что у вас есть хоть какие-то друзья, мистер Шарп, – заявила Кейт.

Она смело смотрела на него, и Шарп подумал, какая же она красавица. Именно такие лица живописцы увековечивают на своих картинах. Было неудивительно, что все эти заумные поэты и философы, приятели Висенте, поклонялись ей, как божеству, не смея приблизиться.

– Итак, почему подполковник Кристофер беседует с лягушатниками, мэм?

Кейт захлопала глазами, удивлённая не тем, что её муж ведёт беседы с врагом, а потому, что её впервые назвали «мэм».

– Я сказала вам, лейтенант, – сказала она не слишком любезно. – Спросите у моего мужа.

Шарп обошёл вестибюль. Он восхитился изогнутой мраморной лестницей, пристально рассмотрел прекрасный гобелен, изображающий охотниц, преследующих оленя, и два бюста, стоящие в нишах напротив друг друга. Бюсты, очевидно, были привезены из Англии господином Сэвиджем, потому что один изображал Джона Мильтона, а на другом была подпись «Джон Баньян».

– Меня послали за вами, – сказал он Кейт, всё ещё не сводя глаз с Баньяна.

– За мной, мистер Шарп?

– Капитан Хоган приказал найти вас и проводить к вашей матери. Она волнуется за вас.

Кейт покраснела:

– У моей матери нет никакой причины волноваться. У меня теперь есть муж.

– Теперь? – спросил Шарп. – Вы вышли замуж сегодня утром? Мы это видели в церкви?

– Это не ваше дело! – в отчаянии выпалила Кейт.

Висенте расстроился. Ему казалось, что Шарп запугивает обожаемую им женщину.

– Если вы замужем, мэм, то это, конечно, не моё дело, – заявил Шарп. – Я же не могу забрать замужнюю женщину у её мужа, не так ли?

– Конечно, нет, – отрезала Кейт, – И мы действительно поженились этим утром.

– Мои поздравления, мэм, – отозвался Шарп и остановился перед превосходными старинными напольными часами с маятником. Их циферблат украшали улыбающиеся луны и надпись «Томас Томпэн, Лондон». Он открыл полированную дверцу и дёрнул гирьку, чтобы привести в действие механизм.

– Думаю, ваша мать обрадуется, мэм.

– Не ваше дело, лейтенант, – еле сдерживаясь, ответила Кейт.

– Жаль, что её здесь не было, а? Ваша мать была в слезах, когда я видел её в последний раз. – Шарп дразнил её. – Он и вправду подполковник?

Вопрос застал Кейт врасплох, особенно после известия, что её мать была расстроена. Она покраснела, потом приняла надменный и оскорблённый вид.

– Конечно он – подполковник, – негодующе заявила она. – А вы – наглец, мистер Шарп.

Шарп засмеялся. Шрам на щеке придавал ему зловещее выражение, но когда он улыбался или смеялся, его лицо становилось совсем другим, и Кейт, к ее удивлению, почувствовала, что ее сердце на мгновение замерло. Она помнила историю, которую Кристофер рассказал ей, о том, как леди Грейс погубила свою репутацию, живя с этим человеком. Кристофер выразился так: «ловила рыбку в грязном пруду», – но внезапно Кейт позавидовала леди Грейс, а затем вспомнила, что меньше часа назад вышла замуж, и очень устыдилась. Но всё же, думала она, этот проходимец ужасно привлекателен, когда улыбается… и он продолжал ей улыбаться.

– Вы правы, – сказал Шарп, – Я наглец. Всегда таким был и, наверное, буду. Прошу прощения, мэм. – он ещё раз осмотрелся. – Это – дом вашей матери?

– После смерти отца это – мой дом, – сказала Кейт. – Теперь, я предполагаю, это – собственность моего мужа.

– Мой человек ранен, и ваш муж сказал, что он должен быть размещен в конюшне. Мне не нравится, что раненый находится в конюшне, когда в доме столько комнат.

Кейт покраснела, хотя Шарп не понял, по какой причине, и указала на дверь, ведущую в заднюю половину дома:

– Слуги располагаются возле кухни, и я уверена, что там найдётся удобная комната.

Она отступила в сторону и вновь жестом показала дверь на половину слуг:

– Не хотите ли посмотреть?

– Непременно, мэм, – сказал Шарп, но не сдвинулся с места, продолжая изучающее разглядывать её.

– Что-нибудь ещё? – спросила Кейт, смущённая его помрачневшим пристальным взглядом.

– Поздравляю с заключением брака, мэм.

– Спасибо, лейтенант.

– Поспешный брак, – Шарп сделал паузу, увидел вспышку гнева в её глазах и вновь ей улыбнулся. – Такое бывает в военное время. Я покручусь снаружи, мэм.

Он оставил её восхищённому поклонению Висенте и вышел на крыльцо.

– Ублюдок всё ещё беседует?

– Говорит с «граппо», сэр, – доложил Харпер, не отрывая глаз от трубы. – Ближе не подходят. Полковник полон неожиданностей, верно?

– Как пудинг сливами.

– Что мы делаем, сэр?

– Мы перенесём Дэна в комнату для слуг за кухней. Доктор посмотрит его. Если его можно везти, мы пойдём в Амаранте.

– Захватим девчонку?

– Нет, если она замужем, Пат. Проклятье, если она замужем, мы не можем так поступить с ней. Она теперь принадлежит ему, как дом, капитал и бочки. – Шарп почесал за воротником место, где его укусила вошь. – Симпатичная девочка.

– Она-то? Я не заметил.

– Лживый ирландский ублюдок…

Харпер усмехнулся:

– Ну, она приятна для глаза, сэр, но она – замужняя женщина.

– Руки прочь, да?

– Жена подполковника? – ответил в тон Харпер. – Я бы на вашем месте об этом не мечтал.

– Я не мечтаю, Патрик, – сказал Шарп – Я думаю, как нам убраться отсюда. Как вернуться домой.

– В расположение армии? Или в Англию?

– Бог его знает. Куда хотели бы вы?

Их второй батальон 95-го стрелкового полка сейчас находился в Англии, в своих бараках в Шорнклиффе. Шарп и его люди были отрезаны от остальных «зелёных курток» во время аръергардных боёв при отступлении к Виго, и им не удалось соединиться со своими. Об этом позаботился капитан Хоган. Ему была нужна защита во время составления карт диких территорий на границе между Португалией и Испанией, и команда отличных стрелков, по его мнению, была просто послана ему небесным провидением. Умело перепутанная документация, «случайно» направленные не по назначению депеши, выцарапанные из армейской казны деньги – и Шарп со своей ротой остались на войне.

– В Англии меня ничто не держит, – сказал Харпер. – Здесь я счастлив.

– А парни?

– Большинству здесь нравится, некоторые хотят домой. Кресакр, Симс – просто ворчуны. Джон Вилямсон хуже. Он говорит, что вы здесь потому, что хотите выслужиться, и что ради этого пожертвуете всми нами.

– Он так говорит?

– И даже хуже.

– Хорошая мысль, кстати, – беспечно заметил Шарп.

– Но я не думаю, что кто-нибудь верит ему, кроме нескольких ублюдков. Большинство из нас знает, что мы здесь случайно. – Харпер покачал головой. – Рано или поздно я должен буду сделать Вильямсону выволочку.

– Вы или я, – согласился Шарп.

Харпер снова посмотрел в трубу:

– Ублюдок возвращается. А тот, другой, остаётся у них.

Он вернул Шарпу трубу.

– Оливье?

– Он, дьявол его побери! – Харпер был возмущён.

В трубу Шарпу было видно, что Кристофер едет назад к деревне в сопровождении гражданского, судя по его одежде, и это – не лейтенант Оливье. Тот, видимо, в сопровождении драгун отправился на север.

– Эти говнюки, должно быть, видели нас, – сказал Шарп.

– Ясно, как белый день, – согласился Харпер.

– И Лейтенант Oливье сказал им, что мы здесь… Тогда, чёрт возьми, почему они оставили нас в покое?

– Он заключил с ублюдками договор, – предположил Харпер, имея ввиду Кристофера.

Шарп подумал, с какой стати английский офицер будет договариваться с врагом.

– Надо врезать ему, – заявил Шарп.

– Нельзя. Он полковник.

– Тогда два раза, – беспощадно продолжил Шарп. – И проклятая правда сразу выйдет наружу.

Они замолчали, потому что Кристофер уже, не торопясь, подъезжал к дому. Человек, сопровождающий его, был молод, рыжеволос и в простой гражданской одежде, но на крупе его лошади виднелось французское армейское клеймо, да и седло было армейское. Кристофер с интересом посмотрел на подзорную трубу, которую Шарп держал в руках.

– Вы, наверное, сгораете от любопытства, Шарп, – сказал он с необычной сердечностью.

– Мне любопытно, почему наш пленный был возвращен врагу.

– Потому что я принял такое решение, конечно, – Кристофер спешился. – Он обещал не воевать против нас, пока французы не вернут британского военнопленного, равного по званию. Все нормально, Шарп, нет повода для возмущения. Это – мсье Aржантье, который собирается вместе со мной посетить генерала Крэддока в Лиссабоне.

Француз, услышав в разговоре своё имя, нервно поклонился Шарпу.

– Мы идем с вами, – заявил Шарп, игнорируя француза.

Кристофер покачал головой:

– Не думаю, Шарп. Мсье Аржантье примет меры, чтобы нам позволили переправиться по понтонному мосту в Опорто, если он восстановлен. Не думаю, что наши французские друзья позволят полуроте стрелков пересечь реку у них перед носом, не так ли?

– Если вы договоритесь с ними, то всё возможно, – сказал Шарп. – Кажется, у вас довольно дружественные взаимоотношения.

Кристофер бросил поводья Луису, потом жестом предложил Аржантье спешиться и проследовать за ним в дом.

– «Есть многое, Горацио, на свете, о чём не снилось вашим мудрецам»… – процитировал Кристофер и, проходя мимо Шарпа, бросил. – У меня есть кое-какие планы относительно вас.

– У вас есть планы относительно меня? – переспросил Шарп грубо.

– Полагаю, что в армии Его Величества короля Британии подполковник превосходит чином лейтенанта, саркастически заметил Кристофер. – Так было всегда, и разве это не означает, что вы подчиняетесь моему руководству? Итак, когда я вас вызову, вы придёте за новыми указаниями. Мсье?…

Он холодно смерил Шарпа с головы до ног и вместе с Аржантье поднялся по ступенькам.

На следующее утро пошёл дождь и похолодало. Серая завеса ливня, принесённого с запада, из Атлантики холодным ветром, который сорвал лепестки глициний, словно победитель знамёна побеждённого врага, бил в ставни виллы и гулял холодными сквозняками по галерее. Шарп, Висенте и их люди спали на конюшне, а часовые дрожали от холода и вглядывались во влажную мглу. Шарп, делая обход в середине ночи, видел свет, пробивающийся из-за дрожащих от ветра ставен в одном из окон, и с верхнего этажа ему послышался крик – так кричит попавшее в беду животное. В течение нескольких секунд он был уверен, что узнал голос Кейт, но потом убедил себя, что это либо ему показалось, либо это ветер воет в дымоходе. На рассвете он пошёл проведать Хэгмэна. Старый браконьер был весь в поту, но живой. Он спал и во сне несколько раз громко произнёс: «Эми… Эми…». Доктор, который вчера посетил раненого, фыркнул, пожал плечами и заявил, что Хэгмэн умрет. Рану он промыл, перевязал, но деньги взять отказался.

– Держите влажными повязки, – сказал он Висенте, который переводил разговор для Шарпа. – И ройте могилу.

Последние слова португальский лейтенант не перевёл.

Шарпа вызвали к подполковнику Кристоферу вскоре после восхода солнца. Полковник был укутан в горячие полотенца перед бритьём.

– Он работал парикмахером, – сказал полковник. – Разве не так, Луис? Вы ведь были парикмахером?

– И хорошим, – заметил Луис.

– Вы смотрите так, словно хотите научиться этому ремеслу, Шарп. Сами подстригались, верно?

– Нет, сэр.

– А похоже. Словно крыса обгрызла.

Бритва проскребла вниз по подбородку. Луис вытер лезвие о фланель и прдолжил.

– Моя жена должна будет остаться здесь, – сказал Кристофер. – Я недоволен.

– Недовольны, сэр?

– Она не будет в безопасности в каком-нибудь другом месте, не так ли? Она не может ехать в Опорто, там полно французов, которые насилуют всё живое, а также, вероятно, и мёртвое, но ещё свежее. Это место пока безопасно. Итак, она останется здесь, и будет удобнее, Шарп, если она останется здесь под защитой. Вы станете охранять мою жену, ваш раненый товарищ выздоровеет, вы отдохнёте, размышляя над тем, насколько неисповедимы пути Господни… А примерно через неделю я вернусь, и вы сможете покинуть виллу.

Шарп выглянул в окно, где садовник косил лужайку, наверное, первый раз в году. Коса скользила в траве, усыпанной бледными лепестками глицинии.

– Миссис Кристофер может сопровождать вас на юг, сэр, – предложил он.

– Нет, проклятье, не может, – отрезал Кристофер. – Это слишком опасно. Капитан Аржантон и я – мы должны пройти через линию фронта, и это будет нелегко, если мы возьмём с собой женщину.

Настоящая причина, конечно, состояла в том, что он не хотел, чтобы Кейт встретила свою мать и рассказала ей о своём браке.

– Кейт останется здесь, – подвёл итог Кристофер. – И вы будете относиться к ней с уважением.

Шарп ничего не ответил, не сводя с подполковника взгляда. Тот неловко пошевелился.

– Конечно, будете. Уезжая, я поговорю с деревенским священником и договорюсь, чтобы селяне поставляли для вас пищу. Хлеб, бобы и бычок – вашим людям на неделю должно хватить, а? И – ради Бога! – не обнаруживайте себя. Я не хочу, чтобы французы разграбили этот дом. И ещё… В подвалах, чёрт побери, много прекрасного порто, и я не хочу, чтобы ваши жулики добрались до него.

– Они не тронут порто, сэр, – пообещал Шарп.

Вчера вечером Кристофер показал Шарпу письмо за подписью генерала Крэддока. Письмо было сильно затёрто, особенно вдоль сгибов, чернила выцвели, но оно совершенно ясно гласило на английском и португальском языках, что подполковник Джеймс Кристофер выполняет чрезвычайно важное задание, и любой английский или португальский офицер обязан подчиняться распоряжениям подполковника и оказывать любое содействие, которое он потребует. Подделкой письмо никак не выглядело, оно свидетельствовало, что Кристофер имео право отдавать приказы Шарпу, и теперь он старался проявлять по отношению к подполковнику большую почтительность, чем до вчерашнего вечера.

– Хорошо, хорошо. Это всё, Шарп. Вы свободны.

– Вы идёте на юг, сэр? – вместо того, чтобы немедленно уйти, спросил Шарп.

– Я же сказал, что нам предстоит встреча с генералом Крэддоком.

– Тогда, возможно, вы захватили бы моё письмо к капитану Хогану?

– Пишите быстро, Шарп, очень быстро. Я должен отправляться.

Шарп написал несколько слов. Писать он не любил, потому что в школе не учился, и знал, что его стиль изложения столь же неуклюж, как коряв почерк. Он сообщил Хогану только о том, что был окружён на северном берегу, что ему дан приказ оставаться на вилле, и как только приказ будет выполнен, он немедленно вернётся к исполнению своих обязанностей. Шарп предполагал, что Кристофер прочтёт его письмо, поэтому не упоминал в нём о подполковнике, не критиковал его распоряжений. Он отдал письмо Кристоферу, который в сопровождении француза – оба в гражданском – уехали около 9-ти утра. Луис поехал с ними.

Кейт тоже написал написала письмо, адресованное матери. Утром она была бледной и заплаканной, что Шарп приписал грусти из-за расставания с новобрачным, но, по правде говоря, Кейт расстроилась, потому что Кристофер не позволил ей отправиться с ним. Эту идею подполковник категорически отказался даже рассматривать:

– Мы направляемся в очень опасное место. Переход линии фронта, дорогая, чрезвычайно рискован, и я не могу подвергнуть вас такой угрозе.

Увидев, что Кейт расстроилась, он взял её за руки:

– Неужели вы полагаете, что я хочу так скоро расстаться с вами? Разве вы не понимаете, что только долг, высокий долг способен заставить меня покинуть вас? Вы должны доверять мне, Кейт. Я думаю, что доверие очень важно в браке, не так ли?

И Кейт, пытаясь сдержать слёзы, согласилась с ним.

– Вы будете в безопасности, – пообещал Кристофер. – Шарп будет охранять вас. Я знаю, что он выглядит неотесанным, но он – английский офицер и, значит, почти джентльмен. И у вас много слуг, чтобы составить вам компанию. – он нахмурился. – Надеюсь, присутствие здесь Шарпа вас не беспокоит?

– Нет, – ответила Кейт. – Я постараюсь не встречаться с ним.

– Не сомневаюсь, что он будет только рад этому. Леди Грейс, возможно, приручила его немного, но он явно чувствует себя не в своей тарелки в цивилизованном обществе. Я уверен, что вы будете в полной безопасности, пока я не вернусь. Если вы волнуетесь, может быть, оставить вам пистолет?

– Нет, – сказала Кейт, зная, что в оружейной комнате отца был пистолет, к тому же она не думала, что ей понадобится пистолет, чтобы удерживать Шарпа в рамках приличия.

– Как долго вы будете отсутствовать? – спросила она.

– Неделю. Самое большее – десять дней. Точнее сказать не могу, но будьте уверены, моя дорогая, что я уже спешу вернуться к вам.

Она передала ему письмо для матери. Письмо, написанное при свечах перед рассветом, должно было рассказать миссис Сэвидж, как дочь её любит и сожалеет о том, что обманула мать, но теперь она замужем за замечательным человеком, которого миссис Сэвидж, разумеется, полюбит, как собственного сына. Кейт обещала, что присоединится к матери, как только сможет, а до того времени вверяет себя, своего мужа и мать божьему заступничеству.

Полковник Джеймс Кристофер прочитал письмо своей жены по пути в Опорто, а затем и письмо Шарпа.

– Что-то важное? – спросил капитан Аржантье.

– Ерунда, мой дорогой капитан, просто ерунда, – беспечно ответил Кристофер и перечёл письмо Шарпа во второй раз.

– Милосердный Боже! – сказал он. – И как они позволяют столь безграмотным личностям в наши дни нести службу Его Величеству?!

С этими словами он порвал оба письма в крошечные клочки. На мгновение, подхваченные холодным, пронизанным дождём ветром, они закружились позади лошади, словно снежинки.

– Полагаю, нам потребуется пропуск, чтобы пересечь реку?

– От штаба я доберусь один, – ответил Аржантье.

– Хорошо, – сказал Кристофер. – Очень хорошо.

Капитану Аржантье было неизвестно, что в седельной сумке подполковника было третье письмо. Кристофер написал его в самых изящных выражениях на прекрасном французском языке, а адресовано оно было бригадиру Анри Виллару, стороннику маршала Сульта, человеку, которого остерегались Aржантье и остальные заговорщики. Кристофер улыбался, вспоминая радости прошлой ночи и предвосхищая их скорое продолжение. Он был счастлив