Текст книги "Вытащить из петли"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

Кролик Барнуэлл считался лучшим боулером в крикетном клубе Марилебона, несмотря на то что он как-то странно подскакивал на бегу. Вот и теперь, прежде чем направить мяч броском сбоку в «калитку», которую защищал Райдер Сандмен, он дважды подпрыгнул.

Лорд Александр Плейделл стоял у сетки, которой была обнесена «калитка», и внимательно следил за каждым мячом.

– Тебе не кажется, что Кролик высоко забирает? – спросил он защищавшего «калитку» Сандмена. – Он должен бросать крученый, чтобы мяч летел тебе в ноги.

– Не кажется. – Сандмен вогнал мяч в сетку.

Барнуэлл бросал по очереди с Хьюзом, слугой лорда Александра. Расстроенный тем, что Сандмен не пропустил ни одного мяча, Хьюз перестарался и запустил мяч, который вообще не подпрыгнул. Сандмен вышиб его из сетки и послал вверх по склону.

Барнуэлл попробовал бросок снизу и был вынужден наблюдать, как его мяч повторил судьбу пущенного Хьюзом. Один из полевых игроков попытался неожиданно послать низкий мяч и в ответ получил его обратно, да так, что мяч едва не снес ему голову. Сандмен был зол, он не представлял, как сдержать данное Элинор обещание. Разве мог он жениться, не имея средств содержать семью? И много ли чести венчаться в какой-нибудь захудалой шотландской церквушке?

– По-моему, Хаммонд мог бы стоять на «калитке», как ты считаешь? – спросил лорд Александр.

– Хочешь выставить против гемпширцев этих ребят?

– Нет, Райдер, хочу предложить их на места настоятеля и каноников собора Святого Павла. Конечно, они команда, что же еще?

– Хаммонд – отличный выбор.

– Эдвард Бадд обещал за нас выступить.

– Замечательно! – с искренней теплотой в голосе сказал Сандмен.

Он считал Бадда единственным отбивающим в Англии лучше себя самого.

– Симмонс тоже может участвовать.

– Тогда я не буду играть, – предупредил Сандмен. – Два года назад в Суссексе он за деньги отдал игру.

– Симмонс – прекрасный отбивающий, – настаивал лорд Александр. – Взяв его, мы получим мощного игрока, Райдер.

– Я с ним играть не буду. Александр, я люблю крикет, но, если в нем укоренится подкуп, от спорта ничего не останется. Никакого снисхождения к продажным игрокам – только так с ними и можно. Игра вырождается, Александр, потому что игроков развращают деньги.

– Тебе хорошо говорить, – раздраженно заметил лорд Александр, – а у Симмонса – жена и двое детей. Разве не понимаешь, какой это для него соблазн?

– Думаю, что понимаю, – ответил Сандмен. – Вчера мне предложили двадцать тысяч гиней.

– Двадцать тысяч? – слабым голосом переспросил лорд Александр. – Чтобы ты завалил игру?

– Чтобы дал вздернуть невиновного, – сказал Сандмен, спокойно отбивая мяч. – Рациональные броски слишком легко отбивать, – пожаловался он. Броски сбоку, когда мяч посылался прямой рукой на высоте плеча, почему-то называли рациональными. – Они не точные.

– Зато сильнее, чем броски снизу, – возразил лорд Александр.

– Мы должны бросать поднятой рукой.

– Ни-ни, ни за что! Испортим игру! Крайне нелепое предложение! – возразил лорд Александр.

– Просто я думаю, что такой бросок будет и сильным, и точным, – объяснил Сандмен, – да и отбить его будет совсем нелегко. Не можешь одолжить мне назавтра свою карету?

– Карету? – озадаченно переспросил лорд Александр.

– Такую штуку на четырех колесах с лошадьми впереди. Для благого дела – спасти невиновного.

– Ну конечно же, – загорелся лорд Александр. – Почту за честь.

От таверны к «калитке» шел молодой человек. Сандмен узнал лорда Кристофера Карна, наследника Эйвбери.

– Идет твой друг, – сказал он лорду Александру.

– Мой друг? А, Кит, здравствуй, мой милый!

Лорд Кристофер помахал лорду Александру в ответ на теплое приветствие, а потом заметил Сандмена. Он побледнел и с раздосадованным видом зашагал к нему.

– Вы мне не сказали, – с осуждением произнес он, – что ездили к отцу. Он написал мне, что вы у него были.

– А должен был сказать?

– Это было бы в-вежливо, – попенял ему лорд Кристофер.

– Если мне понадобятся уроки вежливости, – резко сказал Сандмен, – я обращусь к тем, кто вежлив со мной.

– Извините, я погорячился, – сказал лорд Кристофер, – но все же не понимаю, зачем вам понадобилось ездить в Карн-Манор.

– Я говорил вам. Чтобы выяснить, не уехал ли туда кто-нибудь из слуг вашей мачехи.

– Разумеется, нет.

– В прошлый раз вы считали это возможным.

– Тогда я не п-подумал. Слуги мачехи наверняка знают, какие мерзости она вытворяла в Лондоне, и отец вряд ли захотел бы, чтобы они р-разболтали об этом в Уилтшире.

– Верно, – признал Сандмен. – Я съездил напрасно.

– Но есть и хорошие новости, Райдер, – вмешался лорд Александр. – Смотритель Ньюгейта согласен пригласить нас на казнь в понедельник! – Лорд Александр повернулся к ошеломленному лорду Кристоферу. – Мне пришло в голову, Кит, что Райдеру как официальному дознавателю министра внутренних дел следует знать, какая именно жестокая участь ожидает людей вроде Корде. Вот я и написал смотрителю, а тот любезно пригласил нас с Райдером на завтрак.

– Не имею желания смотреть на казнь, – ответил Сандмен.

– При чем тут твое желание, – отмахнулся лорд Александр, – когда это твой долг. Я не сторонник виселицы, но, Райдер, хотя бы посмотрим, как это делается.

– И смотреть не стоит! Александр, я не пойду. С радостью отправлю на виселицу настоящего убийцу, но смотреть на нью-гейтское представление не хочу.

– Вы знаете, кто настоящий убийца? – спросил лорд Кристофер.

– Надеюсь узнать к вечеру. Если пришлю к тебе за каретой, Александр, значит, я нашел свидетеля. Если нет – увы!

– Свидетеля? – спросил лорд Кристофер.

– Если Райдер так и будет упрямиться, – обратился лорд Александр к лорду Кристоферу, – тогда, может, пойдешь со мной в понедельник к смотрителю на почки под пряным соусом?

– Свидетеля? – переспросил лорд Кристофер.

– Уверен, ты пришлешь за каретой! – прогудел лорд Александр. – Хочу поглядеть на проклятого убийцу, в которого не верит Сидмут. Заставь его даровать художнику помилование, Райдер. Буду ждать от тебя вестей в «Золотом снопе». – Он улыбнулся лорду Кристоферу Карну. – Пойдем, выпьешь с нами чашечку чаю, Райдер. Кстати, познакомлю тебя с лордом Фредериком, секретарем нашего клуба. Ты и вправду должен вступить в клуб. Здесь подают весьма приличный чай.

И Сандмен пошел пить сиятельный чай.

Вечером облака затянули небо, и над Лондоном оно казалось еще темнее, потому что ветра не было, и дым от каминов тяжелым покровом неподвижно повис над крышами и шпилями. На улицах у площади Сент-Джеймс было тихо – в здешних домах жизнь протекала спокойно, к тому же многие их владельцы пребывали за городом.

На улицу свернул наемный экипаж, цокот копыт эхом отразился от фасадов. Экипаж остановился рядом с Сандменом, из него вышел сержант Берриган и придержал дверцу для Салли.

– Сержант! Как вы могли… – начал Сандмен.

– Я говорил тебе, что он так скажет, – удовлетворенно заметил Берриган, обращаясь к Салли. – Разве я не говорил, что он скажет, что ты не должна была приезжать?

– Вы же собираетесь найти Мег, так? – вмешалась Салли. – А она не обрадуется двум старым воякам, которые явились ее потрясти, верно? Тут нужен женский подход.

– Мег в «Серафим-клубе» нет, – возразил Сандмен. – Мы идем туда только для того, чтобы найти кучера, который может рассказать, куда ее отвез.

– Может, он скажет мне то, чего не скажет вам, – заявила Салли с ослепительной улыбкой.

Сержант Берриган порылся в кармане и извлек ключ.

– Войдем с черного хода, капитан, – сказал он и посмотрел на Салли: – Послушай, любовь моя, я знаю, что…

– Прекрати, Сэм! Я иду с вами!

Берриган покачал головой и повел их.

– Не знаю почему, – ворчал он, – но женщины всегда настоят на своем. Вы заметили, капитан?

Они дошли до белой стены с широкими воротами для экипажей, и Берриган приложил палец к губам.

Он подошел к дверце в одной из створок ворот, открыл ее ключом и толкнул. Заглянув во двор, он, видимо, не заметил ничего опасного и махнул Сандмену и Салли рукой.

Двор был пуст, там стояла только синяя, расписанная золотом карета. Ее явно только что помыли – она поблескивала в сумерках, у колес стояли ведра, а по бокам стекали ручейки воды. На дверце кареты сиял золотой ангел.

– Туда, быстро, – прошептал Берриган, и они нырнули за ним в темную конюшню. – Кучера сидят в задней кухне.

Он кивком показал на освещенное окошко каретного сарая. Тут дверь клуба открылась, Берриган обернулся и шепнул:

– Сюда!

Они метнулись в проход за конюшней. Во дворе застучали шаги. Сандмен слышал, как шаги приближаются, и понял, что через несколько секунд их обнаружат, но Берриган выглянул из дальнего конца прохода, бегом пересек дворик и очутился у черного хода.

– Ко мне! – шепотом позвал он.

Сандмен и Салли побежали за ним и оказались на лестнице для слуг, ведущей наверх из подвального этажа.

– Спрячемся наверху, пока не уйдут, – прошептал он.

Берриган поднялся до середины неосвещенной лестницы и приоткрыл дверь, за которой обнаружился застеленный ковром коридор. Он наугад выбрал дверь и открыл ее. За ней была пустая комната.

– Здесь нам ничто не грозит, – сказал он.

Они оказались в роскошной и удобной спальне, где стояла высокая массивная кровать с пышным матрацем. Глаза Сандмена постепенно привыкли к полумраку. Он услышал смех Салли и, повернувшись, увидел, что она разглядывает картину над изголовьем кровати.

– Боже святый! – воскликнул Сандмен.

– Тут таких много, – сухо заметил Берриган.

Картина изображала голых веселых мужчин и женщин, они совокуплялись в призрачном свете луны под сводами круглой галереи с белыми мраморными колоннами.

– Черт побери, вот уж не знала, что женщина может проделать такое со своими ногами, – с уважением сказала Салли.

Сандмен подошел к окну. Двор, казалось, опять опустел.

– По-моему, они вернулись в клуб, – предположил Берриган.

– Считаете, они могут прийти сюда? – спросил Сандмен.

Берриган отрицательно покачал головой:

– Этими комнатами пользуются только зимой.

Салли захихикала, увидев картину над камином, и сказала:

– Ты, Сэм Берриган, служил в настоящей академии художеств.

– Это клуб!

– Поганый бордель, вот что это такое! – презрительно бросила Салли.

– Я же ушел отсюда, – напомнил Берриган. – К тому же академия здесь не для слуг, а только для членов клуба.

– Каких, каких членов? – спросила Салли и рассмеялась над собственной шуткой.

Берриган цыкнул на нее, но не потому, что она грубо пошутила, а потому, что в коридоре послышались шаги. Они поравнялись с дверью и удалились.

– Тут мы даром теряем время, – заметил Сандмен.

– Пойдем искать нашего кучера?

Они спустились по черной лестнице и пересекли двор. Берриган подошел к боковой двери каретного сарая, прислушался и поднял вверх два пальца, показывая, что внутри, как ему кажется, два человека. Сандмен вытащил из кармана пистолет, проверил, заряжен ли он, и, отодвинув Берригана, вошел внутрь.

Комната представляла собой кухню, склад для упряжной сбруи и кладовую – все вместе. На столе, за которым сидели двое мужчин – молодой и среднего возраста, горели две свечи, стояли кружки с элем и тарелки с хлебом, сыром и холодной говядиной. Они повернулись и уставились на Сандмена. Старший от удивления открыл рот. За Сандменом вошла Салли, а вслед за ней Берриган, который и закрыл дверь.

– Познакомьте нас, – сказал Сандмен.

– Подручный конюха, Билли, а мистер Майкл Макисон – один из из двух кучеров клуба, – сказал Берриган.

Макисон был плотным мужчиной с красным лицом, роскошными нафабренными усами и копной черных волос. Он был хорошо одет и, без сомнения, мог себе это позволить, поскольку опытным кучерам платили изрядно. Макисон круглыми глазами смотрел на Берригана, у которого тоже был пистолет.

– Несколько недель назад кучер из этого клуба забрал служанку из дома графини Эйвбери на Маунт-стрит. Это были вы? – строго спросил он.

Макисон сглотнул и очень медленно кивнул.

– Куда вы ее отвезли?

Макисон снова сглотнул и подпрыгнул, услышав щелчок – Сандмен взвел курок.

– В Нетер-Кросс, – торопливо ответил он.

– Где это?

– Не близко, – осторожно сказал кучер. – Часов семь-восемь. На юге, около побережья, сэр, как ехать к Кенту.

– Кто живет в Нетер-Кросс?

– Лорд Джон де Сулли Пирс-Таррант, он же виконт Херствуд, граф Кеймер, барон Хайбрук, лорд еще бог знает какой и наследник титула герцога Рипонского, также известный как маркиз Скейвдейл, капитан, – ответил за кучера Берриган.

Наконец-то Сандмен выяснил, что хотел.

Карета громыхала по мощеным улицам к югу от Темзы. Оба фонаря на ней горели, но светили так тускло, что дороги совсем не было видно. Поэтому, доехав до вершины Шутерс-Хилл, они остановились. Коней привязали на лужайке, а двоих пленников заперли в карете, туго обмотав всю ее поводьями, а окна застопорив щепками.

Идея воспользоваться каретой «Серафим-клуба» принадлежала Берригану. Сандмен сначала не соглашался, говоря, что договорился об экипаже с лордом Александром и сомневается, есть ли у него законное право забрать экипаж «Серафим-клуба». Но Берригана его щепетильность только насмешила:

– Вам придется взять с собой кучера Макисона, потому как он знает дорогу в Нетер-Кросс, стало быть, заодно можно взять и карету, которой ему привычно править. А учитывая, какие злодейства на совести у этих подонков, не думаю, что Господь или человек осудит вас за то, что вы позаимствуете у них экипаж.

Билли, подручного конюха, тоже взяли с собой, чтоб он не выболтал, что Сандмен расспрашивал о Мег.

Сандмену и его спутникам пришлось пережидать ночь. Берриган отвел Салли в таверну, заплатил за комнату и там остался. Сандмен тем временем сторожил экипаж. Часы уже пробили два часа ночи, когда Берриган вырос из темноты.

– Поспите, я посторожу, – предложил он.

– Чуть позже, – ответил Сандмен. Он сидел на траве, прислонившись спиной к колесу, и глядел на звезды.

– Помните ночные марши в Испании? – спросил он. – Звезды сияли так ярко, что казалось, можно поднять руку и потушить их.

– Я помню бивачные костры, холмы и горящие долины, – ответил Берриган. Обернувшись, он посмотрел на запад. – Немного похоже.

Сандмен посмотрел туда же и увидел Лондон, который лежал под ними, словно стеганое огненное одеяло в красных заплатках дыма.

– Скучаю по Испании, – признался он.

– Поначалу она показалась мне странной, – заметил Берриган, – но мне там понравилось. Говорите по-испански?

– Да.

Сержант протянул Сандмену глиняную бутылку:

– Бренди. Я подумал, – продолжил он, – если поеду покупать сигары, мне понадобится человек с языком. Вы и я? Можем поехать вместе, вместе работать.

– Я бы не против, – ответил Сандмен.

– Заработать точно можно. В Испании мы за эти сигары платили гроши, а здесь они стоят бешеных денег, да еще поди найди.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Сандмен и улыбнулся при мысли, что, возможно, в конце концов нашел работу.

«Берриган и Сандмен», поставщики первосортных сигар? Отец Элинор любил хорошие сигары и выкладывал за них изрядные деньги. Такие, что их проект может сулить достаточно хорошую прибыль, чтобы внушить сэру Генри: его дочь выходит замуж отнюдь не за нищего. Убедить леди Форрест, что Сандмен подходящий муж для Элинор, было невозможно, но Сандмен считал, что Элинор в паре с отцом ее одолеет. Им с Берриганом понадобятся деньги, и кто, как не сэр Генри, их одолжит? Придется разъезжать по Испании, оплачивать место в трюмах и снимать помещение в фешенебельном районе Лондона, но все окупится, он в этом не сомневался.

– Отличная мысль, сержант, – сказал он.

– Значит, займемся сигарами, когда покончим с этим?

– Да. Почему бы и нет?

Он протянул руку, и Берриган ее пожал.

– Мы, старые солдаты, должны держаться вместе, – сказал Берриган, – потому как мы были чертовски хороши, капитан. Прогнали лягушатников через пол-Европы, а когда вернулись домой, оказалось, этим сукиным детям на нас наплевать. Разве нет? – Он приумолк и задумался. – Простого солдата или матроса никогда не пустят в «Серафим-клуб».

Сандмен глотнул из бутылки:

– Вас же они наняли?

– Им нужен был караульный в холле. Со мной они чувствовали себя в безопасности. А еще давали всякие поручения. Сделай то, Берриган, сделай это. В основном безобидные поручения, но иногда кое-что другое.

Он замолчал, молчал и Сандмен. Немного погодя Берриган продолжил:

– Однажды какой-то парень собирался подать в суд на одного из «Серафим-клуба», и мы его проучили. Ну, и девушки.

– Что за девушки?

– Обычные, капитан. Которые на улице привлекали их внимание. Их похищали, насиловали и давали денег.

– И все члены клуба в этом участвовали?

– Кое-кто был хуже прочих других. Всегда найдется с десяток людей, готовых на любые гадости. Впрочем, один-два из них поумней будут. Поэтому-то я и удивился, что графиню зарезал Скейвдейл. Он не такой уж плохой. Чистоплюй и много о себе воображает, но человек не злой.

– Я надеялся, что убийца – лорд Робин, – признался Сандмен. – Но Скейвдейлу было больше терять. Он обручен с очень богатой девушкой. Думаю, он спал с графиней Эйвбери, а у нее была мерзкая привычка промышлять шантажом. Скейвдейл, возможно, далеко не богат, но держу пари – он все же мог наскрести с тысячу фунтов, чтобы графиня не отправила его невесте письмо.

– Поэтому он ее и убил?

– Поэтому и убил. Бедняга Корде писал портрет графини, когда Скейвдейл к ней пришел. Он поднялся по задней потайной лестнице, а графиня, когда поняла, что к ней пришел один из любовников, быстренько выпроводила Корде.

Берриган сделал еще глоток и передал бутылку Сандмену:

– Значит, эта Мег провожает нашего мальчика до парадного и выставляет, а потом возвращается и обнаруживает – кого именно? Мертвую графиню?

– Мертвую или умирающую, а заодно и маркиза Скейвдей-ла. Возможно, маркиз пришел умолять графиню отказаться, а ей позарез нужны были деньги, вот она и стала его унижать. Не знаю как, но она довела его до бешенства. Может, в спальне был просто нож, а может, нож для фруктов. Скейвдейл всадил его в графиню, а после взял мастихин Корде и сунул в одну из ран. Тут вернулась Мег. А может, услышала шум схватки и ждала за дверью, когда выйдет маркиз.

– Почему же он заодно не прикончил и Мег? – спросил сержант.

– Потому что Мег не представляет для него угрозы, – предположил Сандмен. – Графиня грозилась расстроить его помолвку с девушкой, которая, вероятно, могла оплатить закладные на все его родовые владения. Графиня могла втоптать Скейвдейла в грязь, вот он ее и убил, а горничную не тронул, потому что она не представляла угрозы.

– Так что они сделали с Мег?

– Поселили там, где она будет держать язык за зубами. Или же теперь она его шантажирует, и, если у нее достало здравого смысла не запрашивать слишком много, ее и не трогают.

– Если она его шантажирует, – возразил Берриган, – правды от нее не дождешься. Скейвдейл у нее в руках, верно? Зачем ей спасать какого-то мелкого содомита?

– Затем, что мы воззовем к лучшим сторонам ее натуры.

Берриган невесело рассмеялся:

– Ну, раз так, считайте, дело сделано.

– В вашем случае, сержант, это удалось.

– Из-за Салли, только из-за нее.

– Тогда, сержант, вам очень повезло. Как и мне. Но я к тому же устал.

С этими словами Сандмен полез под экипаж, растянулся на траве и провалился в сон.

Глава 9

Рано утром Салли принесла корзину с ветчиной, яйцами вкрутую и хлебом и глиняный кувшин холодного чая.

Они разделили завтрак с пленниками.

– Пора собираться, – сказал Сандмен, глянув на светлеющее небо.

Когда четверку коней поили из каменного корыта, над вереском колыхался легкий туман. Макисон и Билли запрягли лошадей. Сандмен велел парню снять башмаки и пояс, рассудив, что босой и со спадающими штанами тот далеко не убежит. Сандмен и Салли сели в карету к Билли, который сгорал со стыда, Макисон и Берриган залезли на козлы, и экипаж, кренясь и подскакивая, выкатил по траве на дорогу.

Они ехали на юго-восток, минуя хмельники, фруктовые сады и большие поместья. Ближе к полудню Сандмен сам не заметил, как заснул, и внезапно пробудился, когда карета нырнула в выбоину. Протерев глаза, он увидел, что Салли забрала у него пистолет и сверлит взглядом перетрусившего Билли.

– Вы себе спите, капитан, – успокоила она его, – он у меня ни-ни, я сказала ему, кто у меня брат.

– Я думал, мы ночью с ним встретимся.

– Он промышляет только на северных дорогах и западных. – Салли отдала ему пистолет. – Как по-вашему, нечестный может заделаться честным?

Сандмен догадался, что она имела в виду не брата, а Берригана.

– Конечно, может, – заверил он Салли.

– Мало у кого получается, – вздохнула она.

– Быть может, ваш брат угомонится, встретив подходящую женщину. Не поверите, сколько моих вояк, законченных болванов, с которыми не было сладу, знакомились с испанскими девушками и через неделю становились образцовыми солдатами. Думаю, Салли, вам не стоит беспокоиться.

Она улыбнулась в ответ:

– Вы хорошо разбираетесь в мужчинах, капитан?

– Да, Салли, хорошо.

Они не могли менять лошадей, поэтому Макисон пустил упряжку иноходью, так что ехали они медленно, да еще притормаживали из-за плохой дороги и прижимались к обочине, заслышав рожок нагоняющего их дилижанса или почтовой кареты. Сандмен завидовал их скорости и считал каждую минуту, но потом успокоился, рассудив: еще суббота, и если Мег и вправду прячется в Нетер-Кросс, то в Лондон они должны поспеть к вечеру в воскресенье, стало быть, вполне хватит времени найти лорда Сидмута и получить предписание отсрочить казнь Корде.

Днем Сандмен поменялся местами с Берриганом. Дороги становились все уже и уже, деревья стояли отягощенные летней листвой, и Сандмену с Макисоном приходилось то и дело пригибаться, чтобы не задеть головой о ветви. Часа в два остановились у таверны, где Сандмен купил пива, хлеба и сыра. Они поели, пока карста одолевала последние мили пути. В одной деревне, которую они проехали, мужчины играли на выгоне в крикет. Затем Макисон с неподражаемым мастерством направил лошадей в проход между кирпичными стенами и, цокнув, пустил их по круто уходящей под гору узкой тропе через густой дубняк.

– Теперь близко, – сообщил он.

– Хорошо сделали, что запомнили дорогу, – сказал Сандмен.

Тропа была извилистая, и он задался вопросом, уж не намерен ли Макисон сбиться с пути, но тут за поворотом Сандмен увидел указательный столб с надписью «Нетер-Кросс».

– Я раз десять добирался сюда с его светлостью, – заметил Макисон, дернул вожжи передней пары, и лошади свернули к высоким створкам ворот между каменными столбами.

Сандмен открыл закрытые, но не запертые ворота, пропустил экипаж, снова закрыл их и взобрался на козлы. Макисон повел лошадей вниз по длинной дорожке, которая петляла по оленьему парку и наконец вывела к мостику. За ним среди живых изгородей в запущенном саду взгляду открылся изысканный сельский особняк елизаветинской эпохи – черные балки, белая штукатурка, красные кирпичные трубы.

– Называется Кросс-Холл, – сказал Макисон. – Я слыхал, они давным-давно прибрали его к рукам через женитьбу на наследнице.

– Изрядное приданое, – заметил Сандмен не без зависти, потому что в лучах предвечернего солнца особняк выглядел как картинка.

Экипаж остановился, Сандмен соскочил с козел и скривился, приземлившись на больную ногу. Берригану он велел ждать и следить за Макисоном, чтобы тот не погнал лошадей назад к воротам.

Сандмен постучал молотком в парадную дверь. Крыльцо оплел плющ, и в листьях над дверью он с трудом разглядел вырезанный в штукатурке щит герба. На щите красовались пять створчатых раковин. В окнах никто не появлялся, но тут дверь открылась внутрь, и на Сандмена уставился высокий костлявый старик. Он перевел взгляд на экипаж, заметил эмблему «Серафим-клуба» и с явным удивлением произнес:

– Сегодня мы никого не ждали.

– Мы за Мег, – нашелся Сандмен.

Старик, судя по одежде слуга, несомненно, узнал экипаж. Сандмен понадеялся, что тот решит, будто экипаж прислан маркизом.

– Мне не сказали, что ее увезут. – Старик ему явно не верил. – А сами-то вы кто будете?

– Я же вам говорил. Мы с сержантом приехали за Мег.

– С сержантом? – испугался старик. – Из полиции?

– Из клуба. Она нужна его светлости в Лондоне.

– Тогда пойду ее приведу, – сказал старик и, не успел Сандмен понять, что происходит, как тот захлопнул дверь и задвинул засовы.

В доме прозвенел колокольчик, и Сандмен понял, что этим тревожным звонком Мег подают сигнал. Он выругался.

– Веселенькое начало, – съязвил Берриган.

– Но служанка в доме, он сказал, что ее приведет.

– Приведет?

– Скорее, спрячет, – покачал головой Сандмен. – Значит, придется ее искать.

Они завели экипаж за конюшню, где обнаружили кирпичный сарай для сбруи, без окон и с массивной дверью. Макисона и подручного конюха заперли в сарае, лошадей же не стали распрягать и оставили во дворе вместе с каретой.

– После займемся, – решил Сандмен.

– Заодно и яйца соберем, – ухмыльнулся Берриган, ибо на конном дворе было видимо-невидимо кур и цыплят.

Сандмен повел Берригана и Салли к черному ходу. Двери все до одной были закрыты, но он отыскал окно с неисправной задвижкой и принялся дергать, пока оно не открылось. Он забрался в небольшую гостиную, где стояла зачехленная мебель, Берриган – следом.

– Оставайтесь снаружи, – велел Сандмен Салли. – Может выйти драка.

Та кивнула в знак согласия, но через миг уже была в комнате.

– Я с вами, – решительно сказала она. – Ненавижу проклятых цыплят.

– Служанка могла за это время сбежать, – заметил Берриган.

– Могла, – согласился Сандмен, хотя что-то ему подсказывало, что она в доме, – но мы все равно поищем.

Он открыл дверь, за которой оказался длинный, обшитый панелями коридор. Все было тихо.

– Нету тут ни одной живой души, – заметила Салли, после того как они заглянули в несколько пустых комнат, – разве что цыплята!

Вдруг в конце коридора открылась дверь.

На пороге появился все тот же худой старик с растрепанными седыми волосами. В правой руке он сжимал дубинку.

– Которую вы ищете, здесь ее нет, – заявил он и нерешительно поднял дубинку, когда Сандмен к нему направился, но сразу выронил и отпихнул ногой.

Сандмен прошел мимо него в кухню. За длинным столом сидела женщина, возможно жена старика, и мешала тесто в большой фарфоровой миске.

– Вы кто? – обратился к старику Сандмен.

– Здешний дворецкий, – ответил тот и кивком указал на женщину, – а моя жена – экономка.

– Нет у вас права забираться в дом, – оборвала женщина, – вы в чужом поместье. Убирайтесь подобру-поздорову, пока вас не арестовали.

– Кто же это меня арестует? – спросил Сандмен.

– Мы послали за подмогой, – с вызовом ответила экономка.

– Но я прибыл по поручению министра внутренних дел, у меня есть доверенность, – напирал Сандмен. – Если не хотите неприятностей, лучше скажите, где девушка.

Старик испуганно посмотрел на жену, но тирада Сандмена не произвела на ту впечатления.

– Нет у вас никакого права быть в доме, мистер, – ответила она, – так что лучше уходите.

Сандмен пропустил ее слова мимо ушей и обратился к Берригану:

– Досмотрите здесь, сержант, а я погляжу наверху.

Он понимал, что дворецкий с женой его обманывают. Старику надо было держать себя, как она, – с вызовом, он же, напротив, мялся, будто что-то скрывал, и Сандмен взлетел по лестнице выяснить, что именно.

На втором этаже комнаты выглядели такими же нежилыми, как и на первом, однако в конце коридора, у ведущей на чердак узкой лесенки, Сандмен обнаружил просторную спальню. Красивая кровать была застелена, на спинке стула висело женское платье. Комната Мег, решил Сандмен, и девушка только что в ней находилась. Он вернулся к двери, бросил взгляд в коридор, но увидел только пылинки, танцующие в лучах солнца у раскрытых дверей в те комнаты, куда он заглядывал.

Но когда солнце упало на неровный дощатый пол, он заметил в пыли цепочку оставленных им следов и медленно пошел назад, снова заглядывая в каждую комнату. В самой большой спальне, где имелся широкий камин, украшенный резным гербом с изображением шести геральдических птиц, он обнаружил в пыли смазанные отпечатки подошв. В комнате недавно побывали, следы вели к камину и окну рядом с ним, но к двери не возвращались. Сандмен наморщил лоб. Открыть окно он не смог – проржавевшую чугунную раму накрепко заклинило. Значит, Мег не могла удрать через окно. Черт побери, подумал он, но она же была здесь!

По наитию он подошел к камину, наклонился и заглянул в трубу, однако закопченный дымоход быстро сужался, в нем нельзя было спрятаться.

Звук шагов на лестнице заставил его выпрямиться и взяться за пистолет, но в дверях появились Салли и Берриган.

– Ее здесь нет, – раздраженно бросил последний.

Сандмен разглядывал камин. Шесть птиц на гербе, но почему герб находится в доме, а снаружи изображены пять створчатых раковин? В памяти у него всплыла мелодия, а с нею полузабытые слова. Последний раз он слышал эту песенку в Испании у походного костра.

– Я задам вам рифму, – произнес он.

Салли уставилась на Сандмена так, словно тот безнадежно спятил.

– «Семь – это семь небесных звезд, – начал Сандмен. – Шесть – это шесть скороходов».

– «Пять – это знаки у входа в дом», – подхватил Берриган.

– «А здесь над парадной дверью – пять створчатых раковин», – произнес Сандмен и понизил голос, вдруг сообразив, что их могут подслушивать.

В школе ему объяснили, что, если над дверями или на фронтоне изображены пять морских ракушек, значит, в доме живут католики. Ракушки появились во времена гонений при королеве Елизавете, когда католическим пастырям грозили в Англии арест, пытки и смерть, однако многие католики не могли жить без утешения святой церкви и помечали свои дома, давая единоверцам знать, что здесь найдется убежище. Но подданные Елизаветы знали о смысле пяти ракушек не хуже любого католика, так что, если в доме скрывали священника, хозяин устраивал для него хитрый тайник.

– Нужна растопка, – тихо сказал Сандмен. – Растопка, дрова, трутница, и еще посмотрите, не найдется ли на кухне большой котел.

Берриган и Салли спустились на первый этаж, а Сандмен начал простукивать панели на стенах, однако не услышал глухого эха, которое дает пустота. Стена с окнами и стена с дверью выглядели слишком тонкими, так что искать следовало за стеной с камином или за противоположной стеной. Но и там Сандмен ничего не обнаружил.

Берриган ввалился в спальню, тяжело опустил на пол огромный котел и сердито буркнул:

– Весит не меньше тонны, проклятый.

Салли вошла следом с охапкой дров.

– Что теперь будем делать? – спросила она.

– Спалим дом к чертовой матери, – громко ответил Сандмен, так чтобы его было слышно за две комнаты. Он поставил котел на плиту перед зевом камина и добавил: – В доме никто не живет, крыша протекает. Дешевле его спалить, чем приводить в порядок.