Текст книги "Будущее денег"

Автор книги: Бернар А. Лиетар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

С положительной стороны, финансовые учреждения – даже частные – действительно выполняют общественную функцию жизнеобеспечения, предоставляя надежную и устойчивую валюту участникам экономической жизни.

С отрицательной стороны, финансовые учреждения часто оказываются наиболее хрупким компонентом любого общества (см. текст в рамке). И это демонстрируется время от времени – от древнего Шумера до современной Югославии: всякий раз, когда с деньгами случаются неприятности, могут рушиться целые общества.

Национальный уровень: откуда взялись центральные банки

Пожары – события достаточно редкие, но уж если полыхнет всерьез, то в памяти останется надолго. Целые города сгорали дотла из-за небрежности одного человека. В конце концов изобрели пожарные команды, снабдив их техникой и специально обученными людьми. Так и с деньгами: поскольку финансовые учреждения показали себя невезучими, были изобретены центральные банки.

Бреттон-вудское соглашение

В июле 1944 года 45 стран подписали первую всемирную «денежную конституцию» в гостинице «Маунт Вашингтон» в Бреттон-Вудсе, штат Нью-Хэмпшир, США. Согласно этому соглашению, все страны должны были установить курс своих валют в определенном соотношении к доллару США, а США обязались сохранять доллар конвертируемым в золото по запросу любого Центрального банка по установленному курсу: 35 долларов за тройскую унцию[53]53
  Тройская унция равна 31,1 грамма золота. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Эта система ставила доллар США де-факто в привилегированное положение.

Для поддержания порядка в мировой валютной системе было создано новое учреждение – Международный валютный фонд (МВФ). Любое отклонение рыночных валютных курсов требовало предварительного одобрения от МВФ. И в таком виде система работала более двух десятилетий, пока президент Джонсон не выдвинул свою стратегию – кнута и пряника – во время вьетнамской войны, ставя успехи в войне во главу политической повестки дня. Это привело к беспрецедентному долларовому оттоку из США, и через несколько лет существенные долларовые накопления оказались в руках иностранных центральных банков. Такая ситуация вынудила президента Никсона в 1971 году изменить обязательству обмена доллара на золото, и бреттон-вудское соглашение официально прекратило действовать. Однако роль доллара как основы всемирной валютной системы осталась прежней! Это вызвало дальнейшее усиление влияния США в глобальных финансовых вопросах, привело к росту зависимости мира от доллара как основной мировой валюты.

Обратите внимание: даже международная стоимость евро остается связанной с американским долларом.

В XIX столетии словосочетание «Центральный банк» обозначало столичный банк, которому принадлежала монополия эмиссии банкнот национальной валюты. Время от времени эти банки оказывали элементарную взаимную поддержку друг другу. Такой случай имел место в 1825 году, когда французы помогли Банку Англии с обменом золота на серебро в связи с возникновением спроса на золото в Лондоне; англичане ответили встречной услугой в 1860 году, когда Банк Франции был в кризисном положении. Но подобные случаи взаимной помощи были редки, не разглашались и, конечно, не могут рассматриваться как часть официальных обязанностей центральных банков. Создатели Федеральной резервной системы США в 1913 году были вдохновлены той же моделью.

Все это изменилось после бреттон-вудского соглашения, которое зафиксировало структуру мирового политического порядка после Второй мировой войны. Теперь у центральных банков более сложные задачи.

Они выступают в роли «пожарных», или спасателей, при возникновении чрезвычайных обстоятельств – всякий раз, когда отдельный банк или банковская система в целом испытывает трудности. Профессионалы называют это соответственно «кредитором последней инстанции» и «системой управления рисками».

Они несут окончательную ответственность за уровень инфляции в стране. В течение последних десятилетий эта задача наиболее широко доводилась до широкой публики как основная функция банка.

Они контролируют инфляцию посредством различных механизмов, влияющих на количество денег, которые банковская система может создавать. Они не дают прямых распоряжений относительно состояния уровня инфляции, но направляют «сигналы» – распоряжения об изменении ключевых процентных ставок, о покупках и продажах правительственных облигаций (это называется «сделки открытого рынка») и валют на международных валютных биржах («интервенции»).

Центральные банки кажутся обычными – ведь они тоже кредитные учреждения, – но их клиентами являются банки той страны, для которой они регулируют платежи.

«Семейный портрет» на фоне денег

Диаграмма, приведенная на рис. 5, показывает «генеалогическое древо», или отношения между главными игроками мировой валютной системы. Мы видим, что в мире сформировалась своего рода перевернутая пирамида с тысячами коммерческих банков на вершине, слоем из 170 центральных банков в середине (дополнительно сгруппированных здесь в три типа – согласно тому, кто ими владеет) и двумя высшими международными организациями в основании.

Рис. 5. Организационная структура международной валютной системы

Я поместил банки каждой страны на вершину диаграммы, поскольку они служат отправной точкой в пути кредитования денег. Центральные банки были первоначально только их поддержкой, их «огнетушителями» на случай неприятностей. До 1936 года почти все центральные банки непосредственно принадлежали главным частным банкам в каждой стране. К настоящему времени девять из центральных банков – все еще частные корпорации, принадлежащие частным банкам, включая Федеральную резервную систему США, Швейцарский национальный банк, Банк Италии и Южноафриканский резервный банк.

К 1950 году было 56 стран с центральными банками. Теперь их 170, большинство из них управляется правительством. Но имеются центральные банки, находящиеся в собственности и правительства, и частных банков (например, бельгийский или японский). Вопреки ожиданиям, нет свидетельств, что различные формы собственности создают какие-либо существенные различия в эффективности работы центральных банков.

Наднациональный уровень

Два самых важных члена банковского семейства, занятые надзором за всеми прочими (координированием деятельности всех центральных банков), – это Международный валютный фонд (МВФ) и частный клуб, Банк международных расчетов (BIS).

МВФ, созданный в 1945 году для претворения в жизнь принципов бреттон-вудского соглашения, по сути не кто иной, как ревизор центральных банков всего мира и официальный политический руководитель мировой денежной системы. В 1997 году под его надзором находилось 182 страны. Директорат– исполнительный орган МВФ из 24 человек – контролирует работу штата профессионалов, приблизительно 2300 сотрудников, главным образом экономистов. Для центральных банков МВФ – «кредитор последней инстанции», у него государства – члены

МВФ могут получить в случае критического положения кредиты. А источником этих кредитов является капитал фонда в 210 миллиардов долларов, который был образован из взносов государств-членов в соответствии с установленной для каждой страны квотой. (Квота определяется экономическим потенциалом страны и ее ролью в мировой экономике и международной торговле. – Науч. ред.) Обычно такие кредиты выдают на крайне строгих условиях выполнения обязательств страной-заемщиком.

Доминирующее влияние в МВФ имеют США. На бумаге-то право вето в принятии решений не только у США, но фактически последнее слово в штаб-квартире МВФ, находящейся в Вашингтоне, остается за ними.

Теперь два слова о BIS – Банке международных расчетов. Эта организация имеет специфическую историю. Банк был создан в 1930 году с формальной целью ведения дел по немецким репарациям и со временем превратился в закрытый клуб, находящийся в собственности центральных банков, которые управляют им по принципу «10+1». Название возникло оттого, что существует десять центральных банков-основателей, с одной стороны, плюс Швейцария, как страна-организатор, с другой стороны. Кстати, интересно, что в результате стратегии «активного нейтралитета» Швейцария одновременно и «внутри» и «снаружи» мировой финансовой системы: она все еще «официально» не принадлежит МВФ.

Миссия BIS – содействовать сотрудничеству между центральными банками, обеспечивая благоприятные условия для международных финансовых операций. Никакие политические деятели, официальные представители министерств финансов, сами министры финансов, даже президенты или премьер-министры на заседания клуба не приглашаются. Многие даже забыли, что BIS – это банк и его единственные клиенты – центральные банки. Его иногда называют «Центральный банк центральных банков», и он имеет специальное помещение, где установлен монитор для отражения всех валютных сделок его членов в реальном масштабе времени. Внешне BIS остается скромным учреждением: даже сегодня он имеет только 450 сотрудников, включая исследовательскую команду, состоящую приблизительно из 50 экономистов, делающих ежегодное сообщение о состоянии мировой финансовой системы.

Для нас важно, что BIS создал себе имя на «гашении пожаров» в прошлом через предоставление крупных кредитов правительствам и центральным банкам; он, несомненно, будет участником любых «пожарных команд» в будущем.

…Итак, теперь мы расставили ключевых игроков на финансовом поле. Однако представление, что игра с деньгами является статичной, рассеется, как только на поле появятся деньги, а вы поймете правила игры и тайные правила изменения этих правил.

ДЕНЬГИ КАК СИСТЕМА ВЛАСТИ

Валютная игра видоизменяется на наших глазах. Для перемен характерны беспрецедентная скорость, размах и сложность. С точки зрения центральных банков, мир определенно становится более жестким и сложным год от года. Взрывные изменения на рынках валют, в частности, дают ряд следствий, которые можно объединить в три группы:

• влияние на политическую власть;

• ускорение перемен и увеличение объемов;

• баланс между стабильностью и нестабильностью.

Политическая власть под диктатом денег

Главное – подчинение власти интересам мировой финансовой системы – уже произошло. Любое правительство в мире, включая самые мощные типа США, фактически полностью зависит от глобальных валютных рынков.

Если какое-либо правительство посмеет оспаривать этот финансовый диктат, отток капитала из страны почти мгновенно вынудит его вернуться в реальность. Интересы финансовых рынков отныне выше интересов народов и государств! Французский президент Миттеран в 80-х и английский премьер-министр Джон Мейджор в 90-х; Скандинавия в 1992-м и Мексика в 1994-м; Таиланд, Малайзия, Индонезия и южнокорейское правительство в 1997-м; Россия в 1998-м– все убедились в этом. Суровая правда в том, что национальные экономики и политическая воля национальных правительств подавляются ради выживания мировой финансовой системы.

Даже Business Week заключает: «На этом новом рынке… миллиарды могут притекать или утекать из экономики за секунды. Такую мощь приобрела эта сила денег, что некоторые обозреватели теперь видят, что «горячие деньги» (капиталы, которые быстро прокручиваются из одной страны в другую) становятся своего рода теневым мировым правительством, которое порождает невосстановимое разрушение концепции суверенных полномочных национальных государств»[54]54
  Hot Money // Business Week. 1995. March 20. P. 46.


[Закрыть].

Когда власть меняется по причинам, которые невозможно объяснить народу, начинаются времена обмана и страха, которые по определению – времена неуверенности. Но ведь и центральные банки, и другие опекуны валютного порядка испытывают неуверенность и страх. А чего они боятся больше всего? Они боятся неустойчивости валюты, поведение которой не умеют прогнозировать.

Ускорение перемен и увеличение объемов

Непостоянство валюты – это величина изменений стоимости одной валюты относительно всех других. Центральные банки не любят изменчивости своих валют, но она возникает столь же неожиданно, сколь и постоянно – как следствие массового возрастания объемов спекулятивных действий. Интересно, что в 60-е годы XX века, когда принципы обмена валют, установленные бреттон-вудским соглашением, были в общем-то достаточно жесткими, сторонники свободно плавающих обменных курсов имели обыкновение доказывать, что изменчивость валюты понизится, как только будет установлен свободный рынок. Теперь валютные рынки, конечно, намного более открыты и свободны, чем в 60-х годах XX века. И что же? Статистические исследования, проведенные ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития, основанная в Париже), показали нечто противоположное[55]55
  Edey М., Ketil Н. An Assessment of Financial Reform in OECD Countries (OECD Working Paper № 154), 1995.


[Закрыть]. Вопреки теоретическим прогнозам, за 25 лет применения плавающих обменных курсов непостоянство валют было в среднем в четыре раза выше, чем при обменной системе Бреттон-Вудса.

Не требуется объяснений ученых-статистиков, чтобы понять, почему изменчивость увеличивается с ростом спекулятивных объемов торгов. Простой здравый смысл объясняет это ничуть не хуже. Предположим, что ваша валюта находится под давлением: всего лишь 5 % главных торговцев создают о ней «отрицательное представление». Практически это означает, что те, у кого есть ваша валюта, продадут ее, а те, у кого ее нет, продадут короткие валюты[56]56
  В международном обмене все позиции являются длинными для одной валюты и короткими для другой. Например, человек может купить немецкие марки или доллары («длинные» на профессиональном жаргоне), в то время как он продает «короткие» французские франки.


[Закрыть], т. е. купят вашу. В 1986 году, когда ежедневный оборот был в целом около 60 миллиардов долларов, такое перемещение в 5 % рыночного объема составляло 3 миллиарда долларов. Сегодня, с объемами в 2 триллиона долларов в день, сдвиг составит 100 миллиардов долларов, и никакой Центральный банк не будет способен ему противостоять.

Стабильность или нестабильность – вот в чем вопрос

Исходя из сказанного можно предположить, что центральным банкам все более неудобно работать. Это правда. И так уже изрядно потрепанные в битвах на валютных рынках, теперь они страдают от постоянно возрастающей неуверенности и вынуждены отбивать все более частые и мощные атаки на свои национальные валюты. Между тем все их «официальные резервы» состоят из запасов иностранных валют, которые центральные банки могут использовать, чтобы действовать на иностранных же обменных рынках; эти запасы аналогичны запасам воды в работе пожарных. Алгоритм такой: если своя валюта находится под давлением и курс может рухнуть, соответствующий Центральный банк, чтобы стабилизировать его, должен отдавать чужую валюту взамен своей, т. е. покупать свою валюту на рынке.

«Наиболее драматическое использование резервов было летом 1992 и 1993 годов, когда валюты Европейского союза попали под массированное нападение на иностранных обменных рынках. Около 400 миллиардов немецких марок (225 миллиардов в долларах США) были мобилизованы в 1992 году и несколько меньше в 1993 году – количества, затмевающие затраты за любой предыдущий период. Но несмотря на все потраченные деньги, центральные банки проиграли, а рынки победили»[57]57
  Deane Marjorie, Pringle Robert. The Central Banks. New York: Viking, 1995. P. 178.


[Закрыть].

Сегодня все объединенные резервы всех центральных банков, вместе взятые (а это около 1,3 триллиона долларов США, включая приблизительно 340 миллиардов долларов в золоте, оцененном по текущим рыночным ценам), были бы проглочены менее чем за один день обычной торговли. Сравните это с ситуацией, характерной для 1983 года (рис. 6), когда резервы все еще обеспечивали «подушку безопасности».

Рис. 6. Резервы центральных банков индустриально развитых стран (правый темный столбец) по сравнению с ежедневным объемом торгов иностранной валютой (источники: VIS, МВФ, «Экономист» за 1998 год)

Если к этому добавить сумму 15 триллионов долларов, наиболее близкую к той, что мы можем получить, оценивая активы частных фондов, и суметь определить не известное никому количество сделок с финансовыми производными, то можно будет определить, пусть и очень приблизительно, величину потенциального объема рынка иностранной валюты. В случае серьезной неприятности центральные банки всего мира окажутся подобны Нью-йоркскому департаменту пожарной охраны, пытающемуся справиться с адом, пылающим в Центре международной торговли, используя только медные ручные насосы![58]58
  Поразительное сравнение! Автор писал эту книгу задолго до террористической атаки на Нью-Йорк, случившейся 11 сентября 2001 года. В самом деле, оказалось, что погасить «ад, пылающий в Центре международной торговли», нельзя не только с помощью медных ручных насосов, но и с применением самой современной пожарной техники. Однако ситуация на международных финансовых рынках не стояла на месте; сегодня положение многократно острее, чем было несколько лет назад. – Примеч. ред.


[Закрыть]

Даже люди, которые получают прибыль от растущей спекулятивной деятельности, серьезно обеспокоены. Например, Джордж Сорос, один из самых крупных игроков на финансовом рынке, так описал проблему: «Свободно плавающие обменные курсы неизбежно нестабильны; кроме того, совокупная неустойчивость такова, что можно быть фактически уверенным в возможных сбоях системы свободно плавающих обменных курсов»[59]59
  Soros G. The Alchemy of Finance: Reading the Mind of the Market. London: Weidenfeld and Nicolson, 1988. P. 69.


[Закрыть]. Еще более резок был Джоэл Курцман, редактор The New York Times; он назвал свою последнюю книгу «Смерть денег: как электронная экономика дестабилизировала мировые рынки»[60]60
  Kurtzman J. The Death of Money: How the Electronic Economy has destabilized the World’s Markets and Created Financial Chaos. New York: Simon and Schuster, 1993.


[Закрыть].

Впрочем, есть и такие, кто, наживаясь именно на неустойчивости, не желает видеть опасности. Такой мастер «сглаживаний», как бывший управляющий Федеральной резервной системой США Пол Уолкер, проявил беспокойство этим фактом, очень мягко высказавшись о росте «выбора в пользу неустойчивости», т. е., по сути, об усилении финансистов, чья прибыль зависит от роста изменчивости валют[61]61
  Volcker R, Gyohten T. Changing Fortunes: The World’s Money and the Threat to American Leadership. New York: Times Books, 1992.


[Закрыть]. В Washington Post был опубликован материал, в точности показавший отношение к проблеме такого типичного торговца иностранной валютой, делающего деньги на неустойчивости. Вот как воспринимает он период относительной стабильности: «Вы не можете делать деньги. Движение доллара… слишком узкое. Любая спекуляция или торговля долларами или любой другой валютой не позволяет делать любые деньги или терять деньги. Вы ничего не можете делать. Это было ужасно»[62]62
  Carmine Rotondo, валютный торговец из Security Pacific Bank, упомянут в: Rowen H. Wielding Jawbone to Protect the dollar // Wahington Post. 1987. March 15.


[Закрыть].

Поток денег как нарастающая угроза (The New York Times от 22.12.1997) [63]63
  Garth J., Stevenson R. W. Poor Oversight Said to Imperil World Banking: Tide of Money is Seen as Continous Threat // The New York Times. 1997. December 12.


[Закрыть]

Если можно сделать выводы из паники, которая потрясла Азию, так они в том, что финансовые системы многих быстро развивающихся стран никак не соответствовали тем огромным деньгам, которые они привлекли.

…Национальные органы, намеревавшиеся контролировать банки в своих родных странах, доказали неспособность держать темп, заданный быстрым развитием глобального финансового рынка, – со своей стороны, он не желает обращать внимания на границы. При этом нет ни одной международной организации, способной действовать как мировой регулятор, а Соединенные Штаты и другие влиятельные силы не в состоянии принудить национальные правительства и банки к мерам, сопряженным с риском. В результате не только отдельные национальные экономики, но в значительной мере вся мировая экономика внезапно оказались в большой опасности из-за неэффективных и неясных банковских инструкций в отдаленных странах.

…Транснациональные организации и национальные правительства вместе с Международным валютным фондом не смогли предотвратить бегства из стран Азии больше чем 100 миллиардов долларов; это был самый крупный разовый отток денег в истории. Оказалось, как это ни парадоксально, что нет никакого глобального института с полномочиями или реальными рычагами, чтобы управлять подобными проблемами.

…«За последние несколько лет мы пришли к тому, чтобы понять – хотя и с опозданием – что именно банковская стабильность более всего важна для большинства стран – таково мнение Эндрю Крокетта, генерального директора Банка международных расчетов. – Общественный сектор – вот чьи деньги уходят на предотвращение финансовых крахов, так что общественный сектор должен иметь голос». Еще господин Крокетт сказал: «Можем ли мы заставить эти страны принять такие стандарты? Ответ: нет, мы не можем».

…«Национальное наблюдение в пределах одной страны за транснациональными компаниями и глобальными рынками не отвечает требованиям времени» – это слова Джона Г. Хелманна, председателя международного финансового института в Меррил-Линч.

…Соединенные Штаты, действующие по воле американских банков, несколько лет назад принудили Южную Корею открыть финансовые рынки, но Вашингтон «не помог корейскому правительству подготовиться катим вещам (к краху), все произошло слишком быстро», как сказал Ен Да Йух (Yoon Dae Euh), профессор международных финансов Корейского университета и бывший член Сеульского монетарного совета.

…Проблема назрела, но нет надежды, что найдется быстрое, легкое решение.

Если финансисты «выбирают неустойчивость», не нужно удивляться, что сообщения о денежных кризисах регулярно появляются на первых полосах газет (см. извлечение из The New York Times в рамке, где все ключевые игроки, о которых вы теперь имеете представление, доигрывают драму реальной жизни). Вопрос назрел, но никто не смеет задать его вслух: кто следующий? Латинская Америка? Западная Европа? Китай? А может, приближается очередь США – самой большой страны-должника в мире – превратиться в цель финансовой атаки? Что это будет означать для мира?

И ведь это не единственный вызов, который ставит перед экономиками и народами система денег. Мы увидим позже, что сами банки и вся сфера финансовых услуг только-только ступили на путь крутых перемен, на сей раз под давлением виртуального мира. И мы обнаружим, что рыночные новшества типа открытых финансов делают все более трудной задачу определения, чем является банк или какие деньги принадлежат ему.

Вернемся назад и наконец узнаем ответ

Я начал этот «Учебник для начинающих» с вопросов: как определяется стоимость ваших денег? кто действительно отвечает за ваши сбережения? Теперь попытаюсь ответить на них:

1. Стоимость ваших денег в конечном счете определяется во все более и более изменчивом глобальном казино, где 98 % сделок основаны на спекуляции.

2. Заначка ли, отложенная на домашние дела, некоторый ли инвестиционный портфель, счет в банке или наличные в вашем бумажнике – все ваши сбережения накрепко привязаны к общей системе денег. Поэтому независимо от формы, которую вы им придадите, будущее ваших сбережений зависит от того, что случится с валютой.

3. Если вы считаете, что не имеете никакого отношения к «глобальным финансам», потому что не делали своего вклада в международную денежную игру, оставьте эту иллюзию, ибо и ваш пенсионный фонд, и ваш банк обязательно вовлечены в такие действия напрямую или косвенно. В замечательной серии из четырех больших статей, опубликованных в The New York Times, была описана типичная ситуация с семьей Паони – Мери, 59-летней секретарши, и ее уволенного с работы мужа Джорджа, резчика мяса из маленького города Кантрал, штат Иллинойс. Они решили, что «никогда не будут вкладывать деньги в Азию». Статьи прослеживают движение денег их пенсионного и страхового фондов до инвестиций в Индонезии, Таиланде и России – связь оказалась фактом, в то время как они лично ни во что подобное категорически не верили (см. текст в рамке).

4. Даже если вы не делаете никаких вложений или не имеете сбережений любого вида, денежная система все равно так или иначе дотянется до вас, потому что, когда с деньгами возникают серьезные неприятности где-нибудь в мире, это в целом влияет и на вашу страну. Рис. 7 показывает динамику покупок иностранных акций в процентах от ВВП трех стран. Например, Германия ныне вкладывает в акции за границей средства, эквивалентные общему объему производства за два с половиной года. Огромная сумма. Если с валютой стран, куда вложены эти деньги, что-то случится, то представьте, что случится с финансовой системой Германии.

Мировые рынки не на дальних островах [64]64
  Четыре статьи для The New York Times, написанные Кристофом Николасом в соавторстве с разными журналистами (The New York Times. 1999. February 16, 17, 18 and 19), беспрецедентны для американской прессы. В совокупности они показали, что в мировом денежном хозяйстве царит полнейший беспорядок с ужасными последствиями для жизни обычного человека.


[Закрыть]

The New York Times проследила, как передвигались по планете деньги супружеской пары Паони, типичной семьи со Среднего Запада. Оказалось, что их деньги шли через местный Денежный рыночный фонд Бангкока А. Г. Эдвардса (Таиландская компания развития недвижимости), который обанкротился, и через компанию Дж. П. Моргана, одного из наиболее активных продавцов финансовых производных во время азиатского кризиса. Кроме того, через Государственный пенсионный фонд штата Иллинойс часть сбережений супругов оказалась вложенной в ГУМ, престижный универмаге Москве, который обанкротился после падения рубля. А еще их деньги попали в Инвестиционную компанию Перегрина (Гонконгский инвестиционный банк), которая выросла от нуля до 25 миллиардов долларов дохода в 1996 году, но рухнула в 1998 году с задолженностью больше 4 миллиардов. Теперь эти вложения семьи Паони, по существу, ничего не стоят.

* * *

Глобализация финансовых рынков означает, что, даже если вы не знаете этого, теперь ваши деньги совершенно точно участвуют в глобальной денежной игре. И лично для вас последствия определяет рулетка всемирного казино.

В итоге деньги – это доверие, которое живет и умирает только в человеческих сердцах и умах. Денежные системы, включая и нашу текущую, состоят из механизмов и символов, задача которых – сохранить это доверие. Целые цивилизации были построены на доверии; оно – сердцевина той уверенности в своих силах, что нужна цивилизации для развития или хотя бы выживания. Но когда общество теряет доверие к деньгам, оно теряет уверенность в себе.

Рис. 7. Стоимость иностранных акций в процентах от внутреннего валового продукта (1975–1998) [65]65
  The New York Times (1999. February 17).


[Закрыть]

«Споры о будущем денег – это разговоры не об инфляции или дефляции, фиксированных или гибких валютных курсах, золотых или бумажных стандартах; речь идет об обществе, в котором деньгам приходится работать»[66]66
  Simmel G. Philosophy of Money. 2nd ed. London & New York: Routledge, 1990 (original German edition 1900).


[Закрыть].