Текст книги "Университет"

Автор книги: Бентли Литтл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Глава 6

Из «Бреа газетт», номер от 29 сентября:

"Некий комитет, который называет себя "Объединением встревоженных местных жителей", в понедельник обратился в городской совет с петицией, содержащей требование запретить парковку университетских машин за пределами университетской территории.

По словам Бретта Самуэлса, председателя вышеуказанного комитета, после начала нового семестра в университете резко увеличилось количество актов вандализма и порчи имущества жителей окрестных улиц. Все только что приведенные в порядок стены изгажены граффити. Самуэлс полагает, что такой взлет преступности связан с прибытием студентов.

"У ребят нет никакого уважения к покою других граждан и к их собственности, – говорит Самуэлс. – Они вконец обнаглели. Моя соседка видела, как студент справляет большую нужду на газоне перед ее домом. И это средь бела дня, при большом числе прохожих! Когда она выбежала отругать его, мерзавец обрушил на женщину поток грязной брани. Дошло до того, что матери боятся выпускать своих детей поиграть на лужайке перед домом!"

Представитель университета заявил на встрече с журналистами, что в подобных жалобах нет ничего нового и обитатели ближайших от университета домов не первый год бомбардируют мэрию преувеличенными претензиями к студентам.

"Разумеется, в семье не без урода, – сказал Клифф Муди, пресс-секретарь Калифорнийского университета. – Некоторые студенты действительно нарушают общественный порядок, и к ним мы относимся со всей строгостью. Однако и жители районов вокруг университета ведут себя отнюдь не безупречно. Во-первых, они раздувают каждый неприятный инцидент до непозволительных размеров. Во-вторых, за многие инциденты ответственны именно местные жители, которые не хотят, чтобы университетские машины парковались рядом с их домами. Зачастую они наносят ущерб автомобилям студентов – прокалывают шины, разбивают стекла и так далее. Таким образом, претензии взаимные, и лучше искать общий язык, а не прибегать к запретительным мерам".

Мистер Самуэлс признает, что конфликты между местными жителями и студентами продолжаются не первый год. Однако он подчеркнул, что в этом семестре происходит нечто небывалое: подлинный взрыв безобразного поведения со стороны студенческих коммун.

"У студентов, похоже, изменилось само отношение к жизни, – говорит мистер Самуэлс. – Оно стало вызывающим. Им на все наплевать – хоть трава не расти! Это опасная позиция, и мы не можем сидеть сложа руки. Мы остановим зарвавшуюся молодежь. Мы сделаем все возможное, чтобы очистить город от хамов. Улицы Бреа должны и будут принадлежать его жителям".

Публичные слушания вопроса о парковке в окрестностях университета назначены на среду. Слушания пройдут в главном зале городского совета. Приглашаются все желающие высказать свое мнение".

Глава 7

1

Когда она вернулась домой, в Санта-Анну, ссора была в самом разгаре.

Кейт и мамаша истошно орали – казалось, вот-вот вцепятся друг другу в волосы.

Фейт хотела вовсе уйти из дома, потом решила прошмыгнуть в свою спальню и запереться, но в итоге взяла себя в руки и прошла через гостиную и столовую в кухню.

Кипя ненавистью, они стояли друг против друга:

Кейт в проеме двери, ведущей на задний двор, а мать у кухонной раковины. Она была пьяна и тяжело опиралась о стол, чтобы не упасть.

Глаза у мамаши были красные, физиономия пунцовая, и вся кухня пропахла перегаром текилы.

– Мне плевать, что ты моя мать, – орал Кейт. – Я не обязан слушаться тебя! Ты для меня не авторитет! Ты и свою-то жизнь наладить никогда толком не могла, так что не лезь в мою!

Мамашины глаза сузились до щелочек.

– Ублюдок! – процедила она. – Правильно я не хотела тебя рожать. Лучше бы выскоблила тебя к чертовой матери! Я тобой забрюхатила случайно – и с тех пор вся моя жизнь пошла наперекосяк!

Кейт в ярости двинулся на мать с поднятыми кулаками, но тут встретил взгляд сестры, плюнул, повернулся и выбежал вон, громко хлопнув дверью.

– Тебе не стоило говорить подобные вещи, – пробормотала Фейт. – У тебя что, мозгов нет? Никак не сообразишь, что можно говорить, а что нельзя?

Мамаша презрительно пожала плечами:

– Ничего, проглотит и не подавится.

– А может, и подавится! – стараясь не сорваться на крик, сказала Фейт.

Мать пренебрежительно махнула рукой:

– Слова ничто. Главное – дела.

Какое нелепое убеждение! Фейт знала, что это не правда. Слова порой важнее дел. И очень часто слово и есть дело...

Сколько бы мать ни сделала для них с братом в прошлом, ее теперешние слова перечеркивали все хорошее. Как много всякой дряни она успела наговорить своим детям в последние годы! Все это в сочетании с демонстрацией своего образа жизни убило любовь...

Зазвонил телефон. Мать подскочила к нему и схватила трубку.

– Дэ-э? – Секунду она слушала, потом разочарованно поморщилась и протянула трубку дочери:

– Тебя. Харт.

Харт? Опять? Уже почти год прошел с тех пор, как они расстались. А парень продолжает названивать – как минимум раз в месяц объявляется. Он что, тупой? Как еще дать ему понять, что у них все кончено!

– Скажи, что меня нет дома. Скажи, что у меня свидание.

– Сама скажи! – огрызнулась мамаша и произнесла в трубку:

– Сейчас Фейт подойдет.

Фейт взяла трубку и с силой повесила ее на рычаг. После этого демонстративно развернулась и вышла из кухни.

Мамаша рассмеялась:

– Что ему сказать, если снова позвонит? "Можешь трахнуться с ним сама, сука!" – подумала Фейт и чуть было не произнесла это вслух.

Прикусив язык, девушка отправилась в ванную комнату и закрыла за собой дверь на защелку. Да что же такое творится с матерью? И как быть с Хартом, который никак не отвяжется? Уж мог бы за год забыть! Фейт вспомнила их первое свидание – они познакомились после лекции в колледже. В тот же день он затащил ее в секс-шоп. Ну, не совсем в то, что называют секс-шопом, а в "магазин игрушек для взрослых" – хотя что в лоб, что по лбу... Словом, всякие штучки для самцов-шовинистов, которые воображают "Плейбой" венцом изощренной эротики. Харт решил поразить сверстницу своей раскрепощенностью и интеллектуальной дерзостью. Он провел минут десять, разглядывая накачанные силиконом груди голых девиц и весь остаток свидания дулся, потому что Фейт рассердилась и решила проучить парня – стала в позу разбитной сексуальной бабенки и быстро вогнала его в краску.

Перед тем как наконец уйти из "магазина игрушек для взрослых", Харт остановился у витрины с резиновым пенисом гигантского размера – такой нормальной женщине и в кошмарном сне не приснится!

– Как тебе нравится эта штучка? – игриво осведомился Харт.

– О-о-о!!! – протянула Фейт и сладострастно облизнула губы.

Харт будто пощечину получил. С этого самого момента он и не прекращал дуться на нее.

Было бы глупо доказывать ему, что ее нисколько не возбуждает перспектива сунуть во влагалище этого резинового монстра. Было бы смешно обращать внимание Харта на то, что эта штуковина длиной чуть ли не сорок сантиметров. При малом росте Фейт клоунский член мог бы достать, наверное, до ее диафрагмы. Нет, она промолчала. Дураку не вложишь свой ум! Но она видела, что мужская гордость и мужское самолюбие Харта задеты. У него-то в штанах не могло быть такой дубинки!.. Вот он и принял шутку за личное оскорбление.

Ей бы следовало догадаться, что с таким типом лучше дела не иметь.

Однако они встречались почти целый год до последней эффектной ссоры, которая произошла в универмаге на Главной улице. Они так кричали друг на друга, что собрали вокруг себя целую толпу зевак.

И вот он продолжает названивать.

Есть парни, от которых не отцепишься.

Фейт посмотрела на будильник: уже довольно поздно, пора собираться.

Девушка открыла дверь гардероба, прошлась рукой по вешалкам, прикидывая, что же ей надеть для сегодняшнего вечера. Она в общем-то не врала, когда попросила мамашу сказать Харту, что идет на свидание. У нее действительно свидание – хотя не особенно желанное.

Виноват был не тот, кто пригласил ее. Она познакомилась с этим парнем днем, в библиотеке. Фейт раскладывала заказы по полкам, и он попросил ее помочь найти нужные книги. Поначалу ей показалось, что это очередной придурок, который не пропускает ни одной юбки. Именно с таким презрением относилась к мужчинам ее мать... которая сама не пропускала ни одних штанов. Походить на мамашу не хотелось даже в мелочах, поэтому Фейт не отшила парня сразу, а разговорилась с ним. А кончилось тем, что он пригласил ее на свидание. Его звали Джон Тейлор – первокурсник, специализируется по истории. Приятная внешность, вроде бы неглупый... Словом, никакого особого резона кукситься и отказываться от свидания. Она согласилась.

И тут же пожалела об этом. Как ни странно, у нее возникло ощущение, что этим она предает Джима. Это было просто нелепо! Он ни словом, ни делом не давал ей понять, что между ними существует нечто большее, чем приятельские отношения – просто посещают один семинар, вот и все. Если бы сегодня, после того как Фейт рассказала ему об ужасах, которые творятся на курсе ботаники, Джим пригласил ее вместе поужинать или хотя бы просто перекусить в столовой – ну, тогда другое дело, тогда бы она поняла, что он ею заинтересовался.

Но все же оставалась надежда, что он к ней неравнодушен и только стесняется так сразу назначить свидание.

Вот почему ей не очень хотелось идти на встречу с другим.

Подумав, Фейт выбрала дорогие модельные джинсы и сняла их с вешалки.

Да, занятия по ботанике...

Воспоминания о мертвых животных до сих пор тревожили девушку. Она решила, что больше не будет посещать эти лекции. Правда, необходимо заявить об этом преподавателю – хладнокровному убийце зверюшек! – и получить его подпись на ее заявлении.

Но Фейт было страшно оказаться наедине с этим монстром в его кабинете.

При одной мысли об этом негодяе у нее холодок бежал по затылку. От такого можно чего угодно ожидать. Сунет ей травинку в рот – и она, как тот кот, выгрызет себе желудок... Фу, какой вздор лезет в голову!

Нет, надо быть взрослой. Завтра она пойдет на лекцию и в присутствии других студентов заставит профессора подписать ее заявление. Если это произойдет на людях, он не посмеет причинить ей вред.

Вообще-то с какой стати она воображает, что этот тип, захочет причинить ей вред?

Фейт не понимала причины своего страха. Но при мысли о встрече наедине с преподавателем-садистом у нее душа уходила в пятки.

К стильным джинсам девушка выбрала нарядную белую блузку – и смотрится хорошо, и в достаточной мере консервативно. В этом она будет выглядеть женственно и соблазнительно; вместе с тем сама одежда подчеркнет то, что она не из тех девиц, которые автоматически раскидывают ноги при первом же приближении самца. С этим кавалером надо держать ухо востро. Может, у нее что-то с ним и получится, однако Фейт не могла забыть о том, что Джон как бы суррогат, замена другому, с которым она встретилась бы гораздо охотнее. С таким настроением новую дружбу начинать трудновато...

Хорошо, что она поступила мудро и назначила ему встречу в студенческом центре. Джон живет прямо в университетском городке. Когда они решили сходить вместе на просмотр фильма "Дьяволы" из программы клуба любителей кино, Фейт сказала, что ему будет крайне неудобно заезжать за ней – дорога займет целый час. А потом еще час возвращаться в Бреа. Лучше они встретятся прямо в университете. На самом же деле она не о нем заботилась. Благодаря этой уловке можно не говорить Джону, где она живет. Ему пока что незачем знать ее адрес. К тому же она стыдилась своего дома. Не дай Бог, увидит ее мамашу, которая в последнее время и часу не бывает трезвой!

То-то было бы весело, если бы Джон застал обычную семейную сценку: мамаша пьяно икает и последними словами ругает братца, а тот отвечает ей не менее площадными выражениями.

Фейт приняла душ, высушила волосы, привела в порядок лицо и оделась. Мать висела на телефоне в кухне – весело хохотала с очередным мужиком. Фейт воспользовалась тем, что мамаша увлечена разговором, на цыпочках пробежала через гостиную и вышла из дома.

Хотела бы она знать, куда двинул Кейт после того, как мать вымотала ему все нервы и безобразно оскорбила. А впрочем, брат уже достаточно взрослый и способен позаботиться о себе. Этой ночью он скорее всего останется у одного из своих приятелей. Или дождется, пока мамаша вырубится, и вернется в час или два ночи.

Еще год назад – да, еще в конце прошлого семестра! – Фейт исправно докладывала мамаше, куда и с кем она направляется вечером. Но потом до нее дошло, что мамаше совершенно безразлично, где и с кем находится дочь. С тех пор она перестала даже записки оставлять. Мамаша никак не отреагировала.

Можно сказать, с внутренней усмешкой подумала Фейт, дети никогда не бывают довольны – и когда за ними много следят, и когда за ними совсем не следят..

Добравшись до студенческого центра, она нашла Джона в холле на первом этаже – юноша сидел на диванчике. Идя к нему, она еще раз отметила про себя, какой он красавец. Днем Фейт смотрела на него так настороженно, что не успела толком разглядеть. Теперь было очевидно, что на нее обратил внимание очень приятный молодой человек. По словам Джона, он подрабатывает тем, что продает по субботам и воскресеньям подержанные стереопроигрыватели. При такой эффектной внешности мог бы устроиться и получше – скажем, танцором в баре, или манекенщиком, или натурщиком.

Снова она думает в точности так же, как думала бы ее мамаша!

Фейт на всякий случай провела кончиком языка по передней поверхности зубов – чтобы на них, не осталось губной помады – и широко улыбнулась, подходя к Джону.

– Привет!

Джон окинул ее фигуру быстрым взглядом, одобрительно усмехнулся и сказал:

– Добрый вечер.

Свидание с самого начала пошло как-то не так. Фейт не могла бы сказать, что именно не так и с какой стати у нее возникло дурное предчувствие: зря она пришла на эту встречу. Будь ее воля, развернулась бы и ушла уже через десять минут после общения с Джоном. Просто было неприлично внезапно уйти – без особой причины...

В библиотеке Фейт разговаривала с ним с удовольствием. Он был такой обаятельный, такой дружелюбный, ей искренне нравилось болтать с ним. Но за это время что-то решительно изменилось. У нее язык словно к небу присох.

По дороге к кинозалу говорил исключительно Джон, и девушка радовалась, что ей не нужно поддерживать беседу. Но даже не произнося ни слова, она испытывала неловкость. Теперь рядом с ним она чувствовала себя не в своей тарелке. Удивительное дело!

И ей совершенно не понравилось, когда в середине фильма, во время сексуальной оргии монахинь на экране, рука Джона, лежавшая у нее на плече, вдруг спустилась и стала ласкать ее грудь.

Вежливо, но очень решительно Фейт переложила его руку с груди на плечо.

Затем Джон предложил перекусить что-нибудь в "Падающей башне" – ближайшей от университетского городка пиццерии. Есть ей не хотелось – тем более в компании Джона. Но она машинально согласилась.

Они сели в машину Джона и поехали к ресторанчику. Ведя автомобиль по плохо освещенным улицам, Джон рассказывал что-то о падающей Пизанской башне – на эту тему его навело название ресторанчика. Фейт молча слушала, в нужных местах улыбалась и выдавливала из себя "да", "надо же", "подумать только!"

Пиццерия была битком набита. Гвалт стоял невыносимый. В одном углу зала оголтелые болельщики, прихлебывая пиво и пускаясь в жаркие споры, смотрели по телевизору футбольный матч; по радостным воплям или проклятиям можно было точно вести счет забитым и пропущенным мячам. В другом углу зала пять-шесть старшеклассников стояли у игральных автоматов – оттуда доносилась масса электронных звуков, сопровождающих видеоигры: гудки, стрельба, взрывы. Ну и конечно, из колонок во всех концах зала неслась громкая танцевальная музыка. Фантасмагорический звуковой коктейль безмерно раздражал Фейт. Вести настоящую беседу в таких условиях было невозможно.

С другой стороны, она радовалась, что они зашли в такое шумное и многолюдное место.

Ей нисколько не хотелось разговаривать с Джоном. Ей нисколько не хотелось оставаться с ним наедине. Она поймала себя на том, что думает о Джиме. Любопытно, чем он сейчас занят? Интересно, как бы прошло свидание, если бы на месте Джона был Джим?

Ах, пустые мечтания! Сколько можно жить по канонам любовных романов и ожидать от мужчин какого-то неслыханно романтического поведения? Спустись на землю, подружка, с горечью подумала Фейт.

Джон попробовал говорить сквозь музыку и прочие шумы... Ничего не вышло. Поэтому кончилось тем, что парочка села смотреть футбольный матч. Все места перед телевизором были заняты, но Джон увидел своих приятелей, которые любезно потеснились.

Было не очень удобно висеть на стуле на одной половинке зада и не слишком приятно выслушивать соленые шутки Джона и его приятелей – Джон рядом с друзьями сразу перешел на предельно грубый язык. Однако главным для Фейт было как-то скоротать время – без разговоров и обжиманий. Поэтому футбольный матч по телевизору оказался кстати.

Они досидели до конца матча, который закончился примерно через час.

Пиццерия почти опустела. Фейт за все время выпила только одну кружку пива. Зато Джон осушил не то четыре, не то пять. Когда он, заметно окосевший, сел за руль, Фейт слегка поежилась, но потом решила, что машин на улицах уже мало и ничего случиться не должно. Больше ее беспокоило то, что хмель сделал Джона воинственным. Парень по-хозяйски обнимал ее то за плечо, то за талию, а по дороге к автостоянке возле пиццерии бесцеремонно схватил ее за руку и потащил за собой. Фейт решила все терпеть, в машине сидеть молчком и "не возбухать".

Лучше не ссориться с Джоном, когда он на таком взводе.

Они въехали на территорию университета, и Фейт показала, где припаркована ее машина. Джон остановил свой автомобиль рядом и выключил зажигание.

И потянулся к ней.

Во рту у Фейт внезапно пересохло. Она не ожидала, что он поведет себя так решительно. Весь вечер она надеялась на то, что ей удастся извернуться и никаких объятий и поцелуев не допустить. Но увы и ax – за простодушие надо расплачиваться!

– Было очень хорошо, – скороговоркой солгала девушка. – Большое спасибо за приятный вечер.

Она проворно схватилась за ручку дверцы. Но в этот момент рука Джона крепко сжала ее плечо. Фейт быстро оглянулась на юношу. Его лицо было совсем близко от ее лица. Она ощутила мерзкий пивной перегар.

– Мне тоже понравилось, – сказал он.

И наклонился поцеловать ее.

Она подставила сжатые губы, рукой нашаривая ручку дверцы. Однако его рука соскользнула с ее плеча ниже. В следующий момент Джон так больно вцепился ей в правую грудь, что девушка поневоле откинулась обратно на спинку сиденья.

Вторая его рука легла у нее между ног и стала мять ее тело сквозь джинсы. Фейт запаниковала: каким образом дело зашло так далеко? Как она допустила? Теперь она думала лишь о том, как бы поизящнее удрать. В подобные ситуации ей доводилось попадать и раньше, с другими мужчинами. Случись это свидание месяц или даже неделю назад, она бы считала такое завершение свидания естественным.

Но теперь такого завершения она не хотела. Однако и отшить Джона резкими словами не решалась. Было что-то грозное, пугающее в упрямстве его рук, в его грубом поведении. С таким одними резкими словами не справишься. Эх, дура, следовало расстаться с ним прямо после фильма и не ехать в эту чертову пиццерию! Нет, не послушалась своего сердца, поперлась куда не надо...

Лапища, мнущая ее лобок, делала ей больно. Фейт попыталась сдвинуть ноги, сбросить наглую руку, однако Джон не обращал внимания на немые протесты девушки. Все давил и давил – тупо и настойчиво, словно хотел пробраться в нее прямо так, сквозь джинсы.

– Брось ломаться, – сказал он. – Ты же сама хочешь!

– Нет, – сказала она, – не хочу. Я хочу домой. Она старалась, чтобы ее слова прозвучали убедительно – как будто она полностью контролирует ситуацию и способна настоять на своем. Но вместо сурового энергичного тона получилась просящая интонация – жалкий писк мышки, молящей пощады у кота.

Фейт схватила кисть руки, делающей ей больно между ног Они начали бороться. Джон только посмеивался – он был явно сильнее. В итоге его рука оказалась на молнии ее джинсов.

– Прекрати! – вскрикнула Фейт. Молния жикнула, рука Джона скользнула внутрь, под трусики, и грубые пальцы сгребли волосы ее лобка.

Теперь Фейт стала бороться всерьез, пустив в ход и кулачки и ногти.

Джон с легкостью отбивался и только посмеивался.

– Тебе понравится, – приговаривал он. – Тебе понравится!

Она не испытывала ни малейшего возбуждения, только страх. И когда его палец все же проник в нее, Фейт вскрикнула от боли и отвращения.

Она укусила другую его руку. Без дураков укусила. Всерьез. И почувствовала соленый вкус крови на своих губах.

Джон заорал от боли. Его рука вылетела из ее джинсов, как пробка из бутылки.

Фейт увидела следы зубов и капли крови на его правом предплечье.

Не испытывая ни капли жалости, она воспользовалась замешательством Джона, который с горестным выражением лица рассматривал рану. Девушка схватилась за ручку дверцы, распахнула ее и буквально выпрыгнула из машины.

– Ах ты, сука фригидная! – проорал ей вслед Джон. – Чтоб ты сдохла, падла бесчувственная!

У нее было что ответить, и сегодня она могла бы произнести все те грязные слова, которые никогда не произносила вслух. И еще бы она с удовольствием выцарапала его наглые глаза и вмазала ему по его поганым яйцам. Но ей не хотелось рисковать.

Дрожащей рукой Фейт отперла свой "фольксваген", заскочила внутрь и сразу же заперла дверцу. Она не стала смотреть, бежит ли Джон следом. Сунула ключ зажигания, повернула его и с места взяла предельную скорость.

По почти пустому шоссе она домчалась до дома за полчаса – абсолютный рекорд! Но даже заворачивая на подъездную дорогу к дому, она все еще дрожала от пережитого страха, от возмущения и обиды.