Текст книги "Пенсия для киллера"

Автор книги: Бенмо Гу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Судя по силуэту, мужик был огромный, такой мог бы раздавить оппу одним пальцем. Тяжесть его тела говорила о том, что можно оставить всякие попытки перебросить его через плечо. У девочки уже трещали ребра под его весом. Она сдалась почти сразу: желание сопротивляться улетучилось еще до того, как она осознала и приняла свое положение. Но когда солдат уже почти разорвал на ней одежду, перед мысленным взором девочки внезапно всплыло лицо Рю. Пусть она не в силах победить этого верзилу, но, пока он не связал ей руки над головой, можно ухватить его за палец и отогнуть назад.

За это иностранец дал ей пощечину с такой силой, что у нее чуть нос с лица не слетел. Солдат выкрикнул что-то резкое, очевидно ругательство, и немного приподнял корпус. Он отвлекся лишь на короткий миг, чтобы проверить, не сломан ли палец, но девочка успела нащупать рядом с собой на полу что-то острое. Шершавый и пахнущий ржавчиной предмет был явно из металла: фрагмент консервной банки или дверной петли. Обломок был длиннее зубочистки, но короче палочки для еды, размером с ладонь. Девочка автоматически, не задумываясь о возможном применении, сунула его в рукав и постаралась выровнять дыхание. Верзила оскалился: ее выходка разозлила его. Он вытащил нож и окончательно разрезал на ней кофточку. Девочка испугалась, что сейчас он начнет кромсать ее от злости или ради потехи.

Она быстро отклонилась вбок. Нижняя часть ее тела была придавлена, и вырваться девочка не могла, но предчувствие ее не обмануло: нож верзилы воткнулся туда, где только что была ее голова, и отхватил прядь ее волос.

Следующего удара ей избежать не удастся. Мужик снова выругался, выдергивая нож из линолеума, девочка шевельнула рукой, обломок выпал из рукава, и она ткнула им прямо мужику в лицо за секунду до его нового удара.

Получилось так, что он попала ему в открытый рот и, должно быть, проткнула трахею, потому что он даже не закричал, а только, уронив нож и схватившись за шею, отвалился в сторону. Закатив глаза, солдат сделал несколько попыток вытащить обломок, но тот, похоже, зацепился за мышцу или кость и так глубоко вошел в горло, что громила, теряя сознание, никак не мог выдернуть его. Но мужик еще был жив. Он трясся, вращал глазами, и девочка застыла в неуверенности. Если выдернуть обломок, все вокруг зальет кровью, включая ее саму. Потерявший от боли и ужаса способность двигаться, громила только и мог, что дергаться. Если сейчас позвать на помощь или как-нибудь спасти его – хотя как? – удастся ли ей доказать, что это была самооборона? Или…

Можно просто убежать.

Насильник служил в армии, которая в данный момент защищала ее страну. Даже если бы у него не было солдатского жетона на шее, любого иностранца, который ошивался нынче в стране, считали освободителем, даже такого подлеца. И неважно, что она скажет; никто не поверит, что у нее не было другого выхода.

Разве что Рю.

Хотя бы Рю.

Если прямо сейчас побежать к нему и попросить спасти жизнь громиле, которого она почти убила, Рю от нее не отвернется. Его магазин был совсем рядом.

Она всей душой хотела положиться на милость Рю.

Даже если их связывало только то, что однажды он дал ей шанс.

Или лучше улизнуть и больше никогда не встречаться с Рю, чем снова наткнуться на его ледяной взгляд?

Она оттолкнула громилу, который по-прежнему пытался до нее дотянуться, и постаралась отодвинуться от него подальше, насколько это позволяло небольшое пространство комнаты. Она дождется, пока иностранец окончательно испустит дух. Нельзя допустить, чтобы он остался в живых, когда девочка уйдет.

Солдат перестал тянуться к ней и попытался доползти до двери. Однако, чтобы ее открыть, пришлось бы сначала приподняться и отпереть замок. Из последних сил верзила привстал и потянулся рукой к замку. Как только он скинул защелку, девочка пнула его по ребрам, и солдат обмяк, свалившись на пол, словно шкура убитого медведя. Он так и лежал не двигаясь, с открытыми глазами.

Потом дверь распахнулась, и девочка увидела Рю.

Она ощутила, как кровь бросилась ей в голову. Недавняя смертельная угроза не шла ни в какое сравнение с тем ужасом, который накрыл ее сейчас. Она не могла даже заплакать.

Не спрашивая Рю, как он тут оказался, что услышал и почему не пришел ей на помощь, она принялась оправдываться:

– Я не хотела… Он сам на меня напал, я только…

Рю зажал ей рот ладонью и поднес палец к губам. Потом посмотрел на распростертого на полу солдата – распоротый рот, вытекающая кровь, – и оглядел комнату.

– Неплохо, – пробормотал он.

Девочка вскинула на него глаза, решив, что ослышалась. Но улыбка на лице Рю была искренней, хоть и удивленной, и он даже не пытался успокоить девочку бессмысленными утешениями.

– Я собирался избить его до полусмерти, – сказал он. – Много у тебя вещей?

Она отчаянно затрясла головой. У нее имелись лишь пара смен белья да спрятанная под подушкой небольшая сумма скопленных с зарплаты денег, которые она собиралась отдать Чо. Больше у нее ничего не было. Она жила одним днем, стараясь выкарабкаться, и эта простота отражала ее отчаянное положение. Не было у нее и дорогих сердцу памятных вещей, она лишь смутно догадывалась, что все ценное в ее жизни так или иначе будет связано с Рю и его семьей.

– Тогда ступай в магазин, – велел ей Рю, – и делай то, что тебе скажет Чо. А это предоставь мне. Иди! – Рю слегка подтолкнул ее, и она побежала. В голове у нее все перепуталось, и она не могла понять, где тут случайность, а где продуманный план Рю. Девочка знала: стоит начать плакать, она свалится на землю и не сможет встать. Поэтому она подавила душившие ее рыдания. Кровь отхлынула от головы и разбежалась по всему телу, словно стайка рыбок по океану.

Чем на самом деле занимался ее благодетель, она узнала месяц спустя, после того как они с Рю и Чо сбежали, закрыв магазин. Ей рассказали, что солдат, которого она зарезала, был всем поперек горла: он крал и перепродавал товары с военной базы, а потом шантажировал этим ночные клубы и магазины. И хотя Рю не собирался устраивать своей подопечной такую проверку, он не отрицал, что, узнав про сексуальные предпочтения солдата, подыскивал для него девушку помоложе. И рассчитывал, как только солдат потеряет бдительность, получив желаемое, нанести удар и разобраться с ним. Рю планировал лишь избить солдата, но ее участие все изменило. Она никогда не интересовалась, как он избавился от тела и прочих улик и как разобрался с другими вопросами. Позже, по мере того как она набиралась опыта в этом деле, тайны и умолчания вокруг профессии киллера таяли с каждым новым приемом, который она узнавала.

Когти открыла дверь, подтолкнув ее висевшей на плече длинной сумкой, похожей на сумку для гольфа. Гиря гавкнула пару раз. Когти еще раз оглянулась на нее, прежде чем уйти. Собака села и принялась смиренно наблюдать. Похоже, она не собиралась предостерегать Когти от опасных действий. Ее поведение было оптимально приспособлено к стилю жизни хозяйки.

Когти понимала: если она задумала дело, даже самое простое, лучше тут же, без всякого промедления, его исполнить. Особенно нынче, когда, стоит ей отвернуться, она моментально забывает, что хотела сказать. Она погладила собаку по голове и уверенно и твердо произнесла: «Я вернусь».

Она будет возвращаться, пока сможет дышать. Пока сможет двигать руками и ногами. Пока еще будет узнавать эту маленькую собачку и помнить ее. Когти вышла на улицу закрыла за собой дверь.

Глава седьмая

В офисе Когти застала клиентку лет пятидесяти пяти. Та сидела напротив Решали, скрестив ноги и руки. На журнальном столике между ними лежал открытый дипломат. Его содержимое было выставлено на всеобщее обозрение: это, разумеется, были стопки пятидесятитысячных купюр. Взгляд Решалы, выражающий чрезвычайную душевную муку и страдания, перемещался с клиентки к кофейной чашке, стоявшей перед ней, словно бы его разрывало от желания схватить все эти воны и швырнуть их в лицо посетительницы. Решала кивнул вошедшей Когти и снова повернулся к расфуфыренной с головы до ног клиентке.

– Директор Сон пообещал мне всякое содействие, и поэтому я здесь. Такое обслуживание неприемлемо. Вы собираетесь выполнить заказ или нет? – Хотя клиентка вела себя требовательно и раздраженно, в голосе у нее проскальзывали нотки отчаяния.

То ли чувствуя это, то ли сообразив, что женщина побывала во всех агентствах, прежде чем прийти к ним, Решала ответил твердо:

– Если директор Сон пообещал вам, значит, дело будет сделано, даже не сомневайтесь. Но нам нужно все изучить и провести тщательное расследование, и только потом мы вам позвоним. Особенно учитывая тот факт, что мы пока не имели возможности обсудить это между собой.

– В таком случае действуйте. Я буду ждать от вас звонка сегодня. – Клиентка надела солнечные очки и встала, гремя ключами от машины. На Когти, стоявшую около стойки приемной, она посмотрела так, словно оценивала недвижимость.

Их взгляды на минуту встретились. Даже за темными стеклами клиентка не смогла скрыть удивление при виде пожилой женщины. Та не была похожа ни на заказчицу, ни на специалиста. Что она делает в этом, судя по репутации, эксклюзивном агентстве по борьбе с вредителями? Посмотри женщина на Когти с таким же неприкрытым изумлением лет десять назад, та бы выхватила нож и, открывая и закрывая лезвие, принялась бы раскручивать его в воздухе, словно продолжение руки, демонстрируя свои навыки. Даже если бы это был не ее заказ. Но со временем подобная реакция стала казаться ей смешной. Она еще помнила скептическое отношение, вызванное ее молодостью и полом, а теперь некоторые позволяли себе не обращать на нее внимания из-за солидного возраста, но ее это больше не трогало.

Каблуки клиентки застучали по лестнице. Решала прикрыл крышку дипломата.

– Плохо, когда люди считают, будто деньги решают все, – пробормотал он. – Но хуже всего те, кто хочет получить свое без денег. Эта женщина ворвалась сюда, не пожелала ответить на вопросы, а просто сунула под нос свой дипломат. И до самого конца не упомянула, что у нее есть договоренность с директором Соном. Она, должно быть, считает, будто мы ей обязаны, раз она осыпала нас бабками. Если бы она знала, какие люди к нам обращаются и сколько отваливают!

Когти усмехнулась:

– Ну да, выглядит она довольно глупо. Но я не в первый раз сталкиваюсь с такими клиентами.

– Вы ведь сразу поняли, что она занимается спекуляциями с недвижимостью? А все эти драгоценности у нее на шее и на руках! Неважно, сколько она накупит и нацепит на себя, на ней все равно ничего не смотрится.

– Полагаю, у Сона нынче не слишком ладится с сильными мира сего. Где он мог ее раскопать?

– А кто его знает, может, познакомился в баре. Но если нас теперь нанимают реже, то директор Сон тут ни при чем. Времена меняются… Люди стали умнее, любого можно отследить по социальным сетям. Я думаю, многие теперь считают, что традиционные методы больше не работают и вчерашние способы уже небезопасны.

Предполагаемый объект службы по борьбе с вредителями, молодой человек двадцати девяти лет, работал в хост-клубе и в течение четырех лет якобы домогался дочери клиентки. Узнав об этом, Когти поразилась: зачем ничтоже сумняшеся избавляться от человека из-за такой мелочи? Клиентка могла нанять любых профи, которые закопали бы юнца по горло в землю и заставили, пуская слезы и сопли, описаться от страха или потерять сознание. После чего парень сам с радостью оставил бы ее дочь в покое.

– Может, драгоценная дочурка объявила голодовку или что-нибудь в этом роде, – предположила Когти. – Таким клиентам наплевать, если кому-то другому приходится замарать руки. Не знаю, сколько она платит, но лучше посоветуй ей решать проблемы с помощью закона. Нам-то это ничего не стоит, мы и так по локоть в крови, да и работа несложная. Но даже я не взяла бы заказ у такой скандальной дамочки.

– Было бы идеально, если бы вы, Крестная, разобрались с ней, но это не вся история.

На первый взгляд дело сводилось к тому, что дочурка влюбилась в красавчика из хост-клуба и не желала с ним расставаться. Однако к тому времени, как мать обратилась в несколько агентств, специализирующихся на кризисных ситуациях, девица серьезно пристрастилась к наркотикам. И выяснилось, что сам злодей занимает некое положение в довольно крупном криминальном синдикате, подвизающемся в сфере развлечений и ресторанно-гостиничного бизнеса. Работа в хост-клубе служила ему лишь прикрытием, а на самом деле он возглавлял в синдикате целое отделение. Из-за этого три агентства одно за другим отказались принять заказ: никто не хотел связываться с опасной группировкой.

Если бы клиентка продолжила поиски и обратилась в другие места, может, ей и удалось бы найти тех, кто подпольно сотрудничал с синдикатом по схеме сдержек и противовесов. Но она не успела: дочь, которая лежала в больнице на детоксикации, впала в кому и умерла. Потеряв единственного ребенка, женщина поставила целью своей жизни месть человеку, который подсадил ее дочь на наркоту. На третьем круге поисков она познакомилась с директором Соном, который похвастался, что имеет связи в упомянутом синдикате.

Когти стоило бы воздержаться от дальнейших расспросов, но она внезапно вспомнила взгляд клиентки, спрятанный за большими темными очками, и представила обреченность и непреодолимую жажду мести в глазах несчастной женщины, у которой нет другого выхода.

Подумав о бахвальстве Сона, Когти усмехнулась. Какие еще связи? Чего только он не был готов наобещать, лишь бы заполучить клиента. Сам-то он ничего не сделал в этой жизни, получив агентство в наследство от отца.

– Скажи Сону вот что, – посоветовала Когти. – Я могу ошибаться, но у одного из боссов этого синдиката остался должок перед отцом Сона. Пусть Сон попросит его закрыть глаза, когда мы придем за парнем. Услуга за услугу. Мы позаботимся о том, чтобы все было сделано правильно. И добавь, что в противном случае у них возникнут проблемы с поставками наркотиков. Мы можем заблокировать парочку источников.

– Ну конечно, у вас был козырь в рукаве! Вы присоединитесь, когда директор будет встречаться с людьми из синдиката?

Когти увидела облегчение во взгляде Решалы. Разумеется, он заранее планировал попросить ее найти подходы к этому делу.

– Посмотри на меня. Что бы я на себя ни надела, с моим лицом и фигурой ничто не поможет. Когда-то мне доверяли и уважали меня, в основном потому, что я никогда не участвовала в таких встречах. Иногда лучше не оказываться лицом к лицу с посредниками. Сон справится без меня. Я не обязана вечно подтирать ему задницу.

– Понимаю. Но почему вы изменили свое отношение к этому заказу?

Когти не ответила. Она взяла оставленную клиенткой папку и помахала ею в сторону Решалы:

– Позвони мне, когда они договорятся. Мне надо будет подготовиться. Мальчишка за такое дело никогда не возьмется, а мне как раз подходит.

Решалу озадачило неожиданное упоминание молодого сотрудника, но потом он кивнул:

– Так и есть. У Быка сейчас много работы. Он занят надолго, на весь ближайший месяц.

– Разве я интересовалась подробностями?

Сначала Когти планировала встретиться с клиенткой, прежде чем выполнять задание, но потом решила, что не стоит. Если обсуждать заказ с женщиной, которая уже видела и оценила ее, когда они пересеклись в офисе, то уверенность клиентки в возможностях агентства резко упадет. Когти понимала, что уже давно не обладает внешностью опытного специалиста по борьбе с вредителями. Нелегко будет замаскировать возрастные пятна на лице, обвисшие веки и глубокие морщины, прорезавшие лоб. И клиентка не станет скрывать сомнений по поводу того, как такая старушка справится с молодым парнем в самом расцвете сил, после чего женщину не удастся убедить, что она не выбрасывает свои деньги коту под хвост.

Когти подозревала, что сразу после исполнения заказа клиентка наложит на себя руки. Оперативнице приходилось не раз наблюдать с близкого расстояния, как страдает душа после потери близких и как она сморщивается, подобно кожуре, срезанной с яблока. И хотя это было лишь на уровне ощущений, Когти различила в женщине глубокую печаль, бесцельность существования лозы, потерявшей опору. За сорок пять лет Когти выполнила бесчисленное количество заказов, и большинство ее объектов имели близких, но она никогда не испытывала сочувствия по отношению к оставшимся. Для этого у нее не было причин.

На короткое время она стала частью странной семьи, пристроившись между Рю и Чо, потом остались только они с Рю. Но это не назовешь настоящей семьей, хотя она во всем полагалась на Рю, заменившего ей весь мир. Чувства, которые она к нему испытывала, представляли собой тугой клубок одержимости и любви. И если кто-нибудь возразил бы, что они не связаны узами кровного родства, она напомнила бы о ребенке, которого носила девять с половиной месяцев и отдала на усыновление, едва у него отвалилась пуповина.

У нее еще шли кровяные выделения и от мастита болела грудь, а она, вцепившись в руль, уже мчалась убивать очередную цель. Когти ни с кем не делила свою жизнь – хотя назвать это жизнью сложно, скорее, это было механическое существование – и не мечтала о маленьких ежедневных радостях и печалях.

Когда снимок ее новорожденного ребенка выцвел настолько, что черты личика уже не удавалось различить, Когти сожгла фотографию в печке. Наблюдая, как бумага съеживается и превращается в пепел, она поняла, что не испытывает никакого сожаления. Да и раньше, заставляя себя иногда смотреть на снимок, она лишь старалась вызвать чувство вины, грусть и тоску, которые должна переживать биологическая мать.

Но теперь, увидев в глазах незнакомки пустоту, Когти внезапно посочувствовала ей, осознав, каково это – лишиться своей кровинки. Что это, как не доказательство старения и деградации?

Объект заказа, будучи управляющим среднего уровня, пользовался некоторым авторитетом. Судя по тому, что парень жил в таунхаусе, он явно был не последним человеком в синдикате. Утро только начиналось; здание отеля для туристов, где располагался его ночной клуб, было погружено в тишину. В сотне метров от отеля стояло еще одно здание без вывесок, там обитал обслуживающий персонал. Таунхаус находился в километре оттуда.

Попивая медовый чай из бумажного стаканчика, Когти вела наблюдение из круглосуточного минимаркета, расположенного напротив таунхауса. Она беспокоилась: уже третий день ей не удавалось установить график перемещений объекта. Она собиралась нанести удар до начала его рабочего дня, чтобы не оставлять лишних следов, но парень так и не появился. Возможно, уехал в продолжительную командировку. По информации агентства, он жил вместе с младшими родственниками.

Поначалу криминальный босс, к которому они обратились, настаивал, что они сами во всем разберутся согласно своим внутренним правилам. Но когда Сон напомнил ему о серьезном долге перед отцом, босс в конечном итоге одобрил план агентства. С единственным условием: что младшим родственникам объекта не придется присутствовать при его гибели.

Босс сообщил Сону, что никто в синдикате не будет знать о готовящейся операции и ни на какую помощь рассчитывать не следует. В случае нападения в офисе синдиката будет оказано сопротивление, поэтому босс предупредил: если что-то пойдет не так, ответка будет двойной. Дома тоже нельзя: там находятся младшие родственники. Оставалось только напасть из засады.

Постоянно перемещаясь с места на место, Когти вела наблюдение за таунхаусом через улицу с двумя полосами движения. Однако объект все не появлялся. Может, его предупредили? Прошло три дня, и клиентка уже начала названивать в агентство, требуя отчета. При самом плохом раскладе Когти решила переодеться в курьера и завершить дело на глазах у родственников.

Работник магазина уже наверняка посматривал в ее сторону: бабуля купила стаканчик медового чая и сидит, убивая время и посматривая в окно. Ничего хорошего в том, чтобы возбуждать любопытные взгляды, не было. Продавец мог задаться вопросом, что старушка делает тут в такую рань. Может, сунула что-нибудь в карман? Камеры наблюдения не слишком хорошо показывают происходящее в винном отделе. И тогда продавец точно запомнит ее.

Она подняла голову и увидела, как из переулка рядом с таунхаусом вышел мужчина лет тридцати.

Это был он, и Когти покинула минимаркет.

Волосы у парня были грязные и растрепанные, он был одет в простой спортивный костюм, но она его узнала. Не выпуская из одной руки стаканчик, Когти опустила другую в карман и нащупала складной нож. Потом не спеша набрала темп. Объект перешел улицу ей навстречу. Похоже, у него кончились сигареты. Они оба находились недостаточно далеко от минимаркета, и Когти пропустила объект мимо себя. Парень одет не на выход и, скорее всего, купив сигареты, направится обратно домой.

Если удастся, она сделает свое дело внутри здания, там меньше свидетелей. По-быстрому, на лестнице, пока он будет подниматься на третий этаж. Когти залпом допила чай и, скомкав стаканчик, сунула его в карман.

Объект вышел из минимаркета с парой пачек сигарет и несколькими банками энергетического напитка, которые побрякивали в пакете. Засунув руки в карманы, он шел неуверенной походкой человека, страдающего от похмелья. Когти следовала за ним на некотором расстоянии. Парень пересек обе полосы тихой улицы, едва глянув по сторонам, чтобы заметить приближающуюся машину. И ровно в тот момент, когда Когти собралась пуститься за ним, из ниоткуда возник незнакомый старик с тележкой, наполненной вторсырьем, и налетел прямо на ее цель.

Когти была вынуждена замедлиться. Не тележка и не сам собиратель вторсырья, а неустойчивая пирамидка из коробок коснулась плеча объекта, и тот инстинктивно оттолкнул ее от себя, огрызнувшись: «Какого черта…»

Старый резиновый ремешок, которым был обмотан мусор, коробки и контейнеры для стаканчиков, лопнул, и барахло рассыпалось в разные стороны.

Не обратив внимания на старика, объект отвернулся и пошел прочь. Старик не смог удержать тележку, и та опрокинулась. И теперь он пытался вернуть ее в вертикальное положение, одновременно подбирая свой хлам.

Машины вокруг загудели. Тележка и ее содержимое заняли по полполосы с каждой стороны улицы. Мужчина на «пежо» опустил стекло и принялся материться. Ехавший навстречу «бентли» едва успел со скрежетом затормозить. Сидевшая за рулем женщина с нескрываемым раздражением, но молча дожидалась, когда все разрешится само собой.

Похоже, старику было не привыкать огребать в подобных ситуациях, и он спокойно продолжил собирать рассыпавшийся мусор и укладывать обратно на тележку один предмет за другим, невозмутимо копаясь посреди дороги и не обращая внимания на крики и сигналы. Он складывал коробки, а они снова соскальзывали на землю. По всему было видно, что старик в конечном итоге справится сам, но его замедленные движения вызывали нарастающий гнев водителей. Поэтому Когти быстро подхватила несколько коробок и отнесла их на тротуар. Мусора оказалось так много, что ей пришлось возвращаться с десяток раз.

– Тащите сюда свою тележку. Быстро.

Сдавшись, старик мусорщик откатил тележку на край дороги, и машины начали движение прямо по валяющимся на асфальте коробкам. Когти снова выскочила на середину улицы и собрала оставшиеся предметы, приостановив поток.

Наконец, когда последняя газета была убрана с дорожного полотна, автомобили рванули с места, проезжая в опасной близости от Когти. Пробка рассосалась, и на улице восстановилась тишина.

– О, благодарю вас, – произнес старик.

– Тут вы можете не спеша сложить вещи в тележку. Если перекрывать движение, как вы… – Когти осеклась на полуслове: кому понравится, когда его поучают. Этот старик, к тому же еще и хромой, собирает мусор не ради удовольствия или карманных денег. Она покачала головой и молча продолжила укладывать его барахло.

Куча мусора заблокировала узкий проход, и продавец из минимаркета, распахнув дверь, многозначительно уставился на странную парочку. Прохожие хмурились и рассеянно наступали прямо на помятые коробки, а один чуть не отдавил Когти руку. Но в основном пешеходы старались обогнуть кучу мусора, а некоторые в попытке подсобить даже отодвигали коробки ногами. Но одна женщина с детской коляской на массивных колесах решила дождаться, пока они закончат, и стояла рядом, демонстративно жуя жвачку.

Когда последняя коробка была пристроена на тележку, женщина с коляской прошествовала дальше, оттеснив Когти в сторону. Глядя вслед удаляющейся мамаше, та пробормотала:

– Не пришлось бы столько ждать, если бы ты помогла.

– Да что вы, – заметил старик, привязывая бутылки растрепанной веревкой, – эта еще вежливая. Подождала, не сказав ни слова. Вы не представляете, какие люди тут живут. Спасибо, что не обругали.

На тележке опять образовалась высокая горка. Когти заволновалась, что пирамида снова не устоит и развалится, как куличик из песка, пока старик будет добираться до пункта приема вторсырья.

– Спасибо вам.

– Похоже, ваша тележка на ладан дышит. Сколько вы зарабатываете на этом?

– Тоже хотите заняться вторсырьем? Вы вроде не бедствуете.

– Ну… не хочу быть обузой для сына и его жены. Может, заработаю себе на еду, – пошутила Когти и засмеялась.

– Нынче за мусор много не платят. Здесь килограммов пятьдесят, и за них можно получить тысячи три вон. Сейчас за килограмм вторсырья дают всего шестьдесят-семьдесят вон. Если есть возможность, лучше найдите другое занятие.

– О, не тревожьтесь, я не собираюсь захватывать вашу территорию. Я даже не живу здесь. – Когти помогла старику впрячься в тележку и похлопала его по плечу: – Берегите себя.

– Благодарю. Хорошего вам дня.

Стоило мусорщику удалиться, как улыбка исчезла с лица Когти. Она упустила цель прямо из-под носа, да к тому же вступила в ненужный разговор и раскрылась, помогая хромому старику. Проведя столько времени на этой улице перед минимаркетом, уже нельзя вернуться сюда завтра и продолжить наблюдение. Придется менять подход.

Если бы она просто проигнорировала старика, пусть бы он и уронил свой скарб или даже его переехала машина, и продолжила преследовать цель, то работа уже была бы сделана, а сама она оказалась далеко отсюда. А теперь Когти потеряла целый день. Проблема даже не в зря потраченном времени: придется отложить выполнение заказа из-за вмешательства третьей стороны. А это, по ее строгим старомодным меркам, уже считается провалом.

Как в такой важный момент она умудрилась упустить цель и принялась помогать чужому человеку? Неужели это естественное проявление сочувствия и сострадания, которое возникло при виде ее ровесника, к тому же нездорового, который не хотел расстаться с разбросанными по дороге газетами? Но ведь раньше она прекрасно обходилась без подобного сочувствия и даже очень преуспела в профессии именно благодаря тому, что притупила в себе инстинкты сострадания. Но теперь это вышло у нее само собой. Не так ли поступил бы любой обыкновенный человек: поднял бы упавшего и даже помог собрать его вещи?

Когти понимала, что сможет исправить ситуацию в ближайшие дни: объект не будет вечно сидеть дома. Но ее беспокоили собственные поступки и решения, все больше опускающиеся к уровню среднестатистического человека. Сама того не осознавая, она цокнула языком.

Щелк.

И внезапно ей показалось, что звук исходит не изнутри, изо рта, а откуда-то снаружи. Она вздрогнула и обернулась.

Двери мини маркета были закрыты, продавец за прилавком занимался своими делами. Рядом не было ни души. Наверное, слуховая галлюцинация, вот только ей показалось, что она слышит не музыку и не голоса, а короткий щелчок. Такой четкий, несмотря на ее слабеющий слух, как будто кто-то плюнул ей прямо в ухо. Промелькнувшее в этом звуке явное презрение и отвращение заставили ее призадуматься. Она ускорила шаг.

Метнувшись в узкий проулок между двумя зданиями, где, как ей показалось, мелькнула тень, Когти успела увидеть исчезающий за дальним углом серый плащ. Она вскинула голову и почувствовала в воздухе едва уловимый запах папоротника.

Мальчишка? Но почему?

Спустя несколько дней наблюдения ей удалось установить, что все передвижения цели ограничиваются работой и домом. Стоит ли рисковать, ликвидируя парня на улице, где накануне ее могли запомнить продавцы? Или отправиться к нему на работу, где все время находятся по крайней мере двое мужчин, хоть и новичков, но готовых вступить в бой? После некоторых размышлений Когти выбрала первый вариант. Будь она в лучшей физической форме, то не задумываясь предпочла бы отправиться в офис и выполнила бы заказ в тот же день. Но теперь для нее настали другие времена.

Помня, что ответственность за ожидание клиентки все-таки лежит на ней, два дня спустя Когти вернулась на ту улицу. Но, увидев, как работники китайского ресторана и продавцы выскочили наружу и громко что-то обсуждают, она застыла на месте. На этот раз Когти надела шляпу и другую одежду, к тому же работник в минимаркете был не тот, что в тот раз. Но стоило ей заметить машину, вокруг которой столпились люди, как у нее забилось сердце.

Когти услышала, как продавец из минимаркета рассказывает полицейскому в штатском, что старик собирал бутылки по округе один, без помощников. Продавец как раз посмотрел в окно и увидел, как старьевщик, спотыкаясь, катит свою тележку, а когда продавец открыл дверь, чтобы выставить для старика ящики из-под бутылок, тот рухнул на землю. Работник магазина тут же вызвал скорую, но к приезду медиков старьевщик уже был мертв.

– Говорю вам, я сразу же позвонил, как только все произошло. Я только по телевизору видел, как делать искусственное дыхание. Неужели надо было пытаться его оживить, если даже неизвестно, что у него со здоровьем? А вдруг бы я сломал ему ребра? И вообще, зачем вы меня допрашиваете, если его увезли в больницу? Так и так я собирался закрываться, потому что покупателей почти нет. И кто теперь захочет тут работать, после такого происшествия прямо под дверью?

Судя по возмущенному и обеспокоенному тону, мужчина был владельцем магазина. В такой обстановке еще один зевака внимания не привлечет, поэтому Когти продолжала стоять рядом с толпой. Ей никак не удавалось заставить себя посмотреть на тележку, она лишь бросала на нее косые взгляды. И хотя все тележки выглядят одинаково, именно эту она помогала поднять ровно два дня тому назад.

На глазах у Когти умерло много людей, и бо́льшая часть из них погибла от ее рук. Сколько раз человек улыбался ей накануне, а на следующий день уже был трупом. Поэтому для нее оказалось в диковинку, что некто, с кем она повстречалась совершенно случайно, больше не существует и после него осталась лишь громоздкая старая тележка. В ее возрасте такое было бы неудивительно, если бы она не избегала знакомств, которые могли вызвать подобную реакцию.