Текст книги "Молот демонов"

Автор книги: Бен Каунтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

7

Лейтенант Эрхар медленно воздел руки, обратив взгляд на пол камеры. Ужасам этого мира будет равно великолепие, которое они узрят однажды. Нужно помнить об этом, чего бы это ни стоило.

Эрхар возложил ладони на алтарь. Это была огромная каменная голова, некогда принадлежавшая статуе: идеально прекрасный человек, благородное лицо, длинный аристократический нос и густые локоны мраморных волос. Вероятно, это был какой-нибудь Чемпион Хаоса или одно из воплощений Кхорна, но оно давно перестало служить в этом качестве. Оно было красиво, в то время как большинство на Дракаази – уродливы, и сюзерены планеты забыли про него. Верующие обратили на него свою веру. Это было лицо Императора на Дракаази, символ скверны, обращенный их верой в нечто прекрасное.

– Испытания, ниспосланные нам, – начал Эрхар, – это мерило нашей веры. Ибо вера не значит ничего, когда жизнь наша свободна от страданий. Благодарим тебя, наш Император, за каждый миг боли. Мы радуемся за каждого брата или сестру, покинувших нас. Мы празднуем каждую победу врага и племени Бога Крови, ибо истинная победа – это укрепление веры в наших сердцах.

Верующие вокруг него терпеливо слушали. Большинство из них были в такой же ветхой темно-синей форме, как и Эрхар, а кое у кого были нашивки Имперского Флота. Часть из них присоединилась к кружку верующих позже, но ядро составляли мужчины и женщины, попавшие в плен, когда их космический корабль «Пакс Деинотатос» был захвачен, а его экипаж подарен Веналитору.

– Они праздновали гибель наших восставших братьев, – сказал Хойгенс, некогда командир орудия на «Паксе». – В эти дни мы потеряли многих верующих, и в честь победы черного ящера над ними были устроены игры. Как можем мы отыскать в этом успокоение? Мне кажется, что вера моя пошатнулась, лейтенант. Я чувствую пустоту в душе.

Эрхар поднялся. Несмотря на темноту и серый цвет лица, которым наградил его Дракаази, он все еще выделялся офицерской выправкой.

– Император отбирает у тебя подпорки, за которые ты привык цепляться, Хойгенс! Возрадуйся этой пустоте. Подумай, насколько прекрасным станет для тебя видение Земли Обетованной теперь, когда ты столь многого лишился! О, если бы мы все могли почувствовать такое же отчаяние!

Эрхар собрался было продолжать, когда заметил гигантскую фигуру на мостике у двери отсека.

Это был не сцефилид – старший надсмотрщик и даже не кто-то из наиболее жестоких и злобных узников «Гекатомбы». Это был огромный человек, много выше самого высокого из собравшихся здесь людей, в наскоро собранном из разных частей доспехе, неспособном скрыть невероятно развитую мускулатуру.

Многие в страхе попятились от него.

– Ты пришел разделить с нами веру в Землю Обетованную, незнакомец? – вопросил Эрхар.

– Это космодесантник, – еле слышно выговорил Хойгенс. Там, на «Паксе», он был командиром орудийного расчета и к тому же человеком довольно крупным, но и он отодвинулся подальше от чужака. – Говорили, Веналитор взял одного живьем. Я не верил.

– Мне кажется, молитва здесь очень нужна, – сказал Аларик. – Я хотел бы присоединиться к вам, отец.

– Я лейтенант Эрхар с имперского космического корабля «Пакс Деинотатос», – ответил Эрхар. – Я вовсе не отец, а могу я узнать ваше имя?

– Юстикар Аларик.

Эрхар улыбнулся:

– Для новичка всегда найдется место, если он способен верить. В конце концов, мы посланы сюда ради испытания веры. Дракаази – это мука для всех нас, посредством которой Император узнает преданных ему.

– Должно быть, вы оставили всякие мысли о побеге, лейтенант.

– Пытались многие, лорд-десантник, – вставил Хойгенс. – Уж поверьте мне, я в былые дни чуть не стал одним из них, но все, кто пытался, погибали. Либо их убивали при попытке к бегству, либо выслеживали и бросали умирать на арену. Для них это просто еще одна разновидность спорта.

– Брат Хойгенс прав, – подхватил Эрхар. – Последняя попытка была совсем недавно, не больше месяца назад. Сотни рабов совершили побег с арены в Аэлазадни. Среди них были и верующие, но Змеиная Стража уже поджидала их, личная гвардия Эбондрака, и они погибли, все до единого. Говорят, они готовились много месяцев, а окончилось все за несколько часов.

– Этой планетой правит Кхорн, – возразил Аларик. – Разумеется, бежать отсюда нелегко, но я так понимаю, что этот факт не слишком повлиял на вашу решимость.

Эрхар покачал головой:

– Побег – это лишь мечта, юстикар, во всяком случае, побег физический. Понимаете, все увиденное на Дракаази привело меня к выводу, что мы здесь по определенной причине. Император направил нас сюда, потому что это первый шаг по пути к Земле Обетованной. Если мы сохраним веру, мы попадем в эту Землю. За каждый грех, совершенный против нас, мы обретем еще большее блаженство, когда Император поведет нас туда. Это единственный способ объяснить все происходящее на Дракаази.

– Император создал Дракаази? – осторожно осведомился Аларик.

– Нет, юстикар. Дракаази – творение злых людей. Император направил нас сюда, потому что мы – Его паства, и только через страдания, причиняемые этими злыми созданиями, мы можем достаточно очиститься, чтобы возвыситься до Земли Обетованной. Если ты присоединишься к нам в нашей вере, тебя тоже заберут туда.

– Там, в Империуме, лейтенант, ваши слова были бы восприняты как ересь.

– Но мы не в Империуме.

– Нет… А где же Земля Обетованная?

– Я проповедовал, что это место, куда мы попадем, земля мира и изобилия, где нет боли. А насчет того, действительно ли это некое место или же нечто внутри нас самих, каждый волен решать сам. Однако вы, чувствую, не удовольствуетесь поисками утешения в своем «я». Вы хотите бежать и отомстить.

– Возможно, – ответил Аларик.

– Вам нужны союзники. Даже космодесантнику не выбраться с Дракаази в одиночку. Вы полагали, что эти бедные религиозные фанатики сочтут вас чем-то вроде знака, ниспосланного им Императором, и что они пожертвуют своими жизнями ради вашего успеха. На Дракаази мы все равны, юстикар, даже космодесантники. Если вы хотите выбраться отсюда, Земля Обетованная – это единственный путь. Вера покорит Дракаази, а не вы, и если вы хотите преподать урок герцогу Веналитору, то, возможно, вам следует больше знать о нем.

– Он победил меня и взял в плен, – резко бросил Аларик. – У меня нет иллюзий насчет его способностей.

– Значит, вам известно, почему лорд Эбондрак ценит его больше всех остальных?

– А вам, я так понимаю, это известно.

Эрхар пожал плечами:

– Слышал кое-что. Некие рабы, которые были здесь, когда нас взяли в плен, теперь уже, конечно, давно мертвые, помнили, как Веналитор впервые вывел свою «Гекатомбу» и занял место среди лордов Дракаази. Он победил демона, говорили они. До нас эта история передавалась от поколения к поколению рабов. Его звали Раэзазель. Это было какое-то магическое существо, к которому остальные лорды относились с презрением. Веналитор выследил его и победил. Лорды возненавидели его, и эта ненависть дала ему силу. Ненависть и сила – одно и то же на Дракаази. Таков мир, который все мы вынуждены терпеть.

– Похоже, вам хочется сидеть тут и ждать, что еще обрушит на вас Хаос, лейтенант, – рассердился Аларик.

– Узрев Землю Обетованную, юстикар, вы поймете, что ничего не может быть дальше от истины. Если вы хотите постичь эту истину, присоединяйтесь к нам. В противном случае сражайтесь и погибайте, ибо без надежды на Землю Обетованную только это и остается на Дракаази.

Эрхар отвернулся от Аларика, возложил руку на отбитую каменную голову, олицетворяющую их Императора, и продолжил молитву. К тому моменту как собрание закончило вымаливать у Императора прощение, юстикар Аларик исчез.

* * *

Аэлазадни!

Город этот порожден песней, и он сам – песня. Миллион голосов, слившихся в песне! И еще миллион в боли. Хор Хаоса, бесконечная мелодия, под которую пляшут даже демоны в геенне огненной варпа!

Шпили хрустального города – это корона, венчающая мир Бога Крови, вознесшаяся из песков, чтобы вторить песне под божественной рукой! Мастера из его хора извлекают песнь Бога Крови из глоток своих рабов, вырывают пытками чистейшие ноты ужаса и возносят совершеннейшие хвалы страданию. Существует ли что-либо столь же ужасное и в то же время прекрасное, как Аэлазадни? Были ли где-либо красота и ужас столь близки, как в этом великом хрустальном храме? Возвеличивали ли какого-либо бога так, как возвеличивают в Аэлазадни Владыку Черепов Дракаази?

«Мысленные путешествия святого еретика»,

написанные инквизитором Хельмандаром Освайном

(запрещены Ордо Еретикус)

– Проклятая песня, – сказал Гирф, – лезет прямо в душу.

– Крепись, – посоветовал Аларик.

– Тебе-то что. Такие, как ты, могут затворить мозги, чтобы в них не попала всякая дрянь. А кое-кто здесь простые смертные. – Гирф сидел в углу своей крохотной клетки, подвешенной к потолку над открытым стоком для крови и нечистот. Аларик находился в соседней, и сквозь сумрак виднелись бесчисленные клетки, в каждой из которых был один из рабов Веналитора. Рабов разделили и заперли в этих тесных узилищах, которые затем при помощи гремящих цепей и рельсов отправили в темные хрустальные недра города. Песня зазвучала, когда «Гекатомба» приблизилась к городу, и уже не смолкала, только становилась все громче, пока не стала такой же неотъемлемой частью этого места, как стены вокруг них.

Арена Аэлазадни была над ними, и даже здесь, глубоко внутри ячеистого, изуродованного хрусталя, из которого был выстроен город, резкие звуки песни доносились со всех сторон. Орки тоже пели – ужасный звук, еще хуже, чем музыка Аэлазадни. Мысль о том, что какое-либо живое существо может наслаждаться жизнью на Дракаази, казалась просто неприличной.

– Ты знаешь, с кем мы будем драться?

– Чего? Этого никто никогда не знает. Бьюсь об заклад, однако, что для тебя они припасли что-нибудь особенное.

– Ты, наверно, думал о том, как выбраться отсюда, – сказал Аларик.

– Ну да, еще как думал. И про то, как с меня сдирают шкуру и скармливают мясо псам, тоже, потому как это лучшее, на что я могу рассчитывать, если поймают. Я так полагаю, с этой планеты дороги нет. Лучшее, что я могу сделать, это заставить их страдать. Они часто выпускают против нас тех, кого предпочли бы сохранить в живых. Когда я выхожу против кого-нибудь в этом роде, я стараюсь убить его. Это задевает их сильнее, чем все, что я смог бы сделать, если бы сбежал отсюда.

– Но все эти убийства во славу Кхорна. Всякий раз, как ты убиваешь здесь, ты исполняешь волю Хаоса.

– Значит, когда они выпустят тебя отсюда, просто ляг и умри. Мне на это наплевать, десантник. – Гирф ухмыльнулся. – Я слышал, они убили твоего друга.

– Это правда.

– А Империум убил моих. Арбитры выволокли их на задворки крепости и выстрелили в затылок. Во вселенной нет ничего, за что стоило бы сражаться. Все летит в тартарары. Если ты хочешь умереть здесь, то милости просим, но сначала хорошенько погляди по сторонам, десантник, потому что скоро вся галактика будет выглядеть так же.

– Значит, Веналитору даже не пришлось особо переламывать тебя, – спокойно заметил Аларик. – Ты был слугой Кхорна задолго до того, как он тебя нашел.

Гирф плюнул в него. Аларик проигнорировал это. Люди, подобные Гирфу, были естественным побочным продуктом Империума. Империум был жестоким миром, потому что галактика была жестока. Его народы должны быть угнетены, потому что, будь у них свобода делать и говорить все, что им хочется, они натворили бы много ужасных вещей, которые привели бы к уничтожению рода человеческого. Гирф был одним из многих, не укладывавшихся в рамки, уготовленные Империумом для его народа.

Порой Аларику хотелось, чтобы Император мог однажды проснуться и указать Империуму путь к выживанию, который не требовал бы такой неослабевающей жестокости по отношению к его гражданам.

– Ты и вправду веришь, – неожиданно для себя спросил Аларик, – что Дракаази смогла бы существовать без таких людей, как ты?

Гирф наградил Аларика ненавидящим взглядом. Прежде чем он смог ответить, клетку Аларика вдруг резко дернуло вверх. Ее протащило через зловонную узкую шахту, и в тонкой пелене красноватого света стали видны отметины когтей по краям. Рев толпы слился с песней Аэлазадни в ужасной гармонии, которая могла бы сломать человека менее стойкого, нежели Серый Рыцарь.

Внезапно вспыхнул свет. Клетка распахнулась, и Аларик оказался в центре арены Аэлазадни.

Свет струился сквозь единственное отверстие в каменном небе над головой Аларика. Вокруг него со всех сторон закручивался спиралью лабиринт. Это была подземная часть города, ее здания казались гниющими каменными бастионами, их пустые окна были словно ослепшие глаза, а сломанные дверные проемы напоминали зубы в разбитом рту. Аэлазадни всегда был великолепен, но теперь его чрезмерная пышность обветшала, став пародией на красоту, его лепнина осыпалась с фронтонов, а безликие статуи валялись на изрытой ямами земле грудами осколков.

Аларик заметил крохотные блестящие глаза, перемигивающиеся на стенах, поворачивающиеся вслед за ним. Это смотрел сам Аэлазадни. Он услышал одобрительные возгласы, когда глаза сосредоточились на нем, новом игроке, вступающем в игру.

Он заметил первое тело, лежащее неподалеку, привалившееся к обрушенной стене в луже поблескивающей крови. Изначально это был человек, но больше Аларик сказать ничего не мог, поскольку тело было разорвано пополам. Аларик подобрал ржавый меч, валявшийся рядом с откинутой рукой трупа.

Что-то замычало вдалеке, басовито и злобно. Кто-то завопил. Одобрительный гул усилился.

Песнь Аэлазадни сплетала здесь уже другой узор. Просеянные сквозь ярусы города, ее отдельные ноты звучали яснее, и Аларик мог уловить голоса, придушенные звуки и бульканье, прославляющие Кхорна.

Они говорили, что он должен быть благодарен: мало кто удостоился такой смерти.

Уловив рядом какое-то движение, Аларик вздрогнул. Из теней крадучись показался другой раб. Он был вооружен дубинкой с торчащим из нее железным шипом. Аларик понял, что это мутант, его костлявое тело уродовали ожерелья шевелящихся ресничек на шее и руках. На нем были остатки рваного доспеха.

– Где он? – спросил мутант.

– Кто – он?

– Тот, на кого нас послали охотиться.

– Не знаю. Я его даже не видел.

– Конечно, ты не видел. А, да ты новенький, с неба?

– Да.

Мутант смерил Аларика взглядом:

– Ты кто?

– Я как раз собирался спросить тебя о том же.

– Помеченный, – гордо объявил мутант, – кровью. – Кровь сочилась из листовидных отростков, извивавшихся по всей его коже. – Истекающий кровью во имя Его, умоляющий Кхорна о…

Раздавшийся совсем рядом звук прервал эту речь. Секундой позже в стену возле Аларика врезалось тело, и на землю посыпались крошки древнего мрамора.

Аларик откатился в сторону и уголком глаза мельком взглянул на труп: еще один мутант, многорукое существо, грудная клетка – сплошная кровавая рана, на лице застыло изумление.

Мутант, вооруженный дубинкой, взревел и бросился в кипящую тьму. Мускулистая рука сгребла его и втащила в пролом в стене. Мутант завопил, и вопль его звучал долго: смерть его не была быстрой.

Аларик забежал за угол, уходя с линии видимости врага. Он по-прежнему не видел своего противника, если не считать руки. Он слышал, как тот тяжело зашагал прочь, испуская низкий раскатистый рык, сопровождаемый влажным хрустом – Аларик предположил, что это расплющивается под его ногами тело мутанта.

Аларик затаил дыхание. Монстр явно был огромным, и, судя по воплю мутанта, в запасе у него было кое-что помимо силы. Еще Аларик ощущал его запах, смесь пота и какой-то резкой химии.

Аларик находился на лежащей в руинах городской площади, выстроенной вокруг грандиозного фонтана. Статуи вокруг фонтана лишились голов и рук, вода, если только в нем текла вода, давно иссякла. С одной стороны площади стояла осевшая базилика, уничтоженная огнем. Запах существа подсказал Аларику, что оно отступило в этом направлении. Звуки его шагов почти терялись за басистым жужжанием песни Аэлазадни, но все-таки они были, и достаточно различимые, чтобы Аларик понимал, что чудовище совсем рядом.

Каменная голова взирала на него с земли. Глаза ее были такими же, как те, что усеивали стены лабиринта. Аларик наступил на нее, раздробив голову на мелкие осколки и раздавив глаза. Он надеялся, что где-то в Аэлазадни сразу два зрителя перестали видеть.

Внутреннее убранство базилики было уничтожено огнем и временем. Колонны склонялись под тяжестью полуобвалившегося свода. В камни колонн и стен были вмурованы скелеты, окаменевшие, будто древние ископаемые существа, они тянулись ему навстречу, словно были живыми, когда обратились в камень.

Аларик отступил за колонну. Он взглянул на меч в своей руке. Оружие было жалкое, не более чем полоска металла, которой грубо придали нужную форму. Это даже хуже, чем ничего. Он положил его на землю у ног.

Аларик прислушался к песне. Она призывала его радостно встретить смерть и позволить ей поскорее освободить его от земных страданий. Серый Рыцарь не стал обращать на нее внимание. Возможно, песня и проникла бы в сознание сломленного человека, но к Аларику это не относилось. Он прислушался еще.

Он услышал, как падают капли воды, просочившейся через отверстие в крыше, как покряхтывает, оседая, город. Все чувства космодесантника были искусственно обострены, но редко когда за его жизнь от них зависело столь многое. Существо прошло через базилику, судя по шороху камней в дальнем конце, и теперь направлялось наверх.

Аларик выскользнул из-за колонны и начал охоту.

Он прокрался через разрушенную колоннаду, некогда украшавшую фасад величественного храма, а теперь превратившуюся в россыпь булыжников. Идя по следу, он прошел через подвалы, меж истлевающих картин и алтарей с изображением порочных ликов Кхорна.

След вел через сад окаменевших деревьев и русло ручья, до половины заполненное засохшей кровью. Аларик прошел мимо пирамиды из костей, мимо строений бойни, где с рельсов на потолках еще свисали крюки, а под ногами валялись черепа.

Аларик знал, что существо, которое он преследует, близко. Об этом говорили и его инстинкт, и вещественные следы: свежие отпечатки огромных шестипалых ног на полу, только что убитые охотники, чья кровь едва начала сворачиваться, химический запах и блестящие капли крови там, где чудовище поранилось об острый камень. Аларик замедлил шаги, превращая каждое движение в упражнение на выдержку, и, пройдя через ворота бойни, очутился на грандиозном мосту для процессий.

Когда-то величайший дворец Аэлазадни возносился над всем городом. Он давным-давно обрушился, но дорога к нему уцелела, огромный мост через глубокий канал. Аларик осторожно ступил на мост и поспешно укрылся за статуей, заметив среди камней грузную тень. Статуи вздымались ввысь по обеим сторонам моста – мрачный парад королей Аэлазадни, исполненных непристойного величия, лишь подчеркивавшего их уродство. Они были усеяны возбужденно перемигивающимися глазами: Аэлазадни наблюдал.

Аларик получше пригляделся к добыче, на которую его послали охотиться. Это был сгорбленный великан, со множеством ран и клейм на покрытой струпьями коже. Он сидел спиной к Аларику, так что был виден гребень из костистых шипов вдоль хребта.

Аларик узнал некоторые из татуировок чудовища: глаз, компас, звезда. Он много раз видел их раньше, и это давало ему преимущество, которого были лишены лучшие охотники Дракаази.

– Я знаю, – громко произнес Аларик, – кто ты такой.

Существо подняло глаза от своей добычи – охотника, которого оно выследило и убило на мосту. Аларик вышел из-за статуи. Лицо существа было гуманоидным, но уже не человеческим, жестоко перекошенное из-за единственного клыка, торчащего ниже подбородка. Руки его оканчивались клешнями, похожими на крабьи, из мышц и когтей.

Глаза существа так глубоко тонули в изрезанных шрамами складках лица, что оно должно было быть слепым. Более крупный третий глаз во лбу был закрыт.

– Когда они тебя нашли? – спросил Аларик. – Как давно ты уже здесь?

Чудовище не нападало. На лице его отразилось нечто похожее на узнавание.

– Вспомни, кем ты когда-то был, навигатор.

Навигаторы были парадоксом Империума. Они все принадлежали к роду, несущему в генах устойчивую мутацию. У навигаторов был третий глаз, которым он мог смотреть в варп и не сойти с ума, как случилось бы с большинством людей. В результате этой мутации они одни могли вести корабль во время долгих прыжков сквозь варп, и без них все корабли были бы обречены на короткие скачки, а значит, гражданским судам понадобились бы десятилетия для путешествия между галактиками. Без навигаторов вооруженные силы Империума добирались бы к местам военных действий с многовековым опозданием, силы быстрого реагирования, вроде космодесантников, не смогли бы совершать свои молниеносные операции, и Империум, разросшийся и медлительный в лучшие свои времена, распался бы на части.

Их третий глаз, как говаривали космические бродяги, может убить человека взглядом.

Само собой, что это существо, бывшее когда-то навигатором, могло противостоять любым попыткам одолеть его.

Аларик медленно приблизился к навигатору-мутанту. Быть может, воздействие той разновидности Хаоса, что царила на Дракаази, так изменило его, а может, он родился таким. Хотя мутации навигаторов были относительно стабильными, Аларик слышал от инквизиторов истории про монстров, которых навигаторские Дома держали взаперти в подземельях своих поместий на Терре.

Существо не нападало. Наверное, Аларик первый из всех встреченных им на Дракаази не пытался убить его.

– Я знаю, почему они послали меня сюда, – сказал Аларик скорее себе, чем навигатору. – Предполагают, что ты убьешь меня.

Песнь Аэлазадни вдруг возвысилась до отвратительного крещендо. Город затрясся, в глубокий канал под мостом посыпались куски кладки и обломки статуй. Навигатор взревел и взвился на дыбы, зажав лапами уши. Аларик тоже был потрясен свирепостью атональных аккордов, обрушившихся на них из наземного города.

Навигатор с глухим стуком упал на четвереньки и зарычал на Аларика. Его третий глаз резко раскрылся.

Аларик бросился на землю. Черная рваная лента энергии вылетела из глаза навигатора, оставив глубокие выбоины в телах окружающих их статуй. Каменная рука упала на землю со стуком, почти неслышным среди гула.

Когда третий глаз навигатора извергнул темную энергию на мост, Аларик выскочил из укрытия. Пригнувшись, он метнулся к навигатору, врезался тому в бок, перепрыгнув через линию темной энергии, и заскочил ему на спину.

Навигатор попытался сбросить космодесантника, вытянул руку, стараясь ухватить его. Аларик перехватил его руку и вывернул указательный палец существа назад, чувствуя, как с треском рвутся связки. Вопль боли навигатора слился с песней, и Аларик был настолько оглушен этой мучительной гармонией, что разжал руку и скатился со спины навигатора.

Он инстинктивно пошарил вокруг. Рука его наткнулась на теплую липкую массу – останки последнего из охотников, выслеживавших навигатора. Он взглянул туда и увидел что-то металлическое: сломанное древко копья, увенчанное зазубренным стальным наконечником. Когда он подхватил его, тень навигатора нависла над ним.

Туша навигатора рухнула на четвереньки у самых ног Аларика. Лицо мутанта находилось в сантиметрах от его лица. Третий глаз вновь открылся, и бровь над ним насупилась от ярости и боли.

Песня сводила существо с ума. Аэлазадни не намерен был дурачить публику, лишив ее очередной смерти.

Аларик ткнул копьем в лицо навигатора. Наконечник пробил твердую как камень роговицу третьего глаза. Древко последовало за ним, ломаясь и заполняя глазницу щепками.

Навигатор отпрянул со злобным рявканьем, схватившись лапой за лицо.

Аларик вскочил на ноги. Навигатор не был порождением Дракаази, но этот мир осквернил его и лишил разума, превратив в оружие. То же самое они хотят сделать и с Алариком, если прежде не сумеют убить его.

Полуослепший навигатор ринулся в атаку. Аларик прыгнул, но не в лицо раненого существа, а мимо, скользнул спиной по шкуре существа и перекатился через него.

Навигатор пролетел вперед, его массивное тело не могло резко остановиться.

Он врезался в каменные перила моста и проломил их. Под его передними конечностями разверзлась пустота. Падая, навигатор взвыл, и звук этот окончился жутким влажным ударом, когда его туша грохнулась на дно пересохшего канала, обагрив его кровью.

Аларик сполз с моста, тяжело дыша. Тысячи глаз смотрели на него.

Он убил их навигатора. Этого в сценарии не было.

За ним прислали солдат из гарнизона Аэлазадни, поскольку охота была окончена и публика получила свою кровь. Аларик понимал, что драться с закованными в латы воинами, окружившими его, означало лишь дать этому городу возможность еще раз насладиться кровопролитием, и он позволил заковать себя в кандалы и утащить обратно на «Гекатомбу».

Они получили свою кровь, но и Аларик тоже получил кое-что. Среди татуировок навигатора было знакомое изображение шестипалой руки.

Навигатор мог убивать взглядом своего третьего глаза. Это оружие способно поразить охотника на демонов. Вот почему Аларика бросили вместе с ним в этот лабиринт. Демон Аргутракс хотел, чтобы Аларика стравили с самым сильным из его рабов-убийц, и Веналитор лишился бы своего нового и лучшего раба.

У лордов Дракаази была слабость – слабость, которую они полагали силой.

Они ненавидели друг друга. Их слабым местом была ненависть.