Текст книги "Молот демонов"

Автор книги: Бен Каунтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Тогда нам… надо бы помолиться, – неуверенно предложил Хойгенс.

– Молиться мы сможем, когда взлетим, – ответил Эрхар. Он щелкнул переключателем, активизируя судовую вокс-сеть. – Машинное?

– Есть, лейтенант, – послышался ответ. Это был Гирф.

Эрхар поморщился при мысли, что Гирф тоже находится на их святом корабле, но когда они прибудут к Земле Обетованной, его ждет тот же суд, что и их всех.

– Состояние реакторов?

– Похоже, работают. Двадцать пять процентов, если это что-то значит.

– Значит, – сказал Эрхар. – Докладывайте мне об изменениях.

– Да, лейтенант.

– Лейтенант, – сказал верующий за навигационным пультом, – вы должны на это взглянуть.

Эрхар поспешил к нему. Поверх плеча верующего он увидел экран с картографическими данными.

– Это Дракаази, – сказал верующий, указывая на отметку на экране, – а это курс, все еще заложенный в навигационные когитаторы. Похоже, корабль шел именно им, когда разбился здесь.

Эрхар проследил кривую, отражавшую курс корабля. Место назначения находилось совсем неподалеку от Дракаази. Хороший, быстрый корабль, каким, несомненно, являлся «Молот», мог бы долететь меньше чем за час.

– Они были совсем близко, – сказал Эрхар. – Должно быть, воля Императора привела «Молот» на Дракаази, не позволив достигнуть цели. Что бы ни случилось с этими пилигримами здесь, это уж точно было не хуже того, что находится за разломом.

– Взлететь-то мы взлетим, – сказал верующий, – но что потом?

– Мы избавимся от Дракаази и от Ока, если сможем, – ответил Эрхар. Глаза его сияли. – И обретем Землю Обетованную.

Все обитатели Вел'Скана решали, чью сторону им принять.

Распря волной растекалась по улицам города, словно кипящая ненависть. Кузнецы обращали свои молоты друг против друга. Демоны на плацу командовали одной шеренге атаковать другую. Прохожие на улицах разбирались, кто за кого, и в переулках сверкали ножи. Половина клялась в верности Эбондраку и установленному порядку монархии. Другая половина стремилась к его свержению, к беспорядку, разрушению и хаосу.

Две армии сражались по всему городу, не только в Допотопной долине, но в самом Вел'Скане, в каждом храме и кузнице, в любых местах, где один человек мог убить другого.

В долине лорд Эбондрак лично возглавил наступление. Развернув огромные крылья, он взмыл в воздух и спикировал на Тиресию Охотницу. Он вытащил из-под себя ее расплющенное тело, подбросил его в воздух и щелкнул челюстями, проглотив ее одним махом. Тысячи стрел и копий градом сыпались на него, но он дыхнул на людей из племен Тиресии черным огнем, и сотни их погибли, обращенные в обугленные скелеты силой гнева Эбондрака.

Тысячи людей Скатхача сошлись с морем сцефилидов. Сам Скатхач извлек из-за пояса древний болтер – реликвию, оставшуюся от его службы в предательском Легионе, и посылал болты в самую гущу сцефилидов, в то время как шеренги его воинов пытались выстоять против этой живой волны.

Тела рабов, привязанные к кольям, взорвались, залив все вокруг кровью, и демоны варпа лишились одержимых ими тел. Без кожи, блестя оголенными мускулами, тонконогие, плюющиеся горячей кровью, они налетели на отвратительное воинство Тургала. Мертвая орда Повелителя Гробниц карабкалась по растущим горам трупов, утаскивая умерших солдат, чтобы пожрать их.

Сражение выплеснулось из долины. Демоническое отродье и щупальценосный ужас из глубин сражались на галереях храмов и на священной земле, снося статуи и реликвии Кхорна. Уцелевшие охотники Тиресии перенесли сражение в воздух, завязав на своих летающих чудовищах отчаянный воздушный бой с крылатыми демонами из гнездовий Вел'Скана.

Считаные минуты спустя никто уже не помнил, почему он дерется. У обеих сторон осталось ощущение, что их предали, но все подробности утонули в крови. Аргутракс, размахивавший огромной дубиной из своего чана, который волокли вперед через груды трупов, не помнил даже того, зачем он послал свое потрепанное войско в самую гущу сцефилидов. Повелитель Гробниц предоставил событиям, приведшим к битве, превратиться в маленькую воспаленную точку у себя в мозгу и сосредоточился вместо этого на святом деле: он превращал погибших в бою в наполовину живых и посылал их против тех, с кем они только что сражались бок о бок.

Помнил один лишь Эбондрак. Часть его сохраняла спокойствие во время кровавого побоища, напоминая ему: если он проиграет, то потеряет Дракаази. Он предпочитал погибнуть королем, чем жить чьим-то рабом. Как подобает слуге Кровавого Бога, лорд Эбондрак жаждал смерти так же страстно, как и победы, и в смертях на заваленных трупами улицах Вел'Скана недостатка не было.

Эхо битвы разошлось по Дракаази, будто волны землетрясения по земной коре. Каждый из крупных городов планеты ощутил его, и они тоже вдруг оказались разделенными. Безумцы на «Бедствии» прекратили разглагольствовать, забросили свои прорицания и принялись лупить друг друга всем, что попадется под руку, либо сбрасывать один другого в море. Хохлатый демон-рыба поднялся из глубин, чтобы понежиться в кровавой пене под превратившимися в бойни храмами «Бедствия».

Пение Аэлазадни сделалось мрачным и нестройным, и вместо голосов в нем звучало бульканье крови в перерезанном горле. Боевые порядки Горгафа вдруг перестроились по-новому, одни встали под знамя дракона, в то время как другие, погибая, проповедовали революцию. Гхаал забурлил от убийств, его сточные канавы переполнились кровью, а ночи – шелестом ножей, вонзающихся в плоть. Карникаль начал медленно пожирать сам себя.

Дракаази содрогалась. День сделался кроваво-красным, в то время как на другой стороне планеты звезды превратились в пылающие рубины, словно глаза, пресытившиеся созерцанием побоища. Ветры выли над равнинами, ввергая всех живых существ в безумие, обращая тайные кружки культистов друг против друга или вызывая в джунглях по всем континентам вспышки каннибализма, когда и хищники, и добыча набрасывались друг на друга. Даже в морских глубинах причудливые существа, неведомые на поверхности, рвали друг друга в клочья острыми как иглы зубами.

К ветру примешивался звук, разносившийся дальше, нежели лязганье клинков и вопли умирающих.

Это был смех.

Кхорн наслаждался редкостным зрелищем.

25

Герцог Веналитор крадучись обходил трофейный зал, и за ним на полу оставались кровавые следы. Это была кровь Келедроса.

Веналитор никогда не был здесь. Здесь вообще очень мало кто бывал, за исключением Эбондрака. Он не знал, что и где здесь находится, и не ожидал, что зал настолько огромен и что в нем столько мест, где может спрятаться Аларик.

В океане развращенного разума Веналитора забрезжил берег неудачи.

– Люди, которых ты убил во время своего безумия, – сказал Веналитор, – это были те, которых я привез из городов Сартис Майорис, ну и еще кое-кто из ваших гвардейцев. Ты не узнал их, когда убивал?

Темнота не ответила. Спустилась ночь, и единственным источником света были сверкающие шары, рассыпанные среди трофеев, очевидно, для того, чтобы сделать длинные тени еще длиннее.

– А как насчет Скархаддота? Я видел, ты убил его. Ты теперь чемпион Дракаази. Каково это – когда тебя объявляют самым преданным слугой Кхорна?

Уши Веналитора уловили звук шагов. Он замер, опустив меч, готовый перерубить ноги приближающемуся Серому Рыцарю.

Веналитор развернулся и полоснул мечом неясную тень, возникшую перед ним. Его клинок вошел в тело, в раскачивающийся труп, подвешенный на аркане к потолку. Казненная жертва Эбондрака, оставленная гнить в трофейном зале.

Он сражался с пустотой.

Аларик нанес удар из-за подставки для мечей и щитов, и древнее оружие со звоном разлетелось в стороны. Клинок обрушился вниз и столкнулся с мечом Веналитора, перерубив прочнейший металл, и половина клинка, вращаясь, улетела куда-то в тень.

Веналитор отпрянул. Он едва увернулся от удара Аларика, грозившего вмять его в пол.

Аларик приземлился тяжело, но на ноги, и плитки пола раскрошились под ним. В руке он держал алебарду Немезиды, оружие Серого Рыцаря.

На другой его руке была перчатка со встроенным штурм-болтером.

– Надеюсь, Эбондраку понравился твой скромный подарок, – сказал Аларик, заметив потрясение, скользнувшее на миг по лицу Веналитора при виде его оружия. – Он обойдется тебе дороже, чем ты думаешь.

Веналитор быстро перевел взгляд с древка в одной своей руке на обломок меча в другой.

– Это был мой любимый меч! – прорычал он.

Он окончательно перестал прикидываться человеком, и лицо его растаяло, нос и рот удлинились и слились в длинное зубастое рыло, глаза превратились в яркие щелки. Привычным движением Веналитор выхватил из-за спины пару коротких мечей.

– Теперь, – сказал Аларик, – мы почти равны.

– Почти, – прошипело существо, называвшее себя герцогом Веналитором.

Оружие сталкивалось так быстро, что его звон сливался в сплошной звук, – казалось, будто трофейный зал наполнился вдруг шумом ливня. Веналитор наносил удары с такой скоростью, что невозможно было уследить глазом, но его клинки отскакивали от алебарды Аларика. Аларик отбивал его удары со страшной силой, большая длина его оружия позволяла Серому Рыцарю делать широкий замах, слишком явный, чтобы ранить, но вполне достаточный, чтобы заставить Веналитора отступать, пятиться шаг за шагом.

Аларик выстрелил из штурм-болтера. Веналитор отмахнулся от болтерных зарядов, как от мух. Он сделал низкий выпад и рубанул Аларика по ногам. Аларик отразил один удар древком алебарды, перевернул ее лезвием вниз, чтобы отбить второй, и, выбросив ее вперед, рассек Веналитору подбородок. На безобразном лице Веналитора появилась глубокая рана, и из нее потянулись кровяные плети, обвиваясь вокруг рук и ног Аларика, пытаясь оплести их, лишить Серого Рыцаря возможности защищаться.

Аларик сгреб плети рукой с болтером и подтянул их к своему лицу. Он впился в них зубами и начал рвать, как рвал зубами сырое мясо приносимых в жертву гатранцев во время своего безумия. Плети обмякли, и Аларик сплюнул кровь.

Он многому научился. Если нужно, он мог драться как зверь. Мог отказаться от всего, чему его научили в тренировочных залах Титана, и возвратиться к первозданной жестокости, той, что у него в крови. Мог превзойти своего врага в безжалостности и жажде крови. Этому научила его Дракаази.

Аларик перерубил один из мечей Веналитора, отбил в сторону другой и схватил своего врага за руку. Он оторвал Веналитора от земли и бросил на гигантскую осадную машину в центре зала. Машина распалась на части и обрушилась, повсюду разлетелись черные от засохшей крови щепки и железные осколки.

Веналитор перекатился на грудь и поднялся на колени. Аларик не дал ему возможности встать на ноги. Он схватил обломок дерева и ударил им Веналитора по голове с такой силой, что тот снова отлетел назад и врезался в стойку с богато отделанным доспехом.

Рука Веналитора ухватилась за пустоту. Он чуть было не упал.

Он остановился на самом краю отверстия, образованного глазницей черепа. Сбоку, из другой глазницы, торчал заржавленный корпус «Молота Демонов». Корпус содрогался от мощи запущенных двигателей, и с него осыпались хлопья ржавчины.

Внизу лежал Вел'Скан.

При виде охваченного битвой города Веналитор потерял дар речи. На улицах сражались войска. Знамена дюжины лордов реяли над их дерущимися сторонниками. Потоки черного огня свидетельствовали о том, что Эбондрак лично участвует в войне. Предместья Вел'Скана уже горели, расцвечивая ночь Дракаази тускло-оранжевыми красками.

Посреди побоища скакали демоны. Воины боролись за право умереть первыми.

– Просто выжить, – сказал Аларик, – всегда было недостаточно.

– Так это… это был ты, – прошипел Веналитор. Ярость на его ужасном, окровавленном лице сменилась изумлением. – Аргутракс и я, Раэзазель, Горгаф, твое безумие – это все ты. Это все – твой план.

– Конечно. Я Серый Рыцарь. Вряд ли я мог попасть в такой мир, как Дракаази, и оставить его в неприкосновенности.

– Ты стравил нас друг с другом. Ненависть была нашей силой и нашей слабостью. Наша гордость, наш гнев, наша вера – все это было лишь орудиями для тебя. – Веналитор улыбнулся. – Темные Боги гордились бы тобой, юстикар.

Аларик никогда не слышал более ненавистных слов, потому что он знал, что это правда.

Он выстрелил в упор из штурм-болтера Веналитору в грудь. Доспех Веналитора выдержал, но силы взрыва болтерного заряда было достаточно, чтобы сбить герцога с ног.

Позади него не оказалось пола, на который можно было бы упасть. Он выронил меч, хватаясь за пустоту.

Веналитор выпал из глазницы замка лорда Эбондрака. Кровавые плети взметнулись, пытаясь уцепиться за что-нибудь, но не нашли ничего. Падая, он встретился глазами с Алариком, и во взгляде его было нечто похожее на ужас.

Аларик смотрел, как Веналитор падает, провожая его взглядом в темноту Вел'Скана.

Холварн был отмщен. Аларик искал какую-то радость в этом, но она ускользала от него так же, как правда Раэзазеля. В этом порочном мире не было места радости.

Аларик отвернулся от глазницы, от охваченного войной Вел'Скана, и направился к «Молоту Демонов».

«Молот» сотрясался, его плазменные реакторы заполнялись прогретым топливом. Большая часть ржавчины осыпалась, обнажив темную синеву корпуса с золотом узора. Должно быть, в свое время это был поистине великолепный корабль. Он и теперь был хорош, и он был готов взлететь.

Аларик взбежал по лестнице к пыточной камере, волоча за собой свой доспех. Он увидел, что посадочный трап «Молота» по-прежнему опущен, но, судя по реву двигателей, это ненадолго. Пришло время покинуть Дракаази.

Он услышал за спиной шаги. Обернувшись, он увидел Одноухого и его уцелевших орков, измазанных кровью сцефилидов.

Одноухий посмотрел на Аларика, потом на «Молот Демонов» и, видимо, своим нечеловеческим разумом понял, что для него и его зеленокожих спутников это был единственный шанс покинуть Дракаази.

Одноухий сплюнул, зарычал на Аларика и повел своих орков обратно, вниз по лестнице, к истерзанным войной улицам Вел'Скана.

– Юстикар! – прокричал капрал Дорваз с трапа. – Мы на автопилоте! Если придется, мы бросим вас тут!

Аларик поспешил по уже начавшему подниматься трапу. Гул двигателей нарастал. Плазма курсировала по трубопроводам от реакторов к двигателям. Внутри корабля гатранцы искали, за что ухватиться, поскольку корабль затрясся еще сильнее, и все, что не было закреплено, попадало со своих мест. Катились по наклонному полу свечи, священные тексты слетали со стен.

– Я вижу, ты нашел свое снаряжение, – сказал Дорваз, глядя на силовой доспех, который Аларик волочил за собой. – Если ты вытащишь нас с этой планеты, считай, что ты снова заслужил его.

– Куда мы летим? – спросил Аларик.

– Об этом будем беспокоиться, когда вырвемся с Дракаази, – ответил Дорваз.

Двигатели «Молота» взревели, и все звуки утонули в этом реве, когда генераторы плазмы вышли в рабочий режим.

Корабль накренился, и хруст ломающейся кости говорил о том, что корабль, столетия проведший во дворце Вел'Скана, взлетел.

Дворец лорда Эбондрака развалился надвое. Костяные осколки посыпались вниз, протыкая насквозь культистов, дерущихся на ближних подступах к дворцу. Двигатели взревели, и раскаленная струя сдула заднюю часть черепа, испепелив множество народа, когда из выпускных дюз ударил плазменный огонь. Череп рассыпался, погребая камеру пыток и трофейный зал под горой костяных осколков. «Молот Демонов» был наконец свободен. Остатки ржавчины слетели с него, корабль, освещенный пожарами пылающего города, включил маневровые реактивные двигатели, устремляясь в небо над Вел'Сканом.

Мало кто увидел это. Большинство были слишком заняты, они убивали, или убивали их. Немногие увидели и решили, что это оружие, пущенное в ход лордом Эбондраком или заговорщиками. То ли враги Эбондрака прислали эту штуку, чтобы уничтожить дворец, то ли Эбондрак решил все-таки воспользоваться ею, пожертвовав своим дворцом, чтобы обрушить некий древний гнев на Аргутракса и прочих изменников.

И уж совсем мало кому, даже из видевших, было до этого хоть какое-то дело. Это только отвлекало их от убийства.

Аларик пытался удержаться на ногах, протискиваясь в дверь, рассчитанную на человека на метр ниже его. «Молот» снова содрогнулся, и Аларик чуть не упал. Нужно было торопиться. К тому времени, когда «Молот» покинет атмосферу Дракаази, может быть слишком поздно.

Полетная палуба «Молота Демонов» была так же щедро украшена, как и весь корабль. Синие стены были инкрустированы длинными золотыми лентами с вытисненными на них сценами из жития пророка Раэзазеля.

Судовой челночный катер ничуть не пострадал за прошедшие годы, укрытый на полетной палубе от стихий Дракаази. Темно-синий с золотом, как и сам корабль, он был украшен стилизованными изображениями множества ртов, которые, как с отвращением понял Аларик, были символом Раэзазеля. Когда демон насмехался над Алариком, из его плоти говорили разом десятки ртов. Аларик открыл входной люк и забросил свой доспех внутрь. Он сможет снова носить его, когда очистится.

– Хорошая мысль, – сказал Гирф. Аларик обернулся и увидел киллера, по-прежнему в крови и боевой раскраске. – На той штуковине полно психов. Они считают, что мы полетим прямиком Императору в задницу. Если они ошиблись, мы можем оказаться где угодно. А если правы… знаешь, мы с Императором расходимся во взглядах с самого моего рождения.

– Зачем ты здесь? – спросил Аларик.

– Затем же, что и ты, – хмыкнул Гирф. – Убраться с этой штуки и попытать счастья самому. Ты крутой, Аларик, но ты не знаком с дном Империума так, как я. Сражения – это все здорово, но что до меня, так я могу выбраться из Ока и на попутке. Такой, как я, мог бы тебе пригодиться.

– Ты сказал однажды, – напомнил Аларик, – что не знаешь, почему совершал преступления, почему убил тех женщин.

Гирф оглянулся, словно боясь, что кто-то услышит их.

– Допустим. Ну и что?

– И не узнаешь.

Аларик выстрелил Гирфу в живот. Болтерный заряд взорвался у киллера в брюхе и вырвал из спины кусок позвоночника. Гирф плюхнулся на пол.

– Кровавый… – выдохнул он. – Кровавый Бог… обещал…

Аларик начал забираться в катер.

– Ты хочешь… бросить их… – пробормотал Гирф. Его страдальческий шепот был едва слышен за ревом двигателей. – Хочешь… бросить всех… парней из Гвардии, всех… подыхать здесь…

Не обращая внимания на умирающего человека, Аларик закрыл за собой крышку люка.

Юстикар едва поместился в тесной кабине. Он нажал кнопку на панели управления, и шлюз полетной палубы открылся. Воздух с шумом вырвался в разреженную атмосферу, унося с собой тело Гирфа, жалкий труп, оставляющий за собой кровавый след, растворился в ночном небе Дракаази. Аларик запустил двигатели челнока на полную мощь и взлетел, чувствуя, как волны сверхгорячего воздуха из дюз «Молота» швыряют катер, словно падающий листок.

Он с трудом восстановил контроль над челноком, выбрался из кильватера «Молота» и направил катер в другую сторону.

Теперь и впрямь пора было убираться с этой планеты.

* * *

– Полетная палуба только что открылась, – сказал с трудом пробравшийся на мостик Хаггард, цепляясь за ограждение вокруг парящего в воздухе реликвария. – Кто-то вывел оттуда катер.

– Значит, они отказались от своей пожизненной награды, – спокойно ответил Эрхар.

По корпусу били воздушные потоки верхних слоев атмосферы, все незакрепленные предметы разлетелись по кораблю, но Эрхар был спокоен, словно плыл по морю в полный штиль. Впереди, заливая мостик багровым светом, сияла космическая щель – дыра, готовая поглотить «Молот Демонов».

– Что это? – спросил Хаггард.

– Это разлом, – ответил Эрхар. – Отключите автопилот. Мы поведем его от Дракаази вручную.

– Есть, лейтенант, – ответил верующий за навигаторским пультом.

– Император укажет нам путь, – вымолвил Эрхар, когда корабль отвернул от разлома к клубящейся туманности Ока Ужаса. – Нам нужно только слушать. Наши молитвы, наши мечты – это и есть путь к Земле Обетованной.

26

Тело герцога Веналитора было нанизано на один из множества клинков, сплетенных в стальную паутину, в которую были встроены тысячи лачуг беднейших обитателей Вел'Скана. Острие вошло ему в спину и вышло из груди, чуть пониже вмятины на доспехе, оставленной зарядом из болтера Аларика.

В момент удара Веналитор был еще жив. Ему перебило позвоночник, и он не мог даже корчиться от боли, просто лежал неподвижно, пока боль терзала его, а тело медленно скользило вниз по затупившемуся от времени клинку.

Никто не видел, как он умирает. Под ним кипело сражение, в котором не было линий фронта, лишь всеобщая свалка, в которой все понятия о порядке и строе были отброшены и каждый сражался за себя. Это было восстание, резня, которая шла по всему Вел'Скану, более того, она заразила всю Дракаази.

Голова Веналитора свесилась набок. Он увидел, как на кровавой реке, змеей выскальзывающей из предместий Вел'Скана, что-то горит. Это был корабль, его корабль, «Гекатомба», покинувшая якорную стоянку у подземного причала. Она пылала от носа до кормы.

Камеры, должно быть, были взломаны. Узники, сидевшие в них, разбежались. Веналитор понимал теперь, что надо было убить их, пока у него была такая возможность.

Веналитор давно, очень давно перестал быть человеком, но его последняя эмоция оказалась совершенно человеческой.

Он испытал отчаяние.

Аларик видел армию, отступающую через город, черную волну сцефилидов, растекающуюся по улицам.

Он видел, как толпа демонов несла по воздуху Аргутракса, огнем пробивая себе дорогу к дворцу Эбондрака. Аргутракс, вероятно, возьмет дворец, но, оказавшись там, он обнаружит, что самый ценный приз уже исчез.

Он видел лорда Эбондрака на шпиле большого собора, обороняющего медный купол от толпы жителей Вел'Скана, объединившихся в стихийную армию, чтобы достать его оттуда. Он испепелял их десятками, но их было слишком много, и они подожгли собор и теперь разбивали его колонны кувалдами и молотами. Вскоре собор рухнет, и даже лорду Эбондраку придет конец.

Похожие сцены разыгрывались по всему городу. Улицы были словно реки огня, дома – как жертвенные свечи, сражение – будто болезнь, постепенно поражающая всех.

Аларик отвернулся. Усугубить этот кошмар он уже не мог. Юстикар направил катер вверх, разгоняя его до орбитальной скорости. Он глянул на указатель уровня горючего. Немалая часть топлива испарилась за те годы, что катер простоял без дела, но все же осталось достаточно, чтобы покинуть атмосферу и унести Аларика с орбиты и, возможно, доставить куда-нибудь, где Инквизиция сумеет найти его. Именно поэтому он покинул «Молот Демонов». Даже если Земля Обетованная, обещанная Эрхаром, существует, в ней нет места для Аларика. Пока еще нет.

Атмосферные вихри Дракаази сменила болезненная пустота Ока Ужаса. Не лучшее место, чтобы болтаться здесь одному, но все же менее опасное, чем Дракаази. Аларик мог, если понадобится, годами пребывать в полусне, мозг его отключался на это время, поддерживались лишь самые основные жизненные функции. После Дракаази вполне можно потратить хоть несколько лет на то, чтобы хорошенько все обдумать.

Едва Аларик включил главные двигатели на полный ход, небо над Вел'Сканом лизнул огромный язык рыжего пламени. Это был дворец Эбондрака, наконец-то обрушившийся в шквале огня. Эбондрак, вероятно, погиб.

Аларик не почувствовал от этого никакого удовлетворения.

Шум планетарной атмосферы стих, и Аларик навсегда покинул Дракаази.

Раэзазель Лукавый слизнул кровь с лица Дорваза. Вокруг него на палубе «Молота Демонов» лежали сотни растерзанных окровавленных трупов гатранцев. Он налетел на них, будто смерч, в их крохотных, ограниченных умишках остался один лишь страх, а потом Раэзазель коснулся их, и наступила тишина.

Он скользил по коридорам и палубам корабля. Они были привычными, как одно из его собственных обличий, как удобное облачение из плоти: святилища и надписи, сделанные пилигримами, не понимавшими, что служат делу Хаоса; само строение корабля, в котором уже было ловко заложено обращение к Богу Лжи; его запахи и ощущения.

«Гекатомба» сгорела, чары, наложенные на его тюрьму, разрушились, и Раэзазель оказался на свободе. Он был жестоко наказан Веналитором, но все же Раэзазель оставался демоном, детищем варпа, и он все еще был опасен. Он проплыл над улицами Вел'Скана, наслаждаясь войной, поразившей город, и отыскал «Молот Демонов» там же, где и оставил его, в полуослепшем черепе. Пробраться на борт было просто. Перебить гатранцев оказалось сложнее, поскольку Раэзазель давно не практиковался, но было так славно снова быть свободным, так приятно убивать. Скоро он опять набьет на этом руку.

Раэзазель скользил по палубам к капитанскому мостику. По дороге гатранцы пытались сражаться с ним, но ужас ослеплял людей, когда он бил их в живот своими щупальцами или извлекал кривые золотые ножи, чтобы разрезать их на части. Большинство из них он высасывал досуха, оставляя лишь пустую оболочку, похожую на сброшенную кожу ящеров. Некоторых вплавлял в священные стены «Молота» или выворачивал наизнанку.

Он был теперь сильным. Свободным от своих уз. Одно обличье пришло в негодность, но зато появилась сотня новых. Он был великолепен. Он был воплощением самой Лжи.

Мостик был перед ним. Раэзазель расплавил взрывоустойчивую дверь, превратив ее в лужу жидкого золота.

Внутри находилась великолепнейшая коллекция разумов, какой Раэзазель не видывал уже много столетий.

Они верили.

Он попробовал их веру на вкус. Они верили в религию, основанную на остатках культа самого Раэзазеля: обрывки священных писаний, несвязные воспоминания о паломничестве. Из ничего вдруг появились новые души, поверившие в ложь.

Раэзазель рассмеялся. Просто поразительно. Сами того не желая, обманутые им овечки положили начало целой новой породе обманутых верующих.

Раэзазель принял облик ночного кошмара и ворвался на мостик.

Эрхар схватил автоматический пистолет, лежавший в кобуре под командным пультом. Он стрелял не целясь, поскольку демон, обрушившийся на мостик, был настолько велик, что промахнуться было невозможно.

Он выпустил половину магазина сразу, слыша лишь вопли и звук льющейся крови. Хойгенс исчез в сине-золотой клубящейся массе демона.

Они были уже так близки. Они покинули Дракаази со всеми ее ужасами, и вот теперь такое.

По крайней мере, они почувствовали вкус свободы. Эрхар говорил себе это, когда окровавленные щупальца обернулись вокруг его тела и вспороли ему живот.

Его выдернули из-за пульта. Его пистолет упал, а вместе с ним и кисть, отсеченная по запястье золотым серпом. Он взглянул в десятки глаз и ртов, нависших над ним, и инстинктивно понял, что он в когтях у Раэзазеля Лукавого.

Эрхар протестующе завопил, и сотня ртов поглотила его.

Раэзазель дотянулся и вырвал душу у верующего, сидящего за навигаторским пультом, отделив нематериальную субстанцию души от тела из плоти и крови. Остальные пилигримы пытались спастись бегством или драться. Те, кто дрался, изрядно позабавили Раэзазеля, тыча в него всем, что попадется под руку. У двоих было оружие из судового арсенала. Раэзазель растопил пол под ними, и они по бедра погрузились в расплавленное золото и корчились в муках, сгорая.

«Молот Демонов» – славный корабль. Очистив мостик, Раэзазель сможет развернуть «Молот» и улететь на нем к новому миру. Там он начнет все сначала. Он найдет себе планету, невежественную и отчаявшуюся, и даст ей пророка. Тзинч получит наконец свое.

Раэзазель поглощал человека по имени Хойгенс, жадно всасывая его воспоминания, отрывочные картины жизни, полной смятения и ужаса, и восхитительное отречение от своей веры в конце.

Он так наслаждался, пожирая невежественный разум Хойгенса, что не сразу заметил, как последний остававшийся в живых поднял с пола автоматический пистолет.

Хаггард отпихнул ногой отрубленную кисть Эрхара и поднял пистолет. На ватных ногах он двинулся к навигаторскому пульту, когда Раэзазель наконец весь перетек на мостик. Последние верующие исчезали в его массе. Хаггард знал, что все остальные на корабле мертвы. Свободы от Дракаази не будет. В живых не останется никто.

Хаггард со всей ясностью осознал, что просто выжить бывает недостаточно.

Сотни глаз обратились на него. Хаггард не знал, сможет ли пошевелиться. Он никогда не видел ничего более ужасного, оно сияло синей плотью и золотыми клинками, подернутыми серебром.

– Где… – запинаясь, выдавил он, – где мои друзья? Они мертвы?

– Конечно, – ответила ему сотня голосов сразу.

– Хорошо, – сказал Хаггард и ударил рукояткой пистолета по навигаторскому пульту.

Командная клавиша отменила последние координаты, введенные в когитатор. «Молот Демонов» вновь лег на свой прежний курс – путь к Земле Обетованной.

Хаггард выпустил в навигаторский пульт остатки обоймы. Тот взорвался в искрах и вспышках синего пламени. Хаггард упал на палубу, скользкую от крови верующих.

Раэзазель Лукавый взглянул на обзорный экран. «Молот Демонов» разворачивался, звезды скользили мимо, пока картинка не остановилась на сверкающей красной щели посреди космоса. Это был варп-разлом, врата в варп, через которые Раэзазель обещал доставить души к Тзинчу.

Глаза демона округлились от чего-то похожего на ужас.

Раэзазель отшвырнул Хаггарда прочь, но пульт был уничтожен. Царством Раэзазеля был человеческий разум. Машины были всего лишь инструментами, просто кусками металла. Он не мог переписать судовые когитаторы, как переписывал память своих жертв.

В глубинах варп-разлома открылся огромный золотой глаз.

Главные двигатели «Молота Демонов» дали полный ход, увлекая корабль навстречу разлому. Он становился на экране все больше и больше, этот немигающий глаз, взглядом пригвоздивший Раэзазеля к месту.

– РАЭЗАЗЕЛЬ! – произнес голос, донесшийся из варпа. – ТЫ ОБЕЩАЛ МНЕ ДУШИ. ТЫ ОБЕЩАЛ МНЕ ВЕРУЮЩИХ. ТЫ ПОДВЕЛ МЕНЯ.

В эти последние мгновения Раэзазель завопил, а Хаггард рассмеялся.

Аларик из рубки челнока видел, как «Молот Демонов», взревев двигателями, внезапно изменил курс. Корабль устремился к красной щели, которая, как предполагал Аларик, была варп-разломом, местом назначения паствы Раэзазеля.

Не было сомнений, что все находившиеся на корабле обречены: Дорваз и храбрецы из гатранского Бронекавалерийского, которых Аларик подвел еще раз; Эрхар, которому вера сохранила разум, когда подобные Гирфу теряли свои души; и Хаггард, единственный настоящий друг Аларика на Дракаази.

Он пытался скорбеть по ним. Пытался почувствовать свою ответственность за их смерть, но он устал и не способен был чувствовать ничего.

Аларик откинулся в гравикресле катера. Созвездия Ока Ужаса вращались вокруг него, сплетаясь в бесконечный узор, непобедимый и вечный.