Текст книги "Благословение"

Автор книги: Белва Плейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Если бы не эта молодая женщина-адвокат, то они, по моему мнению, проголосовали бы по-другому.

– Может быть, и так. Она помогла, я в этом уверен.

– Она убедила их, я видел их лица.

– Было видно даже, как Гаррисон принимал свое решение.

– Хотя много осталось озлобленных. Трудно видеть, как деньги уплывают из твоих рук, от этого можно сойти с ума.

– Ты должна чувствовать себя на седьмом небе, – заметила Джилл, когда они отъехали. – Ты сделала все это.

– Нет, не я все сделала. Я сделала совсем немного, и я просто счастлива, – отозвалась Дженни.

Джей аплодировал бы такому выступлению. Оно было кратким, выразительным. «Вся моя гордость и все мое сердце были вложены в него».

Они проехали через город и выехали на шоссе. Дженни посмотрела на часы на приборной доске.

– Уже половина десятого, на дороге мало машин. Мы доберемся домой где-то в полночь.

Поля, разделенные черной лентой дороги, казались черно-белыми, где снег растаял, а потом подморозило. Небо было светлым и спокойным.

– Я никогда не думала, что так много свободного пространства на Востоке, – заметила Джилл.

– Но ведь ты была только в Нью-Йорке. Вот эта небольшая дорога ведет в Грин-Марч. – Озеро находится всего в полумиле отсюда. Это одно из чудеснейших мест, которые можно найти, вряд ли такое найдется даже в Нью-Мексико.

– Ну хорошо, покажи мне его.

– Сейчас? Ночью?

– А почему нет? Посмотри, как светло кругом. Да и это всего в полумиле, ты говоришь.

Дженни была тронута готовностью девушки посмотреть Грин-Марч.

– Хорошо. Не беда, если мы вернемся домой всего лишь на пятнадцать минут позже.

Маленький автомобиль притормозил и свернул на боковую дорогу, а потом остановился там, где дорога стала совсем узкой. Маленькая тропинка, проложенная по хрустящему снегу, привела их на вершину холма, возвышавшегося над озером. Оно, так же, как и земля, было похоже на ковер из черных и белых лоскутов. Там, где лед сломался, вода блестела, как черный мрамор. Глубокое спокойствие царило над покрытыми елями холмами и застывшими березами, неподвижными в этой безветренной ночи.

Она впервые пришла сюда днем и стояла при ярком свете, возможно, даже на этом самом месте, его руки обнимали ее, и вся их жизнь лежала перед ними, такая же теплая и золотая, как солнце и воздух.

– Ой, смотри Дженни, сова!

Птица смотрела на них с нижней ветки своими круглыми янтарными глазами; потом, расправив свои огромные крылья, она пролетела вниз над их головами, пересекла озеро и скрылась в тени среди деревьев.

– Как здесь красиво! Теперь я знаю, что ты имела в виду и почему ты боролась за это, – прошептала Джилл.

И Дженни поняла, что и она умела наслаждаться покоем. Ее захватило это место. Сцепив руки перед собой, она стояла и смотрела на спящую дикую природу, в то время как Дженни смотрела только на нее.

Потом они вернулись к машине и поехали дальше в город. Какое-то время они ехали молча, был слышен только гул мотора и шуршание шин по асфальту. Джилл заговорила первой:

– Я рассказала все маме и отцу.

– Все?

– Да, о тебе и о том, почему ты не хотела меня видеть. Мама сказала, что мне не следовало настаивать.

– Просто скажи маме, что все обернулось хорошо.

– Это действительно так?

Если бы все было так просто, так ясно, как граница между черным и белым!

– Да. Действительно!

– Я только хочу кое-что сказать. Твой секрет, ну обо мне, так и останется секретом. Я никогда не скажу об этом.

Комок подкатил к горлу Дженни.

– Я бы не смогла жить с такой ложью. Вставать каждый день, видеть его, знать и скрывать от него то, что не знает он.

– Но так же делают.

– Только не я.

Во второй раз за этот вечер Джилл положила свою руку на руку Дженни; две руки теперь лежали на руле.

«Что я чувствую? – спрашивала себя Дженни. – Прилив любви, благодарность пополам с печалью. – Затем она стала молча уговаривать себя: – О, мы все были слишком заняты собой в эти дни! Прекрати это бесконечное ковыряние в себе! Просто принимай все так, как оно есть. Перестань спрашивать себя о том, что ты чувствуешь или почему. Это все ни к чему не приведет».

И она заметила рассудительно:

– Ты, должно быть, проголодалась, ты же что-то лишь перекусила в спешке. Давай остановимся где-нибудь поесть.

– Я не голодна. Не думаю, что нам придется долго добираться.

– Ну ладно, уже довольно поздно. Слишком поздно, чтобы возвращаться в общежитие. Тебе лучше сегодня переночевать у меня. Почему бы тебе не поспать немного? У тебя сегодня был такой длинный день. – Посмотрев на Джилл, она подумала: «Я говорю, как мать».

– Ты говоришь, как мама, – сказала Джилл.

– Неужели? Вот и хорошо.

Девушка спала. Подъезжая к городу, она оставила позади себя места, которые никогда больше не увидит: мост, рынок, где Джей обычно покупал яблоки для дома. «И вот я здесь, – подумала она, – с моим случайным ребенком, нежданным и нежеланным, сидящим возле меня. Ее чудесные волосы как воротник вокруг чистого личика. Мы обе едем в ночь».

Было уже около часа ночи, когда Дженни остановила машину.

На улице было темно, но окна в ее квартире ярко горели.

Что на этот раз? Кто теперь? Она почувствовала желание убежать, забраться снова в автомобиль и скрыться.

– Что случилось? – спросила Джилл.

– В моей квартире горит свет. Не думаю, что нам стоит заходить.

– Почему?

– Как ты можешь спрашивать после того, что случилось в моем офисе?

– Дай мне ключ. Мы поднимемся, и, если что-нибудь не так, мы закричим и поднимем весь дом.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя трусихой. Хорошо. Я пойду, но хочу, чтобы ты оставалась внизу.

– Я буду идти в нескольких шагах от тебя.

– Не в нескольких шагах! Внизу, я сказала.

– Ты опять говоришь, как мама.

Дженни начала подниматься. На площадке третьего этажа она перестала прислушиваться. В доме не было слышно ни звука. «Послушай, – размышляла она, – это может быть просто попытка ограбления». Воры как-то забрались внутрь, взяли магнитофон, телевизор, кое-что из одежды, потому что там больше нечего взять. Это еще не самое страшное в мире. В этом городе такое случается каждый день.

Дверь была закрыта, и она колебалась, собирая все свое мужество. Джилл прошла вперед нее и толкнула дверь. Она открылась.

– Входи, Дженни. Входи.

В дальнем конце гостиной поднялись двое мужчин. Питер смеялся, а Джей с распростертыми объятиями бежал навстречу Дженни.

– О, Дженни! – закричал он.

Боясь поверить в реальность происходящего, она спросила, заикаясь:

– Ч-что это? Что ты делаешь здесь?

– О, Дженни! – снова воскликнул Джей. Он обнял ее. – Тебе следовало бы ударить меня! Избить меня! Сбросить меня с лестницы! Что я сделал с тобой! Что я сделал!

Она снова спросила сквозь набежавшие слезы:

– Что ты делаешь? Я не понимаю.

– Питер пришел ко мне в офис сегодня днем и все рассказал. Почему… о, Господи, почему ты не рассказала мне все сама?

Она уткнулась в его плечо.

– Ты могла бы рассказать мне, – повторил он, когда она ничего не ответила.

– Нет, она не могла, – возразил Питер.

Джей приподнял голову Дженни и заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Почему ты не могла? – повторил он.

Она все еще была не в состоянии отвечать и смогла только прижать руку к сердцу, словно стараясь сдержать его биение.

Питер уже перестал смеяться, его глаза снова стали серьезными. Он сказал:

– Я попытаюсь объяснить это так, как мне представляется… Она слишком боялась.

– Боялась меня? – Джей был ошеломлен. – Неужели меня? Я не могу поверить в это.

– Пожалуйста, – прошептала она.

– Дорогая Дженни, тебе следовало сказать мне это в самом начале, когда ты только узнала.

Питер решил взять всю ответственность на себя:

– Я отвечу за нее. Она боялась потерять тебя. И, – добавил он глуховатым голосом, – как я уже говорил тебе, это снова связано со мной. И моей семьей. Я много размышлял об этом в последние несколько дней… Мы как бы поставили на ней метку. После этого она постоянно чувствовала, что чего-то не заслужила, чего-то не достойна. Ситуация повторилась.

– Ты именно так и относилась к этому, Дженни? – с грустью спросил Джей.

– Полагаю, что так, очень похоже на это, – прошептала она.

– Мы бы могли все потерять, если бы Питер не пришел ко мне. То, как все выглядело, я подумал… я должен был думать… Я едва не сошел с ума, словно вдруг узнаешь, что твоя мать была вражеским шпионом… Он замолчал. – А это твоя девочка?

Джилл ждала, наблюдая за происходящим с нежностью и любопытством.

Дженни наконец полностью обрела дар речи. Она с гордостью сказала:

– Да, это Джилл. Виктория Джилл.

– Так это ты причина всему! – Джей взял Джилл за плечи и поцеловал в обе щеки. Он посмотрел на нее, потом на Дженни, потом снова на нее. – Если это твое произведение, Дженни, то ты должна иметь еще дюжину.

У Дженни кружилась голова, в ногах была слабость, и ей пришлось сесть.

– Такая неделя, – прошептала она, прикрыв глаза.

– Ужасная, – ответил Джей. – Ужасная. Но о чем я говорю? Я только что узнал, что случилось с тобой в офисе. Я едва не сошел с ума, когда Питер рассказал мне.

Дженни прикрыла глаза, чтобы унять головокружение, а Джей, сидя рядом с ней, положил ее голову к себе на плечо и гладил ее волосы.

– Я чувствую себя так, словно прожил целую жизнь с сегодняшнего утра, – медленно начал он. – Когда Питер пришел в мой офис, я не мог поверить своим глазам.

Питер засмеялся.

– Он узнал меня по моим волосам. Трудно скрыться в толпе, когда у тебя волосы такого цвета.

– Он вошел и начал учить меня. Он набросился на меня и сказал, что я не имел права так обращаться с тобой, что это жестоко и…

– Я, наверное, казался храбрее, чем был на самом деле. Я действительно ожидал, что меня вышвырнут из офиса. Но я должен был сделать это. Я не мог улететь в Чикаго и оставить Дженни в таком состоянии, когда это была моя вина.

– На самом деле, это не твоя вина.

– Ну, какая разница. Как бы там ни было, я вспомнил о твоей соседке. Ширли. Ты говорила, что она знает все обо всех, так что я пришел сюда, задал ей несколько вопросов – как твой друг врач, конечно. Вот как я узнал про Джея. Это было легко. – Питер был доволен собой.

Теперь засмеялся Джей.

– Нетрудно заставить Ширли разговориться, спаси ее Господь. Вся хитрость в том, как заставить ее замолчать.

– Я все это время знала, что задумал Питер, – заговорила теперь Джилл. – И, когда мы подъехали, и я увидела свет в окнах, я уже знала, что у него все получилось. Я весь день была как на иголках, думая об этом.

– Неудивительно, что ты так спешила вернуться назад, даже не захотела остановиться поесть, – сказала Дженни.

– Ох! – воскликнул Джей. – Я совершенно забыл о сегодняшнем дне. Я был в таком состоянии, что просто не мог думать ни о Грин-Марч, ни о чем-либо еще. Но Дженни не забыла, Дженни, ты поехала…

– Это Джилл заставила меня поехать.

– Да, а разве ты не рада, что сделала это? Она победила, – сказала Джилл мужчинам. – Она произнесла такую замечательную речь, и это решило исход голосования. Она боролась и выиграла.

– Да, моя Дженни борец. Затем раздался голос Питера:

– Это для будущего. Для других людей.

Некоторое время никто не произносил ни слова. Потом Джей спросил как-то неуверенно, были ли его родители на собрании.

– Они там были. Но мы не разговаривали. – Было кое-что, что она хотела знать. – Что ты сказал им обо мне?

– Только то, что подумал. У меня было основание считать, что ты нашла кого-то еще. Я был в полном смятении. Я не мог сказать ничего больше, да они и не спрашивали.

– Они такие добрые люди, – пробормотала Дженни.

– Да. Они очень любили тебя. Но, конечно, когда они поверили, что ты обидела их сына, то ты можешь понять, почему отец взял другого адвоката. Я просил его не делать этого, но он не стал слушать, он сам был так сильно обижен.

– Мне придется помириться с ними, Джей.

– Тебе не придется ни с кем мириться! И послушай, первое что мы сделаем завтра утром, – отправимся в брачную контору. Я не хочу ждать больше трех дней. – Он поднялся и взял Джилл за руки. – Я хочу, чтобы ты присутствовала тоже. Ты дочь Дженни и станешь моей дочерью. – И потом очень тихо, так тихо, что Дженни едва могла услышать, он закончил: – Я так сильно люблю твою маму, Джилл. И я едва не потерял ее. По своей собственной вине.

– Ну, если выяснять до конца, то все началось с меня. Моя вина, – сказала Джилл. – Я очень страдала от мысли, что чуть не разрушила все.

– Я думаю, наступило время прекратить все эти разговоры о чувстве вины и сожалениях, – заметил Питер. – Давайте смотреть в будущее. – Он зевнул и потянулся. – Уже поздно, а мне вставать рано на самолет, так что я собираюсь попрощаться. – Он взял свое пальто. – Джилл, я тебя когда-нибудь увижу в Чикаго?

– Конечно. Я могу изменить свои планы и по дороге домой на рождественские каникулы пообедать с тобой.

Хотя я так спешу попасть домой, увидеть маму, папу и детей.

Джей с интересом посмотрел на нее.

– Вы, кажется, удивлены, – с улыбкой заметила Джилл.

– Не совсем так. Просто я ничего не знаю о тебе и хочу узнать.

– Вы узнаете. Я буду приходить в гости, если вы пригласите. Я люблю ходить в гости.

– Только в «гости»?

– О, неужели вы подумали, что я хочу переехать к Дженни? Я никогда этого не хотела! У меня есть чудесная собственная семья! Все, что я хотела, – искренне сказала Джилл, и Дженни увидела знакомый блеск в ее глазах, – это только знать, кто я. И сейчас, когда я знаю, кто я, и мне нравится, кто я, – добавила она, дотрагиваясь до руки Дженни, – теперь я успокоилась. Да, я спокойна.

– Что ж, ты можешь иметь две семьи, – сказал Джей.

Питер поправил его.

– Я тоже семья, хоть я и один.

– Ты не можешь остаться на свадьбу? – спросил Джей, когда Питер уже надевал пальто.

Питер покачал головой.

– Спасибо, но я не буду. Перекати-поле, вот кто я – Он пожал руки, поцеловал Джилл и собирался было пожать руку Дженни, когда она встала и поцеловала его.

Она засмеялась.

– Ты не возражаешь, Джей?

– Нет, я сам могу расцеловать его.

– Пожалуйста, не надо, – отозвался Питер, и они все засмеялись.

Как будто договорившись, все трое подошли к окну, когда он ушел. Они смотрели, как он перешел улицу и широкими мальчишескими шагами направился к проспекту.

Джей вдруг сказал:

– Он мне понравился.

– Я думала, что ненавидела его, – ответила Дженни.

– Но теперь ты так не думаешь, – добавила Джилл.

– Как я могу? Он вернул мне вас обоих. – Она взяла руку Джилл, а другой держала руку Джея, теплую и крепкую.

– Прошло много времени, это был долгий путь, – сказала она.

Нежность охватила ее, приятное отдохновение, как возвращение домой после долгого путешествия. В этой маленькой комнатке был целый мир, радостный, яркий, новый мир.

Потом она вдруг о чем-то подумала.

– Эй, Джилл! А разве не ты говорила, что будешь хранить секрет и никогда не расскажешь о нем?

– Ну, я обманула, – весело отозвалась Джилл.