Текст книги "Ненавижу тебя (ЛП)"

Автор книги: Белла Джей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Я нахмурилась.

– Что?

– Я ждал, чтобы узнать, в порядке ты или нет. Если бы ты была не в порядке, я бы убил его. Но поскольку с тобой, очевидно, все хорошо, то достаточно просто надрать ему задницу.

– Ты чертов псих, ты знаешь это?

– Эй, радуйся, что я подождал, чтобы узнать, в порядке ты или нет. А мог бы и прикончить его.

Спенсер хихикнул.

– Как будто ты действительно так сделал.

– Эй, заткнись на хрен, – выплюнул Сайлас, затем прищурился, увидев банку кока-колы, которую Спенсер поставил на стол. – Ты купил ей кока-колу?

– Да. А что? – Спенсер выглядел озадаченным.

– Она беременна, ты, грёбаный дилдо. – Сайлас протопал через комнату и схватил колу. – Она не может пить это дерьмо.

– Кто умер и назначил тебя начальником в министерстве беременных?

– Кто-то же должен быть здесь ответственным. – Сайлас сделал большой глоток кока-колы через соломинку и, проглотив, плюхнулся обратно на сиденье. – Посмотрите на себя – у одного хлещет кровь из носа, другая беременна, а ты просто чертовски уродлив.

Выражение лица Спенсера оставалось невозмутимым, его сердитый взгляд был направлен на лоб Сайласа.

– Мы – близнецы, придурок. Однояйцевые близнецы. Мы похожи.

– Очевидно, бог создал тебя последним и пропустил несколько моментов.

– Боже мой, вы двое, прекратите! – Я обратила свое внимание на Ноя, изучая его лицо в поисках травм. – Ты в порядке?

– С парнем все в порядке, – вмешался Сайлас.

Ной кивнул.

– Я в порядке.

– Видишь, все с ним нормально.

Я бросила на него убийственный взгляд.

– Сайлас, заткнись.

– Есть еще кое-что.

– Сайлас! – огрызнулась я. – Что?

– Твоя голая задница торчит наружу. – Сайлас указал на заднюю часть моего халата, и я с горящими щеками осознала, что на мне очень некрасивый и слишком откровенный больничный халат.

Я схватила ткань и обернула ее вокруг спины, чувствуя, как краска смущения разливается по моей шее. В наступившей тишине звук падающей булавки мог бы с легкостью сравниться со звуком разорвавшейся бомбы.

Сайлас посмотрел на Спенсера.

Спенсер смотрел на меня.

А мы с Ноем смотрели друг на друга.

Раздался взрыв смеха, и Ной притянул меня к себе, чтобы обнять, пока мы все четверо ржали. Я обхватила его за талию, и впервые за долгое время мне показалось, что все будет хорошо. Та тяжесть, которую я несла в себе, сейчас казалась легче, и мир ощущался намного ярче, когда рядом со мной были трое моих любимых мужчин.

– Я люблю тебя, малышка, – прошептал Ной мне на ухо, и я была уверена, что мое сердце сейчас разорвется. – Мы во всем разберемся. Вместе. Я обещаю.

Глава 20

Ной

Уотсон стоял за дверью, когда я вышел.

– Что, черт возьми, с тобой случилось?

Я поморщился, коснувшись губы.

– Сайлас случился.

Уотсон фыркнул.

– Ты хорошо его отделал?

– Нет. Я заслужил это.

– Ты в порядке, парень?

– Я в порядке. Это просто разбитая губа.

– Нет. Я имею в виду Сиенну. И ее беременность.

Я взглянул на него, и мы обменялись понимающими взглядами. Уотсон знал об Иви. Он знал каждую деталь из моего прошлого, что объясняло его беспокойство.

– Я не собираюсь лгать и притворяться, что это ни хрена не значит. Но прямо сейчас я не могу сосредоточиться на этом. Нам нужно увезти Сиенну отсюда в безопасное место. Тут мы – легкая добыча.

Он оттолкнулся от стены.

– Согласен.

– Пришло время для плана «Б».

Уотсон изучал меня.

– План «Б»?

Я вздохнул. Это было не то, чего я хотел для Сиенны. Я никогда не хотел, чтобы ситуация обострилась до такой степени, чтобы у нее больше не было выбора или контроля над собственной жизнью. Какая-то часть меня продолжала надеяться, что, возможно, для Сиенны существовал какой-то другой вариант, который не требовал бы от нее отказываться от всей своей жизни. Но теперь все изменилось, и у нас не было других вариантов.

– Угу, – пробормотал я. – План «Б».

Уотсон кивнул.

– Я займусь этим. И еще, этот парень Эндрю, о котором ты просил меня узнать, – пожал плечами Уотсон. – Он чист. Так что, думаю, я учуял в тебе ревность.

– Отвали.

Он ухмыльнулся как идиот и двинулся по коридору мимо поста медсестер. И впервые с тех пор, как у меня из-под ног выбили почву, я смог услышать свои мысли. Подумать о том, что, на самом деле, означала эта беременность.

Сиенна была беременна. Я снова стану отцом. Как, черт возьми, такое вообще возможно? Как бог мог дать мне еще одного ребёнка, когда призрак моей дочери все еще преследует меня каждую минуту?

Я сгорбился и прислонился спиной к стене. Мой разум был на взводе, а мысли – в абсолютном хаосе. С огненно-рыжей женщиной все было достаточно сложно. Но я только что смирился с тем, что больше не хочу уходить. Быть без нее – не вариант, черт возьми.

А теперь она была беременна.

Боже мой.

Я знал, что я был не единственным родителем, потерявшим ребенка. Но также я знал, что многие родители, пережившие такую же потерю, как и я, боялись забыть об этом. Боялись проснуться однажды утром и понять, что образ и память об этом ребенке исчезнет.

Но только не я.

Каждую чертову ночь я молился, чтобы лицо Иви исчезло, чтобы я забыл эти ярко-голубые глаза, в которых светилось озорство, и крошечные белокурые кудряшки, которые развевались, когда она бросалась в мои объятия.

И ее смех… Я был готов на все, чтобы забыть ее смех, который обладал способностью мгновенно вызывать у меня улыбку, независимо от того, в каком плохом настроении я был. Иви могла писать на стенах перманентными маркерами, и я приходил в ярость. Но мой гнев усмирял ее заразительный смех и милая улыбка.

Долгие годы я желал, чтобы эти воспоминания исчезли. Но каждое утро я просыпался, и лицо Иви вновь четко возникало в моем сознании, как будто я видел ее только вчера.

Теперь я снова собирался стать отцом. Скорее всего, я собирался по уши влюбиться в этого крошечного малыша, от которого у меня перехватывало дыхание, и который брал в тиски мое сердце своим существованием так же, как его маленькая ручка обхватывала мой большой палец. И все же мне почему-то казалось, что я никогда не смогу полюбить другого ребёнка так, как я любил Иви. Да, и возможно ли это вообще? Смогу ли я смотреть на другого ребёнка, не видя лица Иви? Смогу ли я держать на руках нового малыша, не думая о том, кого я потерял? Так много гребаных вопросов. Столько сомнений и неуверенности. Мой разум был чертовым минным полем.

– Возьми себя в руки, Ной, – пробормотал я себе под нос, несколько раз проведя руками по волосам. У нас еще было время во всем разобраться, и все спокойно переварить. Сейчас безопасность Сиенны была моим главным приоритетом. Все остальное могло подождать.

– Простите?

Я поднял голову и увидел перед собой кучу розовых и белых шариков.

– Не подскажете, это палата Сиенны Уитлок?

В голове у меня тут же вспыхнуло предупреждение, ноздри раздулись, а по венам заструился адреналин. Я встал, пытаясь разглядеть что-нибудь за этими чертовыми шариками.

– Кто ее спрашивает?

– Я – друг. – Он неловко отодвинул шарики в сторону и протянул руку. – Я – Эндрю, друг Сиенны. Спенсер сказал мне, что она здесь.

Хрен тебе.

Я усмехнулся.

– Чертовы близнецы вечно чешут языками, когда им следовало бы держать свои долбаные рты на замке. – Я расправил плечи и шагнул вперед. – Что тебе нужно от Сиенны?

– Ты – Ной. – Эндрю прищурился.

– Да, а ты сваливаешь.

В его глазах сверкнул вызов.

– Ты – тот самый парень, который обрюхатил ее и бросил.

– А ты – тот ублюдок, который, похоже, был готов оперативно занять мое место.

Легкая усмешка тронула уголки его рта.

– Не моя вина, что ты позволил ей ускользнуть от тебя, старик.

Гнев переполнял меня изнутри. Мне захотелось размозжить ему башку о долбаную стену. Но мимо прошла медсестра и сердито взглянула на нас.

Я медленно отодвинулся, ожидая, пока она отойдет за пределы слышимости, прежде чем обратить свое внимание на кусок дерьма с шариками передо мной.

– Держись от Сиенны подальше.

Эндрю прищурился и наклонился вперед, дерзко приблизив свое лицо к моему.

– Я буду держаться подальше, когда она скажет мне это лично.

– Она скажет тебе…

– Эндрю, вот ты где!

Спенсер стоял у двери, с подозрением переводя взгляд с одного на другого.

– Что здесь сейчас происходит?

– Ничего. – Эндрю одарил меня наглой ухмылкой. – Я как раз собирался навестить твою сестру.

Я схватил его за локоть, чертовски крепко сжал пальцы и наклонился к нему.

– Если ты хоть раз посмотришь на нее с этим долбаным блеском в глазах, я вырву тебе глотку.

– Вау, прикольно. А теперь отпусти меня.

Я с рычанием отпустил Эндрю, и мне пришлось стиснуть зубы и сжать кулаки, чтобы удержаться и не вышвырнуть его из этой проклятой больницы.

Спенсер подождал, пока за Эндрю закроется дверь, прежде чем повернуться ко мне.

– Что это было?

– Я ему не доверяю.

– Ты его не знаешь.

– А мне и не нужно, – процедил я, поворачиваясь к нему спиной и расхаживая по коридору.

– Эндрю – хороший парень, Ной. Не злись на него за то, что он занял вакантное место рядом с моей сестрой. Вакантное место, которое ты оставил после себя.

Спенсер повернулся и направился обратно в комнату Сиенны.

Я потер ладони друг о друга, моя кожа покрылась мурашками от возбуждения. Казалось, вселенная решила, что раз уж я и так по уши погряз в хаосе, то добавление еще одного элемента только немного оживит это дерьмо

– Проклятье! – выругался я, в сотый раз проводя ладонями по лицу. Уотсону следует поторопиться, чтобы я мог увезти Сиенну отсюда к чертям собачьим.

Сиенна

Все, что я видела перед собой, – это скопление розовых и белых шариков, которые отскакивали от дверной коробки, разлетались и ударялись друг о друга, пытаясь дотянуться до потолка.

– Эндрю? – Я прищурилась и улыбнулась я, когда он вошел.

– Ага. Это я и около дюжины воздушных шариков, которые не хотят вести себя хорошо.

– Боже! – Я села на кровати, скрестила ноги и заправила волосы за уши. – Ты купил мне шарики?

– Видишь ли, я пытался придумать, что подарить девушке, у которой и так все есть, чтобы поддержать ее, и тут меня осенило. Воздушные шарики!

Эндрю обмотал ленточки вокруг рамки в изножье кровати.

– Я был совершенно уверен, что у тебя не будет воздушных шариков.

Я наморщила нос.

– И, правда, у меня нет шариков.

Сайлас оторвал взгляд от телефона и нахмурился.

– Воздушные шарики? Хороший ход, Пэтч Адамс³.

– Что-то я не вижу, чтобы ты дарил ей что-нибудь, – пробормотал Спенсер, а затем стукнул кулаком Эндрю. – Эй, это милый жест.

– Для протокола, – Сайлас пристроился рядом с Эндрю, – я ударил ее парня по роже. И хотя я не подарил ей ничего материального, – он посмотрел вверх, – как, например, хренову тучу воздушных шариков, я защитил ее честь, которая, на мой взгляд, важнее денег.

– Ты ударил Ноя по лицу? – ухмыльнулся Эндрю. – Милота.

– Так, прекратите. Это уже не смешно.

Сайлас нахмурил брови.

– Чертовски верно, это не смешно. В следующий раз, если он только посмотрит на тебя не так, я надеру ему задницу.

– Просто помни, – начал Спенсер. – Ной может пустить тебе пулю в лоб из окна верхнего этажа здания, расположенного более чем в миле отсюда.

Сайлас попятился, его щеки побледнели.

– Спасибо, брат. Ты всегда знаешь, как поддержать.

Спенсер пожал плечами.

– Всегда рад помочь, брат.

– Ладно, только прекратите, пожалуйста, пока я не вышвырнула вас обоих. – Я откинулась на подушку и улыбнулась Эндрю. – Спасибо за шарики. Я их обожаю.

– Не за что.

Эндрю обошел кровать, в его глазах промелькнуло беспокойство, когда он посмотрел на меня.

– У тебя все хорошо?

– Да, все в порядке. У меня просто упало давление, вот и все. Видимо, это обычное явление в первом триместре.

– Я рад, что ты в порядке. – Он потянулся, чтобы коснуться моей руки, когда вошел Ной, и увидев это, так громко прочистил горло, что это больше походило на рычание.

Я нахмурилась, прекрасно понимая, что творится у него в голове. Но я бы солгала, если бы сказала, что ревность ему не к лицу.

– Итак, – начал Эндрю, – Спенсер сказал мне, что у тебя был очередной приступ паники.

– Очередной? – Ной положил руки на талию. – У тебя уже был приступ паники? Когда?

– Э…

– На моей вечеринке, – приподнял бровь Эндрю. Нахальная ухмылка заиграла на его губах. – В следующий раз, когда у Сиенны будет приступ паники, попробуй ее поцеловать. Это сработало, когда я это сделал.

Ной взревел.

Спенсер выронил свою газировку.

Сайлас рассмеялся, а я была уверена, что Эндрю только что испустил последний вздох.

Я вскочила с кровати как раз в тот момент, когда Спенсер быстро встал между Ноем и Эндрю, пытаясь предотвратить надвигающийся конец света.

– Ребята, остановитесь! – Я коснулась руки Ноя, но он не сводил глаз с Эндрю.

– Я убью тебя, – выплюнул он, указывая на Эндрю через плечо Спенсера.

– За что? За то, что помог ей? Уверен, ты бы сделал то же самое. Если бы ты был там!

– Ладно, ковбой. – Сайлас похлопал Эндрю по плечу, призывая его отступить. – Твоя решимость вывести Ноя из себя достойна похвалы. Но, как мне уже напомнили, у этого парня есть пушка и умение прикончить тебя, пока ты потягиваешь свой кофе из «Старбакса».

Я закатила глаза.

– Спенсер, Сайлас, Эндрю, серьезно, хватит. Это дерьмо закончится сейчас. – Я окинула взглядом всех троих. – Я ценю, что вы пытаетесь меня защитить, но это уже перебор. Так что прекратите.

Я повернулась к Ною. Его глаза пылали голубым огнем.

– Перестань хотеть содрать с Эндрю шкуру. Он был действительно добр ко мне.

– Он мне не нравится, – раздул ноздри Ной.

– Эндрю не должен тебе нравиться. Ради бога, Ной, я беременна твоим ребенком, вот что важно. – Я схватилась за живот. – Не смотря на то, что ты похитил меня после того, как пропал на несколько недель, я все еще здесь и люблю тебя, как любила с самого начала. У тебя нет абсолютно никаких причин для ревности.

Я подошла ближе и положила руки ему на грудь, чувствуя под ладонями учащенное сердцебиение.

– Это ты, Ной. Это всегда был ты.

Его глаза встретились с моими, и Ной приподнял мой подбородок нежным прикосновением пальца.

– Прости за то, что оставил тебя. Прости за то, что похитил. – Он наклонился, и его губы оказались на расстоянии вздоха от моих. – Но я никогда не буду извиняться за то, что хотел убедиться, что каждый мужчина в этом гребаном мире знает, что ты только моя.

Я вздрогнула, когда его губы коснулись моих. В этом нежном поцелуе было и простое прикосновение, и твердое обещание.

– Ты – красивая женщина, малышка. И ты – моя женщина. А это значит, что я буду ходить с заряженным пистолетом и отпугивать от тебя мужиков до конца своей грёбаной жизни.

Я обвила руками его шею, прижимаясь к нему, когда весь остальной мир вокруг нас перестал существовать.

– Это, безусловно, самое сексуальное, что мне когда-либо говорили.

Я вздохнула, когда он обхватил меня за талию и притянул к себе, прижимаясь губами к моему рту. Его язык отчаянно заскользил по моему, его вкус взорвался во рту, напоминая мне, что никто другой не может целовать меня так, как Ной. Ни один другой мужчина не мог прикасаться ко мне так, как он. Не мог заставить меня подчиниться и сдаться так легко.

– Э… – прочистил горло Сайлас. – Если только сюда не направляются две блондинки, чтобы мы все могли запрыгнуть в этот набирающий скорость поезд секса, то я прошу, пожалуйста, остановитесь.

Я захихикала, чувствуя, как горят мои щеки.

– И еще, – продолжил он. – Сейчас самое подходящее время вновь напомнить тебе, что твоя голая задница снова на всеобщем обозрении.

Ной резко развернул меня и притянул спиной к себе, отчего я вскрикнула.

– Серьезно, теперь я точно должен его убить. – Он указал на Эндрю.

Глава 21

Ной

Я взял конверт у Уотсона.

– Это все?

– Да. Мне пришлось подергать за кое-какие ниточки и заручиться поддержкой высокопоставленных лиц, но я добился, чтобы ее тоже включили в список.

Я облизал губы, проведя пальцами по краям шероховатой бумаги. Я знал, какую тяжесть она несет в себе. Это был план «Б» – план, составленный Уотсоном много лет назад, которому я решил не следовать. Почему? Потому, что я не был готов расстаться со своим прошлым. Я не был готов отпустить ее. Иви была частью меня. Она была самым важным элементом моего существования, с ней был связан каждый мой вздох, а также мое имя.

Ной Александр.

Иви Джой Александр.

Но время пришло. Пора было двигаться дальше, и хотя мне было невыносимо просить ее об этом, я чертовски надеялся, что Сиенна поймет.

– Я… – Боже, это было трудно.

– Я знаю, – кивнул Уотсон, и я стиснул челюсти.

– Спасибо, друг. За то, что сделал это.

– Я же говорил тебе, что прикрою тебя. Всегда. – Уотсон накинул куртку. – Я собираюсь убедиться, что наш путь в аэропорт безопасен. Перепроверить все, чтобы не было сюрпризов.

Я просто кивнул и глубоко вдохнул, готовясь к самой сложной, мать ее, части. Той части, где мне придется просить Сиенну пожертвовать буквально всем.

Я вернулся в комнату. Мой желудок сжался, когда я понял, о чем я должен попросить ее.

– Ребята, можно мне побыть с Сиенной наедине?

Сайлас приподнял брови.

– Вы только что вернулись из роскошного отпуска, где были только вдвоем.

– Я серьезно. – Я бросил на него выразительный взгляд, и он тут же спустил ноги со стула и встал.

– Мы будем снаружи.

Сиенна посмотрела на меня с любопытством, и я возненавидел себя за то, что через несколько минут собирался пустить под откос всю ее гребаную жизнь. В такие моменты я жалел, что не проехал мимо поместья Уитлоков в ту ночь и не передумал браться за ту работу. Это было настоящее безумие – осознавать, что Сиенна была лучшим, что могло со мной случиться, и в то же время, я понимал, насколько проще была бы жизнь Сиенны без меня.

Дверь позади меня закрылась, и Сиенна подтянула колени под желтое одеяло.

– Что случилось?

Я потер затылок, мысленно подыскивая нужные слова, прежде чем пододвинуть стул поближе и сесть рядом с ней.

– Я надеялся, что у нас будет больше времени, и я смогу найти другой способ.

– Другой способ для чего?

Я закрыл глаза, глубоко вдыхая.

– Ной, что происходит? Ты меня пугаешь.

– Нам нужно уехать, Сиенна.

Я посмотрел на нее, ненавидя себя за то, что говорю это.

– Ты и я. Мы должны уехать.

– Господи. – Ее плечи опустились, и Сиенна вздохнула с облегчением. – Не пугай меня так, пожалуйста. На мгновение я подумала, что ты имеешь в виду себя и своих друзей-морских пехотинцев.

Она спустила ноги с кровати с другой стороны и встала.

– Я готова. Просто дай мне одеться и привести в порядок свои волосы.

– Сиенна…

– Подожди.

Она засуетилась и оглядела комнату.

– Пожалуйста, скажи, что ты принес мне что-нибудь из одежды? Не думаю, что люди оценят, если я выйду отсюда лишь в одной мужской рубашке.

– Сиенна, послушай меня…

– Я просто попрошу Спенсера купить мне что-нибудь.

– Сиенна! – Я вскочил на ноги. – Послушай меня.

Она застыла, казалось, неподвижно, глядя на меня немигающими глазами цвета лесной зелени. Воздух в комнате внезапно сгустился от напряжения. Тяжесть того, что я собирался сказать, сдавила на грудь.

– Я надеялся, что до этого не дойдет, и мне не придется просить тебя о такой жертве.

– Нет.

Сиенна дотронулась до своего живота и медленно отодвинулась.

– Я не собираюсь избавляться от этого малыша, Ной. Я понимаю, что ты потерял ребенка, и последнее, чего ты сейчас хочешь, это еще одного, но я не…

– Сиенна, нет.

Я обошел кровать, чтобы быть ближе к ней.

– Дело не в этом. Я бы никогда не попросил тебя об этом. Боже, нет.

Я покачал головой и обхватил ее за плечи.

– Признаюсь, когда я узнал о твоей беременности, это выбило из меня дух, и я до сих пор пытаюсь это переварить. Но просить тебя отказаться от ребенка мне и в голову не приходило. И никогда не придет.

Вспышка ее облегчения не смогла скрыть страха и неуверенности. В ее глазах блестели слезы, готовые вот-вот вырваться наружу.

– Тогда что ты пытаешься мне сказать?

– Я пытаюсь сказать, что мы должны уехать.

– Я сказала тебе, что готова.

– Но готова ли ты никогда не возвращаться?

Я отпустил Сиенну, не сводя с нее глаз.

Она облизнула губы и скрестила руки на груди. Замешательство нависло над ней, как темное облако.

– Что значит «не возвращаться»?

– Они никогда не перестанут охотиться за мной. И теперь, когда они знают о тебе, они не перестанут преследовать и тебя.

– Ты хочешь сказать, что мы должны бежать? – Ее голос дрожал, а глаза искали мои.

– Нет. Я говорю, что мы должны начать все сначала.

– То есть переехать в другой город? В другую страну?

– Нет, Сиенна.

Я сделал шаг назад.

– Сиенна Уитлок и Ной Александр больше не будут существовать.

Я попытался побороть в себе чувство вины за то, что потребовал от нее заплатить такую цену, но выражение лица Сиенны просто убило меня.

– Поверь мне, если бы был другой выход, я бы это сделал. Если бы я думал, что, уйдя от тебя и этого ребенка, ты будешь в безопасности, я бы скорее сделал это, чем просил тебя о том, о чем прошу сейчас.

– Нет, – отрезала она. – Нет. Даже не смей говорить мне эту хрень. Даже не думай больше так поступать со мной.

– Сиенна, дело больше не в тебе или во мне, и не в том, что мы чувствуем друг к другу. Речь идет о ребенке, которого ты носишь. Нашем ребенке.

– Должен быть другой выход.

– Другого выхода нет.

– Должен быть, – прикусила губу Сиенна и принялась расхаживать по комнате. Нервное напряжение, охватившее ее, пронизывало меня до костей. – Мы можем обратиться в полицию или в ФБР, ради всего святого. Попросить их помочь нам.

– Мы не в кино, Сиенна. Пойти в ФБР, чтобы они поймали плохих парней, – это не так просто, будто это можно сделать перед утренним кофе. Я бегал и прятался от семьи Эспозито годами, Сиенна. Они убили мою дочь. Если бы существовал какой-нибудь другой способ уничтожить их всех, я бы сделал это давным-давно.

Сиенна повернулась и отошла к окну. Я мог видеть, как двигались ее плечи, когда она плакала, слышал тихие всхлипы, выражающие ее сердечную боль.

– Они не остановятся. Они, черт возьми, никогда не остановятся. Это единственный способ, благодаря которому я смогу защитить тебя и нашего ребенка. – Я подошел и обнял Сиенну за талию, положив ладонь ей на живот,

Я услышал, как Сиенна резко вздохнула, ее тело задрожало.

– Я обещала маме, что позабочусь об отце.

– Мне жаль.

Это было все, что я мог сказать. Не было никаких слов, ничего, что могло бы облегчить бремя той цены, которую пришлось заплатить этой женщине просто потому, что она любила меня.

Сиенна прислонилась ко мне, как будто нуждалась в моей поддержке, чтобы не упасть. Я с трудом сглотнул, прижался губами к ее затылку и зажмурил глаза.

– Хорошо, – прошептала Сиенна, затем повернулась ко мне лицом. – Ты прав. Речь больше не идет только о нас. И если отказ от всей моей жизни и всех, кто мне дорог, означает, что я смогу быть с тобой и сохранить нашего ребенка в безопасности, я сделаю это. Но мои братья должны знать.

– Сиенна…

– Мы не должны им ничего говорить. Куда мы едем или с кем будем. Я просто хочу попрощаться. Они должны знать, что я в безопасности.

Мне это не понравилось. Интуиция говорила мне, что это чертовски рискованно, но сердце подсказывало, что я и так требую от нее слишком многого. Сиенна отказывалась от всего – от каждой долбаной мелочи в своей жизни. Если это было то, что ей нужно от меня, то я должен был сделать так, чтобы это сработало.

– Хорошо. Но после того как мы попрощаемся, Сиенна, ты больше никогда не сможешь связаться с ними. Никаких контактов. Мы должны прожить остаток жизни так, как будто их не существует. Ты понимаешь это?

Прикусив нижнюю губу, Сиенна кивнула, и я притянул ее к себе и крепко обнял.

– Мне чертовски жаль.

– Я не сожалею. – Сиенна обвила руками мою талию. – Я люблю тебя, Ной. Нет ничего, чего бы я не сделала, если бы это означало, что мы могли быть всегда вместе.

Она прижалась щекой к моей груди.

– Ты – тот самый.

Эпилог

Ной

Она выросла, но ее ладошка по-прежнему казалась невероятно маленькой в моей руке. Изящные пальчики. Нежная кожа. Ее волосы стали длиннее, изящные локоны спускались до самой талии. Заколка в виде цветка, удерживающая пряди на ее лице, была того же цвета, что и ее розовое платье с оборками в виде бабочек.

Я взглянул на ее ноги. Босые. Она всегда была босиком. Мы с мамой постоянно пытались заставить ее носить обувь, особенно по воскресеньям, когда она ходила в воскресную школу. Всю дорогу до церкви нам приходилось выслушивать ее жалобы на то, что ее пальчики не могут дышать. Она неохотно ходила на занятия в воскресную школу в туфлях и с недовольным личиком. Она всегда так делала, когда обижалась на нас за то, что мы не даем ей свободу. После церкви она выбегала к нам с улыбкой, огромной как мир. Босиком.

– Папочка, я так взволнована. А ты взволнован?

– Да, – улыбнулся я, глядя на нее и восхищаясь искренним восторгом, который излучали ее большие голубые глаза.

– Ты уверен, что это произойдет сегодня?

– Конечно, уверен.

– Папочка, ты уверен?

– Да, милая. Я точно уверен.

– Уверен-уверен?

Я хихикнул и сжал ее руку.

– Уверен-уверен.

– Классно!

Она указала на пустую деревянную скамейку прямо в центре парка.

– Мы можем пойти посидеть там, пока ждем?

– Конечно. Почему бы тебе не побежать вперед и не занять ее, пока этого не сделал кто-то другой? Я поспешу за тобой.

Она бежала к скамейке, визжа, подпрыгивая и кружась. Ее волосы развевались вокруг ее крошечной фигурки. Мое сердце готово было разорваться. Я чувствовал это с того самого дня, как она родилась, когда крепко обхватила всеми пятью пальчиками мой большой палец и сжала его. Я убедил себя, что сжатие было способом моей новорожденной девочки попросить меня, чтобы я никогда не отпускал её. И это было первое, что я ей сказал.

Я не отпущу тебя. Никогда.

– Я заняла скамейку для нас, папочка, – крикнула она, забираясь на сиденье и болтая ножками. Ей еще предстояло вырасти на несколько дюймов, прежде чем ее ноги смогут коснутся земли.

– Давай, садись. – Она похлопала по месту рядом с собой. – Уже пора?

– Почти.

Я взглянул на небо, на облака, окрашенные в разные оттенки серого, и на более темное пятно прямо над нами.

Засунув руки под колени, она вытянула шею, глядя в небо.

– Ты любишь ее?

Я взглянул на мою девочку.

– Люблю, маленькая букашка. Я очень сильно ее люблю. Но это не значит, что я не…

– Я знаю, что это значит, папочка. Это значит, что ты любишь нас обеих.

Я провел пальцами по мягким прядям ее шелковистых светлых кудрей, и внезапная боль пронзила мою грудь.

– Ты не должен чувствовать себя виноватым, понимаешь?

– Виноватым? – нахмурился я. – С чего бы мне чувствовать себя виноватым?

– За то, что любишь ее. – Она покачивала ножками взад и вперед, глядя на меня. – Все в порядке, папочка.

Я отпрянул и наклонился, упершись локтями в колени.

– Почему, по-твоему, я чувствую себя виноватым?

Она пожала плечами.

– Потому что ты любишь ее так же сильно, как и меня, и я знаю, что иногда тебе бывает грустно. – Ее ярко-голубые глаза встретились с моими. – Ты не должен позволять этому расстраивать тебя, папочка. Это нормально – любить нас обеих.

Ее слова поразили меня до глубины души, и я почувствовал себя таким растерянным.

– Откуда это, маленькая букашка?

– Папочка! Папочка, смотри!

Она вскочила и обеими руками указала на небо.

– Идет дождь! Смотри!

Она схватила меня за руки и подняла на ноги. Крошечные бледно-розовые капли дождя пропитали ее платье.

– Посмотри на свою рубашку, – воскликнула она, возбужденно смеясь. Я посмотрел вниз на свою одежду. Моя белая футболка была покрыта россыпью светло-красных точек.

– Видишь! Теперь ты веришь в это, папочка? – закружилась она. – Где-то там, наверху, есть другая жизнь. Я же говорила тебе!

Я не мог оторвать от нее глаз. Чистая радость, которую она излучала, просачивалась сквозь мои поры, проникая в каждую клеточку моего существа. Мне было наплевать на дождь. Мне было плевать, что мы ждали этого долгие годы. Все, что меня волновало, – это видеть ее. Смотреть на нее. И любить ее.

– Я знала, что бог не мог создать только нас. Он слишком любит жизнь, чтобы создать только одну планету.

Переживая цунами эмоций, я опустился на колени. Глубокая боль пронзила мое сердце.

– Я люблю тебя, маленькая букашка, – прошептал я. – Я так люблю тебя, Иви.

Иви замерла, склонив голову набок. Ее волосы и платье внезапно стали сухими, как будто капли дождя вообще не попали на нее.

– Я знаю, что ты любишь меня, папочка.

Она протянула ко мне руку, и я ахнул. Мое сердце разорвалось на части, когда Иви прикоснулась своей крошечной ладошкой к моей щеке.

– Ты очень, очень сильно любишь нас обеих. Я тоже люблю ее. Я не могу дождаться встречи со своей младшей сестренкой.

Я открыл глаза, уставившись на высокий соломенный потолок. Что-то мокрое скользнуло по моей щеке, и я вытер это, почувствовав влагу на большом пальце. Это было так реально. Она была такой настоящей. В груди все еще болело, сердце билось с тяжелым стуком. Глубокая боль разливалась по моим венам.

Иви.

Это был первый раз, когда она снилась мне так ярко и реалистично. Я все еще чувствовал мягкие пряди ее волос в своих пальцах. По моей коже бежали мурашки, я тосковал по своей маленькой девочке.

Снаружи донесся звук детского смеха, и я встал с дивана и прислонился к дверному косяку.

Под средиземноморским солнцем моя жена и наша двухлетняя дочь строили замки из песка. Вернее, моя жена строила, чтобы потом моя дочь могла разрушить их одним ударом ноги.

Солнечный свет отражался от рыжих волос Скайлы, как будто небеса пытались нарисовать корону на ее голове. Видит бог, она заслужила корону за то, что терпела мою задницу. Я заставил ее пройти через ад, попросил отказаться от всего ради шанса на то, чтобы мы стали семьей. И она сделала это, ни разу не оглянувшись назад. Ее жизнь, как Сиенны Уитлок, ушла в прошлое. Девушки, которая схватила меня за воротник, втащила в свое фойе и в свою жизнь, больше не существовало.

На ее месте появилась женщина, которая теперь стала моей женой и матерью моего ребенка.

– Хорошо, что ты проснулся, – махнула Скайла рукой в мою сторону. – Не мог бы ты принести синюю панамку? Ту, что с «Май литл пони»?

– Конечно.

Я порылся в куче полотенец и саронгов в углу, удивляясь, как много чертовых саронгов нужно одной женщине, а затем нашел панамку. Прежде чем выйти, я оглядел наш дом. Это не был огромный особняк с позолоченными люстрами и полированным мрамором. Вместо этого у нас был дом с двумя спальнями, оборудованной кухней, гостиной, заваленной игрушками, и примерно пятьюдесятью прорезывателями для зубов, валявшихся повсюду. Теперь наша жизнь была намного проще, уютнее и спокойнее, без посторонних шумов, которые больше не могли украсть наш покой.

Угроза, исходящая от семьи Эспозито, по-прежнему была реальной, и я всегда вспоминал о ней каждую ночь, перед тем как заснуть. У нас с Уотсоном был свой способ общения без прямого контакта, и мы постоянно следили за передвижениями картеля. У нас были упакованы чемоданы, а сейф набит коричневыми конвертами от Уотсона. Мы были готовы в случае надобности отправиться в путь в любую минуту. Но пока мы были в безопасности и счастливы.