Текст книги "Ненавижу тебя (ЛП)"

Автор книги: Белла Джей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Переводчик: Дмитрий С.

Редактор: Надежда И.

Вычитка: Екатерина Л.

Обложка: Дмитрий С.

Глава 1

Сиенна

Было что-то такое в наблюдении заката из окна моей спальни, что заставляло меня чувствовать надежду. Возможно, потому, что день заканчивался, и казалось, что завтра все может измениться к лучшему.

Новое начало.

Может быть, завтра воспоминания будут стерты, а боль уйдет. И однажды я проснусь утром и не буду скучать по нему и чувствовать себя так, будто меня поглотил ад и теперь я живу в заднице дьявола.

Боже, кого я обманываю? Прошло несколько недель с тех пор, как я проснулась и обнаружила, что его нет. Все его следы исчезли, как будто кто-то нажал кнопку «удалить», чтобы стереть существование Ноя. Словно его никогда здесь не было и не было нашего времени, проведенного вместе. Если бы не воспоминания, которые продолжали мучить меня, я бы, наверное, задумалась, что возможно это было просто сном.

Но это был не сон. Для сна боль была чертовски реальной. А я была достаточно глупа, чтобы представить, что однажды утром я проснусь, и все будет хорошо.

Может быть, однажды я смогу встать с постели с улыбкой на лице. Но это точно не сегодня.

Я отвернулась от окна и села на край кровати, свесив ноги. Все изменилось, когда я поцеловала его в ту первую ночь. До сих пор помню, как изменился мир, когда его губы впервые прикоснулись к моим. Ной целовал меня так, будто я принадлежала ему, словно он контролировал каждый мой вдох. Это было грубо. Это было идеально. Я совсем не так представляла себе поцелуй с незнакомцем. От моих губ по всему телу до самых пальцев ног распространялся ток, а в груди была искра, которая в любой момент могла взорваться.

Я закрыла глаза, вспоминая каждую секунду той ночи. Как открыла входную дверь и посмотрела в голубые глаза незнакомца, от которых у меня перехватило дыхание. Это был первый раз, когда я видела, как голубые радужки горят огнем.

– Это резиденция Уитлоков?

Я взглянула на его застегнутую рубашку и повседневные шорты-карго, прежде чем заметила позади него грузовик. Двое парней тягали пивные бочонки из кузова.

– Вы, должно быть, ищете Сайласа. – Я положила руку на бедро и почувствовала легкое разочарование на своем лице. – Пивные бочонки стоят на заднем дворике.

– О, я не…

– Сиенна!

Позади меня раздался голос Окли. Что-то взорвалось в моей голове, спровоцировав глупость и заставляя меня сделать что-то неожиданное. Я схватила голубоглазого незнакомца за рубашку, притянула его к себе, и, приподнявшись на носочки, припала к его губам. Я не могла точно сказать, что послужило причиной. Было ли это пиво, которое я только что выпила, или это был адреналин, вызванный побегом от Окли, но ощущение теплых губ этого мужчины на моих не просто вызвало вспышку тепла в моем животе. Это зажгло чертов огонь, который пронесся через все мое тело в течение одного удара сердца.

Мы увлеклись моментом, и наш поцелуй стал еще глубже. Две сильные руки обхватили меня за талию и притянули к себе. Он погрузил свой язык в мой рот. Перечная мята и бурбон дразнили мои вкусовые рецепторы, заставляя меня желать большего. Наши языки танцевали. Его язык исследовал каждый уголок моего рта, а мой подчинялся ритму нашего поцелуя. Это было чертовски безумно. Мы целовались так, будто делали это уже тысячу раз. Наш поцелуй был наполнен химией, которая потрескивала вокруг нас. Мягкость его губ уносила меня от реальности и держала в плену.

Я выдохнула и открыла глаза, жалея, что нет способа стереть все воспоминания о нем. Если бы я только знала тогда то, что знаю сейчас, то никогда бы не открыла эту дверь. В тот момент все изменилось. Это было начало конца для нас.

Для меня.

Я сильнее уперлась ногами в ковер, позволяя пальцам погрузиться в него. Мне хотелось стащить плед с кровати. Я хотела бы обернуть его вокруг себя, как одеяло, и позволить кровати унести меня куда-то далеко от болезненных мыслей, которые не давали мне спать по ночам. В то место, где у меня больше не было бы горечи и сожаления. Туда, где я забуду о нем и не буду жить так, будто мое разбитое сердце – это инвалидность, которая никогда не позволит мне нормально жить.

– Я начинаю думать, что папа прав.

Я оглянулась через плечо на Спенсера, стоящего в дверях со скрещенными руками и выражением жалости на лице.

Я снова опустила взгляд на свои ноги, пока играла пальцами с ворсом ковра.

– Я хочу спросить, в чем прав наш дорогой папочка, но не уверена, что мне есть до этого дело.

– Сиенна, прошло уже несколько недель…

– Восемь недель, три дня и, – я взглянула на будильник, – два часа, если быть точной.

Матрас прогнулся, когда Спенсер сел рядом со мной. Аромат его пряного одеколона вторгся в мое пространство.

– Тебе нужно разобраться с этим. Вернуть свою жизнь.

– Я знаю.

– Прятаться здесь, в своей комнате не поможет тебе пережить то, что этот мудак сделал с тобой.

Я пошевелилась, подтягивая ноги под себя.

– Я знаю об этом.

– Знаешь?

– Да, Спенсер, знаю, – огрызнулась я и уставилась на него. – А тебе не приходило в голову, что, может быть, я не прячусь? Что, может быть, я здесь, в своей комнате стараюсь собрать все воедино, но каждый раз с треском проваливаюсь?

Глаза моего брата смягчились, когда он положил свою ладонь поверх моей руки, слегка сжав ее.

– Ты не должна делать это в одиночку.

– Да, это так. Я сама ввязалась в эту историю, влюбившись в человека, которого едва знала, и теперь пожинаю плоды этого.

– Ты слишком строга к себе.

Я вытащила свою руку из-под его и вытерла ладонь о колено.

– Каждую ночь, когда засыпаю, я молюсь о том, чтобы проснуться на следующее утро и чудесным образом забыть его. Но когда открываю глаза и смотрю на часы, мне кажется, что время приближает меня все ближе и ближе к тому моменту, когда я буду вынуждена признать, что больше никогда его не увижу. Никогда не услышу его голос и не почувствую его объятий. Никогда больше не смогу поцеловать его или почувствовать вкус его слов на своих губах.

Я тяжело сглотнула.

– И это отстойно, потому что знаю, что забыть о нем, – это лучшее для меня сейчас. Но я не хочу забывать. – Тихая слеза скатилась по изгибу моей щеки, оставляя холодную дорожку влаги. – Я и не подозревала, что любовь может причинять такую боль.

Я посмотрела на своего брата.

– Я каждый раз надеюсь, что станет лучше, но становится только хуже. Это разъедает меня, и я понятия не имею, как это остановить, Спенсер. А что, если это никогда не прекратится? Как я смогу… – задохнулась я, в горле пересохло, а в груди стало тяжело.

– Господи, Сиенна. – Спенсер обнял меня за плечи и притянул к себе. Его попытка утешить меня будто открыла шлюзы для слез.

Я уткнулась лицом ему в грудь, желая, чтобы я не была такой слабой. Желая, чтобы могла просто пережить это и двигаться дальше по жизни.

– Ты сильнее, чем ты думаешь, – мягко произнес Спенсер, поглаживая мои волосы. – Разбитое сердце всегда восстанавливается. Просто у некоторых это занимает немного больше времени, чем у других.

– Какого черта вы тут делаете?

Мы со Спенсером подняли головы, когда вошел Сайлас. Его волосы были растрепаны, джинсы висели низко на бедрах, пока он натягивал рубашку через голову.

– Этому ублюдку лучше надеяться, что я не увижу его лицо на улице.

Я провела пальцами по своим непокорным кудрям и фыркнула.

– Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться об этом. Ной не из тех, кто крутится поблизости.

– Хорошо. – Сайлас занял место на диване у моего окна, положив локти на колени. – Значит, он не такой тупой, как я думал.

Несмотря на то что Сайлас и Спенсер были близнецами, они отличались друг от друга, как день и ночь. Спенсер изо всех сил старался поддержать меня сочувственными и ободряющими словами, в то время как Сайлас выпускал свой гнев на Ноя с гребаных крыш.

– Он не заслуживает твоих слез, Сиенна, – сказал Сайлас, потирая ладони. – Он не заслуживает того, чтобы ты сидела в своей комнате и скучала по нему.

Я подтянула ноги к груди.

– И все же, я здесь. Сижу в своей комнате и скучаю по нему.

– А этот ублюдок, наверное, живет своей жизнью, как ни в чем не бывало. Господи… – пробормотал Сайлас.

Это было больно. Меня очень сильно задело, когда Сайлас так сказал. Мне никогда не приходило в голову, что Ной может быть где-то там, заниматься своими делами, как будто Сиенна Уитлок – это просто набор букв. Имя, которое он едва помнит. От одной этой мысли мне захотелось блевать.

– К черту все это дерьмо! – Сайлас хлопнул ладонями по коленям, прежде чем встать. – Я думаю, тебе пора взглянуть миру в лицо, сестренка. Ты не сможешь двигаться вперед, если не будешь ставить одну ногу впереди другой.

– О, Боже, – заскулила я, зная, что Сайлас вот-вот изложит какой-нибудь идиотский план, чтобы помочь мне забыть Ноя.

– Одевайся.

Я нахмурилась.

– Зачем?

– Мы идем гулять.

– Что? Куда?

– Спенсер, разве ты не говорил, что у твоего друга сегодня какая-то вечеринка?

– У Эндрю? – Спенсер приподнял бровь.

– Да, у него. Это же вечеринка по случаю его дня рождения, верно?

Я покачала головой.

– Сайлас, я действительно не чувствую…

– Сиенна!

Сайлас схватил меня за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.

– Если ты не будешь готова через час, я вытащу твою задницу из комнаты прямо на вечеринку в этой уродливой рубашке. И я даже не говорю о том беспорядке, который ты называешь волосами. – Он выпрямился. – Когда ты в последний раз пользовалась расческой?

– Я не помню.

– Думаю, что никогда. – Он взял щетку для волос с моего комода и бросил ее на кровать. – У тебя есть один час.

Спенсер хихикнул рядом со мной, когда Сайлас вышел.

– Ты же знаешь, что он не шутит, верно?

– Господи, – пробормотала я, проводя ладонями по лицу. – Вечеринка по случаю дня рождения – это последнее, для чего у меня есть настроение.

Спенсер поднялся на ноги и протянул руку, помогая мне встать.

– Я знаю, что сейчас это не кажется реальным, но придет время, когда ты даже не вспомнишь, почему ты так скучала по этому мудаку. – Он поцеловал меня в лоб. – Не успеешь оглянуться, как Ной станет для тебя лишь далеким воспоминанием о том, что ты когда-то была влюблена. Я обещаю.

Я улыбнулась брату и смотрела ему вслед, когда он уходил. Я не знала, что ненавидела больше – то, что Спенсер считал Ноя не более чем увлечением, или мысль о том, что время постепенно заберет то, что Ной значил для меня.

Как только дверь захлопнулась, я потащилась в ванную. Одна мысль о том, чтобы выйти на улицу, выматывала меня. Мысль о том, что придется встречаться с людьми, участвовать в обыденных разговорах и притворяться, что моя жизнь идеальна, заставляла мой желудок сжиматься. Но это был единственный способ избавить меня от приставаний Сайласа. По крайней мере, на ближайшие несколько дней.

Просторная ванная комната с белым мраморным полом, хромированными приборами и стенами с зеркалами сверкала полированным блеском. Мягкий свет касался хрустальных ручек, посылая танцующие радуги по гладким белым шкафам. Это была роскошная ванная комната, о которой большинство женщин только мечтают. Раньше я считала ее идеальной, именно такой, какая нужна девушке. Но теперь все это казалось чрезмерным и ненужным. Бессмысленным.

Я ставила одну ногу перед другой, пока мой желудок сильно сжимался. Глаза жгло, а сердце напряженно билось, пытаясь вырваться из груди. Оно стучало в моих ушах, и я прижимала руки к вискам, пытаясь успокоить его резкий темп, делая при этом неглубокие вдохи.

У меня дрожала рука, когда я брала тест. Потом запрокинула голову, глядя в потолок, потому что мне было слишком страшно смотреть вниз. Правда заключалась в том, что я уже знала, что он покажет.

Я уже знала, что моя жизнь никогда не будет прежней. Как это может быть после того, что у нас с Ноем было? И неважно, насколько это было мимолетно. Его запах, его поцелуй, его прикосновение, его голос – я была зависима от всего этого. Ной поглотил меня целиком, и мне становилось все труднее дышать, когда его не было рядом. Каждый раз, когда он прикасался ко мне, я была чертовски близка к тому, чтобы сгореть дотла. Когда Ной целовал меня, его губы становились моим притяжением, а его тело, прижатое к моему, было моим кокаином. Я испытывала такой гребаный кайф, когда он был внутри меня, брал меня, трахал меня до экстаза, что весь мир вокруг меня исчезал. Ничто другое не имело значения, когда я была с ним. Никогда еще моя жизнь не была так близка к идеалу, как в те моменты, когда мы были вместе.

Наконец, когда я посмотрела вниз, моя судьба была решена и обозначена двумя крошечными розовыми полосками.

Я беременна.

Глава 2

Сиенна

Это была одна крошечная таблетка, и ее главной задачей было, черт возьми, просто сработать. Я слышала так много историй о женщинах, забеременевших, несмотря на то что они годами принимали противозачаточные таблетки. Я всегда называла эти истории чушью собачьей, будучи уверенной в том, что, каким-то образом, эта женщина просто облажалась. Может быть, не приняла эту крошечную таблетку вовремя. Возможно, пропустила несколько дней. Или она забыла, что пила антибиотики, которыми лечила какую-нибудь ИМП¹. А может и просто солгала.

Но я никогда не смогу убедить себя в том, что беременность невероятным образом наступила только потому, что один крошечный ублюдок плавал, как головастик на крэке, в то самое время, когда одна нестандартная яйцеклетка решила вырваться на свободу во время овуляции, которая вообще не должна была произойти. Было слишком много переменных, чтобы я могла поверить, что все меры, которые принимает крошечная таблетка для предотвращения беременности, не сработали одновременно.

И все же, я держала в руках доказательство того, что дерьмо может случиться, даже если были приняты все меры предосторожности.

Я была беременна.

Господи Иисусе, я была беременна.

Мое тело вдруг стало тяжелым, и чтобы не упасть, мне пришлось схватиться за раковину в ванной, при этом уронив тест на пол. Ощущение миллиона крошечных иголок, разом вошедших в мою кожу, заставило меня вздрогнуть. Мои руки похолодели, кожа пробрела бледный оттенок. Я видела, как кровь медленно просачивается обратно в мои вены. Я вся заледенела, а в животе было ощущение, что он весит тонну.

Этого не могло быть.

Этого просто не может быть.

Я знала, что должна что-то предпринять, но не могла соображать, не могла сформулировать ни одной рациональной мысли.

Рукой задев стойку в ванной, я попятилась назад и упала на задницу. Затем подняла с пола тест и уставилась на него, желая, чтобы эта чертова вторая полоска просто исчезла.

Тошнота накатывала на меня волнами, а желудок сжимался, яростно пытаясь вытолкнуть три кусочка дыни, которые мне удалось проглотить на завтрак. Я вроде бы плакала, потому что смутно ощущала влагу на своих щеках. Но была слишком занята, пытаясь не блевать.

Я не знала, к кому испытывала большее отвращение – к себе за то, что была такой глупой и безрассудной из-за парня, который в итоге все равно разбил мне сердце, или к нему за то, что он бросил меня. Моя жизнь рушилась, как домино, ввергнув меня в самую большую катастрофу в моей жизни.

Слезы текли по моему лицу, и я хотела остановить их, но не могла. Они падали, как маленькие гири, несущие всю мою боль, и каждая из них ударяла меня с силой, которая сжимала мою грудь.

– Я беременна, – прошептала я. – А тебя даже нет здесь. Боже.

Я прислонилась головой к стене, холод от мрамора проникал сквозь мою безразмерную рубашку, посылая мурашки по спине.

В дверь моей спальни громко постучали, и я вскочила на ноги, вытирая с лица слезы.

– Кто там?

– Это я, – сказал Сайлас с другой стороны двери. – Просто предупреждаю тебя. У тебя осталось десять минут. Одевайся и наноси макияж. Или что там, черт возьми, вы, женщины, делаете.

– Боже, – вздохнула я, потащившись в спальню. – Сайлас, я действительно не в настроении для вечеринки.

– Мне плевать. Десять минут, Сиенна.

Его шаги эхом разносились по коридору, пока не исчезли совсем.

Тест в моей руке весил целую тонну. Мои мысли не подчинялись мне. Отчаяние охватило меня, и я засунула палочку с тестом под несколько шарфов в моем ящике. Я зажмурилась, пытаясь прояснить голову, но все, что могла видеть, это злополучный тест и вторую розовую линию, которая продолжала дразнить меня.

Мне надо уйти отсюда. И оказаться в другом месте, иначе я просто сойду с ума в этих четырех стенах. Земля под моими ногами грозила разверзнуться.

Я пробежалась по спальне, схватила первые попавшиеся джинсы и натянула их, затем взяла белую майку без бретелек с подолом, который заканчивался чуть ниже пупка.

Взгляд на свое отражение в зеркале заставил меня остановиться, и я повернулась набок, положив ладонь на живот.

Сколько времени должно пройти, прежде чем будет видно растущий живот?

Когда люди начнут замечать, что что-то изменилось?

В голове не укладывалось, что последние несколько недель у меня не было ничего, кроме кучи времени, чтобы запереться в своей комнате, пока я скучала по Ною так сильно, что не могла дышать без боли. А теперь времени почти не осталось, оно работает против меня.

– Сиенна! – позвал Сайлас, снова постучав в мою дверь.

– Я иду!

Я направилась к двери, быстро собирая волосы в хвост, но прежде чем смогла взяться за ручку, я остановилась и почувствовала, что мой желудок вот-вот вывернет наизнанку.

Я закрыла глаза и заставила себя дышать. Вот тогда-то я и увидела Ноя. Его непослушные каштановые волосы и горящие голубые глаза. Его улыбку, его смех, его запах. Как его руки обхватывали меня и владели мной во всех смыслах. Эти идеальные губы, когда они прижимались к моим, были будто магнитом, который невозможно игнорировать.

Наш поцелуй.

Тот проклятый поцелуй, который погубил меня, как только я почувствовала его вкус. Теперь я была здесь, двадцатилетняя, одинокая… и беременная.

– Сиенна!

– Господи, Сайлас! – Я распахнула дверь и посмотрела прямо на раздраженное выражение лица Сайласа.

– Ты выглядишь немного лучше, чем раньше. Чуть-чуть. Не совсем одета для вечеринки по случаю дня рождения, но я спишу это на печаль и на этот раз оставлю все, как есть.

– Сайлас, я не пойду на вечеринку к Эндрю.

Он нахмурился.

– Но ты уже одета. Хотя и не в самый лучший наряд, в котором я тебя когда-либо видел.

– Я ценю, что ты сводишь свой сарказм к минимуму рядом со мной, но мне действительно не хочется на вечеринку. И просто хочу прогуляться и подышать свежим воздухом.

Я попыталась протиснуться мимо него, когда он схватил меня за талию.

– Тогда тебе повезло.

– Сайлас, что ты делаешь?

Он поднял меня и перекинул через плечо.

– Ты сказала, что тебе нужен свежий воздух. Что же, я и мой новый «Порше Бокстер» рады помочь тебе.

– Сайлас, поставь меня на землю! – Я пыталась вырваться и вцепиться ногтями в его спину, чтобы он отпустил меня. Но мои попытки оказались тщетны, и Сайлас нисколько не ослабил свою хватку.

– Мне очень жаль, дорогая сестренка. Но сегодня вечером ты выйдешь на улицу и будешь, черт возьми, улыбаться, пока общаешься с живыми людьми.

– Боже правый, ну ты и мудак.

– Он самый.

Я фыркнула и прекратила борьбу, позволив своему телу обмякнуть на плече Сайласа. Когда мой брат что-то решил, можно было хоть на голову встать и просвистеть задницей «Боже, храни королеву»², но ты никогда не заставишь его отступить.

Воздух вырвался из моих легких, когда Сайлас посадил меня на пассажирское сиденье своей машины. Я нахмурилась, когда он обогнул машину, сел на водительское место и завел двигатель. Он ухмыльнулся мне, включил передачу и помчался по подъездной дорожке.

– Вечеринка не поможет мне чувствовать себя лучше, Сайлас.

– Может так и есть. А может, и нет. Но ты никогда не узнаешь, пока хотя бы не попробуешь. Я знаю, что ты скучаешь по нему, Сиенна.

– Это гораздо больше, чем просто скучание.

Я посмотрела вниз, нервно теребя пальцы на коленях. На секунду мне захотелось сказать ему. Сказать Сайласу, что я беременна, и что Ной – отец ребенка. У нас с Сайласом не было таких отношений, как со Спенсером, но почему-то идея рассказать ему, показалась мне вполне осуществимой.

Но мне была ненавистна мысль о том, что любой из них посмотрит на меня с разочарованием на лице. И, кроме того, как я могла говорить об этом, когда это даже не ощущалось, черт возьми, реальным?

– Я знаю, что это тяжело, – сказал Сайлас рядом со мной. – И это отстой. Но ты должна хотя бы попытаться вернуть свою жизнь, какой бы дерьмовой она ни была.

Я взглянула на него, оценив его попытку быть серьезным и поддержать меня не по-дурацки.

Сайлас свернул на шоссе и прибавил скорость. Мои мысли были в полном беспорядке, и все они приводили к бледно-розовым линиям на палочке теста, которую я спрятала в ящике. Все снова изменилось, как в то утро, когда Ной поднялся и ушел, оставив после себя письмо, которое разбило мое сердце на куски.

Сиенна,

То, что я причиню тебе боль, было неизбежно, и я никогда не прощу себе, что не смог предотвратить это.

Мне жаль.

Мне чертовски жаль.

Ной.

В то утро я не думала, что все может стать еще хуже. Я бросилась вниз по лестнице, сдерживая слезы, потому что у меня мелькнула надежда, что он будет там, в коттедже, ожидая, когда я ворвусь и пойму, что он только что неудачно разыграл меня.

Но как только я ступила на порог коттеджа, вся надежда мгновенно угасла. Мне не нужно было заходить дальше гостиной, чтобы понять, что его там больше нет.

Его запах, его присутствие, наша раскаленная добела страсть, которая, казалось, всегда просачивалась сквозь чертовы стены, исчезли. Как будто Ноя никогда и не было.

Последнее, что помню, это как я рухнула на пол, и рыдания вырвались из моих легких. Было больно. Я чувствовала, что кто-то вырвал мое сердце из груди и вывернул его наизнанку, чтобы оно быстрее истекло кровью. Времени больше не существовало. Была только всепоглощающая боль. Душераздирающая, сводящая с ума боль, которая сковывала меня.

В тот день Сайлас нашел меня плачущей на полу. Точно так же, как и в день смерти нашей матери. Поэтому я понимала гнев, который он питал к Ною.

Ему снова пришлось собирать осколки по кусочкам.

Глава 3

Сиенна

Все было не так, как прежде.

Я узнавала лица и слышала знакомые голоса. Я помнила почти всех участников этой вечеринки по именам. Но я словно стояла вдали от них, в темной комнате и наблюдала за происходящим через стекло.

Несмотря на то, что я все видела и слышала, я никогда не чувствовала себя настолько оторванной от остального мира. Раньше вечеринки были площадкой для моих игр, местом общения, моим королевством. Но я больше не вписывалась сюда. Мне казалось, что я двинулась дальше, а все остальные остались позади. Или, может быть, все остальные вырвались вперед, а я осталась той жалкой девчонкой, которая не может ориентироваться в жизни без мужчины, в которого влюбилась, и не может определиться, кто она на самом деле.

Я стояла у стены, оглядываясь по сторонам. От огромного викторианского особняка веяло богатством. С потолка свисали хрустальные люстры, сверкающие, как бриллианты. Золотая отделка блестела в приглушенном свете, большая лестница на середине расходилась в разные стороны. Наверное, я была бы впечатлена, если бы не была местным жителем и не привыкла к тому, что люди кичатся своим богатством, используя самые дорогие материальные вещи.

– Привет.

Я подняла голову, посмотрела прямо в янтарные глаза Эндрю и слабо улыбнулась.

– И тебе привет.

– В последнее время ты была словно чужая на светской сцене.

Я посмотрела на свои руки.

– Я была немного занята.

– Да, Спенсер сказал мне.

Я напряглась.

– Что Спенсер сказал тебе?

– Только то, что ты занята, – пожал он плечами. – Ну, знаешь, разбираешься со своими делами.

– Боже. – Я приложила руку ко лбу. – Я не могу поверить, что мой брат всем рассказал.

– О, нет. Все уже знали.

– Что? Как?

– Ты серьезно? – нахмурил брови Эндрю. – Родители Окли – как королевская семья здесь, в Атертоне. Конечно, когда их сына отправят в какую-нибудь психиатрическую лечебницу, это будет самой горячей темой за обеденным столом в течение нескольких месяцев.

– Окли, – моргнула я и вздохнула. – Да, конечно.

– Это ожидаемо, если подумать. Они используют психическое заболевание, обвинят в каком-то психологическом расстройстве. Этот парень должен сесть в тюрьму за то, что он с тобой сделал. Похищение. Нападение.

Я засунула руки в задние карманы джинсов, подняв плечи.

– Некоторые утверждают, что психиатрическая клиника – это тюрьма.

– Это недостаточное наказание для такого больного ублюдка, как он.

– Прости, мы можем не говорить об этом?

– О, черт. Извини, – быстро отступил Эндрю. – Я такой мудак. Я не хотел…

– Все в порядке. – Я одарила его полуулыбкой. – Просто если мне больше никогда не придется говорить об этом, это будет здорово.

И это была гребаная правда. Моя жизнь внезапно превратилась в гигантскую кучу дерьма.

Окли разослал всем ту компрометирующую меня фотографию.

Похищение. Нападение. Попытка изнасилования.

Ной.

Это было уже слишком для меня, и мне хотелось отстраниться от всего этого. Я должна была задвинуть это в самые темные уголки своего сознания и оставить там, иначе сошла бы с ума.

Эндрю подошел ближе, и я уловила тонкий запах его мускусного одеколона.

– Пойдем, нальем тебе выпить.

И реальность в очередной раз чуть не сбила меня с ног.

– Я не могу, – пролепетала я. – То есть… я не хочу сегодня пить.

Он улыбнулся, показав глубокие ямочки на щеках.

– Тогда мы возьмем тебе содовую. Пойдем. – Эндрю протянул руку, и на секунду я встретила его взгляд, его теплые и золотистые глаза словно приглашали меня довериться ему. И по какой-то причине я согласилась.

Я взяла его за руку и пошла за ним сквозь толпу. Мне не нужно было смотреть по сторонам, чтобы понять, что все наблюдали за мной. Я чувствовала, как взгляды прожигали мой череп, словно я была обнажена под светом любопытных глаз. Как сказал Эндрю, то, что произошло с Окли, было свежей сплетней. Конкретно я была предметом сплетни. И только представьте, если бы все вдруг узнали, что я беременна, а отец моего ребенка взял и ушел, как гребаный ночной вор, будто я для него ничего не значила. Это вознесло бы меня на самый верх аутсайдеров, особенно в том поверхностном мире, в котором мы жили, где размер твоего дома определял уровень твоего влияния в этом городе.

Эндрю повел меня к бару, махая рукой знакомым лицам, когда мы проходили мимо. В воздухе пахло алкоголем и похотью. Я бывала на таких вечеринках достаточно часто, чтобы понять, что половина людей, в конце концов, окажется где-нибудь в темном углу, трахаясь так, словно завтра наступит конец света.

Вокруг нас раздавался смех и звон бокалов. Разговоры становились все громче и громче, по мере того, как толпа росла. Сейчас странно думать, что не так давно в моей жизни было время, когда мне нравилось быть частью этой жизни, когда я кайфовала на вечеринках, подобных этой.

Наконец, нам удалось прорваться сквозь толпу, и Эндрю отпустил мою руку, проскользнув за барную стойку и взяв содовую из прозрачного стеклянного холодильника. Он по-джентльменски налил ее в стакан и подмигнул, поставив его передо мной.

– Мы не хотели бы раздувать еще больше разговоров, чем уже есть.

«Боже мой. Он знал?»

Конечно, нет. Как он мог? Я сама узнала об этом только во второй половине дня и до сих пор не могу прийти в себя.

Я улыбнулась, оценив старания Эндрю скрыть, что я не пью алкоголь, как остальные гости. Последнее, что мне было нужно, – это новые сплетни, связанные с моим именем.

– Итак, скажи мне. Означает ли твое появление сегодня вечером, что Сиенна Уитлок вернулась?

– Осторожно. Я могу начать думать, что ты скучал по мне на вечеринках.

– Может, так и есть. – Эндрю одарил меня плутовской ухмылкой. – Тебя трудно не заметить.

Флиртовал ли он со мной? Скорее всего, так и есть. Мы вроде как сблизились на последней вечеринке, которую Сайлас устроил у нас дома, в ту ночь, когда мы с Ноем оказались в подвале моего отца. Если бы не мое безумное влечение к Ною, я бы, наверное, переспала тогда с Эндрю.

Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что было бы лучше, если бы я тогда обратила все свое внимание на этого парня с красивым лицом, а не на человека, который, в итоге, разбил мне сердце.

Музыка становилась все громче и громче и отдавалась эхом по мраморному полу. Руки дрожали, голова пульсировала так, что казалось, она может взорваться от каждого удара. Я положила руку на локоть и почувствовала, как кожа пульсирует от звуковых волн.

– Ты в порядке? – Эндрю изучал меня с озабоченным выражением на лице.

– Да, я просто…

Мое зрение затуманилось, и мое сердце, казалось, было в нескольких секундах от того, чтобы выскочить из горла. Я с трудом сглотнула.

– У меня просто небольшая клаустрофобия.

– Пойдем. – Он обхватил меня за плечи. – Давай подышим свежим воздухом.

Лица людей расплывались, превращаясь в неузнаваемые фигуры, и я с трудом удерживала глаза открытыми, пока Эндрю выводил меня из дома в теплую ночь.

Я втянула в себя воздух, вдыхая ночной аромат, позволяя ему заполнить мои легкие. У меня закружилась голова, я отшатнулась назад, и Эндрю подхватил меня прежде, чем я успела упасть. Он прижался своим телом к моему, чтобы поддержать меня.

– У меня так кружится голова.

Я закрыла лицо дрожащими руками.

– Я не могу… не могу нормально дышать. Я не понимаю, что со мной происходит.

– Я вижу паническую атаку. Тебе нужно сосредоточиться на том, чтобы делать по одному вдоху за раз. – Эндрю отпустил мою талию и положил руки мне на плечи. – Сиенна, посмотри на меня.

– Я не могу… я не могу дышать.

Меня охватила паника, и пульс участился до невозможности.

– Все в порядке. Просто делай один глубокий вдох за другим.

Я прижала ладонь к груди, чувствуя, как каждый глоток воздуха застревал в горле.

– Я не могу…

– Сиенна, посмотри на меня! – Он встряхнул меня за плечи. – Посмотри на меня!

Я подняла глаза, чтобы встретиться с его взглядом.

– С тобой все будет в порядке, я обещаю. Тебе просто нужно контролировать свое дыхание.

Моя кожа была холодной и липкой, а ладони горели. Я пыталась сосредоточиться, с трудом удерживая взгляд на нем. Мир вокруг меня вращался так быстро, что я чувствовала, как тошнота сжимала мой желудок, а легкие пытались расшириться. Я слышала стук своего бешено бьющегося сердца, ноги грозили подкоситься, а мысли лихорадочно перескакивали с одной хрени на другую.

Окли.

Травма.

Ной.

Боль.

Беременность.

Ребенок.

Иисус Христос. Ребенок.

Боже мой. Я собиралась потерять сознание.

– Эндрю, я не могу… – Я задыхалась. – Я не могу дышать.

– Нет, ты можешь. Тебе просто нужно сконцентрироваться.