Текст книги "Ненавижу тебя (ЛП)"

Автор книги: Белла Джей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Ной выводил нежные круги у меня над киской, и каждый мускул напрягся, потому что я хотела, чтобы он прикоснулся ко мне там. Там, где болело больше всего. Но он продолжил свое мучительное поддразнивание, снова проведя пальцем по всей моей груди, прежде чем наклониться и взять в рот мой твердый сосок. Я застонала, извиваясь под ним и жадно ища его член бедрами. Он прижался своим теплым, твердым бедром между моих ног, и это желанное давление усилило напряжение внутри меня. Я без стеснения двигала бедрами, чтобы моя киска скользила по его бедру.

Ной обвел языком вокруг моего соска, сильно втянул его, затем отпустил с хлопком, и переместился так, чтобы наши взгляды встретились.

– Я лежал в постели и вспоминал, как ты извивалась и стонала, умоляя меня трахнуть тебя. Как горели твои щеки, тело жаждало меня, а твоя киска была мокрой.

Протянув руку между нами, Ной провел пальцем по моему скользкому теплу. Из его горла вырвалось низкое рычание.

– Я хочу провести остаток жизни вот так – на грани того, чтобы трахнуть тебя, и видеть, как ты сгораешь для меня.

Не отрывая от меня взгляда, он начал медленно и нежно двигаться. Предвкушение нарастало с каждым вздохом. Это был момент, который мы хотели растянуть навечно, но в то же время, нуждались в том, чтобы пространство между нами растворилось, чтобы наши тела могли слиться воедино.

Я затаила дыхание, когда Ной провел членом по моей влажной щели, слегка надавив на вход, прежде чем снова провести им вверх, нежно массируя головкой члена клитор.

– Ной…

Он резко вошел в меня, и мои слова превратились в стоны наслаждения. Я потеряла себя. Реальность испарилась, и мое существование теперь было связано с каждым его вздохом.

– Я хочу прожить остаток своей жизни, зная, что я могу обладать тобой, боготворить тебя, трахать, когда захочу. Потому, что ты – моя.

Ной отодвинулся, и мне пришлось прикусить язык, чтобы не закричать от потери. Он выскользнул из меня, только чтобы снова погрузиться глубже, и я заскулила.

Все вокруг ощущалось экстазом. Он заполнял меня, растягивая с эйфорическим давлением, и это заставляло меня впиваться ногтями в его плечи.

То, как он двигался внутри меня, было восхитительно. Я закрыла глаза, мое тело задрожало, когда жар распространился от моего естества к коже.

Он поцеловал меня, его губы двигались с восхитительным движением, которое подтолкнуло меня ближе к желанному краю.

Прижавшись своим лбом к моему, Ной устроился удобнее, его горячее, учащенное дыхание обдавало мои щеки.

– Ты хоть представляешь, каково это – вот так находиться внутри тебя? – прохрипел он. – Чувствовать, как твой жар, твои гладкие стенки обхватывают мой член и глубоко засасывают?

Я запустила пальцы в его волосы, повернув его голову так, чтобы он посмотрел на меня.

– Ты хоть представляешь, каково это – быть твоей?

В его глазах вспыхнули похоть и плотская потребность. Сладкий аромат нашего возбуждения, наполнявший воздух вокруг нас, был последней искрой, необходимой для воспламенения.

Мои жадные бедра подхватывали отчаянный ритм его толчков. Наше затрудненное дыхание становилось все громче и отчаяннее, отражаясь от стен.

– Ной, я сейчас кончу. – Я впилась ногтями в кожу его головы, когда первая струйка оргазма прокатилась по моей спине.

– Кончи для меня, малышка, – потребовал он. – Кончи на мой член.

Ной быстрее задвигал бедрами и ввел свой член глубже, надавливая сильнее, его лобковая кость давила на мой клитор, чтобы удовольствие наконец-то вырвалось наружу. Моя спина выгнулась дугой, когда я кончила. Каждый мускул моего тела напрягся, когда наступил пик оргазма.

Ной последовал за мной, зарывшись лицом в мою шею. Его дикие стоны и гортанное рычание наполняли мои уши. Мне нравилось ощущать его теплое дыхание на своей коже, знать, что он гонится за своим удовольствием.

Я принадлежала ему, а он был моим. Так будет всегда, независимо от того, будем ли мы вместе или порознь.

Протянув руку, он взял меня за подбородок большим и указательным пальцами, крепко сжимая, целуя мою шею и покусывая мою плоть, скользя бедрами между моими бедрами.

– Господи, – пробормотал Ной, и я закрыла глаза, когда его член запульсировал внутри меня. Его тело напряглось, когда он кончил.

– Я люблю тебя, Ной, – прошептала я, обвивая руками его шею и запуская пальцы в его волосы. – Пожалуйста, не дай мне потерять тебя снова.

– Не потеряешь. – Ной убрал волосы с моего лица. – Я люблю тебя, малышка.

Сомнение дало трещину, и страх проскользнул внутрь, потому что я знала, что должна была это сделать. Я должна была ему сказать. Сказать сейчас.

Глава 17

Ной

Ничто в мире не могло сравниться с этим. Потеря себя в ней была способна стереть каждую капельку боли, которую я когда-либо чувствовал. Это делало горе, которое я носил в себе, немного более терпимым. Оно больше не поглощало меня так, как это было до Сиенны. Она дала мне надежду. Заставила меня почувствовать, что, возможно, моя жизнь не закончена. Что, возможно, это не конец, а новое начало. Пока я прижимал к себе ее теплое, восхитительное тело, мои мысли были заняты обдумыванием того, что нас ждет в будущем.

Глаза Сиенны блестели в мягком свете. Одинокая слезинка скатилась по щеке, и я вытер ее тыльной стороной ладони.

– Я знаю, что любить меня было нелегко для тебя. – Я провел кончиками пальцев по ее груди, обводя сосок. – Но клянусь своей жизнью, я сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить тебе задачу.

Ее пухлые губы изогнулись в нежной улыбке, и Сиенна провела кончиком пальца по моей брови, убирая прядь волос с моего глаза.

– Я не думаю, что любовь должна быть легкой. Думаю, она должна сводить нас с ума. Именно так мы осознаем, что по-настоящему живы, а не просто существуем.

Я наклонился в сторону и взял ее за руку, прижимая к себе.

– Когда это ты увлеклась философией?

– С тех пор как мужчина с пистолетом, живший в коттедже моего отца, решил соблазнить меня.

– Я соблазнил тебя? По-моему, все было наоборот.

– Нет. – Я почувствовал ее улыбку на своей коже. – Я не так это запомнила.

Нас окутала умиротворяющая тишина, и мне чертовски нравилось слушать, как она дышит, чувствовать, как ее грудь прижимается к моей при каждом вдохе. Я хотел быть с ней всегда. Мне было все равно, даже если бы мне пришлось уничтожить каждого ублюдка в этом проклятом мире. Сиенна была моим новым началом. Моим шансом.

Но новая жизнь была возможна только тогда, когда будет рассказана вся правда. Даже если нам удастся сбежать от картеля, в глубине души я знал, что мы сможем начать жить дальше, только окончательно похоронив прошлое. Для этого я должен быть честен с ней. Абсолютно честен.

Не надо ходить вокруг да около и говорить только об определенных вещах. Она заслуживала того, чтобы знать правду. Всю правду.

Ее плечи дрогнули, когда она глубоко вздохнула.

– Ной…

– У меня была дочь.

Она напряглась, и я закрыл глаза. Эти слова прожигали дыру в моей груди.

– Ее звали Иви.

– Была? – едва слышным шепотом уточнила Сиенна.

Я уставился в потолок и впервые за долгое время позволил образу лица малышки просочиться в мое сознание, не пытаясь бороться с ним.

– Она была так красива. Белокурые локоны и большие голубые глаза, в которых светилось детское озорство. Иви была моей жизнью. До того, как я впервые взял ее на руки, я не понимал до конца, что такое «любовь». Она была такой крошечной. Маленькой хрупкой куколкой.

Я тяжело сглотнул, острые края воспоминаний врезались в мою плоть.

– Помню, я думал, что проведу остаток жизни так, чтобы никогда не навредить ей. По ночам я лежал без сна, с трудом дыша и думая о том, что могу потерять Иви. Страх был таким реальным и невыносимым, хотя она спокойно спала в своей кроватке в соседней комнате. По утрам, когда Иви просыпалась, и ее смех наполнял наш дом, этот страх рассеивался, и все, что я чувствовал, – это радость, любовь и счастье. Все это было в ее глазах. Я всегда чувствовал себя, как в раю, когда она обнимала меня за шею и шептала: «Я люблю тебя, папочка».

Мой голос сорвался, и слезы покатились по щекам. Я зажал глаза большим и указательным пальцами, пытаясь не развалиться окончательно. Но это было так чертовски тяжело. Было так трудно думать о ней и не сломаться.

– Ной…

– Просто дай мне закончить. Иначе я никогда не справлюсь с этим. – Мое сердце билось так быстро, словно пыталось сбежать от боли и горя, которые бомбардировали мою душу при разговоре о ней.

Я смахнул еще больше слез и прикусил губу. Мне нужно было держать себя в руках, особенно для следующей части. Я втянул воздух сквозь зубы, отчаянно нуждаясь в кислороде в моих легких.

– Она умерла у меня на руках.

– Боже, – выдохнула Сиенна, и я почувствовал влагу ее слез на своей груди.

– Однажды вечером я пришел домой, и когда Иви не подбежала к двери, как обычно, я понял, что что-то не так. Затем я обнаружил свою бывшую жену привязанной к стулу в гостиной, а когда поднял глаза, Иви стояла у входа в кухню, и по ее лицу текли слезы. Страх, который я увидел в ее глазах, был самым ужасным зрелищем, которое я когда-либо видел в своей жизни. Когда я бросился к Иви, желая заключить ее в объятия, раздался выстрел.

У меня скрутило живот, и мне пришлось сесть прямо, спустив ноги с кровати.

– Иви упала. Ее маленькое желтое платье было пропитано кровью. Ее мать чертовски громко закричала. А я только и мог, что сидеть и держать Иви на руках. Все, что я мог делать, – это смотреть, как она умирает. Я не мог ее спасти. Счастье и радость, которые я когда-либо испытывал, исчезли вместе с жизнью в ее глазах.

Боже, это было уже слишком. Воспоминания раскололи меня надвое, а грудная клетка будто распахнулась настежь.

– Господи, – прошептал я, проводя руками по волосам. Я был в нескольких секундах от того, чтобы сломаться. Я закрыл глаза, сосредоточился на дыхании, вспоминая, как я отомстил.

Мои руки были пропитаны его кровью. Его гребаное покаяние. Капли багрового цвета стекали с его тела на пластиковую пленку под его ногами.

Кап. Кап. Кап.

– Мой отец разберется с тобой. Он узнает, что это ты убил единственного сына, который у него остался.

– Мне плевать.

– А не должно быть. Он найдет тебя и всех твоих близких до единого и расправится с ними.

– Благодаря тебе, искать уже некого.

– В ту ночь, когда я пришел за тобой, я смог заглянуть внутрь твоего крошечного пузыря. В мир, далекий от нашего. Я знал, что убить только тебя будет недостаточно. Мне хотелось, чтобы ты страдал. Чертовски страдал. Поэтому я сделал так, чтобы весь твой мир постепенно рушился вокруг тебя. По капле крови за раз.

Я схватил нож с зазубринами и рванул вперед, рассекая сталью его плоть. Я дернул руку со всей силой, на которую был способен, и с рычанием вонзил лезвие глубоко в его живот. Не моргая, я смотрел, как кровь вытекает из его рта, стекает по челюсти и падает на грудь.

– Это для нее. – Я с силой двигал нож вверх, чувствуя, как острые, зазубренные края прорезают его плоть, прогрызая себе путь, разрывая его внутренности и достигая груди. – А это для меня.

Я похрустел шеей, расправив плечи.

– Я убил человека, который нажал на курок той ночью. Я выпотрошил его от носа до пупка и наблюдал, как из него вываливаются кишки, – усмехнулся я. – Несколько месяцев я думал, что, заставив его страдать и наблюдая, как он умирает, как он того заслуживает, я обрету покой. Но я ошибался. Чертовски ошибался.

Сиенна обняла меня сзади, прижавшись грудью к моей спине, когда я опустил голову. Она не сказала ни слова. Просто сидела и обнимала меня. Да и что она могла сказать? Нет никаких слов, которые могли бы утешить скорбящее сердце отца.

– Моя бывшая жена так и не оправилась. Горе свело ее с ума, и у меня не было другого выхода, кроме как отвезти ее туда, где о ней смогут позаботиться. Потому, что я не мог. Я уже тонул в своем горе и знал, что никогда не смогу ей помочь. Она чувствовала себя в сто раз хуже меня.

Внезапно почувствовав одышку и приступ клаустрофобии, я резко встал, натянул штаны и подошел к окну, прежде чем повернуться лицом к Сиенне, которая оставалась на кровати, прижимая простыню к груди. Ее глаза были красными, а щеки мокрыми.

– В тот день, когда я похоронил свою дочь, я поклялся, что никогда не позволю себе любить что-то или кого-то так сильно, как я любил Иви. Я не заслуживал такой любви, той безусловной любви, которую чувствовал всем своим существом. Любви, которая проявлялась в глазах твоего ребенка, твоей собственной плоти и крови. Потерять ребенка – это неописуемая боль. – Я ударил себя кулаком в грудь. – Это все равно, что вырвать душу из груди, и каждую минуту каждого дня умирать снова и снова. Просыпаться и проклинать господа за то, что он не избавил тебя от страданий, лишив жизни во сне.

Я начал расхаживать по комнате, слезы градом катились по моему лицу.

– Столько раз я пытался покончить с собой, но потом вспоминал обещание, которое дал ей.

Я замолчал и уставился в темноту за окном.

– Какое обещание?

Я взглянул в сторону Сиенны, когда она соскользнула с кровати и натянула одну из моих рубашек.

– Слышала когда-нибудь о «кровавом дожде»?

– Слышала, но мало что о нем знаю.

– Это явление, когда дождь становится красным, похожим на кровь. Но на самом деле, это явление вызвано спорами зеленых микроводорослей, которые находятся в воздухе и окрашивают дождь в характерный красный цвет.

Я пожал плечами и усмехнулся.

– Я рассказал Иви историю о кровавом дожде незадолго до… – Мой голос прервался. Я провел ладонью по лицу, шмыгая носом и глубоко вдыхая. – Я рассказал ей о кровавом дожде и о том, что некоторые люди считают, что в нем содержится ДНК пришельцев. О, Сиенна, видела бы ты ее тогда. Иви была очарована идеей инопланетян и жизни на других планетах. Она не могла перестать говорить об этом. Мы даже не могли пройти мимо магазина с игрушкой инопланетянина в витрине, чтобы Иви не просила ее купить.

Я прислонился к подоконнику, нуждаясь в опоре.

– Иви была убеждена, что бог создал еще и другие миры, похожие на наш. Она говорила, что наш мир слишком прекрасен, чтобы быть единственным. Поэтому она взяла с меня обещание, что я поведу ее посмотреть на кровавый дождь.

Я упер руки в бока.

– И я собирался сдержать это обещание. Поэтом я не мог просто покончить с собой. Я продолжал бежать и дышать, чтобы увидеть кровавый дождь и сдержать свое обещание.

Я подошел к Сиенне и посмотрел на нее сверху вниз. Мои внутренности были обнажены, а моя душа была перед ней, как на ладони.

– Как я уже сказал, я не должен был влюбляться в тебя. А должен был сдержать обещание, которое дал своей маленькой девочке. Но потом появилась ты и дала мне надежду. – Я прикусил губу, обхватив ладонями ее щеки. – Ты сделала мое горе чуть более терпимым. Ты заставила меня захотеть жить после многих лет, когда я не желал ничего другого, кроме как покончить раз и навсегда со всем этим.

– Ной. Не говори так.

– Когда я думал, что у меня нет иного выбора, кроме как уйти от тебя, я был не в силах смириться с мыслью, что эти ублюдки заберут у меня еще одного человека. Я снова оказался в той проклятой дыре. Но что-то подсказывало мне держаться.

Я прижался губами к ее лбу, зажмурив глаза. Мое сердце бешено колотилось в груди.

– И именно это я и собираюсь делать, малышка. Я больше никогда не отпущу тебя.

Глава 18

Сиенна

Я никогда не видела столько боли. Она была в его голосе, в том, как Ной переводил дыхание, пытаясь сдержать слезы. Я думала, что перенесла самое тяжелое горе, когда Ной ушел, но я ошибалась. Ной испытывал, безусловно, самое ужасное и глубокое страдание, которое я когда-либо видела. Я почувствовала это так глубоко, что моя душа обливалась кровью за него. Внезапно я перестала видеть перед собой человека, который разбил мне сердце и ушел. Вместо этого я увидела человека, который потерял все. Испытал величайшую потерю, которую когда-либо мог перенести человек.

Все это время я подозревала, что на его плечах лежал огромный груз. Но я всегда полагала, что это из-за его прошлой жизни снайпера, профессионального убийцы. Что-то подобное всегда оставляло после себя сломанные части и открытые раны. Но я и представить себе не могла, что степень его мучений – это что-то вроде этого.

– Ной. – Я всхлипнула и вытерла слезы. – Я не знаю, что сказать.

Боже, я хотела обнять его, прижать к себе и забрать его боль, но я не могла. Я не имела права. Это была его боль, масштабы которой я даже представить себе не могла. Было бы глупо с моей стороны думать, что я смогу его утешить. Не сейчас и никогда. Это была его боль, и только его. Все, что я могла сделать, – это просто дышать рядом с ним, пытаясь стать хоть каплей света в темном месте, где он так долго обитал.

Он вытер рот тыльной стороной ладони. Его глаза блестели от непролитых слез. Моя любовь к нему никогда не была такой сильной, как сейчас. Ной разрушил свои собственные стены, решив показать мне свою самую глубокую уязвимость. И теперь я любила его еще сильнее.

Ной широко раскинул руки.

– Теперь ты знаешь. Это моя история и причина, по которой я так облажался и предупреждал тебя держаться от меня подальше. Я – чертов бардак, а ты заслуживаешь большего.

– Не говори так. – Я подошла к нему и обхватила ладонями его щеки. – Я люблю тебя. Я не думала, что это возможно, но сейчас я люблю тебя еще больше.

– Это называется сочувствием.

– Нет, – покачала я головой. – Это не так. Я не могу сочувствовать кому-то, если понятия не имею, через что он проходит. Я не буду притворяться, что знаю, как это чертовски больно.

Он положил руки мне на плечи, прикусив нижнюю губу. Его глубокие голубые глаза изучали мои.

– Я чертовски рад, что твоя упрямая задница не послушалась, когда я сказал тебе держаться от меня подальше.

Я улыбнулась.

– Я тоже рада.

– Я люблю тебя, Сиенна. И это пугает меня до чертиков, потому что любовь однажды сломала меня, и я до сих пор страдаю от этого. – Ной погладил меня по щеке, и мое сердце готово было разорваться. – Я не могу сломаться снова.

Слеза скатилась по моей щеке, и я взяла Ноя за руку, запечатлевая на его ладони отчаянный поцелуй. Я столько всего хотела сказать ему, но все казалось неправильным. Никакие слова не могли сравниться с тем, что я хотела выразить, поэтому я позволила тишине сказать это за меня.

Ной со вздохом отодвинулся, потирая ладонями глаза.

– Я никогда никому не рассказывал об Иви. Единственные люди, которые знают о ней, – это ребята, которые были со мной со времен службы в морской пехоте. В остальном, Иви как будто бы никогда и не существовала.

– У тебя есть ее фотография?

– Больше нет. Раньше их было много в моем телефоне. Фотографии, которые я просматривал каждую чертову ночь. Казалось, что со временем все наладится, и с этим будет легче справляться. Но не стало. Однажды ночью я напился до беспамятства. – Его глаза встретились с моими. – Той ночью я просидел, приставив пистолет к виску, три долбаных часа. Я был готов нажать на курок, готов был избавиться от боли, которая постоянно была со мной. Это было в середине лета, стояла изнуряющая жара и влажность. Но как только я решил покончить с этим, начался сильный ливень. Я воспринял это как знак того, что, несмотря ни на что, я сдержу свое обещание. – Он опустил взгляд на землю,

Ной наполовину засунул руки в карманы брюк.

– В ту ночь я удалил все ее фотографии, которые у меня были, думая, что если я каким-то образом забуду лицо Иви, мне будет легче пережить боль.

– Так ли это? Стало легче?

Он слегка покачал головой.

– Нет, особенно, если учесть, что образ ее лица запечатлен в моей душе.

– Жаль, что ты не сказал мне об этом раньше.

– А что рассказывать? Что когда-то я жил американской мечтой – с женой, ребенком, домом и белым заборчиком? – Ной сел рядом со мной. – Что моя работа, то, чем я стал зарабатывать на жизнь, стоило мне моей дочери? Кроме того, ты не должна была случиться, помнишь? – Он поддразнил полуулыбкой. Меня переполняло эмоциями так, что было трудно справиться с ними. Мои мысли перескакивали с одного на другое, переключаясь так быстро, что все превратилось в шум и гам.

– Я просто не могу понять этот мир, о котором ты говоришь. Мир, где люди могут убивать невинных детей, не моргнув глазом.

Я перевела свой испуганный взгляд на него.

– У меня не укладывается в голове. Какая месть может стоить жизни маленькой девочки? Что за монстры убивают детей?

Боже.

Я положила руку на живот, сжимая ткань между пальцами, когда реальность подкралась ко мне, как змея, готовая нанести удар. Я была беременна ребенком Ноя. Эти люди все еще охотились за ним. А теперь и за мной. Если они лишили жизни его дочь прямо у него на глазах, они, не задумываясь, убьют и меня.

И моего ребенка.

Комната начала вращаться, а свет – отражаться от стен. Кожа вспыхнула, ладони стали липкими, паника поползла вверх по ногам и, проникнув в желудок, своими черными когтями добралась до легких.

Я должна была рассказать ему, чтобы он знал о риске, чтобы знал, что стоит на кону.

Речь больше не шла только обо мне. О нем. О нас.

Речь шла и о нашем ребенке.

Нет. Нет. Нет.

Это происходило снова. Чувство надвигающейся гибели заполнило мои легкие, как дым, не оставляя места для кислорода. У меня снова начался приступ паники, как в ту ночь на вечеринке Эндрю. Я чувствовала, как этот чудовищный груз ужаса наваливается на меня. Казалось, что земля под ногами в любой момент разверзнется и поглотит меня целиком, а весь мой мир просто исчезнет.

Я бросилась к окну, пытаясь открыть его, чтобы подышать свежим воздухом, но оно не поддавалось. Я никак не могла его открыть, а мне нужно было срочно подышать.

– Не мог бы ты помочь открыть окно? – Я говорила как человек, который только что пробежал марафон. Я пыталась перевести дыхание, в то время как каждый мускул моего тела был напряжен.

– Сиенна, что происходит? – Ной стоял рядом со мной.

– Я не могу дышать.

Ной распахнул окно настежь, и ледяной холодный воздух ударил по моим щекам.

– Ты в порядке?

Я схватилась за подоконник, его слова снова и снова звучали у меня в голове.

«Я бросился к Иви, желая заключить ее в объятия, и раздался выстрел».

«Иви упала, ее маленькое желтое платье было пропитано кровью».

«Все, что я мог делать, – это смотреть, как она умирает».

«Я не мог ее спасти».

«Счастье и радость, которые я когда-либо испытывал, исчезли вместе с жизнью в ее глазах».

– Нет, – прошептала я, снова дотрагиваясь до живота. – Я не могу. Нет.

– Господи, Сиенна.

Он схватил меня за плечи и повернул к себе, проводя рукой по моему лицу. Его глаза были дикими и встревоженными.

– Что происходит? Что случилось?

У меня перехватило горло, во рту пересохло, тело похолодело. Я была так наивна и так увлечена тем, что Ной вернулся, что ни разу не подумала о том, что происходит на самом деле.

Жизнь Ноя была в опасности.

Моя жизнь была в опасности.

И жизнь моего будущего ребенка была в опасности.

Я задыхалась, пыталась делать неровные, быстрые вдохи, но они не выходили из моего горла.

– Сиенна, тебе нужно дышать.

– Я не могу.

– Закрой глаза, хорошо? Дыши квадратом.

– Что?

– Этому нас учили в морской пехоте. Ты должна представить себе мысленно квадрат, провести пальцем по одной стороне на вдохе, задержать дыхание и на выдохе провести по другой стороне.

– Я не могу, – содрогнулась я. Мой разум превратился в водоворот безумия, не оставляя места для чертова квадрата.

– Ты должна. Тебе нужно дышать. Вдох и выдох. Глубоко и медленно.

Я задыхалась, моя грудь вздымалась с каждым трудным вдохом. Но как бы я ни старалась, воздух не мог попасть в мои легкие.

– Ной.

Я схватила его за руку, впиваясь ногтями в его плоть, по спине пробежали мурашки.

– Ты должен знать… – Мой голос срывался из-за частых, панических вдохов. То малое количество кислорода, которое я могла вдыхать, обжигало горло изнутри. Ребра были сжаты.

Перед окном мелькнули фары машины, и Ной выругался.

– Блядь. Уотсон! – воскликнул Ной. – Мне нужна твоя помощь!

– Ной? Где ты, мать твою?

– Я здесь!

Ной обхватил ладонями мои щеки, его большие пальцы скользнули по моим губам.

– Что, черт возьми, с тобой происходит, Сиенна? Сначала тебе без видимой причины становится плохо, а теперь у тебя, черт возьми, приступ паники? – Его обеспокоенный взгляд скользнул по моему телу, прежде чем он снова посмотрел мне в глаза.

– Ной! – У меня закружилась голова, головокружение охватило меня с такой силой, что ноги подкосились. – Я…

– Сиенна, что, черт возьми, происходит?

Дверь распахнулась, и я согнулась пополам, все еще отчаянно задыхаясь, когда увидела Сайласа, стоящего в дверном проеме.

– Она беременна. Моя сестра, черт возьми, беременна.

Внезапно все выключилось. Не было ни звука. Ни цвета. Ни света.

А потом я упала.

Глава 19

Сиенна

Иногда в моём сознании были проблески.

Я ощущала, как Ной нёс меня на руках. Чувствовала его тепло и биение сердца.

– Нам нужно отвезти её в больницу.

«Спенсер?»

– Всё хорошо, малышка. Я тебя держу.

– Хрен там всё хорошо.

«Сайлас?»

– Что случилось?

– Не знаю. У неё участилось дыхание. Уотсон, заводи грузовик.

Двери машины захлопнулись. Двигатель взревел.

– Держись, малышка. Просто дыши.

– Что ты с ней сделал?

«Спенсер, он ничего не делал».

– Гони! Гони! Гони!

– Она тебе не сказала?

Прикосновение. Прикосновение руки к моей щеке.

– Боже мой, Сиенна. Почему ты мне не сказала?

Всего один день. Мне нужен был только один день.

Сознание затрепетало, и я вновь погрузилась в темноту. Вокруг была лишь чернота, тело было невесомым, а в голове не было никаких мыслей. Только пустота, тишина и какой-то звук, отдающийся эхом вдалеке. Затем звук стал приближаться, становясь все громче.

– Сиенна?

«Ной?»

– Ты в порядке.

Я с усилием подняла тяжелые веки.

– Ной?

– Да. Я здесь, малышка.

– Где мы? – Я обвела взглядом комнату.

Пол и стены вокруг были белыми. Единственным цветным пятном было бледно-жёлтое тканое одеяло, лежащее на белой простыне, накинутой на меня. Запах отбеливателя и дезинфицирующего средства наполнял мои лёгкие.

– Почему я в больнице?

– Ты упала в обморок.

Нет. Я попыталась сесть и потянулась к животу.

– Ребёнок…

– Всё в порядке. – Ной склонился надо мной, осторожно укладывая меня обратно. – Вы оба в порядке.

Облегчение захлестнуло меня, тело отяжелело от усталости. Я вспомнила эпизоды, как мне было трудно дышать.

– У меня был приступ паники.

– У тебя упало давление, и ты упала в обморок. Конечно, приступ паники не помог делу. Но сейчас с тобой все в порядке. – Ной коснулся тыльной стороной ладони моей щеки. – Почему ты не сказала мне?

Я взяла его руку в свою.

– Я собиралась. Просто в какой-то момент все вышло из-под контроля.

– Ты должна была сказать мне, Сиенна.

Я услышала разочарование в его голосе и, отпустив его руку, попыталась сесть.

– В какой именно момент между похищением меня человеком, о котором я ничего не слышала несколько недель, и тем, что я внезапно узнала о картеле убийц, преследующих меня, я должна была тебе рассказать?

Ной встал. Его выцветшие синие джинсы низко висели на бедрах, ткань черной футболки облегала изгибы груди и спины.

– Я думал, ты принимаешь противозачаточные.

– Я принимала. – Я нервно теребила руками одеяло с нитками. – Говорят, противозачаточные средства эффективны на девяносто девять и девять десятых процента. Думаю, мы попали в тот самый ноль и один десятый процента.

Я изучала Ноя, пока он усаживался в кресло в углу. Он задумчиво трогал пальцами свой подбородок, его взгляд был устремлен вдаль, а мысли витали где-то далеко.

От нервов у меня скрутило живот. Я ненавидела то, что не понимала, о чем он думает.

– Ты злишься?

– Да.

Мое сердце ушло в пятки, на глаза навернулись слезы.

– Я злюсь на себя.

Я удивленно посмотрела на него.

– Я ушел от тебя, думая, что защищаю, а на самом деле, я оставил тебя одну со всем этим.

– Но ты не знал.

– Ты права. Я не знал. Но представь, что бы было, если бы я не вернулся.

Ной наклонился вперед, поставив локти на колени.

– Сиенна, если бы я не вернулся, то не узнал бы, а ты…

– Но ты вернулся, – перебила я. – Вернулся.

– Потому что я думал, что ты в опасности.

Он встал и направился к кровати.

– Я не собирался возвращаться. Никогда. А у тебя не было возможности связаться со мной. – Его глаза потемнели от сожаления, на лице проступила вина. – Мне очень жаль. – Наши взгляды встретились. – Мне так чертовски жаль.

– Не надо, – покачала я головой. – Мы не можем думать обо всех «что бы было, если бы», это ничего не изменит. Ты вернулся. Теперь ты здесь, и это все, что имеет значение.

Дверь открылась, и в палату вошел Спенсер с коричневым бумажным пакетом.

– О, отлично. Ты проснулась. Я принес выпить и поесть что-нибудь съедобное. Нет ничего хуже больничной еды.

Сайлас вошел следом за ним.

– Что вы здесь делаете? – удивленно спросила я, смутно припоминая, что видела Сайласа в доме и слышала голос Спенсера.

Ной сердито посмотрел на них.

– Они устроили кипишь.

– Что они сделали?

Спенсер положил коричневый бумажный пакет на прикроватную тумбочку.

– Мы не купились на то дерьмо, которое ты якобы прислала нам.

– Мы? – Сайлас зыркнул на Спенсера. – Чувак, ты все твердил: «Она в порядке, давай дадим ей время», когда я сказал тебе, что не верю ни единому гребаному слову в этом чёртовом сообщении.

– Как скажешь, братан. В любом случае, мы начали искать тебя. Казалось, что ты просто исчезла после встречи с Эндрю. – Спенсер присел на край кровати.

Ной усмехнулся и что-то тихо пробормотал, отступив назад и прислонившись к стене.

– Но друг новоиспеченного папочки перехватил нас, прежде чем мы успели обратиться в полицию, и все рассказал.

– Мы не могли позволить вам, двум засранцам, поднять шум. Вы бы привели их на хвосте прямо к нам. – Ной скрестил руки и оттолкнулся от стены.

– Как ты себя чувствуешь, сестренка? – Сайлас поднялся на ноги, и я улыбнулась.

– Я в порядке. Спасибо, что спросил.

– Это хорошо. – Сайлас поджал губы и резко взмахнул кулаком, ударив Ноя по лицу, отчего тот попятился назад.

– Сайлас! – закричала я. – Какого хрена ты делаешь?

Он свирепо посмотрел на Ноя.

– Это тебе за то, что разбил сердце моей сестры.

Ной выпрямился, и Сайлас ударил его снова, на этот раз сильнее, отчего Ной шлёпнулся на задницу.

– А это за то, что моя младшая сестра забеременела. Ты когда-нибудь слышал о гондонах, мудила?

– Господи, Сайлас. Остановись! – Я вскочила с кровати и бросилась к Ною, пока он поднимался с пола. – Что ты пытаешься сделать? Убить его?

Сайлас потряс кулаком, поморщившись, когда сжал костяшки пальцев.

– Нет. Конечно, нет. Почему, по-твоему, я ждал этого момента, чтобы надрать ему задницу?