Текст книги "Коснусь тебя (ЛП)"

Автор книги: Белла Джей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Кто будет убирать этот беспорядок?

Спенсер бросил взгляд на Сайласа.

– Я назначаю того ублюдка, который превратил то, что должно было быть небольшой встречей, в гребаный день открытых дверей.

– Хотя это было эпично. – Сайлас усмехнулся, когда из дома вышли две девушки, каждая из которых несла в руках свои туфли, бросая на Сайласа робкие взгляды, когда они проходили мимо. – Доброе утро, дамы. Спасибо, что пришли. – Он подмигнул им, а затем улыбнулся нам.

Я усмехнулась.

– И я шлюха в этой троице.

– Ты единственная здесь без яиц, так что это делает тебя шлюхой. Нет, погоди, – сигарета повисла на его губах, – твои яйца могут быть больше, чем у Спенсера.

Я засмеялась, а Спенсер показал ему палец.

– Да! – Сайлас хлопнул в ладоши. – Я получил палец от вас обоих меньше чем за двадцать минут. Моя работа здесь закончена. Увидимся с вами, шлюхами, позже.

– Куда ты идешь? – Спросила я, когда он уходил.

– Я думаю, Твидлди и Твидлдум оставили одну позади.

– Боже мой. Твой уровень мужеложства все еще умудряется шокировать меня.

Он погрозил мне пальцем.

– Не ненавидь меня, потому что ты не я.

Внезапно Сайлас отступил в сторону, подняв руки вверх, сигарета все еще болталась у него во рту. И к моему удивлению, из моего дома вышла не кто иной, как Бет Сойер, ее каблуки щелкали по террасе, маленькое черное платье, которое на ней было, едва прикрывало ее задницу. Она откинула свои светлые волосы на плечи, глядя на меня с ухмылкой стервы на лице. Я могла бы выплеснуть на нее столько оскорблений, но я была ошеломлена ее наглостью, с которой она вышла из моего проклятого дома, словно он принадлежал ей.

Широко раскрыв глаза, я посмотрела в сторону Сайласа, совершенно охренев от ярости.

– Ты ведь не сделал этого?

– О Боже, нет. – Он скривил лицо, испытывая отвращение. – Есть дыры, в которые даже я не полезу.

Мой рот все еще был открыт, когда Сайлас исчез в доме. Мысль о том, что Сайлас трахает Бет, заставила мой желудок перевернуться, а кожу покрыться мурашками.

– Какого хрена она здесь делала?

– Понятие не имею. – Спенсер растянулся на диване во внутреннем дворике, подняв руки вверх, закрывая лицо от утреннего солнца. – Итак, ты и Ной.

– А что насчет нас?

– Между вами что-нибудь произошло?

– Я бы сказала, что это не твое дело. – Я поерзала в своем кресле.

– Тогда я буду считать, что это «да».

– Не принимай это ни за что.

Он выглянул из-под локтя.

– Ты выглядишь очень взволнованной для человека, который трахался прошлой ночью.

– Кто сказал, что я трахалась?

Он фыркнул, затем снова зарылся лицом в руку.

– Твои волосы говорят сами за себя.

Я сдула локон с лица и села, как настоящая гребаная леди.

– Это сложно. Ной… сложный.

– Логично. Возможно, ПТСР² или что-то в этом роде.

– ПТСР?

– Ну, знаешь, из-за службы в морской пехоте. Эти парни видят то, что люди никогда не должны видеть.

Я выпрямилась.

– Морпех?

На этот раз Спенсер сидел, нахмурившись.

– Он тебе не сказал?

– Ну, – мои щеки пылали, – мы не совсем разговаривали.

– Ты знаешь, что папа будет в полном ахуе, когда узнает о тебе и его недавно нанятом разнорабочем?

– О, пожалуйста. Это будет означать, что ему на самом деле не наплевать на меня. – Я расслабилась на своем сиденье. – Все, что его волнует, это новая невеста и ее киска, с помощью которой она его контролирует. С таким же успехом он может ходить на гребаном поводке рядом с ней.

– Ладно, во-первых, – он встал, – папе не все равно, даже если в последнее время он кажется далеким. Во-вторых, никогда не упоминай эту женщину… – Он задрожал, не в силах произнести слово. – Просто. Не надо. И, в-третьих, я мог бы прожить всю свою жизнь, не представляя папу на поводке, голым. Господи. – Он повернулся и направился в дом.

– Кто говорил о том, что папа голый?

– Стоп. Боже мой.

– Ты сам до этого додумался.

Он показал мне палец через плечо.

– Я получила палец от обоих моих братьев. – Я выпрямилась. – Думаю, моя работа здесь тоже закончена, – пробормотала я про себя, направляясь в дом, чтобы принять столь необходимый душ.

В доме царил беспорядок: битое стекло, пятна от пива и вырубившиеся гости все еще валялись повсюду. Я сделала мысленную пометку запереться в своей комнате и притвориться, что меня здесь нет, чтобы не стать членом команды по уборке. Нет ничего хуже, чем этот кислый винный запах алкоголя на похмельный желудок на следующее утро.

Конечно, как только я вошла в свою спальню, я столкнулась с реальностью, что Мерфи еще не закончил издеваться надо мной.

– Пожалуйста, объясни мне, какого хрена ты делаешь в моей комнате… опять?

Окли перекатился на бок, потирая глаза ладонями, когда проснулся. В моей постели. Голый.

– Эм… – Он с трудом открыл глаза, приподнявшись на локтях, и выглядел так, будто только что выбрался из задницы смерти. – Я… я был здесь и ждал тебя.

– Голый? – Я прислонилась к дверной раме, скрестив руки. – Ты ждал меня здесь… голым?

Он посмотрел вниз на свой вялый член и толстые бедра. На мгновение он выглядел почти таким же растерянным, как и я.

– Ну, блядь. Похоже, я голый.

Мне потребовалось время, чтобы понять это, но когда я поняла, мне захотелось надрать себе задницу за то, что я не поняла этого раньше.

– Бет только что ушла. Похоже, она тоже провела здесь ночь.

– Ага.

– Скажи мне, что ты не трахал ее в моей постели.

Он поднял палец вверх, идиотский способ заставить меня замолчать.

– Дай мне минутку. Я просто… пытаюсь понять, что произошло прошлой ночью. Я знаю, что мы с тобой разговаривали на кухне. – Он наклонился над кроватью и взял с пола свои боксеры. – А потом тот придурок из коттеджа прервал нас. Вы двое исчезли, после чего мы со Спенсером нашли вас двоих в подвале, занимающихся Бог знает чем.

– К чему ты клонишь, Окли? – Я наблюдала за тем, как он натягивает боксеры и проводит пальцами по своим беспорядочным волосам.

– Просто подожди. Я уже подхожу.

Я сделала самый длинный в мире закат глаз, пока он натягивал джинсы.

– Итак, найдя тебя и разнорабочего в подвале, вы пообщались. Посмеялись. Выпили немного.

– Звучит так, будто ты наблюдал за мной.

Натянув рубашку, он провел ладонью по лицу, и уже сейчас он казался менее похмельным, чем десять секунд назад. Это было похоже на чертову суперспособность, которой Бог наделил мужчин. Вы быстро восстановитесь после ночи чрезмерного потворства своим желаниям. Но женщине требовалось не менее сорока восьми часов, чтобы снова выглядеть самой собой после пьянки.

– Послушай, Окли. Я сейчас слишком устала для этого дерьма. Не мог бы ты зайти попозже, чтобы мы могли продолжить эту твою дерьмовую игру?

– Подожди. – Он снова поднял палец. – Сейчас моя память становится довольно ясной. – Он посмотрел на потолок, изображая задумчивость. – Ах да, все верно. Ты исчезла, и по совпадению исчез разнорабочий.

– Его зовут Ной.

– Да мне насрать. – Темные глаза сверкнули, когда он посмотрел на меня, и напряжение в комнате превратилось в лед. Было ясно, что этот разговор только что совершил гигантский скачок от саркастических и ехидных замечаний к серьезным и немного пугающим.

– Что все это значит, Окли, кроме твоего огромного эго, которое, кажется, слегка уязвлено человеком, чье имя ты даже не можешь вспомнить?

– Я пошел искать тебя, – резко ответил он, положив руки на бедра и медленно приближаясь ко мне. – Я не мог найти тебя, поэтому послушал свою интуицию и решил проверить, не находишься ли ты в коттедже. С ним. – Окли остановился в нескольких футах от меня, его глаза сверкнули чем-то жутким. Зловещим. – И угадай, что я увидел?

Мое сердце упало к моим ногам, кожа покрылась ледяными мурашками.

– Угадай, что я увидел, Сиенна? – Он подался вперед, захватывая весь воздух вокруг меня, и я тяжело сглотнула, мой пульс участился до невозможности. От одной мысли о том, что он мог увидеть, меня затошнило. Наблюдал ли он за нами? Видел ли Окли, как меня связывал и трахал Ной? Боже, этого не может быть.

– Убирайся на хрен из моей комнаты, – прорычала я, пот струйками стекал по моей шее.

Уголок его рта дернулся; каждый контур его лица был окрашен презрением, когда он смотрел на меня.

– Я позволю тебе спросить меня еще раз, трахал ли я Бет в твоей постели прошлой ночью. Давай, – он наклонил голову в сторону, – спроси меня. Потому что я могу гарантировать, что то, что мы с Бет делали прошлой ночью, ни в коей мере не является такой хуйней, как то, что ты делала с Ноем.

– Пошел ты, Окли! – Я толкнула его в грудь, злая, смущенная и испуганная.

Он вынул телефон из кармана брюк, и моя кожа превратилась в лед, когда дьявольская ухмылка искривила края его губ.

– Прошлой ночью я увидел, какая ты гребаная шлюха. И я собираюсь сделать так, чтобы весь чертов мир тоже узнал об этом.

Мои легкие сжались.

– Что ты…

– Ты думаешь, что я позволю тебе избежать неприятностей, которые ты мне причинила?

– Господи Иисусе, о чем ты говоришь?

– Ты была моей девочкой. Моей девочкой. – Он выплюнул эти слова, словно они жгли ему язык. – Ты должна была держаться меня, верить мне, а не этим жалким гребаным слухам. Но вместо этого ты предпочла унизить меня, трахнув другого мужчину.

– Это не…

– Именно это, блядь, и произошло! – Его голос ударил в потолок, отразившись от моей груди, и я вздрогнула. – Теперь я позабочусь о том, чтобы все увидели, какая ты шлюха.

– Окли, что ты сделал?

Он провел пальцем по экрану своего телефона, и на экране появилось изображение.

– Боже мой! – Моя кровь застыла в жилах, и я больше не чувствовала своих ног. – Нет. – Я вздохнула и в ужасе уставилась на изображение. Изображение меня.

Связанной.

Согнутой.

Выставленной напоказ.

– Возможно, ты унизила меня, Сиенна. Но я, блядь, посмеюсь последним. – Все произошло в замедленной съемке: щелчок пальцем по экрану, взгляд жестокой победы в его глазах… и затем писк моего мобильного. – Теперь все знают.

Мой мир разбился. Он треснул, и я с затаенным дыханием ждала, когда меня засосет в ад, когда вся моя жизнь будет разрушена одним нажатием кнопки.

Впервые я больше не видела парня, в которого когда-то влюбилась. Вместо него я увидела монстра, не способного заботиться ни о ком, кроме себя. Я никогда не видела этого раньше, всегда ослепленная его красивым лицом и порочным обаянием. Но теперь я увидела это, и это было чертовски пугающе – его сила и то, как он использовал ее, чтобы уничтожить меня.

Во мне что-то щелкнуло, и я потеряла способность мыслить ясно.

– Пошел ты! – Я снова толкнула его, а он просто рассмеялся, подняв руки вверх, как будто моя ярость его забавляла. – Убирайся к чертовой матери. Убирайся!

Слезы жгли мне глаза, когда я смотрела, как он уходит. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько оскорбленной, мои самые уязвимые моменты – то, что должно было быть разделено только с Ноем – теперь украдены и испорчены.

Мой желудок скрутило, и желчь подкатила к горлу. Мысль о том, что он наблюдал за нами, вызывала у меня тошноту и мурашки по коже. И теперь все знали.

Я захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, вытирая слезы с лица. Летняя жара уже спала, но моя кожа была липкой и ледяной. Спутанные простыни на моей неубранной постели еще глубже вонзили нож унижения в мою грудь, и ярость вырвалась наружу, крик вырвался из моего горла, когда я пронеслась через комнату, хватая простыни и разрывая их руками.

Я не могла перестать кричать, впиваясь ногтями в шелк, образы Окли и Бет, трахающихся в моей постели, как чертовы животные, превратились в красные видения. Мысль о том, что Окли наблюдает за мной и Ноем – все это было слишком, и я не могла это контролировать. Я не могла справиться с эмоциями, которые угрожали задушить меня. Все, что я могла делать, это кричать, разрывая подушки, ударяя их о стены, отчего перья взлетали в воздух.

Я чувствовала только запах ее дешевых гребаных духов, представляла, как ее пот прилипает к грязным простыням, а ее крики экстаза все еще отражаются от стен.

– Господи, Сиенна! – Спенсер ворвался в мою комнату. – Что, блядь, происходит?

– Я ненавижу его! – закричала я. – Я, блядь, ненавижу его!

– Кого? Какого хрена?

Во мне не осталось ни капли контроля, я продолжала рвать шелк и плакать большими, толстыми, жалкими слезами.

– Сиенна!

Находясь в тумане, я не могла перестать терять самообладание. Пока Спенсер не схватил меня сзади, обхватив руками, вжимая мои руки в бока и притягивая меня к себе.

– Остановись, Сиенна. Остановись.

– Я ненавижу его. – Мои крики перешли в рыдания, и моя грудь разорвалась вокруг сердца. Мое тело прижалось к брату, мои силы внезапно иссякли.

– Кого? Что случилось? – Мои колени подкосились, но Спенсер удержал меня в вертикальном положении, крепко прижимая к себе. – Кто тебя обидел?

Я не могла. Я не могла говорить. Я не могла ничего сказать. Я была пьяна от гнева и ярости, не в состоянии мыслить здраво.

– Сиенна. – Спенсер заставил меня повернуться и посмотреть на него, убирая с моего лица волосы, прилипшие к щекам. – Что случилось?

– Окли. – Всхлипнула я.

– А что с ним? – Его обеспокоенные глаза изучали меня, изучали мое лицо, как будто он мог найти ответы в соленых слезах, которые прилипли к моей коже.

Я вдохнула с удвоенной силой.

– Он… он…

– Сиенна? – Я повернулась и увидела Сайласа у двери с телефоном в руке. И я знала… я, блядь, знала. По позвоночнику пробежали мурашки, и мне захотелось умереть. Боже, я хотела умереть. Этого не было. Господи, этого не могло быть.

– Что это такое? – Сайлас протянул мне свой телефон, и я уставилась на фотографию, которую Окли разместил в нашем групповом чате. Высшая элита. Группа, которая организовывала лучшие вечеринки и, по сути, контролировала всю социальную сцену в Атертоне.

Я все еще смотрела на фотографию, на которой была изображена я, лицом к камере. Обнаженная. Моя грудь открыта и выставлена на всеобщее обозрение. Моя спина была выгнута, грудь выпячена. Фотография была сделана после… после того, как Ной поднял меня с козла. Из-за угла фотографии лицо Ноя было скрыто сзади, и виднелось только его правое плечо и обнаженное бедро. Несмотря на то, что Ноя нельзя было разглядеть полностью, было чертовски ясно, что именно происходит.

Я с трудом сглотнула желчь, подступившую к горлу, когда картинка исчезла с экрана.

– Он удалил ее, – прошептала я. Но облегчения не было. Не было избавления от этого гребаного кошмара, в который погрузил меня Окли. Фотография могла исчезнуть, но что-то настолько разрушительное и унизительное, как это, просто так не исчезнет. Тот, кто видел эту фотографию, навсегда запечатлеет ее в своей голове. Они никогда не смогут смотреть на меня и не видеть эту фотографию.

Я схватилась за живот, думая, что меня сейчас стошнит.

– Зачем Окли это сделал?

Я повернулась лицом к Спенсеру.

– Он чувствует, что я унизила его, порвав с ним, поверив слухам о нем и Бет. Это был его способ отомстить мне.

Я подавила всхлип, положив руку на грудь, села на край кровати и уставилась перед собой в пустоту.

– Он обидел меня, потому что я задела его самолюбие. – Я посмотрела на разорванные простыни, испачканные его спермой. – И он трахал ее в моей постели.

– Ее? – Сайлас прошел вглубь моей спальни. – Кого он трахал в твоей постели?

– Бет.

– Значит, сегодня утром, когда она ушла, она была… здесь… – Его голос затих, когда он понял, что собирается сказать вслух. – Кто этот парень на фотографии?

Мои глаза встретились с глазами Спенсера, между нами промелькнул понимающий взгляд. Парень на фотографии был не просто парнем. Это был Ной, и хотя мы со Спенсером знали, кто этот парень, мы, молча, договорились, что так и останется.

– Ты его не знаешь, – просто ответила я, вытирая щеки тыльной стороной ладони.

– Знаешь что? – Сайлас сунул телефон в карман брюк. – Меня даже не волнует, кто, блядь, на той фотографии с тобой. Все, что меня сейчас волнует… это убийство Окли.

ГЛАВА 18

Ной

Стены в гостиной были покрашены, и я закончил снимать старый ковер с пола в столовой. Я решил, что пора заканчивать, взял пиво и сел на одну из ступенек на заднем крыльце коттеджа. Я не видел Сиенну с тех пор, как она ушла тем утром, и солгал бы, если бы сказал, что не смотрел на дверь каждый час, ожидая, что она войдет. Весь день я не мог выбросить из головы образ ее обнаженной и нагнувшейся. Этот чертов козел для распила долбал мне голову весь день, пока я, в конце концов, не убрал его в одну из запасных спален, чтобы не мешал думать.

Наверное, это не то, в чем признается любой мужчина, но прошло много лет с тех пор, как у меня был секс. Годы с тех пор, как я чувствовал обнаженное женское тело рядом со своим и скользкий жар киски. Это не было сознательным решением избегать секса. Наверное, мой разум был чертовски мрачен, чтобы думать о чем-то, кроме боли. Сожаления. Горя.

Последний раз я трахал женщину, когда моя жизнь еще имела смысл. Тогда, когда мое сердце было целым, и я чувствовал, как расширяются мои легкие, когда я делал вдох.

Я сделал глоток пива и уставился перед собой на солнце, начинающее садиться вдалеке. Впервые за долгое время я увидел это. Я действительно видел это. Цвета. Розовые оттенки и желтые лучи. Я заметил, что все птицы вернулись в свои гнезда, а ветви деревьев слегка покачивались от легкого ветерка. Прошло так чертовски много времени с тех пор, как я замечал что-либо вокруг себя. Так давно я не видел… жизни.

– Привет.

Я посмотрел на Сиенну, стоящую в нескольких футах от меня, ее рыжие локоны были окрашены угасающим солнечным светом. Джинсовые шорты, которые на ней были, демонстрировали стройные изгибы ее ног, выцветшая синяя майка свободно свисала с одного плеча. В этот момент легко было заметить ее молодость, безупречную кожу и сияющую красоту.

– Привет.

– Мне вроде как нужно остаться здесь на ночь.

Я замялся.

– Что?

– Только на ночь.

– Ты действительно думаешь, что это хорошая идея для тебя остаться здесь?

Она прикусила губу, с любопытством глядя на меня.

– Ты боишься меня, Казанова?

– Может быть.

– Не волнуйся. Я же не собираюсь тебя связывать или что-то в этом роде.

Я приподнял на это бровь.

Она закатила свои красивые глаза, переминаясь с ноги на ногу.

– Мои братья ведут себя как придурки, и я просто не могу сейчас находиться с ними под одной крышей. Кроме того, технически ты не можешь сказать «нет».

– Не могу?

– Нет. Это мой семейный коттедж. Попросив тебя, я просто проявила вежливость.

– Ага. – Я попытался сохранить серьезное выражение лица, но полуулыбка проскользнула, когда я посмотрел на нее. – Ну, тогда, думаю, у меня нет выбора в этом вопросе.

– Нет. – Она примостилась рядом со мной на ступеньке, и я немного приподнялся, изо всех сил стараясь игнорировать искру, вспыхнувшую на моей коже.

– Так что там с твоими братьями?

Ее грудь поднималась и опускалась, когда она вдыхала.

– Я не хочу об этом говорить.

– Ты в порядке?

– Да. Я в порядке. – Она почесала бровь. – Послушай, я не хочу, чтобы ты думал, что я чего-то жду от тебя теперь, когда мы… ну, знаешь… после прошлой ночи.

– Я знаю, – ответил я, опустив взгляд. Часть меня хотела быть тем мужчиной, который мог бы дать ей то, что она хотела, оправдав все ее ожидания. Но мне нечего было дать. Мне не с чем было работать, чтобы достичь того момента, когда я смогу дать ей… больше. Невозможно было отрицать связь между нами. Даже сейчас, когда она сидела рядом со мной, я чувствовал, как между нами пульсирует, словно сердцебиение, это сильное притяжение, которое заставляло меня остро осознавать все, что касалось ее. Теплый, экзотический аромат ванили, который прилип к ее коже. Как она слегка двигала ногой вверх-вниз, сидя рядом со мной, нервное подергивание было едва заметным. Но я заметил. Я замечал в ней все – от едва заметного блеска на губах до того, как она всегда трогала мочку уха, когда заправляла за него прядь волос.

Я также заметил, что сегодня она казалась другой. Менее уверенной. Озадаченной. И мне это не нравилось. Меня это раздражало, и у меня возникло желание все исправить – что бы это ни было. Но это было не мое дело. Как бы сильно ни кричал во мне собственнический ублюдок, Сиенна Уитлок не была моей.

– Спенсер сказал мне, что ты был военным? – Она посмотрела на меня.

Я подавил стон, сожалея о том, что когда-либо упоминал о своей прошлой жизни.

– Да.

– А теперь ты разнорабочий, бродишь и ремонтируешь дома?

– Дома, яхты, амбары.

– Это довольно резкая смена профессии.

– Да, пожалуй, – я выпрямил ноги перед собой, – иногда жизнь заставляет делать резкие перемены.

Она уставилась вниз на свои руки.

– Думаю, да.

Я с любопытством посмотрел на нее.

– Что-то случилось?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты кажешься… другой. Расстроенной.

– О. Нет. – Она подтянула колени к груди. – Я не расстроена. Просто… в замешательстве.

– Насчет?

– Тебя. – Ее глаза встретились с моими, и я почувствовал, как электричество между нами пробежало по позвоночнику.

Я быстро отвел взгляд, прежде чем меня затянуло в этот момент.

– Тебе не стоит так много думать обо мне.

– Я стараюсь этого не делать. Ты предупреждал меня, что ты сложный человек. Ну, – пожала она плечами, – я тоже не совсем простое уравнение для разгадки.

– Ты имеешь в виду весь этот образ светской львицы, который ты изображаешь? – Я бросил на нее косой взгляд. – Это не то, кем ты являешься на самом деле?

Она нахмурилась, и я усмехнулся.

– Спенсер.

– Ах. – Ее губы изогнулись в улыбке. – Похоже, мой брат проявляет к нам интерес.

– Твой брат очень заботится о тебе, Сиенна. Он хороший парень.

– Я знаю. – Она обхватила руками колени. – Сайлас тоже. Он может вести себя, как осел большую часть времени. Просыпаюсь по утрам и думаю, сколько раз он сможет вывести меня из себя в течение следующих двадцати четырех часов. Но внутри он весь как зефир.

Мы посмеялись, и я краем глаза наблюдал за ней, когда она смотрела на розовый сад. У нее была уникальная красота. Не только ее красивое лицо и потрясающее тело. Но от нее исходил такой свет, что невозможно было отвести взгляд.

С тех пор как мы впервые поцеловались, ей каким-то образом удалось найти способ проползти сквозь мельчайшую трещину в стенах, которые я возвел вокруг себя. Я делал все возможное – все, что позволяла моя сила воли, – чтобы удержать ее на расстоянии. Но все оказалось тщетным, когда я понял, что это я не могу держаться от нее подальше.

– Ну, раз уж ты остаешься на ночь, будешь ли ты печь блины? – Я одарил ее наглой ухмылкой, и она рассмеялась. Клянусь Богом, я почувствовал этот звук до самых костей, он проник так чертовски глубоко, что мне пришлось втянуть воздух.

Она встала, ее джинсовые шорты задрались по бокам, давая мне возможность увидеть гладкую кожу ее бедра.

– Как насчет того, чтобы заказать пиццу вместо этого? К тому же, я знаю, что у моего отца всегда есть коллекция вина для гостей.

Я нахмурился.

– Ты несовершеннолетняя.

– О Боже. Ты что, мой отец? – Сиенна прищурила глаза в тот момент, когда эти слова покинули ее рот. – Слишком рано?

– Слишком рано.

Она хихикнула, и я повернулся, чтобы посмотреть, как она входит внутрь, ее стройные ноги уходят на долгие мили. Неважно, насколько сильно моя голова кричала мне, что пригласить ее сюда – это все равно, что играть с яйцами льва и ждать, что он не рассердится, какой – то части меня нравилась эта идея. Нет. Эта часть любила эту идею. Мои мышцы уже напряглись, адреналин медленно вливался в кровь.

Я вошел в коттедж, а Сиенна склонилась над кухонной стойкой, просматривая меню с пиццей. Ее рубашка открылась спереди настолько, что я смог увидеть набухшую грудь. Мой член мгновенно затвердел, и мне пришлось поправить брюки, одновременно вытаскивая свой чертов разум из сточной канавы, поскольку единственное, что я мог видеть в своей голове, это ее голую задницу, склоненную над этими гребаными козлами в спальне.

– У тебя есть какие-нибудь предпочтения?

Я нахмурился, и она подняла на меня глаза, а затем скользнула взглядом вниз по моему телу, сделав небольшую паузу там, где майка обнимала мою грудь.

– Говядина, – сказала она, покусывая ноготь большого пальца. – Много-много говядины.

Я насмешливо хмыкнул.

– Только не что-нибудь с ананасом.

– Что ты имеешь против ананаса?

– Ананасу не место на пицце.

– Значит, с ананасом. – Она взяла телефон, хитро ухмыльнулась и начала набирать номер, повернувшись ко мне спиной.

Слушая, как она заказывает ужин, я бесстыдно любовался ее телом. Эти ее чертовы ноги доводили меня до исступления, оставляя мои мысли там, где ее каблуки впечатывались в мою спину, ее бедра сжимали мою шею, а мое лицо утопало в ее киске. Я практически чувствовал ее вкус.

Блядь. Возьми себя в руки, мудак.

– Спасибо. – Она повесила трубку и повернулась ко мне лицом. – Пицца должна быть здесь через полчаса.

Я просто кивнул, потирая затылок, мой член был чертовски твердым, что мне, блядь, нужно было двигаться и отстраниться от нее.

– Я собираюсь принять душ.

– Могу я присоединиться?

Я замер, отказываясь смотреть на нее, стиснув челюсти, образы ее мокрого тела напротив моего пронзали мой мозг, как гребаные лезвия.

– Просто. – Я прикусил губу, подняв руку. – Оставайся здесь.

– Ты уверен?

– Господи, – пробормотал я. – Да, я уверен. – Мои ноги стучали по ламинированному полу, когда я топал по коридору, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Эта женщина связала меня по рукам и ногам, и я не знал, как с этим бороться – и хотел ли я вообще бороться.

Это был холодный, блядь, душ, и я прислонился к кафельной стене, прижавшись лбом к руке, пока ледяные капли стекали по моей спине. Холодный удар по организму не помог избавиться от стояка – особенно потому, что единственное, что я мог видеть, закрыв глаза, была она. Обнаженная. Спина выгнута дугой, пизда блестит.

Блядь.

Я обхватил ладонью свой член и крепко сжал, прежде чем провести рукой вверх-вниз по его длине. Может быть, если я избавлюсь от напряжения старым способом, то смогу пережить эту ночь без того, чтобы мой член не провалился прямо в ее чертову киску.

Мои мысли вернулись к тому утру, к моему члену, трахающему ее рот, к ее языку, облизывающему и вылизывающему, позволяющему ее слюне покрывать мою длину. Она взяла меня полностью в горло, ее челюсть расслаблена, а зубы нежно дразнили.

Она смотрела на меня из-под густых ресниц, ее глаза излучали покорность, умоляя меня взять все в свои руки. Если бы она только знала, как она влияет на меня, просто находясь рядом, она бы знала, что ей не нужно дразнить и соблазнять меня. Она искушала меня, просто дыша.

Я выгнул бедра, представляя, что нахожусь глубоко внутри нее, трахая, пока ее крики смешивались с шумом воды, падающей на плитку. Моя ладонь работала с моим членом так чертовски быстро, и я кончил так сильно, что мне пришлось ударить кулаком по стене, чтобы удержаться от громкого стона. Это была скорее боль, чем удовольствие, фантазии даже близко не могли сравниться с реальностью того, как хорошо мне было с ней.

Повернувшись, я прислонился спиной к стене; я опустил голову, когда вода каскадом стекала вниз, капли стекали по моему лицу. Кого я обманывал? Дело было не только в сексе. Если бы это было так, я бы не смог обходиться без него годами, ни разу не почувствовав желания поддаться искушению. Дело было в ней. В ней было что-то такое, что притягивало меня. Эта чертова связь, которую мы с ней, казалось, разделяли, эта неоспоримая связь между нами, которая действовала как магнит, притягивая нас, отказываясь отпускать.

Я вышел из душа, не чувствуя ни малейшего удовлетворения от того, что дрочил, как чертов подросток. Натянув через голову рубашку, я обратил внимание на панели пола, под которыми я прятал свои секреты. Один взгляд, и он напомнил мне обо всем том багаже, который я таскал с собой. Дерьмо, которое никогда не исчезнет, куда бы я ни пошел и как бы ни старался спрятаться от всего этого. Оно всегда будет там, как тень, цепляющаяся за меня и не собирающаяся отпускать. И если бы я был лучшим человеком, я бы сделал так, чтобы Сиенна держалась от меня подальше. Ничего хорошего из этого не выйдет – из того, что мы будем вместе. Я разрушил всех и все, что было мне близко. Ни одна часть меня не заслуживала того, чтобы впустить кого-либо обратно. Мой моральный компас нуждался в корректировке, и я должен был поступить правильно, уйдя от этого, пока все не стало еще сложнее.

Сиенна стояла на носочках на кухне, ее руки тянулись вверх, задирая рубашку и давая мне возможность увидеть обнаженную кожу ее талии. Это был способ Вселенной поиздеваться надо мной. Я был уверен в этом.

– Возможно, мне здесь понадобится помощь, – сказала она, пытаясь дотянуться до бокалов с вином на верхней полке.

– Позволь мне. – Прежде чем она успела отодвинуться, я уже навис над ней, моя передняя часть тела терлась о ее спину. Электричество возникло мгновенно, и мы оба затаили дыхание, застыв, слишком напуганные, чтобы двигаться, словно ждали взрыва бомбы.

Она склонила голову набок, волосы струились по спине, на шее виднелась вена, пульсирующая в такт биению сердца.

Мы были полярными противоположностями. Огонь и лед. Солнце и луна. Но, несмотря на то, что мы были такими разными, между нами была связь. Связь между двумя стихиями.

Я глубоко вдохнул, позволяя ее чувственному аромату ванили наполнить мои легкие и затуманить разум. Как легко было бы провести губами по ее плечу, вверх по шее и заставить ее оглянуться, чтобы я мог завладеть этими волшебными губами и целовать ее до одури.

Словно прочитав мои мысли, она оглянулась и подняла подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза. Всего лишь дюйм. Один дюйм и один вздох – все, что стояло между моими губами и ее. Мой член дернулся, и мне захотелось покрутить бедрами и потереться членом о ее задницу, дать ей почувствовать то, что она делает со мной.

– Ной. – Выдохнула она.

– Да?

Ее взгляд опустился на мои губы и задержался, прежде чем снова посмотреть вверх.

– Ты…

Громкий стук в дверь вырвал нас из этого момента, вернув нас к реальности.

Я сделал шаг назад, глубоко вдыхая, как будто не дышал все время, пока стоял так близко к ней.

В ее глазах промелькнуло разочарование, и я почувствовал то же самое. Потребность поцеловать ее была невыносимой, и было больно от того, что я не мог этого сделать.

– Мисс Уитлок?

– Это, наверное, охрана, которая принесла нам пиццу. – Она сжала губы в тонкую линию, прежде чем проскользнуть мимо меня.

Я замер на месте, задаваясь вопросом, как, черт возьми, я смогу поступить правильно, если это противоречит всему, чего требовало мое жалкое существование? Отрицать это было чертовски невозможно, и, казалось, оно становилось только сильнее, чем больше я пытался его игнорировать.