Текст книги "Стеклянная река. Волшебные руки труда и науки"
Автор книги: Белла Дижур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Даже динасовые и шамотные брусья (каждый толщиной в полметра), которыми выложены стенки, потолок печи, бассейн с движущимся расплавленным стеклом, постепенно разрушаются, не выдерживая постоянного общения с таким жарким пламенем.
Нетрудно догадаться, что смесь песка, соды, извести, доломита, загруженная в эту раскаленную печь, не может оставаться неизменной. До того, как все эти вещества лежали где-то на складе, и даже в тот момент, когда их перемешивали в смесительной машине, связь между отдельными частичками песка или между частичками соды была очень крепкой: сода оставалась содой, песок – песком, доломит – доломитом. Но, попав в жаркую печь, частички песка начали отделяться друг от друга, так же как частички соды.
Связь между ними распалась. Теперь уже в смеси не найдешь соды или извести, песка или доломита. Частички, которые их составляли, подгоняемые нестерпимым жаром, беспорядочно движутся, сталкиваются друг с другом, соединяются, сплавляются, образуя совершенно новые вещества.
В этом и заключается химический секрет варки стекла.
Новые вещества, которые при этом образуются, называются силикатами.
Но жидкие силикаты еще не стекло. Из них надо удалить все пузырьки газов, сделать жидкость более вязкой, остудить ее и превратить в прозрачный твердый стеклянный лист.
И вот представь себе реку, протекающую одновременно как бы в разных частях света. Начало ее лежит в пламенной зоне, в царстве огня. Здесь становится все жарче и жарче, пока стеклянная река постепенно не сделается прозрачной.
Пройдя эту самую знойную часть своего пути, светлая река попадает в более «прохладный климат».
В «прохладном климате» тоже еще достаточно жарко. Здесь температура – тысяча градусов. Но исходит она не от печи: жар отдает сама стеклянная река. Движение ее замедляется. Она делается вязкой и похожа теперь на блестящий загустевший мед.
Красная, отяжелевшая, она выползает из печи в виде широкой ленты огненного теста. Русло, по которому она движется, чуть наклонно. Стеклянная река ускоряет свой бег, но в самом начале ее нового пути встречается препятствие.
Это препятствие – находящаяся по соседству с печью прокатная машина. У нее два больших беспрерывно вращающихся вала. Между ними небольшое отверстие, двадцать – двадцать пять миллиметров шириной.
Вот в это-то отверстие между валами и предстоит пройти стеклянной реке. Горячая масса протискивается сквозь узкую щель и, незаметно для глаз наблюдателя превратившись в прозрачную стеклянную ленту, все бежит и бежит вперед.
Пойдем вслед за ней. Транспортер уносит ее от прокатной машины в длинную электропечь. Здесь стеклянная лента снова проходит через несколько «климатов».
При входе в печь ее встречает жара в шестьсот восемьдесят градусов. Дальше становится чуть прохладнее: температура падает до шестисот – пятисот пятидесяти градусов. Еще дальше путь стеклянной ленты лежит в более «холодных» зонах печи, где «всего лишь» четыреста двадцать градусов тепла. И, наконец, когда она уже выходит из печи, температура ее падает до шестидесяти градусов тепла.
Для чего же понадобилось пропускать стекло через все эти температурные зоны? Не проще ли было бы сразу остудить его?
Проще-то проще, но такое стекло тут же может потрескаться. Это произойдет потому, что верхние слои остынут быстрее, чем внутренние. На стекле образуется как бы холодная корочка, покрывающая горячую сердцевину. А ведь известно, что охлажденные тела сжимаются, а подогретые – расширяются. Вот и получится, что расширенная горячая сердцевина стекла будет давить изнутри на холодную корочку и в конце концов разорвет ее. Стекло потрескается.
Чтобы предотвратить это, все стеклянные изделия охлаждают не просто на воздухе, а в особых обжиговых печах. Такие печи имеются и в цехах, где изготовляют посуду. Заглянешь в печь, а там на транспортерной ленте переезжают с места на место стаканы, вазы, кувшины. Они движутся от более горячих зон печи к более холодным.
Так и наша стеклянная река. Вот она выползла из туннельной печи. Там она постепенно остывала и теперь может продолжать свой путь. Но тут ее ждет еще одно препятствие. На этот раз оно невелико: это всего лишь ролик из твердого сплава. Он быстро скользит по всей ширине стеклянной ленты. Раз! И от нее отрезан большой лист. Еще одно мгновение, новый взмах ролика – и еще один лист отделяется от бегущей полосы стекла. Один за другим возникают стеклянные листы. Казалось бы, работа закончена. Бери стекло и вставляй его в окно... Но нет! Здесь, на заводе, такое стекло называют сырым.
Его надо отшлифовать, отполировать. И тогда оно станет прекрасным, как свет солнца; чистым, как ключевая вода; прозрачным, как весенний воздух.
Способ получения стеклянных листов из остывшей стеклянной реки не единственный.
Интересную машину изобрел бельгиец Фурко. Особенность этой машины в том, что она подхватывает жидкое стекло и тянет его прямо вверх на пять метров. Чтобы проследить за ним, надо подняться по очень жаркой лестнице в верхние этажи цеха. Здесь остывшая стеклянная лента разрезается на прозрачные листы.
Этот способ применяется на многих заводах нашей страны. А вот стеклянную реку, свободно текущую и превращающуюся в стеклянные листы высокого качества, можно увидеть пока только на заводе имени Дзержинского.
Пойдем же за ней и дальше.
БЕЗЛЮДНЫЙ ЦЕХ
На всем длинном пути стеклянной реки – от знойной печи до аппарата, разрезающего ленту на листы,– почти не встречаешь людей. Кажется, будто машины сами «знают», как надо себя вести.
И вот мы в цехе, где шлифуют и полируют стеклянные листы. Огромный, очень светлый и чистый зал тоже выглядит безлюдным. Вдоль всего зала выстроились два ряда подвижных чугунных столов. Над ними на металлических балках подвешены станки.
Помещение наполнено шуршанием, плеском воды, приглушенным дыханием двигателей.
Вся работа здесь производится автоматически. Вот длинная рука гигантского крана протянулась к транспортеру, который принес в цех стеклянные листы. Ей предстоит перенести стеклянный лист с транспортера под шлифовальные станки.
Как же это сделать? Люди взяли бы лист с двух сторон за края и так бы понесли.
Кран поступает иначе. К его «руке» прикреплена рама с несколькими большими резиновыми присосками. Прикасаясь к поверхности листа, они увлекают его за собой. Стекло словно прилипает к резиновым присоскам и покорно поднимается вверх.
В это время ему подготавливают удобное ложе. На крайнем чугунном столе раскладывают мокрую мягкую байку, разгладив все складочки на ней. Плавно опускается стеклянный лист на подготовленную для него подстилку. И только тут резиновые присоски отпускают его. Кран отправляется за новым листом.
Затем края стеклянного листа густо смазывают влажным гипсом, прикрепляя стекло к столу.
Снаряженный таким образом стол отправляется путешествовать. Он пройдет под шлифовальниками, и каждый из них поработает над поверхностью прикрепленного к столу стеклянного листа.
Подвешенные над столами шлифовальные станки похожи на сказочных зверей, которые однообразно приседают и выбрасывают вперед свои большие лапы. Плотно прилегают плоские шлифовальники к стеклянному листу. Между стеклянным листом и шлифовальником беспрерывно льется струйка воды, в которой находятся мелкие песчинки.
С помощью этих песчинок сдираются со стекла все неровности, бугорки, пятнышки. Песчинки делаются все мельче и мельче, по мере того как стеклянный лист вместе со столом передвигается от одного станка к другому.
Все чище и ровнее становится поверхность стеклянного листа.
Вслед за ним едут другие листы на своих столах. И кажется, будто бежит сплошная стеклянная лента.
И на противоположной стороне зала работают полировочные станки. Особые механизмы переводят к ним столы со шлифованными стеклянными листами. И снова бегут они один за другим.
Полировочные станки «обуты» в войлок самого лучшего сорта. Полировка производится не мокрым песком, а красным, мелким, как пудра, порошком окиси железа. Называют его крокусом.
Мягкий войлок и тонкий крокус придают поверхности стеклянного листа гладкость и блеск.
Но пока обработана только одна сторона листа. Вторая, прилипшая к мокрой байке на чугунном столе, осталась неровной, шероховатой. Надо и ее сделать такой же красивой.
И вот в конце длинного ряда полировочных станков все начинается сначала. Снимается гипс. Рама с резиновыми присосками подъезжает к стеклянному листу, поднимает его, переворачивает и укладывает необработанной стороной вверх. Женщины-работницы прикрепляют его к чугунному столу новыми порциями гипса.
И снова отправляются столы один за другим, подставляя стеклянные листы сначала под лапы шлифовальников, а затем и полировальников.
А над станками во втором этаже цеха есть небольшая комната. Ее стены завешаны бархатными занавесками.
Здесь прохлада и полумрак. В полумраке отчетливо виден ряд зеленых огоньков, которые выстроились на большом щите.
Лампочки на этом щите в точности повторяют расположение станков в цехе.
Все они спокойно горят, пока работают станки. Но вот погасла одна лампочка. А повыше зажглась другая, красная. И тут же вспыхнула на щите яркая надпись: «Воздух!» или другая – «Смазка!»
Так и кажется, что задохнувшийся станок кричит снизу: «Я задыхаюсь! Дайте мне воздуха!», «Смажьте меня поскорее!»
В комнате у стола сидит девушка. Пожалуй, трудно назвать столом этот блестящий металлический ящик с множеством рычагов, кнопок, стрелочек. Здесь – пульт управления.
Девушка регулирует работу сложных машин.
Щит с лампочками рассказывает ей обо всем, что делается в первом этаже цеха. Тревожные надписи докладывают о неполадках, которые она тут же исправляет, повернув тот или иной рычажок на пульте управления. Она добавляет воздуха «задохнувшемуся» станку, ускоряет или замедляет движение станков.
Иногда девушка снимает трубку телефона и негромко отдает распоряжение:
– Подойдите к столу номер семнадцать. Ослабла смазка.
И кто-то, не видимый нам, очевидно, тут же выполняет приказание девушки. Тревожная надпись на щите гаснет.
Автоматический цех – детище нашего времени. И детище даже немного устаревшее. Два молодых советских инженера изобрели еще более совершенную конструкцию станков для шлифовки и полировки стекла.
В чем же их особенность?
Прежде всего они отличаются внешне: занимают в три раза меньшую площадь. Под ними нет движущихся чугунных столов. Стеклянный лист переходит от одного станка к другому без помощи стола. Станки как бы свободно передают его «из рук в руки», шлифуют и полируют стекло сразу с обеих сторон. Не требуется больше закреплять стекло гипсом. Еще меньше людей стало в цехе, а работа производится во много раз скорее.
Безлюдный цех. Умные машины, которые сами разрезают, шлифуют и полируют стекло. Огромная стеклянная река, свободно текущая и постепенно застывающая... Все это достижения нашего времени.
Не удивительно ли? Искусные стеклоделы прежних веков выдували изящные бокалы, умели вырезать на стекле всевозможные узоры, изготовляли разноцветные сосуды, где сквозь один цвет проступал рисунок другого цвета. Делали из стекла причудливые дорогие вещи. А простого стеклянного листа изготовить не умели!
– А знаете ли вы, сколько всего выпускается в нашей стране листового стекла? – спросил молодой инженер, показывающий мне цехи завода.
Пришлось признаться, что этого я не знаю.
– Огромные количества! Я как-то занялся на досуге подсчетами... И, знаете, получилось нечто грандиозное! Если бы собрать все листовое стекло, изготовленное только в нашей стране за годы пятилеток, то можно было бы построить стеклянный мост шириной в два метра и такой длины, что его хватило бы от Земли до Луны... Здорово! Да?.. Наше время,– продолжал он,– мне кажется, надо считать началом новой истории стекла. Ведь механизированные методы выработки – революция в стекольном деле!..
Он горячо говорил об исполинских современных печах, которые способны вместить в себя до тысячи тонн расплавленной массы и принимают целый железнодорожный состав материалов: песка, извести, щелочи; о шлифовально-полировальном цехе, где машины весом в сотни тонн выполняют тончайшую работу с точностью до нескольких долей миллиметра...
– Наши рабочие представляются мне новыми Гулливерами в городе великанов! – закончил инженер.
Внимательно слушая его слова, я думала о том, что люди, работающие на современном стекольном заводе, действительно похожи на Гулливеров в городе великанов.
Но если Гулливер, попав к великанам, был беспомощен, как ребенок, то наши Гулливеры здесь хозяева.
Это они пустили в ход умные машины и управляют чудовищным огнем печей, сложными химическими превращениями, которые в конце концов приводят к образованию таких сказочных количеств чистого и прозрачного стекла, какие и присниться не могли самому лучшему мастеру прошлых веков!
В древнем Риме жил
один опытный старый мастер.
Он славился тем,
что знал различные секреты
изготовления стекла.
Легенда и действительность
О ЖЕСТОКОМ ТИБЕРИИ И СЛАВНОМ ИЗОБРЕТАТЕЛЕ
Однажды мастер пришел в императорский дворец и сказал, что просит его принять. Римом в то время правил жестокий император Тиберий.
Низко поклонившись императору, мастер поставил перед ним стеклянную чашу.
Тиберий небрежно посмотрел на нее и пожал плечами.
– Я не нищий, чтобы есть из такой чаши! – сердито сказал он.– Если бы ты хотел приготовить подарок своему государю, то хоть бы потрудился как следует. Сделал бы покрасивее... Унеси эту дрянь!
И он велел подать себе еду на золотом блюде, чтобы показать жалкому стеклоделу, как богат римский император.
Но мастер стекла не был смущен.
– Ты прав, государь мой,– ответил он,– чаша скромна на вид. Но... не все то золото, что блестит. Прими мой подарок и ты не раскаешься. Чаша эта сделана из стекла, которое не бьется!..
При этом мастер, подняв свое изделие над головой, бросил его к ногам императора. Чаша звякнула и покатилась под кресло.
Тиберий вскрикнул от неожиданности. Но когда смиренный стеклодел поднял с пола удивительную чашу и стоял, склонив голову в ожидании императорского слова, Тиберий нахмурился. Помолчав некоторое время, он махнул рукой, приказывая мастеру удалиться.
А ночью к несчастному изобретателю ворвались слуги императора. Они заковали его в кандалы и увели в тюрьму. Наутро изобретатель был казнен.
Его мастерскую разрушили, а чашу выбросили вместе с мусором.
Почему Тиберий так жестоко обошелся с изобретателем? Может быть, его, как и многих невежественных людей, страшило все новое, необычное. Оно казалось ему признаком сверхъестественного могущества. А мог ли грозный император допустить, что кто-то в его стране обладает большим могуществом, чем он сам – римский император!
Но такова легенда.
Трудно сказать, как она родилась. Скорее всего, в этой легенде отразилась вековая мечта человечества преодолеть главный порок стекла – его хрупкость. Сделать стекло небьющимся! Разве это не то же самое, что сделать сталь мягкой, как шелк, или зажечь воду?..
СТЕКЛЯННЫЕ «БУТЕРБРОДЫ»
Сила науки в том, что она стремится преодолеть непреодолимое. Так было и со стеклом. Долгие века ученые искали способы победить его хрупкость.
Случалось ли тебе видеть в автобусах или троллейбусах стекло, покрытое мелкими трещинками?
В окно, наверное, попал камень. Оно разбилось на множество кусочков. Но они все держатся на своем месте, не падают. Почему же это?
А потому, что это стекло сделано как бутерброд. Между двумя стеклянными листиками вложен прозрачный целлулоид. Он приклеен к стеклам особым прозрачным клеем.
Чтобы целлулоид лучше пристал к стеклу, «бутерброд» упаковывают в резиновый мешок, из которого выкачивают воздух. Затем подготовленные таким образом мешки подвергают сильному давлению в особых аппаратах, которые называются автоклавами.
Так как в мешке воздуха нет, а снаружи давление усилено, стекло и целлулоидная пластинка плотно соединяются между собой. Никаким усилием их не разъединить!
А если сделать стеклянный «бутерброд» не из двух слоев, а из пяти и между ними проложить целлулоид, то его не только камнем, но даже пулей не пробьешь. Такие многослойные стеклянные «бутерброды» сослужили большую службу на войне: их использовали в танках, в самолетах, в автомобилях.
Но и у этого стекла оказались недостатки: целлулоидная прослойка со временем портилась, делалась мутной – стекло теряло свою прозрачность.
Пришлось подумать над изобретением других способов сделать стекло небьющимся.
В одном из цехов стекольного завода я видела, как на большой лист стекла бросили чугунный шар. Шар этот весил килограмм. Его бросили сначала с высоты в несколько сантиметров, потом подняли на полметра, затем и на целый метр.
А он, словно резиновый, отскакивал от стекла, не принося ему никакого вреда. Что же это за стекло?
Его готовят совсем особым способом. Сначала стеклянный лист помещают в электропечь, где он равномерно и сильно нагревается.
И тут же, прямо из печи, его так же – равномерно охлаждают.
Такая процедура закаляет стекло. Оно делается упругим, крепким, как сталь. Его так и называют – «сталинит».
«Ну вот,– думали стеклоделы, научившись изготовлять сталинит,– уж лучше этого стекла трудно что-нибудь найти! Выдерживает любой удар. Не бьется, не мутнеет...»
Но вскоре и сталинит забраковали. Это сделали авиаконструкторы.
– Да,—сказали они,– сталинит прекрасен, спорить не станем, но для самолетов он не годится! Ведь стекло в самолете должно не только пропускать свет, но и служить броней. Сталинит придется для этого делать очень толстым, а это утяжелит самолет...
– Вы дайте нам такое стекло,– обратились авиаконструкторы к химикам,– чтобы оно было прозрачное, как воздух, крепкое, как сталь, и легкое, как дерево.
Возможно ли это?
Да. Возможно. Чтобы приготовить такое стекло, не нужны ни жаркие печи с температурой в полторы тысячи градусов, ни выдувальные машины, ни огромные шлифовальные и полировальные станки.
Изделия из этого стекла получаются сразу гладкими, блестящими, словно их полировали.
Поэтому из такого стекла делают разные красивые вещи: шкатулки, люстры, чернильные приборы, пуговицы, броши, статуэтки и много других нарядных вещей.
Это удивительное стекло можно обтачивать на токарном станке, сверлить, пилить, строгать рубанком, склеивать...
И не только красивые, но и полезные вещи изготовляют из этого нового вещества.
Оно обладает такими свойствами, каких не хватает нашему старому знакомому стеклу.
Например, новое гораздо прозрачнее. Если поставить вплотную друг к другу много обычных стеклянных листов, сделав из них целую стену метровой толщины, свет, проходящий сквозь эту стену, будет зеленоватым, и читать при нем невозможно.
А если такую же стену сложить из нового стекла, свет останется чистым, ясным. Садись и читай!
Больше того, в комнате, застекленной таким стеклом, можно загорать. Оно пропускает ультрафиолетовые лучи – те самые, которые влияют на нашу кожу, делая ее темной.
Как хорошо! В больницах, где находятся больные, которых нельзя выводить на воздух, можно загорать прямо в палатах.
Есть у этого нового стекла, изобретенного современными химиками, и другие замечательные свойства.
Я видела у одного инженера в комнате занятное приспособление. Через всю комнату от одной стены к другой был протянут длинный стеклянный трос. На одном его конце – электрическая лампочка, а из другого выходит свет. Он падает на стол круглым светлым пятном, как от лампы. По стеклянному тросу, словно по проводу, прошел свет.
Но необходимее всего это новое стекло оказалось для строительства самолетов.
В нем сочетались все те качества, которых требовали авиаконструкторы: легкость, прочность и особая прозрачность.
Может быть, не совсем правильно будет называть его стеклом.
По своему составу оно ничем не напоминает обычное, тысячелетиями знакомое людям стекло.
Новое стекло называют органическим. Его молекулы состоят из углерода, кислорода, водорода.
А старое?
За всю его тысячелетнюю историю оно никогда не имело такого состава. Поэтому и свойств таких не имело.
Чтобы изготовить органическое стекло, не нужно добывать песок, известь, соду и прочие вещи, употребляющиеся в стекловарении.
Его делают из воздуха, воды и тех газов, которые получаются при перегонке, нефти.
Но было бы неправильным понять все сказанное так: захотел кто-нибудь получить кусок стекла, смешал воду, воздух и нефтяные газы – и... вот тебе органическое стекло!
Долгий путь превращений должны пройти эти вещества. Много надо поработать химикам, пока из-под их рук выйдет скромный лист органического стекла или даже маленькая пуговка из этого же стекла.
А тому, кто будет наблюдать на заводе органического стекла работу химиков, покажется, что здесь все делается само по себе, что люди, в сущности, только дежурят у больших закрытых сосудов.
Главные химические таинства действительно скрыты от глаз человека.
Тем удивительнее, что химики безошибочно ими управляют. Они строят молекулы нового вещества, заставляя каждый атом в молекуле занять строго определенное, отведенное ему место.
Они заставляют атомы перебираться из одной молекулы в другую, меняться внутри молекулы местами, группироваться в нужных химику количествах,
Эти мельчайшие невидимые частички вещества покорно подчиняются воле человека.
На одном уральском заводе, где изготовляют органическое стекло, мне показывали большие баки. На них были нарисованы стеклянные кости и череп и написано: «Яд!».
– Вот здесь ацетон,– сказали мне,– а здесь синильная кислота...
В воздухе стоял резкий запах, и слышалось журчание воды.
– Ацетон и синильная кислота соединяются вместе и получается...
– ...Органическое стекло!– обрадовалась я.
Надо мной посмеялись:
– О нет! До него еще далеко! Пока получаем только промежуточное химическое вещество, которое еще надо обработать серной кислотой, чтобы отнять от него воду. Вот мы и отнимаем. А потом обратно прибавляем ее и получаем новое промежуточное вещество, а затем третье, четвертое и наконец...
–...Органическое стекло! – воскликнула я.
– Нет, все еще не оно! А вот что...
Меня повели в другой цех, где работали девушки в белых халатах.
Над каждой из них висел большой белый мешок, наполненный – чем бы вы думали? – воздухом! Самым обыкновенным чистым воздухом. Дело в том, что к рабочему месту каждой девушки подходит металлическая трубка. Из нее льется прозрачная жидкость, которая
имеет резкий запах и очень вредна. Чтобы девушкам легче дышалось во время работы, повешены эти мешки с дополнительным чистым воздухом.
Работа девушек внешне очень несложна. Они направляют прозрачную струю в маленькую щель между двумя обыкновенными стеклянными листами.
– Эти стеклянные листы к нам привозят из Гусь-Хрустального,– сказали мне.
Как приятно было на Урале увидеть старых знакомых! Так вот, оказывается, еще какую роль выполняют гусевские стекла! Они помогают рождению совсем молодого органического стекла.
Струя прозрачной жидкости, направленная девушкой, равномерно растекается по всему пространству между стеклянными листами, склеенными между собой со всех сторон.
Похлопав по этому странному «бутерброду», словно любовно напутствуя его в путь-дорогу, девушка принимается за изготовление следующего. А готовый уходит в нагревательную печь.
Температура в ней невысокая. Всего пятьдесят градусов. Но этого достаточно, чтобы дня через три-четыре жидкость затвердела.
После того как весь «бутерброд» остынет, стеклянные листы раздвинут, и между ними окажется прозрачный блестящий лист органического стекла. Этот лист гораздо более светлый. Он не имеет никакого оттенка и так блестит, словно его отполировали.
Можно было бы не отправлять прозрачную жидкость в печь, а оставить ее стоять на свету. Он влияет так же, как тепло.
Молекулы, из которых состоит эта прозрачная жидкость, обладают, чудодейственной способностью.
Они могут сцепляться друг с другом, как бы нанизываясь одна на другую, как бусины, и так крепко соединяются, что из многих маленьких образуется одна гигантская молекула – молекула-великан!
Вот из таких-то молекул-великанов и состоит органическое стекло.
Это стекло можно отлить в виде большого льдистого бруска и потом выточить или вырезать из него любое изделие.
«Так что же,– спросит читатель,– органическое стекло пришло на смену старому стеклу и, значит, тому пора на покой! Значит, жизнь его кончена?»
Нет, это не так: не везде и не во всем органическое стекло может заменить старое. Жизнь обоих будет развиваться, не мешая друг другу. И простое и органическое стекло будут еще долго служить человечеству,
ПРОГУЛКА В ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ
Дорогой читатель! Не думай, пожалуйста, что в этой главе я собираюсь нарисовать тебе фантастические картины будущего. Моя задача скромнее. Я хочу рассказать еще об одном заводе Гусь-Хрустального.
Здесь нет ни громадных цехов, ни мощных станков, ни больших печей. Все здесь миниатюрное и как бы соответствует той тончайшей продукции, которую получают.
Попробуй разделить один человеческий волос на тридцать волосков. Возможно ли это? Такой тоненький волосок, пожалуй, окажется невидимым! Он будет в пять раз тоньше паутинки!
Не удивительно ли, что такие ниточки на заводе изготовляют из стекла?
Люди давно мечтали о том, чтобы вытянуть из стекла тонкие нити. Египтяне в древности даже пытались это сделать. Но работали они вручную. Инструментом служил густой гребень. Разогретая мягкая стеклянная палочка расчесывалась гребнем. Получались довольно толстые стеклянные нити. Ими украшали кувшины, флакончики, вазы.
Египетские нити по сравнению с теми, какие получают на гусевском заводе, похожи на канаты.
Здесь «толщина» волоконца такова, что его можно рассмотреть только при очень ярком освещении! Трудно поверить, что оно сделано из стекла.
Как же изготовляются такие волокна?
Процесс внешне очень прост. Из горячего стекла очень хорошего сорта заготовляют много шариков величиной с орешек.
Этими стеклянными орешками загружают маленькие электропечи, похожие на квадратные воронки. На дне каждой печи имеется платиновая лодочка. А в лодочке множество крохотных отверстий.
Когда стеклянные шарики расплавятся, в эти отверстия начинают вытекать тончайшие стеклянные струйки. Они стремительно движутся, скручиваясь все. вместе в ниточку более «толстую».
Электропечи находятся во втором этаже цеха. А стеклянная нить почти невидимыми струйками убегает вниз через отверстие, сделанное в полу цеха.
В первом этаже установлены большие диски. Их здесь называют бобинами.
На эти-то бобины и наматывается тонкая стеклянная ниточка.
Особые механизмы заставляют их вращаться со скоростью тысяча восемьсот метров в минуту. Это быстрее, чем полет пули!
А свойства у стеклянной нити совсем особенные.
Прежде всего, она очень легкая: нитка длиной в километр весит меньше одного грамма. И при такой легкости она очень прочна: на бечевке толщиной полсантиметра можно подвесить груз в полторы-две тонны. Из этих нитей изготовляют прекрасные, похожие на шелк ткани.
На заводе имеется ткацкий цех. Он ничем не отличается от обычного ткацкого цеха любой фабрики, где делают шелк или ситец. Целые рулоны голубоватой шелковистой ткани увозят из цеха на склады.
Вот собственно и все производство. Осмотреть его можно за два часа. Но значение его огромно!
Ткань из стекла! Не правда ли, даже сочетание слов звучит непривычно? А вот электротехники знают, что это незаменимый материал для изоляции. Стеклянная ткань не пропускает электричества. Она не горит в огне и не намокает в воде.
Стеклянное волокно получают не только тем способом, который применяется на заводе Гусь-Хрустального.
На других заводах поступают иначе.
Струя жидкого стекла раздувается паром или сжатым воздухом. При этом образуются мелкие стеклянные волоконца, которые попадают на особый барабан. Внутри барабана воздух разрежен, поэтому волоконца прижимаются к стенкам барабана. Затем их покрывают специальной смолой и подсушивают. Волоконца склеиваются, и получаются «маты» – сплошные куски стеклянного волокнистого вещества.
Этими матами выкладывают стенки холодильных вагонов. Они не пропускают холода. Не пропускают они и тепла. Ими можно защитить паровой котел или трубы.
А знаете ли вы, как изготовляют стеклянную вату?
Расплавленное стекло вытекает тонкой струей на диск, сделанный из огнеупорного материала – шамота. Диск вращается с бешеной скоростью: он делает три тысячи оборотов в минуту. Струйка стекла разбивается на мельчайшие волоконца. Но волоконца эти не располагаются в определенном порядке, как при изготовлении матов, а взбиваются в виде ваты. Ею набивают матрацы, которыми так же, как матами, защищают стенки холодильников или паровых котлов. Из стеклянной ваты готовят особые фильтры, сквозь которые проходит воздух, но не проникает пыль.
Стеклянная вата задерживает звук, а это очень важно при строительстве больших жилых домов: с помощью стеклянной ваты можно сделать стены квартир звуконепроницаемыми.
Ткань из стеклянных нитей не разъедается кислотами, щелочами, костюм из нее защищает кожу от их действия.
Поистине волшебное вещество!
Легкое, прочное, хранящее тепло и холод, не боящееся огня и воды, не пропускающее звука и электричества...
Пока стеклянные ткани используют только в промышленности.
А разве нельзя представить себе эти ткани в быту?
Сколько красивых вещей можно сделать из них! Легкие шелковистые портьеры, абажуры, коврики...
Стеклянная ткань – одно из самых молодых стеклянных изделий. И впереди у нее большое будущее.
чудесный домик
Поезд из Гусь-Хрустального уходил на рассвете. В вагоне пахло яблоками, было тепло. И, утомленная бессонной ночью, я приготовилась отдохнуть. Но не тут-то было! Моим соседом по купе оказался подвижный, шумный человек с большой лысиной и короткими ручками. Он все время размахивал ими и что-то старательно втолковывал сухонькому старичку в ослепительно белой сорочке с украинской вышивкой.
Старичок, как потом выяснилось, оказался учителем географии владимирской школы. А шумный человек – представителем Гомельского стекольного завода.
После обязательного дорожного чаепития представитель завода достал из чемодана картонную коробку и, лукаво глядя, вынул из нее игрушечный домик.
Учитель вежливо спросил:
– Подарок детям?
– Нет, образчик возил показывать. Переговоры тут кое-какие ведем... Домик-то непростой! Возьмите-ка...
Каждый из присутствующих подержал домик в руках.
– Какой легонький!—удивился учитель.– Но он, кажется, не деревянный. Из чего же он сделан?.
– Попробуйте догадаться!.. Опустите его на воду – он не утонет. Погрузите его на многие годы под воду – не сгниет. Напустите на него хоть полчище крыс – они не изгрызут его. Бросьте в огонь – не сгорит. Пулей не пробьете! А жить в таком домике превосходно! Зимой – тепло. Летом – прохладно. Вы хотите знать, из чего он сделан? Пожалуйста, приезжайте к нам в Гомель! Найдите механизированный стекольный завод. И там мы покажем вам всю технологию.
