Текст книги "Стеклянная река. Волшебные руки труда и науки"
Автор книги: Белла Дижур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Наверное, за умение флейты вводить человека в мир сказки ее любили во все времена, называли принцессой, королевой музыки,,. У флейты нежный, серебристый голосок. Песня ее всегда похожа на сказку.
О флейте и немного об арфе
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Вот танцует легкая лесная фея, взмахивая прозрачными крыльями. А вот зеленоволосая русалка задумчиво и чуть печально рассказывает о своей подводной жизни... А вот райские птицы...
Из каких только материалов не делали флейту! Ее вытачивали из слоновой кости, вырезали из дерева, отливали из хрусталя, фарфора. Были даже золотые флейты.
В наше время флейту делают из сплавов меди и никеля или олова и цинка. Все чаще можно встретить пластмассовую флейту.
И есть у нее большая семья родственников: гобой, фагот, кларнет. У каждого из них свой голос, свои песни. Но все они одного происхождения.
Их прапрародительница росла на берегу реки. Ее гибкое тельце раскачивал ветер и грело солнце. Она росла, не подозревая, что даст начало бессмертному роду музыкальных инструментов.
И никогда бы этого не произошло, если б не пришел на берег реки человек.
Человеку хотелось побыть одному. Может быть, он был чем-то огорчен или устал...
Он лег на землю, прикрыл глаза и слушал тихий плеск воды, шуршание, шепот трав, пение жаворонка в синеве неба. Усталость таяла. На лице его появилась улыбка. Он раскинул руки, машинально обломил тростинку камыша, так же машинально поднес ее ко рту и дунул.
Но что это?! Человек даже приподнялся от удивления. Внутри камышинки, что-то забормотало, засвистело. Точно она повторила только что слышанные человеком голоса воды и травы. Он снова дунул. Тростинка засвистела громче. Уже похоже на пение птицы.
Человек погладил ее зеленое тельце, и палец его обнаружил маленькую дырочку. Наверное, ее проделал жучок.
То прикрывая дырочку пальцем, то освобождая ее, человек продолжал дуть в тростинку. И всякий раз она звучала по-иному.
Это было удивительно, забавно, ново. Человек уже не расставался со своей камышинкой. Он набрал их целую охапку. А потом, сидя у костра, испытывал одну за другой. Укорачивал, просверливал новые дырочки, убеждаясь в том, что от длины тростинки и количества дырочек на ней меняется ее голос.
Как же чудесно! Можно перекликаться с лесными птицами, подражать шуму дождя. Можно играть жалобно, если тебе грустно, издавать звуки радости, когда хорошо на душе...
Так родилась первая музыкальная дудочка – родоначальница той, которую и теперь многие называют принцессой музыки.
Конечно, в современной нарядной флейте с ее блестящими клапанами и рычажками трудно узнать скромную камышинку. Ведь за тысячелетия музыканты-флейтисты сильно изменили ее, усовершенствовали.
Но родство остается родством, и отказываться от него не следует...
ГЛАВА ВТОРАЯ
Древние охотники давно заметили, что туго натянутая тетива лука долго-долго звенит после того, как от нее отлетает стрела.
И все же им не приходило в голову исполнить на этой звенящей тетиве какую-нибудь песню. А потому они очень удивились, когда самый молодой из племени приделал к луку две тетивы и, перебирая их пальцами, сказал:
– Братья! Послушайте...
Он склонил голову набок и улыбнулся. Лук его звенел: о-о-о-о! дзин-тон-н...
– Вот так выдумщик! – сказали старики и даже поругали его.– Бездельник... Отправляйся-ка на охоту!
Но упрямый выдумщик не унимался. Он вместе со всеми гнал зверя, а в ушах его не умолкала песня, которую он надеялся извлечь из звенящего лука.
Однажды он вставил свой лук в выдолбленную тыкву. Сделал он это не случайно: этот юноша везде слышал музыку, на которую другие не обращали внимания.
Когда девушки его племени танцевали вокруг костра, а старые женщины в такт танцу хлопали в ладоши, он присоединялся к ним, держа в руках два плоских камня. Звуки, которые получались от удара камня о камень, были сильные, веселые. Под эти звуки танцы становились задорнее. Девушки благодарно улыбались музыканту, а старые женщины, покачивая головами, повторяли слова стариков охотников:
– Ну и выдумщик! Ну и бездельник!..
Но говорили они это беззлобно. Им, как и их дочерям, нравился находчивый юноша.
– Вот посмотрите-ка,– говорили женщины улыбаясь,– что он сделал с тыквенным кувшином... Он утверждает, что выдолбленная тыква тоже звучит...
А если вставить в нее лук?
Юноша нашел самую большую тыкву, хорошо вычистил из нее всю мягкую сердцевину. Получился просторный тонкостенный кувшин. Затем вставил в кувшин три лука. И на каждом было по две тетивы.
Ах, как запела, зазвенела его удивительная тыква, когда он принялся легко перебирать натянутые нити тетивы!.
Теперь уже все племя тихо сидело у костра. Звенящая тетива пела и плакала, тонкие стенки тыквенного кувшина вторили ей. А за спинами людей стоял притихший лес. Кедры и лиственницы, темные сосны и широколистые дубы впервые слушали музыку, созданную человеком.
...Земля не сохранила первых музыкальных инструментов, у которых струнами служила натянутая тетива лука. Но схожие с ними еще звучат в глубине Африки.
А современная красавица арфа – их последний потомок.
Тому, кто умеет внимательно слушать,
вещи многое расскажут.
Кое-что могут рассказать
и куклы.
Кукольная родословная
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Вот несколько древних кукол. Одна из них египетская. Она выточена из крепкого ливанского кедра.
В древности это дерево привозили в Египет для строительства судов, дворцов, храмов.
Тело египетской куклы заострено книзу, как хвост русалки. Ног у нее нет, а руки неестественно коротки. Вместо платья всю фигурку покрывает цветной орнамент. На шее нарисованы бусы. Черные волосы, бледно-розовые щеки, ярко-алые губы, коричневые узкие глаза – все это тоже нарисовано.
Кукле несколько тысячелетий, но краски ее ничуть не поблекли.
Принадлежала она дочери знатного египетского военачальника. Отец позаботился, чтоб его дочь и после смерти ни в чем не терпела нужды. Рядом ç ее саркофагом поместили драгоценные сосуды, наполненные едой и питьем. На стенах гробницы нарисовали танцовщиц и музыкантов – они должны были отвлекать умершую девочку от грустных мыслей.
Вместе с покойницей похоронили все ее игрушки. Вот глиняный ежик на маленькой тележке, зеленый глиняный крокодил с двигающимися челюстями.
Но главное место в этом игрушечном царстве заняла раскрашенная деревянная кукла. Очевидно, это была любимая подружка умершей девочки.
Обычая хоронить вместе с умершим ребенком его игрушки придерживались не только древние египтяне, но и древние греки, и древние римляне.
По игрушкам, которые находили в детских могилах, нетрудно определить, кто были родители ребенка: богатые люди или, напротив, бедные труженики, рабы.
Вот кукла римской девочки из знатной семьи. Она выточена из слоновой кости – изящные тонкие руки, ажурная туника, легкие башмачки.
А эта кукла, из янтаря. Она вся светится, словно в ней живет огонек.
Но – кто знает! – может быть, эти дорогие, искусно выточенные игрушки радовали маленьких римлянок не больше, чем простая глиняная кукла, принадлежавшая дочке римского раба.
Эта глиняная кукла была, вероятно, единственной игрушкой своей хозяйки – темноглазой худенькой девочки, веселой и беспечной, как птица.
Там, где много игрушек, с иными из них подолгу не играют. Возможно, что янтарная кукла древнеримского происхождения редко участвовала в играх, стояла как украшение и безмерно скучала от ничегонеделанья.
Иная судьба у глиняной куклы. Хозяйка, очевидно, не расставалась с ней ни на час. Они вместе ходили на рынок, пробирались в цирк смотреть на состязания гладиаторов. В более спокойные дни кукла лежала в тростниковой кроватке, изображая маленькое дитя.
А вот куклы совсем новые.
Одна из них умеет танцевать. Как настоящая балерина, она ходит на кончиках пальцев, кружится, в такт танца покачивает головой, вскидывает вверх розовые легкие руки, а закончив танец, кланяется зрителям.
Две другие поют или, перебивая друг друга, болтают на восьми языках: русском, немецком, французском, английском, бельгийском, норвежском, испанском, голландском.
Есть кукла-спортсмен. Она может без остановки пробежать три километра.
Многие девочки мечтают о говорящих, бегающих, поющих куклах.
Когда я была маленькой, я сочинила себе такую куклу. Воображала, что она провожает меня в школу, рассказывала ей свои секреты, жаловалась, если кто-нибудь обижал меня.
ГЛАЗА ВТОРАЯ
Огромное большинство детей нашей планеты обходится без таких кукол.
Больше того! Детям многих народов совсем не кажется обязательным, чтоб у куклы были, как у человека, руки, ноги. Иногда у кукол отсутствует даже туловище, даже голова...
Австралийская девочка надевает себе на шею веточку с раздвоенным концом, утверждая, что это ее ребенок, еще не умеющий ходить.
Девочка из африканской республики Камерун довольствуется белой палочкой, на один конец которой наклеен черный кусочек воска. Это кукольная голова.
В старину девочки России играли в куклы, пеленая березовые чурки, свернутый пучок соломы, листок лопуха, корень дерева, косточку...
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Эту куклу зовут Уко... На ней нарядная меховая шубка!
На подоле шубки вышиты оранжевые и красные солнышки с длинными лучами. Нa высокой пушистой шапке тоже солнечные лучики... И еще есть косички!
Очень нарядная кукла. Но почему так низко надвинута на лицо пушистая шапка? И сколько ни заглядывай под нее – лица не видно! Оказывается, у куклы нет лица!
Белая меховая шубка, пушистая шапка и косички пришиты к птичьему клюву...
И под шубкой ничего нет! Ни-че-го!! Ни рук, ни ног, ни туловища... Вот так Уко!
Кто же тебя сделал такую?
Молчит Уко. Молчат и ее соседки. У всех у них меховые шубки, шапки и косички пришиты к птичьим носам: утиным, гусиным, куропаточьим. Они похожи. Только шубки разные: голубые беличьи, оленьи с широкими цветными узорами. На одной даже горностаевая...
Но почему и у этих кукол нет глаз?
Молчат куклы, низко опустив прикрытые пушистыми шапками птичьи клювы.
Неподалеку – высокие нарты. В них целая семья кукол, прикрытая рыжей меховой попоной.
Олени, запряженные в нарты, повезут их в чумы, где остались хозяйки кукол.
Далеко, ох как далеко до родных чумов... Вокруг тундра, а за ней море, а еще дальше – Северный Ледовитый океан.
Вон откуда эти куклы – из тундры...
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Кукла Пиктеке приехала с берегов далекого Амура, красивейшей в мире реки!
Круглая головка сделана из рыбьей кожи.
Согласитесь, это все-таки лучше утиного клюва!
Кроме того, у Пиктеке есть коротенькое туловище, но... без рук и без ног?
Они и не нужны ей!
Халатики для куклы иногда шьются с рукавами. Но это просто так, для фасона.
Хозяйка Пиктеке была искусной мастерицей. Она сшила кукле шубку на выдровом меху. Узорная спинка по низу оторочена рыжим соболем.
Но и летний халатик не хуже. Он сшит из сазаньей кожи. Весь в полосочку – светлая, темная, светлая, темная, а на спинке розовые, оранжевые, красные, коричневые змейки. У всех платьев самая нарядная отделка находится на спине.
Так одевались женщины племени нанайцев – коренных жителей Амура. У каждого племени свой обычай. С этим приходится считаться...
Женщине из семьи нанайцев полагалось при постороннем мужчине сидеть к нему спиной!
Ну а всякой женщине хочется показать себя с самой красивой стороны. Вот и шили платья, или домашние халаты, или шубки, отороченные мехом, с украшениями на спинках.
Красивы халатики Пиктеке. Красивы черные косы. И белый пробор между косами красив.
Но почему и у этой куклы нет глаз?
Безглазые куклы хранят какую-то тайну.
ГЛАВА ПЯТАЯ
...Их много, кукол. И все они разные.
Вот таджикские куклы. Их лица совсем удивительны! Лицо заменяют два треугольника, сплетенные из черных и голубых ниток. И нет глаз.
Есть на выставке старинная русская кукла. На ней пестрый сарафан, яркий ситцевый платок, надетый на паричок из настоящих волос. Но... взгляните: из-под платка выглядывает белое тряпичное лицо. Оно без глаз, без рта и носа.
А вот еще одна кукла. Она японского происхождения.
Ее зовут Дарум. Это кукла-монах, без рук, без ног, немного напоминает нашего ваньку-встаньку. Легенда рассказывает, что Дарум усердно молился. Во время каждодневных молитв он то и дело сгибался в поклонах. Кроме этого он ничего не умел делать. Закончилось это печально. Его ноги и руки бездействовали.
И боги лишили Дарума рук и ног. Зачем они ему?
Так вот, этого Дарума преподносят друзьям на счастье. На его раскрашенном лице вместо глаз две точки. Тот, кому дареный Дарум принесет счастье, должен сам нарисовать кукле глаза. В зависимости от размеров счастья – маленькие или большие.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Не удивительно ли, что куклы, собравшиеся из самых разных краев, в чем-то неуловимо схожи?
Может быть, разгадать эту тайну нам поможет история еще одной куклы, имя которой – Дочь Ночи?
Она принадлежала старому северному шаману. Ходили слухи, что Хозяйка Ночного Неба подарила ему свою дочь.
Когда солнце на долгие месяцы уходило от земли, Дочь Ночи проглатывала последний луч. После этого ни один из смертных не смел смотреть на нее.
А у шамана было злое сердце. Главные Духи Неба и Тундры дали ему власть над людьми. И если кто-нибудь вел себя неугодно шаману, он доставал из длинного кармана фигурку Дочери Ночи и кричал:
– Несчастный! Взгляни в глаза сияющей, прекрасной Дочери Ночи. Запомни остатки света! Попрощайся с ними...
Ненавистная всем Дочь Ночи никогда не была ни сияющей, ни прекрасной... Остроносая, пучеглазая, без рук, без ног, Дочь Ночи была безобразна. Но жило в ней шаманское колдовство. И она ослепляла каждого, кому выпадало горе ее увидеть.
Возвращалась весна. Глаза всех людей улыбались блеску небесной голубизны, изменяющимся очертаниям морских льдин, появляющемуся солнцу. Наступал долгий-долгий день.
Но тот, в чьи глаза заглянула Дочь Ночи, навсегда оставался слепым.
ГЛАЗА СЕДЬМАЯ
...Не кажется ли вам, что сказка о Дочери Ночи приоткрывает секрет безглазых кукол?
Она уводит нас в те далекие времена, когда кукол изготовляли не для детских игр. Их считали богами.
Это было на самой заре человеческой истории.
Окружающая человека: природа, полная тайн, была то непонятно враждебной, то непонятно дружелюбной. Воображение населяло ее добрыми и злыми духами. Выступ скалы, имевший неожиданное сходство с человеческим лицом, или ствол дерева с ветвями, подобными вскинутым рукам человека, становились священными. Им приносили жертвы. Их уговаривали колдовскими словами. Это были первые боги.
Позднее люди рассудили: не лучше ли поселить богов в своем жилище?! Тут они всегда под руками, с ними легче будет договориться. И люди решили сами сделать себе богов. Они откалывали от «священной» скалы обломки камня и высекали подобие человеческой фигуры. Или вырезали фигурку из «священного» же дерева. Или просто лепили из той глины, что шла на изготовление посуды.
Так в хижинах первобытных охотников и рыболовов появились домашние божки. И теперь уж человек начал предъявлять к ним свои требования. Одному поручалось хранить огонь в очаге, другому – обеспечивать своевременное выпадение дождя. Третьему – исцелять детей от недугов. Были богини долголетия, песни, красоты, богини – хранительницы семейных отношений.
Одним словом, человек навел порядок в отношениях с богами, поручая им весьма ответственные обязанности. А в случае если тот или иной бог плохо справлялся, его не щадили – выбрасывали.
Нечто подобное можно встретить и в наш век.
Жители Либерии вырезают из дерева маленького человечка. Под мышкой у него трещотка. Это – бог сахарного тростника. Трещотка – его орудие труда. Ее шум должен ускорять рост и созревание тростника.
Либерийцы строго следят за работой своего божка. Если колдовские звуки трещотки оказывают желаемое действие, божку смазывают губы сладким вином или жиром. Ну а если плохо работал, дремал, вместо того чтоб размахивать трещоткой,– отправляйся на свалку...
Люди делали это в полной уверенности, что если понадобится– легко изготовят себе любого нового бога.
А богов, выброшенных взрослыми, подбирали дети. Такую фигурку: и даже ее обломок можно завернуть в лоскуток, баюкать, петь ему песни, кормить, как это делают мамы.
Божок потерял власть над людьми. Грозные силы природы больше не подчиняются ему. Теперь: он слаб и беззащитен.
Но доброе детское сердце обогрело его. Вернуло к новой жизни – превратило в дитя. Так, наверное, появилась первая детская кукла.
Возможно, что родители не одобряли этого новшества. Да, они выбрасывают несправившихся богов. Но кто может поручиться, что глиняные или каменные обломки безопасны? Не сохранились ли в них остатки божественной власти? Не причинят ли они вред ребенку?
Трудно сказать, быстро ли нашлись ответы на эти тревожные вопросы. Наверное, и в те времена люди собирались вместе, чтоб принять какое-либо решение. И, наверное, прислушивались к мнению мудрых стариков. А те вспоминали предания своих дедов.
И по рассказам мудрых старцев получалось, что самое божественное во внешности божка – это его лицо. Когда мастер лепит или высекает фигурку, она мертва, пока у нее нет рта, ноздрей и глаз. Да, да! Особенно важны глаза! Потому что как только они открываются на лице вновь изготовленного бога – в него вселяется душа. Он оживает. Он приобретает силу, могущество.
Стало быть, все дело в глазах?!
И родители больше не тревожились за своих детей. Выброшенных богов они обезвреживали, делали их слепыми. Родители охотно лепили для детей новые фигурки– зверей, птиц, людей.
Их раскрашивали, наряжали в цветные лоскутные или меховые платья. Избегали лишь одного: придать фигурке лицо человека, сделать ее зрячей.
...Вот как живучи оказались древние поверья! Их отзвуки дошли до нас сквозь тысячелетия. Мы только улыбаемся, слушая старые сказки о злых и добрых духах, богах и о всяких других сверхъестественных существах.
Но знать эти сказки нелишне. Они помогают нам заглянуть в то далекое время, когда только-только появились на земле первые куклы,
Вот что случилось
в одной африканской деревне.
Было это очень давно. Может быть,
пять тысяч лет назад, а может, и больше.
Точно никто не знает.
Про самый первый железный нож
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Один старый человек, которого все считали колдуном, увидел во сне, будто с неба спустились девять великанов, которые несли большую каменную наковальню, молоты с длинными толстыми рукоятками, щипцы, мешок, сшитый из звериной шкуры. К одному концу мешка была прикреплена трубка, а к другому – две деревянные планки.
Лишь много позже старик узнал назначение этого мешка. Он служил мехами, с помощью которых раздували пламя.
– Кто вы такие? – спросил испуганный старик.– Откуда и зачем пожаловали?..
– Не бойся нас! – ответил тот, что нес мехи. Он был выше всех; рыжая борода и красные, как огонь, руки выделяли его среди остальных.– Мы не хотим зла ни тебе, ни твоим землякам. Мы пришли научить вас своему искусству. Иди за нами. Только возьми с собой три самых драгоценных талисмана.
Старик подчинился приказу. Он встал с циновки, на которой спал, отогнул ее край и достал связку собачьих зубов. Затем снял подвешенный к потолку хижины кусок священной коры и, порывшись в изголовье своей постели, вынул желтый череп леопарда. По семейному преданию, череп этот принадлежал прапрадеду старика и охранял хижину от злых духов.
Вслед за великанами старик направился к подножию горы, где издавна лежало много невзрачных камней, на которые никто не обращал внимания.
Великаны принялись рыть глубокую яму. А старику приказали нарвать как можно больше волшебной травы. Откуда-то им было известно, что старик знает толк в травах. Старик забрался высоко в горы. А когда он вернулся, неся на спине большой сноп, яма была готова.
На ее дно положили волшебную траву, собранную стариком, связку собачьих зубов и священную кору. Старик неохотно расстался с этими своими талисманами.
Великаны отобрали у старика и череп леопарда. Они поставили его на краю ямы.
Главный великан сказал:
– Пусть череп твоего леопарда охраняет нашу работу так же старательно, как охранял твою хижину.
В яме разожгли огонь и сбросили в него несколько камней. Поверх камней снова набросали волшебную траву. Ее тоже зажгли. Главный великан развернул свой мешок над ямой. Затем, взявшись за деревянные планки, двое его помощников начали накачивать воздух, который через трубку направлялся прямо на огонь.
Пламя охватило камни. Великаны стучали молотами по наковальне и приплясывали. Стоял такой шум, грохот и скрежет, что старику казалось – он вот-вот оглохнет.
Прошло довольно много времени. Ночь сменилась днем. Снова наступил вечер. А великаны все накачивали мехи, кружились и шумели вокруг ямы.
Наконец главный сделал знак. Пляски разом прекратились. Все великаны склонились над ямой. Вооружившись палками, они разгребли уголь. Щипцами извлекли один покрасневший камень, бросили его на наковальню и принялись ударять по нему молотами.
Старик стоял в стороне н наблюдал. Он видел, что камень под ударами молота. Не дробился, а расплющивался, превращался в плоскую лепешку.
Великаны ворочали эту «лепешку» так и этак, вытягивали ее, снова расплющивали с одного конца и наконец придали ей форму ножа.
Сначала он был темно-красный, потом все темнел и темнел, а потом стал серо-черным. Главный великан положил нож на ладонь и протянул старику:
– Вот,– сказал он,– бери и знай. Такого ножа еще нет ни у одного человека твоего племени. Нет и у соседних племен. Он железный. А железо таится в этих камнях....
Великан указал на груды камней, лежащих в долинах между горами:
– Видишь, сколько их... Научись извлекать из них железо, и твое племя станет непобедимым... Ты видел, как огонь размягчил неподатливый камень, как покорился камень нашему молоту? Вот так же можешь ты изготовить стрелу, копье, топор...
В тот же миг великаны исчезли. Старик крепко держал еще не совсем остывший нож. Так и вернулся он в хижину, лег на циновку и уснул.
Однако утром, когда он проснулся и хотел показать соседям подарок великанов, оказалось, что нож исчез.
Многие смеялись над рассказом старика. Но лишь до той поры, пока он не повел их к горе и не проделал все то, чему его научили ночные гости.
Тут уж не приходилось смеяться. Правда, кое-кто продолжал с недоверием относиться к рассказу о великанах.
– Выдумывает старик,– говорили сомневающиеся.– Просто он хитер, наш колдун... Ему известны тайны не только трав, но и камней...
Впрочем, и те, что верили старику, и те, что не верили, одинаково радовались новым вещам, которые он для них начал изготовлять.
И племя это стало сильнее всех остальных. Оно побеждало в войне с соседями, потому что у него были крепкие железные копья и стрелы, а враги все еще пользовались каменными или мягкими медными. Железные топоры оказались тоже удобнее прежних.
У старика появились ученики. Теперь работу выполняли не у подножия горы, а в специально построенной кузнице, входить в которую разрешалось только самым знатным и мудрым. А старик стал вождем племени. Его называли мудрейшим из мудрых, Первым Кузнецом Земли.
ГЛАВА ВТОРАЯ
А вот еще одна сказка. В ней рассказывается о событиях, происшедших не пять тысяч лет назад, а всего две с половиной тысячи. И произошли они не в Африке, а в Древней Греции.
Люди здесь высоко ценили труд умельцев, ремесленников, мастеровых.
По мнению древних греков, кузнецы научились своему искусству у бога огня. Его звали Гефест. Это он, рассердившись на людей, выбрасывал из земных глубин раскаленную лаву, огненные камни, пугал грохотом землетрясений...
Гефеста тоже считали Первым Кузнецом Земли. Да и кому же, как не богу огня, заняться этим делом!
Какие прекрасные вещи создавал Гефест в своей кузнице! Оружие для греческих воинов, кубки для вина, ожерелья, цепи, детские игрушки.
Он умел обращаться с любым металлом: золотом, серебром, медью, железом.
Изделия Гефеста славились на весь мир. А сам он был совсем не привлекательной внешности. Хромой, болезненный, в просоленной от пота рубашке, весь в копоти, с красными воспаленными глазами.
Но это не мешало людям поклоняться Гефесту и называть его Великим Божественным Кузнецом.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Сказки о Первом Кузнеце можно услышать во многих краях земли: на Кавказе, в Монголии, в далекой Индии, в Перу, на острове Крит, в Боливии... И хотя их сочиняли люди, жившие за тысячи километров друг от друга, разговаривавшие на разных языках, главное в этих сказках очень похоже. Это – особое уважение к труду кузнеца.
Его всегда изображают умным, добрым, сильным. Он или волшебник, или мудрый вождь племени, или храбрый, мужественный рыцарь.
Да и не удивительно! Ведь пользуясь металлическими орудиями, люди добывали больше пищи, строили более удобные жилища, дороги, повозки, лодки, корабли.
И в памяти поколений сохранилось чувство благодарности мастерам, которые своим трудом помогли всего этого добиться.
К тому же те, кого в древности называли кузнецами, умели не только выковывать из металла необходимые людям вещи.
Они знали и многое другое: где искать руду, содержащую металл, как приручить огонь и заставить руду размягчиться. Кроме того, у них были талантливые руки художников. Они изготовляли тончайшие женские украшения, серебряную и золотую посуду с причудливыми изображениями зверей и трав, мечи с узорными рукоятками.
Лишь постепенно кузнецы передали часть своих обязанностей другим профессиям.
Так появились следопыты-рудоискатели, шахтеры, металлурги-литейщики, ювелиры...
Родившееся в древности, кузнечное искусство разрослось, как разрастается большое крепкое дерево.
Да и само кузнечное дело изменилось.
Кое-где, правда, можно еще встретить маленькие прокопченные кузницы, где по старинке пылает горн и молотобоец вручную обрабатывает раскаленный кусок металла.
Но как бы ни был силен и ловок кузнец, работающий вручную, его мышцы не могут соперничать со стальными мускулами механических молотов, стоящих в заводских цехах.
Здесь нет ни дыма, ни копоти, ни загадочной мрачной полутьмы. Большие окна, высокие потолки, огромные машины.
Работающие у этих машин люди даже называются не кузнецами, а машинистами молотов. Их дело – управлять машиной. Вовремя включить рычаг, чтоб молот нанес куску металла, лежащему на огромной наковальне, нужное количество ударов. С помощью механических рук (они называются манипуляторами) металлической заготовке придается нужная форма. Манипуляторы мнут металл то сверху, то снизу, то с боков, как руки хозяйки, которая раскатывает тесто.
Но даже этот машинный метод ковки считается теперь уже устаревшим.
Рядом с громко ухающими молотами в заводских кузнечных цехах появились тихие гиганты – штамповочные прессы. Поистине волшебной силой обладают эти автоматы.
Наверное, сам Гефест, этот прославленный кузнец, был бы рад поучиться искусству современных мастеров!
Штамповать – значит выпускать очень быстро и очень точно совершенно одинаковые вещи. Сотни тысяч деталей самых разных машин изготовляются за сутки в современных «кузницах».
Их не надо ни подчищать, ни подправлять. Их сразу увозят в другие цеха, где идет сборка автомобиля, сложного станка или других изделий.
Вот как усовершенствовалось искусство создателей первых ножей и стрел!
