Текст книги "Стеклянная река. Волшебные руки труда и науки"

Автор книги: Белла Дижур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Мыльные пузыри... Вероятно,

немногие в детстве избежали

этой забавы...

А представь себе, что вместо соломинки

у тебя в руках длинная железная трубка,

вместо мыла – огненно-жидкое

стекло.

Финикийский секрет

ОГНЕННЫЕ ПУЗЫРИ

Если подхватить на конец трубки немного расплавленного стекла и подуть в другой ее конец, то стекло, так же как мыльный раствор, раздуется в тонкостенный шарик. Тому, кто будет наблюдать эту работу издали, покажется, что на конце трубки появилась зажженная лампочка. На самом же деле шарик пустой, но тонкие стеклянные стенки его еще не остыли, потому-то они так и сияют. И пока шарик вот такой огненно-красный, его можно раздувать дальше, придавая ему любую форму.

Работа эта, с виду похожая на детскую забаву, на самом деле очень трудна. Прежде всего, y стеклодува должно быть хорошее здоровье. Попробуй-ка несколько часов в день выдувать мыльные пузыри. И то устанешь! А ведь расплавленное стекло очень горячее.

Но даже самый выносливый человек, не имея опыта, не сможет выдуть стеклянного шарика. Он не будет знать, сколько жидкого стекла надо набрать на конец трубки, с какой силой, дуть, чтобы стенки были равномерной, толщины. У него обязательно получится кривобокий уродец, а не шарик.

Еще в школьные годы мне довелось видеть работу стеклодувов. Это, пожалуй, одно из наиболее запечатлевшихся воспоминаний детства.

Помню высокие деревянные подмостки и на них круглую печь с окошками, сквозь которые светится расплавленное стекло. Почему-то эта светящаяся печь с подмостками казалась мне похожей на карусель, которая стояла посреди рыночной площади нашего маленького городка.

Вокруг печи в тесноте, но не задевая друг друга, двигались стеклодувы. Они всовывали в печные окошки длинные железные трубки расширенным концом и выхватывали немного жидкого стекла. Затем они подносили к губам противоположный конец трубки, защищенный толстым деревянным кольцом, и принимались выдувать огненные шарики, беспрерывно вертя трубки в руках.

Потом стеклодувы снова погружали трубки в печь, набирали новую порцию стекла и вскидывали их вверх вместе со сверкающими шариками. Прикладывая губы к этим вскинутым трубкам, на концах которых, словно живые, трепетали огненные пузыри, они были точь-в-точь как сказочные музыканты-трубачи! Казалось, сейчас из раздувающихся кусочков пламени вырвется волшебная мелодия и все вокруг запляшет, закружится в танце...

Но вот стеклодувы делали еще одно, едва уловимое движение – и огненные шары вытягивались, становились длинными, как толстые колбасы.

А внизу, у подмостков, стояли женщины и держали наготове чугунные формы, состоящие из двух подвижных половинок. Стеклодувы быстро опускали свою трубку вниз. Огненно-горячие стеклянные колбасы зажимались чугунными формами. И уже через мгновение женщины извлекали оттуда кувшин, вазу или рюмку. Но к ним еще нельзя было прикоснуться рукой: даже на большом расстоянии чувствовался жар, исходящий от слегка потемневшего, но еще красного стекла...

Все это вспомнилось мне, когда спустя тридцать лет я снова оказалась на стекольном заводе.

Этот завод мало напоминал то, что мне пришлось видеть в детстве. Здесь были огромные светлые цехи. Много машин. Особенно заинтересовала меня одна огромная беспрерывно вращающаяся машина, похожая на металлического великана с множеством рук-щупалец.

Когда долго стоишь около нее, кажется, что слышишь мощное дыхание. Вот она всосала в себя расплавленное стекло, и через секунду из ее разогнувшихся щупалец выскальзывают десятки тонких стаканов.

Эти металлические руки-щупальца одним пожатием могли бы истереть в порошок всю дневную выработку. Но как они осторожны! Тонкие, еще розовые стаканы сползают с их «ладоней» на длинную транспортерную ленту, как младенец сползает с рук матери.

Еще секунда. Новый «вдох» машины. Новая порция жидкого стекла вошла в ее нутро, распределилась по невидимым формам, и еще один поток новорожденных стаканов побежал по транспортерной ленте.

Двадцать семь тысяч стаканов изготовляет эта машина в сутки.

– Она заменяет сто двадцать человек! – сказал инженер.

Но каково было мое удивление, когда по соседству с этой замечательной машиной я увидела знакомые по детским воспоминаниям деревянные подмостки, круглую печь со светящимися окошками и все тех же стеклодувов, которые, словно сказочные музыканты, дуют в свои длинные железные трубки.

Неужели до сих пор не изобретено что-либо такое, что бы полностью заменило работу стеклодува?

В ответ на этот вопрос инженеры стекольного завода показали мне дутьевые станки и трубку, снабженную особым насосом. Работая с этой трубкой, стеклодуву не надо брать ее в рот, тратить силу своих легких. Выдувание производится с помощью резиновой груши, приделанной в верхнем конце трубки.

Но, показывая это приспособление, инженер добавил:

– И все же при изготовлении причудливой вазы или кувшина, там, где требуется художественное чутье, никакая машина не может состязаться с древней стеклодувной трубкой!

Она до сих пор служит орудием стеклодува-художника.

История стеклодувной трубки заинтересовала меня. Кто же ее изобрел – эту простую, но удивительную вещь?

ИЗОБРАЖЕНИЯ НА БЕНИ-ХАСАНСКОЙ ГРОБНИЦЕ

Если бы какой-нибудь скульптор вздумал поставить памятник изобретателю стеклодувной трубки, он был бы в большом затруднении. Как изобразить этого человека? К какому народу он относится? В какие века и в какой стране он жил?

В десятках книг, которые перероет скульптор в поисках ответов на свои вопросы, он найдет самые противоречивые сведения.

Чаще всего в книгах по истории стекла ему встретится такой рисунок: два полуобнаженных человека сидят у костра и дуют сквозь узкие трубки.

Этот рисунок нашли на стенах одной из египетских гробниц близ селения Бени-Хасан. По вещам, найденным здесь же, ученые установили, что в гробнице похоронены люди, жившие три с половиной тысячи лет назад.

«Здесь похоронены мастера-стеклодувы. В память об их искусстве сделано это изображение»,– решили ученые.

Изображение это начали печатать в книгах, в которых рассказывалось об истории стекла. Оно перекочевывало из одного века в другой, из одной книги в другую и встречается даже в современных книгах.

Но были ученые, считавшие ошибкой такое объясне-нишдревнего рисунка.

– Как же так? – возражали они. – Чтобы выдувать из стекла, надо сделать его жидким. А для этого нужна температура в полторы тысячи градусов. Египтяне не умели еще получать такой высокой температуры. Они действительно сваривали стекло до состояния вязкого теста и лепили из него всякие изделия. Но выдуть что-нибудь из стеклянного теста так же невозможно, как выдувать из меда. Такая работа не под силу человеку даже с богатырскими легкими!

Нет, на Бени-Хасанской гробнице изображены не стеклодувы! Такое объяснение рисунка противоречит исторической истине.

Наконец одному ученому удалось разобраться в этом вопросе. Он нашел подобные же изображения в других гробницах. Здесь оказались и надписи, из которых стало ясно, что полуголые люди с длинными трубками действительно не стеклодувы, а кузнецы. Они раздувают костер, чтобы разогреть кусок железа перед ковкой. Рядом с ними был изображен другой кузнец с молотом. Он ждал у наковальни, когда его помощники принесут ему разогретое железо.

Содержание бени-хасанского рисунка было объяснено. А изобретатель стеклодувной трубки оставался ненайденным.

НЕОБЫКНОВЕННЫЕ КУВШИНЫ

В древние времена по соседству с Египтом находилась страна смелых мореплавателей и исследователей – Финикия.

Ее населяли просвещенные люди, искусные мастера и предприимчивые купцы.

Финикийцы знали многие ремесла. Известно было им и искусство стеклоделия.

Они не только лепили из стекла, как египтяне, но умели прессовать его в формы. Металлическую форму заготовляли заранее. На внутренних стенках вырезался рисунок. В форму помещали горячее стекло. Оно прижималось к стенкам и застывало, сохраняя все детали рисунка.

Так готовились стеклянные статуэтки. А в городе Тире, в финикийской столице, сохранилась литая стеклянная колонна. Она была установлена в храме, который финикийцы построили своему богу Мелькварту.

Это был их главный бог. Финикийцы верили, что Мелькварт охраняет корабли во время дальних морских плаваний. А ездили финикийские купцы далеко. Они развозили товары по всему свету.

Особенно ценились тогда вещи, сделанные из стекла. Финикийские купцы торговали стеклянными изделиями своих мастеров, но много стекла покупали они в Египте и перепродавали другим народам. Особенно много покупали его римляне. Но вот времена изменились. Римские завоеватели покорили Египет, Финикию, Вавилон. Торговля между странами нарушилась. Египетское стекло стало поступать в Рим в виде обязательной дани, и это сильно снизило его ценность. К тому же римские мастера сами начали изготовлять стеклянные сосуды. И тогда в Риме распространился слух, что мастера из финикийского города Сидона знают какой-то особенный способ изготовления стеклянной посуды.

Люди с удивлением рассказывали друг другу, что эту посуду не лепят, а выдувают с помощью длинной железной трубки.

Называлось даже имя сидонского мастера – Эннион, который изготовляет кувшины, имеющие форму... человеческой головы!

Такие причудливые кувшинчики действительно появились на рынках Рима. И на них стояла подпись мастера-финикийца – «Эннион».

Вскоре после того, как стеклодувная трубка стала известной, в Риме появилось много выдутых стеклянных изделий.

Это были и маленькие флакончики для духов, которые богатые римлянки: носили за поясом, и огромные бочки, где помещалась не одна сотня литров вина, и кубки самых причудливых форм и цветов: то в виде винограда, апельсина, цветка лотоса, то в виде фантастического животного.

Римляне быстро поняли все выгоды нового способа изготовления стеклянных вещей.

Во-первых, с помощью стеклодувной трубки можно в день приготовить столько кувшинов или чаш, сколько прежде и в месяц не делали.

Bо-вторых, выдувание сосудов не требовало такой высокой квалификации, как лепка из стеклянного теста. Художника легко заменял обыкновенный мастер. От художника требовалось лишь изготовление формы.

Из трудного, кропотливого художественного ремесла стеклоделие превратилось в выгодную отрасль промышленности.

Это было настоящей революцией в стекольном деле!

Почему же финикийцы раньше не сообщили о своем открытии? Почему они держали в секрете стеклодувную трубку? Купцам было невыгодно сообщать о ней. Ее появление снизило бы цены на стеклянные изделия еще раньше, чем это случилось. А сами изобретатели во все времена были простыми тружениками, зависимыми от знатных вельмож и купцов.

Сделав открытие, такие люди словно исчезали с лица земли. Их имена оставались никому не известными. Так было и с изобретателем стеклодувной трубки.

Но это не мешает нам чтить его память. Мы с уважением думаем о человеке, чье гениальное изобретение вот уже две тысячи лет продолжает служить человечеству.

ВОЛШЕБНЫЕ ЧАШИ

Долгое время стеклянная посуда оставалась очень дорогой.

Простые римляне ели и пили из глиняных чашек. Зато на столе знатных граждан можно было увидеть посуду необычайной красоты.

Здесь были кубки различных цветов, изящные чашечки для мытья рук, стаканчики, изготовленные словно из стеклянного кружева.

Особенно ценили римляне сосуды из прозрачного стекла.

В одном богатом доме хранилась чаша, которую сам хозяин называл волшебной и давал пить из нее только почетным гостям.

Чаша эта, сделанная из тонкого, прозрачного стекла, была украшена зелеными кистями винограда. Когда в нее понемногу наливали красное вино, кисти винограда алели, словно созревая на глазах.

Большой славой пользовались в Риме чаши, которые назывались мурринейскими. С их красотой ничто не могло сравниться. Говорили, что первые такие чаши завезены были из Индии. Они были выточены из горного хрусталя или другого редкого камня – плавикового шпата.

Вечерами, когда за праздничным столом горели свечи, эти чаши светились так, словно внутри них горели тысячи крохотных огоньков.

Искусные римские мастера научились делать такие чаши из стекла.

Стекольное дело так развилось в Риме, что мастера-стеклоделы селились обычно в отдельных кварталах, а со временем их мастерские заняли часть города.

Было это в самом начале нашей эры, то есть тысяча девятьсот лет назад. Римская империя была тогда очень могущественным государством, Она подчинила себе многие европейские страны, куда вместе с римскими законами и обычаями, вместе с римской грамотой проникали изделия римских мастеров. А вслед за ними и искусство стеклоделия.

Тот, кто захочет

познакомиться с историей стекла,

не может пройти мимо города,

который теперь называется

Стамбулом.

У разных народов

НА БЕРЕГУ БОСФОРА

Город расположен на берегах пролива Босфор и с 1453 года принадлежит туркам.

Это один из старейших городов мира.

За свою многовековую историю Стамбул знал различных хозяев. У его стен шли кровопролитные войны. Он переходил из владений одного государства во владения другого, разрушался и снова создавался.

В этом городе теперь много фабрик, заводов, банков, учебных заведений.

Самые крупные морские суда останавливаются в стамбульских гаванях. Отсюда увозят табак, сухие фрукты, хлопок, шерсть, ковры.

Но ни один теплоход, ни одно морское судно не загружают товаром, который тысячу лет назад составлял славу и гордость города.

Тогда его называли не Стамбулом, а Константинополем. Это название город получил в честь римского императора Константина, обосновавшего здесь в начале четвертого века нашей эры, в 330 году, новую римскую столицу.

Константин решил сделать свой город красивым, благоустроенным, не уступающим Риму по роскоши и великолепию.

Лучшие архитекторы, живописцы, скульпторы были перевезены в Константинополь.

Особенно много съехалось мастеров стекла. Они были освобождены от всяких податей, считались уважаемыми гражданами и вскоре сделали Константинополь центром стеклоделия того времени. Их прославленные вазы из цветного стекла в течение многих веков вывозились во все европейские страны и даже в Китай и Индию.

Стекольные мастерские Константинополя, который стал главным городом Византийской империи, занимали целый район вблизи морской пристани.

А в другой части города, где расположены старинные дворцы, храмы, мечети, можно увидеть раскрашенные стеклянные окна и сверкающие, словно драгоценные камни, стеклянные украшения на дворцовых стенах и потолках.

Все это сохранилось с того времени, которое принято называть средневековьем.

Стекло в то время продолжало считаться предметом роскоши, хотя уже во многих государствах умели его изготовлять.

Но проходили века, и у константинопольских мастеров появились конкуренты и соперники. Сначала они обнаружились в Персии.

Сохранилась прекрасная ваза, которая относится к шестому веку. Она выполнена персидскими мастерами и сделана из золота, горного хрусталя и цветного стекла.

А в конце девятого века, примерно тысячу с лишним лет назад, соперником Константинополя стал итальянский город Венеция.

Через этот город, выросший на живописных островах Адриатического моря, проплывали корабли со всеми константинопольскими товарами. Шли корабли и со стеклом.

Венецианцы оказались очень предприимчивыми. Они построили свой торговый флот и начали закупать в Константинополе стеклянные изделия, как финикийцы в древности, и вывозить их в другие страны.

Постепенно они сами научились делать стеклянные вещи, причем достигли такого совершенства, что никто не мог с ними сравниться.

Венецианские мастера умели изготовлять сосуды необычайной красоты. Это были кубки, украшенные причудливыми узорами, изображениями птиц, зверей, цветов. Они лепили из стекла, выдували его, прессовали, вытягивали тонкие нити, которые словно вплавлялись в стенки сосудов.

Такое стекло называли филигранным. Способ его изготовления был самой большой тайной венецианцев.

Не удивительно, что и теперь эти изделия бережно хранятся в музеях всего мира.

Правительство Венеции получало большие прибыли от своего стеклянного промысла. Опасаясь потерять их, оно издало особый закон.

Всем стеклоделам приказывалось переселиться на уединенный остров Мурано. Туда перевели и стекольные мастерские. Объясняли это тем, что работа множества

стекольных мастерских, появившихся в Венеции, может вызвать пожары.

Но причина была другая. Правительство опасалось, что искусство мастеров стекла станет известно другой стране, и хотело спрятать подальше своих мастеров, чтобы они не общались с иностранцами, посещавшими Венецию,

Стеклоделам острова Мурано предоставили многие привилегии. Лучшим мастерам присваивалось звание дворянина. Разрешались браки дочерей стеклоделов с самыми знатными вельможами. Мастера стекла объявлялись почетными венецианцами.

Но эти привилегии не всех устраивали.

Дело в том, что остров Мурано превратился в тюрьму для талантливых мастеров. Они потеряли возможность общаться с внешним миром. Мастера не имели права выехать с острова и должны были оставаться на нем до конца своих дней.

Под страхом смертной казни запрещалось выдавать тайны мастерства. За бегство с острова отвечали не только бежавший, но и его семья – жена, родители и даже дети.

И все же не удалось Венеции сохранить в секрете свое искусство! Находились смельчаки и на острове Мурано.

Всем привилегиям они предпочитали свободу. Они убегали, унося с собой свой талант и знания, и передавали их жителям тех стран, где находили приют: немцам, французам, голландцам.

ТРЕХЭТАЖНАЯ ПЕЧЬ

Восемьсот лет назад, в двенадцатом веке, появилась книга, в которой описывалась технология изготовления стекла того времени. Автор ее – Гераклиус.

Он рассказывает, как развивалось стеклоделие в Италии, Франции, Испании, описывает устройство печей, приемы работы.

«Стекловары измельчали песок,– пишет Гераклиус,– и добавляли три части золы на одну часть песка. Вначале смесь спекалась, а затем перекладывалась в другой сосуд, в котором плавилась...

Стекло должно дни и ночи плавиться, покуда оно становится подвижным, как глина, тогда его вычерпывают железными ложками из горшков и снова греют, пока не удалятся все пузыри. Это продолжается так долго, пока стекло не станет совершенно «белым».

Печь была трехэтажной, отапливалась дровами. В наиболее жарком нижнем этаже в горшках из глины плавилось стекло. Во втором этаже велась подготовка смеси из песка и соды. Здесь она спекалась. А в третьем этаже, где была наиболее низкая температура, охлаждались уже выдутые или отлитые в формы стеклянные изделия,

Помещение, в котором находилась печь, имело форму трубы, широкой внизу и суживающейся кверху. Изнуряющий жар, дым и копоть. Мастера работают полуголые. Их спины блестят от пота, глаза воспалены. Тяжело дышать в этом душном загрязненном помещении. К тому же надо напрягать легкие, чтобы через длинную трубку выдуть сосуд.

Труд был непосильно тяжелым. И все же мастера стекла вкладывали в свои изделия столько выдумки и вкуса!

Ничто не могло помешать широкому распространению стеклоделательного искусства: ни тяжелые условия труда, ни строгие законы, запрещавшие раскрытие производственных тайн.

Мастера, любящие это интересное искусство, начали появляться всюду.

Они создали великолепное стекло Богемии и Англии. Трудились во Франции, где уже в четырнадцатом веке изготовлялось много посуды не только дорогой, но и пригодной для каждодневного употребления.

В том же четырнадцатом веке появились стекольные заводы в Германии,

Согласился бы ты

жить в помещении без окон?

Летом, во время похода,

раскинуть палатку или сделать шатер

из сосновых веток и под шепот ночного леса

уснуть крепким сном!

Стеклянное окно

ДОМА НАШИХ ПРЕДКОВ

Временное лесное жилище покажется уютнее любой комнаты. Но постоянно жить в нем не очень-то удобно. Сколько забот с таким помещением! Надо утеплить его к зиме, оградить от осенних дождей, защитить от ветра. А когда все это будет проделано и ты заберешься в него, как медведь в берлогу, окажется, что здесь совсем темно! Даже днем читать невозможно! Остается одно занятие: спать да спать.

Вот почему, отправляясь в дальние походы, геологи, туристы, исследователи дальних земель запасаются хорошо оборудованными палатками. В их брезентовых стенках имеются застекленные окошки. Вечерами палатка освещается электролампочкой. А для тепла устанавливается электропечь.

Совсем иными были шалаши наших далеких предков,

В холодных странах их строили из древесных веток и звериных шкур. Одно отверстие вверху служило и для освещения и для выхода дыма. Под этим отверстием в земле вырывали ямку и в ней устанавливали очаг. Здесь готовили пищу, грелись. Когда же племя переходило со своими стадами на новое место, шалаши складывались и переносились дальше.

А в теплых странах не было необходимости даже в таких жилищах. Когда южные народы занялись земледелием и повели оседлый образ жизни, они продолжали строить свои дома наподобие шатров, так велика была привычка к этой форме жилища!

Правда, теперь шатры были уже не полотняные – их складывали из бревен или необожженных кирпичей, но стены по-прежнему имели наклонное положение и сходились кверху. Окон не было. Дверь служила и для выхода и для освещения.

Египтяне, ассирийцы, вавилоняне, индийцы, финикийцы многие века именно так строили свои жилища. Похожими на шатры были их храмы и дворцы. Богато украшенные цветными изразцами, лепными орнаментами, скульптурными изображениями богов и царей, эти красивые здания без окон казались все же слепыми и мрачными.

Иногда их строили в два-три этажа. Тогда в верхних этажах прорубались: окна. Но стекол еще не вставляли. В жарких странах не было нужды спасаться от холода. Помещения служили больше для того, чтобы скрыться от знойного, жестокого солнца.

Древние римляне строили свои храмы в виде круглых шалашей. Окон в них не было. Свод заканчивался круглым отверстием, через которое проникал свет.

В жилых римских домах отверстие делали посередине крыши. Оно служило единственным окошком.

Точно так же были устроены и греческие дома. А греческие храмы совсем не нуждались в окнах, потому что свет в них свободно лился через открытый потолок.

Когда же и кто первый придумал застеклять окна?

В Индии сохранилась древняя легенда об одном дворце, равном которому по красоте и великолепию не было в мире. Легкое высокое здание было словно соткано из кусочков цветных камней. В окнах его радужно светились пластины прозрачного горного хрусталя.

Возможно, что индийцы действительно первыми начали строить дома с окнами. Может быть, именно им принадлежит мысль закрывать окна чем-либо пропускающим свет. Но первые оконные рамы со стеклами найдены не у них, а у римлян.

Вот как это было. В Италии, на берегу Неаполитанского залива, расположен живописный город Неаполь. Археологов заинтересовала история этого города. Им удалось ознакомиться с древними документами, в которых описывалось извержение Везувия, у подножия которого приютился Неаполь.

Извержение произошло в первом веке нашей эры – 24 августа 79 года, то есть почти две тысячи лет назад.

Везувий до этого страшного события спокойно спал и не казался людям опасным. Вокруг него разместились три римских города: Геркулан, Стабия и Помпея.

И вдруг в один из ясных августовских дней из кратера Везувия поднялось огненное облако дыма. Вслед за ним какая-то невидимая сила выбросила вверх камни. Тучи пепла заволокли небо. Потоки горячей лавы потекли на мирные жилища.

Бедствие застало людей врасплох. Схватив на руки детей, жители римских городов убегали от настигавшего их пламени. И все же многие не успели спастись. Они погибли рядом со своими домами, погребенными под яростными потоками вулканической лавы и камней.

О катастрофе, постигшей граждан Геркулана, Стабии и Помпеи, было написано много скорбных стихов и песен. А особенно подробно рассказал о ней римский писатель Плиний Младший.

Восемнадцать веков лежали погибшие города под пеплом Везувия, пока не пришли археологи и не начали раскопки на месте, где произошло извержение.

Первое, на что они наткнулись, оказалось крышей дома. Постепенно под землей откопали целый город. Это была Помпея.

С большим трудом расчистили ее улицы от слежавшейся золы и окаменевшей лавы. Но зато, когда работа была закончена, ученые могли свободно заходить в помпейские дома, рассматривать кое-где сохранившееся внутреннее убранство, мебель и посуду.

Среди раскопок Помпеи ученых особенно заинтересовали осколки белых толстых пластин стекла. Нашли не только осколки, но и целые пластины. Они были вставлены в бронзовые рамы.

Между учеными возник спор. Одни утверждали, что найденные пластины – оконные стекла. Другие оспаривали это. Они говорили, что даже самые богатые дома у римлян строились без окон.

Но если считать, что в Помпее встречались дома и со стеклянными окнами, то, видимо, это было редкостью. Простые граждане Помпеи, так же как и жители других римских городов: строители, рудокопы,– ютились в полутемных домах, ели из глиняной посуды. Стекло для них было предметом роскоши.

Да что говорить о римских бедняках. Спустя много веков даже во дворцах европейской знати все еще не было стекол.

Например, знаменитому французскому рыцарю Баярду, который жил всего пятьсот лет назад, принадлежал мрачный замок.

Рыцарь Баярд был занят постоянной войной со своими соседями, а в остальное время охотился или устраивал пиры.

Тогда в замке зажигались факелы. В их свете ярко блистало развешанное по стенам золотое оружие.

В хрустальных кубках играло и пенилось дорогое вино. Слуги разносили блюда с фруктами. Тяжелая мебель, шелковые ткани украшали мрачное жилище рыцаря. Но, несмотря на все богатство, в замке было неуютно, холодно.

Замок этот был построен из толстых камней. На окнах– железные решетки. Стекол не было. Изнутри окна закрывались тяжелыми ставнями. Сквозь щели в деревянных ставнях дул ветер. Приходилось целые дни топить камины, а ночью спать не раздеваясь или прикрывшись толстыми пуховиками.

И все это потому, что в окнах каменного замка не было такой простой вещи, как стекло.

БУМАЖНЫЕ ОКОШКИ

Во дворце герцогини Беррийской ожидалось большое торжество: должна была приехать сама хозяйка, долгое время отсутствовавшая.

Слуги сбились с ног. Они чистили ковры, натирали до блеска золотые подсвечники, сметали пыль со старинных портретов.

– Но ведь в герцогских комнатах очень холодно! – беспокоилась старая служанка.– Надо чем-то закрыть окна.

И тогда срочно составили документ, в котором было написано следующее:

За неимением стекольного мастерства изготовить в окна дворца герцогини Беррийской рамы с вощеным полотном.

Документ этот помечен 1413 годом.

А для дворца другого герцога, Бургундского, в 1467 году заказали «промасленные бумажные окошки».

Теперь это кажется нам удивительным: в герцогском дворце окна заклеены бумагой!

Но надо же было как-то защищаться от холода и сделать так, чтобы в комнаты проникало хоть немного света.

Китайцы для этой цели употребляли тонкие роговые пластинки. В России использовали пленку бычьего пузыря или слюду. Слюда – мягкий слоистый минерал. Она легко расслаивается на тончайшие листочки. Их-то и вставляли в металлические рамы с множеством легких переплетов.

Но даже слюда, которая прозрачнее вощеного полотна или бумаги, плохо заменяет стекло. От солнца и ветра в ней появляются трещинки. Она расщепляется на еще более мелкие листики, мутнеет, становится похожей на жесть, плохо задерживает тепло и мало пропускает света.

В древних русских домах (будь то даже и царские хоромы) стоял полумрак и было так же холодно и неуютно, как и в замке рыцаря Баярда.

Иногда слюдяные оконца раскрашивались прозрачными красками. Такие раскрашенные оконца сохранились в комнатах, где провел детство Петр Первый.

Это делалось в подражание окнам из цветных стекол, которые начали входить в моду.

ОКНО – КАРТИНА

Во времена моего детства это была излюбленная игра. Мы собирали осколки цветных стекол где только могли. Как бывало интересно, набрав полный карман цветных стекляшек, присесть где-нибудь на скамеечке и рассматривать сквозь них окружающее! Посмотришь через красное стекло – и мир кажется залитым каким-то тревожным заревом. А в синем – все мигом преображается, будто бы наступила ночь, но не обычная, а таинственная, сказочная.

Совсем неприятно смотреть сквозь лиловое стекло: лица людей выглядят мертвенно-бледными, а листва на деревьях темной, мрачной. А в оранжевом – наоборот: оно и пасмурный день делает солнечным!

Представь себе, что в окнах твоей комнаты не бесцветные стекла, а целая коллекция цветных.

Просыпаешься утром, а из окна падают пятна синего, зеленого, красного, лилового света...

Теперь уже редко где увидишь такие окна в жилых домах. А вот в шестнадцатом и семнадцатом веках в Германии, Франции, Италии очень часто встречались дома с цветными стеклышками в окнах.

А некоторые соборы с цветными стеклами, построенные в те времена, сохранились до наших дней.

Таков Киевский Софийский собор, соборы Москвы, Константинополя, Римский и Миланский соборы, мечети Ирана, храмы Индии.

Художники изощрялись в подборе цветных стекол, создавая целые картины. Это были луга с множеством ярких цветов, горные и лесные пейзажи, сцены из религиозных легенд.

Солнечные лучи проходили сквозь эти стеклянные цветные изображения, оживляя их. Казалось, что окно светится изнутри каким-то волшебным светом.

Но при всей своей красоте окна из цветного стекла не годились для обычного жилья. Свет они пропускали не лучше слюдяных, а человек хотел видеть из своего окна мир таким, каков он есть: снежную улицу, двигающихся людей, изменчивое небо с тучами, утренними зорями и закатом... Для таких окон нужен был плоский, совершенно бесцветный и прозрачный лист стекла.

А этого-то как раз и не умели делать.

«БЫЧИЙ ГЛАЗ»

В начале четырнадцатого века французский стекольный мастер Кокерей предложил такой способ изготовления стеклянного листа. Он выдул пузырь из стекла. Выровнял его дно об пол и прикрепил к середине плоского дна железный стержень. Затем он отрезал пузырь от стеклодувной трубки и осторожно раздвинул еше теплые и гибкие края отверстия. У него получилась открытая стеклянная чаша.

Тогда он снова согрел свою чашу в печи. Стекло размягчилось еще больше, и Кокерей начал вращать стержень, к которому чаша была прикреплена. Края ее постепенно разворачивались, как разворачиваются лепестки водяной лилии. В конце концов у него образовался плоский, как блин, стеклянный лист.

Затем этот блин охладили и разрезали на несколько частей. Стекла были неровными: один край толще, другой тоньше. Но самая большая беда заключалась в том, что средняя часть стеклянного листа, та, что прикреплялась к металлическому стержню, имела вид бугорка. Назвали этот бугорок «бычий глаз». «Бычий глаз» продавался дешевле других частей стеклянного листа. Но и он был дорог. А плоские части ценились особенно высоко и мало кому были доступны.